Это по-настоящему Уатт Эрин

– У тебя что, проблемы со слухом? – холодно говорит УУ. – Она же сказала, что мы заняты.

Но я продолжаю стоять на месте.

– Пожалуй, подожду, пока вы закончите.

Боже! Я не собирался ничего подобного говорить. Но вид этого придурка почему-то заставляет меня злиться еще сильнее.

– А вот и нет, ты залезешь в свой лимузин, или на чем ты там приехал, и уберешься восвояси. Она сейчас не работает, придурок!

– О боже! – ахает Вонн.

– Что, теперь ты будешь платить ей зарплату? – как ни в чем ни бывало отвечаю я, хотя на самом деле эти слова меня задели.

– А мне и не нужно. Со мной она проводит время бесплатно.

– УУ, перестань! – Вонн почти кричит. Затем тяжело вздыхает и снова обращается ко мне. – Уходи, пожалуйста, – говорит она дрожащим голосом, который режет меня как ножом по сердцу.

– Как скажешь. – Я распахиваю дверь, но не могу сдержаться и не уколоть еще разок: – Хорошего вечера. Надеюсь, он стоит твоего времени.

Затем разворачиваюсь и ухожу к машине, игнорируя возмущение Вонн и ругательства, которыми сыпет УУ.

На лице Тая написано беспокойство, и одно это заставляет меня зарычать.

– Все в порядке? – спрашивает он.

– Она занята, – бросаю я. – Поехали.

– Куда?

Я уже тянусь за телефоном и пролистываю контакты, пока не нахожу номер идеального компаньона на сегодняшний вечер.

– Эй, Люк, не хочешь ли хорошенько накидаться?

– Всегда готов, – слышится в трубке бодрый ответ.

Даже если он и удивлен моему звонку, то не подает вида.

– Поехали в «Зе Хед»? А потом завалимся ко мне.

– Отличный план, братишка. Буду через двадцать минут.

Тай недовольно качает головой, но тут же останавливается – ему платят за то, чтобы он меня охранял, а не спорил. Парадоксальным образом от этого мне становится еще хуже. В моей жизни вообще есть хоть кто-то, кому я не плачу?

– Женщины – это сложно, – говорит он.

– У тебя никого нет, Тай.

– Потому что женщины – это сложно.

К тому же те, которые тебе нравятся, работают на твоего же босса, – чуть было не огрызаюсь я. Но после того, как я только что поругался с Вонн, мне вообще не хочется открывать рот. Я глубже вжимаюсь в сиденье, прокручивая в голове то, что сейчас произошло.

Даже не знаю, что меня больше бесит – что у нее свидание с этим придурком или что она не возразила, когда он сказал, что она встречается со мной только ради денег. Что с ней? Она не понимает, сколько девушек пошли бы на преступление, лишь бы быть со мной? Я мог бы выдать адрес клуба в сети, и мои фанатки сровняли бы его с землей в стремлении хотя бы пальцем ко мне прикоснуться.

К тому моменту, когда мы подъезжаем к клубу, я ввожу себя в состояние праведного гнева. Тай тормозит и останавливает машину:

– Скажу менеджеру, что ты приехал.

– Не стоит, зайду так.

Мне нужно… что-то. Доза лести и восхищения.

Тай хмурится:

– Это слишком опасно.

Но, как любой хороший сотрудник, он знает пределы дозволенного. Он не говорит мне «нет», потому что это не в его компетенции. Я выскакиваю из машины и громко хлопаю дверью. Тай разражается потоком ругательств, но быстро присоединяется ко мне. Поначалу меня никто не замечает, но чем дальше я продвигаюсь, тем громче становится перешептывание, и наконец оно превращается в гвалт.

«Это что, Окли Форд? Черт побери, реально Окли Форд! Надо с ним сфотографироваться. Позовите его кто-нибудь! Окли! Окли! Окли!»

Ко мне тянутся руки. Какие-то девушки начинают прыгать через веревочные заграждения.

О чем я вообще думал?

Я ускоряю шаг, но затем понимаю, что просто не дойду до клуба, если не сделаю для них хоть что-нибудь, поэтому останавливаюсь, поворачиваюсь и машу им рукой:

– Я иду в клуб. Встретимся внутри!

Толпа бросается ко мне, Тай хватает меня за руку и затаскивает внутрь.

– Ну ладно, это было не слишком-то умно, – соглашаюсь я, запуская руку в волосы.

Тай отводит взгляд, явно раздраженный необходимостью разгребать проблемы, порожденные моей любовью к различным выходкам. Раздумываю, не сообщить ли ему о том, что проблемы только начинаются, потому что сегодня я планирую хорошенько надраться.

Но нет, пожалуй, не стоит. Скоро сам узнает.

ОНА

– И что, он может ни с того ни с сего заявиться к тебе домой и трахнуть тебя?

Мы стоим в гостиной и смотрим друг на друга. Окли ушел несколько минут назад. Лицо УУ приобрело пугающий багровый оттенок, и вена у него на лбу пульсирует так сильно, как будто сейчас лопнет.

Стоило бы сказать ему, чтобы он не орал, потому что мы не одни в доме, но я не могу выдавить ни слова. Я до сих пор в каком-то ступоре. Зачем Окли приезжал? Как я допустила, чтобы они с УУ поругались?

– Отвечай!

Я вздрагиваю от его окрика. Затем тяжело вздыхаю и смотрю ему в глаза:

– Я не занимаюсь с ним сексом.

– Тогда зачем он явился? И часто он так заходит? – с горечью спрашивает УУ.

– Никогда. Вернее, был один раз, но тогда было собрание пиар-команды, целая толпа народа. А просто так он никогда не приходил. – Я снова вздыхаю. – Слушай, понятия не имею, что Оку было нужно, но…

– О, так ты теперь называешь его Ок? Это прописано у тебя в контракте?

Я даже этого не заметила.

– Нет, но… – Господи, как это вообще объяснить? – Просто все его так называют.

– Это что, для тебя развлечение? – рычит УУ.

– Нет, конечно.

– Что ты ему обо мне говорила?

Меня удивляет этот вопрос.

– Ничего. Мы обычно о тебе не говорим.

В его глазах вспыхивает ярость.

– То есть ты делаешь вид, что меня не существует? Что у тебя никого нет? Вот, значит, чем ты занимаешься, когда фотографов нет поблизости? Ты что, меня стыдишься?

Да что же это такое! Мне хочется закричать и не умолкать, пока не охрипну. Все мои слова он выворачивает по-своему. Если я о нем не говорю, значит, забыла, а если говорю – то предала.

– А о чем вы тогда говорите? – сердится УУ.

– Ну, о всяких глупостях, – выпаливаю я.

– Например?

– Я не знаю. О музыке. О его родителях. О моих родителях.

– То есть о том же самом, о чем мы с тобой говорили. О чем обычно говорят пары, – рычит он. – И ты продолжаешь утверждать, что все это не по-настоящему и ты любишь меня?

Я потираю лоб. Каждое слово УУ – обвинение в мой адрес. Мне хочется ответить ему тем же.

По крайней мере, Окли Форд не заставляет меня заниматься с ним сексом! Он не считает все это каким-то дурацким соревнованием. И не целуется с другими девушками.

Но я не говорю ничего подобного, потому что, в отличие от УУ, я никогда не болтаю, не подумав, всего, что приходит мне на ум.

– Все это полная чушь, – продолжает возмущаться он. – Ты вообще понимаешь, что испортила мне первый год в университете? Все надо мной смеются. Я просыпаюсь утром, а вокруг только и разговоров о том, как Окли Форд пялит мою девушку. Ты вообще понимаешь, что я чувствую? Каково быть парнем, которого девчонка бросила ради рок-звезды?

– А какая разница, что думают окружающие? – в отчаянии возражаю я. – Помнишь, после смерти матери и отца я вдруг ни с того ни с сего расплакалась на классном часе и убежала из класса? Все стали говорить, что я сумасшедшая, и только ты сказал – совершенно неважно, что они обо мне думают. Важно только мнение тех, кого ты любишь.

Но моя попытка его утихомирить проваливается.

– Я люблю своих друзей, – огрызается УУ. – А они считают меня неудачником. И я даже не могу им ничего объяснить из-за этого дурацкого соглашения, которое подписал.

Я в панике говорю:

– Вообще-то я тоже его подписала. И с этим ничего нельзя поделать. Джим Толсон нас убьет, если мы…

– О, ты хочешь теперь поговорить о Толсоне? – елейным голосом произносит УУ. – Ну что ж, давай его обсудим. Почему он до сих пор ничего не сказал про наше шоу?

Я замираю на месте.

Ох, черт…

Возможно, я выгляжу убедительно на фотографиях с Окли, но у меня нет никаких шансов скрыть свои истинные чувства от человека, с которым мы вместе два года.

УУ немедленно подходит ко мне и подозрительно прищуривается:

– Что ты теперь от меня скрываешь? Ему не понравилось?

– Нет, – быстро отвечаю я, – не в этом дело. Он…

Но я не осмеливаюсь сказать правду – что Джим еще ничего о нем не знает.

– Что? – требовательно спрашивает УУ.

Черт! Черт!

Может, УУ прав и я самая ужасная девушка на планете? Как иначе можно объяснить то, что я абсолютно забыла отправить в «Даймонд» его видео?

– Он его еще не смотрел, – неуверенно говорю я.

Очень неуверенно, потому что УУ видит меня насквозь. Я даже понимаю, в какой именно момент ему все становится ясно. На его лице появляется презрительное выражение.

– Ты ему не показывала.

Сперва он говорит тихо, даже задумчиво, но очень скоро его ярость прорывается наружу:

– Черт побери, ты ему даже не показывала, да?!

Я пячусь, напуганная этой вспышкой гнева.

– Вонн? – доносится сверху встревоженный голос. Это Пейсли, и она, похоже, всерьез обеспокоена.

– Убирайся к черту, Пейсли! – кричит УУ.

Я в ужасе открываю рот.

– Не смей так разговаривать с моей сестрой!

– Буду разговаривать с ней как захочу! – Он пошатывается, словно злость почему-то повредила его вестибулярный аппарат, и так злобно смотрит на меня, что кажется – сейчас я превращусь в пепел.

– Не могу поверить, что ты могла так со мной поступить, Вонн.

Мне дурно от страха.

– Я забыла. Прости меня, пожалуйста. Совсем из головы вылетело…

– Вылетело из головы? – взрывается он. – Моя карьера, мое будущее? Ты очень любишь обнадеживать! Все время обещаешь. Говоришь, что меня любишь. Что поможешь пробиться на телевидение. Но все это пустые слова. И знаешь что? С меня хватит!

Он идет к двери, а затем поворачивается, еще раз злобно смотрит на меня и повторяет, как будто одного раза было недостаточно:

– С меня хватит.

Никогда не пойму, как мне это удается, но я не плачу, а просто смотрю на него, не мигая и даже не двигаясь с места, пока он, наконец, не уходит прочь.

И только тогда начинаю рыдать, одновременно прокручивая в голове все события этого вечера.

УУ накричал на Окли.

Окли умчался в ярости.

УУ в бешенстве из-за того, что Окли меня поцеловал.

Он говорит, что эти фотографии спровоцировали его на измену.

Но только когда слышу звук отъезжающей машины, до меня кое-что доходит.

Он не мог увидеть эти фотографии вчера вечером.

Они появились в сети только утром.

ОН

1doodlebug1 @OakleyFord_stan№ 1 Он в «Зэ Хед»! Ты же живешь в Южной Калифорнии, верно? ВПЕРЕД!

OakleyFord_stan№ 1 @1doodlebug1 У меня нет водительских прав!!!

Тай ведет меня к VIP-входу, довольно грубо распихивая людей по пути. Вышибала, стоящий у двери, узнает меня и немедленно пропускает.

VIP-зал в этом клубе значительно более уединенный, чем в других местах. От рядовых посетителей «важных персон» отделяет зеркальная панель, которая просматривается только в одну сторону, но ее можно сделать полностью прозрачной при помощи переключателя. Мы смотрим на обычных людей, как на зверей в зоопарке.

Хотя на самом деле мы сами – главный аттракцион. Люди платят за вход, чтобы поглазеть на нас, как на обезьянок. Я падаю в мягкое бархатное кресло, а Тай занимает позицию у меня за спиной.

Несмотря на мой возраст, у меня в руке сразу же появляется стакан виски с содовой – хотя я даже не успел подумать о том, чтобы что-то заказать.

– Привет, Окли, – произносит чей-то возбужденный голос. – Не возражаешь, если я присяду?

Я окидываю взглядом девушку в обтягивающем черном платье, в туфлях на высоких каблуках и с идеальной укладкой.

– Я кое-кого жду, – отвечаю я, стараясь сохранить дружелюбный тон, но выходит не очень.

Она вздрагивает, но делает еще одну попытку:

– Могу составить тебе компанию.

Я размышляю над тем, что ей ответить, и тут мой телефон вибрирует. Я выхватываю его в надежде, что это Вонн. Если она извинится, я с радостью приму ее извинения и пошлю за ней машину. Мы можем… А, черт, это Люк.

Эти козлы меня не пускают, дружище, нужна помощь

Наверное, Тай сказал охраннику принять усиленные меры, что он воспринял как «впускать только горячих цыпочек».

– Извини, нужно встретить приятеля, – говорю я девушке.

Она стоит, замерев, как статуя, пораженная, кажется, самим фактом того, что я с ней разговаривал.

Видишь, Вонн, другие люди очень хотели бы оказаться на твоем месте. Эта девчонка в таком шоке, что и шагу ступить не может.

– Парень со мной. – Я показываю охраннику фотографию Люка на телефоне.

– Я просто перестраховался, – говорит громила без шеи.

– Что, Ок, уже начал веселиться без меня? – врывается Люк. За ним проскакивают еще человек десять. Вышибала удивленно приподнимает брови – я не предупреждал его об этой толпе. Но я пожимаю плечами. Это же Люк. Я знал, на что иду.

– Хотя эта твоя новая девушка, похоже, оторвала тебе яйца и забрала себе на хранение, – говорит Люк, заключая меня в объятия и похлопывая по спине.

Я моментально вспыхиваю от его фамильярности в адрес Вонн, но потом вспоминаю, чем она сейчас занимается, – и, главное, с кем.

– Просто настроения не было.

У меня и сейчас его нет. Ни музыка, ни оживление вокруг, ни красотки меня совершенно не интересуют. Было ошибкой сюда приходить – я понимаю это еще до того, как Люк заказывает первую бутылку шампанского Cristal за тысячу долларов.

Сотрудники клуба деловито переставляют столы и кресла, поскольку теперь я не один. Тут есть и другие знаменитости – я замечаю одну актрису и двух довольно известных режиссеров экшен-фильмов, но все они вместе взятые гораздо менее известны, чем я. Так что сотрудники «Зе Хед» суетятся именно вокруг меня.

Я сажусь в кресло в дальнем конце стола, оставляя середину Люку. Я думал, что мне хочется общения, но только сейчас понял, что общество других людей – последнее, что сейчас нужно.

Какая-то девушка – понятия не имею, как ее зовут, потому что не слушал, когда Люк всех представлял, – трогает меня за руку раз, наверное, в сотый за последние десять минут.

– Отстань, – огрызаюсь я несколько более резко, чем стоило бы. Вижу мрачное лицо Тая и испуганное – девушки и добавляю чуть мягче: – Извини. Просто… не слишком удачный день. И потом, у меня есть девушка.

Девушка, у которой сейчас романтическое свидание с другим парнем.

Я подзываю официанта:

– Всем еще по одной. Сейчас же.

Тай еще больше мрачнеет. Черт побери, он мне не нянька! Спиртное начинает литься рекой. Я постепенно расслабляюсь.

Зачем мне вообще себя ограничивать? Здесь есть девчонки на любой вкус. Как в кондитерском магазине. Возьму рыжую, брюнетку и двух блондинок. Засуну в машину и отвезу в отель «Мармонт». Один из сьютов прекрасно подойдет, с отдельным входом, чтобы не запятнать мою репутацию.

Я горько усмехаюсь.

– Что смешного? – спрашивает голос откуда-то снизу.

Почему здесь так шумно? Люди снуют повсюду. Похоже, здесь стало больше народу, чем в основной части клуба. Все кресла заняты, и некоторые девушки сидят прямо на полу, хотя на него наверняка неоднократно плевали, блевали и даже, возможно, мочились. Но им все равно. Они готовы сидеть даже в яме со змеями, если это дает возможность побыть рядом со мной.

– Ничего.

И это истинная правда. Кто-то из парней передает мне сигарету. Я затягиваюсь, выпускаю облако дыма и жду, какой будет эффект. Потом снова затягиваюсь и продолжаю это делать, пока от сигареты ничего не остается.

– Эй, это трава, об остальных ты подумал? – возмущается кто-то.

– Ему можно, – отвечает Люк.

Мне можно? Ну да, конечно. У меня есть деньги, статус, девчонки. Но вот чего у меня нет – так это возможности завести отношения по-настоящему. Даже моей девушке на меня наплевать.

Меня вдруг охватывает отвращение ко всему происходящему. Если пробуду здесь еще одну минуту, я взорвусь.

– Я ухожу.

– Эй, но ты же говорил, что потом поедем к тебе, – возмущается Люк.

Он обнимает за плечи какую-то девчонку в топе с глубоким вырезом и джинсах с очень низкой посадкой. Я даже отсюда вижу ее стринги. И если она совершеннолетняя, я готов съесть свою бейсболку.

– В другой раз.

Но Люк продолжает возмущаться – пока, наконец, Тай не достает кошелек и не бросает на стол несколько купюр. Тогда тот затыкается. Как только я уйду, он начнет распинаться. Рассказывать, что без него я ни на что не способен и что только он удерживает нашу группу на плаву.

Тай выводит меня через черный ход, но здесь тоже дежурят несколько фотографов. Он как будто двигается чуть медленнее обычного – словно дает мне понять, что недоволен, что мы вообще сюда пришли.

Пассивная агрессия, да, Тай?

Папарацци атакуют меня вопросами:

– А где ваша девушка?

– Все кончено?

– Ты ей уже надоел?

Журналисты перекрикивают друг друга, вопросы, словно осколки, режут острыми краями, и я не успеваю остановить слова, льющиеся помимо моей воли.

Не помню, что я ответил, но, вероятно, что-то значительное, потому что все умолкают и на мгновение повисает благословенная тишина. Я запрыгиваю в машину, и Тай рвет с места.

______

Утром я просыпаюсь и обнаруживаю семь пропущенных звонков от Клаудии. Вот черт, это никогда не сулит ничего хорошего.

Сажусь в постели, но виски пронзает такая боль, что я валюсь обратно на кровать и начинаю громко стонать, но от этого становится только хуже. Господи, что произошло вообще? Вроде не так уж много я вчера и выпил, почему голова такая тяжелая?

Кажется, я что-то упускаю.

Смотрю на номер Клаудии, высветившийся на дисплее, и мой желудок предательски урчит. Видно, вчера я что-то натворил.

Но что? Сорвал с себя одежду? Набросился на какую-нибудь девчонку? Черт, неужели я изменил своей фейковой девушке? Нет, не может быть. Тай все время был со мной, он бы не позволил.

Поэтому вместо того чтобы звонить Клаудии, я открываю браузер. Интересно, что я там обнаружу? Может, меня стошнило на туфли какой-нибудь фанатки? Вряд ли это слишком разрушительно для моей репутации.

Но тут мое сердце замирает. Я вижу первый же заголовок:

ОКЛИ ФОРД ОСКОРБЛЯЕТ БЫВШЕГО СВОЕЙ ДЕВУШКИ!

Черт побери.

Я наскоро проглядываю статью, но совершенно не могу вспомнить, когда успел все это наговорить. Хотя, похоже, действительно сказал. Да, точно сказал. Здесь есть ссылка на видео. Я перехожу по ней, нажимаю «плей» и вижу себя самого, пьяного, выползающего из «Зе Хед». Сверкают вспышки, ярко освещая мои налитые кровью глаза. Папарацци громко кричат в мою сторону, но я продолжаю идти, заслоняя лицо рукой, пока один из них не выкрикивает:

– Ты ей уже надоел?

И тогда я совершаю самый идиотский поступок на планете: останавливаюсь, поворачиваюсь к микрофону и говорю:

– Надоел? Вы что, шутите? Ее бывший – пустое место. А теперь у нее есть настоящий мужчина, вряд ли такое может надоесть!

Я с досадой выключаю видео и швыряю телефон через всю комнату. Он ударяется об стену – но как раз для таких случаев и предусмотрен противоударный корпус. Это не первый случай, когда я швыряю его в стену из-за собственного же идиотского поступка, попавшего в светские новости.

Раздается стук в дверь.

– У тебя все в порядке?

Видимо, Тай слышал, как я грохнул телефон об стену.

– Все нормально, – рычу я.

Но он все равно открывает дверь. Пронырливый тип. Он окидывает комнату взглядом, замечает телефон, лежащий у стены, и констатирует:

– Видимо, Клаудиа звонила.

– Угу, – я злобно смотрю на него, – почему ты меня не остановил? Ты же знал, что я не в том состоянии, чтобы говорить с журналистами.

– Не остановил? – повторяет он. Это редкий случай, но он, похоже, всерьез на меня зол. – Братишка, ты вчера был не в себе. Орал на всех, пил какую-то дрянь. Я пытался тебя оттащить от стервятников, пересмотри внимательнее. Тогда, может, заметишь, как отпихиваешь меня в сторону, когда я пытаюсь вмешаться. Наглый кретин.

Я приподнимаю бровь:

– Наглый кретин платит тебе зарплату.

Это его задевает, и мне немедленно становится стыдно.

– Прости, – выдавливаю я. – Вырвалось. Я просто… с похмелья и очень зол. Но на тебя я не сержусь, честно. Ты сделал что мог.

Непонятно, принимает ли он извинения, потому что, коротко кивнув, он исчезает без единого слова.

Глядите-ка, я поссорился еще с одним из немногих нормальных людей в своей жизни. Замечательно.

Я наконец перезваниваю Клаудии. Сперва она орет минут пять, а потом мы обсуждаем мое грядущее публичное заявление. Я должен извиниться перед этим мерзавцем, бойфрендом Вонн. Господи, он вчера был у нее дома! Зачем она вообще продолжает с ним встречаться?

А он? Весь мир считает ее моей девушкой – как он это выносит?