Узы крови Осадчук Алексей
— Это ж сколько здесь добра? — ошарашенно произнес Жак оглядываясь.
— А вот это нам и предстоит выяснить, — кивнул я. — Несите больше свечей. Я хочу знать, что мне досталось в наследство.
Спустя несколько часов я сидел наверху в своем кабинете и при дневном свете перечитывал список содержимого схрона, который мы по-быстрому составили, чтобы не привлечь лишнего внимания обитателей замка нашим долгим отсутствием. Позднее Бертран за несколько дней составит более подробную опись всех сокровищ.
Медальон висел у меня на шее. Люк был снова закрыт, а ковер возвращен на свое место. Зайди сейчас ко мне в кабинет кто-нибудь из обслуги, он ни за что не догадался бы, что под нами находится древний схрон, напичканный магическими ловушками и капканами.
Оторвавшись от чтения, я взглянул на барельеф на стене и ответил на хитрую улыбку лиса. Оказалось, сюжет этой картины — это некая подсказка, но с двойным дном.
Пока Жак и Бертран занимались осмотром найденного на стеллажах добра, я, прохаживаясь вдоль стен, обнаружил две замаскированные под каменную кладку двери, ведущие в подземные ходы.
Открывались они просто. Рычаги были выполнены в виде держателей для факелов. Оба подземных хода вели на поверхность с выходами в восточной и западной частях парка.
Да, в узких тоннелях я обнаружил несколько смертельных сюрпризов, которые ждали преследователей хозяев замка, но все это было слишком просто.
Вот тогда-то я и вспомнил хитрую морду лиса с барельефа. На картине он уводил свою семью, используя третий секретный тоннель. Внимательно сканируя и прощупывая каждый камешек на стенах, я, наконец, обнаружил то, что искал. Тот самый третий ход. Нажав на камень, который выполнял роль кнопки, я активировал механизм и часть стены медленно поползла вправо.
Провожаемый взволнованными взглядами Жака и Бертрана, я, отказавшись от бесполезного для меня подсвечника, шагнул в туннель. Он вел глубоко под землю и закончился тупиком. Там же под одним из плоских булыжников, которыми был выстлан пол туннеля, мне удалось разглядеть магический механизм. От него в толще земли тянулись толстые жгуты, которые обхватывали последние двадцать шагов тоннеля, словно прутья клетки. Преследователей, которые, якобы, разгадали загадку барельефа, после активации ловушки ждал обвал.
Как вспомню — мороз по коже… То-то у лиса на барельефе такая хитрая и кровожадная ухмылка.
Но это было еще не все… Я нашел еще один тоннель, четвертый по счету. И если предыдущие три двери имели обычные механические замки, то вход в последний был магическим и открывался при помощи медальона.
Последний обнаруженный мной подземный ход вел сперва в небольшой зал, а потом тянулся куда-то на север. Исследовать его я решил в следующий раз.
Снова взглянув на лиса, я покачал головой и вернулся к чтению.
Итак, после беглого осмотра содержимого схрона я стал обладателем четырех бочонков, набитых под завязку серебряными кронами и талерами старой чеканки, а также одного бочонка поменьше с золотыми империалами тоже старой чеканки.
Помимо старых вестонских монет, мои помощники обнаружили серебряный сундучок с аккуратно сложенными в нем золотыми и серебряными монетами забытых королевств.
На каменных стеллажах стояла покрытая вековой пылью и паутиной разнообразная посуда из стекла, фарфора, серебра и золота. В шкатулках и сундучках из теневых материалов хранились драгоценные камни, разноцветные жемчужины, кольца, серьги, браслеты, кулоны и еще много всякого добра. Почти на каждой вещи мы находили гербовые оттиски.
И на закуску, так сказать, в темной нише Жак натолкнулся на стеллаж с темными бутылками разной формы. Почти в каждой из них я смог распознать очень слабое магическое свечение. Моя коллекция вин, любезно оставленная мне в «подарок» кузеном Франсуа, сегодня пополнилась еще на несколько десятков особо ценных экземпляров.
Помимо украшений, денег и посуды, на широком мраморном столе в куче пыли, среди серого вороха паутины я выудил несколько листов, исписанных магическими чернилами. Судя по всему, когда-то это была то ли амбарная книга, то ли личный дневник прежнего хозяина. Язык, которым были исписаны листы, ни мне, ни моим помощникам не был знаком.
А еще там же на столе я обнаружил огрызок довольно примитивной карты, нарисованной странными магическими чернилами на коже явно теневой твари. Названия над жирными отметками были написаны тем же неизвестным языком. С этой находкой мне еще предстояло разобраться.
Отложив свиток, я задумчиво посмотрел в окно. Там, в саду стоял Марк и что-то монотонно втолковывал садовнику в широкополой соломенной шляпе.
Надо будет сегодня пообщаться с дворецким. О секретном подвале он вряд ли знает, но он может более подробно рассказать о тех, кто построил этот замок.
Сегодня вечером я ужинал один. Жак отправился на встречу с кем-то из своих старых соратников. Будущих претендентов в мою личную охрану.
Теперь, с подвалом полным золота и серебра я мог позволить себе немного ускорить осуществление своих планов. Все то, что хранится внизу, будет легче реализовать через того же Часовщика. Да, там много приметных предметов, но продавать их не так рискованно, как круды.
Кстати, о крудах… Там, в подвале, а именно в небольшом зале, который прятался за четвертой дверью, на стене в продолговатом углублении я обнаружил энергетический источник, подпитывающий всю систему ловушек, капканов и механизмов. Это был крупный лиловый круд, крепившийся к стене четырьмя специальными скобами, в котором оставалось маны буквально «на донышке».
Практически пустой кристалл я сменил на другой. Не такой крупный, но под завязку заполненный маной.
От мыслей о находке меня отвлек появившийся в дверях лакей с подносом в руках. Дворецкий, как всегда мраморной статуей застывший у стены, зорко следил за подачей блюд господину.
— Кстати, Марк, — обратился я к дворецкому и обвел взглядом столовую. — Хочу похвалить тебя за то, как ты следишь за замком. Я вижу в некоторых местах следы свежей краски. Раньше, я как-то не задумывался о том, кто этим всем занимается.
— Благодарю вас, ваша милость, — склонил голову дворецкий. — Долг каждого слуги следить за порядком в доме господина.
— И все-таки, — произнес я. — После ужина я распоряжусь, чтобы Бертран выдал вам пять крон в качестве премии за хорошо выполненную работу. Кроме того, я хочу, чтобы вы хорошо подумали и выбрали тех из слуг, кого я мог бы поощрить скажем одной серебряной кроной. Пусть это будут трое… Хм… Нет… Пусть это будет пять человек. Приведете их ко мне, и я лично вручу им награду.
— Вы очень щедры, мой господин, — поклонился дворецкий.
И если на лице Марка не дрогнула ни одна жилка, то двое лакеев, стоявших у стены, были явно счастливы.
— Я намерен периодически премировать всех отличившихся, — подлил я масла в огонь, краем глаза наблюдая за раскрасневшимися от возбуждения лицами лакеев.
— Как вам будет угодно, ваша милость, — произнес дворецкий, вскользь бросая ледяной взгляд на своих подчиненных. Отчего те тут же побледнели.
— И еще, — произнес я, делая вид, что не замечаю этой пантомимы. — На следующей неделе ко мне прибудет стряпчий, я хотел бы, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре. Мне понадобится ваша консультация.
— Как вам будет угодно, ваша милость, — дворецкий выглядел слегка озадаченным.
— Кстати, все хотел спросить, — мгновенно меняя тему разговора, произнес я. — И как часто приходится, так сказать, «латать дыры» в этом доме? Когда он был построен?
— Насколько я знаю, мессир, замок построен больше двух сотен лет назад, — без запинки ответил Марк. — И да, периодически требуется ремонтировать многое. Но большая часть работ — это внутренняя отделка. Стены же этого замка простоят еще много веков и даже способны выдержать осаду.
— Напомните, кто построил этот замок…
— Его светлость герцог Роберт де Клермон, — ответил Марк.
— Вероятно, этот герцог был очень предусмотрительным и знал толк в защитных сооружениях.
Дворецкий слегка пожал плечами и ответил:
— Единственное, что мне известно, это то, что Роберт де Клермон был страстным коллекционером древностей. Его потомки, которым я имел честь служить, часто упоминали о его увлечении и о его великолепной коллекции. Предполагалось, что в ней даже имелось несколько символов власти забытых королей и герцогов.
— Как интересно! — изобразил удивление я и тут же нахмурился: — Вы сказали, предполагалось… Разве эта коллекция сейчас не у потомков Роберта де Клермона?
— Увы, но она утеряна, — снова пожал плечами Марк и, слегка улыбнувшись, заговорщически добавил: — Говорят, что герцог перед своей кончиной спрятал ее в одном укромном месте.
Я заметил улыбки на лицах лакеев. Видимо, о коллекции Роберта де Клермона ходит много баек.
— Так может мы сейчас в данную минуту находимся прямо над этими сокровищами? — хмыкнул я и постучал по полу ногой.
— Нет, ваша милость, — покачал головой Марк, а лакеи продолжали улыбаться. — Под замком ничего нет. Это неоднократно проверялось потомками герцога. Сюда даже приглашали магов.
Весьма обнадеживающая информация. А герцог, я смотрю, еще тот жук. Коллекцию решил никому не отдавать. На старости лет золото похитило его разум? Хотя эта история наверняка обросла столькими слухами, что разобраться, где откровенная ложь, а где истина невозможно. Ну, почти… Хех… Мне-то уже кое-что известно. А когда расшифрую записи и разберусь с картой… Я мысленно потер ладони. Вот бы де Клермоны удивились, узнав, кому удалось открыть тайный схрон. Кстати, вероятно именно поэтому герцогиня была готова платить огромные деньги за медальон. Видимо, она знает или догадывается, что это ключ к разгадке тайны сокровищ предка.
— Очень любопытная история, — улыбнулся я. — Вам удалось развеять мою скуку, Марк.
Дворецкий учтиво поклонился, и когда я встал из-за стола, дал команду лакеям приступать к работе.
Выйдя из столовой, я направился в кабинет. Не успев как следует разместиться в кресле, я услышал стук в дверь.
— Войди, — разрешил я.
Это был Жак. Кивнув ему на стул, я дождался, когда он сядет, и спросил:
— Как все прошло?
— Не очень, — ответил ветеран, откинувшись на спинку стула. От Жака пахнуло кислым пивом, жареным мясом, дешевым табаком и скверным настроением. Видимо, встреча с боевыми товарищами прошла не так, как планировалось.
— А что так?
— Кто-то умер, кто-то до сих пор на службе и отправился на войну с аталийцами, а кто-то обзавелся семьей и больше не хочет браться за оружие, — ответил Жак.
— Не получится с твоими товарищами, наймем других людей, — пожал плечами я. — Просто хотелось бы иметь дело с теми, кому мы могли хотя бы немного доверять.
Жак был напряжен и зол. Любопытно, что это с ним? Он словно хочет мне что-то сказать, но не решается.
— Говори, — подбодрил его я.
Жак вздохнул и, взглянув на меня из-под черных бровей, решительно произнес:
— Есть один человек. Мы с ним, можно сказать, половину Мэйнленда прошагали плечом к плечу в одном строю. Хороший боец, голова на плечах. Много раз в бою спасал мне жизнь. Я доверяю ему, как себе.
— Он отказался? — предположил я, когда Жак замолчал, собираясь с мыслями. — И ты хочешь, чтобы я лично с ним поговорил?
— Все намного сложнее, — буркнул Жак. — Я вообще не смог поговорить с ним, потому что он сейчас находится в подземельях Эрувильской ратуши.
— Вот оно что, — задумчиво произнес я.
Об этих подземельях я уже слышал много раз. В народе их еще называют Эрувильскими Катакомбами. Это одна из самых печально известных тюрем в Вестонии.
Жак дернулся и подался вперед.
— Люк Девер — не преступник! Он в тюрьме за долги! Эти ростовщики, поглоти их бездна, пустили его по миру!
Я сидел молча и, барабаня пальцами по столешнице, смотрел на Жака.
— Уверен в том, что за его арестом нет другой истории? — холодно спросил я.
— Люк кто угодно, но не преступник, — мрачно ответил Жак.
— Семья есть?
— Сирота, как и я, — ответил Жак. — Обжениться не успел. Я походил по кварталу, поспрашивал… Мне сказали, что Люк взял в рост деньги. Открыл таверну в ремесленном квартале старого города. Ему всегда нравилось стряпать. В походах все знали, что, если Люк колдует у котелка, значит, никто не будет мучиться с животом.
— А дальше?
— Люди говорят, что он вроде неплохо начал. Клиенты на его стряпню повалили со всего квартала. Всегда все столики заняты. И пиво он не разбавлял. А потом случился пожар…
— Конкуренты, небось? — предположил я.
— Вот и Люк тоже так подумал. Пошел разбираться в таверну к старожилам, что на другом конце улицы. Ввязался в драку. Говорят, помяли его сильно. С лихорадкой несколько дней отлеживался. Добрые люди помогли, выходили. Потом пришли приставы и забрали его в тюрьму. Вот и вся история.
Жак тяжело вздохнул. На его серое лицо было страшно смотреть. Он словно постарел на несколько лет.
— О какой сумме идет речь?
— Не знаю, — пожал плечами ветеран. — Я пытался попасть к нему. Так меня прогнали. Сказали, что суд уже был. Охранник за талер намекнул, что всех более или менее крепких мужчин из сидельцев и каторжан отправляют в легион Отчаянных.
— А там, я так понимаю, долго не живут? — задал я риторический вопрос.
Жак молча вздохнул.
— Ладно, — я хлопнул ладонью по столу, и Жак с надеждой взглянул на меня. — Завтра с утра закладывай карету. Поеду знакомиться с прево Эрувиля.
Глава 18
— О, мессир, столичный магистрат — это многоликое и многорукое чудовище! — улыбаясь, произнес Захарий Берон. Тот самый финансист, которого мне порекомендовал Часовщик и который появился у ворот моего особняка рано утром. — И как любое чудовище, оно очень прожорливо и всегда голодно.
Несмотря на свою полноту, этот маленький рыжий мужчина был очень подвижным. Казалось, ему было сложно усидеть на одном месте. Стоит ли говорить, что подобное поведение было нетипичным для местных.
— Насколько я понимаю, меню этого чудовища в основном состоит из золота и серебра, — понимающе кивнул я, на что Захарий громко рассмеялся.
— Именно, ваша милость! Именно!
Оказывается, Захарий уже пытался навестить меня, но мы с ним разминулись. Я съехал из доходного дома за день до его визита.
Сегодня утром это чуть было не произошло снова, но Жак и Гуннар замешкались с каретой, чему, в конечном итоге, я был только рад.
Когда мне наконец подали карету, я предложил Захарию подвезти его и заодно по дороге поговорить о наших делах, на что он дал согласие.
Разговор вышел продуктивным. Финансист согласился попробовать поработать на меня. Затем разговор с векселей и цен на зерно плавно перешел на цель моей поездки в магистрат. Скрывать мне было нечего, поэтому я и подробно пересказал все то, что мне вчера выложил Жак о своем товарище.
Услышав, что я хочу встретиться с прево Эрувиля, Захарий очень сильно удивился. Оказалось, что попасть к прево очень сложно, да и в нашем случае встречаться с ним не имеет смысла. Такими делами обычно занимаются птицы более низкого полета, но, как оказалось впоследствии, с не менее приличными аппетитами.
Захарий посоветовал нам обратиться к одному стряпчему, который занимается подобными делами, и вот спустя почти неделю Берон снова прибыл ко мне, а Жак вместе с Гуннаром и стряпчим отправились забирать из Эрувильских катакомб его боевого товарища.
Мы как раз сидели с Захарием в моем кабинете, попивая бренди из моего винного погреба, и я делился с ним своими впечатлениями о местных бюрократах.
После недолгого молчания я спросил:
— Я так понимаю, у вас есть для меня новости?
— Все верно, мессир, — кивнул Берон и, открыв свой пухлый саквояж, достал из него тонкую стопку бумаг. — Вот все, что мне удалось приобрести. Векселя графа Фердинанда де Грамона на без малого пятьдесят тысяч серебряных крон. Часть из них были выданы под залог баронства Вальф.
Я, внимательно осмотрев и просканировав каждый лист, спросил:
— Каковы расходы? И есть ли еще на рынке такие векселя?
— Это с учетом моих комиссионных, — ответил Захарий и положил на столик полный отчет о своих действиях, а потом добавил: — Касаемо второго вопроса… Они есть, но я рекомендую немного подождать с их покупкой и сосредоточиться на других векселях из того списка, который вы мне дали. Несмотря на то, что я действовал осмотрительно, есть вероятность того, что цены на эти векселя могут вырасти. Спекулянты быстро пронюхают, что у кого-то появился интерес к бумагам Фердинанда де Грамона.
— Разумеется, — кивнул я. — Вам виднее. Вот, прошу…
Я достал из ящика стола два увесистых кошеля и протянул их Захарию.
Тот спрятал деньги в саквояж и поднялся. Уже пожимая мне перед уходом руку, он произнес:
— Все равно не вижу смысла тратить такие суммы на покупку «мертвых» векселей. Но, как уже говорил, — это не мое дело.
Я лишь многозначительно улыбнулся и легонько дернул за сигнальный шнур. Спустя мгновение дверь в мой кабинет открылась, и на пороге появился лакей.
— Проведи господина Берона, — приказал я.
Когда за моим брокером закрылась дверь, я подумал, что пора проехаться по столичным ювелирам и продать несколько драгоценных камней. Коллекционные предметы я пока решил не светить. Даже вестонские монеты старой чеканки привлекут нежелательное внимание. Таким образом, остаются драгоценные камни.
Жак и Гуннар вернулись только вечером. Уставшие и мрачные.
— Как все прошло? — спросил я, стоя на пороге мыльни для слуг, где на деревянной полке без сознания лежал Люкас Девер, боевой товарищ Жака. Я дал добро поселить его на время в замке, в крыле, где жили лакеи.
Из мыльни ощутимо несло гниющими ранами, кровью и дерьмом.
— Тюремщики не сразу его нашли, — мрачно ответил Жак и бросил грустный взгляд внутрь мыльни. — Нам пришлось побродить по катакомбам. Я как будто в бездну спустился…
— Я так понимаю — все плохо? — спросил я, переступив порог.
— Да, — хрипло ответил Жак, но, по сути, его ответа мне не требовалось.
Когда я навис над телом, мне стоило труда не поморщиться от вони. Жак его уже начал раздевать, бросая лохмотья, бывшие когда-то одеждой, в печь. Рядом с кушеткой уже стояла деревянная лохань с горячей водой.
Перейдя на истинное зрение, я начал внимательно осматривать энергосистему Люкаса. Нашел несколько черных пятен в районе ребер, на затылке, на руках и на ногах.
А он живучий. Я даже удивлен, почему он до сих пор еще не умер. А потом я понял… Из-за обилия черных пятен в энергосистеме этого человека я не сразу заметил доказательство того, что Люкас — не совсем человек. Наличие крохотного магического источника указывало на то, что боевой товарищ Жака является одаренным. Его дар был очень слабым, но именно он не давал умереть Люкасу.
Я поднял голову и взглянул на Жака. В его глазах я увидел надежду и просьбу. Похоже, мой ближник ради спасения своего друга готов на все.
— Несмотря на серьезные повреждения, твой друг будет жить, — сказал я.
Жак громко выдохнул и закрыл ладонями глаза. Спустя мгновение я увидел на его бледном лице улыбку.
— Люк всегда был живучим, — хмыкнул он.
— Я так понимаю, твой друг родился не в Вестонии.
Жак кивнул.
— Он родился в Аталии, но его семье пришлось бежать сюда на корабле много лет назад… Только вот в Кратском порту на берег он высадился уже сиротой. Родители и младшая сестренка умерли в море от какой-то заразы.
Жак взглянул на бессвязно шептавшего в бреду друга и спросил:
— Вы исцелите его, господин?
— Это будет зависеть от того, ответишь ли ты мне правду на мой последний вопрос о своем друге, — произнес я.
Жак пристально посмотрел мне в глаза. Похоже, для него мои слова стали сюрпризом.
— Господин, я не совсем понимаю, о чем идет речь, — произнес он. — Но я даю вам слово быть честным с вами.
— Думаю, я уже догадываюсь, от чего бежала семья твоего друга, — произнес я.
Жак снова взглянул на Люкаса и потом хмуро посмотрел на меня.
— Вернее, от кого, — добавил я и кивнул на раненого. — Смею предположить, что их преследовали багряные рыцари. Ты знал об этом?
— Жрецы? — искренне удивился Жак, и его брови поползли вверх. — Господин, даю вам слово, что от Люка я ни о чем таком никогда не слышал! Уверен, вы ошибаетесь в своих предположениях… Да и что могло понадобиться багряным от простых крестьян? Они ведь преследуют только…
И Жак запнулся. Его нижняя челюсть постепенно поползла вниз, а в глазах появился огонек.
— Вижу, ты уже начинаешь понимать, — сказал я. — Твой друг — истинный.
Принц Луи стоял у широкого окна, выходившего в парк особняка герцогов де Гонди, и, прижавшись разгоряченным лбом к прохладному стеклу, задумчиво наблюдал за веселой суетой группы молодых дворян, скучившихся на берегу миниатюрного пруда. На локтях каждого из них были видны красные повязки.
Луи горько вздохнул. Это были сторонники его старшего брата, принца Филиппа. Они были здесь… В доме его любимой… О боги! Как же это тяжело!
Луи, наплевав на этикет, приехал в особняк де Гонди без приглашения. Более того, он выбрал момент, когда самого герцога не будет дома, чтобы поговорить с маркизой наедине.
Бланка не отвечала на его письма! А ведь с того момента, как де Гонди прибыли в столицу, Луи написал ей как минимум десять посланий. И не получил ни одного ответа!
Верить в то, что Бланка де Гонди намеренно игнорировала все его письма, принц Луи отказывался. Более того, он даже о таком не думал. Его Бланка не отвечает только по одной причине — его письма к ней попросту не попадают. Налицо явный заговор против их любви! Вот, что на самом деле думал принц Луи. И, сгорая от переполнявших его сердце чувств, он с каждым днем терял терпение и надежду. Поэтому и решился приехать лично.
Его провели в большой каминный зал и попросили обождать, объяснив это тем, что маркиза не ждала приезда его высочества и поэтому должна привести себя в порядок.
Время тянулось безумно долго. Еще и эти веселящиеся и мерзко хохочущие люди там, за окном… Луи был уверен, что его Бланка вынуждена терпеть присутствие в своем доме сторонников Филиппа. Утонченная и высокообразованная маркиза наверняка очень страдала в обществе этих глупых и приземленных людей. Просто она не может ослушаться воли своего отца и также воли короля.
Вспомнив об отце, Луи сжал кулаки и зажмурился. В уголках его глаз выступили слезы. Он никогда не простит ему… Никогда!
Наконец дальняя дверь распахнулась, и в зал быстрой походкой в сопровождении своей камеристки вошла Бланка де Гонди. Невысокая, черноволосая, с золотисто-смуглой кожей — именно такой она запомнилась ему с их первой встречи.
На мгновение принц Луи, залюбовавшись красотой маркизы, потерял дар речи. Он вдруг осознал, что его любовь к этой девушке за этот год еще больше окрепла. Он любовался ее точеным подбородком, маленьким чувственным ртом, тонкой талией и самыми прекрасными в мире карими глазами.
Бланка де Гонди тут же изобразила изящный реверанс и, торопливо обмахиваясь расшитым маленькими перламутровыми жемчужинами веером, произнесла:
— Ваше высочество, прошу вас простить меня за столь длительное ожидание.
По залу поплыл знакомый запах алых орхидей. Именно так пахли все письма маркизы.
— Ах, милая Бланка! — воскликнул принц Луи и приблизился к маркизе. — Вы не должны извиняться. Это я должен просить у вас прощения за это вторжение!
Взяв горячую ладошку Бланки в свою руку, он поднес ее к своим губам и, на короткое мгновение закрыв глаза, застыл, наслаждаясь запахом и теплом ее кожи.
Когда он поднял голову, то заметил, что на щеках маркизы играл легкий румянец, а в карих глазах мелькнул странный огонек. Состояние девушки принц объяснил просто — Бланка была счастлива его видеть.
После короткого взмаха руки Бланки ее камеристка поклонилась и скрылась за дверью. Принц и маркиза остались одни.
— Любовь моя! — порывисто воскликнул Луи и шагнул вперед. — Я не понимаю… Вы не отвечали на мои письма…
— Ах, мой принц! — вздрогнула Бланка и с опаской посмотрела в сторону двери. — Прошу вас! Мы должны соблюдать осторожность!
— Но…
— Разве вы забыли, что я помолвлена с вашим старшим братом? — в глазах маркизы застыла грусть и горечь. — А вы отправляетесь на север за своей будущей женой…
— О, боги! — сжал кулаки принц Луи. — Я… Я лучше умру! Я…
— Нет, мой принц, — испуганно прикрыв ладошкой свой маленький ротик, покачала головой маркиза. — Если с вами что-то случится, я погибну от горя. Я брошусь со скалы в бушующее море, как это сделала Медволосая Элен в лунной поэме Антония Торийского.
— О, боги, — прошептал Луи и, схватив ладони маркизы, начал покрывать их нежными поцелуями. — Как нам быть, любимая?!
— Мы должны покориться судьбе, — тяжело вздохнула девушка и провела ладонью по щеке принца. — Но наша любовь будет жить вечно!
— Вечно! — глаза Луи горели огнем страсти.
— А ведь год назад я думала, что Пресветлая ответила на мои молитвы… — грустно сказала она. В уголках ее глаз блеснули слезинки. — Но наши родители решили по-другому… Хотя, сказать по правде, мой батюшка был счастлив, когда узнал о нашей с вами любви…
— Это все мой отец! — зло, сквозь зубы прошипел принц. — Его надоумил этот мерзкий карлик…
Девушка испуганно вздрогнула и приложила свои пальчики к губам принца, а потом с опаской обернулась в сторону входных дверей.
— Умоляю, молчи, любовь моя… — прошептала она. Луи, словно загипнотизированный, смотрел на ее чувственный ротик, на ее крохотные белые зубки и маленький розовый язычок. — Здесь даже у стен есть уши. Если его величество узнает о нашем разговоре…
— Клянусь, я буду осторожен, любовь моя! — горячо зашептал принц и, более не в силах себя сдерживать, впился в ее пухлые губы.
Бланка сперва дернулась от неожиданности, но потом подалась вперед и, закрыв глаза, ответила на поцелуй. Он продлился недолго. Всего несколько мгновений.
Девушка, упершись ладошками в грудь принца, мягко и будто нехотя отстранилась.
Опустив глаза и разрумянившись, она тут же прикрыла лицо веером и прерывисто произнесла:
— Мой принц… Прошу вас…
— Любовь моя… — снова сделал шаг вперед Луи.
— Нет! — испуганно воскликнула Бланка. — Мы не можем… Это неправильно… Мой отец скоро вернется… Вам пора идти…
— Я уйду! — прижав обеими руками ее ладонь к своей груди, произнес принц. — Но пообещайте мне, что огонь нашей любви никогда не угаснет!
— Но нам не суждено быть вместе, любовь моя…
— А это мы еще посмотрим! — воскликнул принц.
Его щеки налились румянцем, а во взгляде пылал огонь страсти и решимости.
Где-то снаружи послышались многоголосые радостные крики. Бланка вздрогнула и испуганно посмотрела в окно.
— Мой принц! Прошу вас! Вам лучше уйти, пока они вас не увидели!
— Да, любовь моя! — кивнул Луи и, прижавшись напоследок губами к ее ладони, поспешил на выход.
Уже на пороге он обернулся и произнес:
— Помни, любимая! Ты обязательно будешь моей!
Когда дверь за принцем захлопнулась, и шум его шагов затих, Бланка де Гонди облегченно выдохнула. Покачав головой, она достала из рукава маленький кружевной платочек и брезгливо обтерла свои губы.
Спустя мгновение рядом с камином раздвинулась стенная драпировка, и в зале появился широкоплечий молодой человек в темно-синем кафтане, расшитом золотыми нитями. На его тонких губах играла самодовольная ехидная улыбка. Его волевой подбородок был слегка задран вверх, а в темных глазах горел огонек превосходства и пренебрежения.
— Бланка, и тебе не жалко моего бедного братца? — усмехнулся он. В его голосе, привыкшем повелевать, слышались язвительные нотки.
Маркиза вздохнула и приблизилась к столику, где на подносе стоял серебряный кувшин с вином. Принц Генрих, а это был он, немного опередил ее и, взяв кувшин с подноса, разлил по серебряным, украшенным драгоценными камнями бокалам ярко-рубиновую жидкость.
Сделав маленький глоток из своего бокала, маркиза, усмехнувшись, ответила:
— Кое-кто не так давно уверял меня, что не считает его своим братом.
— Ты ошибаешься, Бланка, — ответил Генрих и, одним глотком опустошив содержимое бокала, приблизился к маркизе. Его сильная мускулистая рука обвила ее тонкую талию и рывком прижала к себе хрупкое девичье тело. Такое горячее и такое желанное. — Это было давно. Теперь в королевской галерее висит портрет моей прапрабабки. Он словно написан с моего младшего брата, который любит тебя и которого тебе нисколько не жалко.
— У твоего брата в нашем плане особая роль, — негромко произнесла она и, слегка приподняв правую бровь, спросила: — И, кстати, разве принцы умеют любить?
Глаза Генриха и маркизы встретились. Принц чувствовал, как подрагивает в его руках тело Бланки. Ее темные глаза были слегка прищурены. Кончиком языка она облизала полные губы и усмехнулась. Она словно кошка, покорно позволившая взять себя на руки, была готова в любой момент выпустить свои коготки.
Генрих усмехнулся в ответ. Вот она настоящая Бланка де Гонди. Жесткая, расчетливая и опасная. Только он уже много лет знает ее истинное лицо. Лицо будущей королевы Вестонии. Его королевы.
Глава 19
Я сидел в тени невысокого дерева, которое росло на берегу маленького пруда в моем парке, и наблюдал за Бенедиктом, моим садовником.
В своей широкополой соломенной шляпе старик был похож на гриб. Он увлеченно копошился сейчас в земле в нескольких шагах от меня, при этом даже не подозревая о моем присутствии. Пару раз Бенедикт с негромким кряхтением разгибался и, потирая тыльной стороной ладони свою поясницу, оглядывался по сторонам. Несколько раз его взгляд скользнул по мне. Вернее, по тому месту, где я сидел.
Мои губы растянулись в довольной улыбке. Кажется, получилось…
Несколько дней назад, медитируя, я использовал очередную магическую жемчужину и после короткого сканирования энергосистемы увидел, что объем моего источника наконец-то увеличился до приемлемых размеров. С того дня я начал уже более смело экспериментировать с аурой, и сегодня эти эксперименты принесли плоды.
Единственное, что омрачало мое великолепное настроение этим солнечным утром — это осознание того факта, что дальнейшее увеличение объема моего источника потребует еще большего количества магических жемчужин, которые добывались из раковин моллюсков, обитавших в реке далеко на юге от земель племени Лао.
Увы, запасы бирюзовых горошин таяли словно лед на жарком солнце. Это значит, что в скором времени меня ждет новый поход в Тень. М-да… А ведь мне казалось, что у меня больше времени.
Для новой экспедиции понадобится очень многое… В первую очередь, чтобы снова не скакать нагишом по деревьям, обмазавшись всякой ядовито-кислотной дрянью, необходимо отыскать артефактора, который создаст для меня доспех и оружие. Эх… Проще сказать, чем сделать. А ведь у меня уже все материалы готовы. Змеиная кожа и клыки ждут своего часа.
Читать бесплатно другие книги:
