Чистилище для невинных Жибель Карин
Он спустился с дерева и тем же путем проследовал к машине. Выждал еще десять минут, прежде чем направиться к родному очагу.
Его племянница была на кухне, за мытьем посуды. Он прижался к ней, почувствовал, как она напряглась, когда он ее обнял.
Он прижал ее голову к себе и зашептал на ухо:
— Папочка вернулся, моя сладкая.
— Ты нашел то, что искал?
— Да, конечно. — Он налил себе кофе, сел перед ней за стол и продолжил ее разглядывать. — Ты знаешь, — сказал он, — я улучшил свою систему наблюдения.
— Неужели?
— Да… Теперь жесткие диски записывают изображение. Так что я могу видеть все, что здесь происходило, пока меня не было.
Тарелка выпала из рук Сандры. Ударилась о бортик раковины и разбилась об пол.
— Что с тобой такое, моя сладкая? — улыбнулся Патрик. — У тебя взволнованный вид!
— Н… ничего, — сказала она, собирая осколки. — Все в порядке.
— Ты сегодня ходила повидаться со своим дружком? Пока меня не было дома?
Сандра закрыла мусорный ящик под раковиной, ее сердце мчалось во весь опор. Оно вот-вот тоже разлетится на мелкие кусочки.
— Я задал тебе вопрос, дорогая.
— Я… я слышала.
— И я жду ответа. Думаю, это несложно.
— Я… Когда я выходила из комнаты Джессики, меня позвал Вилли.
— Вилли?
— Вильям, — поспешно исправилась Сандра. — Он крикнул мне через дверь, что я ему нужна, что ему плохо.
— И что с ним, с этим храбрым малышом?
— Ничего серьезного, мне кажется. По-моему, просто приступ тревоги.
— В самом деле? — ухмыльнулся папочка. — Не терпится это увидеть на экране…
Сандра запаниковала, нервно сцепила руки.
Папочка подошел к ней, снова заключил ее в объятия. Ему показалось, что он обнимает обрубок сухого дерева.
— Ты не должна врать мне так нагло, моя сладкая. Если тебе есть в чем мне исповедаться, сделай это. Сейчас или никогда.
— Нет, я…
— Тсс… Не усугубляй. Я знаю, что ты воспользовалась моим отсутствием, чтобы повидаться со своим любимым бандитом. Давай скажи мне, что я ошибаюсь. Попробуй мне возразить…
Сандра продолжила молчать, она побеждена.
— А теперь объясни мне, что с тобой, дорогая.
— Я не знаю… Думаю, что…
— Ты втрескалась в этого бедолагу?
— Может быть.
— Ух ты… Это уже серьезно.
Теперь она задрожала в плену его объятий. Они куда сильнее, чем кажутся на вид.
— Но мы уладим это, согласна?
Она уже представила, как это будет.
Как он осыплет ее ударами.
— Знаешь, как мы это уладим? Ну что ж, я скоро его убью, а ты будешь смотреть, как я это делаю. Так ты больше не будешь из-за него волноваться. Ты согласна?
Желудок Сандры судорожно сжался от резкой боли.
— Согласна, — наконец выдавила она.
Папочка вошел в их темницу после полудня.
Он по очереди посмотрел на каждого. Со своей вечной ехидной ухмылкой на губах.
Затем присел на корточки перед Рафаэлем:
— Ну что, Чемпион, похоже, ты видел Сандру сегодня утром?
Грабитель не ответил. Этот ненормальный мог разыграть комедию, лишь бы узнать правду.
— Надеюсь, кофе был хорош?
Рафаэль по-прежнему оставался невозмутим.
— В любом случае надеюсь, ты получил удовольствие… Я имею в виду — от кофе. Потому что это была твоя последняя чашка.
— Кроме шуток?
Папочка сел, устроился поудобнее, чтобы закончить тираду.
— Сандру ты больше не увидишь. Можешь быть уверен.
Горло Рафаэля сжалось. Но его лицо почти ничего не выражало. Он убил ее?
Вильям тоже старался оставаться безразличным, когда папочка вдруг повернулся к нему:
— Вы не слишком-то разговорчивы, ребятишки!
— Мы не говорим с кем попало! — бросил Рафаэль. — Особенно с таким дерьмом, как ты.
— Ну конечно, — кивнул Патрик. — На самом деле, если уж быть точным, ты еще увидишь Сандру… Она будет здесь, когда я тебя убью. Знаешь, она настаивала. Чтобы я покончил с тобой. И чтобы присутствовать при твоей казни.
— Очень тронут.
— Но это случится не сейчас… Хорошо, подведем итоги: твоего дружка зовут Пьер Лефевр, его адрес в Обане — улица Платанов, дом сто двадцать восемь.
Рафаэль не раскрыл рта, тогда папочка снова посмотрел на Вильяма:
— Все верно, сынок?
— Да.
— И что надо сказать ему при встрече?
— Что ты от Рафаэля Оржона, приехал за кушем. Именно это и надо ему сказать.
— Ну просто детская игра! — заключил папочка.
— Думаешь, ты справишься? — злобно спросил Рафаэль. — Я рисковал своей шкурой, чтобы добыть эти бабки. А тебе остается только нагнуться, чтобы их подобрать. Это как раз по твоей части.
— Такова жизнь, Чемпион… — притворно вздохнул папочка.
— По крайней мере, я не увижу твою рожу хотя бы пару дней. Это стоит двух сотен тысяч евро!
— О… в этом я не уверен, — возразил Патрик.
На этот раз Рафаэль не смог сдержать удар, и это отразилось на его лице.
— Ты будешь иметь удовольствие видеть меня каждый день, Чемпион.
Что еще затеял этот псих?
— Сандра собирает вещи. Она уезжает завтра утром… Небольшая поездка на юг ей не повредит.
Глава 53
— Вот дерьмо! — взбесился Вильям, едва папочка вышел из пристройки.
Сокрушенный, Рафаэль не ответил.
Ему и в голову не приходило, что Патрик может отправить за деньгами Сандру.
Его план рухнул, словно карточный домик.
Неужели этот псих заподозрил, что они отправляют его в западню? Это невозможно…
— Придумаем что-нибудь другое, — попытался он успокоить брата.
— Что ты говоришь! Все пропало, мать твою!
— Может, он блефует. Просто хочет увидеть, как мы отреагируем. Этот сукин сын очень умен, ты же знаешь. Если мы будем вести себя спокойно, он, конечно, поедет туда сам…
— Это конец, говорю тебе! — жалобно произнес Вильям.
— А теперь заткнись! — приказал его брат. — Он уже, наверное, вернулся к себе, он может нас услышать.
Папочка засел перед двумя мониторами.
На правом — спала Джессика, сжав кулаки. В это время дня ей казалось, что она в безопасности, днем он никогда не наведывался в ее камеру.
Скоро у нее не будет ни одной секунды на передышку. Скоро она забудет, что такое сон.
И мечты. И надежда.
На левом мониторе — оба налетчика. Папочка наблюдал за их поведением, после того как он объявил о своем решении. Но они помалкивали, даже не переглядывались. Были все так же равнодушны друг к другу.
И все же Патрик успокаивал себя, считая, что братская любовь не умерла. Он не мог в это поверить. Она все еще была где-то там, готовая вспыхнуть от малейшей искры.
Было бы так досадно не увидеть, как один из них страдает при виде смерти другого.
Это испортило бы ему все удовольствие.
Он закрыл глаза, мечтая о сладкой минуте, когда он заберет жизнь одного на глазах другого. Этот драгоценный момент должен будет длиться так долго, как только возможно.
Он заранее наслаждался и другой мукой — болью Сандры в ту минуту, когда он убьет Рафаэля. Зародившаяся в ней любовь к нему — это истинное благословение.
Убийство — ничто. Наслаждение в другом.
Он разгорячился, расстегнул брюки, не сводя взгляда с правого монитора.
Он дорого дал бы, чтобы посмотреть на страдания родителей этой девочки.
Он очень хорошо их представлял. Их горе, их крики, их слезы.
Их безнадежность.
Как-нибудь потом надо будет похитить какую-нибудь мать вместе с дочерью.
Пересечь новую черту.
Что ранило больнее всего?
Конечно стыд, никаких сомнений.
Не было никаких часов: ни наручных, ни будильника, ни настенных. Никакого способа понять, который час.
Сколько часов она просидела на этой кровати, которая не имела к ней никакого отношения? В этой комнате, которая ей не принадлежала… Среди этих грязных стен, которые держали ее в плену.
Все было таким грязным. Даже воздух, которым она дышала.
Сколько часов прошло с тех пор, как он ушел?
Он, конечно, должен был сейчас спать.
Насытившись, он уполз в свое логово и теперь переваривал содеянное в тишине и покое.
В то время как Джессика не могла даже заплакать.
Стыд. Это было самое болезненное. Заставлять себя подчиняться ему, снова и снова.
По другую сторону стены они все слышали. Приказы палача, рыдания жертвы.
Все, что он заставлял ее делать, все, что она соглашалась делать.
Они все слышали, они все знали.
— Ты прочитала «Жюстину», моя голубка?
— Немного, но я не закончила.
— Но ты знаешь, что Рафаэль сделал с Софи, не так ли?
— Да, мсье… Этот маркиз, он ваш любимый писатель?
— Это мастер… Тебе понравилось то, что ты прочитала?
— Нет, мсье.
Он сказал, что у меня красивый рот. Что он провоцирует и возбуждает.
Он захотел большего, он всегда будет хотеть еще больше.
Он зовет меня голубкой, но тащит меня все ниже.
Он зовет меня голубкой, но он сломал мне крылья. Сломал мою жизнь.
Как только она осталась одна, Рафаэль попытался с ней поговорить. Вильям тоже. Но Джессика не ответила.
Они все слышали. Папочка сказал, что они ему завидуют, там, за стеной. Что они мечтают сделать с ней то же самое. Что все мужчины об этом мечтают. Даже ее собственный отец.
— Даже твой папочка, моя дорогая. Мораль запрещает ему такое, но он очень хотел бы сделать, как я… Ты можешь мне поверить, он очень хотел бы, чтобы ты сделала для него то же, что делаешь для меня…
Он лгал, она это знала. И все же эта мысль не покидала ее. Она так и крутилась у нее в голове.
— Очень скоро я сделаю с тобой то же, что Рафаэль с Софи, мой котеночек. И я уверен, что тебе это понравится.
Джессика не ответила на голос Рафаэля. И на голос Вильяма.
Может быть, им это тоже понравилось?
Они ведь тоже мужчины.
Но сама Джессика больше не знала, что она такое. Чем она стала.
И чем будет завтра.
Туман окутал ночь. Его дыхание просочилось даже в комнату.
Сандра, стоя у окна, считала приближающиеся силуэты. Их так много.
Вооруженные яростью, они потрясали ею, как мечом.
На высоте около метра от земли они медленно продвигались к дому.
Вскоре они замерли. Их разъяренные лица повернулись к ней в едином движении. Оскверненные ангелы, которые взывали о мести в тягостной тишине.
Может быть, однажды ночью одному из этих созданий удастся до нее дотянуться. Оно схватит ее за руку и утащит в бездну.
Может быть, однажды ночью…
Сандра задернула шторы и вернулась в постель, под бок к своему дяде. Своему отцу. Своему единственному любовнику. Уже так давно… Помнит ли она, как это было на самом деле?
Я тебя предупреждала, Рафаэль. Я говорила тебе, что надо бежать, подальше отсюда, пока еще есть время. Почему ты меня не послушал?
Ты, конечно, считал меня слабой женщиной. Но я не что иное, как чудовище.
Монстр, который вырос в аду, в тени своего учителя.
Ты появился слишком поздно, Рафаэль. Так поздно.
Где ты был, когда я умоляла, чтобы хоть кто-нибудь пришел меня спасти? Где ты был?
Четверг, 13 ноября
Глава 54
Сандра села за руль внедорожника, Патрик подал ей сумку и закрыл дверь.
Она в последний раз умоляюще взглянула на него, он не уступал.
— У тебя все получится, — заверил он.
— Мне страшно туда ехать.
— Нет никакой причины бояться, — сказал он сухо. Поскольку она все еще медлила, он добавил: — Не разочаруй меня, Сандра. Возьми деньги и сразу же возвращайся. Понятно?
— Да.
— И не забудь: платить только наличными. Никаких кредиток… Ну все, поезжай.
Она наконец решилась тронуться.
Она годами не уезжала с фермы. На несколько километров, не более. А тут такое путешествие…
Она проехала через Мермезан, поддала газу на пока еще знакомой дороге.
Убьет ли он Рафаэля, пока ее не будет? Она хотела бы увидеть его напоследок. Поцеловать его еще раз.
Через мгновение она успокоилась. Патрик дождется, пока я не приеду. Он хочет, чтобы я присутствовала при убийстве Рафаэля, он сам мне об этом сказал.
Он должен умереть. Он и его брат должны умереть. Нельзя оставлять их в живых.
Нет другого решения.
«А что, если я возьму тебя с собой…»
Просто слова, продиктованные страхом или инстинктом выживания. Лживые обещания. Только чтобы получить мою помощь.
А потом он меня прикончил бы. Или, хуже того, оставил там, где я есть.
Путь продолжался в первых лучах бледного солнца. Предстояло преодолеть еще немало километров, пока она доберется до окрестностей Марселя. Пересечь почти всю Францию.
Но это значит, что он в меня верит. Что он считает меня способной сделать это. И не боится, что я брошу его и сбегу с деньгами.
Сбежать с деньгами…
Сандра подстегнула свое воображение. Взять эти деньги и уехать. Подальше отсюда. Подальше от него.
Она могла бы помечтать о том, чтобы сбежать за границу. Начать жизнь сначала. Она могла бы мечтать о другом будущем.
Но когда она подумала о том, что она будет делать, пустившись в бега, ее сознание погрузилось в пустоту, в ничто. В какую-то тревожную серую массу, лишенную всякого смысла.
Будто без этого человека ничего не существовало.
Она была прикована к нему незримыми прочнейшими узами. Эти путы глубоко вросли в ее плоть, а концы их держал Патрик.
Ей стоило совсем ненадолго удалиться от него, чтобы почти сразу же ощутить невероятные мучения.
Он взял ее к себе, когда она была всего лишь трехлетним ребенком.
О своей матери она совершенно ничего не помнила. Сандра лишь знала, что та бросилась с моста над автострадой в один июньский вечер. Она разбилась в лепешку об асфальт еще до того, как ее мог переехать какой-нибудь грузовик.
Своего настоящего отца она никогда не видела. Испарился еще до ее рождения.
«Трус», — часто говорил ей Патрик.
Ее первые воспоминания начались с четырех или пяти лет.
Невеселое детство в пригороде Сент-Этьена. Рядом с дядей, часто суровым как камень. Иногда нежным, как мать.
Всегда властным.
Этот мужчина, которого она всегда звала папой.
Километр за километром ее воспоминания становились все острее. Словно для того, чтобы развеять ее тревогу.
Машина двигалась навстречу будущему, но ее душа погружалась назад, в прошлое.
Она немного помнит детский сад. Чуть лучше — начальные классы.
Прекрасная ученица, плохая подружка.
«У тебя нет мамы? И папы?»
Только дядя, он для меня все. Благодаря ему я не попала в приют, он говорил мне это много раз. Ради меня он принес в жертву все. Хотя не был обязан.
Об этом он тоже без конца напоминал.
Потом коллеж… Снова превосходная ученица, как всегда. Отметки гораздо выше среднего.
До жестокого, резкого падения результатов.
Но папа сумел ее убедить в том, что она не должна сдаваться. И в том, что они живут вместе, нет ничего противоестественного, это нормально. Что нет ничего постыдного в том, что они иногда спят в одной постели. Впрочем, это должно оставаться их секретом.
И его следует ревностно хранить.
Ее милые одноклассницы хвастались тем, что уже целовались со своими дружками, и смеялись над ней, недотрогой, скромницей, молчуньей. Ни на секунду не подозревая, что ей известно то, с чем они столкнутся гораздо позже.
Сандра взяла талон и выехала на скоростное шоссе. На обратном пути нужно будет поехать по национальной трассе — так велел папа.
Воспоминания о тех временах довольно туманны. Отрывочны. Что-то вроде смутной пунктирной линии.
Дамба под натиском волн. Местами разрушена, но все еще держится.
Будто чудовищный вихрь поглотил ее много лет назад.
Будто она упала в такую глубокую яму, что та сожрала всю ее память.
Она не хотела вспоминать. Ее тело помнило все, но душа предпочла оставаться в тени.
Читать бесплатно другие книги:
