Одна маленькая вещь Уатт Эрин

16

Хотя Чейз дал мне молчаливое разрешение, я ужасно себя чувствую после того, что случилось в библиотеке. Не могу не думать об этом. Чувство вины становится сильнее во время урока по истории музыки, когда Трой Кендалл начинает нападать на Чейза. Весь урок шуточки о Мэнсоне следуют одна за другой, но Чейз просто не поднимает головы и стоически терпит.

Когда миссис Дворак поворачивается спиной к классу, Трой разворачивается ко мне.

– Ты уже подписала петицию Джеффа?

Я игнорирую его.

– Эй, Лиззи, ты меня слышала?

– Заткнись, Трой, – говорит Скар. – Оставь ее в покое. Не видишь, она хочет, чтоб ты заткнулся.

Спасибо, Скарлетт. Смотрю на нее с благодарностью. Она улыбается и тянется пожать мою руку. Вчерашнее раздражение прошло, очевидно, все недоразумения между нами отошли на задний план.

– Спасибо, что выручила, – говорю я ей после урока.

– Не за что. Ведь я твоя лучшая подруга. – Она гладит меня по волосам. – Хотя вчера я была не очень хорошей подругой.

– Нет, это я была не очень хорошей подругой, – протестую я.

– Я вчера вела себя как настоящая стерва, – возражает она, глядя с искренним раскаянием. – Мне жаль, что я сорвалась на тебя из-за вечеринки.

– А что это вообще было? – вынуждена спросить я. – То ты хотела пойти, а потом разозлилась на то, что пойдет Джефф.

Скарлетт вздыхает.

– Спишем это на ПМС. У меня на неделе должны начаться эти дни, и я чувствую себя такой напряженной. – Она меняет тему, уставившись на мой наряд. – Ты все еще не объяснила, что это за прикид девочки из деревенского клуба, в котором ты сегодня расхаживаешь. Чья это одежда?

– Сестры Джеффа, – признаюсь я. – Вечеринка обернулась полной катастрофой, и я вынуждена была ночевать у него. – Она в изумлении поднимает брови. – Долгая история, расскажу позже. Одно знаю точно: больше никогда не поеду ни на какие вечеринки с Джеффом.

Почему-то ее лицо при этих словах светлеет. Тон у подруги сочувствующий, когда она говорит:

– О, мне жаль, что все так вышло. – Она смотрит на меня с надеждой. – Но мы ведь все еще подруги, верно?

Я сжимаю ее в объятиях.

– Конечно, – шепчу в ее блестящие волосы.

– Вы начнете уже целоваться? Если нет, уберите свои горячие задницы с прохода, – говорит Трой.

– Пошел ты, – отвечаю я, отпуская Скар.

– Всегда готов. Когда и во сколько? – Он поигрывает бровями. – Прихвачу вас обеих. У меня достаточно длинный член, чтоб удовлетворить вас.

Боже, Трой отвратителен.

– В тридцать минут никогда, – отвечаю я.

Скарлетт не может сдержать смех.

– Увидимся в пять. Презервативы с меня… – Он замолкает, когда кто-то сильно толкает его в плечо, заставив потерять равновесие. – Эй, засранец, не трогай меня!

Чейз толкнул его и пошел дальше. В свойственной ему манере он просто игнорирует болтливого футболиста. Я быстро встаю перед Троем, когда вижу, что он собрался догонять Чейза.

– Пять часов не подходит. У тебя тренировка, – напоминаю я.

Он пялится на меня, стараясь разглядеть грудь. Какой он грубый.

– Точно. Окей, можем встретиться потом. Знаю, вам, девчонкам, нравится, когда я потный. – Он поднимает руки и играет бицепсами.

Трой настолько несексуальный, хоть и накачанный. А Чейз, даже не прилагая усилий, заставляет меня дрожать. Как так получается?

– Идем, – хватаю Скар за руку.

– Что сегодня делаешь? – спрашивает она, когда мы оставляем позади протестующего Троя.

– Сижу дома, – мрачно отвечаю я. – Родители хотят, чтобы я оставалась дома каждый день после школы.

– Хочешь, подвезу тебя?

– Тебе не по дороге.

– И что?

– Ну… да.

Мы обмениваемся улыбками, но моя гаснет быстрее, чем ее. Меня не оставляют мысли о разговоре с Чейзом в библиотеке. Знаю, что тюрьма должна быть наказанием. Но, услышав, как он рассуждает об этом, не могу унять боль в сердце.

Не верю, что Рейчел хотела бы, чтобы кто-нибудь страдал из-за ее смерти. Она ненавидела, когда люди злились или расстраивались. Сестра была настолько позитивным, добрым человеком и всегда старалась сделать людей счастливыми.

Я чувствую необходимость извиниться перед Чейзом. Хоть он и хотел, чтобы я оставила его, это кажется мне неправильным.

Пока Скарлетт везет меня домой, я расспрашиваю подругу о ее делах. Она подала заявку на поступление в Северо-Западный колледж, хоть и не верит, что поступит.

– Это папина мечта, – признается она. – У меня недостаточно высокие оценки для этого колледжа, но знаю, что, даже если просто съезжу туда, папа будет счастлив. А как насчет тебя? Все еще один из этих колледжей на побережье? Ты уже переслала те заявки? У тебя есть еще пара недель до дедлайна.

– Отправлю все в понедельник.

– На этот раз передай их почтальону в руки, – советует она.

– Таков мой план. Родителям не удастся уничтожить мои заявки второй раз. – Хотя, даже если меня и примут в один из этих колледжей, не уверена, что смогу убедить маму и папу отпустить меня туда.

– Это эгоистично с моей стороны, если я не хочу, чтоб ты уезжала на побережье? – досадует она. – Если уедешь, я тебя больше никогда не увижу.

– Конечно, увидишь. Мы будем ездить друг к другу в гости. И можем устраивать эпичные встречи на каникулах.

– О, или мы можем поехать куда-нибудь на каникулы. Девчачий тур на Багамы, Арубу или куда-то еще. Главное – чтоб там было жарко.

– Договорились.

Она высаживает меня у дома и улыбается. Я рада этому. Ее ПМС-история выглядит не очень правдоподобно, но, пока мы не ссоримся, меня не волнует, что за вожжа попала ей вчера под хвост. Я просто счастлива, что сегодня все в порядке. Может быть, сегодняшней маленькой хорошей вещью станет воссоединение со Скарлетт.

На самом деле нет. Ею должно стать извинение перед Чейзом. Только тогда я почувствую себя лучше.

У входной двери я глубоко вздыхаю и начинаю придумывать отговорки. Собираюсь на долгую прогулку. Действительно долгую, часа на два. Занимаюсь в исследовательской группе с… Не со Скарлетт. Не хочу использовать ее или кого бы то ни было.

Вхожу в дом. Он выглядит пустым.

– Мам!

Никто не отвечает.

Иду через все комнаты.

– Мам! Пап! – сердце у меня бьется быстрее. Везде царит жуткое молчание. Ускоряю шаг. На кухонном столе обнаруживаю записку.

Папа должен сделать особую доставку леса в Прэри Хилл. Он не вернется до восьми. Я возвращаюсь на работу уладить срочное дело. Вернусь примерно в половине восьмого. Мы верим, что ты останешься дома.

Я сминаю бумажку.

Отлично. Мне не нужно придумывать отговорки. Смотрю на часы. Дело близится к четырем. У меня есть четыре часа, чтобы пересечь город и добраться до дома мэра, расположенного от нас в пяти милях. Я должна управиться за час. Взбегаю наверх и надеваю футболку, шорты и беговые кроссовки.

Я пошла пробежаться. Скоро вернусь. – Кратко пишу я на другом листе бумаги на случай, если родители вернутся раньше.

Может, это и не входит в список разрешенных мне дел, но ведь я не в тюрьме, не так ли?

17

Мэр живет в просторном поместье в Гров-Хайтсе – самом богатом районе Дарлинга. Улицы здесь широкие, в обрамлении величественных дубов. Все подъездные дорожки такие длинные, и дома стоят максимально далеко от общей дороги. Каждый из них можно назвать особняком. Семья Джеффа живет всего в паре кварталов отсюда. Я старательно избегаю их улицы и перехожу с бега на быстрый шаг.

Думала, что я в лучшей форме. Однако уже через тридцать минут с начала пробежки начала задыхаться. Похоже, мне надо почаще использовать свою беговую дорожку.

Огромное крыльцо перед домом украшено колоннами. Я нервничаю, когда звоню в дверь. Вдруг дверь откроет мать Чейза или мэр? Не думаю, что кто-то из них узнает во мне младшую сестру Рейчел Джонс, но если я представлюсь настоящим именем, есть большая вероятность, что они свяжутся с моими родителями.

Худшие опасения сбываются. Дверь открывает женщина, которая может быть только матерью Чейза. У нее светло-русые волосы и глаза живого, темно-синего оттенка, как у Чейза.

– Привет, – ее слова достаточно милы, но в голосе чувствуется осторожность. Она обводит взглядом мое беговое облачение и растрепанные волосы, выбившиеся из хвоста.

– Здравствуйте, м-м-м, миссис Доннели.

Ее взгляд тут же леденеет.

– Миссис Стэнтон, – поправляет она.

Точно. Конечно же, после свадьбы она взяла фамилию мэра. Я уже облажалась.

– Я… Кэти, – лгу я, – подруга вашего сына. Занимаюсь с ним на уроках истории музыки в школе.

Она удивлена.

Я вру дальше.

– Я одолжила ему кое-какие записи, и он забыл отдать мне их. Я сама забежала забрать их. Он дома?

– Чарли? – спрашивает она.

У нее есть другой сын, о котором я не знаю? Почему она смотрит на меня так, будто нос у меня внезапно вырос? Мое лицо горит. Видимо, она понимает, что я лгу, и узнала меня.

– Д-да, – заикаюсь я.

– Ты – подруга моего сына, – медленно говорит она, – из школы.

Через несколько мгновений я понимаю, что она просто удивлена, а не подозревает меня в чем-то, синими глазами изучая меня с головы до ног. Она растерянно моргает. Похоже, миссис Стэнтон не может поверить, что на ее пороге стоит кто-то, желающий видеть Чейза.

Не сказав больше ни слова, она поворачивается и зовет:

– Чарли! К тебе гости!

Внутри дома раздаются шаги, и затем появляется Чейз. Он смотрит на меня с недоверием и удивлением. Я вижу, как его губы складываются, и он произносит «Бэ…»…

Но его мать, к счастью, перебивает его.

– Твоя подруга Кэти пришла забрать какие-то заметки.

Ирония пробегает в его взгляде.

– Кэти, – говорит он с отсутствующим видом, – привет.

– Привет, – отвечаю я и переступаю с ноги на ногу: – Хм, да… Я пришла за теми заметками по истории музыки, что давала тебе.

Чейз кивает.

– Ага. Они у меня в комнате.

– Заходи, – приглашает миссис Стэнтон. Тон у нее более благожелательный, чем был, когда она открыла дверь. – Хочешь чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо. Я не задержусь надолго. Просто хочу… взять эти заметки, – нескладно отвечаю я.

– Сюда, – бормочет Чейз, давая знак идти за ним.

– Вы уверены, что вам не нужно принести чего-нибудь пожевать? – кричит его мама вслед.

– Все в порядке, мам.

Я вздрагиваю от его резкого тона. Мне даже немного жаль ее. У меня сложилось о ней не очень хорошее впечатление по его рассказу в библиотеке. Но сейчас она выглядела достойно. Поначалу она держалась холодно, но, как только поняла, что я – подруга Чейза, тут же оттаяла. Она так… хотела, чтобы у него был друг.

Я благодарно улыбаюсь, машу рукой миссис Стэнтон и следую за Чейзом. Притормаживаю, когда он проходит мимо спиральной лестницы в фойе и идет дальше. Я думала, мы идем в его комнату. Однако мы проходим дальше по коридору, мимо кухни и великолепного солярия. Поворачиваем, идем мимо прачечной и наконец подходим к двери, которую Чейз быстро открывает.

– Сюда, – говорит он.

Я следую за ним вниз по ступеням, судя по всему, в подвал. Широкие плечи Чейза напряжены, шаги – решительные. Он разозлился? Кажется, так и есть. Наверное, прийти сюда было плохой идеей.

Внизу воздух становится затхлым. Я ожидала увидеть подвал вроде тех, где есть игровые комнаты, мягкое ковровое покрытие и, может быть, даже камин. Вместо этого стены из шлакоблока и поцарапанный ламинат. Здесь ужасно холодно. Я начинаю дрожать. Спальня Чейза находится в стороне, дальше по еще одному коридору. Когда мы входим, я испытываю шок. У него в комнате стоят кровать и письменный стол. И все.

– Это твоя комната? – спрашиваю я, не сдержавшись. – Тут почти нет мебели.

Он бросает взгляд через плечо.

– Тут есть кровать. Что еще нужно?

– Отчим заставляет тебя спать тут? – У меня такое чувство, будто я попала в плохую сказку.

– Что за воображение, – он закатывает глаза. – Я сам выбрал комнату. Мне нравится это место.

Лжец. Ему нравится свежий воздух и много пространства. Он сказал мне в первую ночь, что лучше будет сидеть под дождем, чем взаперти. Я пялюсь на голые белые стены, затем на стопку книг на столе. Он что, просто сидит один в этой пустой комнате каждый вечер и читает? Тут нет ни телевизора, ни игровых систем. Хотя у него есть телефон. Может, он играет на нем? Все считают, будто Чейз в доме мэра Стэнтона живет в роскоши, а вместо этого он, словно Золушка, изгнан в подвал, где, вероятно, должен драить полы.

Поднимаю взгляд на Чейза и вижу, как он хмурится.

– Что ты тут делаешь? – спрашивает он.

Не сразу нахожу ответ.

– Я…

– Серьезно, – продолжает он ровным тоном, – зачем ты тут, Кэти?

Я вспыхиваю.

– Извини за это. Я просто подумала: будет лучше, если никто не узнает, кто я.

Он быстро кивает.

– Согласен. Но это не ответ на вопрос.

Я глубоко вздыхаю и приказываю себе быть храброй.

– Я пришла извиниться за то, что случилось в библиотеке, когда Скарлетт нашла нас.

Чейз пожимает плечами.

– Не нужно извиняться. Мне было все равно тогда и сейчас – тоже.

Он лжет. Наверняка. Если бы я провела весь обеденный перерыв, утешая кого-то, а он бы потом отвернулся и стал меня избегать, то была бы очень расстроена.

– Мне жаль, – повторяю я, на этот раз тверже.

– Не о чем жалеть.

– О боже, Чейз, примешь ли ты мои извинения? – рычу я. – Я пробежала через весь город, чтоб принести их!

Он вдруг смеется, затем резко закрывает рот, и на комнату обрушивается потрясенная тишина. Он смотрит так, будто поверить не может, что рассмеялся в моем присутствии. Честно говоря, я тоже не могу в это поверить.

Опускаюсь на край его кровати и начинаю теребить рукав футболки.

– Почему между нами всегда такая неловкость?

От этого он снова смеется, но на этот раз коротким скептическим смешком.

– А ты как думаешь?

Я вздыхаю.

– Я знаю, почему, Чейз. Просто хочу сказать… в ту ночь, когда мы познакомились, никакой неловкости не было.

– У нас был секс, – прямо говорит он. – Это довольно неловко.

– Тогда это не было неловко, – возражаю я. – Но моя дорогая подруга Мейси говорит, что ее первый раз был самым унизительным, что с ней случалось. А у другой моей подруги постоянно происходят неловкие моменты с ее парнем в постели.

У нас с Чейзом все было иначе, даже когда он раздел меня. Я никогда раньше не оказывалась голой перед парнем. Наверное, я должна была сгореть со стыда, но этого не было. Да, я нервничала. Да, сердце билось так, что я думала, будто оно взорвется в груди. Но когда сильные руки Чейза сжали мои бедра, а его губы прикоснулись к моим, я успокоилась. Последнее, что я чувствовала тогда, – это дискомфорт.

– Не знаю, почему мы не чувствовали неловкости в ту ночь, – сказал он, прислоняясь к письменному столу, – но точно знаю, почему нам неловко сейчас. Ты не должна быть тут, Бэт.

– Кажется, твоя мама не возражала.

– Моя мама, вероятно, наверху плачет от счастья, что у ее сына, бывшего зэка, есть девушка.

Поднимаю на него взгляд.

– Я не твоя девушка.

– Конечно. Но она, вероятно, думает так. И время выбрано идеально. – В его тоне проскальзывает сарказм. – Прошлым вечером за ужином мэр Брайан предупредил меня, что мне может быть сложно знакомиться с женщинами, потому что у меня есть судимость.

– Он правда так сказал?

– Да. Мама возразила ему. Поскольку меня осудили несовершеннолетним, эти данные не будут разглашаться. Но Брайан сказал, что все в любом случае знают, кто я такой. Так что не имеет значения, есть у меня официальная запись или нет. – Взгляд Чейза смягчается. – Мама очень расстроилась из-за этого. Так что, может, и хорошо, что ты забежала.

Я сухо улыбаюсь.

– Рада, что смогла помочь. – Делаю короткую паузу. – Кажется, твой отчим – засранец.

– Это он может. Хотя, мне кажется, по большей части он не осознает, как себя ведет. Он правда думает, что таким образом оказывает мне помощь.

– Почему твоя мама вышла за него?

– Потому что с ней он не такой, – говорит Чейз, кажется, с неохотой. – Он относится к ней как к королеве, – продолжает он еще более неохотно. – Некоторые из самых мерзких людей в Дарлинге говорили, что он просто хотел жену, которой можно помыкать. Но он вовсе не так обращается с ней. С мамой он ведет себя очень хорошо.

– Но он не очень добр к ее сыну, – обвиняю я, обводя взглядом пустую комнату.

– Я же сказал, что сам выбрал это место. Мэр не стал бы держать своего пасынка в подвале: это повредило бы репутации. – Чейз пожимает плечами. – Я не какой-то подвергающийся пыткам герой из плохой оперы. Он нормально ко мне относится. Кормит меня, одевает, дает крышу над головой. Это больше, чем соблаговолил сделать мой собственный отец. Взамен я не мешаю Брайану.

Если это и правда выбор Чейза, то он испытывает глубокое чувство вины, более глубокое, чем я думала. То, что он хочет заточить себя в подвале огромного особняка, ненормально. Однако не думаю, что он послушает меня, если сказать ему об этом.

– По крайней мере, у тебя есть возможность уединиться. – Меня пронзает волна раздражения. – Я пришла домой из школы и нашла дурацкую записку от мамы, – подражаю ее высокому голосу. – «Мы верим, что ты останешься дома».

Я надеялась, что Чейз рассмеется, но его синие глаза темнеют.

– Что?

Он снова пожимает плечами.

– Нет, скажи мне: что? – Я встаю. – Думаешь, я слишком бурно реагирую на то, что родители не позволяют мне и шагу ступить из дома?

Чейз качает отрицательно головой, но это больше похоже на жест неодобрения.

– Фу, ну ты скажешь что-нибудь наконец? – требовательно спрашиваю я.

– Не-а.

– Да почему, черт возьми, нет? – шагаю к нему и тыкаю пальцем ему в грудь.

Он даже не вздрагивает.

– Потому что тебе не понравится, что я скажу.

– Испытай меня, – с вызовом отвечаю я.

– Хорошо. – Он хватает мой указательный палец и аккуратно поворачивает его, прижимая к моей собственной груди. – Вот так, Бэт. Вот она, твоя проблема.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты, – просто отвечает он. – Проблема в тебе.

Я едва не теряю дар речи от удивления.

– Прошу прощения? Проблема не во мне!

Чейз отпускает мой палец.

– Я говорил, что тебе не понравится.