Квартира на двоих О'Лири Бет
– На твоем месте я бы больше беспокоилась о качке в смокинге.
– Смотри, она снимает!
Невыносимо красивый бойфренд Таши Чай-Латте достал из наплечной сумки дорогую видеокамеру и ковыряется с кнопками. Таша поправляет прическу и макияж, дотрагиваясь кончиком пальца до губ.
– О господи, она выложит презентацию на своем канале! Как думаешь, Кэтрин назовет тебя в благодарственной речи? Мы прославимся!
– Остынь, – урезониваю я, переглядываясь с Мо, который в данный момент уплетает канапе, пока остальная публика увлечена вязанием и забыла про бесплатную еду.
Бойфренд наводит камеру на Ташу. Она расплывается в улыбке, мгновенно позабыв про волосы и помаду.
– Давай туда, поближе, – шикает на Мо Рейчел, показывая на Ташу.
Мы принимаем равнодушный вид и увязываемся следом, пока не становится слышно, что они говорят.
– … потрясающая женщина! – вещает Таша. – А какой великолепный зал! Господи, ребята, как здорово, что можно поделиться этим с вами в прямом эфире! Вы знаете, я стремлюсь поддерживать настоящих художников, а именно к ним и относится Кэтрин.
Толпа разражается аплодисментами – Кэтрин завершила демонстрацию. Таша недовольно машет рукой, веля бойфренду начать заново. Видимо, разогреваются для прямой трансляции.
– А теперь, – продолжает на сцене Кэтрин, – мне хочется поблагодарить моих друзей!
– Вот! – возбужденно шепчет Рейчел. – Она точно тебя назовет!
Мне становится нехорошо. Не уверена, что я этого хочу, – здесь полно народу, и еще несколько миллионов посмотрят запись на канале Таши. Поправляю платье, пытаясь подтянуть лиф.
Впрочем, беспокоюсь я напрасно. Кэтрин перечисляет друзей и знакомых, причем список оказывается абсурдно длинным, а я гадаю, не нарочно ли она над нами издевается – вполне в ее стиле. Внимание зрителей рассеивается, они начинают бродить в поисках мини-бутербродов и просекко.
– И наконец, – торжественно произносит Кэтрин, – два человека, которых я оставила напоследок…
Точно не я. Наверное, мама с папой… Рейчел бросает на меня разочарованный взгляд и снова поворачивается в сторону Таши Чай-Латте и ее парня, которые сосредоточенно записывают все происходящее.
– Люди, без которых книга не увидела бы свет, – продолжает Кэтрин, – которые приложили ради нее столько труда, верили в меня с самого начала – задолго до того, как я собирала на презентации сотни поклонников!..
Мы с Рейчел переглядываемся.
– Это не я, – шепчет Рейчел, вдруг страшно волнуясь. – Она даже имя мое все время забывает.
– Тиффи и Рейчел последние три года были редактором и дизайнером моих книг, и своим успехом я обязана именно им! – пафосно изрекает Кэтрин.
Собравшиеся аплодируют.
– Не знаю, как их благодарить. Они сделали книгу максимально содержательной и красивой. Рейчел! Тиффи! Поднимитесь сюда, пожалуйста! У меня для вас кое-что есть.
Таращимся друг на друга. Рейчел задыхается от волнения. А я никогда еще так не жалела о своем наряде. Придется вылезти на сцену на обозрение тысячной толпы в платье, которое едва прикрывает соски.
Спотыкаясь, поднимаемся на сцену, на что уходит порядочно времени, поскольку мы далеко, а Кэтрин улыбается с гигантских экранов. Кажется, у нее даже слезы на глазах. Господи, чувствую себя мошенницей. В смысле, я, конечно, последние месяцы порядком попахала над ее книгой, хотя жутко придиралась и, если разобраться, заплатила ей сравнительно немного.
Стою на сцене, не осмыслив толком, что произошло. Кэтрин чмокает меня в щеку и протягивает огромный букет лилий.
– Думали, я про вас забыла, а? – шепчет она мне на ухо, лукаво улыбаясь. – Я пока еще не зазвездилась!
Звук аплодисментов отражается от потолка, и уже не разобрать, откуда он исходит. Я улыбаюсь и надеюсь силой воли приклеить лиф платья к груди. Свет прожекторов так ярок, что, когда моргаешь, перед глазами вспыхивают молнии, и все кажется либо очень белым и сияющим, либо черным и темным, как будто кто-то нарочно сбил контрастность.
Почти не замечаю суматоху, пока она не достигает сцены, дрожью передаваясь по толпе. Люди поворачивают головы и ойкают, когда их распихивают. Сквозь толчею пробивается какой-то человек. Вспрыгивает на сцену.
Я ослеплена и ничего не вижу. Перед глазами покачиваются лилии, я стараюсь удобнее ухватить букет и размышляю, как спущусь со сцены на таких каблуках, не держась за перила.
Я узнаю голос, и все остальное мгновенно забывается.
– Можно микрофон? – просит Джастин, потому что – невероятно! непостижимо! – сквозь толпу на сцену пробился, конечно, он. – Мне надо кое-что сказать.
Кэтрин, ничего не соображая, передает ему микрофон. В последнее мгновение она, хмурясь, бросает взгляд на меня, однако микрофон уже у него. Таков Джастин: требует и получает.
Поворачивается ко мне.
– Тиффи Мур, посмотри на меня!
Он прав – я смотрю в сторону. И, будто он кукловод, а я марионетка, моя голова резко поворачивается, и мы встречаемся взглядом. Вот он. Квадратный подбородок, идеальная небритость, мускулистые плечи под смокингом. Взгляд мягкий и сосредоточенный, точно я единственная женщина в зале. Ни малейшего следа того мужчины, о котором я говорила на сеансах психотерапии, того, который заставил меня страдать. Не мужчина, а мечта.
– Тиффи Мур… – снова начинает он.
Возникает ощущение, что все вокруг неправильно, словно я попала в альтернативную реальность, как в фильме «Осторожно, двери закрываются», и моя другая жизнь, та, в которой я не нуждалась в Джастине не хотела с ним быть, грозит без следа исчезнуть.
– Тиффи, я не могу без тебя жить!
Пауза. Шаткая, гулкая, тошнотворная тишина, как длинная резкая нота, когда один инструмент вылез, а весь оркестр уже стих.
Джастин опускается на колено.
Внезапно я замечаю реакцию толпы – ахают и перешептываются – и вижу лица на сцене: у Рейчел – перекошенное от ужаса, Кэтрин – с открытым ртом. Отчаянно хочу убежать, хотя подозреваю, что, даже если хватило бы мужества, окаменелые ноги не послушаются. Как будто мы на сцене разыгрываем живые картины.
– Пожалуйста…
Почему первое мое слово – просьба? Пытаюсь начать предложение заново, но он перебивает.
– Ты создана для меня! – Его голос в микрофоне мягок и звучен. – Теперь я это понимаю. Как я вообще мог потерять веру в нас с тобой?.. Ты все, о чем я только мечтал, и даже больше! – Склоняет набок голову – жест, который раньше казался мне неотразимым. – Я знаю, что не заслуживаю тебя, ты для меня слишком хороша, но…
Внутри меня что-то звенит и вот-вот лопнет. Герти говорила, что Джастин отлично умеет вить из меня веревки, и вот оно, сбывается: Джастин, как несколько лет назад, вновь меня подчиняет.
– Тиффани Мур, ты выйдешь за меня замуж?
Есть что-то такое в его глазах – я всегда на них велась. Тишину можно резать ножом, у меня от нее сжимается горло. Остро чувствую, что я сразу в двух местах, что меня две. Как будто не до конца проснулся, не можешь ни уснуть, ни разлепить веки. Вот Джастин, он умоляет. Джастин, которого я всегда хотела. Джастин, который когда-то у меня был, ради которого я терпела бесчисленные ссоры и разрывы, тот, за которого, думала я, стоит сражаться.
Открываю рот и произношу слова, без микрофона мой голос теряется среди лилий. Даже я сама не слышу свой ответ.
– Она сказала «да»! – орет Джастин, поднимаясь с колен и раскрывая объятия. – Она сказала «да»!
Толпа взрывается оглушительными аплодисментами. Я моргаю, от слепящего света перед глазами вспыхивают яркие полосы. Джастин хватает меня в охапку, прижимает к себе, касаясь губами волос, и мне даже не странно. Ощущение такое же, как всегда и было – его крепкое тело прижато к моему, его тепло, – все до мелочей знакомо и бросает в дрожь.
60. Леон
Мисс Константин: Миссис Уилсон, как наш первый экспертный свидетель, будьте любезны, объясните судьям, что включает в себя ваша компетенция.
Миссис Уилсон: Я обрабатываю и анализирую записи с камер видеонаблюдения. Скоро уже пятнадцать лет. Работаю на ведущую фирму по криминалистической экспертизе – мои ребята подготовили ту запись (показывает на экран).
Мисс Константин: Большое спасибо, миссис Уилсон. Исходя из вашего опыта, что вы скажете про два фрагмента, которые мы только что видели?
Миссис Уилсон: Много можно сказать. Во-первых, это не один и тот же человек.
Мисс Константин: В самом деле? Вы говорите очень уверенно…
Миссис Уилсон: Уверена на все сто. Посмотрите на цвет толстовки. Только на одной записи она черная. Видите, оттенки разные? Черный – более густой.
Мисс Константин: Выведите, пожалуйста, оба изображения на экран. Спасибо.
Миссис Уилсон: И смотрите, как они идут! Копирует он его неплохо, да, но на первой записи малый явно бух… явно пьяный, Ваша честь. Смотрите, какие кренделя выписывает. Чуть на витрину не налетает. Второй идет увереннее и не мешкает, когда лезет за ножом. А первый едва пиво не выронил!
Мисс Константин: На записи с наружной камеры супермаркета его вихляющая походка видна еще отчетливее…
Миссис Уилсон: Да-да.
Мисс Константин: Как вы считаете, в группе, которая проходит несколько секунд спустя после первого мужчины, мистера Туми, есть тот самый мужчина с ножом из магазина спиртных напитков?
Мистер Тернер, обращаясь к судьям: Ваша честь, это чистой воды догадки!
Судья Уэйт: Нет, мы разрешаем. Мисс Константин обращается к профессиональной компетенции свидетеля.
Мисс Константин: Миссис Уилсон, глядя на эту запись, скажите, мог ли один из тех мужчин быть грабителем с ножом в магазине?
Миссис Уилсон: Конечно! Вон тот справа! Он здесь не в капюшоне и походку того первого не копирует, но гляньте, как у него при каждом шаге опускается плечо. И как он его потирает – точь-в-точь как парень в магазине перед тем, как вытащить нож.
Мистер Тернер: Мы здесь для рассмотрения апелляции мистера Туми. Какое отношение к ней имеет прохожий, личность которого не установлена?
Судья Уэйт: Понимаю вас, мистер Тернер. Мисс Константин, у вас есть еще вопросы, которые напрямую относятся к делу?
Мисс Константин: Нет, Ваша честь. Надеюсь, мы вернемся к этому разговору позже, если дело будет возобновлено.
Представитель обвинения, мистер Тернер, фыркает в кулак. Герти оборачивается и обдает его презрением. Помню, как в прошлый раз Тернер издевался над Ричи. Называл его уголовником, агрессивным преступником, испорченным ребенком, который берет что вздумается. Тернер бледнеет. К моему удовольствию, накидка и парик не спасают его от испепеляющих взглядов Герти.
Встречаюсь глазами с Ричи и, впервые за весь день, расплываюсь в искренней улыбке.
В перерыве выхожу на улицу и включаю телефон. Сердце не то чтобы бьется быстрее, оно бьется… громче. Сильнее. Все вокруг стало ярче, выпуклее: покупаю кофе, и он кажется крепче; сквозь облака проглядывает ослепительное жаркое солнце. Невероятно, как хорошо все идет. Герти так и сыплет аргументами – и что бы она ни сказала, звучит убедительно. Судьи то и дело кивают. В прошлый раз никто не кивнул ни разу.
Столько раз это себе представлял, а теперь наблюдаю воочию. Как в сказке.
Несколько сообщений от Тиффи. Набираю короткий ответ. Ладони вспотели, боюсь облечь чувства в слова и сглазить. Жаль, нельзя позвонить. Выхожу в «Фейсбук» на страницу Таши Чай-Латте – Тиффи пишет, что она снимает презентацию. Там уже вывешено видео с тысячами просмотров; судя по сводчатому потолку на картинке, то самое.
Смотрю, усаживаясь на скамейке около здания суда и не обращая внимания на стадо папарацци, которые пасутся здесь в надежде подзаработать.
Кэтрин выступает с благодарственной речью. Называет Тиффи. Улыбаюсь. По рассказам Тиффи, редактора часто забывают, а дизайнера – и подавно. Поднимаясь следом за Тиффи на сцену, Рейчел улыбается до ушей.
Камера дергается. Кто-то пробивается сквозь толпу и вспрыгивает на сцену. Узнаю Джастина…
Накатывает сильнейшее желание бросить суд и мчаться в Ислингтон. Следом тут же чувствую вину перед Ричи. Выпрямляюсь, глядя на маленький экран.
Видео кончается после того, как она говорит «да».
Удивляюсь, до чего же больно. Наверное, по-настоящему понимаешь, как относишься к женщине, только тогда, когда она соглашается выйти за другого.
61. Тиффи
Джастин тянет меня со сцены за кулисы. Я подчиняюсь – больше всего на свете хочу, чтобы исчезли шум, свет и толпа, но, как только мы оказываемся за занавесом, вырываю руку. Охаю от боли – хватка у него крепкая. Мы в узком темном пространстве сбоку от сцены. Кроме нас здесь только парень в черном с рацией и кучей проводов у ног.
– Тиффи… – начинает Джастин.
Отчетливо слышу в его голосе фальшивую робость.
– Какого черта!..
Меня всю трясет; тяжело стоять, да еще на каблуках.
– Что ты тут устроил?!
– В смысле, устроил? – Протягивает ко мне руки.
Из-за занавеса врывается Рейчел, скидывая туфли.
– Тифф… Тиффи!
Разворачиваюсь. Она налетает на меня и крепко обнимает. Джастин смотрит на нас сверху вниз, чуть прищурясь, – что-то обдумывает. Я тычусь лицом в густую копну косичек Рейчел и очень-очень стараюсь не заплакать.
– Тиффи! – зовет кто-то еще.
Это Мо. Не пойму, где он.
– Друзья пришли тебя поздравить, – великодушно объявляет Джастин, но его поза скованна и неестественна.
– Мо!
Он появляется из-за спины Джастина через кулисы, которые отделяют нас от основного помещения за сценой; без пиджака, волосы растрепаны, похоже бежал сюда.
Через секунду он рядом. Слышу, где-то позади Кэтрин храбро пытается привлечь внимание аудитории к книге. Джастин обозревает нашу троицу. Рейчел держит меня в объятьях, и я, опираясь на нее, смотрю на него в упор.
– Ты прекрасно знаешь, что я не сказала «да», – говорю я ровно.
– В смысле? – Делает большие глаза.
Встряхиваю головой. Снова знакомое ноющее чувство, будто что-то не так.
– Ты не заставишь меня поверить в ложь.
В его взгляде что-то мелькает. Наверное, думает: «Еще как! Не в первый раз!»
– Больше не заставишь. А знаешь, как такое называется? Газлайтинг. Вид психологического насилия. Когда говоришь, что все не так, как я вижу своими глазами.
Он ошарашен. Не знаю, заметят ли Мо с Рейчел, но я отчетливо вижу: для него это удар. Прежняя Тиффи никогда бы не сказала «газлайтинг» или «насилие». Джастин дрогнул. На меня накатывает волна пугающей радости, будто стоишь возле железной дороги и рядом проносится поезд.
– Нет, ты согласилась!
Сквозь занавес со сцены пробивается свет, прочерчивая узкую желтую полосу на его затененном лице.
– Я слышал! И потом… Ты же хочешь выйти за меня, Тиффи? Мы с тобой одно целое!
Опять тянется ко мне. Явный спектакль. Отстраняюсь, и Рейчел молниеносно бьет его по руке.
Джастин останавливается и молчит. Когда заговаривает, его голос спокоен и чуть обижен.
– За что?
– Не трогай ее! – рявкает Рейчел.
– По-моему, тебе надо уйти, Джастин, – вступает Мо.
– В чем дело, Тиффи? – спрашивает тот по-прежнему мягко. – Твои друзья сердятся на меня, потому что мы поссорились?
Пытается придвинуться, дюйм за дюймом, однако Рейчел меня крепко держит, Мо стоит рядом, и вместе мы – сила.
– Можно задать тебе вопрос? – вдруг спрашиваю я.
– Конечно.
– Посторонним здесь нельзя, – раздраженно произносит звукооператор в черном, и в тот же момент толпа в зале взрывается бурными аплодисментами.
Я его игнорирую, не отрывая взгляда от Джастина.
– Как ты узнал, что я здесь?
– Шутишь? А реклама, Тиффи? Стоит только зайти в интернет!
– Как ты узнал, что я буду на презентации? Что я вообще работала над книгой?
Я знаю, что права. Вижу, как забегали его глаза. Засовывает палец под ворот рубашки.
– Как ты узнал, что я буду на презентации в Шордиче? И на корабле?
Джастин обескуражен. Он презрительно фыркает и впервые за вечер бросает на меня недобрый взгляд. Вот это уже Джастин, которого я помню.
После секундного колебания он весело улыбается.
– Твой приятель Мартин сливал мне информацию. – Говорит смущенно, как шаловливый мальчуган, которого застукали на мелкой краже. Милый, озорной и безобидный. – Он знает, как я тебя люблю, и помогал нам помириться.
– Не может быть! – выпаливает Рейчел.
Ее глаза сверкают, я еще никогда не видела у нее такого свирепого выражения.
– Откуда ты вообще знаешь Мартина? – спрашиваю я, не веря своим ушам.
– Тише! – шипит звукооператор.
Никто не обращает на него ни малейшего внимания.
– Мы познакомились на вашем корпоративе, забыла? И вообще, какая разница? Давай пойдем куда-нибудь, где не так шумно. Только мы вдвоем, Тиффи.
Не помню корпоратива. Я почти на них не ходила, потому что Джастин их не любил, а отпускать меня одну не желал.
– Я не хочу никуда с тобой идти, Джастин, – говорю я, глубоко вздыхая и дрожа. – И замуж за тебя не хочу. Оставь меня в покое!
Я воображала, как говорю это, миллион раз. Думала, он будет потрясен, отшатнется или закроет ладонью рот. Представляла, как заплачет и попытается притянуть меня к себе; даже опасалась, что может силой схватить и не отпускать.
А он всего-навсего озадачен. Раздражен. Немножко сердит, как будто его нагло обманули и все это нечестно.
– Ты же не серьезно…
– Более чем, – вступает Мо. Голос его звучит мягко, но очень твердо.
– Очень, очень серьезно! – добавляет Рейчел.
– Нет, – качает головой Джастин, – ты не даешь нам шанса.
– Шанса? – Чуть не смеюсь. – Я возвращалась к тебе столько раз. Дала тебе столько шансов, что не сосчитать. Я больше не желаю тебя видеть! Никогда!
Джастин хмурится.
– В Шордиче ты сказала, мы поговорим через пару месяцев. Я согласился на твои условия. Уже октябрь… – Протягивает руки.
– За пару месяцев многое переменилось. Я думала, вспоминала…
И опять в его глазах мелькает что-то похожее на страх. Он придвигается ко мне, и Рейчел залепляет ему пощечину.
– Отлично, Рейчел, умница! – бормочет Мо и увлекает нас обеих в мешанину проводов и темноту, а Джастин отступает, оторопело тараща глаза.
– Эй ты! Вон отсюда! – твердо приказывает взбешенный звукооператор, явно считая Джастина главной помехой, и делает шаг в его сторону.
Тот предостерегающе вытягивает вперед руку и отступает.
Немного оправившись, оглядывается через плечо в поисках выхода, а потом снова смотрит мне в глаза.
На мгновение я совершенно забываю о Мо, Рейчел и звукооператоре. Есть только я и Джастин, его широкие плечи в смокинге, тесное темное пространство. В отчаянии тщетно хватаю ртом воздух. Длится все секунду или две, но почему-то это хуже, чем все остальное вместе взятое.
А потом Джастин с шумом отступает сквозь занавес дальше за кулисы, и я, вся трясясь, падаю на руки друзей. Закончилось. Он ушел… Тяжело дыша, цепляюсь холодными влажными пальцами за Рейчел и Мо и внезапно ощущаю тошнотворный страх, что никогда не смогу стряхнуть с себя Джастина, не важно, сколько раз буду видеть, как он уходит.
62. Леон
Не могу думать. Ничего не могу. Кое-как встаю и плетусь в зал суда. Ощущение, будто я в сказке, трансформировалось в нереальность происходящего. Механически улыбаюсь Ричи. Замечаю, как блестят его глаза, как светится в его лице надежда. Ничего не чувствую.
Должно быть, из-за шока. Ничего, быстро приду в себя и буду внимательно следить за процессом. Невероятно, что вообще способен отвлечься. Поднимается волна ярости на Тиффи за то, что она именно сегодня решила меня бросить и вернуться к Джастину. Невольно думаю о маме, которая всегда возвращалась к своим мужчинам, что бы мы с Ричи ей ни говорили.
Какая-то часть сознания напоминает, что мама не хотела быть с ними. Она просто думала, что ей не позволено жить иначе. И что, оставшись одна, она станет полным ничтожеством.
Да только Тиффи не одна. У нее есть Мо, Герти, Рейчел. Я.
Ричи. Надо думать о Ричи. Я ему сейчас нужен, и еще раз потерять его я, черт побери, не могу. Еще и его…
Герти подводит итоги. Собираю все силы и слушаю – она так умна, что невольно следишь за ходом ее аргументов. А потом, при полном отсутствии фанфар, все внезапно заканчивается. Мы встаем. Судьи удаляются. Ричи уводят, напоследок он оборачивается и с тоской глядит на нас. Молча шагаем по коридорам, Герти что-то пишет в телефоне, мама непрерывно хрустит пальцами.
У выхода украдкой бросает на меня взгляд.
Мама: Лео, что случилось?
Герти тихонько ахает и прижимает руку ко рту. Гляжу на нее помутившимся взором. Смотрит в «Фейсбуке» то самое видео.
Герти: О господи!
Мама, встревоженно: Что такое?
Я: Тиффи.
Мама: Твоя девушка? Что она сделала?
Герти: Она не могла…
Я: Могла. Ты прекрасно знаешь: люди так и делают. Трудно бросить то, что знакомо. Не ее вина. Так и делают.
Герти красноречиво молчит. Меня охватывает отчаянное желание бежать куда глаза глядят.
Я: В выходные решение не вынесут?
Герти: Нет, на следующей неделе. Я позвоню, как только…
Я: Спасибо.
Ухожу.
Иду, не останавливаясь. Слез нет, пересохло горло и щиплет глаза. Отчасти причина – страх за Ричи, но думать могу лишь о Джастине, как он протягивает руки и орет ликующей толпе: «Она сказала “да”».
Прокручиваю все, что происходило за минувшие месяцы. Бесчисленные записки, Брайтон, вечер, когда ели шоколадные пирожные на диване, день рождения Холли, поцелуи у плиты. Становится тошно при воспоминании, как ее тело деревенело от одной мысли о Джастине. Однако я не поддаюсь жалости. Не хочу ее жалеть. Хочу чувствовать себя преданным.
Получается плохо. Думаю, как у нее тогда тряслись колени.
Ну вот, слезы. Так и знал, что без них не обойдется.
63. Тиффи
Мы сгрудились в темноте. От запаха лилий нечем дышать. Мо держит букет, и цветы пачкают мне платье. Гляжу на пыльцу на шелке. Меня так колотит, что дрожит вся юбка. Не помню, что сказал напоследок Джастин. Я успела забыть почти весь наш разговор. Может, все это абсурдный сон наяву, и на самом деле я стою в зале, гадая, назовет ли Кэтрин мое имя в благодарственной речи и с чем те рулетики на подносе: с уткой или курицей?
– Что, если он еще здесь?.. – шепчу я Рейчел, указывая в сторону черного занавеса, через который ушел Джастин.
– Мо, подержи-ка это… – велит Рейчел.
«Это», видимо, относится ко мне. Она исчезает за кулисами, а Кэтрин на сцене под громовые аплодисменты прощается с собравшимися.
Мо добросовестно держит меня под локоть.
– Все хорошо, – шепчет он.
Больше ничего не говорит, но как бы обнимает тишиной. Его коронное молчаливое объятие, которое я так люблю. В мире по ту сторону темного занавеса все еще хлопают; здесь звук приглушен и напоминает шум сильного дождя на асфальте.
Рейчел возвращается.
– Здесь стоять нельзя, – опять начинает сердитый звукооператор.
Рейчел оборачивается, и он в страхе отшатывается. Я его не виню. У Рейчел на лице боевое и чертовски остервенелое выражение. Ничего не ответив, она приподнимает подол платья и перешагивает через провода.
– Чокнутых бывших не видать, – сообщает она, подходя ближе.
Внезапно со сцены вваливается Кэтрин и едва не сбивает с ног Мо.
– Уф! Ну и цирк! – По-матерински похлопывает меня по плечу. – Ты как? Надо полагать, это был…
– Навязчивый отставной бойфренд, – поясняет Рейчел. – И, раз уж зашла речь, надо сказать пару ласковых Мартину…
– Только не сейчас! – Хватаю ее за руку. – Просто побудь со мной минутку, ладно?
Рейчел смягчается.
– Хорошо. Разрешаешь потом повесить его за яйца?
– Разрешаю. Фи, какая гадость!..
– Сливал информацию этому козлу… С ума сойти! Надо подать в суд, Тиффи!
– И добиться запрета на приближение, – тихо добавляет Мо.
– На Мартина? Работать станет неудобно, – слабо лепечу я.
– Ты знаешь, о ком я, – произносит Мо после короткой паузы.
– Давайте уйдем от этих темных занавесок…
Читать бесплатно другие книги:
