Одна маленькая вещь Уатт Эрин
– Это правда, – настаиваю я. – Разве ты не слышал, как Сэнди назвала меня старым волонтером? Это было мое место задолго до того, как ты появился тут.
Уверенно иду мимо него и хватаю ветку. Конечно же, она оказывается больше, чем я ожидала. Ее придавило что-то очень тяжелое, так что я не могу сдвинуться с места. Все всегда идет не так, как хотелось бы.
Большая ладонь обхватывает мою, и ветка высвобождается из кучи мусора.
– Прости, – грубовато говорит он. – Можем начать снова?
Разве не чудесно?
– Начать откуда?
– С самого начала. – Он медленно опускает ветку, а затем протягивает руку. – Я Чейз Доннели.
Я пожимаю его ладонь. Длинные пальцы Чейза обхватывают мои. Словно электрический импульс пробегает по всему телу. Игнорируя это, я говорю:
– Я Бэт Джонс. Снова работаю тут волонтером после короткого перерыва.
– А для меня это – испытательный срок.
Я выпускаю его руку.
– Серьезно, Чейз. Ты не можешь начать с этого. – Столько всего нужно начать заново. Я поднимаю ее и пытаюсь сдвинуть с места.
– Почему нет? – спрашивает он, берясь за тяжелый конец ветки и поднимая его. – Это правда.
– И что? Есть тысяча фактов, с которых ты мог бы начать. Например, что твой отчим – мэр. Как насчет этого?
– Так я выглядел бы напыщенным идиотом, – ворчит он.
– А когда говоришь, что на испытательном сроке, выглядишь как… как… – я ищу верное слово.
– Преступник? – подсказывает он.
– Правонарушитель. Но это не про тебя, – добавляю я.
– Но я именно он и есть.
– Я думала, мы начинаем все заново.
– Не собираюсь никого вводить в заблуждение.
С нетерпением бросаю свой конец ветки в кучу. Разговаривать с Чейзом – все равно что с этими бревнами: бесполезно, слова проваливаются в пустоту.
– Слушай, я не пытаюсь выглядеть глупо, – говорит он, появляясь за моим плечом. – Мне просто кажется неправильным не говорить людям о том, что я на испытательном сроке, придумывать ложный предлог, почему я тут.
– Это не обман, просто, знакомясь с людьми, лучше не сразу сообщать им что-то подобное. Это называется подавать себя с лучшей стороны. На собеседовании ты не будешь в первую очередь рассказывать, что с трудом встаешь по утрам, а уверишь, что готов работать в любое время. Давай попробуем еще раз… Почему ты получил работу тут, а не где-то еще?
– У приюта есть договор о программе реабилитации для несовершеннолетних из колонии штата.
Я в изумлении развожу руками.
– Забудь об этом. Просто сделай татуировку на лбу «Чейз Доннели, уголовник».
– На лбу? Не, я думал сделать тату на шее.
– Что? – оборачиваюсь и вижу, что Чейз улыбается. Слава богу, он шутит.
– Ладно, как насчет этого? – он проходит вперед, хватает мою правую руку и говорит: – Я Чейз Доннели. Учусь в старшей школе Дарлинга. Кажется, у нас есть общие занятия.
Я снова чувствую электрический разряд, но притворяюсь, что эта простая близость не сводит меня с ума.
– Я Бэт Джонс. Видела тебя на уроках по расчетам и на истории музыки. Ты играешь на чем-нибудь?
– Нет, я не смог бы играть ни на чем даже для спасения собственной жизни. Я и петь не могу или нарисовать примитивного человечка. Но я должен был освоить минимум по изящным искусствам, так что выбрал историю музыки.
– Аналогично, – я сочувственно улыбаюсь. – Кроме того, я слышала, что на уроках Дворак разрешает слушать попсу, а мне и правда нравится популярная музыка.
К моему удивлению, он не поднимает меня на смех. Вместо этого говорит:
– Парни из One Direction круты.
– Гарри Стайлс круче всех.
– Я больше люблю хип-хоп: Гуччи Мейн, Пост Малон.
– Мне они тоже нравятся.
Мы смотрим друг на друга, взявшись за руки, с улыбками на лицах. У меня такое чувство, будто я купаюсь в лучах солнца. Наконец оба понимаем, что держим друг друга слишком долго для обычного рукопожатия. Я первая отпускаю его руку. Кажется, он повторяет за мной с неохотой. Или, может, это только мое воображение.
