В доме лжи Рэнкин Иэн

Дом стоял в ряду одинаковых стандартных коттеджей, напоминавших дома в Реселриге. Но сейчас Ребус находился в Мюррейфилде, на другом конце города, в еще одном углу Эдинбурга, куда не заглядывают туристы.

– Меня зовут Джон Ребус, – представился он.

– Для копа вы староваты. Тогда кто вы?

– Вы очень наблюдательны, – заметил Ребус. – Было дело, я служил в полиции. Если Ларри дома, скажите ему, пожалуйста, что я приехал по поручению Даррила Кристи.

Фамилия Кристи женщине явно была знакома, хотя она постаралась этого не показать. Женщина попросила Ребуса подождать, ушла в дом и через полминуты вернулась.

– Входите. Я его дочь, Бри, как сыр – уж не знаю почему. Они с матерью во Франции сроду не были, а в нашем доме только супермаркетный чеддер водится. Вам налить чего-нибудь?

– Ничего не нужно, – отказался Ребус.

В тесной захламленной гостиной куда ни глянь громоздилась грязная посуда, с сушилки свешивалась одежда. Бри за шкирку подняла дремавшего в кресле черного кота и предложила Ребусу присесть. Ларри Хьюстон сидел в кресле напротив – таком же облезлом, как и сам Ларри. Очки, наверное, достались Хьюстонам по акции “2 по цене 1”: у Ларри они были такие же, как у дочери, вплоть до грязных и сальных пятен на стеклах.

– Бри, мне бы чаю, – сказал Хьюстон.

– Какая неожиданность, – фыркнула дочь, однако повернулась и вышла.

Бурые обои местами отклеились, а шкаф-стенку следовало хорошенько протереть, иначе ни одна уважающая себя помойка его не примет.

– Знаю, что вы думаете, – проскрежетал Хьюстон между приступами кашля. – Имущество, нажитое преступным путем, и так далее…

Хьюстону было за семьдесят. Волосы зачесаны через темя, застегнутый кардиган висит мешком, шлепанцы просят каши. В комнате попахивало мочой – Ребус понадеялся, что кошачьей. Лицо у Хьюстона было все в рытвинах, зубы в никотиновых пятнах. Пока Ребус разглядывал его, Хьюстон закурил. Ребус, к своему удивлению, не испытал даже укола соблазна, хотя Хьюстон и не собирался предлагать ему сигарету. Ребус сунул руку в карман и с трудом, но удержался от того, чтобы вытащить платок и закрыть нос и рот. Неизвестно, какие вирусы витают вокруг, но вдруг сигаретный дым их убьет.

– Кристи все еще в Барлинни? – спросил Хьюстон.

– Его перевели в Сотон.

– Я его никогда не видел, но знаю, кто он такой.

– А также что он такое, – предположил Ребус. – На людей вроде него вы когда-то работали.

– В те времена взлом сейфов был благородным занятием. Никакого насилия – во всяком случае, с моей стороны. Проведите меня в офис или в ювелирный магазин – и я добуду, что вам нужно.

– Сколько раз вы попадались?

– Слишком много. И не всегда по своей вине. Стукачи свое дело знали. Содержимое сейфа получено, и сделка закрыта. А потом на кого-нибудь находит разговорчивость, и всегда всплывает мое имя, я же не из тех, кто угрожает расплатой. – Он замолчал, явно погрузившись в воспоминания.

Ребус терпеливо ждал. Наконец Хьюстон снова заговорил:

– Вы когда-нибудь слышали про Джонни Раменски?

– Нет.

– Поищите про него в книжках по истории. Самый знаменитый медвежатник в наших краях. Его прозвали “миляга Джонни” – он тоже никогда не прибегал к насилию. Герой войны, согласился, чтобы его увековечили в Памятнике коммандос. Благородное занятие, я же говорю.

– Он опять заговаривается? – Бри, шаркая, вошла в гостиную и поставила кружку мутного чая на подлокотник отцовского кресла. Уходить Бри, похоже, не собиралась, и Ребус попросил разрешения минут пять поговорить с Ларри наедине. Бри фыркнула, но удалилась, грохнув дверью.

– Она хорошая девочка, – сказал Хьюстон. – Взяла меня к себе, когда мне жить стало негде. Ребята в Сотоне всегда меня поддразнивали – я-де припрятал где-то денежки, с которыми буду горя не знать до конца своих дней. Как бы не так. Пока я сидел, жена растратила все до последнего гроша и откинула копыта, прежде чем я успел свернуть ей шею. – Он пристроил тлеющую сигарету на край пепельницы и подул на чай, после чего шумно отхлебнул.

– Я хотел спросить вас насчет Морриса Джеральда Кафферти, – сказал Ребус.

– Большого Джера?

– Вы работали на него несколько раз.

– Правда?

– Так говорит Даррил Кристи.

Хьюстон обдумал услышанное, взвесил варианты.

– Ну ладно. Предположим, работал. И что? – спросил он наконец.

– Вы ведь имели дело с Кафферти примерно в две тысячи шестом?

– Память у меня стала дырявая.

– Когда Даррил это услышит, он очень расстроится.

– Он и вполовину так не расстроится, как расстроится Большой Джер, если я начну молоть языком направо и налево. Насколько я знаю, Даррил за решеткой, а вот Кафферти разгуливает где хочет, может заявиться ко мне в любой момент.

Хьюстон так разволновался, что чай выплеснулся на штанину. Ребус встал, склонился к нему:

– Ларри, что вас так напугало?

Тут-то он и увидел на полу рядом с креслом Хьюстона наваленные свежие газеты, причем все они были развернуты на полосе со статьями о деле Стюарта Блума. Ребус нагнулся, взял одну и продемонстрировал Хьюстону:

– Откуда такой интерес, Ларри? Что вам известно?

Он уронил газету Хьюстону на колени и уперся кулаками в подлокотники, навис над хозяином. Мир Хьюстона теперь состоял из одного только Ребуса.

– Я уже не служу в полиции, – напористо заговорил Ребус. – Я теперь гражданский – старик, вышедший в тираж. Но у меня полно знакомых, которые еще служат. Достаточно одного моего слова – и тебя возьмут в оборот. Либо ты сейчас все рассказываешь мне, либо приготовься разговаривать с полицией. Дальше меня твоя история не пойдет, даю слово. Но если мне придется призвать на помощь отдел уголовного розыска, ты можешь в итоге снова оказаться за решеткой. Протри очки, посмотрись в зеркало – и увидишь, что у тебя есть все шансы умереть в тюрьме. Так что сделай приятное лично мне, расскажи, что тебе известно о Стюарте Блуме?

После паузы Хьюстон дрожащим голосом спросил:

– Все останется между нами?

– Не сомневайся.

– Почему я должен вам доверять?

– Потому что я дал тебе слово.

Хьюстон глубоко вздохнул и откашлялся.

– К Большому Джеру приходил один парень, из кино. Ему кое-что было нужно.

– И этот кинопарень был…

– Джеки Несс. Он спрашивал у Большого Джера, кто мог бы вскрыть сейф. Джер назвал меня. Так я и встретился с тем парнем.

– А тот парень был Стюарт Блум?

Хьюстон еле заметно кивнул.

– Ему надо было обработать офис Эдриена Брэнда.

– И ты ему помог? – Ребус забрал из рук Хьюстона кружку и поставил на пол рядом с газетами. Последовал еще один кивок, и Ребус тихо спросил: – Просто уточняю: ты с помощью Стюарта Блума взломал и опустошил сейф?

– Да.

– Где конкретно это произошло?

– Уэст-Энд, рядом с Палмерстон-плейс. Там тогда у Брэнда офис был.

– А сигнализация что?

– Тот парень с ней разобрался и впустил меня. Золотые руки.

– Камеры?

– Камеры были, но мы натянули балаклавы и рот особо не разевали.

– Что именно вы забрали?

Хьюстон покачал головой:

– Не знаю.

– Ну же, Ларри!

– Я правда не знаю. Когда я открыл сейф, тот парень посовал все, что там было, в сумку, которую принес с собой.

– Что за сумка?

– Обычный магазинный пакет. Белый, полиэтиленовый.

– Ты же должен был заглянуть в сейф хоть на пару секунд?

– Папки. По-моему, там были только папки. Ни наркоты, ни брюликов, ни денег. Я видел только картонные папки.

– Что потом?

– Со мной расплатились. – Хьюстон пожал плечами.

– И ты никогда больше не видел Стюарта Блума?

– Никогда.

– Что сказал Кафферти?

– Я с ним не встречался. Через неделю меня взяли ваши – из-за мастерской, которую я обработал за несколько месяцев до того. Мне дали три года и девять месяцев. Большой Джер отстегнул мне пару фунтов, но повидать меня не захотел.

– А когда ты вышел?

– По-моему, он решил, что я ему не нужен. Мир-то изменился. Сигнализации теперь хитрее устроены, везде камеры наблюдения. Ювелирные магазины – что твой Форт-Нокс. – Хьюстон нагнулся и поднял кружку. – Ну, выяснили, что хотели?

– Честно сказать, я не знаю, чего хотел. – Ребус подошел к окну и уставился на ряд домов напротив.

– Паршиво было, когда тот парень пропал, – задумчиво проговорил Хьюстон, ставя кружку и берясь за сигарету, – но еще хуже стало, когда его нашли в машине…

– Думаешь, его поэтому и убили? Из-за того, что он вскрыл офис?

– А вы как думаете? Мы с ним были там за две ночи до его исчезновения. – Хьюстон затянулся, выдохнул, снова закашлялся; глаза у него заслезились. – Я вам еще кое-что скажу. Мне уже тогда показалось, что все как-то слишком легко. Сейф совершенно обычный, настолько простой, что я почти обиделся, – старый “Сэрджент энд Гринлиф”, замок – цилиндр с наборным кодом. Да еще сигнализацию можно пальцем отключить.

– В каком смысле?

– Да в прямом. Я сначала подумал – наверное, это ловушка. Парень даже специалистом не был – сам рассказал, что про отключение сигнализации прочитал в интернете. Но в кабинет мы с ним попали так, будто его специально не запирали, чтобы проще было обчистить.

Ребус поразмыслил.

– И о краже никто не заявил?

– Насколько я знаю – нет.

– И произошло это всего за две ночи до исчезновения Стюарта Блума?

Хьюстон подтвердил.

– Наверное, Брэнд до него добрался. Я стал думать, что если парень заговорит, то я на очереди. И почти обрадовался, когда меня посадили.

Ребус припарковал “сааб” у самого бордюра и, не выходя из машины, позвонил Шивон Кларк.

– Не сейчас, Джон, – сказала Кларк вместо приветствия.

– Что стряслось?

– Прошлым вечером Несс подкараулил Брэнда. Чуть нос ему не сломал.

– За что?

– Брэнд слал ему фотографии, как наши техники доламывают Портаун-хаус.

– Ну и правильно сделал.

– Я не уверена, что судья с тобой согласится. Несс сейчас как раз в зале суда.

– А Брэнд?

– Дома, приходит в себя.

– Возможно, тебе понадобится опросить обоих. Я только что беседовал с медвежатником, которому случилось поработать со Стюартом Блумом.

– С кем ты беседовал?..

– Со взломщиком сейфов. Мы их когда-то звали медвежатниками.

– Во времена Диккенса, что ли?

– Ну, если ты так к этому относишься…

Ребус услышал, как Кларк вздыхает.

– Извини, – сказала она. – День выдался длинный. Так что этот взломщик?..

– Несс спросил у Кафферти, не знает ли тот нужного человека, и Кафферти свел его с Ларри Хьюстоном, это и есть тот самый мужик. Хьюстон помог Блуму вскрыть сейф в офисе Брэнда. По словам Хьюстона, они перегрузили содержимое сейфа в магазинный пакет, и больше Хьюстон его не видел. В машине ведь ничего похожего не было?

– Нет.

– Значит, можем прибавить этот пакет к отсутствующим лэптопу и мобильнику. А еще, Шивон, все это происходило за две ночи до исчезновения Блума.

– И Брэнд о взломе не заявлял, – констатировала Кларк. – Иначе заявление было бы в материалах дела.

– Я совершенно точно помню, что его там не было.

– Значит, в тот вечер, когда Блум встречался с Джеки Нессом, они должны были обсуждать это вторжение, а может, и изучать содержимое сейфа?

– Я бы предположил, что да.

– Понятно, почему Несс предпочел умолчать об этом эпизоде. – Кларк помолчала. – Джон, а как ты, позволь спросить, отыскал мистера Хьюстона?

– У меня свои источники.

– Ты хочешь добраться до Кафферти, да? Хочешь связать его с Блумом?

Ребус свободной рукой схватился за руль.

– Он и так связан с Блумом! Во-первых, он знал Джеки Несса, а во-вторых, знал, что сейф вскроют. Тебе не кажется, что его интересовало содержимое сейфа? Может, оно доказывало дружеские отношения Брэнда с ирландскими боевиками?

– Конором Мэлони?

– Знание – сила, Шивон. Кафферти прокладывал себе путь не только кулаками.

Ребус не сводил глаз с дома, из которого совсем недавно вышел. Бри Хьюстон отдернула тюль в гостиной и наблюдала за самим Ребусом.

– Значит, мы должны вызвать еще и Хьюстона? – без особого энтузиазма спросила Кларк.

– Самолеты летают кругами и ждут очереди на посадку, да?

– Одной допросной точно не хватит. Ладно, давай адрес Хьюстона.

Ребус быстро продиктовал адрес. Он, конечно, дал взломщику слово молчать, но это же просто небольшая ложь на благо общего дела.

– А сегодня кто на линии огня? – Он повернул ключ в замке зажигания.

– Утром – твой давний коллега Даг Ньюсом, после обеда – Стил и Эдвардс. Плюс еще нам надо Нессу задать пару вопросов насчет нападения на Брэнда. Да и самому Брэнду, если уж на то пошло. Леди Брэнд упомянула, что Несс сказал что-то вроде “Человеческому терпению есть предел – странно, что ты еще этого не понял”.

– Интересная формулировка.

– А еще у нас есть Ральф Хэнретти, бывший владелец “Бродяг”. Просто на закуску.

– Похоже на тайфун. Главное – помнить про око тайфуна, оно где-то в центре. Сумеешь туда добраться – считай, дело раскрыто.

– Это что, прогноз погоды?

Ребус по голосу услышал, что Шивон устало улыбается.

– Когда допросите Хьюстона, сможете вызвать Кафферти?

– Может быть.

– А мне там негде будет пристроиться?

– Негде.

– Меня ведь тоже надо допросить, сама знаешь. В смысле, чисто формально. Я успел перемолвиться словечком с твоей командой только в самом начале, ты тогда еще даже не знала, кто такой Стюарт Блум.

– То есть тебя вызывают давать показания – и ты совершенно случайно сталкиваешься в участке с Кафферти?

– Ну.

– Не могу ничего обещать, Джон.

– Звони, если что, Шив. И поверь мне: ты найдешь путь к оку тайфуна.

Ребус нажал “отбой” и стал обдумывать варианты. До Реселрига он доберется почти к ланчу. Из школьных дверей как раз толпой повалят подростки, в том числе друзья Эллиса и Кристен. Местная забегаловка, булочная, магазин на углу – там они любят пастись. Может, еще в парке. Ребус тронул машину с места, думая о Дарриле Кристи. Допрос Кафферти – не бог весть какое, но все же начало. Исполнит ли Кристи свои обязательства, проследит ли, чтобы с Эллисом Мейклом не случилось еще большей беды?

И почему его, Ребуса, это так заботит?

Гэмбл и Йейтс отправились допрашивать Дуга Ньюсома, вооружившись информацией, которую Малькольм Фокс добыл из материалов первого расследования. Фокс не слишком обрадовался, хотя коллеги и обещали, что дадут ему послушать запись. Тесс Лейтон предложила ему половинку “Твикса”, но Фокс помотал головой. Джеки Несса меж тем оштрафовали на 250 фунтов и запретили ему приближаться к Брэнду, его семье, дому и месту работы ближе чем на сто ярдов. Когда Несс покидал зал суда, СМИ бурлили, однако Сазерленд и Рид изъяли его из этого водоворота и водворили назад, в полицейский участок на Сент-Леонардс, чтобы под присмотром адвоката расспросить о словах, которые услышала от него леди Брэнд.

Вернувшись в кабинет, Рид ввел коллег в курс дела. Несс категорически не помнил, что сказал. На него давили, но он только пожимал плечами. Он, дескать, пережил минутное безумие, перед глазами все заволокло красным туманом. Судья, вынося приговор, принял объяснения Несса во внимание.

Кларк заметила, что, возможно, придется допросить Несса еще раз, и рассказала про Ларри Хьюстона.

– Несса и, если уж на то пошло, сэра Эдриена, – добавила она.

– Значит, Блум передал содержимое сейфа Джеки Нессу?

– Или придержал у себя, – заметила Тесс Лейтон.

– Если только это содержимое не прибрал к рукам Кафферти, – прибавила Кларк.

– Отличный мотив для убийства, – согласился с ней Рид, стряхивая с брючины оставшуюся после пончика сахарную пудру.

В кабинет вошли Гэмбл и Йейтс, и все головы повернулись к ним. С призывом “Вперед!” Гэмбл протянул Фоксу запись допроса Ньюсома.

– Вы сильно удивитесь, – объявил Йейтс, – но мистер Ньюсом считает, что действовал строго по инструкции. Записей не подделывал, допросов подозреваемых не пропускал, на рабочем месте не спал. Зато отпустил несколько резких замечаний в адрес Мэри Скилтон и Джона Ребуса.

– Ты спросил его про Стила и Эдвардса?

– Он сказал, что почти не знал их. Они же были патрульными, “ниже его служебного достоинства” – это собственные слова Ньюсома, не мои. Как бы то ни было, он мыслит в точности как во времена первого следствия мыслил его шеф: что любовные треугольники в среде геев неизбежно заканчиваются трагедией. Ньюсом принимал участие в одном из рейдов на “Бродяг”, и увиденное ему не понравилось. Старина Ньюсом – как есть гомофоб.

В кармане у Кларк зажужжал телефон. Взглянув на экран, она вышла в коридор.

– Слушаю вас, мистер Спик.

– Дело, может быть, пустяковое, но я полночи думал над нашим разговором и кое-что вспомнил. За несколько недель до “Зомби против Храбрых сердец” мы снимали для Джеки Несса один триллер. Предполагалось, что эротический, – для зрителей, может, и так, но не для съемочной группы. Про даму из полиции, которая спит то с подозреваемыми, то со свидетелями. Так она заставляет их стать разговорчивее. Но один из них дьявол – какая-то чушь в этом роде, и под конец она сама становится наполовину чертом, наполовину ангелом.

– Захватывающий сюжет. А вы это к чему?

– Для одной сцены Джеки понадобились наручники. Он спросил, не может ли кто-нибудь их достать. А Ральф Хэнретти говорил, что хочет вмонтировать в одну из стен своего заведения какие-нибудь кандалы – просто для смеха, понимаете? Наручники, цепи… Я не любитель таких штуковин, но Ральф хотел прикинуть размер.

– И на время дал вам наручники?

– Я больше чем уверен, что это не те наручники, которые нашли на Стюарте. Когда я принес их Джеки Нессу, он заявил, что они выглядят дешевкой. Они и были дешевыми – по-моему, даже не металлические.

– И вы вернули наручники Хэнретти?

– Уверен, что да. Поэтому и не думаю, что это наручники из машины.

– Как назывался фильм?

– По-моему, “Полицейские против духов тьмы”.

– Как я сама не догадалась! У вас не найдется копии?

– Где-то должен валяться диск.

– Можно прислать за ним кого-нибудь?

– Если я его найду.

– Ваши отпечатки пальцев тоже бы пригодились. Просто чтобы вычеркнуть вас из списка подозреваемых.

– Да?

– Мы обнаружили частичные отпечатки на наручниках, которыми был скован Блум. Если эти наручники все-таки окажутся теми, что давал вам Хэнретти…

– Инспектор, мне нечего скрывать.

– Поэтому я так благодарна вам за помощь. Мистер Мэдден на тех съемках был оператором?

– Да.

– Среди статистов был кто-нибудь примечательный? Стюарт или его друг Дерек, например?

– Не помню.

– Ну что же, спасибо, что позвонили.

Кларк нажала “отбой”. Она стояла в дверном проеме кабинета, оккупированного Фоксом и Лейтон. Фокс сидел за компьютером в наушниках и слушал допрос Ньюсома.

– Наверное, очень удобно, когда тебе всё подносят на блюдце, – заметила Шивон, зная, что он ее не услышит.

Фокс, с выражением сосредоточенности на лице, что-то быстро писал в блокноте. По лестнице в сопровождении констебля поднимался щеголевато одетый мужчина лет шестидесяти. Шивон предположила, что это и есть Ральф Хэнретти.

– Вы очень пунктуальны, – сказала она, пожимая ему руку.

Хэнретти проводили в допросную. За столом уже сидела Тесс Лейтон. Кларк вернулась с затребованной Хэнретти кружкой черного чая без сахара.

– Шебби-шик, – подытожил Хэнретти, закончив осматриваться.

Сам он в этой обстановке смотрелся павлином: сшитый на заказ костюм на алой подкладке, белая сорочка, изумрудно-зеленый галстук, блестящие черные броги. Из темных волос были изгнаны все признаки седины. Не исключено, что над лицом Хэнретти потрудился пластический хирург: подтянутая кожа, глаза узковаты для нетронутого скальпелем лица. Прежде чем сесть, Хэнретти обмел стул большим сложенным платком, а кружку поднес к губам лишь после того, как протер ее края.

– Вам когда-то принадлежал бар “Бродяги”, – начала Шивон Кларк.

Лейтон раскрыла новый блокнот – точно такой же, как у Фокса, отметила Шивон – и занесла ручку над страницей.

– Верно.

– Вы общались со Стюартом Блумом и Дереком Шенкли?

– Вне бара? Вряд ли.

– Хотя они были в вашем заведении завсегдатаями?

– Так же, как еще сотни две прекрасных людей.

– Что вы подумали, когда Стюарт пропал без вести?

Хэнрэтти щелчком сбил с брюк пылинку.

– Не уверен, что я вообще что-то подумал по этому поводу.

– Я видела фотографии “Бродяг”, когда заведение процветало. Впечатляет.