Когда я падаю во сне Уайт Карен

Маргарет, по-прежнему за рулем кабриолета, но уже без шарфа и очков, смотрит в камеру. Мейбри права: она – вылитая я, только у меня никогда в жизни не было такого выражения лица. Эта девушка будто говорит всему миру: я красива и умею использовать свою красоту, чтобы добиваться желаемого.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала Мейбри, хотя я не произнесла ни слова. – Слишком высокого мнения о себе, верно?

– Точно. – Я внимательно разглядывала нос, брови, щеки. Такие же, как у меня.

Мейбри перевернула страницу:

– О, пляж!

На снимке три девушки позируют перед кабриолетом рядом с большим знаком «Добро пожаловать в Миртл-Бич».

– Сисси рассказывала мне о той поездке. Это подарок на окончание школы от прабабушки и прадедушки. Получается, бабушке было тогда…

– Семнадцать или восемнадцать. То есть… – Мейбри прищурилась, подсчитывая в уме.

– Не мучайся. Давай принесу калькулятор.

– Пятьдесят первый год! – торжествующе воскликнула она.

Судя по нарядам и машинам, можно догадаться и так. Правда, если бы не указатель, я ни за что не узнала бы Миртл-Бич без высотных зданий, многочисленных сувенирных магазинчиков и мотоциклов: тихие жилые улицы с небольшими домиками и скромными гостиницами; по обеим сторонам дороги вывески с колоритными надписями вроде «Хуанита и перископ».

– Ничего себе… трудно поверить, что это то же самое место. – Мейбри как будто прочитала мои мысли.

На следующей фотографии – распахнутые железные ворота с надписью «Миртл-Бич Павильон», а за ними – колесо обозрения и карусель, которые нынче остались лишь в воспоминаниях.

– Неужели все это снесли? Когда? Кажется, года четыре назад. Прочитав об этом в Нью-Йорке, я плакала. Уничтожить памятник истории – и все ради того, чтобы построить какие-то многоэтажки.

Я ниже склонилась над страницей, вглядываясь в лица туристов, стоящих в очередях на аттракционы.

– Помню, как мы с тобой и Беннеттом катались там на каруселях, а потом нас втроем тошнило. – Я улыбнулась. – Славные были времена.

– Да, мы ездили туда с Сисси, – задумчиво произнесла Мейбри. – Ей захотелось повидать места ее молодости, но идти одной как-то неловко, так что она взяла нас с собой. Наверное, нам было лет по десять.

Я кивнула, вспомнив, как мы резвились в парке аттракционов и ели попкорн и сладкую вату. А еще у меня осталось странное воспоминание о Сисси. Мы, дети, носились, хохотали и наслаждались жизнью, а она, казалось, вот-вот расплачется. Тогда я думала – она грустит от того, что ее детство давно прошло. Теперь же, глядя на фотографию с Маргарет и Битти, я поняла истинную причину ее печали.

– Помнишь большой круговой разъезд на Северо-океанском бульваре? Там ничего не было. Сисси сказала, когда-то на том месте находился роскошный отель «Оушен Форест». Она заплакала, но я так и не поняла, что именно ее расстроило. В тот момент она нас как будто и не замечала.

– Смотри-ка, Ларкин, тут парни! – Мейбри нетерпеливо потянула за уголок страницы.

– Что, правда? – Я назло ей нарочито медленно перевернула страницу. – Можно подумать, я парней раньше не видела.

Она вырвала альбом у меня из рук и открыла в нужном месте.

– Может быть, один из них – твой дедушка.

Тут я, конечно, заинтересовалась. Весь разворот был заполнен фотографиями с картонными фигурами, в которых вырезаны отверстия для лиц. Первые две – Битти и Сисси в роли пловчих, толстой и тощей, в старомодных купальных костюмах. Дальше – русалка с надписью «Мисс Миртл-Бич», из отверстия выглядывает безмятежное лицо Маргарет.

Мое внимание привлекло следующее фото. За картонной решеткой под знаком «Тюрьма Миртл-Бич» стояли два молодых человека с преувеличенно печальными лицами. Я вгляделась в черно-белый снимок, пытаясь вспомнить дедушку. Он умер, когда мне было восемь, и я не очень хорошо его помнила.

– Смотри, у него такая же линия волос, как у мамы. И нос такой же.

– Да нет, не этот, другой. Вон какой симпатичный, не иначе твой дедушка. Хотя оба похожи. Наверное, родственники.

Я покачала головой, поочередно разглядывая юношей:

– Думаю, вот этот. Да, точно.

– Возможно, ты права, – кивнула Мейбри. – Спросим потом у Сисси. – Она перевернула страницу. – Смотри-ка, здесь ничего нет.

Я взяла у нее альбом и пролистала до самого конца:

– Да, странно. Интересно, почему? Вскоре после той поездки дедушка с бабушкой поженились.

– В каком году?

– Понятия не имею. Давай прикинем… Мама родилась в пятьдесят втором, значит, бабушка вышла замуж в пятьдесят первом или пятьдесят втором.

– А ураган «Хейзел» случился в пятьдесят четвертом. Я могу понять, почему у Сисси нет фотографий после пятьдесят четвертого года, но почему ни одного снимка до того? Наверняка они с Битти были подружками невесты на свадьбе у Маргарет.

– Да, скорее всего… – Мой взгляд упал на конверт с разрозненными фотографиями. – Может, они здесь?

Я вынула снимки, отдала половину Мейбри, и мы молча принялись перебирать их. Я заметила мамину фотографию – на вид ей лет пять. Сисси и какой-то мужчина – должно быть, дедушка (их лица обрезаны камерой) раскачивают хохочущую Айви, держа за руки.

– Здорово, что у мамы было счастливое детство. – Я указала на пачку фотографий с праздников, школьных концертов и каникул. Почти на каждой присутствовала Сисси. – Но здесь нет снимков времен ее юности.

– Вот несколько, с дядей Эллисом. – Мейбри придвинула ко мне три фотографии, снятые «Полароидом». – Наверное, выпускной: у обоих цветы.

Снимки сделаны во дворе у Сисси, с видом на реку. Мама – настоящая красавица: длинные светлые волосы разделены на прямой пробор, свободное платье в пол, к запястью привязан большой цветок магнолии. Не разобрать – то ли на ней сандалии, то ли она вообще босиком. Наверное, босиком. Именно так мама бы и оделась на официальное мероприятие.

На всех трех фотографиях она не сводит глаз с Эллиса – высокого и красивого, невзирая на нежно-голубой велюровый пиджак, усы и баки, которым позавидовал бы сам Элвис Пресли. Он искоса поглядывает на маму, словно понимает, что нужно смотреть в объектив, но не может отвести от нее глаз.

Мейбри подошла ко мне и обняла. Только тогда я осознала, что плачу.

– Прости, не надо было тебе показывать.

– Нет, я рада. Никогда не видела ее такой счастливой. Похоже, она действительно очень его любила.

– Мама говорит то же самое, – кивнула Мейбри. – Но Айви никогда не жалела, что вышла замуж за твоего папу. Она и его тоже любила. Ему казалось, ее чувства к нему вроде как «секонд-хенд», но мама говорит, «секонд-хенд» – это не только «использованный» или «изношенный», но еще «умудренный опытом» и «выдержанный». Ну и конечно, главной любовью твоей мамы всегда была ты.

Я взглянула в глаза Мейбри, зная, что она не осудит меня за слезы.

– Ты нашла наши с мамой фотографии? – спросила я, утирая лицо салфеткой. – Те, где я в тиаре, балетной пачке и красных туфельках? В электронном письме мама написала, что нашла их в конверте и хочет прислать мне. Это было в день ее исчезновения.

– Таких тут нет. Может, она оставила их в твоей комнате?

– Нет, папа проверял. – Я припомнила разговор с отцом. – Мама реставрировала дедушкин стол. Кажется, он в гараже.

– Пойдем посмотрим. – Мейбри резко поднялась с места и, обгоняя меня, направилась к выходу.

В гараже пахло пылью, растворителем краски и временем. В центре, под одинокой лампочкой, стоял старинный письменный стол, без полировки похожий на ощипанного цыпленка. На полу громоздились бутылки с различными жидкостями, банки с красками, кисти, тряпки и газеты. Ящики лежали отдельно; было видно, что они пусты.

Мы осмотрели стол, но ничего не обнаружили.

– Буду искать, – твердо сказала я. – Попрошу мою коллегу Джозефину проверить почту, на случай если мама все-таки их отправила. Наверное, у меня на столе скопилась целая куча писем. Я не ожидала, что пробуду здесь так долго.

– Я тоже, – улыбнулась Мейбри. – Жаль, что поводом к твоему приезду послужило несчастье с Айви. Но мне все равно очень приятно тебя видеть. Я соскучилась.

Я поспешно направилась к выходу из гаража, предвидя ее следующие слова.

– Пора поговорить про тот случай на лодке. Давай обсудим то, что произошло.

Не оборачиваясь, я покачала головой:

– Это ни к чему.

– Ларкин, пожалуйста.

Что-то в ее голосе заставило меня обернуться.

– Твой дом здесь. Не хочу, чтобы из-за какого-то недоразумения ты опять уезжала бог знает куда. Неужели ты не скучаешь по нам, по запаху реки? Если очень тихо сидеть в лодке, слышно, как поет ручей. Помнишь его журчание? Если бы мне пришлось прожить много месяцев вдали от дома и не видеть, как солнце встает над осокой, у меня бы сердце разорвалось от тоски. Разве ты не чувствуешь то же самое?

Я отвернулась и решительно двинулась к дому, чтобы Мейбри не догадалась: больше всего на свете мне хочется подбежать к ней и на все ее вопросы ответить «да». Да, иногда я просыпаюсь в слезах, потому что мне снятся ручьи и реки моего детства. Да, меня тянет домой, как приливы тянут воду к луне.

Однако я промолчала. Девять лет я говорила себе, что никогда не вернусь. Мое добровольное изгнание окончательно и бесповоротно. Этого не изменить.

Остановившись у самой двери, я повернулась:

– Спасибо за мороженое. Передай Эллису – я рада, что ему лучше. Увидимся.

Мейбри смотрела на меня с тем же выражением, как и девять лет назад, когда я швырнула ей в голову мини-холодильник, и она упала в темные воды реки Сампит.

Двадцать семь

Сисси
1951

Сисси и Битти сидели в белой гостиной. На подносе стояли запотевшие стаканы холодного чая и блюдо с нетронутыми сэндвичами. Наступило лето; невыносимая жара лишь усугубляла страдания Сисси.

Старинные часы из французского фарфора назойливо тикали, будто мухи бьются о стекло. Битти не выдержала и остановила стрелки. В другое время Сисси сделала бы ей замечание, ведь часы очень дорогие и хрупкие, однако у нее не осталось душевных сил тревожиться о таких пустяках.

Сама не своя от нетерпения, она вскочила с кушетки.

– Пойду выясню, что происходит. Не могу сидеть сложа руки.

Битти тоже встала.

– Иногда не стоит торопить события. Может, чем позже узнаешь, тем лучше, – с опаской произнесла она.

– Что я должна узнать? – с неожиданной для себя яростью набросилась на нее Сисси. – Маргарет почти при смерти от горя, жизнь ее ребенка висит на волоске, а мужчина, которого я люблю, – единственный, с кем она соглашается разговаривать. Только он может ей помочь. – Она шагнула к двери. – Поднимусь и поговорю с ней.

– Ничего ты не добьешься, – спокойно возразила Битти, доставая из пачки последнюю сигарету. – Черт возьми, – выругалась она вполголоса, смяла пачку и швырнула на пол.

Сисси удивленно взглянула на подругу. Злость, раздражение и скорбь моментально улетучились.

– У меня завалялась пара «Тутси-роллов». Приберегаю те, которыми ты угощаешь, потому что терпеть их не могу. – Наверное, не стоило говорить так откровенно, просто на душе слишком уж тяжко и муторно. Хочется содрать с себя надоевшую шелуху.

– Будь у меня еще сигарета, я бы тебя угостила, – полушутя отозвалась Битти.

На лестнице послышались шаги. Сисси выбежала в холл; с портретов на нее неодобрительно взирали многочисленные Дарлингтоны. Бойд медленно спускался по ступеням, крепко держась за перила.

– Бойд… – пролепетала она придушенным голосом.

Ее возлюбленный выглядел ужасно: лицо побледнело и осунулось, волосы растрепаны. Воротник расстегнут, галстук развязан, пиджак куда-то пропал, рукава закатаны до локтей, будто он собрался драться.

– Сессали…

Даже голос показался ей незнакомым. В этом стоне слышалась горечь поражения, тоска, отчаяние, боль. Сисси метнулась к выходу, но Бойд догнал ее, обнял сзади, взял за руки.

– Я должен сказать тебе кое-что, – глухо произнес он.

– Не надо. – Сисси чувствовала: его слова разобьют ей сердце.

Бойд крепче сжал объятия:

– Я люблю тебя, Сессали. Полюбил с первого взгляда.

Она повернулась к нему лицом, встала на цыпочки и поцеловала в подбородок:

– Тогда давай убежим далеко-далеко. Мы поженимся, заведем детей и будем жить долго и счастливо.

– Милая моя Сессали, ты не представляешь, как бы я хотел…

В груди у Сисси раздался тихий треск, точно кто-то наступил на хрупкий лед. Время будто остановилось. Все это не взаправду или не со мной.

Сзади послышались торопливые шаги.

– Попробую втолковать ей, что к чему. – Битти сердито вытерла слезы. – Так… так нельзя. – И она побежала вверх по лестнице.

Сисси видела Битти плачущей лишь однажды, в двенадцать лет, когда умерла ее любимая собака. Ей стало страшно. Можно сколько угодно лгать себе, бежать от дурных предчувствий, убеждать себя, что они с Бойдом любят друг друга и потому поженятся и будут жить долго и счастливо, но слезы Битти – словно гвозди в крышку гроба. Сисси поняла – ей предстоит похоронить свои мечты. Хватит притворяться. Хватит грезить наяву. Хватит тешить себя надеждой, что дарлингтонская удача сработает и на этот раз.

«Да нет же, – подумала она, – дарлингтонская удача сработала. Только не для меня».

Сисси попыталась отстраниться, Бойд не позволил. Он взял ее за руку, и они вышли из дома. Когда она поняла, куда он направляется, то снова попробовала вырваться.

– Сессали, пожалуйста, не надо. Я должен кое-что тебе показать.

Они подошли к огромному дубу. Безмятежно сияющее солнце отражалось от воды, оставляя яркие блики на листьях.

– Давай присядем. – Бойд заставил ее сесть на толстый корень, похожий на искривленный палец, высовывающийся из-под земли.

– Перед уходом в армию Реджи написал два письма. Одно для Маргарет, второе для меня. – Он вынул из кармана рубашки белый конверт и вложил в руку Сисси. Несмотря на летнюю жару, ее пробрал холод. – Оно было запечатано. Реджи велел вскрыть его, только если с ним что-нибудь случится.

Сисси взглянула на надорванный конверт, и у нее перехватило дыхание.

– Прочти, – тихо сказал Бойд.

– Не могу.

Он долго смотрел на нее, но она не шевельнулась. Тогда он сам достал письмо из конверта и прочел его вслух.

Дорогой Бойд!

В последнее время я много думал. Впервые мне пришло в голову, что ты был со мной со дня моего рождения, и я не мыслил своей жизни без тебя. Ты стал мне другом, наставником и примером для подражания. Невзирая на разницу в возрасте, мы все равно очень близки и смотрим на мир одинаково. Я невыразимо горд быть твоим братом.

С того самого лета в Фолли-Бич, когда я помог тебе выплыть, мне казалось, что в этом и заключается мое предназначение: сохранить тебя для будущего. Ты всегда говорил, что обязан мне жизнью, но сам я никогда так не думал. Наверное, ты прав.

Я люблю Маргарет Дарлингтон и мечтаю провести с ней остаток жизни. Знаю, она чувствует то же самое, хоть мы и расходимся во мнениях по поводу моей службы в армии. Я люблю свою страну и считаю своим долгом всеми силами служить ей, как ты и наши предки. Поступление в армию было для меня очень трудным решением, но оно никак не умаляет моей любви к Маргарет. Хочу, чтобы она это знала.

Все мы рождаемся с половиной сердца и проводим жизнь в поисках второй половины. Маргарет – моя половинка, а я – ее. Я не сомневался в этом с того самого мгновения, когда она приняла мое приглашение на танец в «Оушен Форест». Я помню ее именно такой – златоволосой красавицей в ореоле лунного света.

Тем не менее человек предполагает, а Бог располагает, поэтому мне необходимо привести дела в порядок. Я повел себя бесчестно по отношению к Маргарет. Разумеется, я попросил ее стать моей женой, но она отказала, потому что я ухожу на войну. Не могу винить ее за это: Маргарет совсем на такое не рассчитывала. Но мы не можем все предусмотреть, верно? Жизнь вносит коррективы в наши планы, и нам остается лишь следовать им.

Обещай, если со мной что-нибудь случится, ты отплатишь мне за спасение и позаботишься о Маргарет. А если мой проступок будет иметь последствия, я рассчитываю, что ты от моего имени восстановишь ее честь. Если бы ты попал в подобную ситуацию, я поступил бы точно так же. Впрочем, такого просто не может быть. У тебя всегда хватает сил и мудрости избежать соблазна и принять верное решение. Я не такой.

Будь здоров, Бойд. Надеюсь, тебе не доведется прочесть это письмо. А если все же прочтешь его, знай – я благодарю тебя от всего сердца. Твоя забота о Маргарет станет для меня главным утешением.

Твой брат Реджи

Сисси запрокинула голову и взглянула на солнце, чтобы удостовериться, что оно на месте. Перед глазами все поплыло, к горлу подкатила тошнота. Ей захотелось броситься в холодную реку, опуститься на самое дно и покинуть этот жестокий мир.

– Значит, ты женишься на Маргарет?

Бойд испустил тяжелый вздох.

– Да. – Он закрыл глаза. – Я предлагал ей разные варианты, но она все отклонила. Маргарет не откажется от ребенка, ведь это ее единственная память о Реджи. Я предложил, что мы с тобой можем усыновить его и воспитать как родного, но она даже слышать об этом не захотела. В одном Маргарет тверда: ребенок должен остаться с ней, ведь она его мать. – Он судорожно вздохнул. – Реджи не просто мой брат, я обязан ему жизнью и не могу пренебречь его волей. У меня нет выбора.

– Еще как есть! – в отчаянии воскликнула Сисси. – Реджи не стал бы просить тебя об этом, если бы знал о наших чувствах.

Бойд покачал головой, не дожидаясь окончания фразы:

– Я думаю не о Реджи и не о Маргарет, а о ребенке. У малыша лишь одна надежда на будущее – я женюсь на Маргарет, и все станут считать его моим. Здоровый ребенок – единственное, ради чего стоит стараться, понимаешь?

– Понимаю, но мне эта ситуация видится так: я остаюсь ни с чем, а Маргарет получает все. Как обычно. – Сисси наконец решилась произнести вслух то, о чем давно и напряженно думала. Мама годами пыталась донести до нее эту истину. – Прости, Бойд. Знаю, тебе хочется поступить правильно, но ты совершаешь ошибку. Мы ведь созданы друг для друга.

Наплевать, что лицо залито слезами и потеками туши. Теперь уже все равно.

Бойд взял ее руки в свои и поцеловал.

– Да, мы созданы друг для друга, Сессали. Но простое решение редко бывает правильным. Подумай о ребенке, невинном младенце, жизнь которого зависит от нас. – Он прижался лбом к ее лбу. – Притворимся, что этот малыш – твой и мой. Наш общий.

Сисси покачала головой:

– Этого мало, Бойд, ты и сам знаешь.

– Немало. Просто нужно сделать так, чтобы этого оказалось достаточно.

Бойд вынул из ее волос ленту. Сисси заплела ее сегодня утром. С тех пор минула целая вечность.

– Что ты делаешь? – Собственный голос показался ей чужим, да она и правда уже не та Сессали Пернелл, что раньше.

– Хочу положить ленту в Древо Желаний, – ответил Бойд, доставая ручку из кармана рубашки.

Он расправил ленту на колене и принялся что-то писать. Сисси взглянула на темное отверстие в стволе дуба. Ей вспомнилось, как они с подругами положили туда ленты в первый раз. Она пожелала найти идеального мужчину. Маргарет загадала то же самое.

– Не надо. – Сисси с трудом поднялась на ноги, но Бойд уже засунул ленту в дупло. На его лбу выступили капли пота. Она схватила его за руку и оттащила от дуба.

– Что там?

Бойд непонимающе приподнял брови.

– Что ты написал на ленте?

Он остановил на ней задумчивый, печальный взгляд.

– «Я буду любить Сессали Пернелл до самой смерти и каждый день надеяться, что нам удастся найти способ прожить жизнь вместе».

– Не надо, Бойд, не загадывай невыполнимого. Ты не можешь жениться на Маргарет и в то же время любить меня. Мы оба погибнем, пытаясь воплотить твое желание.

– Я должен попытаться, Сессали. Мое сердце тоже разбито. Я не верю в это дурацкое дерево, но хуже уже не будет.

– Нет!

Сисси бросилась к дубу, чтобы вытащить оттуда ленту, но Бойд схватил ее и поцеловал в губы. Ошеломленная поцелуем и охваченная всепоглощающей любовью, она забыла обо всем, и лишь громкий щебет ласточек, возвращающихся в гнезда, вернул ее к реальности.

Сисси в одиночестве вернулась в дом. Битти ждала ее на крыльце. У ее ног стояла пепельница, полная окурков.

– Нашла в кабинете мистера Дарлингтона. Хочешь?

Сисси отрицательно покачала головой, вслушиваясь в рокот удаляющегося мотора, попыталась сосредоточиться и подумать о том, что делать дальше, но не смогла. Она взглянула на Битти и открыла рот, желая что-то сказать, крикнуть или заплакать – ничего не вышло. От нее осталась лишь оболочка, целая и невредимая снаружи, но совершенно опустошенная изнутри.

Битти шагнула к ней, чтобы обнять. Сисси отстранилась, понимая, что если примет хоть малую толику сочувствия, то навзрыд расплачется.

– Они собираются пожениться, – произнесла она тоном, каким обычно хвалила туфли или прическу.

– Знаю. – Битти скривилась, будто проглотила горькую пилюлю. – Я попыталась отговорить Маргарет, предложить другие варианты, но она непреклонна. По ее мнению, это отличный план. У нее появляются и муж и ребенок. И никакого позора. Единственное, что ее тревожит, – вдруг ребенок будет слишком большой, и никто не поверит, что он родился до срока.

Ее голос дрогнул. Сисси отвернулась. Если и Битти заплачет – значит, точно все пропало.

– Дружба навек, да? – спросила она и попыталась рассмеяться, но смеха не получилось.

– Не позволяй ей сделать это, Сисси. Пожалуйста, не надо.

– Бойд говорит, он женится ради ребенка.

Лицо Битти стало жестким.

– А Маргарет – ради собственных интересов. Если бы она любила тебя по-настоящему, ни за что бы так не поступила.

Сисси молча смотрела на подругу. Все, что она хотела сказать, уже сказано, все возможные решения и варианты отклонены.

– Она хочет тебя видеть, – произнесла Битти.

– Прямо сейчас?

Та кивнула.

– Это все равно когда-нибудь случится, так что откладывать не имеет смысла. Сходить с тобой?

– Нет, я лучше сама.

– Подожду тебя здесь. Налью себе виски мистера Дарлингтона, и тебе заодно. Думаю, после разговора с Маргарет ты захочешь выпить.

Сисси поднялась по элегантной лестнице, крепко сжимая перила; ей казалось, ноги вот-вот откажут, не выдержав тяжести ее горя. Двери во все комнаты были открыты, чтобы создать сквозняк, однако это не спасало от удушающей жары. Из спальни Маргарет вышла горничная, унося поднос с едой. У девушки был расстроенный вид – то ли из-за нетронутого ужина, то ли ей известно о том, что происходит.

Сисси вошла в комнату и остановилась у входа. Внутри было темно, шторы задернуты. Потолочный и напольный вентиляторы работали на полную мощность, но лишь немного разгоняли спертый воздух. Маргарет сидела на кровати среди груды подушек, отделанных кружевами, под стать ночной рубашке, застегнутой до самого горла. Ее бледное лицо почти сливалось с постельным бельем. «Вот и хорошо», – подумала Сисси.

– Ты не умираешь, – вслух произнесла она, подошла к большому французскому окну, выходящему на реку, и распахнула настежь.

Приятный ветерок охладил разгоряченный лоб и слегка успокоил. Увидев Древо Желаний, Сисси поспешно отвернулась.

– Мне очень жаль. Я не думала, что все так получится. – Голос Маргарет не узнать: дрожащий и неуверенный, совсем не похожий на ее прежний напористый говор.

На мгновение Сисси посочувствовала подруге, ведь та столького лишилась, но потом подумала о Бойде. Она решительно обошла комнату, отдернула все шторы, зажгла лампы и налила воды в стакан, хотя руки так дрожали, что графин едва не упал на пол.

– Спасибо, – прошептала Маргарет.

Сисси не ответила. Она молча смотрела на изможденную женщину, разрываясь между жалостью, гневом и печалью.

– За что? – Разумеется, она знала, за что, просто хотела услышать это от Маргарет.

Однако ответ оказался совершенно неожиданным:

– За твое любящее и щедрое сердце, за твою жертву, за нашу дружбу.

Маргарет прижала платок к покрасневшим и опухшим глазам. Сисси испытала злорадное удовлетворение от плачевного вида подруги. Впервые ей не было стыдно за недостойные чувства.

– Я поступила очень дурно с тобой и Бойдом. Словами не описать, как мне жаль, но я просто не вижу другого выхода.

Сисси вспомнила выражение лица Бойда под Древом Желаний и свои наивные мечты о совместном счастье.

– Значит, ты приняла решение. Для тебя нет другого выхода, кроме как разрушить мою жизнь.

По впалым щекам Маргарет хлынул новый поток слез.

– Я понимаю, моему поступку нет оправдания. Но если бы речь шла только обо мне! Мы обязаны защитить невинное дитя. Это ребенок Реджи, и в память о нем я должна сделать все, чтобы малыш был окружен любовью и заботой.

На хрупкой фигурке Маргарет беременность еще не сказалась. Сердце Сисси понемногу смягчилось, острые углы сгладились, словно у розового лепестка, только не из-за Маргарет, а из-за ребенка. Она вспомнила слова Бойда, и ей показалось, что сквозь мрачные тучи блеснул слабый лучик света.

– Я хочу стать крестной матерью.

Маргарет обратила к ней залитое слезами лицо:

– Правда?

– Да, правда. Я желаю принимать участие в судьбе этого малыша, ведь ты у меня в долгу.

– Хорошо, – кивнула Маргарет. Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась как у скелета на Хеллоуин. – Не представляю свою жизнь без вас с Битти. Что бы ни ожидало нас впереди, я надеюсь, вы будете рядом со мной и с моим ребенком.

– Если родится девочка, назови ее Айви, – поразмыслив, добавила Сисси.

– Но ведь ты хотела назвать так свою дочь.

– Хотела, но, судя по всему, мне уже не светит выйти замуж и завести своих детей, так что…

Из голубых глаз Маргарет вновь полились слезы.

– Прости меня, Сисси. Я понимаю, словами ничего не исправишь. Надеюсь только, что со временем ты сможешь меня простить.

– Ты должна просить прощения не у меня, – ответила Сисси, вздернув подбородок.

– А у кого?

– У Бойда. Это ему придется жить с тобой до конца дней. Будем надеяться, он найдет силы простить тебя и самого себя.

Маргарет расправила плечи:

– Я сделаю его счастливым и стану ему хорошей женой.

– Не смей говорить это при мне, поняла?! – яростно воскликнула Сисси. – Я останусь с тобой только ради ребенка, но никогда, слышишь, никогда не смогу думать о вас с Бойдом как о супругах. Я никогда не буду считать тебя его женой, потому что он не твой.

Маргарет прижалась к спинке кровати, чтобы увеличить расстояние между ними, но не опустила взгляда. Девушки как будто впервые увидели друг в друге нечто новое, уравнивающее их положение, и потому неожиданное и пугающее.

– Попрошу горничную принести еду обратно и прослежу, чтобы ты съела все до последней крошки, – решительно заявила Сисси. – Твой ребенок родится здоровым и сильным, и я буду приходить к тебе каждый божий день, чтобы это обеспечить.

Она направилась к выходу. Маргарет окликнула ее:

– Я не думала, что так выйдет, Сисси. Я любила Реджи всем сердцем. Если бы не его ребенок, я бы с радостью умерла. Если бы можно было его вернуть, я бы это сделала.

– Я тоже.

Сисси вышла из комнаты. Дверь захлопнулась с тихим щелчком.

Страницы: «« ... 1112131415161718 »»

Читать бесплатно другие книги:

В своем загородном доме убит высокопоставленный чиновник.Преступником может быть кто угодно из самых...
Книга о том, как воспитать свободного и счастливого ребёнка. Как баловать, не балуя. Как получить уд...
Светлому дракону и темной ведьме не по пути! Но что делать, если от нежеланного замужества придется ...
Большая удача встретить в своей жизни замечательных людей. Людей волшебных, увлеченных тем, что они ...
История любви в эпоху Тиндера и медицинских масок. Мужчина средних лет подозревает, что он смертельн...
Удивительно теплая и нежная проза Олеси Куприн за одно мгновение перенесет вас из суетного настоящег...