Остров забвения Хилл Сьюзен

Сорок шесть

Объявили штормовое предупреждение с возможными порывами ветра до восьмидесяти миль в час. Мэрион Стилл плотно закрыла все двери и окна, заперла все засовы, но, уже поднимаясь наверх, вспомнила про мусорные баки и скамейку в саду. Баки стояли в узком проходе сбоку от дома, и к ним вела калитка, которую они делили с соседями и которую могла открыть даже их собака.

Она вздохнула, отставила свою чашку чая, отложила книгу и пошла проверять. Калитка была плотно заперта, так что даже если ветер будет задувать через доски, баки не улетят. Но скамейка выглядела очень хлипко. Она включила уличный фонарь, но в нем не оказалось лампочки. Она вернулась в дом за фонариком. Скамейка была передвинута от стены поближе к клумбе. Она взглянула на нее, решила, что, наверное, стоит на нее что-нибудь поставить, но когда начала думать, что именно, услышала за спиной тихий шорох. Сильный ветер еще не поднялся, но деревья уже раскачивались и шумели, и где-то дальше по улице громко хлопнула калитка. Она застыла. Луч от фонарика падал прямо на скамейку. Ничего. Она подождала еще минуту, но потом тряхнула головой и стала осматриваться в поиске чего-нибудь, что можно положить на скамейку и ее зафиксировать. Рядом с дверью на кухню стоял горшок. Может быть, его?

А потом она услышала звук, как будто кто-то тихо прочищает горло. Или кашляет. Или…

Она побежала к задней двери, распахнула ее и оглушительно захлопнула за собой. Навалилась, заперла и закрыла на задвижку.

Она знала, что это никакого отношения не имеет к ветру, дождю, лисам, барсукам, котам… Это был человеческий звук, хотя она понимала, что убедить в этом кого-нибудь будет непросто.

— Полиция, чем могу помочь?

— Они снова снаружи.

— Вы не могли бы сообщить свое имя и адрес?

Они сказали, что у них очень тяжелая ночь, произошли две крупные дорожные аварии, и плохая погода уже начала создавать проблемы по всему региону, но они подъедут к ней так быстро, насколько возможно.

Ее чай, естественно, остыл. Она пошла на кухню. Шторы были задернуты, а стекло задней двери покрылось коркой льда, так что она просто поставила чайник и стала ждать, но никаких звуков не было. Никаких звуков.

У нее онемели руки, хотя было не холодно. Ей оказалось тяжело поднять чайник и налить себе чая, а потом выключить свет. Она вернулась в гостиную, чтобы подождать там. Через какое-то время она услышала, как снаружи поднимается ветер и налетает на дом. Порыв, а потом тишина. Порыв еще сильнее. Но потом снова ничего. Вокруг тишина — и перед домом, и за ним.

Нужно перезвонить и отменить вызов, ведь когда полиция приедет, не только она будет чувствовать себя дурой, но и они могут обвинить ее, что она напрасно тратит их время. Или отказаться приезжать снова. Может быть, они выпишут ей штраф. Они же могут это сделать?

От звонка телефона она подскочила и пролила свой чай. Несколько секунд она не могла ответить на звонок, боясь, что это полиция сейчас будет ее допрашивать, но это могла быть и Бренда, которая всегда проявляла сочувствие.

Но там была только тишина. Она дала им свой номер. Подождала. Назвала имя.

Тихий звук, похожий на ветер.

Она быстро бросила трубку.

До их приезда прошло еще сорок пять минут. На этот раз это оказались двое молодых мужчин со свежими открытыми лицами, один с бородой, веселый, дружелюбный.

— Итак, миссис Стилл, насколько я понял, вы слышите какие-то звуки?

Та же самая процедура, но на этот раз быстрее: они обошли дом, посветили везде фонариками, один внимательно изучил клумбу, второй осмотрел забор с обеих сторон.

— Здесь кто-нибудь есть?

— Если вы здесь, покажитесь, мы ждем…

— Коты, миссис Стилл.

— Или лисы.

— Может быть, может быть. Никаких следов, но они юркие маленькие хитрюги. Но я уверен, что это не человек.

— Я вроде как слышала кашель.

— Кашель.

— Как будто кто-то прочищает горло.

— Это мог быть сосед, вышедший выкинуть мусор или быстренько покурить?

— Нет.

— Ну, никаких признаков чьего-либо присутствия мы не нашли. Что за забором, миссис Эс?

— Кусты, дорожка до гаражей. Изадние дворы домов с Альбемарль Роуд.

Он посмотрел на своего коллегу и пожал плечами.

— Перескочил через забор и убежал?

— Если тут вообще кто-то был.

— Мы съездим на Альбемарль и посмотрим, нет ли там следов. Но, если честно, миссис Эс…

— Стилл.

— Я думаю, что звуки, которые вы слышали, издавало животное, а не человек. Ябы на вашем месте пошел спать. Мы убедимся, что все заперто, и можно больше не волноваться. Но если вы услышите что-нибудь снова…

— Я знаю, без колебаний звонить вам.

— Именно.

— Спасибо вам, вы очень добры.

Она сделала, как они сказали, и сразу пошла в постель, даже не сделав себе третью порцию чая. Она чувствовала себя выжатой, как старая кухонная тряпка, но что-то в их словах и действиях успокоило ее, и ей хватило пяти минут почитать свежий экземпляр «Хорошей домохозяйки», прежде чем она устала настолько, что уже не могла сфокусироваться, и просто выключила свет. Даже порывы ветра скоростью семьдесят миль в час были неспособны ее потревожить.

Сорок семь

Мун ушел на выходной, а с телефонами в этот вечер было туго. Рассон прождал двадцать пять минут. Мужчины поворачивались спинами и по несколько раз меняли позу, боясь, что стоящие в очереди за ними подслушают их разговоры. Рассон сделал вывод, что если человек позади встанет достаточно близко, то да, он действительно может услышать — не все, но точно достаточно. Большинство болтали о своих домашних делах, так что там особо нечего было подслушивать, но он собирался обсуждать более серьезные вещи. Ему стоило быть осторожным. Впрочем, он давно привык быть осторожным.

Этим субботним вечером в тюрьме царила подозрительно веселая атмосфера. Такое случалось: точно так же иногда распространялась и агрессия — как ядовитый газ, когда все лица выражали общий дурной настрой, все начинали огрызаться и задирать друг друга, пока в какой-то момент кто-нибудь не срывался. Но не сегодня. Ощущение было такое, будто они все выпили по паре пинт, а потом еще и по рюмке вдогонку. Неплохая была бы идея.

— Заходи, приятель.

— Ага, спасибо.

Дэйв не отвечал слишком долго, хотя они договорились о времени. Люди за тобой начинали нервничать, если ты слишком долго висел на телефоне и молчал.

— Чем ты там занят, Дэйв?

— Извини, закрутился.

— Ага, понятно. Как дела?

— Нормально. УДонны снова заболела спина, так что она собирается…

— На хрен. Дела.

— Я думал, ты хочешь отвлечься.

— Не хочу.

— Ладно, ладно. Слушай, я не могу снова туда пойти. Ну, не в ближайшее время. Она уже дважды вызывала копов.

— Они тебя видели?

— Да я бы сразу свалил, я наблюдал из фургона. Они заходят внутрь, недолго с ней разговаривают, потом идут в сад, светят фонариками в разные стороны и все. Они бы меня никогда в жизни не заметили. Не знаю, за что им платят.

— Так почему ты не можешь вернуться?

— Боюсь, что в следующий раз они могут стать внимательнее.

— Не говори ерунды.

— Это не ты лазаешь у нее по саду в темноте.

— Совершенно верно. Ясижу здесь.

— Извини, Ли, я просто думаю, что с этим надо завязать хотя бы на неделю или на две.

— Одна неделя.

— Там Донна мне кричит, я лучше пойду.

— Наплевать на Донну. Ты слышал, что я сказал.

— Слышал и знаю, что ты скажешь дальше — если я не пойду, ты перестанешь платить.

— Совершено верно.

Дэйв кивнул.

— Ладно, только мне надо быть осторожнее.

— Я думал, ты и так осторожен.

— Мне пора идти. Ладно, ты как там себя чувствуешь?

— Отлично, Дэйв. Уменя все отлично. Поговорим на следующей неделе.

Он отошел от телефонов, досадуя, что его брат — такая размазня. Дэйв был слабым. Если бы за дело взялся Льюис, все было бы иначе, но он сорвался с крыши и сломал ногу. Так что у него остался только Дэйв.

Он пошел в комнату отдыха и глянул, что по телевизору, но там оказался какой-то паршивый фильм. Оба стола для пула были заняты, и к ним стояла очередь. Он изо всех сил пнул дверь, когда выходил, но в результате только ушиб ногу.

У себя дома тем временем Дэйв наблюдал за кипящим чайником и пытался придумать, как сказать своему брату, что он больше не будет шляться по саду старой миссис Стилл — не важно, за плату или нет. Не то чтобы Ли передавал ему деньги пачками. Это была глупая игра, и в одну из таких ночей его поймают, потому что у полиции будет скучная смена и они решат проверить все более тщательно, или она сама выйдет, увидит его и помрет на месте от сердечного приступа, и что тогда ему делать? Ли говорил, что единственной целью было нагнать на нее немножко страху, но почему из-за этого она должна перестать общаться с газетами по поводу Кимберли? Вовсе не должна. Когда он немного надавил, его брат объяснил, что если он сделает это еще несколько раз, то она, может, захочет переехать, пожить со своей сестрой или что-то в этом духе. Зачем ему это было нужно? Он не говорил.

Чайник выключился.

Нет, он все решил. Он не собирается больше этим заниматься. Это было глупо, и он простудился, и Донна спрашивала, куда он уходит в такое время. Он сделал себе чая.

Он просто напишет ему, скажет, что сделка отменяется и чтобы он забыл про деньги — они ему не нужны. Хотя, конечно, нужны. Он, разумеется, никогда не спрашивал, как Ли их заработал, но точно незаконно: Ли участвовал во всяких сомнительных делишках с двенадцати лет. Конечно, сам он сейчас не имел к ним доступа, ведь был за решеткой, и кто-то — Дэйв не знал, кто — делал это для него. Скорее всего, где-то была складирована кругленькая сумма. Которая позволила бы платить его брату за то, что он ночами расхаживает по саду пожилой леди, гораздо больше.

Сорок восемь

— Доброе утро, Саймон. Кэти, никаких звонков, только если очень срочно.

Люди, которые предполагают, что у старшего констебля должен быть огромный кабинет с массивной мебелью из красного дерева, мягким ковром и собственной кофемашиной, испытали бы когнитивный диссонанс при виде этой утилитарной комнатки с обшитым фанерой столом, металлической корзиной для мусора, самым простеньким компьютером и без кофейных принадлежностей.

— Есть какие-нибудь новости про руку?

— Вроде как еще две недели. Так, я загрузил себе все файлы по Стилл, и тут же мои заметки. Боюсь, здесь много во что придется вникать, но по большому счету все сводится к тому, что обычную полицейскую работу делали спустя рукава — недостаточно внимания уделяли деталям, не доводили до конца те следственные мероприятия, которые обязательно нужно выполнять… И, с моей точки зрения, главный офицер расследования слишком сконцентрировался на работе на земле и полностью игнорировал параллельные расследования, хотя они всегда должны продолжаться — как минимум у него в голове, если не по факту.

— Я читал сводки, но у меня не было времени как следует ознакомиться с материалом, так что введи меня в курс дела. — Сэтими словами Кирон откинулся на своем черном кожаном кресле: единственном неказенном предмете интерьера. — Кэти через минуту принесет нам кофе.

— Так. Кимберли Стилл, двадцать пять лет. Проживала на Маунтфилд-авеню со своей матерью, Мэрион Стилл. Отец скончался примерно за двенадцать лет до этого; есть женатый брат, который на момент ее исчезновения работал в Канаде, а сейчас — в Ньюкасле. Кимберли состояла в серьезных отношениях, и ее молодой человек в любой момент был готов перейти в статус жениха — по крайней мере, он так говорил, и Кимберли обсуждала это со своими друзьями, так что особых причин сомневаться в этом нет. Он находился не в Лаффертоне, когда она исчезла: проходил четырехдневные курсы в Бэзингстоке. Все подтверждено. Кимберли работала в «СК Бирингс», на тот момент три с половиной года. Считалась безупречным работником: исполнительная, никогда не опаздывает, редко болеет, всегда укладывается в сроки. Все были о ней высокого мнения. Всреду, третьего июля, она, как всегда, явилась на работу в полдевятого. Она упомянула о том, что ей нужно поменять пару туфель, потому что накануне она ошиблась с размером, а еще не взяла с собой ничего поесть, так что может выйти в город. Летом она обычно брала обед из дома и съедала его в Аделаид Роуд Парк либо в компании коллег, либо в одиночестве. Она ушла в четверть первого — на обед ей полагался час пятнадцать минут. Она в тот день первая вышла на перерыв, и ее коллега Луиз Вудс сообщила, что она даже не взяла с собой туфли — во время обыска их нашли в ее шкафчике, в коробке и пакете из магазина, с приложенным чеком. Так что, наверное, она либо забыла их, либо, скорее всего, просто передумала идти в город. Это был прекрасный теплый солнечный день, возможно, она не захотела тратить его на магазины. Но после того, как она покинула рабочее место — одна, — больше ее никто не видел. Она не вернулась ни после обеда, ни вообще в этот день, что было совсем на нее не похоже. Ктому же она не позвонила и даже не написала никому из коллег. Это довольно быстро заметили, и как только в пять часов вечера рабочий день закончился, Луиз Вудс сама решила позвонить Мэрион Стилл и узнать у нее, вернулась ли Кимберли домой из-за недомогания. Оказалось, что нет, и Мэрион не разговаривала со своей дочерью с самого утра, когда она уходила на работу. Всемь часов вечера была поднята тревога. Миссис Стилл обзвонила всех, кто пришел ей в голову, но на самом деле Кимберли особо не к кому — и не с кем — было пойти, кроме ее молодого человека, который был на своих курсах: очевидно, миссис Стилл знала об этом, но позвонила, чтобы проверить. Ей было сложно представить, чтобы ее дочь уехала куда-то, не сказав ей, и особенно нехарактерным для всех, кто ее знал, показалось решение просто так не вернуться на работу после обеда. Потом подключилась полиция, и когда на следующий день Кимберли не объявилась и ни с кем не связалась, расследование сразу продвинулось на несколько этапов. Была собрана команда, завели дело о пропавшем человеке. Расследование пошло своим чередом… всех в «СК Бирингс» опросили, миссис Стилл предоставила список друзей дочери, о которых она знала и которые не были ее коллегами, быстро напечатали и распространили в центре города листовки: в магазинах, где Кимберли часто бывала, в газетном ларьке, где она иногда покупала журналы и напитки, если собиралась пообедать в парке. Местная газета выпустила статью с фотографией Кимберли на следующий день. Все как обычно. Сформальной точки зрения над делом неплохо поработали. Но старший офицер был убежден, что поскольку никаких следов девушки не обнаружилось и для нее было совсем нехарактерно просто исчезнуть, значит, она должна была уйти с кем-то — либо добровольно, либо, что более вероятно, под давлением. Старший инспектор также записал сообщение для телевидения. Он был убежден — по собственному заявлению, — что девушку где-то удерживают и она еще вполне может быть жива.

Открылась дверь, и в кабинет вошла Кэти с подносом с кофе и печеньями. Кофе, с удовольствием отметил для себя Саймон, был свежесваренным, а печенье — шоколадным.

— Потом, через пару месяцев после исчезновения Кимберли, то же самое произошло в районе Девона и Корнуэлла. Двадцатитрехлетняя Петра Блейк из пригорода Ексетера пропала, когда возвращалась к себе домой после празднования дня рождения у друзей. Было не слишком поздно — ее родители находились в отъезде, и ей нужно было сделать кое-что дома: покормить собак и так далее. Она еще неделю должна была оставаться одна, так что ее исчезновения никто не заметил до следующего ута, когда соседи услышали, как собаки безостановочно лают и воют, чего они, очевидно, обычно не делали. Они вошли в дом с собственным ключом и обнаружили, что там все как обычно, но собак не покормили и нет никаких следов Петры: то есть накануне ночью дома она не появлялась. Стандартные поиски ничего не дали. Но через неделю нашли ее голое тело: она была связана, у нее был заткнут рот, и она лежала в канаве в сельской местности примерно в двадцати милях от дома. Ее задушили… Впрочем, никаких следов сексуального насилия не обнаружили, что было необычно. Разумеется, сходство со случаем Кимберли Стилл сразу отметили, так что мы связались с ними и поделились всем, что у нас было. Но в тот момент ничего существенного мы предоставить не могли. Через месяц в Эйвоне и Сомерсете тоже исчезла девушка, Аннабель Перкинс, двадцати шести лет, которая работала медсестрой и исчезла по пути из своей квартиры в больницу, находившуюся совсем недалеко. Она шла на утреннюю смену, и было известно, что она покинула квартиру в двадцать пять минут восьмого, — две ее соседки за это поручились. Одна была медсестрой, другая физиотерапевтом в той же больнице, где работала Аннабель, но никто из них не выходил в первую смену. Опять же, исчезать без предупреждения было совсем не в ее характере. За две недели до этого она рассталась с молодым человеком после долгих отношений — но довольно мирно, так что она вряд ли могла встретиться с ним или каким-то другим мужчиной. Но иногда она ходила на работу с Крисом Мэйнардом — своим парнем, — который жил неподалеку и был младшим врачом. Его допросили, но у него оказалось алиби. Голое тело Аннабель нашли похороненным в неглубокой могиле, в густом лесу в пяти милях от больницы. Опять же, она была связана и задушена, но никаких следов сексуального насилия. Очевидно, связь между этим случаем и девонским была установлена достаточно быстро. По какой-то причине одежду обеих девушек найти не удалось, хотя поиски проводились очень тщательно. Но во время расследования по бристольской девушке, Аннабель Перкинс, на камеры попал Ли Рассон. Он ездил на грязном белом «Форде», и один такой в утро исчезновения Аннабель Перкинс видели в районе больницы два человека. Его выследили и допросили, но на тот момент все было слишком неопределенно. Однако когда тело Аннабель нашли, на нем обнаружили его ДНК. Также его обнаружили на теле Петры Блейк. Сходство между этими делами и еще одним, нашей Кимберли, было заметным, но ее тело, естественно, не обнаружили. Ни тогда, ни после. Концы в воду. Обвинения предъявить невозможно, так что Рассон сел за два других, а у нас осталось открытое дело.

— Но это должны быть сексуальные преступления. Неужели все правда успокоились на том, что на обоих телах не обнаружили следов сексуального насилия?

— Получается, так. Патологоанатом из Эксетера вскоре погиб в автомобильной аварии, но оставались и ассистент, и младший врач, и все записи. Кажется, все железобетонно. Как и в случае с девушкой в Бристоле.

Они допили свой кофе и вновь наполнили чашки. Кирон откинулся в кресле и закинул руки за голову, задумавшись. Саймон промотал записи дальше и посмотрел, что еще может сообщить, потому что, по ощущениям, его рассказ не произвел достаточного впечатления, чтобы снова открывать дело Кимберли.

— Следующая вещь, которую я обнаружил, кажется мне очень значимой… Тут такой пробел в том, что должно быть детальным и подробным расследованием, что я дважды все перепроверил, полагая, что из отчета просто пропало несколько страниц, — так вот, не пропало.

— И ты полностью уверен в этом, да?

— Да. Яни капли не заинтересован в том, чтобы клепать новое дело на пустом месте или напрасно расходовать наши и так ограниченные ресурсы. Существует еще и такой аргумент, что вне зависимости от того, убивал Ли Рассон Кимберли или нет, он все равно приговорен пожизненно, и к этому уже нечего добавить. Может, мы просто потакаем вполне понятным эмоциям миссис Стилл, но без особого смысла.

— К его приговору можно что-то добавить, по крайней мере, на бумаге. Иэто сделает невозможным рассмотрение просьб о пересмотре дела или досрочном освобождении. Япросто не хочу, чтобы это стало вендеттой по отношению к команде, которая вела это расследование, вот и все.

— Я тоже. Уменя ни с кем из них не было личных конфликтов.

— Ладно… Давай тогда по сути.

— Как мы выяснили, Кимберли не взяла с собой домашний обед в день исчезновения. Есть запись, подтверждающая, что продавца из магазина за углом расспрашивали, узнает ли он Кимберли на фотографии, — и он узнал. Он сказал, что она покупает у него воду, газеты и журналы, и иногда что-то еще: фрукты, какие-нибудь чипсы. Вэтот день хозяина — его зовут Чэн — в магазине не было, потому что он отвозил свою жену в больницу на осмотр. Этот момент зафиксировали, как и следующую задачу — созвониться с двумя его помощниками, один из которых работал с утра, а другой с половины второго. Ивот об этом никакой записи сделано не было. Магазин закрыли в прошлом году, и теперь там офис такси. Однако офицер сходил в парк. Он очень популярен среди мамаш с детьми — там есть пруд с уточками, — а еще среди офисных работников во время обеденного перерыва и тех, кому удобно срезать через него дорогу. Еще попадаются пожилые люди, которые там встречаются или просто гуляют и сидят на скамейках. Вкакой-то момент там возникли проблемы с наркоманами — в кустах находили шприцы и прочие их принадлежности — и со спящими бомжами, но они редко появлялись там днем, и за ними особо никто не гонялся. Впарке пару дней раздавали листовки с фотографией Кимберли, и люди брали их и обещали подумать, но только двое сказали, что узнали девушку. Один старичок, который дремал на скамейке и сказал, что, кажется, видел ее, хотя в основном спал. Пока офицер разговаривал с ним, к нему подошла молодая женщина — ей тоже дали листовку. Она думала, что, возможно, это Кимберли помогла ей, когда ее малыш побежал к пруду. Она тогда была еще и с коляской, в которой лежал второй ребенок, и запаниковала, потому что у нее не получалось нажать на коляске тормоз, и она не могла побежать за мальчиком. Итут со скамейки вскочила Кимберли и схватила его в последний момент. Мать, двадцатисемилетняя Натали Стокер, разумеется, была очень благодарна, и они немножко поговорили. Проблема в том, что она ходила в парк почти каждый день, так что была не уверена, случилось ли это в день исчезновения Кимберли, то есть в среду, или на день раньше… Или вообще в понедельник. Она сказала, что постарается вспомнить. Возможно, она так и сделала, но судя по записям, никто больше не пришел ее расспросить. Ее имя и адрес записали, но на этом все. Ибыл еще тот пожилой джентльмен — Стенли Барнард. Ему дали листовку, и он сказал, что часто бывает в парке и, кажется, узнал фото. По какой-то причине его либо тоже не допросили снова, либо об этом не осталось записей. Скорее всего, он был одним из тех, к кому хотели вернуться позже, но не вернулись.

— Что-то еще?

— Мне это кажется достаточным поводом попробовать разыскать этих людей и допросить их повторно.

— Допустим.

Саймон допил остатки своего кофе, и в этот момент у констебля зазвонил телефон. Он приподнял бровь, но ответил, какое-то время молча слушал, а потом сказал:

— Спасибо. Дай мне минутку, Кэти… Сообщение от Кэт. Она просила передать нам, что едет в Бевхэмскую центральную с вашим отцом. Она думает, что у него сердечный приступ, но это может быть плеврит. Она даст мне знать.