Чистилище для невинных Жибель Карин
Он заговорил с ним.
Но никто не услышал слов, слетающих с его искривленного рта.
Никто не увидел слез в его глазах.
Никто не услышал бесконечной боли, которая грохотала в его голове.
Никто не узнает, о чем они говорили.
Я горжусь тобой, брат мой.
Я должен был быть на твоем месте. Я должен был тебя защитить. Умереть за тебя.
Прости, Вилли.
Рафаэль встал, чтобы повернуться лицом к вражескому войску.
Никто из них не посмел заговорить. Никто не осмелился торопить его, приказывать ему подойти. И даже прикоснуться к нему. Он сам пошел навстречу своей судьбе, высоко подняв голову. С бесстрастным лицом. Таким же твердым, как стальные решетки, за которыми он скоро окажется.
Он шел к фургону, но вдруг Сандре удалось вырваться из-под охраны, и она помчалась ему наперерез.
Они посмотрели друг на друга, затем она бросилась ему на шею. Словно она была счастлива снова его обрести.
Может быть, потому, что она больше не знала, куда идти.
Потому что она потеряла свою единственную опору.
— Знаешь, это я им сказала, где тебя искать, — прошептала она.
Детским голосом.
— Слишком поздно, — сухо возразил Рафаэль. Он оттолкнул ее и продолжил: — Ты помнишь, что я сказал тебе в первый вечер?
Конечно она помнила.
«Если Вилли умрет, ты тоже умрешь».
— Теперь этим займется тюрьма, — добавил Рафаэль. — Медленно. Неизбежно. Мне даже не придется пачкать об тебя руки.
Месяц и семь дней спустя
Глава 64
Рафаэль вошел в маленькую комнату, пахнущую дезинфекцией.
На нем серые вываренные джинсы и безупречно белая рубашка, наглухо застегнутая, чтобы скрыть ожоги.
Раны.
Которые все еще не зажили.
Он гладко выбрит, волосы острижены короче, чем раньше. Он обрел свою прежнюю стать.
Его взгляд остановился прежде всего на той, что смотрела на него с детским восхищением.
С восхищением и любовью — он готов в этом поклясться.
Затем он обратил внимание на мужчину, который пришел с ней. Ему здесь было явно не по себе.
В комнате для свиданий знаменитого следственного изолятора.
— Здравствуйте, мсье Оржон. Я Мишель Дюрье, отец Джессики.
— Я догадался, — ответил грабитель, пожимая руку, которую мужчина протянул ему не без колебаний.
Тут Джессика бросилась к нему, и он распахнул объятия.
Он не смог удержаться от улыбки. Пусть даже он никогда никому не расскажет об удовольствии, которое испытал в этот момент.
Она пришла. Должно быть, преодолела немало препятствий, чтобы сюда попасть. К нему.
Она не забыла.
— Присядем? — предложил Рафаэль.
Они устроились на пластиковых стульях вокруг маленького коричневого столика из огнеупорной пластмассы.
— Как твои дела? — спросил грабитель.
— Все хорошо, — ответила девочка. — А как у вас?
— Тоже ничего.
Эта взаимная ложь скрывала правду, которая горела в их глазах.
Их боль была так велика, что на свете не существовало слов, чтобы ее выразить.
— Вы получали мои письма? — с надеждой спросила Джессика.
— Конечно. Спасибо… Знаешь, я не отвечал тебе только потому, что писать — это не мое.
— Не важно!
Мишель Дюрье нервно теребил рукав своей куртки.
— Джессика ходит к психологу два раза в неделю, — объяснил он. — И он сказал, что ей пойдет на пользу повидаться с вами. И потом… Она очень хотела вас навестить!
Рафаэль пристально посмотрел своим металлическим взглядом в глаза отца. Тот явно хороший парень, добрый и нежный человек. И он, конечно, тоже пострадал.
— Джессика рассказала нам обо всем, что вы для нее сделали, — добавил Мишель. — Я… я не знаю, как вас отблагодарить.
Рафаэль почувствовал, что тот готов прослезиться, и решил ему помочь.
— Она осталась в живых, мне этого достаточно, — сказал он. — И потом, я не сделал ничего особенного. Вот мой брат — другое дело.
— Да, я знаю…
— Если вы действительно хотите его отблагодарить, вы можете иногда навещать его могилу с букетиком цветов. У меня вряд ли это получится в ближайшие лет тридцать!
В тесной комнатке воцарилось тягостное молчание.
— Я займусь этим, — пообещал наконец Дюрье. — Можете на меня рассчитывать… И Джессика даст показания в вашу пользу.
Рафаэль взял девочку за руку. Он почти слышал, как бьется ее сердце.
— Спасибо, Джесси. Только если для тебя это будет не слишком тяжело, согласна?
— Я приду, — храбро заявила девочка. — Я буду там и скажу им обо всем, что вы сделали, чтобы меня спасти. Я уже сказала это копам!
— Полицейским, — машинально поправил ее отец.
Грабитель отпустил руки Джессики. Это правда, что ей на пользу быть здесь, напротив него. Несмотря на едва различимые искорки ревности в глазах ее отца.
На которые им обоим глубоко наплевать.
— Ты снова ходишь в школу?
— Нет… Вернусь после каникул.
— После каникул?
— Скоро Рождество!
Рафаэль совсем забыл об этом.
— Ах да, точно…
— В тюрьме празднуют Рождество?
Горло грабителя болезненно сжалось, но он продолжал улыбаться. Будто так и надо.
— Конечно, крошка.
С того момента, как он оказался здесь после выхода из больницы, его поместили в одиночную камеру. И он знал, что это только начало.
Что от них не будет никаких поблажек. Что он не будет ни о чем просить.
Это игра. Игра, правил которой она совсем не знает.
Скоро его осудят. Приговорят, затем переведут в тюрьму. Конечно, в одну из самых строгих в стране. Там ему предстоит провести долгие годы в одиночке, не видя никого, кроме своих надсмотрщиков. Один час прогулки в день в крошечном замкнутом тюремном дворике, где даже небо зарешечено.
Он тонул в глазах Джессики. Видел в них слезы, которые вот-вот хлынут ручьем. Видел там сильное чувство. То, что она испытывала к нему. Настоящее сильное чувство, безнадежное.
Он видел в них боль, с последствиями которой ей предстоит жить всю жизнь.
Для нее это тоже станет вечностью. Она приговорена страдать пожизненно.
И в этот момент он принял решение.
Он встал, пожал руку отцу, не отдавая себе отчета, что едва не сломал ему пальцы.
— Позаботьтесь о ней, мсье Дюрье.
Отец не мог вымолвить больше ни слова.
Тогда Рафаэль поцеловал Джессику в лоб и прошептал:
— Никогда не забывай Вилли, хорошо?
— Обещаю.
— Пока он остается здесь, — добавил он, положив руку на сердце, — он не умрет.
— Конечно.
— А теперь иди. И… не приходи больше.
Губы Джессики задрожали.
— Здесь тебе не место, Джесси. Здесь никому не место.
— Но…
— Сделай, как я сказал.
— Я могу хотя бы писать вам?
— Конечно. Я буду читать все твои письма, можешь быть уверена. А теперь иди.
Эпилог
Эксперты-психологи признали Сандру ответственной за свои действия.
Ее приговорили к двадцати годам тюрьмы благодаря смягчающим обстоятельствам.
Во время предварительного заключения в следственном изоляторе недалеко от Шатору она написала Рафаэлю письмо.
Три строчки на большом белом листе.
Теперь я свободна. Благодаря тебе.
Каждый день я молюсь за тебя. И за твоего брата.
Надеюсь, что ты меня простишь.
Рафаэль разорвал листок на мелкие клочки и бросил его в унитаз.
А потом спустил воду.
Джессика и Рафаэль увиделись еще раз. Через год и девять месяцев после встречи в комнате для свиданий. В суде, когда она пришла давать показания.
О нем никогда так не говорили. Его сердце оттаяло на мгновение.
По окончании процесса, который длился пять дней, суд присяжных приговорил Рафаэля к пожизненному заключению с условием отбывания двадцати двух лет в тюрьме строгого режима.
Смягчающие обстоятельства не были приняты во внимание.
Спустя некоторое время его перевели в тюрьму.
Примерно через месяц он взял в заложники врача и забаррикадировался в медпункте.
Когда прибыла команда спецназа, он отказался вступать в переговоры.
Отказался сдаться.
Группа пошла на штурм в конце дня.
Они всадили ему пулю в голову и освободили врача целым и невредимым.
При нем нашли пару фотографий. На одной были его мать и оба брата.
На другой — отец.
И еще у него было несколько писем.
Джессика узнала об этом по телевизору, в восьмичасовых новостях.
В этот вечер она погрузилась в молчание.
С тех пор и по сей день она не произнесла ни единого слова.
Читать бесплатно другие книги:
