Драконий жемчуг Колесова Наталья

Сон Ён помедлил, собираясь с мыслями.

— Вне зависимости, верю я вам или нет, существует ли этот волшебный жемчуг в действительности или только в ваших семейных преданиях, можете располагать мной. Если это будет в моих силах, разумеется. Иначе от безделья здесь можно сойти с ума или отупеть окончательно.

— То есть… — Бархатный голос Лян Ро Иля был словно соткан из самой подступившей ночи. — Вы согласны?

Сон Ён пожал плечами.

— Да.

— И вы даете в том слово?

— Может, вы еще пожелаете скрепить наш договор личной печатью? — холодно отозвался Сон Ён. — Думаю, слова сына министра Ким Хён Чжи, который никогда — вы слышите? — никогда не изменял ни королю, ни стране, будет вполне достаточно!

— Да. — Он практически не видел в темноте лица собеседника, но понял, что тот улыбается. — О да, вполне. Вполне.

Непонятно, что его разбудило. Ни движения, ни звука, ни даже лишнего ветерка, но Сон Ён внезапно распахнул глаза, как задремавший в ночном карауле солдат, и напряженно уставился перед собой во тьму.

Но темнота уже не была тьмой. Откуда-то слева разливалось серебристое сияние, будто в окно заглядывала полная луна, обрисовывая контуры предметов и отбрасывая от них длинные густые тени.

Вот только как раз сегодня было непроглядное новолуние.

Вновь забормотал и длинно застонал в своей комнате отец. Сон Ён уже привык к этим звукам и просыпался лишь в первое время пребывания на острове, когда всерьез беспокоился за жизнь министра. Да и к тревожно переворачивающимся и разнообразно всхрапывающим слугам тоже привык.

Во дворе было тихо. Настолько, насколько может быть тихо поблизости от вечно не спящего моря.

Серебристое сияние сдвинулось — как будто кто-то переместил фонарь с запертой в нем луной — и вновь замерло. Затаив дыхание, Сон Ён плавно, беззвучно сел на постели и… покрылся мурашками с головы до пят.

В воздухе перед ним висели три белые полупрозрачные фигуры. Они и излучали тот самый призрачный свет.

Как оно и положено призракам.

Язык прикипел к нёбу пересохшего рта. Сон Ён молча смотрел на них. А привидения — на него. «Вот и свиделись наконец, — подумал он, хватаясь за остатки юмора, как за спасательную веревку. — А то, понимаешь ли, живем в Становище призраков уже столько времени, а до сих пор все еще не представлены хозяевам».

Но для таких опасных и зловещих (по рассказам) вонгви[42] эти вели себя удивительно смирно: молчали и не двигались. А могут ли призраки вообще разговаривать? Сон Ён осторожно откашлялся и прошипел:

— Чего вам?

Не слишком вежливое и продуманное приветствие, но надо сразу же показать, кто в доме хозяин! Вопрос подействовал на призраков, как порыв ветра на простыни, развешанные для просушки: белесые тени взволнованно заколыхались, меняя очертания, разлетелись… и снова собрались-сбились вместе, словно цепляясь друг за друга для вящей устойчивости. Теперь он даже смог разглядеть их получше. Может, это как раз те, кто когда-то жил здесь, а потом внезапно пропал без вести? Выглядели они и впрямь семьей. Покрупнее — мужчина; поменьше, поизящнее — женщина в ханбоке. А еще цепляющийся за нее ребенок.

— Что вам нужно? Почему не спите мирно в своих могилах?

Сон Ён осторожно поднялся — и чтобы призраки не расценили это как угрозу (угрозу?! да у него самого колени препозорно трясутся!), и чтобы проснувшиеся домочадцы не увидели его беседующим с воздухом. Привидения синхронно попятились, будто бы тоже с опаской, и снова замерли в безмолвном ожидании. Это раздражало. Молодой человек легонько взмахнул рукой, точно отгоняя приставучих мух. Скомандовал, очень надеясь, что его шипение успешно заменит гневный властный окрик:

— А ну-ка убирайтесь отсюда! И больше никогда не возвращайтесь!

Он, конечно, не надеялся, что его немедленно послушаются, но такой реакции никак не ожидал: ребенок заслонился руками, словно его ударили, женщина заломила пальцы, а мужчина и вовсе упал в нижайшем поклоне. Вот так-так-так… Сон Ён еле удержал руку, стремившуюся по-простецки озадаченно почесать затылок. Подумал и вздохнул:

— Давайте-ка выйдем во двор…

Может, отвести их к шаманке, не его ведь дело разбираться с духами! Да и видеть их — тоже. Но, помнится, предыдущие визиты в дом мудан и даже пансу оказались бесполезны. Опять же призрачные хозяева до сих пор не наносили семье Ким открытых визитов и предсказанного вреда… Обуваясь, он смутно надеялся, что его безмолвные гости пропадут в ночи так же, как и появились.

Напрасно: троица послушно поджидала его во дворе. На фоне черных камней и черного беззвездного неба они стали видны яснее, как будто внезапно налились силами и засияли ярче. Почти воплощенные люди в белых одеждах. А вдруг вонгви специально выманили его наружу, чтобы разделаться с ним без помех?!

Сон Ён снова вздохнул, поправил накинутую чогори, спросил — уже вполголоса:

— Так что же вам все-таки нужно?

Призрачные гости опять заволновались, затрепетали, заторопились, то разделяясь, то вновь сбиваясь тесной группкой. Сон Ён видел, как они жестикулируют, как раскрываются их рты, но не понимал и не слышал ни слова, ни звука — даже считающихся обязательными для вонгви леденящих стонов и воплей… Признал с сожалением:

— Я не понимаю вас.

Привидения замерли, глядя на него — как ему теперь представлялось — с отчаяньем и печалью. Но гнева, ненависти не чувствовалось. От семьи отделилась фигура женщины, поклонилась ему и поманила за собой. Помедлив, Сон Ён все же двинулся следом, но очень осторожно: не хватает, чтобы нежить заманила его в пропасть или в какую-нибудь ловушку… кто и когда найдет потом его кости?

Идти оказалось недалеко: женщина остановилась у заброшенного колодца, расположенного за оградой. Хотя тот весь порос колючим кустарником, Ком Чон еще и заботливо перекинул через него доску: а ну как любопытный молодой господин полезет исследовать кусты и провалится? Сон Ён частенько подозревал, что в глазах прислуги (а то и отца) он до сих пор так и не вырос…

— Что? Что ты хочешь мне показать?

Предложит в колодец спуститься или хотя бы заглянуть, а потом возьмет и толкнет в беззащитную спину? Не так ли вонгви расправлялись с предыдущими обитателями дома? Но женщина наклонилась над темным зевом колодца, приложив ко рту руки; как будто даже послышался звук призрачного зова…

И вдруг снизу фонтаном ударил белый свет! Сон Ён отпрянул, жмурясь и заслоняя лицо рукою. Когда проморгался, когда наконец погасли радужные круги и белые пятна перед глазами, увидел присоединившуюся к призрачной компании призрачную же девочку. Та радостно металась от женщины к подоспевшим отцу и брату, пытаясь обнять и прижаться.

Сон Ён чуть не шарахнулся, когда она с той же радостью метнулась и к нему.

Но вскоре уже слабо улыбался в ответ на ее щербатую улыбку и стремительные низкие поклоны, от которых взлетала ее косичка — крысиный хвостик. Она за что-то его благодарила. За то, что он наконец увидел их? Что не побоялся пойти за призраками?

…За то, что ты нашел ее могилу.

Уже не боясь нападения, молодой человек заглянул в колодец, тщетно пытаясь рассмотреть что-нибудь на дне. Сохранились ли там какие-то останки? И где…

— А где же… — похоронены? покоятся? Подобные слова к ситуации, похоже, совершенно не подходят. — Где находитесь вы трое?

Призраки закивали, беззвучно заговорили, поманили его, скользя над мокрой от росы травой. Девочка-из-колодца за ними не пошла, — сидела на заросшем бортике, болтая ногами, и смотрела им вслед. Даже помахала обернувшемуся Сон Ёну: мол, до встречи!

«…Как бы не до очень быстрой и близкой встречи, — думал он вскоре, спускаясь по крутому склону во тьме, пусть даже и подсвеченной сиянием призраков. — Подобное опасное путешествие легко может привести к увеличению поголовья привидений в этом уезде!»

…Он стоял на крохотном участке берега, освобожденном отливом. Оглядывался, то потирая разбитое колено, то дуя на оцарапанные ладони. Если ему хотели сказать, что они утонули (вариант — их сбросили в море), зачем было заставлять его проделывать весь этот в прямом смысле сногсшибательный спуск? Призрак-мужчина вошел в скалу. Снаружи осталась лишь приглашающая рука. И что ему предлагают? Тоже шагнуть сквозь? Сон Ён все же провел ладонью по камню и нащупал в скале щель, достаточную, чтобы протиснуться боком. Пещера была небольшой, с круто поднимающимся полом, так что даже во время прилива ее не заливало водой. Идеальный тайник для контрабандистов, пиратов… и убийц, понял он, увидев, как привидения зависли над грудой костей, освещая их и все вокруг потусторонним светом.

— Эх, несчастные, — только и вымолвил Сон Ён. — Кто ж вас так?

…Первое время они жаждали только возмездия. И потому превратились в вонгви, пугающих, преследующих людей, селившихся в их доме и не желающих ни видеть, ни слышать, ни понимать их. К тому времени, когда наконец привели шаманов для беседы или изгнания, призраки уже потеряли всякую надежду добиться понимания и правосудия и могли только разрушать и губить. А сила нескольких призраков, объединенных единым гневом, ох, как велика!

Но время шло, и ярость постепенно сменялась печалью. Унынием. Им хотелось теперь лишь настоящего упокоения. Воссоединения семьи хотя бы после смерти. Потому что дочь, умершая от руки ночных убийц не в доме, как они, а нашедшая свою смерть в колодце, не могла быть вместе с ними.

Они долго и терпеливо ждали, когда же молодой господин изволит заметить их. Теперь, когда это наконец произошло, они во всем полагаются на него…

Вышедший из пещеры-могилы Сон Ён закинул голову, подставляя лицо соленым слезам моря. Как-то слишком много людей и… квисинов на него теперь полагается. Сам Чхоннён с неведомым пока заданием. Лян Ро Иль в поисках своей волшебной жемчужины. И даже робкие призраки, ищущие своих убийц и жаждущие посмертного покоя.

Не много ли надежд возложено всего на одного… пусть и без сомнения, очень талантливого, умного и смелого человека?

Скрестив на груди руки, Сон Ён смотрел на останки, извлеченные из колодца и через несколько часов игр с морем — из прибрежной пещеры. Да, он не ошибся в ночной темноте: крупный мужчина; женщина, вон и клочья выцветшего ханбока сохранились; скорченный скелет маленького ребенка и ребенок побольше, улыбавшийся ему щербатой улыбкой.

С подчеркнутым безучастием слушал он возбужденный разговор секретаря чиновника Ли, управляющего, старосты деревни и — смотрите, кто к нам пожаловал! — самого уездного начальства. Он же следователь, он же здешний судья и командир солдат, поддерживающих порядок на вверенной ему территории. Сейчас эти самые солдаты как раз поддерживали… вернее, сдерживали толпу любопытных горожан и селян: вести по берегу разносятся быстро. Сдерживать сдерживали, а сами воротили головы через плечо, поглядывая на мертвецов с опасливым любопытством. Убийства, как уяснил Сон Ён, случались здесь крайне редко, и потому всем было опять же крайне интересно.

Ком Чон, кося на молодого хозяина тревожным глазом, рассказывал, как он полез в старый колодец это… поглядеть, можно ли расчистить… устали это, таскать воду в гору… а нашел это… ну, это… и, комкая шляпу в руках, указал робко на крайний скелет в рубашке… Испугался, ну, это… а молодой господин это… к вам велел бежать.

Сон Ён решил распределить свои «находки». В Ком Чоне он был уверен: старый слуга, хоть и пугливый и недалекий, но крайне преданный семье Ким, выдержит строгий допрос и даже палки, если придется.

Чиновник Ли, восседавший на принесенной следом за его палантином скамеечке, будто на троне, повернул к Сон Ёну брюзгливо-подозрительное лицо.

— Твой слуга нашел одни останки, а ты, значит, прочие? И все в один день? Не слишком ли это подозрительно?

Молодой человек помолчал, преодолевая себя: унизительное «ты» вонзалось в его гордость не хуже ядовитых стрел. Лишь услышав за спиной покашливание отца (министр Ким уселся в дверях дома, не собираясь ни выходить, ни приветствовать уездное начальство, ни принимать участие в разговоре), ответил чрезвычайно вежливо:

— Я целыми днями гуляю по берегу, как вам, — поклон, — ваши слуги, безусловно, докладывали. Так что эта… находка была только делом времени. Или вы желаете меня в чем-то обвинить? Если в убийстве, так взгляните на них внимательнее: этим останкам явно не первый год, посмотрите, посмотрите!

Он со злорадством отметил, что чиновник как раз старается всячески миновать взглядом разложенные на ткани скелеты.

— Да-да, — закивал секретарь, записывая что-то в книгу — судя по объему и обложке, вполне официальную. — Никак не меньше десяти лет! — и почтительно увял под раздраженным взглядом начальства.

— То есть это как раз пропавшая семья купца Ко? — спросил с восторженным ужасом бледный Ли Сын Хи, торчавший за отцовским плечом.

— Да с чего ты взял?! — прикрикнул на него глава уезда. — Мало ли людей пропадает без вести?

Сон Ён шагнул от дома и остановился в ногах четырех тел. Сказал, глядя поверх них на чиновника:

— Мало! На вверенной вам территории мало, господин Ли. Ведь всей губернии известно, как усердно вы поддерживаете здесь закон и порядок!

Он очень старался, чтобы в его голосе не прозвучало никакой язвительности или насмешки — одна подчеркнутая почтительность, — но, видимо, не получилось: чиновник дернулся, будто его в ягодицу укололи. Толпа за спинами стражников благоговейно притихла.

…А еще ты обдираешь крестьян, рыбаков и ремесленников поборами и налогами куда больше определенных на твой уезд, а разницу прикарманиваешь. А еще занимаешься незаконной торговлей. И если бы только это…

— Это действительно бывшие владельцы дома. Семья Ко, — заключил молодой человек.

Чиновник Ли изволил милостиво пошутить:

— Раз ты тут взялся играть роль следователя, может, заодно скажешь, отчего все они умерли?

Сон Ён опустил взгляд на жалкие останки.

— Тут и гадать нечего. Их убили.

Зрители восторженно загомонили.

— Убили? — негромко повторил Ли Сын Хи.

— Желаете услышать — как?

Чиновник дернул щекой и рукой. Выпрямился с выражением на лице: ну, давай-давай, повесели меня!

Сон Ён сложил на животе руки и ровным голосом начал свой рассказ.

…К ним пришли ночью. Хозяйка, еще хлопотавшая по дому, открыла дверь безбоязненно: узнала пришедших. Повернулась от входа — разбудить мужа. И получила удар по голове, раскроивший череп. Мужчину, не успевшего проснуться, закололи ножом в спину. Удар был неточен, поэтому пришлось бить несколько раз. Мальчик…

Тут Сон Ён помедлил и опустил веки, чтобы не видеть жавшегося к матери ребенка, смотревшего на него круглыми любопытными глазами: отчего-то сейчас, белым днем, призрачная семья выглядела куда вещественнее, реальнее, чем в определенной им для обитания ночи.

…Мальчик умер быстро. Ему просто перерезали горло.

Хуже всех пришлось девочке: если уж считать быструю гибель лучшим выходом. Она выскользнула через боковую дверь и побежала от смерти. На беду ей встретился колодец, уже и тогда высохший. Девочка провалилась в него, сломав обе ноги. Убийцы нашли ее по крикам боли. Посовещались и решили, что это будет лучшим вариантом. Прикрыли колодец досками, завалили ветками и камнями, чтобы никто не услышал криков о помощи…

Сон Ён медленно открыл глаза и поглядел на чиновника Ли — тот изо всех сил пытался удержать на физиономии презрительно-скучающее выражение, однако оно то и дело сползало, обнажая растерянность, неверие… Страх.

— Девочка жила еще несколько дней, — жестко продолжил Сон Ён. — Умирала от голода, жажды и боли и кричала, кричала. Кричала, даже когда не могла глотнуть, а распухший от жажды язык душил ее. Молила о помощи, о пощаде… О милосердии.

Он смолк. Молчала толпа за оградой. Молчали уездные чины и солдаты. Даже море, казалось, притихло, подкрадываясь на цыпочках к берегу и к людям. Лишь староста деревни хэнё всхлипывала в зажимающую рот ладонь.

Наконец чиновник Ли откашлялся и обвел взглядом безмолвные лица.

— Слышали мы, что столичные вертопрахи склонны к поэзии, к досужим выдумкам… Вот ты сейчас это и нам продемонстрировал! Откуда знаешь, как и что тогда происходило? Ты следователь? Судья? Скажи еще, что мертвецы навещали тебя этой ночью и поведали свою трогательную историю! Отойди в сторону и немедля заткнись! Знай свое место!

— Ну, не такая уж это и выдумка!

Все обернулись. Чиновник нервно дернул головой. Во двор неторопливо и плавно, аки благородный аист в стаю кур, входил Лян Ро Иль. Поприветствовал собравшихся любезной улыбкой и легким наклоном головы. Подошел, деловито засучивая рукава и оглядывая найденные тела так и этак. Наклонившись, безбоязненно повернул череп с останками расплетенных волос, являя миру и придвинувшимся зрителям дыру в затылочной кости.

— Женщина.

Тонкими длинными пальцами проник между ребер мужчины (кто-то из окружающих охнул), покачал, дернул, кость сломалась с легким ж хрустом, зато Лян Ро Иль предъявил в поднятой ж руке добытый обломок металла.

— Мужчина. Вероятно, нож был качества отвратительного… Теперь мальчик. Никаких видимых травм костей, так что наш нежданный следопыт вполне может оказаться прав. Что же касаемо старшего ребенка, достаточно одного взгляда, дабы заметить полный перелом правой ноги и трещину в левой, — указал он носком расшитой туфли.

Сон Ён невольно покосился на призрачную девочку. Та рассматривала экзотичного Лян Ро Иля с видимым удовольствием: дети любят все цветастое и яркое. Скелет, лежащий на земле, она с собой явно не соотносила. Хотя обе ее ноги, видневшиеся под коротковатым подолом, были сломаны. Так и бродить бедняге дорогами иного мира такими ногами до следующего круга рождения…

— Вижу, господину Лян Ро Илю интересны местные мелкие дела, хотя он повидал куда больше нашего, — кисло произнес чиновник Ли. — Эй, заверните каждое тело отдельно и перевезите в тюремную холодную! А ты… — Взгляд из-под низких бровей на Сон Ёна. — Явишься со слугой на допрос, когда тебя призовут. И чтобы больше никаких… подобных находок, понял?

— Сие не от меня зависит, лишь от повеления Небес, — чопорно отозвался молодой человек, кланяясь низко.

В его смирении глава уезда все равно узрел некую насмешку, раздул ноздри и отпихнул с дороги не вовремя подвернувшегося тщедушного секретаря:

— Возвращаемся!

— Не могу поздравить вас с тем, что вы так успешно привлекаете к себе внимание уездного начальства, — заметил Лян Ро Иль. — Оно может решить, что вы доставляете излишнее беспокойство. А за вас некому, кроме меня, вступиться. Все еще не хотите побыстрее убраться с этого острова?

— Хочу, и вы это знаете, — сквозь зубы произнес Сон Ён, старательно отворачиваясь от привидений, безмолвно кричащих и гневно указывающих на удаляющуюся толпу. Я знаю, знаю… Взгляд его наткнулся на старую шаманку. Та таращилась то на семью призраков, то, по-птичьи ворочая голову, на него. Встретившись с ним глазами, мудан поспешно отвернулась и выбралась вон из любопытной толпы. Поплелась прочь, опираясь на длинный, украшенный ленточками посох, горбясь и глядя под ноги. Что, женщина, и ты теперь тоже знаешь? Но вряд ли посмеешь открыть рот…

— Я даже не буду спрашивать, — продолжил Лян Ро Иль, обшаривая глазами двор: казалось, он чувствовал присутствие призраков, — откуда вы узнали эту душещипательную историю — несчастная девочка тронула даже мою зачерствевшую душу. Но эти люди давно уже мертвы. Ваш же первейший долг — заботиться о живых. То есть о себе и своем почтенном отце, — он издалека поклонился министру, по-прежнему безмолвно наблюдавшему за всем происходящим из тени дома.

— То есть виновные не должны понести наказание?

Лян Ро Иль закатил глаза в безмерной усталости. Выразительно вздохнул:

— Я считаю, что нам с вами следует мыслить совершенно иными категориями. И поменьше лезть в мелкие людские дела…

— Мелкие?!

— …Но если уж вам так хочется это сделать, верните для начала себе былую силу и власть — или обретите новые. Вот о чем следует думать в первую очередь, уж поверьте мне! — Он даже хотел снисходительно похлопать Сон Ёна по плечу, но в последний миг остановился: то ли из-за выражения лица молодого человека, то ли из-за некоего неприятного воспоминания. Унизанная перстнями рука зависла в воздухе, пошевелила пальцами и опустилась. — Я лишь напомнил: не время отвлекаться на мелочи! Сейчас все ваши силы должны быть отданы мне.

— Я выполню свое обещание, — утомленно сказал Сон Ён. Он практически не спал ночью. Холодная ярость, дававшая ему силы противостоять чиновнику Ли, уже схлынула. А еще предстояло успокоить жаждущих возмездия призраков. А еще как-то добиться этого самого возмездия… А еще…

— Этот человек прав, — сказал за спиной отец. Оглядевшись, Сон Ён понял, что и не заметил, как ушел его настойчивый проситель. Зрители, не посмевшие зайти во двор с расспросами, разбредались, оживленно беседуя, а безутешные призраки сгрудились у ограды, провожая взглядами собственные останки.

И своих собственных убийц.

Сон Ён устало опустился на теплые доски террасы.

— Прав в чем?

— У тебя нет весомых доказательств, да и откуда — через столько-то лет! Но даже если они обнаружатся, даже если появятся свидетели… Ты же понимаешь, что уездный судья ни за что их не признает?

— Понимаю, отец. — Сон Ён потер ноющие, как будто распухшие виски. — Но также понимаю, что ни за что не отступлюсь от этого дела. — Он ободряюще кивнул прислушавшимся к их разговору призракам.

Министр Ким помолчал.

— Тогда будь осторожен. Рассчитывай шаги. Я поддержу любое твое решение. И помнится, губернатор провинции очень недоволен тем, как ведет свои дела чиновник Ли, но пока не трогает его из-за влиятельной родни и из-за того, что глава уезда всегда подчищает за собой следы. Но если хвост длинный, на него обязательно наступят…

Как бы ему самому хвост не прищемили! Но Сон Ён постыдился озвучивать перед отцом эту унылую мысль. Да и внезапно некогда стало.

Потому что в ворота ворвался маленький смерч и завертелся по двору, сверкая зубами, глазами, лентой в тугой косе. Даже призраки едва не закружили вместе с ним в стремительном хороводе.

— Ким Сон Ён! Ты, как я погляжу, можешь съесть даже печень блохи!

Молодой человек моргнул, повторяя:

— Печень блохи… это еще что за?..

— Думаю, это комплимент, — тихонько подсказал ему министр. — Вроде как ты крайне лихой пройдоха.

Отец лучился морщинками вокруг глаз, наблюдая, как мелкая здоровается со слугами, потом спохватывается, что не соблюла должный порядок, и поспешно кланяется и министру.

— Здравствуйте, дядюшка… ой, господин, как ваше здоровье?

Сон Ён спросил сварливо:

— А моим не хочешь поинтересоваться?

— Что опять?! — Мелкая внезапно испугалась, кинулась к нему, прижала к его щеке ладонь, взыскующе вглядываясь в лицо. — Лихорадка? Что-то болит?

Растерявшийся молодой человек даже не сразу догадался отвести ее руки — лишь когда услышал хмыканье отца.

— Ничего такого! Просто не спал всю ночь, — и добавил с легким самодовольством: — Разыскивал тела убитых.

Ха На тут же переключилась. Отодвинувшись (к скрытому его сожалению), вновь восторженно заявила:

— Нет, каков ты, а? Уел их всех! Мол, Небеса меня направляют! Должна же быть справедливость, а как иначе?

Плюхнулась рядом с ним.

— Знаешь, а я ведь помню эту девочку! Ко… Ю Хва, кажется. Она была веселая и добрая. Мы с ней иногда играли. Разве не должны Небеса покарать злодеев за мученическое убийство ребенка?

Девочка-призрак ходила вокруг, с интересом разглядывая ныряльщицу. То несмело трогала за косу, то щупала ткань чхимы: привыкала к новому виду своей бывшей подружки. Ха На, как и Лян Ро Иль чуть раньше, не видела ее, но явно чувствовала — тут же рассеянно поправляла волосы или одежду.

А ведь и впрямь погибшая девочка сейчас была бы ее ровесницей, понял Сон Ён. И вдруг представил, что это Ха На бежит в ночи, спасаясь от настигающей смерти. В одной рубашонке, сбивая босые ноги о камни, распарывая о колючки кустарника: перепуганное сердчишко колотится, а от срывающегося дыхания нет даже сил кричать…

Задохнулся и распахнул глаза. Ха На сидела рядом, живая и здоровая, болтала ногами и улыбалась — всем и всему сразу. Ему, отцу, слугам, миру. И тому, что он смог «уесть» чиновника Ли, а еще пообещал найти убийц ее детской подружки…

Как же она это проделывает? Буквально несколько минут назад Сон Ён ощущал лишь усталость, подавленность, да чего там — глубокие сомнения, сумеет ли он справиться с этой задачей и как к ней вообще подступиться… А сейчас вдруг твердо поверил, что все будет хорошо! Что он сможет горы свернуть — пока блестят ее глаза, пока она им восхищается, беспокоится.

Пока она просто рядом.

— Ой-ой-ой! — закричала вдруг мелкая хэнё, не подозревающая о силе своего влияния на некоего благородного янбана. — Как солнце уже высоко! Бабушка об меня всю палку обломает! А может, и не сломает, если я ей все интересненько обскажу? Берегите себя, господин… и младший господин — тоже!

И — только пыль по тропинке клубится. Мужчины аж шеи вытянули, провожая ее взглядами.

— К ней бы мокрое белье привязывать, — проворчал Сон Ён. — Пока добежит с ветерком — уже все высохнет!

Министр, кряхтя, приподнялся на онемевшие ноги. Сказал неожиданно веско:

— Мне нравится эта девочка.

И скрылся в сумраке дома, оставив сына растерянно моргать. Это в каком же смысле? В смысле — славная девчушка?

Или в смысле…

А?!

Многоцветный изловил ее, когда усталая Ха На возвращалась от управляющего. Шла, загибая пальцы: считала, сколько и чего еще нужно собрать и сдать, чтобы налог за этот месяц был наконец уплачен.

А подняв глаза, обнаружила его, сидящего на камне у перекрестка. Прямиком у алтаря сонхвасин[43] — мелких камней, сложенных пирамидкой. Даже глаза захотелось протереть — не почудился ли, оттого что голову напекло? Нет, сидит себе, настоящий; яркий, словно огненная птица Чуджак: кажется, даже воздух вокруг него переливается, как над раскаленной печью.

— Вот наконец и наша маленькая Ха На! — промолвил он с улыбкой. Так ласково улыбается тигр при виде зайчонка.

Девушка тоскливо покосилась по сторонам: ни людей, ни путей к бегству. Пришлось поклониться и подойти.

— Скажи, отчего я до сих пор не вижу тебя среди своих хэнё? — продолжил Лян Ро Иль приветливо.

— У меня бабушка… она больна, а нам надо платить подать за двоих, — промямлила девушка.

Многоцветный продолжал улыбаться:

— А разве господин Ли не говорил, что его гость настолько щедр, что сам внесет в казну налоги? Серебром внесет, — выделил он голосом.

Ха На только хлопала глазами, не зная, какую еще отговорку придумать — как назло, сообразительность ее не вовремя покинула. Сказать, что боится моря? Так у нее волосы до сих пор влажные от утреннего ныряния… Странно, что многоцветный господин до сих пор не доложил о ее непокорстве управляющему или даже самому уездному чиновнику!

Лян Ро Иль легко поднялся, будто взлетел — так стремительно взметнулись его богатые многослойные одежды. Как только не запарится? Она вон вся взмокла. А этому хоть бы хны — свеж, благоуханен, яркие медовые глаза сверкают, как драгоценные камни.

— Скажи-ка мне, девочка, как ты относишься к своему спасителю?

Вопрос был ну до того неожиданным, что оставалось только глазами хлопать. Многоцветный снисходительно улыбнулся:

— Спрошу понятнее: желаешь ли ты, чтобы он был здоров, благополучен и счастлив?

Ха На быстро-быстро закивала:

— Конечно, господин! Только о том с бабушкой и молимся!

— А понимаешь ли, что счастлив он может быть, лишь вернувшись на свое прежнее место — в столицу?

— А… разве такое возможно? Старик… ой, я хотела сказать, господин министр ведь изменщик и преступник!

Чужак презрительно скривил красивые губы:

— Многим это не мешает жить благополучно и безмятежно! Но в данном случае поможет только чудо.

Чудо? На своем недолгом веку Ха На встретилась только с одним чудом — собственным спасением. С ней, в отличие от бабушки, великий Чхоннён не разговаривает. Не будешь же считать чудесами квисинов и мульквисинов, которые просто живут рядом? Ну и что, что их не все замечают-встречают? Просто у людей разное зрение — у кого похуже, у кого позорче…

— И где же взять этакое чудо?

И следующие несколько минут слушала, открыв рот. Не будь она внучкой Морской Ведьмы, не играй в подводные догонялки с маленькими ино, сказала бы, как и его измученные, обозленные ныряльщицы: у чужака-де с башкой не все в порядке. Ищет то, не знает что, там, не зная где…

— И вы сможете отличить этот самый драконий жемчуг от обычной жемчужины? — зачарованно спросила Ха На. Собственно, и обычных-то жемчугов она видела мало: в украшениях уездного начальника и его жены. Раковин-жемчужниц у берегов острова, к сожалению, не водилось. Или к счастью? А то бы к налогу на рыбу, моллюсков и водоросли добавился бы еще и налог на жемчуг. И бранился бы тогда управляющий: форма не та, цвет не такой, размер подкачал!

Поднятые брови, высокомерие в светящихся глазах, кривоватая усмешка яркого рта.

— Уж поверь мне, девочка, свой наследный жемчуг я узнаю сразу!

— И сразу же пожелаете, чтобы министра Кима оправдали и возвратили в столицу? — дотошно уточнила Ха На.

Ее явное недоверие позабавило многоцветного.

— Я никому не оказываю услуг просто так. Ким Сон Ён для начала должен помочь отыскать мне жемчуг. Вместе с тобой.

— На вас вон сколько опытных хэнё работает, зачем вам я? Да еще этот парень с какого боку ныряльщицам помощник?

— С самого начала я ошибался, — немедленно признал Лян Ро Иль. — А теперь понял…

Нагнулся, чтобы взглянуть ей в глаза вровень. От него несло жаром, как от растопленного очага. И пах он тоже жарко, незнакомо и опасно: как неведомый зверь или как шаманский костер с одуряющими благовониями.

— Поняли — что? — пискнула Ха На. Еле удержалась, чтобы не отступить или просто не отшатнуться. Как будто он и впрямь был зверем и испуг мог подтолкнуть его к нападению.

Мужчина медленно склонил голову набок, разглядывая ее лицо. Глаза его сияли.

— Мне нужны не просто ныряльщицы, пусть даже самые опытные и удачливые! Мне нужны те, кто видит. Может, уже сотню раз эти женщины проплывали мимо — только руку протяни, но не смогли заметить искомое. Ты же видишь гораздо больше, чем другие, ведь так, девочка?

Ха На могла только моргнуть — и с облегчением сглотнуть, когда он наконец выпрямился.

— Аэтот парень тоже на самом деле может гораздо больше, чем думает. И уж гораздо больше того, о чем даже не подозревает. И он уцепится зубами за возможность возвращения.

Ха На уставилась в грудь Лян Ро Иля. Конечно, Сон Ён хочет вернуться домой. Для янбана ее остров почище тюрьмы. Здесь он чахнет, хворает телом и душой. Не дело аисту жить среди куриц или ворон. Не сможет он им уподобиться. Никогда.

Вот ведь… пыль летит, прямо все глаза забило! Ха На смахнула рукавом закипевшие слезы, шмыгнула носом и сказала мрачно:

— Ну раз надо — так надо. Только вы уж меня защитите, когда он браниться будет!

Какое там — браниться! Сон Ён чуть не за шиворот вытаскивал ее с лодки. И чуть ли не пинками гнал по берегу, только уворачиваться успевай. А уж ругался-то как — ух! Многоцветный наблюдал себе, скалился, довольный. Лишь навеселившись вдоволь, остановил разошедшегося не на шутку янбана:

— Мне нужна эта девочка. А раз уж вы все равно будете рядом, сумеете проследить, чтобы с ней ничего плохого не случилось. Вам ведь уже не привыкать?

Ха На ловко обогнула спорящих и пробежала обратно в лодку. Поприветствовала гребцов и старшую хэнё: Чан Ми единственная из ныряльщиц отправилась сегодня с многоцветным. Вид у нее был встревоженный. Тихонько спросила:

— А твоя бабушка знает?

Бабушка знала. Ха На вчера сказала ей. Против ожидания старая хэнё не стала ни ругаться, ни наказывать внучку. Выслушала, долго задумчиво смотрела на море, потом вздохнула: «Ну раз и парень там же… может, всё как раз по воле Священного Хранителя? Не забудь с собой сухое взять, костер в море не разведешь». Ха На не поняла, при чем тут Хранитель, но порадовалась, что все обошлось, и благоразумно решила не расспрашивать. Чего раздражать лишний раз?

Девушка уселась на носу — подальше от гневливого янбана. Ветер дул сильный, словно пытаясь загнать их обратно в бухту, и вскоре Ха На уже дрожала, сжавшись в комок и обхватив колени. И это она еще даже нырять не начала!

Теплая, пахнущая благовониями ткань накрыла девушку с головой. Вынырнув из-под нее, Ха На оглянулась: неуверенно ставя по дну ноги и хватаясь за гребцов, от нее уходил сам многоцветный. Это он набросил на нее свой пхо.[44]

— Спасибо, господин! — крикнула девушка в спину Лян Ро Иля. Его ответ донес до нее ветер:

— Я всегда забочусь о тех, кто мне нужен!

Ха На перехватила взгляд Сон Ёна — парень скривился и отвернулся. Ой, опять на что-то злится! Девушка демонстративно закуталась поплотнее — теплая от тела Лян Ро Иля одежда грела не хуже костерка, который обычно разводят хэнё на берегу, чтобы обогреться и обсушиться.

..Лодка, слегка покачиваясь на тихих, сонных, словно тоже разморенных солнцем волнах, медленно дрейфовала вдоль побережья: гребцы, видимо, уже привычные, сидели, отдыхая и ожидая указаний.

— А чего не ныряем-то? — тихонько спросила Ха На у старшей хэнё.

Чан Ми ответила, тоже почти не разжимая губ:

— Господин всегда говорит нам, где искать. Правда… — Она воровато глянула на Лян Ро Иля и добавила почти беззвучно: — Всегда и ошибается.

Многоцветный лежал на циновке на дне лодки и смотрел в небо, как будто не видел ничего занятнее. Или вообще облака считает? Так их и нет сегодня. Ну и ладно, Лян Ро Иль же платит поденно? Расслабимся и будем просто лежать под хурмой с раскрытым ртом — авось сама упадет…

— Нет, — неожиданно сказал многоцветный и резко сел — аж лодку качнуло. — С каждым разом получается все хуже!

— Что?

— Искать! — Приезжий раздраженно засучивал рукава. Выглядел он бледным и утомленным, будто не валялся бездельно битый час, а сам нырял на глубину. — Кругом слишком много воды, отнимает все мои силы…

Вытянув и без того длинную шею, обвел глазами горизонт, стараясь миновать взглядом эту самую воду.