Когда я падаю во сне Уайт Карен
– Доктор Гриффит уехал, но до следующего пациента еще полчаса, – вмешалась медсестра, – так что вы можете осмотреть мисс Пернелл.
– У меня просто першит в горле и болит голова. Наверное, из-за погоды. Я лучше пойду. – В глубине души Сисси надеялась, что Бойд отпустит ее.
– Ни в коем случае, – сказал тот как ни в чем не бывало. – Пойдем в кабинет и посмотрим на твое горло. Головная боль, скорее всего, из-за давления – надвигается ураган «Хейзел». Он уже разрушил половину Гаити. Обещают, что до нас он не дойдет, но последствия мы точно почувствуем. – Он взглянул на часы. – Сегодня я закрываю клинику пораньше. На время шторма меня направляют на дежурство в больницу, а Маргарет и Айви уедут в Огасту к моей тете. – Он задумчиво взглянул на Сисси. – Может быть, поедешь с ними? Айви будет счастлива, да и Маргарет обрадуется.
Странно вот так беседовать с Бойдом о его жене и ребенке. Сисси до сих пор не могла забыть его объятия. У нее кружилась голова просто от того, что он рядом.
– Нет, спасибо. – Ее голос дрогнул. К счастью, это можно списать на больное горло. – Не думаю, что из-за шторма стоит бежать из города.
Бойд кивнул:
– Пойдем, я осмотрю тебя.
– Вам понадобится моя помощь? – уточнила медсестра.
– Нет, мы с мисс Пернелл старые друзья.
Медсестра удивленно пожала плечами и продолжила разбирать документы.
Сисси прошла вслед за Бойдом во внутреннюю часть клиники. Вместо процедурного кабинета он привел ее в кабинет доктора Гриффита. Она села на тот самый стул, на котором сидела в раннем детстве, когда старый доктор поставил ей диагноз «ветрянка» и дал леденец. Бойд закрыл дверь и сел, но не за стол, а рядом.
Сисси решила, что Бойд собирается взять ее за руку, и испытала облегчение и в то же время разочарование, когда он этого не сделал. Во всем, что касалось Бойда, разум и сердце давали ей противоречивые советы.
– Как ты? – ласково спросил он. – Мы так давно не разговаривали наедине…
Сисси промолчала.
– Я скучаю. Как твои дела?
– Хорошо, – солгала Сисси, стараясь не замечать прядь, упавшую ему на лоб.
Бойд смотрел ей в глаза. Его не одурачить.
– У тебя усталый вид. Ты хорошо спишь?
– Не очень.
– Это плохо, – тихо сказал он. – Если расскажешь почему, возможно, я смогу помочь.
– Ты ничем не можешь мне помочь, Бойд. Мне никто не поможет.
– Позволь хотя бы попытаться, – с отчаянием произнес он. – Знаю, ты страдаешь из-за меня. Пожалуйста, разреши помочь.
Сисси готова была наброситься на него с кулаками, чтобы он почувствовал хоть малую толику боли, которую она испытывает ежедневно.
– По ночам мне чудится детский плач. А еще я все время вижу один и тот же кошмар и потом не могу уснуть.
Взгляд Бойда оставался спокойным, только губы дрогнули.
– Что тебе снится?
– Ты и Маргарет. – Сисси закрыла глаза, вспоминая. – Мы в Карроуморе, в белой гостиной. Всюду стоят свечи – на столе, на каминной полке, на подоконниках, на полу, и из-за них мы не можем подойти друг к другу. А потом я понимаю – это не свечи, а пожар. Жара становится невыносимой, кожа покрывается волдырями, я не могу дышать. Где-то плачет ребенок. И тут я просыпаюсь.
Бойд посмотрел на нее долгим взглядом:
– Не знаю, что сказать. Наверное, тебе нужен доктор другого рода, который сможет разобраться, что означает этот сон.
– Не нужен мне другой доктор, – воскликнула Сисси, уже не скрывая гнева. – Я знаю, что мне поможет, но никогда не смогу этого получить. Ни один доктор меня не вылечит.
На лице Бойда отразилось смятение. Сисси чуть полегчало: ее слова достигли цели.
Положа руку на сердце не один Бойд виноват в том, что произошло. Все трое добровольно пустили свою жизнь под откос: Маргарет была машинистом, Бойд и Сисси – пассажирами, и теперь они вместе погребены под обломками. Однако Сисси не могла сердиться на подругу, ведь Маргарет тоже страдает. Ей представился второй шанс, а она не в силах радоваться дочурке и наслаждаться жизнью.
– Я тоже плохо сплю, – откашлявшись, произнес Бойд. – Беру себе ночные дежурства, потому что все равно не усну. – Он глубоко вздохнул. – Хочу, чтобы ты знала: мы с Маргарет спим в разных комнатах.
Сисси покачала головой:
– Пожалуйста, больше ничего не говори. Ваши отношения с Маргарет меня не касаются.
– Неужели?
Слезы обожгли ей глаза.
– Разумеется, как же иначе? Маргарет – твоя жена, а я ее подруга. Ты не мог бы дать что-нибудь от горла и от головы? Мне очень плохо.
– Конечно. – Бойд наклонился ближе. – Думаю, твои боли – от недосыпа. Если хочешь, я выпишу тебе снотворное. Выспишься как следует, а утром будешь чувствовать себя гораздо лучше.
Сисси была уверена, что лекарства ей не помогут, но все равно кивнула.
– Хорошо. Я попробую.
Бойд сел за стол, достал бланк для рецептов и принялся писать.
– Нужно строго соблюдать дозировку. Прими одну таблетку и подожди полчаса. Если не подействует, прими вторую, но не больше. Это сильное лекарство. Если принять слишком много, будет плохо, ясно?
– Да. – Сисси попыталась улыбнуться, однако на улыбку не было сил.
Бойд снова сел рядом с ней и отдал рецепт.
– А теперь посмотрим на твое горло. – Он достал из кармана инструмент и попросил Сисси открыть рот.
Она представила, что перед ней доктор Гриффит, чтобы близость Бойда и прикосновение его пальцев не поколебали решимость, поддерживавшую ее в течение двух лет. Как только Бойд закончил осмотр, Сисси резко отстранилась.
– Горло очень красное, видимо, из-за простуды. Принимай пастилки от кашля, а если не помогут – две таблетки аспирина.
Сисси встала. Ей хотелось поскорее уйти и вернуться к жестокой действительности, в которой она отчаянно пыталась выжить без Бойда.
– Спасибо, что принял меня вне очереди.
Бойд тоже встал и сделал к ней шаг. На Сисси пахнуло лосьоном после бритья. Ей мучительно захотелось обнять его, уткнуться лицом ему в шею, спросить, помнит ли он их поцелуй.
– На тебе та же помада, что и в день нашей встречи, – тихо произнес он.
Это единственное, что осталось от прежней Сисси, которая мчалась в кабриолете, распустив волосы, и носила раздельный купальник.
– Правда? Я и не помню, – не моргнув глазом ответила она.
– Очень жаль. А я помню. – Бойд сокрушенно покачал головой.
Сисси невольно потянулась пальцами к его щеке.
Раздался стук в дверь.
– Извините, что беспокою, доктор. Звонила ваша жена. – Медсестра бросила быстрый взгляд на Сисси. – Миссис Мэдсен просила передать, что уезжает с Айви в Огасту. Она закрыла дом и отпустила няню и горничных, так что можете не заезжать домой и сразу отправляться в больницу. Я подумала, вам стоит знать, если вдруг захотите повидать ее перед отъездом.
– Спасибо. Позвоню ей из больницы.
– Если это все, доктор, тогда я тоже пойду домой. Закрою ставни и уберу цветочные горшки. Моя сестра говорит, Национальная метеорологическая служба обещает, что ураган к нам не придет, но лучше подстраховаться. – Она снова взглянула на Сисси. – Или я вам еще нужна?
– Нет, спасибо. Я отпущу миссис Пернелл и закрою клинику. Если что, следующие двое суток я в больнице. Может, пробуду там и дольше из-за бури. Отправляйте всех моих пациентов туда.
Медсестра кивнула и вышла, оставив дверь открытой. Бойд попытался дозвониться до Маргарет, но та не взяла трубку.
– Я хотел бы, чтобы ты поехала вместе с ними. Маргарет может потребоваться твоя помощь.
– Боишься оставлять ее с Айви? – тревожно спросила Сисси.
– Маргарет любит малышку и никогда не подвергнет ее опасности. Просто она все время тоскует, и это сказывается на ее поступках. – Бойд пожал плечами. – Мне было бы спокойнее, если бы ты присмотрела за ними.
Сисси тайком облегченно вздохнула. Ей совершенно не улыбалось проводить время с Маргарет. Разве что ради Айви: девочка – единственный солнечный лучик, освещающий ее безрадостную жизнь.
– Поздно, она уже уехала. К тому же я не хочу никого заразить, особенно ребенка. – Сисси вымученно улыбнулась. – Битти сегодня собиралась приехать. Она расстроится, когда обнаружит, что мы с Маргарет ее бросили.
Сисси повернулась и направилась к выходу, изо всех сил стараясь держать себя в руках и не смотреть на Бойда. Одного взгляда хватит, чтобы бурлящие эмоции вырвались наружу.
Медсестра уже ушла. Письменный стол был пуст, пишущая машинка накрыта чехлом. Сисси подошла к входной двери и собралась выйти на улицу, но слова Бойда заставили ее замереть на месте.
– Маргарет думает, мы встречаемся.
– И что ты ей сказал?
– Правду. Я никогда не опорочу ни ее имя, ни твое. – Бойд помолчал. Сисси чувствовала его теплое дыхание на затылке. – Но я бы солгал, если бы сказал, что не люблю тебя. Я пытался забыть о любви, но не могу.
Сисси не шевельнулась. Если обернусь, все пропало.
– До свидания, Бойд. Береги себя.
Она повернула ручку и вышла на улицу. Сильный порыв ветра захлопнул за ней дверь. Капли дождя обожгли лоб и щеки. Сисси вспомнила, что забыла зонтик, однако не стала возвращаться, надела дождевик и пошла куда глаза глядят.
Выбившись из сил, она остановилась и подняла лицо к небу, закрытому тяжелыми серыми тучами. В ее сердце бушевала буря, по силе сравнимая с ураганом, свирепствующим над Атлантикой.
Тридцать два
Я вышла из кондиционируемой машины и как будто получила по лицу мокрым полотенцем. Уже семь часов вечера, а на улице все еще жарко, воздух прямо-таки сочится влагой. Тяжелые тучи закрывают звезды и прижимают к земле туман.
Мы направились в сторону Кинг-стрит – ради фестиваля все движение по ней перекрыли и установили большой навес. Я взяла Мейбри под руку, и Беннетту ничего не оставалось как идти рядом с Джонатаном.
Ты словно облачена в лунное сияние. От его слов и взгляда я разволновалась точно школьница. Это же Беннетт, он вообще не должен говорить мне подобные вещи. Такое ощущение, будто идет второй тайм футбольного матча, и тут выясняется, что правила изменились.
– О прическе не тревожься, – прервала мои размышления Мейбри. – Я вылила тебе на голову целый баллон лака для волос. Танцуй сколько хочешь, ни один волосок не шелохнется.
– Точно? А то у меня такое чувство, будто я плыву. – Я прижала ладонь к виску.
– Не волнуйся. – Мейбри сняла с запястья резинку для волос и протянула мне. – Всегда есть план «Б».
Я рассмеялась.
– Так когда мы должны переодеться в танцевальные туфли?
– Сначала – шикарное появление на публике, помнишь?