– А ты любишь животных? – спрашивает он, шагая обратно к куче мусора.
– Всегда хотела завести питомца, но родители не разрешали, потому что Ре… у мамы ужасная аллергия на них, – вру я. – А тебе они нравятся?
– Ага. Они не склонны к осуждению. Это большой плюс.
– Ну, не сказала бы. Тут есть новенький питбуль, который злобно смотрит на всех.
– Рокко? Да нет. Он душка. Худшее, что он может, – это всего тебя обслюнявить. Кто-то привел его несколько дней назад, и я угощаю пса вкусняшками при любой возможности.
– Кто тут еще новенький? – спрашиваю с любопытством. – Меня не было две недели, так что я не в курсе. И как там Опи? Он принимает лекарства?
– Не без труда, – с кривой ухмылкой отвечает Чейз. – Нужны трое, чтоб заставить его проглотить эти таблетки.
– Ну, только не когда я тут, – самодовольно ухмыляюсь я, вспоминая, как реагирует на меня этот щенок ротвейлера.
– Тогда хорошо, что ты вернулась.
Чейз рассказывает интересные подробности о новоприбывших животных, которых я еще не видела. Мисси (самое неоригинальное имя для кошки из всех возможных) кажется надменной, но станет твоим лучшим другом, если дашь ей молока. Сильвестр – попугай, который говорит по-французски. Никто не знает, почему. Подозревают, что у него был франкоговорящий хозяин, вот только никто в Дарлинге не может вспомнить такую семью.
– Хотя мой любимчик – Бут, – говорит мне Чейз. – Крепкий старый пес. Его хозяин умер на прошлой неделе, а семья не захотела оставлять собаку. Не думаю, что кто-то заберет его, и надеюсь, мне разрешат взять его домой.
– Это хорошо, – вспоминаю пустую спальню Чейза в подвале, и сердце у меня сжимается. Ему не помешает друг.
– Да, но у него какие-то проблемы с желудком, его все время рвет. Мама меня убьет… – он резко обрывает себя и вздыхает: – Она будет не в восторге, если я притащу домой собаку, которая испортит тысячедолларовые ковры мэра.
– Все нормально. Можешь говорить «убьет» и все такое, я не имею ничего против. – Мне ненавистна мысль о том, что он должен быть осмотрителен со мной.
Мы встречаемся взглядами.
– Нет, на самом деле я не имею права употреблять такие слова, – признается он. – Даже если ты не против, все равно буду чувствовать вину. Я провел много бессонных часов, терзаемый ею по отношению к тебе и твоей семье. – Это не обвинение, а горькое, печальное признание.
Не говоря больше ни слова, Чейз нагибается и подбирает огромную охапку выкрашенных в белый цвет металлических прутьев и несет их к куче металла.
Мы спокойно работаем до самого закрытия.
– Тебя подвезти домой? – спрашиваю я, когда мы моем руки.
Сунув ладони в сушилку, Чейз качает головой.
– Мэр приедет забрать меня.
– Ты его и в лицо так называешь? Привет, мэр, что на ужин? Хороший галстук, мэр. Увидимся, мэр. – Я машу рукой.
Чейз ухмыляется.
– Не, я зову его Брайан.
– Кто-то тут говорит обо мне? – Стройная фигура заходит в подсобку.
Я помню симпатичное, чисто выбритое лицо мэра Стэнтона по предвыборным плакатам, но в реальной жизни он гораздо ниже ростом.
Мужчина протягивает мне руку.
– Я услышал свое имя и как любой хороший политик решил узнать, что обо мне говорят.
– Сэр, – формально приветствует Чейз.
Он называет его Брайан, бог мой. Я твердо пожимаю руку мэра Стэнтона.
– Мы говорили только хорошее.
– Вы – мой любимый тип избирателя. – Отчим Чейза улыбается, и улыбка выглядит искренней… Не из тех, с какой он показывается на публике. – Ты, должно быть, подруга Чейза, Кэти?
О боже. Я бросаю на Чейза обезумевший взгляд. Я забыла, что соврала его матери о том, как меня зовут.
– Теперь ее зовут Бэт, – приходит на выручку Чейз. – Но была Кэти, когда была младше. Потом это имя стало казаться слишком жеманным, так что теперь она предпочитает, чтобы ее звали Бэт.
Звучит ужасно глупо. Неужели мои друзья так и думают, когда я настаиваю на том, чтобы они прекратили звать меня Лиззи?
– Ну, значит, Бэт. Хотя думаю, что Кэти – прелестное имя. Ты посещаешь дни открытых дверей, чтобы выбрать колледж? Мы с мамой Чейза умоляем его подать заявку на поступление куда-нибудь в Аризону, чтобы мы могли ездить к нему в гости туда, где тепло.
– Хотела бы, но нет. Мои родители настаивают, чтобы я училась в колледже Дарлинга.
Мэр Стэнтон – опытный политик, но даже он не в силах полностью скрыть удивление.
– Ну, в Дарлинге есть несколько хороших курсов. Я уверен, вы можете начать обучаться той специальности, на которую нацелены. Ты готов, Чейз?
– Ага. Еще увидимся, Бэт.
– Пока. – Я наблюдаю, как он уходит. Светло-русые волосы отливают золотом в розовых красках заката. Какая ирония. Родители Чейза хотят, чтобы он уехал. Но он настроен остаться тут и каждый день истязать себя. А я жду не дождусь, когда вырвусь из-под опеки родителей.
Чейзу кажется, что он не может начать все сначала или, по крайней мере, не заслуживает этого. А что касается меня… Неважно, сколько раз я буду повторять всем, что меня зовут Бэт, – я все равно останусь для них Лиззи. Неважно, куда поедет Чейз, – у него все равно останется судимость. Она будет погашена, но никуда не денется.
Эти истины крутятся в голове. Легкая походка Чейза испарилась, превратившись в тяжелую поступь. Как будто на плечи ему давит невидимый груз. Это все из-за меня. Я – живое воплощение его вины. Если даже я примирилась с прошлым, не думаю, что Чейз сможет когда-либо сделать это.
21
– Ты сегодня в хорошем настроении, – говорит Скарлетт, пока мы стоим у шкафчиков перед уроком по расчетам.
– Да? – смотрю на себя в зеркало. Я не отличаюсь от того, как выглядела вчера. Щипаю себя за щеку. – Нанесла сегодня немного тинта на скулы.
Скар закатывает глаза.
– Я уверена, дело не в тинте. Давай колись. Чего ты такая довольная?
Я поворачиваюсь к ней.
– Я подписала договор с родителями. В нем говорится, что я обещаю быть хорошей девочкой, а взамен получаю некоторые привилегии, – признаюсь я.
Глаза у Скар округляются.
– Вот же черт! Это поэтому твоя мама позвала нас на обед в выходные?
– Думаю, да. И они вернули мне телефон, машину и дверь.
Она хихикает.
– Впервые слышу, как кто-то рассказывает, что получил обратно дверь.
– Не надо, ладно?
Она проверяет свое отражение в зеркале, пальцем вытирая уголок рта, чтобы подправить губную помаду.
– Это типа юридического договора?
Я фыркаю.
– Сомневаюсь. Если они не сдержат слова, не думаю, что судья Джуди обяжет их соблюсти условия или выплатить неустойку.
– Представляю, как ты приходишь с этим в суд, – говорит Скар, начиная смеяться. – Это будет одновременно и здорово, и безумно. – Прежде чем я успеваю моргнуть, она обнимает меня. – Но, как бы то ни было, я рада за тебя! Рада, что они уже не такие придурки.
– Боже, я тоже.
Шум в конце коридора прерывает наши объятия. Мы обе поворачиваемся и видим, как Трой и его приятели окружают Чейза.
Я напрягаюсь. Почему эти засранцы просто не могут оставить его в покое? Он в столь же прекрасной физической форме, как и любой из футболистов. Но все знают, что Чейз не станет давать сдачи, если они ударят его. Он не должен иметь проблем в школе и очень старается не привлекать к себе внимания.
– Хочешь, пойдем на игру в пятницу? – чирикает Скарлетт, отводя взгляд от группы парней.
Я смотрю на футболистов.
– Нет. – Я лучше выковыряю себе глаза ложкой, чем пойду болеть за этих придурков.
В другом конце коридора Чейз продолжает двигаться вперед, не глядя по сторонам. Я никогда не пойму, как ему удается сохранять эту невидимую дистанцию.
– Прошу. Я не хочу идти на игру одна, – говорит Скар.
Я перевожу взгляд на подругу.
– Ивонн уедет на день открытых дверей, а у Мейси соревнование по волейболу.
Я вздыхаю.
– Ты ненавидишь футбол, – напоминаю я ей.
– Это не ради футбола.
Такой ответ заставляет меня улыбнуться.
– А, тогда ладно. И кто этот парень?
Она тут же отводит взгляд. С каких это пор Скарлетт скрывает, кем интересуется? Не уверена, что мне это нравится.
– Серьезно? Он настолько темная личность, что ты мне про него не расскажешь?
Но быстро затыкаюсь, потому что кто бы говорил.
– Просто приходи, ладно? – тихо просит она.
– Окей, – я капитулирую, потому что, если пойду на игру, ей не останется ничего другого, кроме как признаться, в кого она втрескалась.
– Да, – счастливо отвечает она. – Ты – лучшая!
Она снова меня обнимает. Как раз в этот момент к нам подходят Трой и его приятели.
– Если будете целоваться, я могу сделать пару снимков? – поддразнивает Трой, проходя мимо.
– Ты такой грубый, – я отодвигаюсь в сторону. – Уверена, что хочешь пойти на игру? – громко спрашиваю я Скар.
Она морщит нос.
– Мы не будем болеть за них. Мы не любим лузеров.
Трой хмурится и разворачивается в нашу сторону. Дорогу ему преграждает широкая фигура Чейза, отрезая его от нас. Я хватаю Скарлетт за руку, и мы бежим в класс.
– Это Джефф, – выпаливает она, когда мы добегаем до дверей.
Я оглядываюсь.
– Где?
– Нет! Джефф! Джефф – тот парень, которого я хочу увидеть на игре.
Я замираю, пораженная, на секунду.
– Джефф? Джефф Рейчел? – И тут же жалею о своих бездумных словах, когда Скарлетт морщится в ответ. – Нет, постой. Он больше не ее. Я просто… – Фу, я, как и родители, все еще думаю о Рейчел как о живой. – Джефф – ничей. Он точно не принадлежит никому с фамилией Джонс, – заканчиваю я.
Она изучает меня из-под длинных ресниц.
– Ты не злишься?
– Нет. Боже, нет.
– Я думала, ты заинтересована в нем, но он сказал, что это не так. И даже вроде как настаивал на этом. – Хотя голос у нее все еще обеспокоенный.
– Он прав. Я не заинтересована. – Особенно после того, как он бросил меня на вечеринке.
Эта мысль заставляет меня задуматься. Я должна рассказать об этом Скарлетт, но как? Если скажу сейчас, она может решить, что это ревность, или почувствовать еще большую вину. Как бы там ни было, я расскажу ей об этом, когда представится возможность получше.
– Если ты хочешь Джеффа, пусть будет Джефф, – заявляю я, надеюсь, так же убедительно, как говорил обо мне Джефф.
Скарлетт визжит.
– Ура! Будет здорово! Мы поужинаем в «Миксере», а потом пойдем на игру. А позже можем собраться все у меня дома. Я скажу, чтоб мои родители позвонили твоим.
– Отлично придумано. – Ради Скар я стараюсь излучать радость, но не знаю, как относиться к тому, что ей нравится Джефф.
Когда он встречался с Рейчел, я считала его лучшим парнем в мире. Но правда заключается в том, что я не очень хорошо знала его. После того как он вернулся в Дарлинг, узнала его лучше, особенно в ночь вечеринки в Линкольне. И… буду откровенна: чем больше я его узнаю, тем меньше он мне нравится.
Но не могу сказать это Скарлетт, потому что она выглядит такой счастливой, а еще потому, что Джефф идет в нашу сторону.
– Привет, красотки, – говорит он, подмигивая.
Он присоединяется к нам, обнимая нас обеих за плечи.
– Давайте сбежим с урока и пойдем в «Старбакс» перекусить чего-нибудь.
– Мы не должны уходить из школы, кроме как на обед, – напоминаю я ему.
– Сегодня никому не будет до этого дела, – обещает Джефф.
– Отличная идея, – с энтузиазмом подхватывает Скарлетт. Она светится от счастья. Истинная любовь всегда ненасытна.
– Пойдем с нами, – подруга тянет меня за руку.
Я снова сдаюсь.
– Конечно. Почему бы и нет?
– Окей. Встретимся после расчетов. Этот урок я пропущу. – Он сгибается, прижав руку к животу. – Желудочный грипп.
Он уносится в сторону кабинета медсестры, на ходу отбив пять Трою.
– Разве он не забавный? – воркует Скар.
Истинная любовь не нуждается в хорошем чувстве юмора.
– Обхохочешься, – тут же отвечаю я, пока влюбленность Скар не потребовала от меня еще больше лжи.
Проходит десять минут с начала урока, когда в классе звонит телефон. Миссис Рассел прекращает вытирать доску и подходит ответить. Она недовольна этим перерывом. Трой пользуется возможностью бросить жеваную бумагу в спину Чейза.
– Мистер Доннели, вас вызывают в кабинет директора. Звонит ваш офицер-куратор.
Трой и его друзья разражаются веселым смехом.
Внутри меня все обрывается. Как Чейз это выносит? Я сжимаю кулак, но не отвожу взгляда от доски. Если на его лице есть хоть легчайший намек на обиду, то я не выдержу.
Чейз выходит более скованной походкой, чем обычно, но голову держит высоко.
– Он крепкий, – шепотом признает Скарлетт. – Я бы не выдержала таких унижений.
Я замираю, пораженная. Скарлетт довольно внятно озвучила свою античейзовскую позицию… Думаю, ее так настраивает Джефф. Но сейчас ее слова прозвучали с искренним сочувствием.
– Я бы тоже не выдержала, – шепчу я в ответ.
Проходит минута. Миссис Рассел пишет на доске формулы. Я старательно переписываю их на случай, если они потом понадобятся Чейзу.
Трой и его друзья шепчутся. Я пытаюсь не прислушиваться к ним, но слово «Мэнсон» привлекает мое внимание. Я стараюсь как можно непринужденнее откинуться на стуле назад.
– Поймают его… вышвырнут… наконец-то.
Я бросаю обеспокоенный взгляд на часы. Прошло почти десять минут. Я поднимаю руку.
– Да, мисс Джонс?
– Мне нужен пропуск в туалет.
– Подойдите и возьмите, – учительница кивает на ключ, лежащий на письменном столе.
Скарлетт бросает на меня вопросительный взгляд.
– Потом объясню, – отвечаю я ей одними губами. Хотя я еще не решила, что ей скажу.
Хватаю ключ и спешу по коридору. На полпути к кабинету директора вижу Чейза, возвращающегося в класс.
– Привет, – я чуть взмахиваю рукой. – Что это было?
Он пожимает плечами и идет дальше.
Я не отстаю от него ни на шаг, желая, чтобы он что-нибудь сказал. Чего хотел от него офицер-куратор? Его заберут отсюда?
Мое беспокойство, должно быть, написано на лице, потому что он быстро выдыхает и говорит:
– Остынь, Бэт. Нет никакого офицера-куратора, понятно? Звонивший повесил трубку в тот момент, когда я сказал «здравствуйте».
Я вспоминаю похохатывавших парней с задней парты.
– Вероятно, Трой и его тупые дружки.
– Наверное. Неважно. – Думаю, он хочет, чтобы я перестала обсуждать это.
Я замираю посреди коридора, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Ты пойдешь на игру в пятницу?
По скептическому выражению его лица понимаю, какой это был глупый вопрос. Он смотрит так, будто всегда болел лишь за то, чтобы Трой сломал ногу.
Надеюсь, он не заметил, как я вспыхнула.
– Полагаю, это значит «нет».
– Хорошая догадка, – он снова идет вперед.
Я догоняю его.
– Я заключила с родителями договор. Обещаю быть хорошей в обмен на некоторую свободу, – выпаливаю я.
На этот раз останавливается он.
– И? – спрашивает Чейз, глядя с интересом.
– И это сработало. Они согласились. Я получила назад телефон, дверь в спальню и машину, но могу ездить только в школу и на работу.
– Это здорово, – он, кажется, искренне рад за меня.
– Я очень счастлива. А еще у меня новый блеск для губ, так что сегодня – хороший день. – Я складываю губы бантиком.
Еле заметная улыбка появляется на его губах.
Читать бесплатно другие книги:
