Солнце мрачного дня Art Даша
– Для меня это важно! В этот раз я не имею к этому отношению. Я…
– Надо же, какая сцена! Волк и овца вместе навсегда! – оборачиваюсь, услышав знакомый писк.
Сука-Сара смеется, будто выдала самую смешную шутку. Её шавки вторят.
– Это твоих рук дело? – мгновенно вспыхиваю я. – Ах ты, тварь мерзопакостная! Щас я тебе покажу, где раки зимуют!
Я чувствую себя тигрицей, оберегающей своих детенышей. Это тварь тронула родного мне человека. Я не могла спустить ей это с рук.
Я хватаю первое, что попадается под руки – ее наращённые волосы. Сара орет, пытаясь вцепиться в мои. Как бы не так. Мои волосы собраны в хвост.
– Яна, не надо! – слышу, что где-то кричит Жаки.
Но я уже пытаюсь оторвать её пакли. Сара верещит. Я знаю, что это больно. Будет знать, как обижать Жаки!
Маркус обхватывает меня сзади.
– Отпусти! – рявкает он мне в ухо. Я разжимаю пальцы не потому, что он приказал, а от самого ощущения его тела, прижатого к моему.
– Чокнутая сука! – Сара яростно поправляет свои волосы. – Агрессивная русская шалава! Такая же шлюха, как и подружка!
Я снова рычу, Маркус скрещивает руки на моей груди, чтобы удержать. В бешенстве я очень сильная.
– Нарываешься, сучка выебистая? Силикон уже начал поглощать твой мозг?
– Это ты нарываешься! – Это все, что она поняла? Ха, я резко захотела рассмеяться. – И я могу тебе устроить промыв мозгов! Чтобы поняла наконец, с кем собралась воевать!
– Ну, попробуй, рискни здоровьем!
Да что она может мне сделать? Побьет меня? Невелика беда! Я много раз падала, подворачивала и выворачивала ноги и руки. Я не боюсь боли, да и дерусь не слабо.
– Яна, не трать на неё свои силы, – Жаки встаёт рядом. – Она этого не заслуживает. У неё IQ равен нулю. Она питается не едой, а слабительными. У неё наращенные волосы, ногти, ресницы. Силиконовая грудь, губы, попа, скулы. Она просто сделанная на деньги родителей кукла. Много пьет и покуривает, пока думает, что никто не видит. В обдолбанном состоянии готова дать всем, даже животным. У неё нет моральных, этических, политических убеждений. Это просто пустышка, наполненная гнилью. Ты ничего не добьешься ни силой, ни разговорами. Она даже слова не все знает.
Ого, детка, да ты крута! Так её уделать! Я даже расслабилась и улыбнулась. Правда, было больше похоже на оскал.
– И насчет фотографий, – продолжает Жаки ровным голосом, будто ничего не происходит, – можете смотреть, сколько влезет. Они меня больше не трогают. Сейчас даже считаю, что, оказывается, я очень фотогеничная.
Я все-таки засмеялась. Фотогеничная она, видите ли!
Я скидываю с себя руки Маркуса. Благо он в ступоре, подхожу к Жаки. Я прижимаю её к себе достаточно крепко, показывая, что я всегда помогу ей. То, что произошло сегодня, – это ничто.
– Я с самой первой минуты нашего знакомства поняла, какая ты на самом деле, – прошептала я. – Маленькая глазастая бунтарка.
Жаки обняла меня в ответ.
Прозвенел звонок. Все потихоньку начали шевелиться, расходясь по классам.
– Я этого просто так не оставлю! – ядовито прошипела Сара.
– Жаки, давай поговорим, – к нам подходит Ник.
– Ты в последнее время постоянно хочешь поговорить, но ничего не говоришь, – откликается она.
– Я пойду на урок, – я кивнула в сторону кабинета. Сейчас я здесь точно лишняя.
– Яна, ты же понимаешь, что мы накликали беду. Сара не успокоится просто так. Она захочет отомстить.
– Пусть только попробует, – улыбаюсь я.
Жаки переживает за меня, но пусть лучше позаботится о себе.
– Мы не знаем наверняка, на что она способна. Я переживаю…
– Я не боюсь. Мы еще посмотрим, кто кого.
Я отсалютовала ей правой рукой. Внимание Жаки тут же переключилось на Николаса. Я прохожу мимо Маркуса.
– Я, кажется, вчера запретила тебе прикасаться ко мне.
– Это было не ради тебя, – ехидно отвечает он. – Я переживал, что ты убьешь Сару.
– Ой-ой, какие мы добрые.
– Не волнуйся, больше не подойду, даже если будешь умолять.
– Ага, умолять, как же. Жди. Так и состаришься.
Мне нужно было куда-то выплеснуть те эмоции, что буквально разрывали меня на части весь день: злость, агрессия, отчаяние, непонимание происходящего и еще много всего.
Избавиться от них я решила по старинке. Танцами. До полного изнеможения. Только когда я до смерти устаю, мой мозг отказывается думать. А это именно то, что сейчас мне необходимо больше всего.
Спокойный сон, без долгих размышлений. Они все равно ни к чему не приводят. Наоборот. Вопросов становится все больше.
Спустя два часа безумных плясок под самые разные зажигательные треки, я наконец выдохлась. Отсутствие частых тренировок привели к тому, что у меня начала появляться отдышка.
Я открыла свой шкафчик, достала вещи. Душ лучше принять дома. Еще не хватало встретиться там с Маркусом. Я успела надеть футболку и уже застегивала джинсы, когда дверь со всей силы ударилась о стену.
– Пришел час расплаты, сучка! – в раздевалку ввалился сначала Сэм, затем Колин.
– Это женская раздевалка, грёбаные наркоши! – крикнула я в ответ.
Следом за ними появились Сара, Лейла и Кэрол.
Опачки, добрый вечер!
Они решили меня подкараулить, что ли? И зажать в раздевалке?
– Думала, что мы спустим тебе это с рук? – Сара явно чувствовала себя хозяйкой положения.
Я даже опомниться не успела, как эта тварь попыталась меня ударить. Я пригнулась, её рука прошла по воздуху. Следом напал Колин. Он также занес руку для удара по моему лицу. Я сделала подножку, он рухнул.
Мне показалось, что они какие-то заторможенные. Реакция слабовата. Они под кайфом, что ли?
Единственное, что я не рассчитала, – это то, что их было много. Пока я отвлеклась на Колина и Сару, Сэм успел схватить меня за волосы, так удобно собранные в хвост.
Он рванул его на себя, моя голова последовала за его рукой. Я на мгновенье потеряла равновесие. Этого оказалось достаточно, чтобы Сэм швырнул меня обратно к шкафчикам.
Я ударилась о них головой. Больно. После чего в глазах начало двоиться. Я подвернула ногу и упала.
Это заняло всего несколько секунд. Вот я уже лежу на полу, головой к выходу.
Я хотела позвать на помощь, но кто мне поможет?
Жаки?
Она только сама пострадает. Я не хотела, чтобы подруга снова проходила через это.
Дверь открылась, но лишь на мгновение. Хотя я успела заметить мужские ботинки.
Я узнала их. Видела много раз.
Красивая кожа двух оттенков коричневого цвета. На носке и на пятке светлее, чем на остальной части. Также на носочке много мелких дырочек, рассыпанных в определенном узоре.
Маркус.
Это точно его обувь. Дорогая, сделанная на заказ.
Я вскрикнула, когда чья-то нога вонзилась мне в ребро. Затем последовал еще один удар с другой стороны. Мое тело по инерции немного подпрыгнуло.
Я почувствовала вкус крови во рту. В глазах потемнело.
И последнее, что я видела, – это как до боли знакомые ботинки разворачиваются, а дверь закрывается.
Маркус не помог мне. Он просто ушел, оставив меня с этими обкуренными моральными уродами.
– Запомни, однажды тебе самой потребуется помощь. И я тебе точно не помогу.
Конец первой части.
ГЛАВА 12. – Рад, что ты вернулась.
POV Яна
– Мама, это правда? Ты же не шутишь?
– Нет, милая, – уверена, мама улыбается, – это правда! У Оливера получилось! Если честно, я сама была очень удивлена. Но это отличная возможность, ты же понимаешь! Я бы на твоем месте не заставляла его ждать! Вдруг он передумает…
И вот, спустя два месяца после моего триумфального и не очень возвращения в Россию, я снова сижу в самолете, направляющемся обратно в Америку. Это решение далось мне нелегко.
– Жаки, я не знаю, что мне делать, – я закрываю лицо ладонями, потерев глаза.
– Как это не знаешь? – возмутилась она. – Я вот точно знаю! Это же такая возможность!
– Но я привезла тебя в Россию! Не могу же я оставить тебя здесь одну!
– Что значит одну? – Николас входит в комнату, протягивает Жаки кружку с чаем. В комнате сразу запахло мятой и корицей. – Я вообще-то тоже здесь.
– Я помню, – я не могу не улыбнуться, наблюдая за ними.
У ребят потихоньку налаживаются отношения. Глядя на них, даже и не скажешь, сколько всего они пережили.
Они ведут себя как два голубка. Иногда (почти всегда) я чувствую себя третьей лишней.
Николас не говорит, но мне кажется, что он все еще чувствует себя виноватым. Хотя Жаки давно уже простила его, поняла и приняла. Но это чувство вины удваивает его заботу. Он буквально пылинки с неё сдувает.
Эх, я завидую.
Я не видела Маркуса с того случая в раздевалке, когда он выполнил свое предупреждение. Сложно сказать, что я почувствовала в тот момент. Мое сердце просто мгновенно покрылось инеем.
Смешно, но я именно в тот момент поняла, что влюбилась в него. Несмотря на его обращение со мной, несмотря на все те слова, что он говорил, я просто взяла и втюрилась в этого мудака.
Правду говорят, любовь зла – полюбишь и козла.
Осознание пришло в один миг. И видеть, как тот, кому ты отдала свое сердце, бросает тебя, даже не пытаясь спасти от избиения – это невыносимая боль.
Сердце, сперва заиндевевшее, вскоре просто растаяло.
Я продолжаю ощущать его отсутствие, словно в груди разверзлась огромная дыра, сразу за ней пустота – темная безжизненная пустошь.
Я всегда думала, что я сильная и со всем справлюсь. Но справиться со своими чувствами не смогла – сбежала. Чтобы не видеть, чтобы не чувствовать. Уехать из страны просто. А вот от самой себя – невозможно.
От моего приезда в Россию был только один плюс – я больше не плакала. Наверное, все глаза выплакала за тот месяц, что провела в больнице.
Я отделалась лишь сотрясеньем мозга, сломанными ребрами и синяками. Зато эти уроды получили по заслугам. Благодаря Жаки, мы смогли добиться правосудия. Теперь они еще долго не смогут никому навредить.
Но в России ничего не изменилось. Даже стало еще хуже. Папа, хоть и способствовал нашему общему переезду, вообще не обращал на меня внимания. Его Лерочка родила девочку. Я слышала, как они уже разговаривали о её будущем.
Они хотят отдать её в танцевальную студию практически сразу, как она встанет на ноги. Папа и его туповатая жена считали, что этот ребенок не просто повторит мой успех, а превзойдет меня. И, конечно, её карьера не закончится так нелепо.
Я рассказала об этом Жаки, давясь от смеха.
– Не понимаю, что здесь смешного? – Они с Николасом смотрели на меня, подняв брови.
– Мама, – ответила я. – Танцевальные способности я унаследовала от мамы. Она же балерина! А отец не то, что двигаться не умеет, ему вообще медведь на ухо наступил.
Если честно, это правда не смешно. Мне уже жаль эту девочку. Она не заслужила такой жизни. Дети должны сами решать, чем им заниматься в будущем.
И мне было очень обидно. Раз я не оправдала его надежд, то он просто отмахнулся от меня. Все эти месяцы меня продолжали содержать мама и Оливер.
Видимо, папа считал, что раз одна дочь была талантлива, то он может вырастить еще одну. А что если и вторая дочь не сможет достичь его целей, он и её выбросит?
Папа не учел один факт, который я считаю решающим: родилась девочка от другой женщины. И то, что он – отец, возможно, вообще никакой роли не играет. Жестко, но лучше смотреть правде в глаза.
Хотя нет, подождите, кое-что все-таки изменилось.
– О, ты вернулась!
Такого я точно не ожидала. Шурик загородил мне дорогу в класс. Сзади на меня наткнулась Жаки.
– Отойди! – рыкнула я.
– А твой нрав не изменился. – Он что рассмеялся? – Только твое тело стало еще лучше. Мне нравится этот загар. Тебе идёт.
– Яна, что ты там застряла? – возмутилась Жаки, не видя, что мне попросту не дают пройти. А русскую речь она пока что не понимала.
– А это кто у нас? – Шурик немного сдвинулся в сторону, чтобы рассмотреть Жаки. – Ого, ангел спустился к нам с небес?
Я сжала зубы.
– Какого хрена тебе от меня надо?
– Очень грубо, Янок, но вполне в твоем стиле.
– Не называй меня так! – Я подняла сжатый в руке телефон как можно выше. Шурик проследил за моей рукой.
– Что, хочешь разбить еще один телефон о мою голову?
– В прошлый раз я, возможно, ненароком сдвинула главную и единственную извилину в твоей башке! Ну, ничего, я сейчас вставлю её обратно!
– Яна, кто это? – Жаки тоже сдвинулась в сторону, чтобы понять, что происходит.
– Это отвратительная ошибка цивилизованного общества, которую я когда-то считала своим парнем. Сейчас же это просто мусор, – ответила я ей на английском языке.
– Он что, не понимает по-английски, раз ты можешь так спокойно это говорить? – Жаки раскрыла свои большие и безумно красивые глаза еще шире, переводя их с меня на Шурика.
– Напротив, – я изобразила улыбку чеширского кота, – он прекрасно говорит на английском.
– Яна, – Шурик приблизился ко мне еще на пару шагов. Я сморщилась.
– Я слышала, что она тебя бросила. Но я даже в страшном сне не видела, что ты решишь, будто я приму тебя обратно. И уж точно не думала, что ты реально так сильно осмелеешь, что подойдешь ко мне!
Разбивать телефон об него я больше не собиралась. Телефон подарила мне мама, поэтому он мне очень дорог. И еще я решила, что насилие – это плохо. Причем, любое его проявление. Да, жизнь меня чему-то уже научила.
У меня дежавю. Я вхожу в зал ожидания, везя за собой небольшой чемоданчик, мне ведь не нужно много вещей. Зимние здесь явно не пригодятся. Да и мой гардероб, сто пудово, уже пополнился.
Жара. Солнце слепит глаза сквозь панорамные окна. Меня ждет Оливер. Он приветливо машет мне рукой.
Только вот в этот раз я веду себя совсем по-другому. Я ускоряю шаг, по пути бросая чемодан на кафельный пол аэропорта. Я подхожу к Оливеру. Он раскрывает руки, затем обнимает меня.
– Я очень соскучился по тебе, маленькая бунтарка. Дом без тебя совсем опустел.
– Я тоже соскучилась, Оливер, – улыбаюсь я. – По тебе и по маме.
Я действительно скучала по ним, особенно по маме. За пару месяцев я привыкла к её суетливой заботе, в России мне этого очень не хватало.
– Рад, что ты вернулась. Я уж думал, что ты никогда больше не приедешь.
– Признайся, ты сделал это специально, чтобы заманить меня сюда, – усмехаюсь я. – Мама тебе, наверное, весь мозг выела.
– Я раньше не замечал, что она – зомби. Но ей очень понравился мой мозг, – Оливер сказал это с таким серьезным видом, что я расхохоталась.
Неплохое начало. Оливер присоединился к моему веселью.
– Спасибо тебе. – Я опускаю голову. Перед этим человеком я в таком долгу, что не рассчитаюсь, даже если доживу до ста лет.
– Пока еще не за что, – он вдруг становится очень серьезным. – Сначала я сам хочу провести диагностику. Я видел отчеты российских врачей, но хочу самостоятельно все перепроверить.
Я улыбнулась, кивая. Оливер в любой ситуации остаётся доктором – похвально.
– Что нового?
– Мама отдала Валери.
– Кому? – удивилась я. Мама ведь так любила Валерика. Она постоянно мыла его, чесала, кормила всякими кошачьими вкусняшками.
– Одной девочке. Она очень сильно болела, но выздоровела. Это сродни чуду. И мама подарила ей своё чудо.
– Ничего себе!
Есть ли в этом мире что-то отвратительнее, чем эта школа?
Мама и Оливер предложили мне перейти в другую. Но она находится в пятидесяти километрах от дома Палмеров. Ежедневные поездки будут отнимать слишком много времени, а оно мне сейчас очень пригодится.
Я надела джинсовые шорты, обшитые кружевом, черную шифоновую майку, босоножки через палец без каблуков, темные солнцезащитные очки. Волосы я собрала в пучок на макушке, макияж вообще не стала делать.
Я не собиралась как-то выделяться, просто хотела, чтобы мне было комфортно и не жарко.
Я очень соскучилась по своей машинке. Она поприветствовала меня мощным звуком мотора. Такое приятное ощущение – давить на газ. Минут пять, и я припарковываюсь на школьной стоянке.
Я вхожу в здание, не оглядываясь и не смотря по сторонам. Во-первых, потому что у меня ведь не было здесь ни друзей, ни знакомых. Кого мне высматривать? Во-вторых, мое сердце отчаянно стучит в предвкушении встречи с Маркусом – я боюсь, что мои ноги подкосятся.
Хотя мой мозг отчаянно сигнализировал о важности сохранении равнодушия. Все равно ведь он на меня никогда не смотрел. Можно подумать, сейчас что-то изменится.
А вот ученики принимаются разглядывать меня с нескрываемым интересом. Кто-то удивленно поднимает брови, кто-то что-то зашептал на ухо своего друга.
Мол, смотри-ка, вернулась как миленькая.
Я вхожу в класс, сажусь на свое привычное место. Опускаю голову на парту, закрываю глаза. Я уже соскучилась по Жаки. Без неё эта школа кажется еще невыносимее.
С кем мне вообще разговаривать?
Телефон подаёт сигнал. Я вытаскиваю его из своего маленького рюкзачка.
Пришло сообщение от Жаки.
Боже, детка явно чувствует, что я думаю о ней.
«Как дела? Как там школа? Еще не нарвалась на неприятности?».
«Я только вошла. Что? Неприятности? Да я же сама смиренность и скромность!».
«Ха-ха-ха. А если честно, Маркуса уже видела?».
Я тяжело вздыхаю: и Жаки туда же.
«Нет. Не видела».
«Держись, подруга! Помни, для чего ты вернулась!».
Да, я помню. И оно того стоит.
Если все получится, то я смогу вернуться на сцену. Я докажу, что все еще чего-то стою.
Я снова уткнулась лицом в парту, убрав телефон обратно в рюкзак.
– Привет! Ты же Яна? – раздается мужской голос.
Я резко выпрямляюсь, чтобы посмотреть, кто заговорил со мной.
Лицо у этого парнишки очень знакомое. Только вот не могу понять, где я его видела.
Высокий, блондинистый, весьма симпатичный. Он, скорее всего, замечает мое замешательство, поэтому представляется сам:
– Я – Адам. Мы познакомились три месяца назад на вечеринке мистера Палмера.
– Видимо, тебе уже нашли богатенького женишка! Выглядит он, как мальчик-зайчик…
Это о нем тогда говорил Маркус? Похоже на то.
– Я перевелся месяц назад. Можно я сяду с тобой. А то я все еще не нашел себе компанию.
Я кивнула. Хотя, если честно, у меня не было никакого желания общаться с кем-либо.
– Я слышал, что ты уехала обратно в Россию, – он расположился слева от меня. – Решила вернуться?
– Ага, – я открываю тетрадь, делая вид, что просматриваю предыдущие занятия. Черт, они ведь были два месяца назад.
– Почему? Не приняли назад?
Вот не нравится мне его любопытство. Мы не настолько близки, чтобы обсуждать подробности моего возвращения.
– Там холодно, – буркнула я. – Не прижилась в морозе.
– Но ведь ты выросла в этом холоде…
Но я его уже не слышала. В этот момент вошел Маркус.
Выглядел он еще темнее и мрачнее, чем я его запомнила.
Демон – не иначе.
Черные волосы, черная одежда, сам смуглый. Единственное, что отличалось, – это глаза.
Я вот уже три месяца только и делала, что воображала себе эти до обморожения ледяные глаза.
Взгляд Маркуса равнодушно заскользил по аудитории, без энтузиазма проходясь по мне.
Я успела почувствовать укол разочарования, когда его глаза резко вернулись обратно ко мне, широко открывшись.
Может, мне показалось, но он даже задышал чаще. Или это я?
Я встречаю его взгляд, не отворачиваясь, не увиливая. И пусть мне больно, пусть все внутри переворачивается, в животе образуется спазм, обида грызёт душу.
Я не знаю, что чувствует Маркус. Его лицо застывает, а глаза просто буравят мои.
Не могу сказать, сколько мы так смотрели друг на друга. И сколько бы еще продолжался этот обмен взглядами, если бы не прозвенел звонок, а в класс не вошел мистер Уайлд.
– Мистер Дэвис, присядьте, урок уже начался, – он дождался, пока Маркус сядет, чтобы обратиться к классу. – Итак, у нас снова пополнение. К нам вернула мисс Яна Вербина.
Он похлопал, но к нему никто не присоединился. Я даже не удивилась.
День прошел сумбурно.
Адам, видимо, решил, что мы теперь друзья. Он все время ходил за мной, поэтому создавалось такое ощущение, что у меня вырос хвост.
Пару раз я ловила на себе заинтересованный взгляд Маркуса. С чего бы это?
– Сейчас физкультура? – спрашивает Адам, словно я ходячее расписание.
– Да, мне надо переодеться, – отвечаю я, уже направляясь в раздевалку.
Странно это – казаться в том месте, где меня избили, а моё сердце смешали с грязью.
Я не входила сюда после того случая.
Сейчас здесь уже ничего не напоминало о том, что произошло в тот день. Эта раздевалка, наверняка, самое проклятое место во всей школе.
Издевательства, жестокое избиение Жаки, затем мое.
Читать бесплатно другие книги:
