(Не) Желанная герцогиня Любимка Настя

— Хотите сказать, что Вы не ожидали ничего подобного? — я подняла глаза на мужчину. — От человека, который столь ревностно относится ко всему, что находится в его доме? От человека, который не принял жену, и принимать ее не желает? Ни как свою пару, ни как часть своей жизни. По его мнению, у меня не должно быть ничего моего.

— Мы следили за ним…

— Плохо следили, — не удержалась от шпильки, но тут же перевела тему. — Вор был найден?

— Нашли, в сговоре были две кухарки и три лакея, — поспешно ответила Арандиана. — И их семьи в деревне. Вы были правы, предполагая, что сообщники не успели унести добро.

— Вот только все утверждают, что моих запонок они не брали и в глаза не видели, — заметил Амадео.

— И что Вы этим хотите сказать? Что их украла и подкинула я?

— Как можно?!

— Но Вы же настаиваете, что воры оказались не ворами.

— Их вина доказана, — отрезала принцесса, и аргерцог не посмел продолжать. — Утром их казнят.

«А как же каторга?» — хотелось съязвить, но я промолчала.

Значит, обокрасть целого аргерцога — это смертный приговор. А как герцогиню обворовать — то она еще и должна рожать от вора. Отличная логика!

— Скоро в замок прибудут охрана и учитель, — сменил тему аргерцог. — Я хотел бы представить их Вам, если Вы достаточно отдохнете после ужина.

Я попыталась прикинуть, сколько сейчас времени, но у меня не получилось. Часов в гостиной нет, окна плотно зашторены. То ли совсем близко к ужину, то ли еще нет…

— До того, как это произойдет, я бы хотела получить компенсацию.

— Компенсацию? — переспросил Амадео.

— Верно. Сегодня по очередной из прихотей мужа я испытала сильнейший стресс. И, кстати, Вы так ничего и не сказали о его последствиях. Отвар — это прекрасно, но как с магией? И что насчет молока? Я могла его лишиться… — я сделала паузу.

К слову, о молоке: грудь прямо горела, намекая о том, что пора бы уже хозяйке покормить ребенка. Но если давить на жалость, то во всем.

Закон жизни: требуй больше, чтобы вообще хоть что-то получить.

— Стейзи, дорогая, с твоей магией и твоим состоянием все хорошо. Если не считать некий дискомфорт в виде головной боли и небольшой слабости, но это скоро должно пройти, — пропела Арандиана. — Артус рекомендовал сегодня и завтра принимать отвар и меньше волноваться…

— Меньше волноваться, — эхом повторила я. — Какая отличная рекомендация, а главное — осуществимая.

— Мы уедем утром, — напомнил Амадео. — Вместе с теми, кто доставляет Вам дискомфорт.

— Прекрасно, но я хочу компенсацию. Если Вы не желаете наказывать вора, тогда пусть компенсирует ущерб моему здоровью.

— И чего же Вы хотите?

— Пятьсот золотых.

— Сколько?! — в один голос удивились гости.

— Я тоже думаю, что мало, — согласилась с ними.

— Мало? — сипло уточнил Амадео, а я подавила в себе усмешку.

Не время сейчас улыбаться. Позже, обязательно, но позже.

— А Вы полагаете, что много? — широко распахнула глаза, выказывая свое удивление такому предположению. — Это только за сегодняшний инцидент. Но я прекрасно понимаю, что муж едет в столицу, где ему предстоит на что-то жить. А потому прошу только пятьсот.

По мне так лучше бы он, скотина такая, там побирался и сполна хлебнул всего того, что по его милости хлебала я и его люди, на которых ему плевать.

— Анастейзи, дорогая, корона не станет… — мягко начала Арандиана. — Это большая сумма.

— Я не прошу у короны, — отрезала я. — Я требую эту компенсацию от своего мужа. Но при вашем содействии.

— Хорошо, — выдохнул Амадео, — я прослежу за тем, чтобы Вам выдали триста золотых…

Ишь, какой умный! Торговаться вздумал. Еще и сбавил на двести золотых. Что ж, ровно настолько же и поднимем.

— Семьсот, — сказала ледяным тоном.

— Помилуй, Священная Пара… — прошептала принцесса.

— Триста пятьдесят, — поправился аргерцог, глядя на меня сузившимися глазами.

— Тысячу, — ровно произнесла я.

— Но только же было семьсот! По Вашей логике Вы сейчас должны были затребовать на пятьдесят больше.

— По моей логике Вы заставляете меня торговаться, — отозвалась я. — Что совершенно не дает мне расслабиться. А раз Вы принуждаете меня нервничать, я буду брать за это процент. Тысяча, Ваше сиятельство, и ни монетой меньше.

— Иначе что?

Мужчина говорил тихо, но в этом его тоне отчетливо слышалась угроза.

— Помилуй, Священная Пара, — повторила я за Ее высочеством. — Не в моих силах Вам угрожать. Но о том, как несправедливо поступили со мной, будут знать все. Вы Ваших воров наказали, а моего решили помиловать. За какие такие заслуги?

— Вы понимаете, что и кому говорите?

— Как и то, что это именно Вам нужно, чтобы я безропотно рожала одаренных детей во славу короны. Впрочем, Вы до сих пор не можете понять, что с герцогом у нас новых детей не будет, и сами меня поставили в такие условия, когда я вынуждена сражаться за свою жизнь и будущее. Тысяча золотых монет — это мизер по сравнению с тем, что мне довелось здесь пережить за последние пять ходов.

Ответить аргерцог не успел. Неожиданно меня поддержала Арандиана.

— Она права, дядюшка. Тысяча золотом — хорошая компенсация. Возможно, именно она позволит герцогу думать в правильном направлении, если удавка на шее этому еще не научила.

— Ваше высочество…

— Будет Вам ругаться. Анастейзи еще не пришла в себя, в ней бурлит ее дар, в Вас же говорит мужская солидарность, — девушка поднялась с софы и мягко положила руку на плечо Амадео. — Я настаиваю.

— Как прикажете, Ваше высочество, — сдался Амадео.

— Вот и славно, — девушка широко улыбнулась. — Мы зайдем к Вам после ужина, дорогая. С обещанным. Отдохните.

— Благодарю, Ваше высочество, — выдавила я. — Буду ждать вас и тех людей, которых вы хотите мне представить.

Обошлось малой кровью?

Но все же почему я ни черта не помню?!

Я смотрела на то, как меня покидают высокие гости, и не могла отделаться от мысли, что мне стерли память. Ерунда какая-то… Или не ерунда?

Давай же, Настя, вспоминай, что было после окрика Амадео?

— Ваша милость, Ваша милость! — взволнованный голос Интены заставил меня поднять голову. — Ох, Ваша милость!

На ее руках надрывалось чадушко. И, судя по всему, надрывалось давно.

Корми же ребенка, бессовестная женщина.

Я забрала Илюшку и медленно направилась в спальню. Ноги гудели так, словно пробежала километров тридцать без остановок и в бешеном темпе.

Там мне помогли раздеться, и я наконец покормила ребенка. После приказала отвести меня в купальню, где провела не меньше часа, медитируя в теплой воде и размышляя над тем, куда делся кусок моей жизни.

Может, я в обморок хлопнулась?

Ответы получила позже, после всех процедур. Когда в спальне нас осталось трое. Ладно, четверо вместе со сладко посапывающим Илюшей.

— Люси, ты очень отважная девушка! — шепотом похвалила ее, не желая разбудить сына. — Мне рассказали о том, как храбро ты защищала покой Илиаса.

Люси пошла красными пятнами и опустила очи в пол.

— Я не смогла… Их было так много…

— Не плачь, милая, ты справилась очень хорошо. Я ценю твою преданность, — а учитывая, что у меня теперь есть свои деньги, я смогу наградить каждую из них. Это грело душу. — Их было больше, это не твоя вина.

А вот кто меня сдал, хотелось бы узнать.

— Интена, расскажи, что происходило с того момента, как мы вошли в покои Его светлости.

Вошли! Ворвались фуриями! А уж подножку, которую поставила няня, я никогда не забуду!

— Ваша милость, благодать Священной Пары снизошла, — совершенно ровным тоном произнесла она.

Я подавила смешок. Кажется, благодатью назвали мою удавку.

— На Его светлость снизошла, да так, что он на колени упал и раскаялся в своем поступке.

Я рассмеялась, но тихо.

— А потом?

— В покои влетел Его светлость Аригальерский. Махал руками, что-то кричал и пытался снять с Его светлости… Все было так стремительно! Вы обмякли, и я едва успела Вас подхватить, благо слуги Его светлости подоспели мне на помощь. А больше я ничего не видела, поспешила с Вами в Ваши покои.

Значит, все-таки обморок. Полагаю, в очередной раз перенапряглась.

— Вы бредили, Ваша милость, подняться пытались, и были совсем как… — подала голос Люси и покраснела, так и не закончив свою мысль. — Пока Вас лекарь осматривал, Вы говорили, что дебеть с кедетом не сходится. Совсем не сходится. И так ругались…

— Дебет с кредитом, — машинально поправила ее.

— Да-да, это самое… Только что это?

Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу.

— Приход и расход, — автоматом ответила я.

Язык мой — враг мой. Откуда тут про дебет с кредитом знать?

Если Люси запомнила, значит, и лекарь тоже… И придет с расспросами. Этого мне еще не хватало!

— Надо найти того, кто рассказал мужу о том, что я покинула покои, — решительно сменила тему.

И тут Люси расплакалась.

— Мы уже знаем, Ваша милость, — покаянно опустив голову, произнесла Интена. — Одна из Ваших воспитанниц.

Воспитанниц… То есть сирот… Во-о-от, значит, как!

— Ваша милость, она маленькая еще… Поманили ее столицей, платьями красивыми… — всхлипывала Люси. — Остальные-то молчком, а она глупая еще… Тетя ей кольцо красивое подарила…

Э, нет, дорогая Люси, это обычные дети маленькие, это их поманить можно. А вот эта соплюшка на улице жила. И свою выгоду уже в таком возрасте просчитать может. Глупости, конечно, делает, ибо ребенок. Но на предательство она шла осознанно. Ее же в столицу за собой позвали.

— Вас допрашивали? Люди аргерцога? — строго спросила я.

— Расспрашивали, — ответила Интена. — Но прежде допросили Дурсу. Слава Священной Паре, что Вы о предыдущих уходах из покоев не ставили в известность всех воспитанников, а у Власена хватило мозгов не делиться ни с кем информацией.

— То есть девочка смогла сказать только то, что я впервые вышла?

— Да, Дурса сказала только это. А остальных детей, уж простите, Ваша милость, я допрашивать не позволила. Сказала, что Вы рассердитесь, прогневаетесь, если в обход Вашей светлости таким заниматься…

— Ты сделала все правильно.

— А от меня ответов получить не смогли, — радостно возвестила Люси. — Мне вопрос — а я молчу, губы сами собой склеились… Только мычать могла.

— И у меня так же было. Обо всем, что касалось Вас и Ваших тайн — ни слова промолвить не смогла, — широко улыбнулась Интена, явно радуясь этому обстоятельству.

А я ошеломленно смотрела то на одну, то на другую. Это что же, мой дар на них перешел и не позволил им рта открыть, чтобы мне не навредить? Но как?

— Священная Пара защитила Вас от вреда, Ваша милость, — благоговейно произнесла Люси. — Я так этому рада!

— Где сейчас Дурса?

— Я ее в кладовке заперла, — Люси тяжело вздохнула, — а то ее остальные дети побить хотели…

— За дело, Люси, за дело, — хмуро отозвалась я. — Отведи ее к Сарвенде. Она же ребенку обещала место при себе в столице?

И получив утвердительный кивок, продолжила:

— Значит, пусть Дурса приступает к своим обязанностям. А слугам вели передать, что за тем, чтобы Сарвенда сдержала слово, проследит аргерцог. Девочка должна поехать с ней в качестве служанки. Я даю свое позволение.

— Поняла, Ваша милость, — Люси не решилась со мной спорить и, поклонившись, поспешила прочь.

— А что делать с Каришей? — спросила Интена, когда Люси ушла.

— Кем?

— Личной горничной Сарвенды, той, что плакала на лестнице. Она заявила людям Его светлости, что через меня передала Вам весть о том, что должно произойти…

— И они ей поверили? — я не удивилась, нет, я ведь думала над тем, чтобы ее переманить, но при условии полезности…

Кажется, именно благодаря ее словам от меня так быстро отстали с допросами.

— Да.

— Что ж, она честно заслужила свое место рядом с нами, — твердо сказала я. — Я возьму и ее, и ее сына с собой.

— В помощь мне или Люси?

— Нет, не так близко. Я еще присмотрюсь к ней. Себе помощниц ты наберешь сама и Люси подскажешь, кого взять. Кариша пока будет отвечать за моих воспитанников. За их питание, внешний вид.

— Когда мне привести ее к Вам для принятия клятвы?

— После того, как гости уйдут из моих покоев. Они придут после ужина для нового знакомства.

— Как прикажете, Ваша милость, — Интена улыбнулась. — Поспите, до ужина еще есть время. Я присмотрю за Его светлостью.

Отличный совет, тем более что меня клонило в сон. Может, пара часов погоды и не сделает, но чуть бодрее я точно стану.

Я стояла на крыльце и смотрела вслед уходящим каретам. Вот и все… Дорогие гости с муженьком и его подстилкой покинули замок.

Считай, полдела сделано… Ладно, меньше, мне еще собираться в путь-дорогу, отъезд назначен на послезавтра. Распоряжение аргерцога, чтоб его.

Да ничего, успеем.

Удивительно, но лекарь, который напоследок осматривал меня сегодня, никаких лишних вопросов не задавал. Проследил за тем, как я уверенно делаю упражнения, кажется, даже возгордился, что я так быстро все улавливаю и повторяю. Затем провел лекцию на тему непозволительности использования моего дара во вред живым существам, мол, спектр моей силы иной, напомнив, что мне это может аукнуться куда сильнее, чем вчера.

По словам Артуса я получила мощный откат. Отсюда мои провалы памяти, отсюда неадекватное поведение после кратковременного обморока. То, что не договорила Люси, было и так понятно — я вела себя как пьяная. Эйфория и болтливость — убойный коктейль, который часто сопровождал откат. Одно хорошо, никто не воспринял мои речи всерьез.

Повезло!

Однако было и то, что меня неимоверно бесило, но тут Его светлость Амадео переиграл меня вчистую. Я злилась от того, что пришлось пойти на поводу его желания, но ничего не могла с этим поделать.

А дело было вот в чем.

Вчера после ужина ко мне заявились принцесса и аргерцог. Пришли с обещанным — тысячей золотых. И нет, это был не один большой мешок, а двадцать кошельков по пятьдесят монет.

Я не успела порадоваться приобретению. Совершенно не успела. Мои планы на эти самые деньги разбили в пух и прах.

После того, как мы пересчитали монеты (на этом настоял Его светлость), а Люси по моему приказу отнесла кошельки в мою спальню, к нам пригласили двух человек.

Кто из них кто, я определила сразу. Впрочем, это было несложно сделать. Не только по одежде, но и по их внешности.

Высокий, широкоплечий, несколько угрюмый мужчина со спиной-палкой, никем иным, как капитаном королевского отряда охраны быть не мог. Звали его Арлис Фолк, и отослали его после представления довольно быстро. Право слово, что герцогиня могла с ним обсуждать, да?

А вот второй — сухопарый, в добротной темной одежде, с пытливым взглядом и сетью морщин в уголках глаз точно был учителем, которого мне так настойчиво подсовывали.

Тирхан Дарот Вальский, лэдор в пятом поколении, уже передавший этот титул своему первенцу и отошедший от дел лэдора (считай, баронства), и уже десять ходов занимающийся только обучением одаренных.

Вообще, интересная система в названиях титулов и их производных: лэдор — барон, эдор — ненаследуемый барон, эдорат — крупный торговый представитель, эдорнет — мелкий купец.

Но… Как бы это странно ни звучало, мужчина понравился мне с первого взгляда.

Странно, потому что я точно знала, что он будет тем, кто станет докладывать обо мне аргерцогу, а тот — королю. Во всяком случае, так я думала в тот момент. Но кое-что в планах Амадео я все же сумела подправить.

Могла бы сейчас сказать: один-один, Ваша светлость, но… Аргерцог еще тысячу таких шпионов наклепает. Утрата одного не столь важна для него, как для меня — потеря тысячи золотых монет.

А суть была в том, что этот нехороший советник короля заставил меня самостоятельно платить учителю за его услуги. Учитывая, что это, вообще-то, было обещано короной, выглядело сие отвратительно. Увы, аргерцог настоял на своем, твердо заявив, что или я соглашаюсь, или не получаю никого в помощь для обуздания своего активного дара. Тем самым только подтвердив тот факт, что меня намеренно усылали в такую глушь, и им было абсолютно плевать на тех, кто может пострадать от необученного мага. Как и тот факт, что Амадео было невыгодно, чтобы у меня на руках имелись такие деньги.

Ну да, герцогиня должна сломаться и таки упасть к ногам блудливого герцога, если не подтвердится, что ребенок Сарвенды от него.

К слову, об этом я тоже много думала и пришла к выводу, что клятва — или чем там был связан король — связана с потомством Радана. И для того, чтобы можно было нарушить условия неприкосновенности герцога Дарремского, одного наследника было мало.

В общем, меня вынудили оплачивать очень дорогие учительские услуги.

А это, простите, сорок золотых в месяц плюс полный пансион, включающий не только питание и одежду, но и необходимые ингредиенты под все эксперименты, которыми помимо обучения одаренных занимался учитель.

Небольшого, ненавязчивого опроса хватило, чтобы понять одну страшную вещь — тысячи золотых мне хватит на оплату услуг этого самого учителя максимум на полтора-два года. А значит, они неприкосновенны.

Потому что договор между мной и Тирханом аргерцог не просто составил по всем местным порядкам, но и заставил подписать кровью (важный момент для тех, кто обладал активным даром, о котором мне пытались объяснить вскользь, но в итоге сдались под моим натиском и прочли целую лекцию).

Однако он не учел того, что я потребую внести в договор некоторые корректировки, которые ему в результате пришлось вписать.

А именно: я стребовала, говоря земным языком, полную конфиденциальность всего, что будет происходить на моих землях и чему станет свидетелем учитель. А также запрет на передачу любой информации, касающейся меня, моего сына и моих людей третьей стороне не только на срок, оговоренный в договоре, но и после того, как его действие прекратится.

Амадео был недоволен. Мягко говоря. Но я заслужила уважительную улыбку от Тирхана, и это меня приободрило. На этих пунктах я стояла намертво и своего добилась. Учитель больше не мог быть шпионом. Однако денег все равно было жалко. Учитывая, что мне еще подсунут своих людей.

Куда ж без них, а?

— Собрать всех слуг в холле, — приказала я, глядя уже на улегшуюся пыль и пустую дорогу. — Немедленно.

Если Амадео думал, что я уеду из замка только с подарками — он ошибался. О, нет. Я не стану вычищать кладовые под ноль. Понимаю, что тут останутся жить люди, им тоже надо питаться. Однако…

Ткани, посуду, мебель, нескоропортящуюся провизию (муку, крупу и прочее), веревки, инструменты для облегчения быта — от всего имеющегося в замке я заберу ровно половину (ладно, умом прекрасно понимаю, что половину мне не увезти за раз, но сколько смогу, столько и возьму). Благо аргерцог действительно озаботился каретами и телегами… О том, как их много, я слышала все утро.

Да, много… Но что-то мне подсказывало, что могло не хватить, а значит, я отдам распоряжение съездить в ближайшие деревни и выкупить у тех, кто будет согласен, их телеги и лошадей.

Хорошо, хоть с сундуками не должно быть проблем, этот замок хранил много чего интересного помимо потайных ходов.

Воспоминание о муже заставило меня ухмыльнуться. То, как он дернулся и неосознанно потянулся к шее, увидев меня, легло бальзамом на мое сердце. Надеюсь, Стейзи видела это и осталась довольной. А неприкрытый ужас и страх в его глазах сказали мне еще больше. А тот факт, что притихшая Сарвенда вместо отдельной кареты довольствовалась местом среди слуг — и того больше.

Я победила. В глазах жителей герцогства и слуг замка я выиграла. И это было мне только на руку.

Но все это потом. Сначала дела, коих не так уж и мало, а времени в обрез.

К тому же скоро должен был приехать Аррияш со своими солдатами.

— Ваше приказание исполнено, — прошептала Люси.

Улыбнувшись ей, а больше — своим кровожадным мыслям по поводу предстоящей ревизии и ограбления мужа, я вернулась в замок.

Сейчас всем будет весело. Эти два дня все будут бегать как тараканы. Это я гарантирую.

Глава пятнадцатая

Первую неделю пути я костерила этот мир за отсутствие технического прогресса.

Ах, как же легко и просто было перемещаться по Земле! Самолеты, поезда (даже романтика поездов!), автомобили… Неэкологично, чего уж там, но очень комфортно и удобно…

А тут? Риторический вопрос…

Единственное, за что я была благодарна Священной Паре — что перенесли меня в молодое тело. Потому что со всем остальным мне не особо повезло.

Но это мелочи. Человек — божья тварь, привыкающая ко всему. Я не исключение.

На вторую неделю пути я откровенно заскучала и уже костерила не богов, а короля и его советника.

А почему? Мои планы в очередной раз потерпели крах. Мы проезжали мимо всех поселений. Не оставались ни в одном дольше, чем на пару часов (напоить лошадей или сменить подковы, прикупить скоропортящейся провизии), и в это время мне строжайше не дозволялось выходить из экипажа. Я должна была сидеть как сыч внутри ради собственной безопасности. Ага.

Под тем же лозунгом (безопасность Ее светлости) и ехали мы явно какими-то окольными путями. Ну не могло, не могло такого быть, чтобы деревни располагались так редко! А уж про города я вообще молчу. Зато был лес, много леса. Наверное, только к исходу второй недели пути появились возделанные поля и проселочные дороги.

Почему я не возмущалась и не вступала в спор? Все просто. Мы и так перед отъездом крупно поскандалили. Арлис Фолк, увидев, сколько всего я собираюсь нагрузить на телеги и в экипажи, взвился до небес и заявил, что мы выбьемся из намеченного графика и вместо трех недель будем ехать месяца два. Я тоже стояла насмерть, заявив: или мы берем все, или господа хорошие могут отправляться без меня.

В итоге, спустя пару часов переговоров, мы условились, что никто ничего оставлять в замке не будет. Но при этом я в дороге следую всем указаниям капитана. Пришлось пойти на эту уступку. Потому что это для него мой скарб лишний, а у меня ничего лишнего нет! Еще и мало!

Илиас чувствовал себя комфортно. Много спал, много ел и вел себя как все младенцы. Я только тихо радовалась, что нас миновала буря в виде колик и прочих прелестей. Чудо-ребенок! Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

Воспитанники тоже вели себя безупречно. Никаких жалоб или проказ. Учитывая, что среди них оказалась паршивая овца, отправленная на попечение Сарвенды (хотела лучшей доли — да пожалуйста, кушайте, не обляпайтесь), ребята старались всем видом показать, что вот на них я точно могу положиться.

Начало лета выдалось жарким и душным. Но чем дальше уезжали мы от земель Дарремских, тем становилось прохладней. Не так, чтобы мы мерзли, нет, скорее, дышать становилось все легче, привольней, что ли… Ну и по ночам приходилось укутываться в одеяло, чтобы, не дай бог, не просквозило.

Увы, полноценные остановки на ночлег мы делали крайне редко, только в том случае, если требовалось пополнить запас воды и все-таки дать лошадям отдохнуть нормально, а не урывками. Примерно три раза в неделю на всю ночь вместо жалких трех-четырех часов. Я понимала, что этого мало, и даже пыталась переговорить с Фолком, но тот уперся бараном в свой график и слушать ничего не желал, уверяя, что эта порода лошадей и не такое вынести должна. И напомнил мне о нашем договоре. Да, мы не мчались на всех парах, но длительные переходы и такие короткие остановки могли привести к катастрофе.

Ночи чаще проводили в экипаже и на ходу, и я только хмурилась, думая о тех, кто едет в телегах… Под открытым небом отлично спать, когда тебе пятнадцать, а не сорок…

Опять же, мысленно я могла сколько угодно возмущаться, а внешне не подавала признаков недовольства. Мои люди не виноваты, что мне не нравится путешествие, и вымещать на окружающих свою злость — низко и недостойно.

— Ваша светлость, держитесь! — крикнули снаружи, и нас «заштормило».

Я машинально ухватилась за лавку (хорошо, Илюшка в своей корзине на полу под моими ногами спал, укутанный одеялами), но Интена и Люси среагировать не успели.

Учитывая, что Люси сидела подле меня, то полетела она на лавочку напротив, а вот Интена — на меня и головой стукнулась о мои колени. Не могла я ноги отодвинуть, никак, потому что ребенок был под ними!

Ржание лошадей, ругань мужчин, визг детей и женщин — все смешалось…

Нас еще поколбасило какое-то время, пока экипаж не остановился.

Первая мысль — нас решили ограбить! Но… Звуков борьбы не было, никакого звона металла. Только чертыхающиеся на все лады мужики…

— Интена, ты как? — я осторожно поднялась и поспешила на помощь няне. — Ох!

Женщина была в сознании, но по ее лицу текла кровь из разбитого носа.

Хоть бы не сломала!

— Люси, помоги мне!

Девушка, в отличие от Интены, никак не пострадала, разве что пара ссадин на ладонях, которые она успела выставить при падении.

Вместе мы усадили женщину на лавку, и Люси шустро полезла за полотенцем и водой.

— Два кувшина разбито, — вздохнула девчонка.

Я махнула рукой. У нас с собой было пять.

— Интена, дыши через рот, — потребовала я, разглядывая нос няни и мысленно матерясь.

Сломан! И явно Интена в шоке, раз еще в сознании!

— Ваша светлость! — голос Тирхана заставил меня вздрогнуть. — Ваша светлость, Вам нужна помощь?

— Нужна! Лекаря! — рявкнула я, прекрасно зная, что такового у нас нет.

Дверь экипажа распахнулась одновременно с тем, как Люси подала мне смоченное полотенце. Я аккуратно прикоснулась к лицу няни.

— Ваша светлость, позвольте мне, я не так хорош, как королевский лекарь, но тоже кое-что могу, — деловито забравшись внутрь, произнес Тирхан.

Ответить ему я не успела, чадушко проснулось и так заорало, что у меня сердце на миг остановилось.

Нас, конечно, встряхнуло будь здоров, но у сына там имелась такая подушка безопасности, что ему перепасть не должно было… А вдруг нет?

— Дай еще полотенец, — потребовал от Люси Тирхан.