Приворотный амулет Казановы Александрова Наталья

– Пойдем, я должна тебе что-то показать… и рассказать. Сначала посмотри на эту статую…

Полина снова взглянула на грубую каменную фигуру в центре зала и недоуменно пожала плечами. На ее взгляд, в ней не было ничего достойного внимания.

– Этой статуе больше двадцати тысяч лет! – проговорила Элла Ефремовна с почтением. – Она относится к позднему палеолиту!

«Возраст – это еще не повод для восторгов! Большинство женщин им не гордятся, а, наоборот, тщательно скрывают!» – подумала Полина, но вслух ничего не сказала.

– Пойдем за мной! – повторила старушка и направилась к двери в глубине комнаты.

Открыв эту дверь, она спустилась по короткой скрипучей лестнице на несколько ступеней. Полине ничего не оставалось, как послушно последовать за ней.

На этот раз они оказались в небольшой, полутемной и ужасно захламленной комнате, вдоль стен которой стояли столы и стеллажи с какими-то папками.

– Закрой дверь! – строго приказала Элла Ефремовна.

Полина подчинилась, закрыла за собой дверь и повернулась к своей странной спутнице. Та прошла к дальней стене, вынула с полки несколько папок и нажала на спрятанную за этими папками кнопку. Стеллаж отъехал в сторону, за ним обнаружилась еще одна дверь, на этот раз металлическая, с кодовым замком.

Элла Ефремовна закрыла собой панель замка, чтобы Полина не могла подсмотреть код, нажала несколько кнопок и открыла дверь.

Из-за нее на девушку потянуло холодом.

Элла Ефремовна шагнула в темноту, пошарила сбоку рукой и включила свет.

В первый момент Полина зажмурилась от яркого света, но скоро привыкла к нему и с удивлением разглядела перед собой длинное помещение без окон с низким сводчатым потолком. Вдоль этого помещения стояли застекленные витрины и низкие постаменты, на которых располагались различные предметы – каменные и керамические статуэтки, фигурки людей и животных, странные музыкальные инструменты и орудия, яркие костюмы и головные уборы.

– Что это такое? – спросила Полина без особого интереса. – Еще один отдел музея?

– Не просто «еще один отдел»! – возмущенно перебила ее Элла Ефремовна. – Это доказательство великого обмана, великой несправедливости!

– Вы бы мне лучше рассказали, кто такая была Алиса и из-за чего ее убили!

– До этого я дойду, но начать придется издалека! Помнишь ту статую наверху?

– Ну да… вы сказали, что ей больше двадцати тысяч лет.

– Совершенно верно. Это – так называемая палеолитическая Венера…

Элла Ефремовна продолжила хорошо поставленным голосом школьной учительницы:

– Собственно, к Венере эта богиня не имеет никакого отношения. Венерой ее, разумеется, назвали мужчины. На самом деле это статуя самой древней богини на земле, Великой Матери. Здесь, в этой комнате, ты увидишь еще несколько похожих статуэток, только гораздо меньшего размера. Когда-то давно, двадцать, тридцать тысяч лет назад, все наши предки поклонялись только ей, только Великой Матери. Они приносили ей жертвы, они создавали святилища, высекали ее изображения из камня и кости мамонтов. И богиня отвечала им добром – она давала людям богатые уловы, богатые охотничьи трофеи, приносила им обильное потомство. Люди тогда жили в полной гармонии с природой. И, разумеется, служили Великой Матери женщины-жрицы, посвященные в тайные ритуалы древнего культа. Они же мудро и разумно управляли человеческими племенами, избегая войн и кровопролитий.

– Матриархат! – к месту вспомнила Полина знакомое слово.

– Совершенно верно – матриархат! – Элла Ефремовна с уважением взглянула на Полину. – Однако прошло время, и мужчины взбунтовались против власти женщин, взбунтовались против Великой Матери. Они выдумали своих мужских богов – жестоких и коварных, требующих кровавых жертв. Сначала были безымянные боги с головами пещерных медведей и зубров, потом – Перун, Велес, Один, Тор, Молох, тысячи других богов… эти боги воевали между собой, и, подражая им, воевали человеческие племена, проливая во славу своих кровожадных богов реки крови.

Но, кроме этих тысяч, был еще один бог – безымянный, страшный, полный ненависти ко всему живому и светлому, полный ненависти к Великой Матери…

Он – ее сын, она дала ему жизнь, но, родив его, она сама пришла в ужас…

«Господи, что за чушь она несет! – подумала Полина. – Куда я попала? Как бы вообще отсюда выбраться?»

Вслух же она сказала совсем другое.

– Это все очень интересно, но какое отношение имеет к Алисе и ко мне?

– Сейчас я дойду до этого! – ответила Элла Ефремовна. – Наберись терпения! Итак, мужчины взбунтовались против власти женщин, против Великой Матери, стали приносить жертвы другим богам, и в первую очередь ее безымянному сыну – но он мог приносить им только раздоры и кровопролития. Рыбы и звери не попадались в их ловушки, плоды не вызревали, дети не рождались или умирали в младенчестве. Тогда они восстановили культ Великой Матери, но сами приносили ей жертвы. Чтобы обмануть богиню, мужчины-жрецы надевали женскую одежду. Еще и сейчас жрецы и шаманы различных первобытных племен во время исполнения священных ритуалов наряжаются в женские наряды. Вот, посмотри, – Элла Ефремовна подошла к одной из витрин. – Здесь ритуальный костюм тунгусского шамана – это же настоящее женское одеяние… а вот в этой витрине одеяние колдуна одного из племен Новой Гвинеи… это тот же случай…

– Ну да, – нехотя согласилась Полина, – но я все равно не понимаю, при чем тут…

– Подожди! – оборвала ее музейная дама. – Я сейчас подойду к этому… проходили века, на земле сменялись цивилизации и народы – и сменялись боги. Но в глубокой тайне сохранялись и два древних культа – культ Великой Матери и ее безымянного злобного сына. Жрицы богини знали, конечно, о существовании своих противников, но ничего не предпринимали против них. Ибо они уверены, что только равновесие этих двух древних божеств, равновесие добра и зла, света и тьмы может сохранить жизнь на земле.

Но жрецы злого безымянного бога всегда вынашивали планы, как расправиться со жрицами Великой Матери, они считают, что тогда на земле наступит вечный мрак, вечное царство их страшного кумира. В борьбе со жрицами они используют древнюю магию и артефакты, сохранившиеся с давних времен…

«Бабулька начиталась фэнтези! – подумала Полина. – Как бы все же навести ее на Алису?»

Ей вдруг стало как-то беспокойно. То есть, конечно, и раньше-то не было уюта в этом мрачном зале, а теперь душу Полины точило нехорошее предчувствие.

Элла Ефремовна словно прочитала ее мысли и перешла от древней истории к современности.

– В начале прошлого века в Петербурге жила молодая образованная женщина. Звали ее Алиса Лихачева.

«Наконец-то дошли до дела!»

– Она была единственной дочерью крупного промышленника. Отец ее был человек передового, европейского склада, он часто ездил в Англию, внедрял на своих заводах английскую технику, приглашал английских инженеров, читал английские книги, даже дочери дал редкое по тем временам английское имя. Но Алиса не оправдала его надежды, дело отца ее мало интересовало. Зато она очень интересовалась этнографией, и каждое лето отправлялась с экспедицией в отдаленные районы Сибири и Средней Азии. Из каждой поездки она привозила интересные материалы – старинные костюмы и музыкальные инструменты, наряды шаманов и записи древних легенд.

Но как-то раз в горном урочище в труднодоступной части Алтая Алиса наткнулась на тайное святилище, ничуть не похожее на капища окрестных племен. В этом святилище с глубокой древности сохранялся культ Великой Матери. Служительницы богини приняли Алису как равную, как свою, они представили ее верховной жрице…

Старушка сделала выразительную паузу, чтобы подчеркнуть эти слова, и продолжила:

– По словам остальных, той было несколько сот лет, но она не казалась глубокой старухой и отличалась удивительным умом и прозорливостью. Верховная жрица сказала Алисе, что увидела в ней, молодой городской женщине, свою наследницу. Она провела с Алисой священный ритуал, открыла ей древние тайны и возложила на нее священный венец Великой Матери.

– Возвращайся в город, – сказала под конец жрица, – ты должна прожить там еще сто лет, чтобы твоя душа окончательно подготовилась к великому служению. Потом же, через сто лет, ты вернешься сюда и займешь мое место…

«Бред какой! – в очередной раз подумала Полина. – Ничего путного мне старуха не расскажет, только время зря с ней теряю. Рехнулась совсем в своем музее! Как бы отсюда выбраться?»

– Сначала Алиса не поверила жрице, – гнула свое старуха. – Она вернулась в Петербург, продолжила заниматься этнографией. Потом случилась революция, Гражданская война. Отец Алисы погиб, все его состояние пошло прахом, но сама Алиса чудом выжила. И уже лет через пятнадцать после удивительной встречи в алтайском урочище она заметила, что время над ней совершенно не властно. Ей было уже больше сорока лет – но она выглядела не старше двадцати пяти.

Ее удивительная моложавость могла показаться странной окружающим, и поэтому Алиса время от времени меняла круг знакомых, переезжала в другую квартиру. При этом имя она сохраняла – отчего-то это казалось ей важным.

В конце концов она поняла, что верховная жрица подарила ей чудо вечной молодости, чтобы Алиса смогла подготовиться к своему будущему служению…

Все, что рассказывала Элла Ефремовна, казалось Полине совершенно невероятным, какой-то ненаучной фантастикой. Однако она вспомнила газетные вырезки, которые собирал покойный Савва Иванович… может, все же во всем этом есть какой-то смысл? И потом – кто и почему убил Алису, да еще так сложно обставил это убийство?

Последний вопрос напрямую касался Полины, ведь, только разобравшись в причинах этого преступления, она сможет отвести от себя обвинение в убийстве нескольких человек!

Полина решила не перебивать старушку, тем более она уже, кажется, подходит к интересующему ее периоду… Давно пора!

И в это время ожил мобильник Эллы Ефремовны. Старушка поднесла его к уху, и на ее лице проступили признаки волнения.

– Нам нужно срочно уходить отсюда! – проговорила она и потащила Полину к выходу из комнаты.

– В чем дело? – растерянно спросила та. – Что случилось? Куда вы меня ведете?

– Угроза террористического акта. В здании музея заложена бомба, и всем сотрудникам нужно немедленно покинуть помещение!

– Бомба? – удивилась Полина. – Кому понадобилось взрывать этот безобидный музей?

– Кому? – Элла Ефремовна взглянула на нее как на неразумное дитя. – А ты не догадываешься? Это они, служители безымянного бога! Наверняка это они!

Не доходя до дверей, она остановилась возле одной из витрин, открыла ее и достала маленькую статуэтку из мамонтовой кости.

– Я должна спасти хотя бы это, – ответила старушка на невысказанный вопрос Полины. – Это одна из самых древних «Венер», ей больше тридцати тысяч лет…

Спрятав статуэтку в карман, она открыла дверь потайной комнаты и вышла из нее, пропустив Полину вперед.

– Но постойте, Элла Ефремовна, вы не закончили свой рассказ! Вы так и не сказали мне самое главное…

– Потом, потом! Я все вам расскажу, когда мы будем в безопасности! – отмахнулась старушка и припустила вперед, так что Полина едва поспевала за ней.

Через несколько минут они уже были в научном отделе. Никого из сотрудников Эллы Ефремовны не было – музейные крысы, как и положено крысам, первыми покинули тонущий корабль музея.

Из черного репродуктора на стене доносился строгий монотонный голос:

– Террористическая угроза… всем сотрудникам и посетителям музея срочно покинуть здание… выходить в направлении, предусмотренном планами эвакуации… террористическая угроза…

– Идите вперед, – Элла Ефремовна показала Полине на дверь. – Идите скорее!

– А вы?

– Я вас сейчас догоню, – старушка остановилась возле своего письменного стола. – Я должна забрать свои рабочие записи… Я вас обязательно догоню…

– Но бомба…

– Это займет две-три минуты… не могу же я оставить материалы, на которые потратила несколько лет жизни!

Полина пожала плечами и вышла в коридор.

По нему группами и поодиночке пробегали последние задержавшиеся сотрудники музея. Кто-то бежал налегке, кто-то тащил папки с записями. Впереди, возле лестницы, стояли люди в камуфляжных костюмах и защитных шлемах, они останавливали каждого подбегающего человека. При этом немногочисленных мужчин пропускали сразу, женщин же задерживали, сравнивая с какой-то фотографией.

«Не меня ли они ищут?» – подумала Полина и с перепугу юркнула в неплотно прикрытую дверь.

Она оказалась в большой комнате, посреди которой стоял самый настоящий чукотский чум – точно такой, как тот, что она видела в детстве. И на пороге этого чума сидел манекен в расшитом бисером национальном костюме. В стороне от чума грудой была свалена одежда из оленьей кожи – кажется, это были то ли малицы, то ли кухлянки, тут же лежали резные гарпуны и другие орудия…

Впрочем, у Полины не было времени рассматривать все эти этнографические сокровища. Она огляделась – нет ли из этой комнаты другого выхода.

Другой двери не было, но имелось несколько окон, расположенных под самым потолком. Через эти окна были видны ноги проходящих по улице людей – окна были расположены на уровне тротуара.

Полина приставила к одному из них стол, вскарабкалась на него и попыталась открыть окно – но шпингалет заржавел и не поддавался. Должно быть, это окно не открывали много лет. Полина слезла со стола и огляделась в поисках какого-нибудь инструмента, которым можно было бы сдвинуть шпингалет с мертвой точки и открыть окно.

Среди предметов северного быта она нашла большой тяжелый нож в кожаных ножнах, схватила его и уже хотела повторить свою попытку – но тут в коридоре возле двери раздались шаги, и дверь начала медленно открываться.

Времени на раздумья не было, и Полина юркнула в единственное укромное место, которое попалось ей на глаза – в чукотский чум.

Внутри было пыльно и душно, на полу чума валялись грудой шкуры и какие-то деревяшки. Полина торопливо опустила кожаный клапан, служивший в чуме дверью. Эта дверь выходила в ту сторону, откуда не был виден вход в комнату, поэтому девушка перебралась на другую сторону чума и осторожно выглянула в щелку, оставшуюся между сшитыми оленьими шкурами.

Дверь комнаты медленно открылась, и в нее один за другим проскользнули трое мужчин в камуфляже и защитных шлемах, которые делали их похожими на космонавтов или инопланетян из малобюджетного фантастического фильма.

Они разошлись в стороны от двери, огляделись.

– Здесь чисто, – негромко проговорил один из них в переговорное устройство.

Тут же в комнату вошел мужчина средних лет в штатском костюме. Он остановился на пороге, быстрым взглядом окинул комнату.

Полина узнала этого человека – его быстрый пронзительный взгляд, скупые уверенные движения опасного хищника. Это был тот же человек, который во главе спецназа прибыл на место перестрелки в итальянском ресторане. Тот же, который едва не поймал ее в баре, куда привел ее Евгений…

Девушка с удивлением отметила, что не почувствовала привычного волнения, вспомнив о Евгении. Сердце не екнуло и не покатилось куда-то вниз, в желудке не разливалось сладкое тепло, руки не дрожали, к щекам не приливала кровь. Больше того – она поймала себя на том, что уже давно не думала о нем…

Как же так? Ее мужчина, только ее, ее половинка… Она пыталась убедить себя, искусственно вызвать то самое состояние, но не получалось. Вместо этого перед глазами встала половинка яблока, как нарисована она была в школьном задачнике по арифметике. Яблоко было большое и красное, как то, которое с таким аппетитом ела Алина Верфель… Мысли явно не те.

Впрочем, это и понятно: сейчас у нее есть более насущные заботы, чем отношения с любимым мужчиной. Например – что делает здесь этот человек в штатском?

Вдруг в кармане его пиджака зазвонил мобильный телефон. Мужчина вытащил его с таким выражением, как будто это был ядовитый паук, и поднес к уху.

– Да, слушаю… да, сотрудники и посетители музея эвакуированы… нет, бомба пока не обнаружена… ищем… и ее тоже ищем… ну да, я получил надежную наводку. Надежный источник сообщил, что она пришла в этот музей. Я сразу же прибыл сюда, и тут как раз поступило сообщение о террористической угрозе… да, на этот раз я ее не упущу – все выходы из музея заблокированы… да, конечно, я понимаю, что это дело на контроле в самых высших инстанциях…

«Вот оно что! – подумала Полина в ужасе. – Значит, этот человек не случайно оказался здесь! Он идет по моему следу, как ищейка, и не успокоится, пока не поймает меня! И сейчас он очень близок к успеху. Наверняка он прикажет своим людям обыскать эту комнату, и первым делом они проверят этот чум…»

Она как в воду глядела.

Спрятав телефон в карман, человек в штатском повернулся к своим подчиненным:

– Проверить здесь все и доложить мне об исполнении. Я буду возле центрального входа. Ковальчук, со мной.

С этими словами он вышел в коридор. Один из «инопланетян» последовал за ним, двое остались в комнате.

Как только начальник скрылся за дверью, бойцы приняли более свободные позы.

– Ген, загляни в ту палатку, – проговорил один из них, откидывая прозрачный щиток шлема и доставая сигарету.

– А что я? Почему я? – лениво отозвался второй.

– Потому что потому. Потому что ты еще салага.

– Ну ладно… – Гена лениво поплелся к чуму.

Полина сжалась в комок, испуганно оглядела комнату через свою щелку. Бежать было поздно, да и некуда – возле единственной двери курил спецназовец, окна были закрыты. Спрятаться тоже негде, кроме этого самого чума. Сейчас этот Гена заглянет сюда и увидит ее… вот он уже обошел чум, подошел к двум манекенам, сидящим на его пороге…

«Стоп! – удивленно подумала Полина. – Откуда здесь взялся второй манекен? Когда она вошла в комнату, возле чукотского жилища сидела единственная фигура в расшитой кухлянке… совершенно точно, одна, а теперь их две…»

Спецназовец осторожно приподнял полог, нагнулся, чтобы заглянуть в чум.

И почти сразу же он встретился взглядом с Полиной.

Он открыл рот, чтобы отпустить подходящую к случаю шуточку или просто позвать напарника… но вместо этого глухо охнул, удивленно выпучил глаза и упал к ногам девушки. А над ним бесшумно, словно привидение, возникло удивительное существо в чукотской вышитой кухлянке.

Внутри чума было темно, и фигура на пороге казалась каким-то сверхъестественным созданием, порождением ночного бреда или древней легенды. Лицо его невозможно было рассмотреть.

Полина не успела ни удивиться, ни испугаться.

Существо поднесло палец к губам, бесшумно проскользнуло в чум, втянуло туда же бесчувственного спецназовца и бросило на груду оленьих шкур.

Полина смотрела на это странное существо в испуге и удивлении.

Теперь она видела, что вместо лица у него была кожаная маска, расписанная яркими узорами, из-под которой тускло блестели зрачки. Судя по всему, это был оживший манекен – один из тех, что сидели перед входом в чум.

– Кто ты? – прошептала девушка.

Вместо ответа манекен снова поднес палец к нарисованным красной охрой губам.

– Ну что там, Ген? – раздался от двери ленивый голос напарника.

– Глянь, что тут! – глухо прозвучал из-под маски голос манекена.

– Что еще? – второй спецназовец насторожился, затушил сигарету и пошел к чуму, подняв перед собой ствол короткого автомата.

Обойдя чум, он отодвинул кожаный полог, наклонился…

И в ту же секунду на его шею обрушился страшный удар – «чукча» ребром ладони ударил его в узкое пространство между шлемом и бронежилетом.

Ноги бойца подкосились, и он упал, уткнувшись лицом в оленьи шкуры.

Едва спецназовец свалился, «манекен» схватил Полину за руку и вытащил из чума.

Снаружи было светлее, но и при этом свете Полина не могла разглядеть своего странного спасителя.

Да и спаситель ли это? Не попала ли она из огня да в полымя?

– Кто вы? – повторила она вопрос. – Что вы сделали с этими людьми? Убили?

– Нет, – донесся из-под маски голос, показавшийся Полине странно неживым. – Полчаса полежат и очухаются. А сейчас некогда разговаривать, нужно отсюда смываться.

Он протянул к ней руку, но Полина отшатнулась, попятилась.

– Я никуда с вами не пойду, пока не узнаю, кто вы такой!

– Потом, потом! – пробормотал он.

– Нет… – Полина еще немного отступила, но таинственный незнакомец шагнул к ней, решительно обхватил девушку, взвалил себе на плечо и понес прочь из комнаты.

На первых порах Полина пыталась вырываться, колотила незнакомца кулаками, дрыгала ногами – но он не обращал на это сопротивление никакого внимания, и она наконец затихла.

– Вот так-то лучше! – проговорил он, поднимаясь по узкой железной лестнице.

И снова его голос показался ей неживым, нечеловеческим. Но зато ей показалась знакомой та жаркая сила, которую она чувствовала сквозь грубую кожаную одежду незнакомца.

Полина попыталась разглядеть его лицо – но оно по-прежнему было закрыто грубо размалеванной кожаной маской чукотского шамана. Тогда она взглянула на руку, которая сжимала ее плечо. Но и эта рука была скрыта кожаной рукавицей.

– Кто ты? – снова спросила Полина. – Я тебя знаю?

Он снова ничего не ответил, только перебросил ее поудобнее, как грузчики поправляют тюк, и продолжил карабкаться по железной лестнице.

Подъем продолжался недолго.

Человек в маске толкнул дверь – и на Полину пахнуло свежим воздухом.

– Ну что, дальше пойдешь своими ногами? – спросил он девушку.

Она кивнула, он поставил ее на тротуар. Полина огляделась.

Они находились в тихом переулке позади музея.

Загадочный спутник Полины прошел вперед по переулку, не выпуская ее локоть, и остановился возле неприметной темно-серой машины. Пискнул брелок сигнализации, машина отозвалась негромким щелчком. Открыв дверь, странный человек втолкнул девушку на переднее сиденье, сам сел за руль, и машина тут же тронулась с места.

– Куда ты меня везешь? – спросила Полина, скосив взгляд на своего немногословного спутника.

– Узнаешь. Скоро узнаешь, – ответил он, не поворачивая головы.

– Но я так не могу… я не могу ехать неизвестно куда и неизвестно с кем… скажи хотя бы, кто ты?

– А как ты думаешь? – донесся из-под маски глухой напряженный голос.

Теперь этот голос показался ей смутно знакомым. А может, она просто привыкла к его странному звучанию.

Кто же этот человек? Может ли она доверять ему?

– У тебя просто нет другого выхода! – проговорил он, словно прочитав ее последние мысли.

Неужели она произнесла это вслух?

Он продолжал ехать в молчании.

Тогда Полина попробовала пойти на хитрость.

– Не можешь же ты ехать по городу в этой маске! – обратилась она к мужчине. – Если нас остановит дорожный патруль…

– Если остановит – тогда и будем разбираться! – ответил он равнодушно.

Она замолчала, то и дело бросая настороженные взгляды на своего странного спутника.

При этом она безуспешно пыталась узнать его по манере вести машину, по движениям рук, по характерным поворотам головы…

Из этого ничего не выходило, и тогда Полина повернулась к окну, чтобы узнать, куда они едут.

Они уже миновали центральные районы города, переехали Неву по Литейному мосту, проехали по набережной, свернули на Кантемировскую улицу. Миновав Светлановскую площадь и Удельную, выехали на Выборгское шоссе. По правой стороне потянулись торговые центры и заправки, по левой – новенькие коттеджи и таунхаусы.

Полина снова забеспокоилась. Он везет ее за город – не для того ли, чтобы убить и выбросить труп в каком-нибудь глухом месте, где ее никто не найдет?

– Не волнуйся, мы скоро приедем! – проговорил он, почувствовав ее беспокойство, и свернул с шоссе на одну из пересекающих его тихих улочек.

По сторонам от нее современные коттеджи чередовались с чудом уцелевшими старыми дачными домиками довоенной еще постройки. Латаные крыши, давно не крашенная вагонка стен, веранды, застекленные выцветшими от времени цветными стеклами…

Машина еще пару раз свернула и остановилась перед одним из таких домов.

Даже на фоне окружающих неказистых домиков этот казался совершенной развалиной. В одном из окон разбитое стекло заменяла фанера, с другого были оторваны наличники, козырек над крыльцом покосился и висел криво, как кепка на голове подвыпившего хулигана.

– Мы приехали, – спутник Полины заглушил мотор, поставил машину на ручник и открыл дверцу.

Полина выбралась наружу и на мгновение замерла в раздумье.

Ее странный спутник стоял по другую сторону от машины и не смотрел на нее. Может быть, воспользоваться удобным моментом и броситься наутек? Добежать до людных мест, позвать на помощь… или просто удрать, затеряться среди этих домиков, а потом добраться до шоссе и остановить маршрутку?

Но тогда она не узнает, кто он, ее загадочный спутник. Не узнает, зачем он привез ее сюда.

– Пойдем! – окликнул ее мужчина и толкнул скрипучую калитку.

Чувствуя, что, возможно, совершает непоправимую ошибку, Полина пошла за ним.

Участок вокруг дома был совершенно запущен. Бурьян, лебеда, крапива, репейники заполонили его, не оставив живого места. Среди этих сорняков едва просматривалась тропинка, ведущая к крыльцу. Однако мужчина уверенно шел по этой тропинке – и Полина без лишних разговоров последовала за ним.

Крыльцо рассохлось и тоскливо заскрипело, когда они поднялись на него. Однако дверь была цела и даже заперта на замок.

Мужчина достал ключ из-за дверного косяка, вставил его в скважину и открыл дверь.

Миновав сени, заваленные какой-то полуистлевшей рухлядью, они вошли в единственную комнату.

В этой комнате было почти темно: одно окно забито фанерой, другое покрыто таким толстым слоем пыли так, что почти не пропускало дневной свет. Большую часть комнаты занимала старая дровяная печь. Кроме нее, в комнате был стол, накрытый грязной клеенкой, два колченогих стула и матрас, брошенный на пол возле плиты.

На этом матрасе лежал человек.

Собственно, он был мало похож на живого человека: тощее тело, облаченное в немыслимые лохмотья, лысая, как бильярдный шар, голова с провалом приоткрытого рта и впалыми щеками скорее напоминали обитателя морга.

Впрочем, приглядевшись, Полина заметила, что грудь этого доходяги едва заметно шевелится.

И еще… внимательно присмотревшись, девушка поняла, что ей знакомо лицо этого человека. Она видела его фотографии среди материалов, собранных покойной Вероникой Ширшовой. Он был там снят в фас и в профиль, как снимают арестованных и подсудимых для личного дела… но как он изменился даже с тех, далеко не самых благополучных времен! Еще она видела его снимок с бывшей женой, когда он требовал у нее денег после того, как вернулся с зоны. Вид тогда был гораздо хуже, но не шел ни в какое сравнение с сегодняшним.

– Афанасий Совко! – озвучила Полина свою догадку.

– Верно, это он! – подтвердил ее спутник и шагнул к лежащему человеку.

Тот проснулся и резко сел на своем матрасе.

Уставившись на спутника Полины, он испуганно вскрикнул и замахал руками.

В этом, впрочем, не было ничего необычного: Полина представила, как она просыпается и видит перед собой существо в наряде чукотского шамана, с раскрашенной маской вместо лица… бр-р-р!

– Сгинь, нечистая! – пробормотал Афанасий и попытался неумело перекреститься.

– Не дури, – остановил его «чукча», – я не привидение и не глюк. Я человек, как и ты. А то, что выгляжу странно, – так ты сам-то давно в зеркало смотрел?

– А если ты человек, – жалобно протянул Афанасий, – так будь человеком, дай мне дозу! Дай мне уколоться!

Спутник Полины молчал. Тогда Афанасий подполз к нему, обхватил за ноги и завыл:

– Дай уколоться! Христом Богом прошу! Дай ширнуться, дяденька! Помру, если не уколюсь! Ну будь же человеком!

Полина поняла, почему Афанасий шантажировал свою жену: на зоне он стал наркоманом, и теперь ему постоянно были нужны деньги на новую дозу. Все больше и больше денег.

«Чукча» схватил Афанасия за тощее запястье, с трудом нашел едва слышный пульс и стал считать. Наркоман вырвал у него руку, вскочил и попытался вцепиться в горло, визжа, как одуревший кот:

– Дай укол, сволочь! Что ты меня за руку хватаешь? Дай дозу! Что ты на меня смотришь? Глядишь, сука, как человек мучается? Кайф от этого ловишь?

Спутник Полины легко сбросил его руки, толкнул наркомана обратно на матрас, поправил свою сбившуюся маску и процедил:

– Так и быть, я сделаю тебе укол – только не даром.

– Все, что хочешь! – залепетал наркоман. – На колени перед тобой стану, дяденька, ноги тебе буду лизать, как паршивая собака, – только дай дозу!

– Ничего такого мне не нужно, – «чукча» брезгливо попятился. – Ты лучше расскажи при ней то, что ты мне вчера рассказывал.

– Это ты про что? – забормотал Афанасий угодливым лживым голосом, и глаза его трусливо забегали. – Это ты о чем таком говоришь? Думаешь, я помню, про что кому рассказывал?

– Про то, как ты на стрелку с женой своей бывшей ходил. Про то, что видел возле итальянского ресторана.

Лицо наркомана изменилось. Оно перекосилось от страха, глаза забегали.

– Ничего такого не знаю! – он попятился и захныкал. – Не знаю, дяденька, про что ты такое говоришь… понятия не имею… ни в каком таком ресторане я давно не был, у меня на рестораны денег нет… и нет у меня никакой жены… если бы у меня была жена, разве бы жил я в такой халупе? – он огляделся по сторонам.

– Ну раз не знаешь – не будет тебе никакой дозы!

– Нет, дяденька, не могу я без дозы! – Афанасий тяжело дышал, рвал на себе лохмотья. – Не могу! Помру я без дозы! Будь человеком! Пожалей меня – не видишь, как я мучаюсь?

– А тогда рассказывай! – безжалостно потребовал «чукча».

– Ты не знаешь, о чем просишь! – наркоман перешел на шепот, он затравленно огляделся, подкрался к окну. – Он все слышит! Я вот тебе расскажу – а он услышит и кончит меня… никого раньше Афоня не боялся, даже на зоне, а его боюсь!

– Вот и рассказывай! Расскажешь все – тебе и полегчает!

– Не заставляй меня!