– Ты действительно считаешь, что это имеет значение? – с усмешкой поинтересовался Джонатан. – Мы там будем самыми молодыми. Можешь заявиться хоть босиком, хоть в мешке из-под картошки – все равно без очков никто не разглядит.
– Думай, что говоришь. – Мейбри шутливо толкнула мужа в бок. – Если праздник организовывает Ротари-клуб, а сборы идут в фонд борьбы с болезнью Альцгеймера, это не означает, что вечеринка исключительно для тех, кому за тридцать. Кроме того, микрохирургия глаза творит чудеса – говорят, после удаления катаракты возвращается стопроцентное зрение. Так что не вызывай никого на дуэль.
– Ты уже бывала здесь? – спросила я.
Фестиваль шэга – относительно новое мероприятие, по крайней мере, для меня. Раньше его не проводили, иначе я ходила бы сюда каждый год и танцевала до потери сознания, ведь танцы – моя страсть, и Сисси всегда меня в этом поддерживала. Я танцевала бы с каждым, кто пригласит, или сама с собой, щеголяла позорными нарядами и ужасным макияжем, и мне даже в голову бы не приходило, что я выставляю себя на посмешище.
– Да, пару раз, – ответила Мейбри. – Это пятый фестиваль шэга, и с каждым годом он становится все больше. Мама с папой тоже ходили с нами, но на этот раз они – почетные бебиситтеры. – Она взяла Джонатана под руку. – Все-таки жить рядом с родителями не так уж плохо.
Мейбри и Джонатан пошли вместе, а Беннетт поравнялся со мной.
– Эй, Ларкин, – окликнула меня Мейбри. – Твоя коллега нашла фотографии, которые отправила Айви?
– Нет. – Я вспомнила получасовой разговор с Джозефиной. Она в мельчайших подробностях описала мне свое последнее свидание, а также сон, который видела в ночь перед ним – тот же парень, но с другим лицом, окатил ее водой с ног до головы. – Она проверила почту, но там только счета и реклама.
– Что вы ищете? – поинтересовался Беннетт.
Он впервые обратился ко мне с тех пор, как мы вышли из дома.
– В день исчезновения мама написала мне электронное письмо. Она так его и не отправила, папа нашел черновик у нее в ноутбуке. Там упоминались какие-то старые фотографии, которые она хотела мне показать.
– Ты так их и не нашла?
– Нет. Поэтому я решила, что она отправила мне их по почте, прежде чем… с ней случилось несчастье. Видимо, я ошиблась. А что за группа сегодня играет? – спросила я, чтобы сменить тему.
– «Банда из страны Оз». Реально крутые ребята, – ответила Мейбри. – Похоже, им известны все мелодии в ритме «четыре четверти». Не удивлюсь, если они даже тебя переплюнут.
– Это мы еще посмотрим! – воскликнула я, принимая вызов.
Играла музыка, настолько заводная, что многие посетители, стоящие в очереди перед лотками с закусками, невольно пританцовывали.
Мейбри, Джонатан и Беннетт выжидательно уставились на меня.
– «Что за дурак, думаешь ты обо мне».
Они по-прежнему не сводили с меня глаз.
– Изначально эту песню исполняла группа «Тэмс».
На сцене выступали музыканты в одинаковых кремовых рубашках и черных брюках. Под навесом были закреплены большие бумажные фонарики, словно маленькие луны на фоне ночного неба.
Беннетт показал наши билеты улыбчивой седовласой даме в капри и оригинальных очках в красной оправе.
– Приятного времяпрепровождения.
– Спасибо, мэм, – ответил Беннетт.
По его голосу было ясно – он решительно намерен оторваться по полной.
– Сначала перекусим или сразу пойдем танцевать? – поинтересовалась Мейбри.
– Дай-ка мои туфли. – Мне не терпелось выйти на танцпол, выложенный красной плиткой.
Мы быстро переобулись, и я уже направилась к сцене, однако Беннетт удержал меня.
– Ты куда собралась? – Он выглядел удивленным и даже немножко расстроенным.
– Хочу потанцевать.
– С партнером обычно веселее, – сказал он, протягивая руку.
Я охотно приняла ее, втайне ожидая почувствовать ту же искру, что промелькнула между нами дома. Ты словно облачена в лунное сияние.
– От старых привычек не так просто избавиться, – пробормотала я, пытаясь скрыть смущение.
Мейбри пристроила пакет с туфлями под складным креслом, и мы все вместе вышли на танцпол. Зазвучали вступительные аккорды хита «Мужчина на шестьдесят минут»[35].
Мы с Беннеттом встали друг напротив друга и взялись за руки. Расслабься. Пусть работают только ноги. Не двигай плечами. Конечно, я помнила правила, просто мне нужно было чем-то занять себя, чтобы не отвлекаться на прикосновение пальцев Беннетта. Мы сто раз танцевали, но сейчас все по-другому. Как будто звезды, скрытые за облаками, сложились в новое созвездие и теперь сияют не там, где я привыкла их видеть.
Беннетт шагнул вперед. Я повторила его движение.
– Раз и два, три и четыре, пять-шесть, – произнесла я, стараясь попадать в такт музыке.
– Все равно что кататься на велосипеде, помнишь? Считать вслух не обязательно. – В глазах Беннетта плескался смех. – Между прочим, я знаю хороший способ заставить тебя замолчать.
Его взгляд остановился на моих губах, и я споткнулась. Беннетт не сбился с шага; он продолжал танцевать, и через пару тактов мне удалось подстроиться.
– Прости, – сказал он. – Давай сделаем вид, будто мы на школьной дискотеке, если тебе так проще. Только, ради бога, не высматривай Джексона Портера, как раньше.
Надо же, я и забыла о Джексоне. Теперь, после слов Беннетта, я не решалась смотреть по сторонам – отчасти чтобы не подтверждать его правоту, отчасти опасаясь, что Джексон не придет. Мои юношеские годы были отравлены горьким привкусом разочарования, поэтому я с легкостью начала новую жизнь, где ни от кого ничего не жду и от меня ничего не ждут. Писать рекламные тексты менее рискованно, чем замахиваться на роман, а жить в одиночестве легче, чем выяснять отношения и терять друзей.
– Конечно, – ответила я. – Притворимся, будто нам пятнадцать лет. Я куплю хот-дог, размажу кетчуп по платью и обнаружу это только дома, а ты можешь закатать брюки выше колена, потому что слишком быстро растешь, и мама не успевает покупать тебе одежду по размеру.
Беннетт от души рассмеялся, не сбиваясь с ритма. Мы действительно почувствовали себя тинейджерами – те же самые закадычные друзья, обожающие танцевать и знающие друг друга как облупленных. Все по-прежнему – только от каждого прикосновения нас словно бьет током.
Наконец мы проголодались и взяли себе по пиву и хот-догу (мой – без соусов и добавок). Я два раза танцевала с Джонатаном – оказалось, он почти такой же хороший танцор, как и Беннетт. Предсказание Мейбри сбылось: меня пригласили еще несколько кавалеров. Несмотря на то что все были убелены сединами и двигались чуть более скованно, чем молодежь, танцевали они отменно, и я отлично провела время.
Уже почти совсем стемнело, когда вдруг у меня за спиной раздался знакомый голос:
– Вы позволите?
Еще не успев обернуться, я почувствовала аромат одеколона. Джексон Портер, футбольная звезда школьной команды, в которого я много лет была безнадежно влюблена. Слова Мейбри, что он напыщенный урод, а я смотрю на него сквозь розовые очки, вылетели у меня из головы. От одного взгляда на его широкие плечи и твердый подбородок я забыла обо всем.
Джексон с привычной самоуверенностью кивнул Беннетту, не ожидая от него возражений. Однако, вместо того чтобы выпустить мою руку, Беннетт сжал ее крепче.
– Ты действительно этого хочешь, Ларкин? – спросил он, подчеркнуто не обращая внимания на Джексона.
Меня охватили сомнения. Я хорошо помнила, чего хочет Ларкин-школьница, но так до сих пор и не разобралась, чего хочет взрослая Ларкин.
– Да ладно тебе, чувак, мы же друзья, – вмешался Джексон.
– Разве? – спросил Беннетт, по-прежнему держа меня за руку.
Я высвободилась, не сводя с него глаз.
– Как-то жарко стало. Полагаю, свежий воздух и холодное пиво – то, что нужно. – Я повернулась к Джексону: – Что думаешь?
Он улыбнулся своей фирменной улыбкой, и мое сердце затрепетало от восторга.
– Совершенно согласен. – Джексон обнял меня за талию и повел к выходу. – Увидимся, Беннетт. Не волнуйся, она в надежных руках.
Я не стала оборачиваться, но все равно чувствовала, как Беннетт смотрит нам вслед.
Мне очень хотелось пить, и я залпом опрокинула стакан с пивом. Не успела я и глазом моргнуть, как Джексон вручил мне второй. Присесть было негде, поэтому мы медленно побрели по улице.
– Ну, как тебе дома? – спросил он.
– Если не считать того, что мама в больнице, все хорошо. Рада была повидаться с семьей и друзьями. – Я рассмеялась. – Даже влажность меня не пугает. Вот, подержи-ка минутку. – Я отдала ему стакан, сняла с запястья резинку и стянула волосы в хвост, стараясь не замечать, как Джексон смотрит на мою грудь. Я поспешно забрала у него стакан.
– В этом платье ты прямо секс-бомба.
Я чуть не поперхнулась:
– Что, прости?
– Извини… собирался сделать комплимент, но, видимо, неправильно выразился. Я хотел сказать, ты потрясающе выглядишь. Тебе есть чем гордиться.
Я думала, он имеет в виду мой переезд в Нью-Йорк и новую жизнь с чистого листа.
– Ты здорово похудела… просто отпад. Я полдня-то не могу протянуть без еды. Не представляю, как тебе удалось столько голодать.
Я глотнула пива. В голове слегка шумело. Он что, хочет меня оскорбить?
– Вовсе я не голодала. Просто перешла на правильное питание и начала заниматься спортом. Мой психотерапевт называет это «заботиться о себе».
– Ну, как бы то ни было, прими мои поздравления. Отличный результат. – Джексон поднял бокал, и мы чокнулись, умудрившись не пролить ни капли.
– Э-э… да, спасибо.
«Я всегда считал тебя красавицей», – вспомнились мне слова Беннетта. Надо поблагодарить его за поддержку. Не сомневаюсь, он говорил искренне.
На плечо упала большая холодная капля. По асфальту застучал дождь. Я оглянулась на танцпол, прикидывая, успеем ли мы добежать до навеса, прежде чем хлынет.
– Моя машина за углом, – сообщил Джексон, будто прочитав мои мысли.
Он взял меня за руку, и мы побежали. Как раз вовремя: раскатисто грянул гром, облака разверзлись, и на землю обрушился ливень. Забравшись в машину, мы взглянули друг на друга и расхохотались: оба мокрые до нитки.
– Надеюсь, дождь скоро кончится, – сказала я, вглядываясь в туманную мглу. – Хочу еще потанцевать.
Джексон заправил мокрую прядь волос мне за ухо.
– Думаю, нам будет чем заняться, пока ждем. – Его ладонь легла мне на затылок.
Да, целоваться он умеет. Я столько об этом мечтала, но, как ни странно, не почувствовала искры. Ни блаженного трепета, ни бабочек в животе, ничего подобного. Ощущения обострились: прикосновение его губ, вкус пива, барабанная дробь дождевых капель – все чувствовалось особенно ярко и четко. Я открыла глаза. Память, словно мощный прожектор, высветила правду: Джексон впервые поцеловал меня, хотя прикасался ко мне не в первый раз.
В машине витал незнакомый аромат женских духов. Я вспомнила, что Джексон опоздал на танцы, и резко отстранилась.
– Ты чего? – удивленно спросил он.
Не успела я ответить, как Джексон снова принялся целовать меня. Он шарил рукой по моему телу, пока не нащупал грудь.
– Пожалуйста, не надо, – попросила я.
Мой голос дрожал. Иллюзии разбились о реальность, и мне стало дурно.
– Да ладно, ты же не всерьез, – усмехнулся он.
В свете фонаря блеснули белые зубы, придав его лицу хищное выражение.
– Всерьез. – Внезапно мне стало ясно: все, что Мейбри говорила о Джексоне, – чистая правда.
В памяти всплыли непрошеные воспоминания. В день перед выпускными экзаменами Джексон пригласил меня на лодку его отца. «Только ты и я, – сказал он. – Хочу познакомиться с тобой поближе». Он повел меня в каюту с двуспальной кроватью и смятыми простынями, и я пошла, потому что была влюблена.
Я уперлась руками ему в грудь и отодвинула от себя.
– Тогда, на лодке… ты сказал, это было нечто особенное. Ты каждой девушке так говоришь?
Его улыбка увяла – то ли от стыда, то ли он решил соблюсти приличия.
– Ну, пожалуй, не каждой. Но если я так говорю, то действительно хочу, чтобы девушка почувствовала себя особенной.
Перед глазами заплясали цветные пятна – то ли от гнева, то ли от недостатка воздуха. Джексон принял мое молчание за знак согласия, поэтому снова наклонился ко мне, шаря по спине в поисках молнии.
– Прекрати! – крикнула я, уперлась одной рукой ему в плечо, а второй попыталась найти дверную ручку.
– Да ладно, раньше ты не была такой недотрогой. – Джексон наконец расстегнул молнию и крепче прижал меня к себе.
Какая же я идиотка!
– Хватит! – заорала я и стукнула кулаками куда придется. Хотелось крикнуть, но слова застряли у меня в горле.
Водительская дверь распахнулась. Кто-то вытащил Джексона наружу.
Моя дверь тоже открылась, и я едва не разрыдалась от облегчения, узнав Мейбри. Она помогла мне выбраться и застегнула молнию.
– С тобой все в порядке?
Я кивнула, и тут мое внимание привлекли звуки борьбы.
– Ты совсем охренел? – заорал Беннетт, тряхнув Джексона за ворот рубашки, так что голова у того мотнулась из стороны в сторону.
Джексон схватил Беннетта за грудки и вырвался.
– Не твое дело. Не видишь, я с девушкой.
Беннетт ткнул его пальцем в грудь:
– Это не просто какая-то девушка, а Ларкин.
Джексон снова хищно оскалился:
– Думаешь, я не в курсе? Уж поверь, я знаю ее лучше, чем ты.
– Ты что имеешь в виду? – предостерегающе прорычал Беннетт.
– Молчи, Джексон, – вмешалась Мейбри. – Садись в машину и вали отсюда.
– Ты что имеешь в виду? – повторил Беннетт и еще раз встряхнул Джексона.
Оба одного роста, но Беннетт – гибкий и мускулистый, а Джексон сложен как бульдог. Если подерутся, это плохо кончится для обоих.
– Да ладно, Беннетт, разве ты не делал ставки в выпускном классе? Все ребята из команды ставили. Я заработал кучу денег. Правда, пришлось попотеть: Ларкин тогда выглядела совсем не так круто, как сейчас, но я закрыл глаза и справился с делом. – Он кивнул в мою сторону. – Я решил, она задолжала мне второй раунд.
– Хватит! – процедила Мейбри.
– Да-да, это правда, Мейбри, – с наигранным удивлением заявил Джексон. – Ты заставила меня вернуть парням деньги, заработанные честным трудом, а потом отдала мне все, что тебе заплатили за возню с малышней, и даже сходила со мной на свидание, только бы я никому не рассказывал, что лишил Ларкин девственности на спор. Кстати, за тобой тоже должок. Мне тогда не удалось пробраться дальше лифчика.
Читать бесплатно другие книги:
