Обещанная Демону Константин Фрес

– Темная душа не может без веры принять Служение! – расхохоталась Марьяна. – Так что если ты убьешь меня, ты станешь всего лишь еще гаже, еще чернее и падешь еще ниже в проклятье. Ну, давай! Утопи себя! Может, сегодня не откажешь мне, и совершишь Поступок, мальчишка? Осмелишься?

Марьяна издевалась и хохотала как безумная, а Эрвин молча смотрел на женщину, корчащуюся у его ног.

– Осмелюсь, – ответил он твердо, когда Марьяна отсмеялась и ее обессилевший голос стих. – Ты хочешь посмотреть на Поступок? Хорошо. Я совершу его. Но не ради тебя; ради Нее. Ради вернувшей мне веру в людей, – голос его окреп, Эрвин поднял руки вверх, словно пытаясь поймать кончиками черных когтей демона лучи святого света над своими трепещущими крыльями, – я принимаю Служение!

Словно оглушительно грянул гром,  синей сверкающей змеей молния ринулась с небес, в провал в разбитом куполе, и оплела Эрвина с ног до головы, каждый палец, каждую волосинку на его голове, выжигая скверну, ярость и ненависть. На плечи ему легли латы, зазвенела кольчуга, бархатное черно-синее одеяние Инквизитора одело его.

Марьяна, омерзительно взвыв, как гиена, вытряхнула из рукава кинжал и кинулась на Эрвина, метя ему в бок, но его тяжелая рука в металлической чешуйчатой перчатке с хрустом переломила лезвие ее оружия и, ухватив женщину за плечо, грубым толчком отправила ее на место, к ногам Инквизитора.

Эрвин развел руки в стороны, ладонями вверх развернув их, к свету. И словно бледный лунный луч, на них засиял возвращенный ему огромный, прямой обоюдоострый  Инквизиторский меч.

– Судить и карать, – звучно произнес Эрвин, вспоминая девиз Инквизитория. Он перехватил меч за рукоять так уверенно и привычно, словно никогда не выпускал его из рук.

– Ты не посмеешь! – выдохнула Марьяна.

– Кто мне помешает, дочь погибели? – спокойно спросил Эрвин.

Марьяна взметнулась, вскинула гордо голову, готовая спорить до бесконечности, но меч Эрвина, свистнув, мгновенно прочертил широкую полосу белого света, и белокурая голова женщины, мгновенно высохшая, как у древней мумии, запрыгала по каменному полу, странно растянув рот в улыбке до самых ушей. Тело ее осело, мешком свалилось к ногам Инквизитора, и тот почтительно склонил голову перед Смертью, пожинающей свои плоды.

– Магия, прими ее!

Глава 26. Отец Элизы

Свершив суд, Эрвин быстро вернулся к поверженному Первому.

С  неподвижно лежащего тела Тристана с легким шорохом, словно перья, смытые порывом ветра, сползло его неистовое звериное обличье, и он остался лежать бездыханный, неподвижно, истерзанный, в изорванной, окровавленной одежде. И залечить раны у него сил не осталось.

– Как, впрочем, и всегда, – пробормотал Эрвин, склонившись над его согнутым в муке телом. – Ему нужно в Инквизиторий. Святое место излечит его от ран.

– Но как?! – в отчаянии произнесла Элиза. – Демона?..

– Однажды я упросил его сделать это, – ответил Эрвин, приподнимая Первого и ловчее перехватывая его, чтобы поднять на руки. – Упрошу и еще раз. А ты жди меня. Я вернусь очень скоро.

Пока Инквизиторы переговаривались между собой, маркиз Ладингтон прятался я спасительной тени комнаты. Он рассматривал своих врагов через щелку между дверью и косяком, и сердце его колотилось, готовое вырваться из груди. Тринадцатый, Инквизитор-воин, поднял на руки Первого, проклятого одержимого Демона, и ушел. Интересно, куда? Казнит где-нибудь, где никто не найдет и следа этой нечисти?..

– Это было бы хорошо, – стонал маркиз, истово на это надеясь.

Когда медведь нападал на него, маркиз увидел тень узнавания в алых глазах, и злобную радость от встречи и близости цели. Еще миг – и когти хищника распороли бы его тело. Первый бы добрался до него и завершил бы свой долгий путь мести. Но не в этот раз. Опасность была близко, но в который раз миновала его.

Марьяна откликнулась на зов своего Короля; вероятно, он причинял ей боль, или тревожил память, в которой было похоронено все – молодость, красота, тень обещанной любви. Но ее появление было как нельзя кстати. Она собрала все силы, чтобы отогнать Инквизиторов,  у нее почти вышло. Почти…

– Проклятые, – стонал маркиз, трясясь от злобы, – а-ах, проклятые! Как легко вывернулись из ловушки!.. Принять Служение – как хитро!.. И прощены  все их гневные нечестивые  слова, и плевки в небо! Одному мне прощение не обещано…

Он снова заскулил, отчаянно жалея о выбранном пути и злясь на ту, что подбила его идти этой страшной, грязной и преступной дорогой. Но Марьяна была мертва; суд над ней свершился, она заплатила сполна, а он… он остался жить и бояться.

Однако, теперь надо было что-то делать. Маркиз почувствовал, как его размеренная спокойная богатая жизнь летит в тартарары. Он избавился от Ротозеев, то всех тех, кто так или иначе мог опознать его или свидетельствовать против него. Он хотел затереть все следы и жить дальше без тени страха, как любой человек.

Но те, от кого он так тщательно прятался, нашли его.

Проклиная всех и все, маркиз лихорадочно соображал, сколько теперь ему потребуется времени н то, чтобы найти и собрать новую шайку. Найти искусника, который смог бы выковать иголку; сшить новую душу, чтоб однажды напялить ее и убраться прочь.

– А еще найти Швею,– бормотал маркиз, мечась по комнате, запустив руки в жиденькие волосенки на голове.

– Зачем Швея?! – истерично выкрикнул Артур, про которого маркиз почти забыл. – Швея у нас есть! Эта девчонка с вытаращенными глазами! Мне показалось, что она благополучно убралась до начала заварушки. Скользкая и пронырливая, как крыса… Тела ее я не видел.

– Это хорошо, это хорошо, – бормотал маркиз. –   Хорошо, если  б она была жива! Тогда вот что: сейчас же иди к ее родителям и притащи ее сюда, даже если они будут сопротивляться! Она нам нужна сейчас как никто! Эх, придется самому взяться, смастерить иглу! Но это займет много времени, и вряд ли она будет хотя бы вдвое хуже той, что была! Но эта девчонка – наш путь к спасению!

– Хорошо бы, – ответил Артур с придыханием.

– И еще, – протянул марких задумчиво. – Наверное, нам придется уехать из города. Все бросить и скрыться.

– Зачем?! – снова выкрикнул Артур. Мысль о том, чтобы ставить сокровища, удобный дом, претила ему. Без фальшивой души Артур был совсем не молод и не такой уж бравый красавец. Обрюзгший, растолстевший, с оплывшим лицом пьяницы, он страдал подагрой и хромотой. Плешивый и пузатый, он вызывал снисходительную жалость, потому что в присутствии своего преступного папаши выглядел затравленным и подавленным. Глядя на него теперь, вряд ли по нему стала страдать хоть одна девушка, и Ветта – первая.

– Зачем, зачем! – яростно выкрикнул маркиз. – А как ты собираешься скрываться от этих Демонов?

– От одного Демона, – напомнил хитрый Артурчик. – Которому, кажется, вот-вот наступит конец. А Инквизитор не имеет права нас трогать. Он же не знает, кто мы есть такие. А так… Мы не совершили ни одного дурного дела с тех пор, как он принял Служение. Мы перед ним чисты. Покарать нас имеет право только тот… Демон. Кажется, он узнал тебя. Поэтому так истово хотел перекусить тебе глотку. Инквизитору, только что освободившемуся от проклятья, какой резон снова отрекаться? Он не станет пачкать руки. Так что, если вести себя тихо…

– Тихо! – передразнил маркиз. – И вечно жить под его присмотром?! К тому же Элиза…

Маркиз даже остановился, будто страх сковал его тело и не позволял двигаться. Какая насмешка судьбы! Когда-то он уничтожил Четырнадцатого – теперь его собственная дочь стала для него угрозой, Инквизитором, сжимающим перламутровое  копье!

– Элиза приняла Служение! – выдохнул он в испуге. – Она видела мою волшебную палочку! Вот кто  будет задавать много неудобных вопросов! И не хотел бы я, чтобы она направляла на меня свое оружие…

– Уж постарайтесь, папаша, – издевательски произнес синеносый Артур, – угомоните девочку! Вы мне ее обещали; теперь, когда  нужды Демона задабривать нету, я и сам ее с удовольствием возьму себе. Вам обещаю пяток ребятишек-наследников как минимум, только обуздайте эту кобылку.

– А сам никак, что ли, – огрызнулся маркиз. – Как ты потом будешь справляться со своей женщиной, если уже сейчас не можешь? Ладно… сейчас ты займись Швеей, а я уж сумею запудрить мозги этой девчонке…

Маркиз выглянул из комнаты, чтоб удостовериться, что Эрвин исчез, а Элиза, с трудом передвигая ноги, поднимается к нему.

– Ну, давай, шевелись! – ухватив Артура под руку и почти вытолкнув его в дверь. – Девчонка должна быть здесь как можно скорее!

Артур вылетел из комнаты как пробка из бутылки, с трудом разминувшись с Элизой и кубарем скатившись по лестнице вниз. На девушке было ее обычное платье, доспехи Инквизитора растворились, исчезли, и только поэтому Артур не обделался, столкнувшись с  нею.  Он промямлил какое-то нечленораздельное извинение и помчался по лестнице, громко топоча башмаками.  Элиза, устало оглянувшись на него, толкнула двери и вошла к отцу.

Маркиз полулежал в кресле, растерзав на груди одежду, словно она душила его.

– Элиза, дитя мое, – слабым голосом пробормотал он, делая вид, что совсем ослаб. – Как хорошо, что ты невредима!.. Магия великая, наконец все кончилось! Мы победили, мы изничтожили эту нечисть!

– Не притворяйся, отец, – сурово сказала Элиза. – На тебе нет ни капли крови. Тебе не удастся уйти от разговора со мной.

– Ты думаешь, – слабым голосом произнес маркиз, – что только кровь лишает сил? Я дрался как лев, я исчерпал свои силы, и магические, и моральные!.. Я почти отчаялся!

– И поэтому взял в руки оружие некроманта? Судя по твоей волшебной палочке, ты давно… отчаялся. Я хорошо ее расмотрела.

Маркиз приоткрыл один глаз и с неудовольствием посмотрел на дочь.

– Что я сделал такого, – произнес он тихо и хищно, – чтобы ты сейчас осуждала меня?

– Некромантия – это власть над теми, кто ушел, чье время кончилось, – напомнила Элиза сурово. – И тревожить их нехорошо.

– Я и не тревожу, – желчно отозвался маркиз, садясь в кресле и прекратив притворяться. – Я не тревожу! Разве ты хоть раз в жизни видела, – маркиз сощурил хитрый глаза, потушил свой острый взгляд, – чтобы я пользовался своей палочкой? Я вел жизнь праведную, – в этом слове Элизе почудилась испуганная дрожь перед нею, перед Инквизитором, – размеренную, как любой горожанин, и никогда не направлял свою силу против людей! А сегодня у меня не было иного выхода. Я защищал свою жизнь, – маркиз даже чихнул, как злой кот. – А ты… неужто ты предпочла бы, чтобы я умер, чтобы я не смел и руки поднять!?

– Ты подменяешь понятия, отец, – парировала Элиза. – Я не спрашиваю у тебя, каким образом ты защищался. Я спрашиваю тебя о том, как тебе в голову пришло в свое время обучиться некромантии?! Ты скрывал это много  лет, и считаешь это дурной магией, иначе не пытался бы сейчас оправдаться. И как ты думаешь, каково мне теперь, – Элиза горько всхлипнула, – прийти сюда, защитить тебя от Ротозеев, и узнать, что ты сам… преступник похуже них?!

– Я?! – выкрикнул маркиз. – Я – преступник?! Я, который вырастил тебя, воспитал, дал тебе все, – маркиз обвел богато убранную  комнату дрожащим пальцем, – я преступник?! А по какому праву ты мне сейчас выдвигаешь такие обвинения?!

– По тому праву, – Элиза гордо вздернула подбородок, – что я Инквизитор. Я стала Инквизитором, папа. И Инквизиторы…

– Инквизиторы! – вскричал маркиз страшным голосом, подскочив на ноги. – Проклятые фанатики! Покаравшие, убившие, растерзавшие половину города, в ярости не разбираясь, кто прав, кто виноват!

– Они понесли за это наказание, – напомнила Элиза. – И получили прощение.

Она припомнила подвиг Второго, отдавшего за нее жизнь, и величие Эрвина, снова попросившего благословение и принявшего Служение.

– Это все красивые слова! – желчно прокричал маркиз. – Это произошло оттого, что Инквизиторы возгордились! Поверили в свою исключительность! В свою силу! В свою собственную неподсудность! Да, они заплатили за это, – маркиз весьма неприятно усмехнулся. – И заплатили по заслугам! И это вколотило разум в их головы, надеюсь… но ненадолго! Кто даст гарантии, что ничего не произойдет, и что Инквизиторы снова не умоют город кровью?! Фанатики, фанатики! Уничтожить их! И я не хочу, чтобы они пудрили тебе мозги своими речами про Служение и исключительность! Ничего хорошего в этом нет! Забудь! Я запрещаю тебе!

– Но ты не можешь запретить, – возразила Элиза. – Не можешь. Теперь меня ведет магия. Только она одна может распоряжаться мной.

– Магия велит тебе убить меня? – зло прищурился хитрый маркиз. – Или она тебе велит не  уважать отца?!

– Нет, – прошептала Элиза. – Магия велит мне не позволять тебе пользоваться некромантскими знаниями.

– Я и не пользуюсь! – выкрикнул маркиз. – Я – не пользуюсь! И попрошу относиться ко мне с должным почтением, юная леди! Я, как отец, запрещаю тебе всякие общение с… с… с этими Инквизиторами! Инквизиторы – это всегда бой, раны, смерть и убийства! А я не желаю, чтобы моя дочь имела что-то общее с их мясницкими забавами!

– Мясницкие забавы?! – выкрикнула Элиза. – Да эти Инквизиторы сегодня спасли тебя, отец!

– Меня спас Ар… черт, как его зовут-то… Антуан. Или как его там. Он помог мне отбиться от этих нечестивцев-ротозеев. И мы бы справились вдвоем! – сварливо добавил он. – А вот твои неуправляемые святоши едва не вытряхнули из меня душу!

– Этот неуправляемый святоша едва не погиб, защищая тебя, – напомнила Элиза. Перед глазами ее встал Первый, лежащий на полу в луже крови, такой же яркой, как его глаза.

– Мне все равно, – прошипел маркиз яростно, – что ты думаешь о них, и все равно, какие чувства к ним питаешь! Я уже вижу, что их фанатичная одержимость прорастает в тебе. Здорово они тебя обработали! Девица из приличной семьи! Шляешься непонятно с кем, непонятно где! А что люди скажут?! Сегодня ты отмахиваешься от очевидных вещей, а завтра скажешь, что пара-тройка мертвецов – это всего лишь сопутствующие потери. Ничего не значащие жертвы!

– Я никогда так не скажу! – выкрикнула Элиза. – И они так не говорят! Они защищают людей!

– От чего?! – выкрикнул маркиз.

– От грехов и грешников!

– Но люди любят грешить! – багровея, прокричал маркиз, и Элизе показалось, что она слышит эхо, повторяющее голосом Эрвина эти слова. – Люди! Любят! Грешить! Они все грешники! И в этом нет ничего дурного; это всего лишь маленькие отступления! Я не хочу, чтобы кто-то за меня решал, как мне следует себя вести, чего хотеть, какую магию изучать, какие заклятья знать, а какие – нет! Я сам хочу это решать, я, а не какие-то безумцы за меня! И чтобы меня карали за малейшую провинность, тоже не хочу!

– Ротозеи тоже любили! – со слезами выкрикнула Элиза. – Тоже! И речь идет не о крохотных провинностях!

– Если бы люди не были запуганы этими темными фанатиками, – взревел маркиз, – если бы вся магия была доступна, всяк мог бы сам защититься от кого угодно!  Вот же дьявол! – выругался он. – Вот же угораздило тебе связаться с этими… нет, этого так нельзя оставить! Бежать!

– Куда?! От кого?!

– Куда угодно! Подальше от этого города, от Ротозеев, от Инквизиторов! Я не уверен, что их всех перебили, могут вылезти еще… Инквизиторы твои на тебя влияют дурно! Я достаточно богат, чтобы обустроить достойную жизнь где угодно! К тому же, у меня теперь наперсток… Я смогу выиграть в карты весь свет! Выдам тебя замуж; создашь нормальную семью, родишь детей, и вся эта фанатическая дурь быстро высыплется из головы… да, осядем где-нибудь подальше…

– Замуж?! За кого?!

– За Ар… мана, Антуана, черт, как там его! Он достойный, верный и смелый человек. Я ему многим обязан. Да. Повенчаем вас как можно быстрее. Для твоей же пользы. Он богат. Не переживай, ты не будешь знать нужды ни в чем.

– Что?! Повенчать?! А как же помолвка с Артуром?!

– К дьяволу Артура. К дьяволу  все обязательства! Он, кажется, тоже негодяй из Ротозеев, и я очень рассчитываю на то, что он уже мертв!

– Ты собираешься меня выдать за того, чьего имени толком не знаешь?!

– Да я знаю его, знаю, черт подери! Просто забыл!

– Я не поеду никуда! Я никуда с вами не поеду! – выкрикнула Элиза, отшатнувшись от маркиза. – Я предназначена другому!

– Другому?! – взревел маркиз, подскочив к Элизе. – Откуда ты знаешь, какие планы у магии на твою жизнь?!

Он ухватил Элизу, рванул ее платье, раздирая шнуровку, обнажая ее плечо. Девушка закричала, когда его трясущиеся пальцы коснулись печати предназначенности на ее коже, и магия, вспыхнув ярким светом, откинула маркиза прочь от Элизы.

– Адский сатана! – прорычал маркиз, ворочаясь на полу. – Знак нечистого! Знак этого нечестивца, этого убийцы, мясника, Тринадцатого! Он успел пометить тебя! Но черт подери, как?! Как это возможно?!

– Он не отдаст меня, – храбро выкрикнула Элиза, и маркиз, поднявшись на ноги, снова подскочил к ней, и весьма проворно.

– Не отдаст? – адски расхохотался он. – Не отдаст кому? Толпе, которая потащит тебя на костер, если узнает, что на тебе его дьявольская отметина, или мне, твоему отцу?! И защитить от толпы я тебя не смогу! Потому что некромантия – это дурное занятие!

– Что ты такое говоришь?!

– Ну, давай, – издевательски кричал маркиз, встряхивая девушку, словно нашкодившего котенка. – Возьми свое копье! Пронзи им меня, как чертова носорога! Насади отца на пику, как дикую свинью! И тогда ты узнаешь всю прелесть проклятья;  Инквизиторам не позволено убивать невинных.  Не можешь? Боишься? И твой Тринадцатый не станет этого делать. Он и пальцем меня не тронет, потому что только что принял Служение. Он еще слишком хорошо помнит, каково это – быть Проклятым. Не посмеет. Не сможет.

Глаза маркиза смотрели люто, злобно, и Элиза ощутила себя беспомощной, словно бабочка, влипшая в паутину.

– Сегодня же, – выдохнул маркиз, пребольно вцепившись в руку Элизы и подтащив е к себе ближе, к своим лютым глазам. – Сегодня же едем. И обвенчаешься сегодня. И ничто не заставит меня переменить своего мнения!

***

Маркиз запер Элизу в ее комнате и наложил заклятье на ее замок, чтобы девушка не могла самостоятельно открыть его и выйти. Но Элиза была сломлена, слишком измотана и подавлена, чтобы помышлять о побеге. Жестокость собственного отца подействовала на нее губительно. Тот, кого она вчера считала мудрым и благородным наставником, сегодня оказался жестоким тираном. Он не постеснялся бы возвести ее на костер за непослушание, о да!

К тому же, слухи… они расползлись по городу слишком быстро. Самый последний сопливый мальчишка знал, что на дом маркиза напали Демоны и Инквизиторы, и что погибло много народу, все гости маркиза. Это напугало людей и настроило их не лучшим образом. Тем более, что маркиз наврал с три короба.

И Элиза теперь беспокоилась не о себе - об Эрвине.

«Глупая, никчемная, избалованная девчонка! - ругала она себя. - Это я просила Эрвина и Первого вмешаться и защитить отца! Того, кто ни слова благодарности не сказал своим спасителям, да еще и оклеветал их!.. А что, если Эрвин вернется в город, не таясь?! Что, если он пройдет в инквизиторском облачении по улицам, а толпа растерзает его или… или вынудит взять в руки меч и защищаться!?!»

От этих мыслей Элизе становилось дурно.  Ей хотелось бежать, предупредить Эрвина, но куда?.. Где находится Алая дорога, Элиза не знала.  В лесу - но где именно? Бежать туда, не зная куда? А Эрвин может прийти сюда и получить коварный и неласковый прием.

«Что же делать?!»

Элиза оглядела комнату, которая почему-то казалась ей теперь чужой и незнакомой. Казалось бы, еще недавно она здесь мечтала о свадьбе с красавчиком-Артуром, принимала от него подарки, и мир казался уютным, интересным и прекрасным…

- Подарки! - воскликнула девушка обрадованно, вспомнив о волшебной чернильнице, когда-то подаренной Артуром. Она бросилась к столу и лихорадочно перерыла все ящики.

Чернильница сидела на дне самого нижнего ящика. Она успела заскучать, и потому изрисовала весь ящик цветочками, и почти израсходовала  все чернила. Элиза трясущимися руками вынула волшебную вещицу, долила в нее свежих чернил и придвинула к ней кипу чистой бумаги.

Ей нужно было сказать Эрвину многое, мысли ее путались, и чернильница едва успевала записывать их, скрипя пером. И о том, что отец ее - злодей, и о том, что он хочет ее увезти непонятно куда, и о том, что Эрвину грозит опасность. Послание получилось весьма длинным, и чернильница сворачивала бумажную птицу аккуратно, стараясь не размазать чернила. Затем она размахнулась и выпустила письмо в окно.

- Все, - прошептала Элиза, глядя, как ее послание исчезает вдалеке. - Надеюсь, Эрвин получит его очень скоро, и с ним ничего не случится…

Глава 27. Инквизитор Тристан Пилигрим

Артур притащил Ветту в самый разгар сборов. Маркиз лично командовал упаковкой сокровищ. Золота было много, и его погрузили в большую повозку, запряженную сильными, выносливыми лошадьми.

В карету с крохотными зарешеченными окнами маркиз сначала впихнул маркизу, свою кроткую супругу, а затем и упирающуюся  Элизу, специально наряженную в красивое платье из золотой парчи. Девушка переоделась по его приказу, но все же умудрилась спрятать перламутровый наконечник копья в прическе. Впрочем, она не думала, что ей удастся им воспользоваться. Отец насильно выдавал ее замуж – но это не то преступление, за которое можно карать смертью. А проклятья Элиза страшилась и не хотела.

– Я не пойду! – кричала она. – Не пойду!

Девушка отчаянно упиралась, но маркиз был непреклонен.

– Я делаю все это для твоего же блага! – рычал он, волоча дочь вслед за собой. – Я желаю тебе покоя, семейной жизни, уютного дома, а не беготни с оружием за отребьями!

– Пустите! – яростно выдохнула Элиза. От крика ее лицо раскраснелось, казалось, даже сосуды в глазах полопались. – Я не хочу быть вашей покорной куклой!

Она отыскала в складках своего шуршащего, жесткого свадебного платья инквизиторскую палочку, и навела ее на отца, угрожая.

– Бегите куда хотите! – выдохнула она. – А меня оставьте тут! Я не боюсь ни ротозеев, ни кого-либо еще!

Маркиз, увидев наведенную на него волшебную палочку, на миг замер, в его маленьких глазках промелькнул ужас. Но это был обман; увидев страх в глазах отца, Элиза испытала мучительный стыд оттого, что навела на него оружие. И секундного замешательства хватило для того, чтобы маркиз выхватил черный клинок, похожий на перо ворона, и одним взмахом перерубил сандаловую палочку.

Магия покинула ее с громким звоном, Элиза ахнула, в изумлении уставившись на бесполезный обломок. Такого она еще не видела; волшебную палочку сломать было невозможно, а инквизиторскую – вдвойне. Страшно было даже подумать, что за меч был в руках маркиза, и почему тот спешно прячет свой клинок подальше от посторонних глаз.

В следующую минуту Элиза заработала звонкую пощечину, которая почти опрокинула девушку на землю. Свистнул хлыст, и Элиза закричала. На ее красивом платье, на плече, сквозь золотое шитье проступала кровь. Маркиз снова ухватил Элизу за руку, грубо втолкнул ее в экипаж.

– Я научу тебя покорности! – проорал он яростно и захлопнул дверцу экипажа с такой силой, что карета ходуном заходила.

Явление Ветты его разозлило еще сильнее. У него нервно задергался уголок губ, когда он увидел ее наивно вытаращенные глаза и надутые губы в первозданном виде.

– Эт-то еще что такое!? – задушенным голосом засипел он, яростно растирая себе шею, стараясь изо всех сил не ударить по лицу и племянницу. – Чтоб тебя Демон драл! Где хрустальное сердце?! Как ты умудрилась его вынуть?! Куда ты его дела?!

«О да, пусть бы он меня драл», – покладисто согласилась Ветта, припоминая страстное свидание.

Но вслух она ничего не сказала, побоялась нарваться на гнев грозного родственника.

– У меня его украли, – сказала она  скромненько, опустив глазки и придав себе печальный вид. – Я не знаю, как. Я  не помню.

– Кто-о?! – взревел маркиз, метнув грозный взгляд на Артура, притащившего Ветту. Тот непроизвольно втянул плешивую голову в плечи, и Ветта испытала острое желание показать на него пальцем, как на похитителя хрустальных сердец. Видимо, он волок ее очень непочтительно, помял немного, и она на него злилась.

Но здравый смысл, проснувшийся в голове Ветты совсем недавно, нашептал ей, что лучше не врать в этом деле маркизу. Он ведь и проверить может; и проверка его будет происходить где-нибудь на дыбе…

– Не знаю я, кто, – сварливо ответила она. – Альбинос. Лохматый и красноглазый. Угрожал мне и зубы скалил.

– Белый демон! – выдохнул маркиз с такой мукой, словно упомянутый альбинос уже впился своими зубами ему в горло. – Чертов призрак! Когда же он уймется!..

Маркиз крепко зажмурился, сжал кулаки. Плечи его мелко вздрагивали, словно он рыдал или дрожал от страха, будто слышал злорадный хохот Первого, издевающегося над удирающим от него маркизом. Но он скоро справился со своей слабостью, проглотил слезы отчаяния и тряхнул головой, прогоняя отчаяние и готовый снова сражаться.

– Хорошо, – произнес он, открыв блестящие глаза и снова глянув на Ветту острым, опасным взглядом. – А игла, дитя мое? Где игла, которой ты шила? Мне сказали – ты Швея, ты отличная Швея. Так где игла?

Ветта с трудом поборола желание погладить свой нарядный кружевной воротничок, под которым была приколота игла с накрученной на нее длинной нитью.

– Она у папаши Эйбрамсона осталась, – с самым невинным видом ответила девушка. – Перед ужином он ее у меня забрал.

– Забрал, – повторил маркиз, сверля Ветту взглядом, словно душу желая из нее вытряхнуть. Но Ветте было не в первой лгать, и маркиз не сумел распознать ее обмана. – А еще что он с собой забрал?..

Маркиз многозначительно глянул на плешивого Артура, и тот весь обратился в слух. Но Ветта и ухом не повела.

– Я у него видела золотой башмак, – ответила она. – И монокль!

Артур чуть заметно кивнул, и маркиз продолжил свой допрос.

– И куда же он дел эти сокровища?

– Да как будто бы при нем все было, – задумчиво произнесла Ветта, делая вид, что припоминает.

– А иглу куда дел? – продолжал допытываться маркиз.

– Ну, мне откуда знать! – разозлилась Ветта, потому что ее фантазия иссякла.  – Я не обратила внимания!

Маркиз с досадой вздохнул, крепко треснул кулаком по дверце кареты.

– Ладно, – глухо произнес он. – Сам сделаю. А ты, крошка, – он снова глянул на Ветту, – сошьешь нам всем по новой душе. Насобираем со временем… и мы благополучно затеряемся между людьми. Ну, давай! Полезай в карету! Что тебе, отдельное приглашение надо?!

Ветта тоже была буквально закинута в карету, как узелок с тряпьем, и маркиз, стеная, будто у него разом  все зубы разболелись, обернулся к Артурчику.

– Поедем через Вечный лес, – произнес он, и Артурчик с перепугу забыл как говорить и замотал головой. – Поедем, я сказал! У Элизы метка на плече… Тринадцатого.

– Ах! – вскрикнул Артур и зажал рот ладонями, чтобы испуганный голос его не выдал.

– Надо срезать ее, – зловеще качнув своим черным клинком, произнес маркиз. – И отмыть ее плечо в источнике… ты знаешь, в каком источнике, – понизив голос, сказал он. – Иначе чертовы Инквизиторы нас найдут. Ну, быстрее полезай в карету! Заговаривай зубы своей невесте! И побольше огня!

Артурчика маркиз тоже запихнул в карету, захлопнул за ним дверцу и запер на магическое заклятье, чтоб никто не выбрался без его ведома.

Сам он решил ехать на повозке с золотом. Мало ли что произойдет в дороге… в конце концов, всегда можно удрать с сокровищами, оставив запертых в возке близких погибать.

– И никто меня не опознает, если что, – бормотал маркиз. – Может, так и сделать?..

***

Элиза маялась в душной тряской карете. Ветта напротив напряженно таращила глаза, словно спрашивая – ну?! Что дальше?! Она могла бы своей иглой поколупать в магических путах, которые оплели карету, но присутствие сизоносого жениха ей мешало. Иголку Ветта терять не хотела.

Мать устало отвернулась, покорная злой воле. Она никогда не перечила мужу. Он был строг, это знали все, но Элиза даже не представляла, что до такой степени.

Женишок с сизым носом, гноящимися глазками и плешью, попытался было ободрить спутниц и завести с ними разговор, но кроткая маркиза лишь глянула на него, и тот стушевался и замолк.

Дочери своей маркиза тоже ничего не сказала. Она лишь заглянула в ее лицо, ласково  провела по волосам и спросила:

– Кто он?

– Инквизитор, – выдохнула Элиза. – Получивший прощение граф Эрвин Храброе Сердце. Тринадцатый Инквизитор.

«Вот это повезло-о-о!  – завистливо подумала Ветта. – Знатный какой человек!»

– Благословит тебя магия, – легким певучим голосом произнесла маркиза, поцеловав дочь в лоб.

– Эй, эй, эй! – заверещал сизоносый жених. – Вообще-то, она мне обещана! Вашим супругом!

Но маркиза снова глянула на женишка ясными карими глазами, и тот, стушевавшись, смолк и забился поглубже в угол.

А Эрвина все не было.

Когда карета въехала в Вечный лес, Элиза, вглядываясь в зеленоватый туман, все ждала, что кто-то преградит дорогу, или что огромное животное, черное, как сама ночь, запрыгнет на крышу их кареты. Но все было тихо: и даже Ночных Охотников не было слышно.

«Неужто он не получил письма? – думала Элиза, мучаясь. – Или… или произошло что-то… отчего он позабыл обо мне?!»

Ответов на эти вопросы не было. Оставалось лишь ждать и уповать на магию, чтобы маркиз не успел совершить задуманного злодейства.

Однако, до пункта назначения они доехали очень скоро, и Элиза с замиранием сердца увидела, как вместо стены деревьев за окошком поднимается черное здание, кажущееся плывущим в зеленом тумане призраком. Огромный купол, увенчанный шпилем… Колонны на входе – все черное, словно обгоревшее или попавшее сюда прямиком из Ада!

– Добро пожаловать, госпожа Инквизитор!

Маркиз, паясничая, распахнул перед Элизой дверцу кареты, но теперь девушка не хотела выходить. Место это казалось ей зловещим настолько, что и ее храброе сердечко дрогнуло.

– Что это?! – ахнула она. – Отец, куда ты завез нас?!

– Ты забыла? Сегодня твоя свадьба! А где же ей быть, как не в инквизиторской часовне?!

– Магия пресвятая, но она же… проклята!

– Разве?! Какая досада… но тебя, как будто, не смущало их проклятье!

Маркиз вытащил упирающуюся Элизу из кареты, и девушка, извиваясь в его руках, прокричала:

– Зачем ты притащил меня сюда?! Зачем?!

Злобные, налитые кровью глаза маркиза заглянули в ее лицо и маркиз почти прорычал:

– Твоя метка! Я сотру ее, я сдеру ее у тебя с кожей!

– Это невозможно! – прокричала Элиза так, что потревоженные птицы взвились над лесом.

– Возможно все,– трясясь мелкой злобной дрожью, ответил маркиз. – Ты видишь зеленый туман? Он рождается в проклятом источнике. Там можно отмыть все… даже инквизиторскую кровь с рук!

****

Элизу маркиз втолкнул в какую-то комнату, связав ей руки, бросив девушку на холодном полу. Сам он с синеносым мерзавцем-женихом отправился отыскивать впотьмах отравленный источник.

Оставшись одна, Элиза разрыдалась – горько, беспомощно, – потому что и мать ее, и Ветту маркиз куда-то утащил, не позволив им сказать Элизе ни слова поддержки. В проклятом месте лишь сновали какие-то темные личности, то ли бесплотные духи, то ли бессловесные слуги маркиза, и Элиза чувствовала себя стоящей на краю. Дальше – лишь мрак, боль, страдание и смерть.

«И это мой отец?! – в ужасе думала она. – Некромант! Злодей и тиран!»

В окно мягко стукнуло крыло ночной птицы, но Элиза и головы не подняла. Она пала духом настолько, что позабыла даже о тени надежды на спасение.

– Как ты могла допустить мысль, что я не успею? Мы же связаны с тобой навечно.

Элиза с криком поднялась,  утирая слезы связанными руками. Перед ней стоял Эрвин, запыхавшийся, словно ему пришлось бежать сквозь темный лес, и Элиза поняла почему. Он не летел  к ней. До Инквизитория, Алыми тропами, Инквизиторы должны были смиренно идти, как любой смертный.

– Эрвин! Ты нашел меня!

Ее связанные руки обхватили его шею, и влюбленные несколько раз пылко поцеловались, позабыв обо всех напастях – даже о путах на тонких запястьях Элизы.

– Конечно нашел, – тихо ответил он, освобождая ее руки, растирая и целуя расцарапанную грубой веревкой кожу.

– Первый, – вспомнила Элиза, едва только опасность немного отступила. – Что с ним? Он жив? Я не прощу себе, если из-за моей глупости он погибнет! Мы спасали недостойного человека, Эрвин. Мой отец…

– Я знаю, Элиза, – сжав тонкие кисти рук девушки, произнес он. – Я знаю. С Тристаном все хорошо. Инквизиторий его принял на удивление легко. Рана его серьезна, но волшебный источник все залечит. Не волнуйся за него. Лучше скажи мне,– Эрвин с интересом оглядел ее наряд, – почему ты здесь, в таком виде?

– Эрвин, – выдохнула Элиза горько. – Так  ведь это все отец! Он некромант; конечно, свой дар он скрывает и не использует его, но Инквизиторов он боится до судорог. Он увез меня насильно, чтобы здесь стереть метку предназначенной и… выдать меня замуж за какого-то своего приятеля.

– Значит, свадьбе быть? – насмешливо произнес Эрвин. – Каков упрямец! Как он жаждет устроить твою судьбу! Отчего же ты тогда не покарала его, как некроманта? У тебя есть такое право. Рази – и все проблемы решатся.

Голос говорящего мужчины  глубок и тяжел, как океанская волна. По нему не понятно, сердится он, радуется, или ему все равно. Девушка в темноте комнаты всхлипывает и на некоторое время повисает гнетущая тишина.

– Я не хочу этого! Не хочу! Это ведь мой отец! – клятвенно заверяет она. – Он жесток и зол, но… он мой отец!  А жених… Я не люблю его и не любила ни минуты! Да я даже не знаю его! Но отец словно умом тронулся! Жажда золота обуяла его! Он и слышать не хочет о расторжении нашей помолвки. Он грозит своими руками убить меня или проклясть, если я буду противиться…  Он кричит, что я опозорила семью тем, что с тобой… что я с тобой…

– Откуда он узнал?

– Отец знает обо всем… о наших встречах… о метке на моем плече… Да и я не стала отрицать. Я не хочу отрицать нашу любовь, Эрвин! Не могу! Он бил меня – смотри!

– Он сделал это? – пальцы мужчины ласково скользнули по багровой полосе, оставленной кнутом на белоснежном плече девушки. – Должно же быть у него сердце? Поговори с ним. Скажи, что твое сердце отдано другому, а не только метка стоит на коже. Скажи, что не пойдешь за этого человека замуж!

– Отец за косы утащит меня в этот проклятый храм и кинет к ногам жениха! Ведь тот богат и может купить весь свет…

– Как можно так ошибиться? – холодно удивляется мужчина. В его голосе чудится насмешка, и девушка бросается вперед, обвивает руками шею мужчины, страстно прижимается к нему.

– Не осуждай меня, – глухо отвечает она.

– Я не осуждаю тебя. Я удивляюсь тому, как ты, такое чистое существо, столько лет жила рядом с таким негодяем, и не рассмотрела его черной души.

– Не осуждай! Мне всего девятнадцать… разве я знала, как это бывает?

– Что бывает? – насмешливо произносит мужчина, но в голосе его слышится теперь тепло. – Обман… или нечто другое?

Его широкие ладони обнимают прильнувшую к нему девушку, он больше не может противиться страсти, которую так мастерски скрывает. Девушка приподнимает лицо, и мужчина ее целует – жадно, слишком сладко и слишком страстно, чтобы можно было поверить в его холодность и отстраненность.

– Как с тобой, – шепчет она, млея в его руках. – Я и не знала, что однажды придет такой мужчина, ради взгляда которого я буду согласна на все!

Страницы: «« ... 56789101112 »»

Читать бесплатно другие книги:

Посвящается всем мечтателям.Да, так и есть, мечта полезная штука, мне бы хотелось в это верить, как ...
Вы знаете друг друга с детства и всегда вместе. Вот только что делать, если твой друг давно тебе нра...
В этом томе мемуаров «Годы в Белом доме» Генри Киссинджер рассказывает о своей деятельности на посту...
«Сумма технологии» подвела итог классической эпохе исследования Будущего. В своей книге Станислав Ле...
«Общество изобилия» – самая известная работа Джона Гэлбрейта, увидевшая свет в 1958 году и впервые в...
Роман «Каторга» остается злободневным и сейчас, ибо и в наши дни не утихают разговоры об островах Ку...