Остров забвения Хилл Сьюзен

Сорок девять

Кэт вся посерела от усталости. Ричард лежал, подключенный к разным трубкам и машинам.

— Эй. Спасибо, что пришел.

— Слушай, — сказал Саймон, присаживаясь с другой стороны кровати их отца. — Иди домой. Ты не обязана с ним сидеть. Ятебя подменю.

— Я хотела дождаться врача.

— Который может прийти сейчас или никогда. Каков твой прогноз?

Они оба посмотрели на Ричарда. Он спал, был бледен и явно находился где-то очень далеко. Внебытии. Но все-таки они понизили голос.

— Не очень хороший. Меня беспокоило его дыхание, но боли в груди могут быть связаны с сердцем. Они сделали ЭКГ, когда он только приехал, и теперь все его изучают. Он то приходил в сознание, то снова его терял, не уверена, что он понимал, что происходит.

— И что дальше?

— Не уверена. Если плеврит — то лекарства, если инфаркт — то нужно сначала понять степень ущерба и плясать уже от этого.

— Но почему они до сих пор не выяснили этого?

— Потому что они тут на ушах стоят… Папа в приоритете, но у них куча народу на сканирование. Унего капельница с кислородом и с морфием. Если будет какая-то угроза, они отреагируют, не волнуйся.

— Как бы то ни было, ты не можешь сидеть тут весь день. Иди домой, отдохни. Яприду на ужин — нам с шефом нужно закрыть вопрос, который мы обсуждали этим утром.

— Знаешь… — Кэт теребила край простыни большим и указательным пальцами. — Ядумаю, Кирон был бы рад, если… — Она взглянула на отца.

— Нет, не был бы. Но он не хочет, чтобы он жил в его доме. Втвоем доме. Вот и все.

— Все.

— Но я понимаю.

— Сейчас это единственное подходящее место, и его снова отсюда выпишут. Яне могу отослать его куда-то одного. Вряд ли он справится.

— Дом престарелых?

— Это тоже будет лишь временно. Ктому же ты знаешь, как яростно он станет отвергать любой такой «дом».

Саймон взглянул на отца. Унего ввалились щеки, цвет лица был нездоровый. Внезапно он стал глубоким стариком.

Кэт начала:

— Ты мог бы…

— Категорически нет. Ктому же он не поднимется по лестнице.

Кэт пожала плечами.

— И я никогда не бываю дома — его будет ждать такое же одиночество, как и в любой социальной квартире. Кирону просто придется немного потерпеть, до того момента, как отец оправится и снова сможет сам о себе заботиться. Аон сможет, ты знаешь. Сможет. Ну правда, насколько ужасное влияние на жизнь Кирона оказало то, что отец чуть-чуть побыл с тобой?

— Мы отдаляемся.

— Жестко.

Ричард слегка заворочался и что-то пробормотал, но глаза не открыл и через какое-то время снова затих.

— Когда ты выходишь на новую работу?

— Не очень скоро, я все еще замещаю, и работа над контрактом с Люком занимает у меня много времени. Яне могу бежать домой каждый раз, когда папа хочет чашку кофе.

— А Сэм не помогает?

— Помогает, но я не могу ждать от него, что он останется дома и будет присматривать за своим дедом. Слушай, ты иди… Ятоже пойду сразу, как с кем-нибудь увижусь и меня введут в курс дела.

— Мнение медика — к чему все идет?

Кэт несколько секунд смотрела на Ричарда.

— Что бы это ни было, мне кажется, с ним в любом случае все будет в порядке. Пока ему не очень хорошо. Но он крепкий.

— Хорошо.

— А как ты?

— Ну, я всегда в порядке. Тебе ли не знать.

Он ушел, прежде чем она успела возразить ему.

Пятьдесят

В доме было удивительно тихо. Кэт выпустила Вуки погулять в сад. Ей надо было вывести его на улицу, но из нее и так будто выкачали всю энергию, так что она освободила себя от этой повинности. Сэм сводит его позже. Ему нравилось гулять. Мефисто спал, компактно свернувшись в клубок рядом с пустой коробкой из магазина продуктов, стоявшей у духовки. Чем старше он становился, тем больше времени он так проводил.

Она не могла вспомнить, когда последний раз могла позволить себе роскошь побыть дома в одиночестве. Она выпила стакан молока и съела банан. Наверху, на прикроватной тумбочке, ее ждала книжка Энн Тайлор «Катушка синих ниток». Оставался как минимум час, прежде чем кто-нибудь придет, — целый час, в который Кэт сможет полностью погрузиться в книгу. Она сняла ботинки, джинсы и свитер. Прилегла. Натянула на себя одеяло.

На нее навалилась непреодолимая усталость, как будто ей к лицу прижали платок с хлороформом, так что не успела она прочесть и одной страницы, как заснула.

День прошел, солнце сделало круг на небосклоне. В доме стояла плотная, как войлок, тишина.

Она проснулась, увидев во сне Криса, который взбивал над ней градусник, неодобрительно качая головой. Открыв глаза, она увидела стоящего над ней Кирона.

— Бедная деточка. Ятебя не так давно знаю, что уж тут поделаешь, но я даже не знал, что ты спишь днем. — Он присел и взял ее за руку. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет, нет, я чувствую себя нормально, просто меня сморило. Меня как будто грузовик с кирпичами переехал. Господи, сколько времени?

— Да какая разница, это не важно. Саймон внизу, и мы собираемся приготовить ужин. Как насчет того, чтобы я наполнил тебе ванную и принес выпить, если ты действительно нормально себя чувствуешь? Когда захочешь, можешь спуститься к нам, а мы уж там все организуем. Аты просто побездельничай. О, еще звонили из больницы — у твоего отца нет никаких проблем с сердцем, но у него плеврит, и завтра ему сделают рентген левого легкого. Можешь позвонить им, если хочешь. Ему дали новые лекарства, и желательно, чтобы он поменьше разговаривал. Как ты понимаешь, для него это довольно проблематично. Все хорошо?

Кэт наблюдала за ним, пока он говорил. Его продолговатое лицо выражало бесконечную заботу и беспокойство. Она заметила несколько седых волос в его темной волнистой шевелюре: там, где их раньше не было. Она почувствовала себя виноватой из-за сна о Крисе, хотя понимала, что это зависит не от нее. Но, возможно, этот сон был своего рода тревожным звоночком: она продолжает цепляться за прошлое и слишком равнодушна, или по крайней мере недостаточно внимательна к тому, что имеет сейчас.

— Ты святой. Ясогласна абсолютно на все, что ты сейчас предложил. Испасибо тебе.

Он улыбнулся с искренним удовлетворением, как будто она только что подарила ему нечто очень ценное, и она увидела, что он был действительно встревожен и очень сильно хотел что-нибудь для нее сделать, что-то ей дать.

— Так — сперва ванна. Ипотом бокал вина? Джин с тоником?

— Прекрасно. Джин с тоником, пожалуйста.

— Мам? — на лестнице раздался голос Сэма, а потом его шаги. — Можно я зайду?

— Привет, Сэмбо. Ты какой-то очень довольный.

— Так и есть. Яполучил работу.

Кирон шел к лестнице, но остановился.

— Это только для материнских ушей?

— Нет, нет, тебе тоже можно.

— Что за работа?

— Я теперь санитар в Бевхэмской центральной. Если ты не против. Начинаю на следующей неделе.

Через пару часов, а также после нескольких порций жареной семги с брокколи и малины со сливками Феликс заснул, Кэт вернулась в постель, чтобы почитать, Сэ — к себе в комнату смотреть «Игру престолов», а Кирон с Саймоном заняли кухню, поставив на стол оставшуюся бутылку шираза.

— У меня сегодня особо не было времени спокойно подумать — то одно, то другое, — но по пути из главного офиса я успел поразмышлять о том, что ты мне сегодня рассказал. Два момента. Ты сейчас на полном окладе, хотя все еще официально на больничном, так что никаких проблем с тем, чтобы самостоятельно продолжать расследование по делу Стилл, нет. Однако пока что у меня недостаточно ресурсов — и в плане людей, и в плане денег, — чтобы тебе особо помочь. Но у меня такое предложение: если тебе нужен человек, чтобы куда-то сходить или что-то перепроверить — сам ты со всем просто не справишься, — можешь взять кого-то не очень занятого в текущих делах из уголовного розыска. Одолжить на день, скажем. Если в какой-то момент ты представишь мне железобетонный аргумент, что тебе нужно большее, я рассмотрю этот запрос очень серьезно. Но пока, боюсь, это все. От меня ты получаешь полный карт-бланш: ты можешь ходить куда угодно, разговаривать с кем угодно, при этом ни о чем не докладывая, только если сам не почувствуешь такой необходимости. Это большее, что я могу сделать.

— Понятно, спасибо. Ярассчитывал продвинуться немного дальше сегодня, но из-за этой ситуации с папой… Не важно, я сузил область задач и теперь точно знаю, на чем мне нужно сфокусироваться завтра. Есть пара прямо-таки зияющих дыр. Японимаю, что невозможно пройтись по всем следам и перепроверить их, тем более они были горячими — сколько — двадцать четыре, тридцать шесть часов максимум? Потом они остывают. Но штука в том, что они никогда окончательно не исчезают. Яполностью уверен, что каких-то людей вообще не допросили или допросили вскользь и что с кем-то из них — естественно, в том случае, если они еще здесь, — стоит поговорить снова. Больше всего времени займут их поиски, и именно на этой стадии даже несколько часов чужой помощи будут полезны: нужно выяснить имена и телефоны, узнать, не переехал ли кто, и если переехал, то куда. Теперь это стало гораздо проще, но все равно отнимет время. Можно надеяться на какую-то поддержку от гражданского персонала?

— Вряд ли. Они так же загружены, как и мы.

— Понятно. Мне нужно выяснить нечто достаточно важное, чтобы ты выделил мне ресурсы. Если мне это удастся…

Кирон кивнул и налил оставшееся вино им в бокалы.

— Пока мы не сменили тему, — сказал Саймон, — нет никаких вестей от миссис Стилл? Впрошлый раз ты говорил, что она не собирается отступать.

— На самом деле нет — но она подала заявку на посещение Рассона в тюрьме. Иее приняли. Она ездила туда на прошлой неделе.

— Черт возьми. Удивительно, что он согласился. Иона не выходила на связь с тех пор?

— Ни слова. Язнаю об этом только потому, что получил письмо от начальницы тюрьмы. Просто уведомление.

— Смелость или безрассудство?

— И того и другого понемногу. — Кирон поднялся. — Яхочу посмотреть запись Формулы-1. Интересуешься?

Саймон не интересовался. Большинство видов спорта, за исключением крикета, оставляли его совершенно равнодушным, но мотоспорт — в особенности.

— Я хочу еще немного порыться в файлах. Костьми лягу, но добьюсь от тебя полного возобновления расследования.

Но прежде чем он успел открыть компьютер, на кухню зашла Кэт, за ней — Сэм, и они громко обсуждали его новую работу.

— Мама считает, что я сошел с ума.

— Вовсе нет. Ясчитаю, все нормально — пока что. Просто ты даже не представляешь, какие мысли будут у тебя в голове, когда ты отработаешь свою первую смену.

— Отличная идея, Сэм, и если очень повезет, через пару лет тебя могут повысить до служителя морга. — Саймон шутливо закрыл голову руками, когда его племянник накинулся на него.

— Я не хочу бездельничать, но пока еще не решил, на кого хочу пойти. Ядумал, вы меня поздравите.

— Ну, я тебя поздравляю. Очень разумно, Сэм, — сказал Кирон. — Нет смысла идти в университет, если не уверен, что хочешь изучать, и нет смысла начинать карьеру, пока ты не определился по поводу нее окончательно. Потому что и медицина, и полицейская работа — это не легкая прогулка, как всем тут прекрасно известно. Ктому же, поработав санитаром в больнице, ты увидишь этот мир изнутри, плюс испытаешь замечательное чувство локтя. Тебе понравится. Пойдешь со мной смотреть Формулу-1?

— Давай.

Кэт уселась напротив Саймона.

— Я люблю своего мужа, — заявила она, — и я правда стараюсь разделять все его интересы, но это же просто невозможно…

— Для меня тоже. Ты правда не переживаешь насчет Сэма?

— Меня это слегка застало врасплох. Но это же тупик.

— Это не на всю жизнь, сестренка.

— Я понимаю. ИКирон прав. Он поднял собственную задницу и сделал это для себя. Мне не на что жаловаться.

Пятьдесят один

На ней был строгий красный пиджак и серая юбка, и она как раз собиралась открыть переднюю дверь, когда Серрэйлер вышел из машины. Она остановилась, глядя на него. Вдоме на первом этаже горел свет, и шторы были не задернуты.

— Миссис Стокер?

— Да, мой муж сейчас дома.

— Отлично. Но я хотел поговорить с вами.

— А вы кто?

Он достал свое удостоверение.

— Саймон Серрэйлер, уголовный розыск Лаффертона. Вы можете уделить мне несколько минут?

— Если это по поводу штрафа за превышение скорости…

— Нет, совсем не поэтому. Ямогу зайти?

Она открыла дверь и сообщила о своем приходе. Вкоридор вышел мужчина с маленьким мальчиком.

— Это офицер полиции… Он хочет поговорить со мной, и это не по поводу того талона за превышение скорости.

— Понятно. Ямогу посмотреть ваши документы?

Они продолжили стоять в коридоре. Из дальней комнаты доносились звуки детской передачи.

— Проходите в гостиную, я буду через минуту. Но я не смогу слишком долго с вами разговаривать, потому что Грег сегодня забирает детей. Но на этой неделе он все время выходит в ночь — у него расследование аварии на железной дороге.

Комната оказалась приятной — никаких разбросанных детских игрушек и вообще бардака. Диван и кресло обиты материалом бледного зеленовато-голубого цвета, ковер того же оттенка, только глубже. Эта комната предназначалась для взрослых.

— Извините, что явился без предупреждения, миссис Стокер, я надеялся застать вас дома.

— Ну, вам повезло. Яухожу в четверть восьмого и не возвращаюсь до этого самого времени.

— А чем вы занимаетесь?

— Я работаю в городском совете, в секретариате. Не могли бы вы объяснить, о чем пойдет речь?

— Около пяти лет назад молодая девушка из Лаффертона, Кимберли Стилл, пропала без вести. Она вышла с работы в «СК Бирингс» в пятнадцать минут первого, но не вернулась к концу обеденного перерыва. Больше ее никто не видел.

— Боже, да, я помню. Кто-то говорил со мной по этому поводу. Ярассказала, что, кажется, именно она выручила меня, когда Дэниэл побежал к пруду, а у меня в коляске была Лорел. Та девушка догнала его и вернула. Яочень хорошо это помню — я была так благодарна! Все произошло ужасно быстро, вы знаете, как это бывает, он мог упасть прямо в воду. Но тогда я кому-то обо всем этом рассказывала — они ходили по парку и раздавали листовки, — и я еще тогда сообщила, что это скорее всего она.

— Вы часто ходили в парк?

— Да. Бывает очень одиноко, когда у тебя пара малышей, — а там почти всегда гуляют другие мамы с детишками, и всегда есть с кем поболтать. Дни могут тянуться очень долго.

— Вы не помните, видели ли вы Кимберли Стилл раньше? Она часто ходила в парк?

— Ох… Это было так давно. Ядаже тогда не была уверена. Но, думаю, иногда она приходила — тогда много людей приходили и ели свой обед на скамейках. Лето было прекрасное.

— День, когда она побежала за Дэниэлом, — вы не можете вспомнить, это была среда?

— А в этот день она пропала?

— У вас никак не получится вспомнить? Японимаю, это сложно. Но не было ли в тот день ничего такого, что точно указало бы на среду? Может, вы куда-то ходили или с кем-то встечались по средам? Ив этот день так и было?

Она опустила глаза на свои руки и задумалась. Но ее спрашивали раньше, всего несколько дней спустя, но даже тогда она не смогла вспомнить. Счего бы ей вспомнить сейчас?

Но тут она резко подняла глаза.

— По средам в Лаффертоне ярмарка, — сказала она.

— Да. Это важно?

— Мы проходили через ярмарочные ряды, и Дэниэл захотел один из блестящих шариков, которые там продавались. Ясказала «нет» и потянула его дальше, и он раскапризничался. Ивсе еще капризничал, когда мы пришли в парк… Думаю, может, поэтому он и убежал от коляски и понесся в сторону пруда. Думаю, так и было… вероятно, так и было. Но это вполне могло случиться и в другой день. Мне очень жаль. — Это была правда. Ее лицо поникло, обеспокоенные глаза не сходили с его лица. — Они не… Ее нашли?

— Нет. Боюсь, что нет.

— Это было так давно. Вы все еще ее ищете? Это замечательно, если так, я не думала, что расследования длятся так долго.

Саймон поднялся на ноги.

— Обычно нет… Мы просто проверяем некоторые новые зацепки. Миссис Строкер, если вы вспомните что-нибудь еще — особенно конкретно указывающее, что вы видели Кимберли Стилл именно в среду, — пожалуйста, позвоните мне. Это мой мобильный телефон, звоните в любое время. Иесли вам что-то кажется очевидным или слишком неопределенным — для нас все может быть иначе. Сообщите мне в любом случае. Испасибо, что пообщались со мной, — я бы не побеспокоил вас, если бы это не было важно.

Стоя на пороге, она сказала:

— Я надеюсь, вы найдете ее, правда. Ябуду вспоминать изо всех сил, потому что она была такая милая. Такая милая.

Пятьдесят два

— Миссис Стилл? Это Доркас Брюэр из «Газетт». Вы были так любезны, что рассказали мне о своей дочери несколько недель назад.

— Да, конечно. Здравствуйте.

— Вы можете уделить мне несколько минут?

— Конечно. Вы хотите заехать?

— Я бы с радостью, но мне сегодня еще нужно кое-что закончить — впрочем, в другое время было бы замечательно. Спасибо. На самом деле я сейчас веду журналистский дневник два раза в неделю, он выходит под моим именем. Внем я рассказываю о местных событиях и людях, о том, что в последнее время появлялось в новостях. Например, я не знаю, читали вы о маленьком Дженсене Браунсуорде? Это шестилетний мальчик, который борется со страшным раком, и сейчас ведутся отчаянные поиски донора костного мозга?

Все, что произносила Доркас, звучало как вопрос, потому что в конце фразы она всегда повышала голос.

— Так вот, мы вчера узнали, что нашли подходящего донора, и, похоже, можно отвозить Дженсена в больницу и уже на следующей неделе пересаживать ему костный мозг. Это обнадеживает, и местные люди собрали очень много денег для Дженсена, так что это большая новость. Яоб этом, понимаете? Ия подумала, что могла бы написать параграф про Кимберли, просто в качестве напоминания?

— Но ничего нового не выяснилось — по крайней мере, мне полиция ни о чем не сообщала.

— Тогда давайте напомним им… Пусть не расслабляются. Мне нравится следить за историями, и так люди не забывают. Могу я сказать, что вы по-прежнему с нетерпением ждете, чтобы полиция вновь открыла дело?

— Конечно, можете… Ида, я жду. Но у меня есть некоторые сомнения, будет ли от этого какая-то польза.

— Я считаю, что осуществлять определенное давление всегда полезно, Мэрион. Тогда договорились, если вас все устраивает? Там не будет ничего, что мы не обсуждали в нашу последнюю встречу, вам не о чем волноваться. Но пусть это будет в фокусе внимания общественности, правда? Может, дадите мне небольшой комментарий о том, как вы себя сейчас чувствуете? Поможете добавить немного красок?

— Для меня особо ничего не изменилось, если честно. — Она задумалась, засомневавшись на секунду, не стоит ли ей рассказать о походе в тюрьму, но сразу решила, что нет. — Япо-прежнему жду, по-прежнему надеюсь и молюсь. Конечно, жизнь продолжается, но я ужасно скучаю по Кимберли. Яотдала и сделала бы все, что угодно, чтобы узнать, что с ней случилось.

— Замечательно, Мэрион, огромное вам спасибо. Завтра это появится в газетах.

Так и случилось.

Пятьдесят три

Он не ожидал, что ему так же повезет со Стенли Барнардом, как и с Натали. Вматериалах не осталось записей ни об адресе, ни о возрасте, только имя, но в Лаффертоне он оказался всего один и, как выяснил Саймон, семь месяцев назад он еще точно жил на Сейнт Маркс Роуд, 53.

Небольшие, выстроившиеся в один ряд домики на каскаде улиц, известных под названием Апостолы, последние десять лет в основном приобретали молодые пары, а потом расширяли и обновляли их. Но оставалось несколько домов, которые до сих пор занимали те, кто заселился сюда в 1960–1970 годы, когда сами только поженились. Этим людям их дома нравились такими, какие они есть, они создавали там семьи, не имея ни необходимости, ни свободных денег что-то в них менять. Такие дома можно было отличить с первого взгляда. Номер 53, очевидно, был одним из них. Небольшой зеленоватого цвета заборчик, деревянная покрашенная калитка, узкая дорожка к двери. Шторы были задернуты, но из дальнего конца дома доносился звук работающего телевизора, выкрученного на полную громкость.

Серрэйлер громко постучал по медной львиной голове. Она так и сверкала в свете уличного фонаря, а ступеньки были недавно выкрашены в белый. Ничего не могло дать более исчерпывающего представления о пожилом и гордом домовладельце.

— Подождите минутку, подождите минутку, дайте мне найти… Кто это?

— Старший инспектор Саймон Серрэйлер, уголовный розыск Лаффертона.

— Господь наш небесный. Но откуда мне знать, что это и правда вы? Так же может кто угодно сказать, правда?

— Если вы подойдете к окну у входной двери и отдернете шторы, я покажу вам свое удостоверение и лицо.

— Значит, так и поступим, так и поступим. Тогда подойдите к окну.

Он пригляделся настолько, насколько смог, потом отпустил занавеску и пошел к двери.

— Проходите, сэр. Проходите. Яне хотел показаться подозрительным.

— Иногда стоит.

Небольшая прихожая выглядела, вероятно, так же, как и в день его заезда. Лестница наверх облицована деревянными панелями, потолок обработан вышедшим из моды рельефным покрытием, обшивка радиатора выкрашена в темно-алый цвет. Вгостиной — камин, тоже облицованный деревом, по прикидке Саймона, примерно в 1970-х годах. На стенах обои в полоску с вензелями по углам — в одном стиле, но разных цветов. Здесь же сервант для фарфора с массой фигурок на верхней полке и трофеями и кубками на нижней.

— Присаживайтесь, пожалуйста, присаживайтесь, сэр. Но чем я могу помочь? Уменя нет машины, я слишком стар, чтобы платить за телевизор, так что мне даже ничего в голову не приходит.

— Я по совершенно другому поводу. Прежде всего я должен убедиться — вы действительно Стенли Гордон Барнард?

— Определенно. Амоя почившая жена — Гвендолен Мэри Барнард, но она уже давно умерла — почти одиннадцать лет назад. Так что я единственный собственник.

— Я хочу задать вам вопрос о событиях, произошедших где-то пять с половиной лет назад, мистер Барнард. Японимаю, это давно, но надеюсь, что вы все равно сможете помочь. Вы не помните, встречались ли вы когда-нибудь с этой молодой женщиной?

Стенли Барнарду на вид было уже к девяноста годам. Слышать ему помогали огромные аппараты; когда-то он был высоким мужчиной, но теперь совсем усох, его спина согнулась под тяжестью лет, а зрение явно подводило. Ему потребовалось какое-то время, чтобы найти свои очки, вытащить их из футляра, протереть и надеть на нос. Саймон сомневался, что он хоть что-нибудь вспомнит, но стоило ему взглянуть на фотографию из газеты, он воскликнул:

— Да! Конечно, я помню, и очень хорошо помню! Яочень расстроился, когда прочитал о ее исчезновении, и вы знаете, на днях я снова увидел это в газете, и все как будто вернулось. Яснова расстроился, что ее так и не нашли. Подобные вещи убивают вашу веру в человечество, сэр. Она был такая милая девушка. Милая. Уменя никогда не было дочерей, только один сын, и он ушел еще до жены — рак. Но я могу понять, что такое потерять вот так дочку. Очень хорошо могу.

Он снял очки и вытер глаза, качая головой.

— У вас появились о ней какие-то новости? Хотя, должен сказать, многовато времени вам потребовалось, чтобы добраться до меня. Хотя непонятно, почему — у вас было мое имя и адрес. Яимею в виду не лично вас, сэр, вас я не узнаю — тогда со мной разговаривал гораздо более молодой офицер.

— Когда именно это было, мистер Барнард?

— Так, это было в парке, Аделаид Роуд Парк. Вы такой знаете?

— Знаю. Значит, вы видели девушку — Кимберли Стилл — в парке?

— Я уже рассказывал молодому полицейскому.

— Мистер Барнард, как вы заметили, это было несколько лет назад, и я не занимался этим делом, я просто иду по старым следам и изучаю документы. Так что не могли бы вы начать с самого начала?

— Я хожу в парк почти каждый день — с тех самых пор, как умерла моя жена… Зимой и летом, не считая тех дней, когда льет дождь, — тогда в этом никакого удовольствия. Яне боюсь холода — можно хорошенько закутаться, тем более в парке есть где укрыться. Так что меня можно там встретить почти в любой день — либо поздним утром, либо в первой половине дня. Вполовине третьего дети заканчивают школу, и многие приходят туда со своими мамами и друзьями и играют. По утрам больше малышей, совсем грудничков и детсадовцев, мне нравится смотреть на них и слушать их лепет. Некоторые меня знают, машут мне и говорят «привет», хотя я им ничего не даю — это было бы неправильно, они меня не знают, так что я никогда не угощаю их сладостями или что-то такое, но я тоже всегда машу и говорю «привет» в ответ. На самом деле я хожу туда в основном чтобы поболтать, и там всегда есть с кем — там много тех, кто появляется регулярно. Она тоже появлялась регулярно, эта молодая леди, — но только в обед, иногда с кем-нибудь, иногда одна. Она приносила с собой еду. Так многие делали. Вобщем, в определенное время дня я всегда в Аделаид Парк. Яберу газету, беру чай за углом — хотя, вы знаете, самое лучшее место недавно закрылось, так что приходится брать в большой кофейне. Только я беру чай. Иногда кусочек пирога, но не всегда. Вот поэтому я и узнал ее сразу, как только увидел в газете.

— Вы помните, когда видели ее в последний раз?

— Да, очень хорошо помню.

— Это отличные новости. Не расскажете мне об этом?

Барнард внезапно встрепенулся.

— Извините, могу я предложить вам что-нибудь? Язнаю, алкоголь вы пить не будете, но, может, чашечку чаю?

— Нет, спасибо, я выпил кофе прямо перед выходом. Но благодарю.

— Неприятно, если бы вы подумали, что мне совсем нечего предложить. Да… так вот, эта несчастная девушка. Как я сказал, я бывал в Аделаид Парк почти каждый день — да и до сих пор, до сих пор бываю, — но этот день я запомнил, потому что народа было не очень много, только пришла молодая мать с коляской, и внезапно я увидел, что ее малыш побежал прямо к пруду. Вот…

— Я только что разговаривал с ней, и она тоже это помнит.

— Правда? Хорошо, что кто-то может подтвердить мои слова, значит, я ничего не выдумываю.

— Я бы никогда ничего подобного и не предположил, мистер Барнард.

— Стен. Вам же можно называть меня Стен?

— Конечно.

— Так вот, этот мальчуган. Если бы я мог добежать быстрее, я бы сорвался и пустился за ним, но я был слишком далеко, а эта девушка — девушка из газеты, — как только увидела его, сразу кинулась за ним и схватила прямо перед самым краем пруда. Вы не представляете, какими они могут быть быстрыми, и бедная мать совсем растерялась — она никак не могла зафиксировать коляску и побежать за ним. Это так тяжело, быть матерью с двумя малышами, знаете. Яих каждый день вижу. Апотом они пару минут постояли и поболтали — я их сейчас прямо вижу перед глазами. Но мать быстро собрала детей и ушла — видимо, боялась, что он снова учудит, — а эта девочка, Кимберли, вот она, просто снова села на скамейку и достала бумажный пакет со своим обедом, и в этот момент в ворота неподалеку вошел мужчина, остановился рядом с ней и заговорил, и они ушли, как будто бы в спешке.

Саймон выпрямился на стуле.

— Минуточку… Вы сказали «мужчина» — вы узнали его?

— Нет, нет. Никогда его не видел, просто заметил, как они ушли, и подумал, что у него, наверное, машина припаркована снаружи, так что, видимо, он ее друг — и им надо срочно куда-то поехать. Яне знаю.

— Вы можете его описать?

— О боже. Ну, память у меня уже не очень…

— У вас потрясающая память, Стен. Просто вспомните — прокрутите эту сцену у себя в голове. Закройте глаза, если это поможет, и не торопитесь. Это удивительно, что можно вспомнить, если очень постараться.