Квартира на двоих О'Лири Бет
– Серьезно? Бесплатно?
– Да! На этих выходных. Ехать далеко, и он разрешил в суботу там переночевать! В замке! И самое классное – Мартин не сможет меня, мелкую сошку, продинамить, потому что Лорд-лордешенек настаивает, чтобы именно я привезла Кэтрин! – Рейчел радостно хлопает в ладоши. – Ты, конечно, тоже едешь, потому что иначе Кэтрин не согласится: кто еще будет спасать ее от наших кикимор в лице Мартина и Ханы. Выходные в уэльском замке! В замке!
Я шикаю. Она громко запела и даже пританцовывает, сильно виляя бедрами, видимо, как принято в замках. А начальства хоть и нет, оно может нарисоваться в любой момент. Они как крысы. Говорят, что в радиусе двух метров от тебя всегда прячется крыса.
– Теперь остается за два дня найти моделей, которые согласятся поработать бесплатно, – продолжает Рейчел. – Даже не хочу говорить Мартину. Не хочу его радовать. Это нарушит равновесие в конторе.
– Нет, скажи! Идея потрясающая!
Правда потрясающая. Однако Рейчел права. Кэтрин без меня не поедет, что означает – выходные вне дома. А я-то надеялась провести их с Леоном. Ну вы понимаете, нагишом… Рейчел угадывает мои терзания и вскидывает бровь.
– А…
– Нет-нет, все классно, – пытаюсь взять себя в руки. – Выходные с тобой и Кэтрин – это круто. И бесплатная экскурсия по замку! Притворюсь, что подыскиваю себе новый дом.
Рейчел прислоняется к холодильнику и в ожидании, пока заварится чай, внимательно меня изучает.
– Мальчик очень тебе нравится, да?
Сосредоточенно вынимаю пакетики из чашек. Да, он мне в самом деле очень нравится. Даже страшно. Страшновато, но приятно. Хотя и по-настоящему страшно тоже.
– Ну так приезжайте вместе, чтобы не терять уик-энд.
Поднимаю глаза.
– Вместе? Как я утрясу транспортные расходы с сильными мира сего?
– А напомни, как выглядит твой жеребец? – произносит Рейчел, отодвигаясь, чтобы я достала молоко из холодильника. – Высокий, смуглый, красивый, с загадочной сексуальной улыбкой?
Только Рейчел может безо всякой иронии сказать «жеребец».
– Как думаешь, согласится бесплатно позировать?
Едва не давлюсь чаем. Рейчел ухмыляется и протягивает бумажное полотенце, чтобы подправить помаду.
– Леон? Моделью?
– Почему бы и нет?
– Потому что…
Он от этой идеи точно придет в ужас. Хотя… Его так мало заботит мнение окружающих, что, может, ему и все равно, если его фотографии заполнят интернет. А если он согласится, значит, я по-настоящему приглашаю его провести со мной уик-энд – пусть и необычный. Что звучит уже намного серьезней, как настоящие отношения… У меня сжимается горло, и где-то глубоко внутри поднимается паника. Сглатываю, гоня ее прочь, и злюсь сама на себя.
– Давай, спроси его! – настаивает Рейчел. – Спорим, он согласится, если это сулит ему твое общество! А Мартина я уломаю. Как только скажу про замок, он мне неделю жопу лизать будет.
Ума не приложу, как подступиться к теме. Думала, по телефону получится само собой, но, как ни странно, замки и работа моделью в разговоре нечаянно не всплывают. Сейчас без двадцати восемь, и у меня всего пять минут – Леону пора возвращаться к работе. С той ночи, когда явился Джастин, отношения с Леоном изменились – переросли обыкновенное сексуальное притяжение и кокетливые записки. В меня это вселяет легкий ужас. Когда я думаю о Леоне, накатывает волна безудержной улыбчатой радости, за которой по пятам идет панический клаустрофобный страх. Видимо, Джастин наградил меня комплексом. Нет, я больше не позволю ему портить мне жизнь.
– Тут такое дело… – Плотнее запахиваюсь в кардиган.
Я стою на балконе, моем излюбленном месте для вечерних разговоров по телефону.
– Ты в эти выходные свободен, так?
– Угу.
Он разговаривает и ест зужин, отчего стал еще немногословнее, однако в данном случае мне это даже на руку. Надо, чтобы он выслушал мое предложение целиком, прежде чем спорить.
– Мне нужно поехать в Уэльс, там в замке будут фотографировать изделия Кэтрин. Я, видишь ли, ее персональная нянька, и, хотя зарплата у меня такая, что слезу вышибает, я должна, если прикажут, работать по выходным, и ничего тут не поделаешь.
Секунду молчу.
– Угу… И?
Не похоже, что расстроился. Если разобраться, вполне естественно – я же его не отшиваю, у меня правда работа. Леон как никто это понимает. Перевожу дух.
– Но мне очень хочется побыть с тобой, – продолжаю быстро, чтобы не передумать. – И Рейчел в голову пришла кошмарная идея, хотя может получиться очень даже весело…
– М-м? – Леон настораживается.
Он наслышан о Рейчел и знает, что ее затеи часто предполагают изрядные дозы алкоголя и нескромности.
– Как тебе бесплатный уик-энд в уэльском замке… в обмен на то, чтобы попозировать в вязаных вещах Кэтрин для фото, которые потом выложат в аккаунтах издательства в соцсетях?
Леон громко закашлялся.
– Ужас, да? – спрашиваю я, чувствуя, как щеки заливает румянец.
Долгая тишина. Зря я вообще предложила – Леон любит тихие вечера с вином и приятной беседой, а не разгуливание перед камерой.
– Не ужас. Просто перевариваю…
Жду, давая ему время. Пауза тянется нестерпимо долго, и, когда я решаю, что ничем хорошим этот неловкий разговор не закончится, Леон произносит:
– Ладно.
Недоуменно моргаю. Внизу под балконом шмыгает Лис Лайонел; проезжает, завывая сиреной, полицейская машина.
– Ладно? – переспрашиваю я, когда шум стихает, и ему снова меня слышно. – Ты согласен?
– Относительно невысокая цена за выходные с тобой. К тому же, единственный, кто стал бы меня высмеивать, – это Ричи, а у него там нет интернета.
– Ты серьезно?
– А ты тоже будешь моделью?
– Нет, Мартин наверняка считает меня толстой, – машу рукой. – Я там просто в качестве кэтритательницы.
– И я познакомлюсь с Мартином, которого мы так любим?.. Стой, в качестве кого-кого?
– Кэтритательницы, воспитательницы для Кэтрин. Рейчел изобрела словечко, потому что я нянчусь с Кэтрин. Да, Мартин координирует все мероприятие и будет особенно несносен, потому что он там главный.
– Великолепно. Могу во время фотосессии вынашивать коварный план его низвержения.
Октябрь
52. Леон
Итак. Я в мохнатом свитере стою меж двух рыцарей в доспехах и смотрю не далеко и не близко, как просит фотограф. С появлением Тиффи жизнь постраннела. Не то чтобы я раньше боялся странностей, однако в последнее время слишком уютно устроился… Все вошло в привычку, как говорила Кей. С Тиффи так долго не получится. Они с Кэтрин подготавливают моделей. Это, кроме меня, две анемичные девочки. Мартин пялится на них, точно они съедобные. Милые в общем девочки, хотя разговор у нас завял, когда обсудили последний сезон «Лучшего пекаря». Теперь считаю минуты до того, как Тиффи снова подойдет и одернет мой пушистый свитер. Почти уверен, что цель ее неприметных движений – просто до меня дотронуться. Иллюстратор Лорд-лордешенек кружит по съемочному залу. Приятный аристократического вида господин; замок у него слегка обветшалый, впрочем, комнат достаточно и виды – как полагается, сногсшибательные, так что все довольны. Кроме Мартина. Я в шутку сказал Тиффи, что буду плести козни, как его сбросить, а он сам, когда не пускает слюни на моделей, крайне озабочен тем, как бы поскорее спихнуть меня с крепостной стены. С чего вдруг? Про нас с Тиффи здесь никто не знает – мы решили, так проще. Может, догадался? А хоть бы и так, какая ему разница? Чего он так свирепо на меня зыркает? Ну да ладно. Делаю, что велено, и смотрю в другую сторону. Рад, что мы на выходные уехали – дурное предчувствие, что Джастин опять заявится. В прошлую субботу он явно не сказал своего последнего слова. Правда, с тех пор сидит тихо. Ни цветов, ни сообщений, ни подкарауливаний. Не пойму, как он узнает, где появится Тиффи. Подозрительно. Боюсь, выжидает удобный момент. Таких как он на испуг не возьмешь.
Стараюсь не зевать – я на ногах уже много-много часов, дремал пару раз по несколько минут. Взгляд сам собой устремляется к Тиффи. Она, в резиновых сапожках и голубых вареных джинсах, устроилась боком на огромном троне а-ля «Игра престолов», который стоит в углу оружейной и, вероятно, не рассчитан на то, чтобы на нем сидели. Меняет позу. Кофта распахивается, и я успеваю заметить полоску гладкой кожи. Сглатываю. Снова смотрю не далеко и не близко.
Мартин: Хорошо, перерыв двадцать минут!
Удираю что есть мочи, пока он не успел снова меня запрячь: все предыдущие перерывы я таскал туда-сюда древнее оружие, пылесосил случайные соломинки и обследовал крохотную царапину на пальце худосочной модели.
Я, подходя к трону Тиффи: Какая муха его укусила?
Тиффи качает головой и опускает ноги на пол, чтобы встать.
Тиффи: Понятия не имею. Цепляется к тебе еще больше, чем к остальным.
Рейчел, сзади, шепотом: Внимание! Воздушная тревога!
Тиффи реагирует мгновенно: хватает меня за руку и увлекает в сторону парадного вестибюля – гигантской каменной пещеры с тремя лестницами.
Кэтрин кричит вслед: Бросаете меня на произвол судьбы?
Тиффи: Черт побери, женщина! Представь, что ему семьдесят пять и он член парламента от партии тори!
Не оборачиваюсь, хотя хотел бы посмотреть на реакцию Кэтрин, зато слышу смех Рейчел. Тиффи тянет меня в нарядную нишу, где когда-то, вероятно, стояла статуя, и крепко целует в губы.
Тиффи: Весь день на тебя смотреть! Невыносимо! Жестоко ревную ко всем остальным, потому что они тоже смотрят.
Ощущение, что пью что-то горячее. Тепло разливается сверху вниз от груди, губы расплываются в улыбке. Не нахожусь, что сказать, и просто целую в ответ. Она прижимает меня к холодной каменной стене, обвивает руками шею.
Тиффи, прямо у моих губ: В следующие выходные.
Я: М-м? (занят поцелуем)
Тиффи: Только мы с тобой. Одни. Дома. И если кто-то нас прервет или потянет тебя обрабатывать царапину на пальце малолетки, я лично прикажу того гада повесить.
Останавливается.
Тиффи: Прости. Средневековая атмосфера ударила в голову.
Отклоняюсь и внимательно смотрю ей в лицо. Забыл сказать? Нет, я же собирался…
Тиффи: Что? Что не так?
Я: В пятницу апелляция. Извини, я после суда останусь у мамы. Я разве не говорил?
Ощущаю привычный страх. Начало неприятного разговора – забыл сказать, нарушил ее планы…
Тиффи: Да ты что! Серьезно?
Сводит живот. Хочу снова притянуть к себе, но она удерживает мои руки, широко распахнув глаза.
Тиффи: Нет, не сказал! Леон, я не знала! Прости, у Кэтрин презентация книги…
Теперь ничего не понимаю я. Она-то за что извиняется?
Тиффи: Я хотела обязательно поехать, только у Кэтрин в пятницу презентация. Вот засада! Пожалуйста, попроси Ричи позвонить, когда я дома, чтобы я лично извинилась, ладно?
Я: За что?
Тиффи нетерпеливо закатывает глаза.
Тиффи: За то, что не приеду на суд!
Смотрю на нее, моргаю, не веря. Она не сердится. Успокаиваюсь.
Я: Вот не ожидал…
Тиффи: Шутишь? Ты думал, я не захочу поехать? Это же Ричи!
Я: Ты правда хотела?
Тиффи: Да, Леон! Я правда, правда хотела поехать.
Тыкаю ее пальцем в щеку.
Тиффи, со смехом: Ай! За что?
Я: Ты настоящая? Живое человеческое существо женского пола?
Тиффи: Да, настоящая, дубина ты!
Я: Невероятно! Как можно быть такой хорошей и такой красивой? Может, ты выдумка и в полночь превратишься в великана-людоеда?
Тиффи: Прекрати! Офигеть можно, какие низкие у тебя стандарты! Что тут такого странного? Ричи и мой друг тоже. Да будет тебе известно, я с ним начала разговаривать даже раньше, чем с тобой.
Я: Рад, что ты не стала встречаться с ним раньше, чем со мной. Он гораздо привлекательнее.
Тиффи, поднимая брови: Так ты поэтому не сказал мне про суд?
Переминаюсь с ноги на ногу. Я думал, что сказал. Она сжимает мою руку.
Тиффи: Все в порядке, честно, я просто тебя дразню.
Вспоминаю месяцы записок и пирожных, когда совершенно ее не знал. Теперь все изменилось. Просто не верится, что потерял столько времени – не только эти месяцы, но и все предыдущие годы, когда смирялся и ждал.
Я: Нет, я должен был тебе сказать. Надо освоить эту науку. Нельзя вечно общаться урывками.
Замолкаю, обдумывая. Может, иногда работать днем? Раз в неделю ночевать дома? Открываю рот, но вижу, что глаза Тиффи расширились, а взгляд стал серьезным, почти испуганным, и осекаюсь. Уверен, что говорить такое не стоит.
Тиффи, спустя мгновение, весело: Может, повесим календарь на холодильнике?
Правильно. Наверное, так лучше – все только начинается. Я слишком тороплюсь. Рад, что вовремя остановился.
53. Тиффи
Смотрю в очень высокий затянутый паутиной потолок. Холодина страшная, не помогают даже четыре одеяла, пуховое и три шерстяных. Слева лежит Рейчел, выполняя функцию человекообразного радиатора. День выдался на редкость неудачным. Нечасто, согласитесь, восемь часов подряд смотришь на человека, который тебе нравится, а дотронуться не можешь. Если честно, большую часть времени я воображала, как все остальные испаряются, и в замке остаемся только мы с Леоном, голые – одежда тоже испарилась, и в нашем распоряжении несчетное количество живописных мест для секса.
Меня все еще лихорадит после Джастина. Чем дольше развиваются наши отношения с Леоном, тем чаще я чувствую, что «страшновато-приятное» уступает место просто «страшному». Например, когда Леон заговорил, что надо проводить вместе больше времени, внутри тут же всколыхнулся страх и чувство загнанности. Однако, если рассуждаю спокойно, у меня от Леона ощущение очень хорошее. К нему устремляются мои мысли, когда я в лучшем своем состоянии. Благодаря ему появляется решимость оставить прошлое позади. Не хочу тащить этот груз в новые отношения. Хочу войти в них налегке, независимой и со свободным сердцем. И еще голой.
– Прекрати, – бормочет в подушку Рейчел.
– Что прекрати?
Оказывается, она не спит, а я думаю вслух.
– Твоя сексуальная неудовлетворенность мешает мне спать, – отвечает Рейчел, переворачиваясь и утягивая за собой одеяло.
Хватаюсь за него и дергаю назад, отвоевывая пару дюймов.
– Какая к черту неудовлетворенность!
– Да ладно. Только и ждешь, пока я усну, чтобы пристроиться к моей ляжке и потереться о нее.
С силой пинаю ее ледяной ногой. Она взвизгивает.
– Моя сексуальная неудовлетворенность не может тебе мешать. Иначе в викторианские времена люди вообще не спали бы.
Косится на меня через плечо и снова отворачивается.
– Не поймешь тебя… Иди потихоньку к своему бойфренду. Кто тебе не дает?
– Он мне не бойфренд, – отзываюсь я машинально (этот ответ был доведен до автоматизма лет в восемь).
– Твоего особого друга. Воздыхателя. Ухажера. Твоего…
– Я пошла, – шепчу я, откидывая одеяло.
В соседней кровати мирно похрапывает Хана. Во сне она производит впечатление приятного человека. С другой стороны, трудно быть стервой в тот момент, когда пускаешь слюни в подушку.
Мы с Леоном разработали план свидания. Мартин по какой-то досадной причине устроил Леона в комнате с фотографом, а значит, я не могу юркнуть к нему в постель. Однако Хана и фотограф спят мертвецким сном, так почему бы нам не отправиться на увлекательную прогулку по замку. Мы решили сначала отдохнуть, а встретиться часа в три, но я на нервной почве так и не уснула, мечтая о всяком неприличном. Впрочем, со сна человек выглядит гораздо хуже, чем врут в Голливуде, так что, может, оно и к лучшему.
Только я не рассчитывала, что будет так охренительно холодно. Собиралась пойти в сексуальном белье и халатике, которые специально захватила из дома, а сейчас я во флисовых пижамных штанах, шерстяных носках, трех свитерах и ни за какие коврижки их не сниму. Наношу на губы немного блеска, встряхиваю волосы и приотворяю дверь.
Она так скрипит, что это почти клише, однако Хана не просыпается. Открываю чуь шире и протискиваюсь, морщась от дверных стенаний.
Мы с Леоном встречаемся в кухне – если кто-то нас застукает, будет благовидный предлог, ведь на работе я пожираю тонны печенья, и народ без труда поверит, что ночью я тоже трескаю. Быстро иду по застеленному ковром коридору, внимательно глядя на вереницу дверей. Вдруг еще кто-нибудь полуночничает и меня заметит…
Никого. От стремительной ходьбы чуточку согреваюсь, по лестнице взбегаю и, запыхавшись, захожу в кухню.
Кухня – единственный обжитой уголок замка. Недавно здесь сделали ремонт, и, к полному моему восторгу, в дальнем конце обнаруживается огромная печь-плита. Я прижимаюсь к ней всем телом, как девчонка, которая увидела в ночном клубе бывшего солиста популярной группы и уходить без него не намерена.
– И почему я так ревную? – раздается позади голос Леона.
Оглядываюсь через плечо. Он стоит в дверях, волосы приглажены, в свободной футболке и спортивных штанах.
– Если температура твоего тела выше, чем у печки, я твоя, – поворачиваюсь я, чтобы погреть спину и ноги, а заодно лучше его рассмотреть.
Леон спокойно, не торопясь пересекает кухню. В каждом движении сквозит сдержанная уверенность – когда он изредка ее показывает, это невыносимо сексуально. Целует, и мне становится еще теплее.
– Сложно было сбежать? – Отстраняюсь, чтобы убрать назад волосы.
– Наш Ларри-фотограф спит чрезвычайно крепко, – отвечает Леон, опять находя мои губы и медленно целуя.
Сердце у меня гулко бухает. Голова кружится, как будто вся кровь неожиданно переместилась в другие части тела. Почти не прерывая поцелуя, Леон приподнимает меня и прижимает к печи. Я обвиваю его ногами.
Жар проникает через фланелевые пижамные штаны и припекает зад.
– Ай! Горячо!
Подвигаюсь вперед, обхватываю Леона, как мишка-коала, и он пересаживает меня на соседний стол.
Его губы медленно рисуют на мне узоры – шея, грудь, губы, шея, ключица, снова губы. Перед глазами плывет, я едва способна думать. Леон находит узкий просвет между пижамными штанами и свитерами, и от его рук на моей коже способность мыслить исчезает совсем.
– А плохо заниматься сексом там, где готовят пищу? – отстраняясь и тяжело дыша, спрашивает Леон.
– Нет! Это… чисто! Гигиенично! – отвечаю я, притягивая его к себе.
– Вот и славно, – говорит он и вдруг снимает с меня все свитера разом.
Теперь совсем не холодно. Собственно, можно снять и еще кое-что. Черт, почему я все-таки не надела пеньюар?
Рывком сдергиваю с Леона футболку и тяну за пояс спортивных штанов, пока он не сбрасывает и их тоже. Подаюсь вперед, прижимаюсь. Леон на секунду останавливается и хрипло спрашивает:
– Можно?
Вижу, каких усилий ему стоит притормозить и задать вопрос; отвечаю поцелуем.
– Да? – спрашивает он у моих губ. – Это значит «да»?
– Да. И хватит болтать! – говорю я, и он слушается.
Мы так близко. Оба почти голые, мои мысли заняты только Леоном. Вот оно. Наконец. Моя внутренняя сексуально неудовлетворенная жительница викторианской Англии чуть не плачет от благодарности, когда Леон подтягивает меня за бедра, и я вновь охватываю его ногами.
И тут вдруг… Воспоминание…
Деревенею. Леон замечает не сразу, три кошмарные секунды его руки и губы еще блуждают по моему телу. Описать подобное чувство очень трудно. Наверное, паника, хотя я совершенно обездвижена и необычно пассивна. Я закоченела, поймана в ловушку, и какая-то очень важная часть меня совершенно отключилась.
Руки Леона замедляются и останавливаются у меня на щеках. Он легонько приподнимает мне голову и глядит в глаза.
– А, понятно…
Отстраняется. Меня трясет как в лихорадке.
Та важная часть никак не возвращается. Не знаю, откуда пришло это чувство – я собиралась заняться сексом, мечтала о нем всю неделю и вдруг… что-то вспомнила. Кто-то другой, не Леон, чьи-то руки, которые делали то же самое, но я их не хотела.
– Хочешь побыть одна или чтобы я тебя обнял? – просто спрашивает Леон, стоя в полуметре.
– Обними, – выдавливаю я.
Он прижимает меня к себе и тянется за кучей свитеров на столе. Набрасывает один мне на плечи и обнимает еще крепче. Моя голова у него на груди. Единственное, по чему догадываешься, как он раздосадован, – гулкие удары сердца.
– Прости, я виновата, – бормочу ему в грудь.
– Никогда себя не вини, хорошо?
– Хорошо. Не виню, – криво улыбаюсь я, прижимаясь губами к его коже.
54. Леон
Обычно я не гневливый человек. Обычно я довольно мягкий и меня нелегко вывести из равновесия. Именно я удерживаю Ричи, когда тот лезет в драку, вступаясь за какую-нибудь женщину, которая вовсе не обязательно нуждается в помощи. А вот сейчас внутри творится что-то первобытное, и нужны неимоверные усилия, чтобы поза оставалась спокойной, а движения сдержанными. Моя напряженность и агрессия Тиффи не помогут.
Хочется его избить. Правда. Не знаю, что он делал с Тиффи и что именно спровоцировало воспоминание на сей раз, но она травмирована настолько, что трясется как котенок, которого принесли домой с мороза.
Поднимает голову и вытирает слезы.
Тиффи: Изви… То есть привет…
Я: Привет. Чаю?
Кивает. Не хочу ее отпускать, но иначе не сделать чай, а она ждет. Одеваюсь, иду к чайнику.
Тиффи: Это было…
Жду. Чайник ворчит, закипая.
Тиффи: …ужасно. Я даже не поняла, что случилось.
Я: Новое воспоминание? Или что-то, о чем ты уже говорила с психотерапевтом?
Качает головой и хмурится.
Тиффи: Не воспоминание, не то что я вдруг вспомнила какую-то сцену…
Я: Мышечная память?
Поднимает глаза.
Тиффи: Да. Точно.
Наливаю чай. Открываю холодильник, чтобы достать молоко, и замираю. Он битком набит подносами розовых кексиков с буквами «Ф» и «Д».
Тиффи бредет за мной и обнимает за талию.
Тиффи: О-о-о! Наверное, после нашего отъезда будет свадьба.
Я: Как думаешь, их считали?
Тиффи смеется. Невесело, сквозь слезы, и все же это смех.
Тиффи: Наверное, еще как считали. Хотя их тут столько…
Я: Слишком много. Сотни три навскидку…
Тиффи: Никто не приглашает на свадьбу триста человек. Разве что знаменитости. Или индусы.
Я: Свадьба знаменитых индусов?
Тиффи: Лорд-лордешенек ничего такого не говорил.
Краду два кекса и протягиваю один Тиффи. Глаза у нее красные от слез, но она улыбается и заглатывает кекс почти целиком. Видимо, упал сахар в крови.
Молча жуем, прислонившись к печке.
Тиффи: Ну и как на твой профессиональный взгляд…
Я: Взгляд медбрата в хосписе?
Тиффи: Представителя медицины…
О нет, такие разговоры хорошо не кончаются. Люди почему-то думают, что в колледже нас учат всему на свете и что пять лет спустя мы должны это помнить.
Тиффи: Меня будет накрывать всякий раз, когда мы захотим заняться любовью? Черт, хуже не придумаешь!
Я, осторожно: Вряд ли. Со временем поймем, что вызывает воспоминания, научимся избегать триггеров, пока не почувствуешь себя уверенней.
Тиффи вскидывает глаза.
Тиффи: Я не… Ты не подумай… Он никогда ничего такого…
Хочется поспорить. По-моему, еще как. Только лезть в это не стоит. Иду за следующим кексом и протягиваю ей.
Я: Я ничего и не думаю. Просто хочу, чтобы тебе полегчало.
Читать бесплатно другие книги:
