Золушки нашего Двора Каури Лесса

– Документ? – протянул руку офицер.

Гномелла вытащила из лифа свиток с печатью графа рю Воронна.

Развернув свиток, Макхоллен пробежал его глазами и, вернув, посмотрел на Атрона.

– Уважаемые рубаки защищают дом по праву, ваша светлость! А вот по какому праву вы учиняете безобразия в ночное время?

– Это, – палец Атрона указал на Фирону, – моя законная жена! И она должна жить в моем доме!

– Бесспорно, – кивнул офицер, и матушка Ируна посмотрела на него с ужасом, – однако решить это она должна сама. Придется составить протокол, ваша светлость! Нападение на чужое имущество с превосходящими силами, попытка насильственного забирания жены – дело серьезное.

– Офицер! – позабыв о ботиночках, Фирона сбежала с крыльца в снег. – Умоляю, не надо протокола! Пусть он просто уйдет!

– Застудишься, госпожа! – проворчала Руфусилья и сделала знак Тито.

Тот, подойдя, поднял пискнувшую от неожиданности герцогиню на руки.

Йен Макхоллен по прозвищу Бычок внимательно посмотрел на нее.

– Протокол я составлю, госпожа, – упрямо сказал он, – но хода пока не дам, коли вы так просите за мужа! Однако если… – он перевел суровый взгляд на герцога, – …инцидент повторится, в Управление порядка Королевской канцелярии уйдут уже два протокола!

Холод, видимо, все-таки добрался до рю Воронна, остужая алкогольную ярость. Мрачно посмотрев на офицера, он развернулся и пошел прочь. Прихрамывая и охая, свита потянулась следом. Скоро пространство перед домом опустело. О побоище напоминали лишь развороченный снег да выбитое стекло.

– Мое почтение, госпожа, уважаемые рубаки, – отдал честь Макхоллен. – Идите в дом, замерзнете!

Он махнул рукой патрулю и удалился.

– Это мы-то замерзнем, слыхала, Руфусилья?

– Чудной человек, Торусилья! Малыш, ну что ты встал столбом! Неси госпожу в дом и в шкуры заверни! А ты, уважаемая матушка Ируна, морсу ей горяченького! С медом!

– Ой, девоньки, и правда! – взмахнула руками экономка. – Пойдемте все на кухню, я вас накормлю и напою!

– Но я не… – попыталась сопротивляться вносимая Тито в дом герцогиня.

– Молчите, госпожа! – неожиданно сурово прервала ее Ируна. – Надобно сделать все, чтобы вы теперича не заболели!

Гномеллы остановились на пороге.

– А дурак этот герцог, да, сеструха? – спросила младшая, деловито засовывая топорики за пояс. – Ежели женщина не хочет жить с мужчиной, разве ее можно заставить?

Та покачала головой – звякнули подвесы – и твердо ответила:

– Нет такой силы во всем мире!

Открыв рот, Матушка смотрела на огромный, освещенный магическими фонариками трехпалубный корабль. Такой язык не поворачивался назвать свадебной ладьей. Скорее – ладьищей!

– Это… наш? – сглотнув, спросила она у принца Аркея и покосилась на соседний причал, где стоял второй подобный красавец, украшенный в серо-красно-голубой гамме – цветах его высочества Колея.

Арк усмехнулся, поднял ее на руки и легко взбежал по сходням. Команда во главе с представительным капитаном, прокричав новобрачным троекратное «ура», разошлась по местам – готовиться к отплытию.

Принц отнес Бруни в каюту, центром которой оказалась чудовищных размеров кровать, укрытая шкурами. Натоплено было жарко, в самый раз ходить голышом. Подумав об этом, Матушка густо покраснела. Интерьер каюты кричал о ее предназначении. Бруни представила весь корабль, кишащий людьми, их понимающие ухмылки утром, когда она выйдет на палубу… и настроение упало, будто его в ведро с холодной водой макнули.

Заскрипели снасти, судно закачалось на волнах, отшвартовываясь. Крики матросов напоминали крики чаек – громкие, суматошные, непонятные.

Подошел Кай с двумя бокалами вина. Камзол он уже сбросил, ворот рубашки расстегнул. Заглянул в лицо супруги и сам переменился в лице.

– Родная, что не так?

Матушка скинула шубку, оглянулась, ища, куда бы положить. Принц отобрал ее, бросил на кровать, за плечи притянул Бруни к себе.

– В чем дело?

– Здесь… – попыталась объяснить она. – В этом месте… Здесь…

Понимая, что объяснить не удастся, подняла беспомощный взгляд на мужа.

– Тебе здесь не нравится! – догадался тот и счастливо засмеялся, понимая, что попал в точку. На его лице появилось бесшабашное выражение, делавшее его неуловимо похожим на брата, с лица которого оно не сходило. – Хочешь, сбежим?

– Отсюда? – изумилась она.

Волны мягко толкались в днище – корабль приближался к выходу из гавани, и скоро уже над ним должен был расцвести волшебный свадебный фейерверк.

– Отсюда, – кивнул Кай. – Хочешь? Прямо сейчас?

– Но мы нарушим правило! – воскликнула Матушка.

Аркей подарил Бруни поцелуй, от которого ей стало еще жарче, и прошептал:

– С тобой я готов нарушить что угодно! Подожди минутку…

Принц вышел и скоро вернулся, лукаво улыбаясь, что делало его невыразимо привлекательным, и держа в руках поднос с едой.

– Я приказал не беспокоить нас до утра, – сказал он, ставя поднос на стол. – Утром мы вернемся сюда, и нас будет ждать завтрак. Основательно остывший, но это не страшно, правда?

Блестя глазами, Матушка ждала продолжения.

Подобрав с кровати шубку, Аркей укутал ею плечи жены, прижал ее к себе и спросил, как когда-то давно, в другой жизни:

– Готова?

Она молча улыбнулась, ведь с ним была согласна на что угодно!

Принц тронул уже знакомый ей портальный перстень.

Ощущение полета длилось недолго. Спустя мгновение Матушка и Аркей оказались на палубе… его маленькой яхты, стоящей на причале в бухточке вдалеке от Вишенрога. Здесь было темно и тихо. Безлюдно.

– Спит наша ласточка, – прошептал принц, улыбаясь и отвечая на благодарные поцелуи Бруни, – ну ничего! Сейчас мы ее разбудим. Постарайся не замерзнуть, пока я все приготовлю.

Он усадил жену на корме, спустя пару минут принес ей кружку горячего вина с пряностями, а сам, как был, в расшнурованной рубашке, черных узких брюках и высоких сапогах, принялся ставить паруса, выбирать якорь и разворачивать яхту к выходу из бухты. Когда курс в открытое море был взят, он закрепил штурвал и скрылся в каюте внизу. Оттуда плеснул теплый свет. Затрещал поленьями огонь, подкормленный заклинанием со свитка.

Бруни смотрела в черную воду, в небо, усыпанное мелкими радужниками звезд, и думала, как она любит все это: и море, и стесанные водой клыки скал на побережье, и свежий влажный ветер, легко скользящий по лицу, и свою страну, и свою семью, членом которой неожиданно стал самый настоящий принц. Или это она, наоборот, стала членом самой настоящей королевской семьи?

Из каюты поднялся на палубу Кай. Проверил курс, подошел к Бруни, присел перед ней на корточки, взяв ее руки в свои.

– Хочу попросить тебя, родная…

Матушка, наклонившись, поцеловала его в лоб. Это лицо – светлое, строгое, спокойное – навсегда отпечаталось на ее неспящем сердце. Разве могла она отказать Каю в чем бы то ни было?

– В моей крови течет кровь Морингов, Владык Севера. При жизни матушки я был там с ней пару разу, и однажды она рассказала мне об обряде, который проводят двое, чтобы связать себя на всю жизнь. Мы с тобой поклялись друг другу в верности у алтаря Пресветлой, и эту клятву я не нарушу. Но я хотел бы, чтобы нас связал древний наговор узаморских влюбленных! Если ты откажешься, я пойму…

Она покачала головой.

– Не откажусь, любимый! Что нужно сделать?

Кай поднялся.

– Подожди меня еще немного…

Он ушел вниз, а Бруни вновь смотрела в небо, ощущая совершенно противоположное – бешено бьющееся сердце и душевный покой, ровный, как морской штиль.

Аркей вышел на палубу обнаженным. В звездном свете он казался настоящим северным богом – широкоплечий, узкобедрый, темные буйные кудри в беспорядке разбросаны по плечам. Холода будто не замечал. Поставил на пол поднос с высоким узкогорлым кувшином. Звякнул охотничий нож, положенный рядом.

Принц выпрямился, посмотрел на Бруни. Пытаясь сдержать заходящееся от волнения сердце, она медленно встала со скамьи.

Аркей поднял кувшин, дождался, пока супруга подойдет к нему, положит ладони на его руки, и пояснил:

– Это вода из ледяных источников Узамора. Повторяй за мной:

Короткие ночи Узамора полнились сиянием. В нем небо казалось серебристым, а вода – серо-стальной, блестящей, будто рыбная чешуя. Полярное лето не знало жары, но ему была знакома ласкающая прохлада, и ее нежные ладони гуляли сейчас по обнаженной груди черноволосого мужчины, который, сидя в лодке, держал в объятиях белокожую хрупкую девушку и шептал ей слова древней клятвы.

– Ты согласна пройти обряд, Винни, сердечко мое? – спросил он, когда процитировал до конца.

Она, извернувшись, потерлась щекой о его грудь. Взглянула снизу вверх огромными карими глазами, так напоминающими ему оленьи.

– Это же будет навсегда, да, Ронни?

– Да, любимая! Когда я смогу просить у князя твоей руки без опаски получить отказ, мы лишь подтвердим нашу клятву у алтаря Пресветлой. А пока будет так…

– Будет так… – эхом повторила она. – Ты мой, Ронни?

– Твой! Только твой! Навсегда! А ты моя!

От ее поцелуев, легких как ветер, по его коже бежали мурашки. Он был старше, и потому справляться с собственными желаниями ему было сложнее. Особенно когда она лежала вот так, позволяя его рукам почти целомудренно гладить ее.

– Ты же знаешь, как проводится обряд? – спросил он.

Она молча села и доверчиво потянула шнуровку платья.

У Атрона зашлось сердце. Как бы он ни хотел сделать Рейвин своей, преступить ее доверие не мог. А она, воспитанная суровым отцом, была как дитя – невинна и раскрепощена одновременно. Ей и в голову не пришло, что за его желанием провести обряд может последовать что-то еще… Должно последовать что-то еще! Иначе не может быть между мужчиной и его женщиной под небом, подобным аметистовой друзе, на воде, напоминающей чешую рыбы-солнца!

Пошарив рукой под сиденьем, рю Воронн достал узкогорлый кувшин. Поставил на дно лодки. Осторожно, чтобы не перевернуть суденышко, разделся догола. Выпрямился напротив Рейвин, затмившей сияние мира своей обнаженной красотой. Его возбуждение не укрылось от глаз девушки. Ее зрачки расширилась, маленькие груди с розовыми сосками вздымались от неровного дыхания – она впервые видела мужчину во всей красе желания. Глядя друг другу в глаза, оба наклонились, чтобы одновременно поднять сосуд. Древние слова упали на поверхность озера каплями воды из Священного источника, посвященного Духам Ветров. Природа замерла, будто затаилась. Не плескала в озере играющая рыба, не ухал филин на темном берегу. Умолк звездный звон, слышимый только здесь, в Узаморе, на краю зримого мира…

Атрон отставил кувшин и поднял кинжал. Острие коснулось белой кожи под левой грудью Рейвин. Капли крови показались черными, и ими был очерчен лунный след под девственным сосцом. Спустя мгновение и на его груди появилась кровавая дорожка. Протянув к возлюбленной руки, он заключил ее в объятия, смешивая кровь. Целомудренные объятия, освященные любовью всех влюбленных узаморской земли.

Оказавшись с силой прижатой к любимому, Рейвин вскрикнула, становясь натянутой от страсти струной. Атрон всегда был рядом, без него она не мыслила жизни, но Атрон – верный рыцарь и этот – мужчина с горячей кожей, мужчина, чье желание скрыть было невозможно, рвали на части ее сердце и гордость. Рвали, заставляя склониться перед мужской силой.

Он бы сдержался. Однако эта Рейвин, полная страсти, как сосуд с молодым вином, делала невозможным любые побуждения разума остановиться… Атрон принялся целовать ее, едва не рыча от давно сдерживаемой страсти, от страсти, туманившей разум. Целовать как свою. И его колено беззастенчиво вторглось между ее бедер, и его пальцы забыли, что такое целомудрие. Рейвин поддавалась, оплетаясь вокруг него, как гибкий вьюн вокруг мощного дуба. Здесь и сейчас она, еще не став женщиной телесно, духовно обретала древнюю суть дарительницы наслаждения. Дарительницы жизни.

Оба опустились на дно лодки, покрывая друг друга безумными поцелуями. И тут наследница Морингов вспомнила о том, кто она есть. Напряглась, упираясь ладонями ему в грудь. Зашептала умоляюще:

– Нет, Ронни, нет… Прошу тебя!.. Не так…

Слова не сразу достигли его слуха. Но чуткие пальцы сразу ощутили напряжение желанного тела. Атрон замер, порывисто дыша.

Боясь напугать…

Понимая, что напугал…

В ее глазах стояли слезы. Когда мужчина оторвал свое тело от ее, поднимаясь, она застонала от разочарования и жалости к себе и разрыдалась. Укутав девушку в собственный камзол и усадив на колени, Атрон рю Воронн укачивал ее, будто маленькую, и обещал, что все у них будет как положено. И рассказывал, как после свадьбы внесет ее на руках в свадебную ладью и смешает тепло тел и жар сердец с тем, чтобы более не расставаться…

Рейвин слушала его, всхлипывая. И горячо молилась о том, чтобы все так и было.

– Что дальше? – спросила Бруни, когда вода была вылита из кувшина, а слова произнесены.

Кай молчал, мерцая глазами в темноте. От его тела шел пар. Она смотрела на мужа с обожанием. Не потому, что принц. Не потому, что умен и хорош собой. А потому, что искренний, настоящий… родной!

Скинула шубку на палубу, потянула ленту, шнуровкой стянувшую платье. Спустила волшебную ткань с плеч, позволяя ей спасть. Совсем. Запустила пальцы в его кудри и прошептала:

– Никому тебя не отдам! Никогда…

И он ответил одними губами:

– Моя!..

Они смотрели друг другу в глаза, тонули в их свете и глубине, не говоря ни слова, ведь они не нужны, когда все и так ясно, когда сердца бьются в унисон, а души вросли друг в друга так сильно, что и не оторвать, не отняв жизнь. И холода для них не существовало. Не было ничего: ни ночи, ни дня, ни корабля и ни моря… Лишь двое в темноте, лишь острая сладкая боль под грудью, лишь капли крови, красное с красным…

Вдали, над Вишенрогом бесновался огромный, как солнце, и яркий, как пожар, свадебный фейерверк.

Вителья Таркан ан Денец, подающая надежды адептка Ордена Рассветного Лезвия, отложила листы бумаги, изменившись в лице. Раны, нарисованные на них, были слишком характерны. Она уже видела такие – на хуторе Михо. Больные бешенством оборотни обладали чудовищной силой. Но страшнее была их жестокость. Не человеческая. Не животная. Запредельная.

– Вы должны нейтрализовать Аркаешево отродье, – говорил герцог рю Вилль, привычно покачивая указательным пальцем серьгу в ухе. – Под «нейтрализовать» я понимаю «уничтожить». Задача ясна?

– Вы всерьез полагаете, что это сделал демон? – изумилась Вителья.

Магистр Кучин, покачав головой, отвел взгляд. Архимагистр Никорин с безразличным видом смотрела в окно.

– Есть мнение, что это «дело рук» именно демона! – веско сказал герцог.

Ники едва уловимо усмехнулась. «Есть мнение»! Ох уж эта фраза, во все времена и для всех нравов позволяющая снять с себя ответственность!

– Но!.. – вскинулась девушка.

Молодая, горячая, неопытная. Хороший маг из нее получится. Обязательно. Если доживет.

– Вита, герцог сказал «демон», значит «демон»! – сурово перебил Станса. – В конце концов, не важно, кто это будет, главное – устранить угрозу для людей! Это понятно?

– Понятно, магистр, – опустила длиннющие ресницы волшебница.

Однако Ники видела, как дрожат от волнения крылья тонкого носа, как Вита покусывает нижнюю губу, словно слова сами просятся наружу.

– Отправляетесь немедленно, – поднялся рю Вилль, давая понять, что разговор окончен. – Деньги, свитки и все, что потребуется, выдаст магистр Кучин в Резиденции Ордена. Вас уже ждут в замке рю Сорсов.

– Сколько оттуда до местечка Вожедан? – подал голос доселе молчавший шестой участник встречи – светловолосый высокий оборотень по имени Грой Вирош, которого Вителья видела впервые.

– Меньше дня пути. Лошадей даст граф. Он и сам отправится с вами.

Вирош поморщился, но ничего не сказал.

Герцог сделал знак Ники, и та открыла портал во дворец, куда рю Вилль шагнул, не оглядываясь и не прощаясь. С боевыми магами, отправлявшимися на задание, прощаться считалось плохой приметой.

– Можете быть свободны, – архимагистр посмотрела на них льдистыми глазами. – Станса, от вас жду доклады.

– Непременно, ваше могущество, – склонил голову тот. – Серафин, ан Денец, за мной!

– Вителья, задержись, – мягко приказала Никорин.

Маги вышли. Оборотень лениво отошел к окну. Вита заметила, что двигался он по покоям архимагистра без стеснения, будто бывал здесь часто и мог пройти с закрытыми глазами, ни разу не наткнувшись на предметы интерьера.

– Мне кажется, ты хотела о чем-то мне поведать, малышка Вита, – улыбнулась Ники. – Так поведай!

Вителья покосилась на Вироша.

– Как вы относитесь к оборотням, архимагистр? – спросила она, набравшись храбрости.

Стоящий у окна блондин хмыкнул, не оборачиваясь.

Ники оценивающе оглядела его долговязую фигуру и ответила:

– Они мне нравятся, Вителья… Надеюсь, ты меня понимаешь?

От ее тона честной крейской девушке впору было покраснеть, однако дело представлялось слишком серьезным. И потому Вита выразительно покосилась на Вироша, безмолвно спрашивая у собеседницы, может ли она быть откровенной в его присутствии?

Грой хмыкнул снова. Он так и не оглянулся.

– Я слушаю тебя, – Никорин больше не шалила, подалась вперед, опершись на руки.

Подбирая слова и запинаясь, Вита рассказала о встрече Хорьков с Бурым Отшельником. О битве и о том, как тот был повержен общими усилиями. О найденных трупах людей и животных, точнее, о том, что от них осталось. И о том, что магия на больных бешенством оборотней не действует. В тени остались ранение Дикрая и его чудесное исцеление.

Где-то в середине рассказа Вирош наконец отлепился от окна и вернулся на место. Он слушал Вителью молча, смотрел не на нее, а в пол, и с каждым мгновением все больше теней падало на его открытое лицо.

– Она не врет, Ники, – уронил он, когда адептка замолчала.

Вита вскинулась от подобных слов, но вовремя поняла – не оскорбить ее хотел оборотень, а лишь подтвердить правдивость информации с позиции собственного опыта.

– Да, в Вожедане вы встретитесь с тем же самым, – кивнула Никорин, – и уничтожить – это лишь часть проблемы. Другая – убедить всех, что вы уничтожили демона!

– Но почему?… – воскликнула Вита и осеклась.

Разве Хорьки не сожгли ферму Михо, уничтожая следы, по которым люди могли понять, кто именно виноват, а затем обрушить на невиновных многовековую ненависть?

– Спасибо, что была откровенна, – Никорин, подойдя, похлопала ее по плечу. – А теперь уходите оба!

Вирош поднялся, блеснув на нее глазами. Вителья невольно залюбовалась его звериной пластикой, но вовремя отвела взгляд, понимая, как неумно заглядываться на мужчину, который, судя по всему, регулярно бывает в постели архимагистра.

Они вышли из портала бок о бок. Магистр Кучин и Варгас Серафин ждали внизу, в приемной, где сидел за столом вечный и вечно суровый Бруттобрут.

Станса оглядел всех, будто наседка цыплят.

– Идемте, нас уже ждут!

Вздохнув, Вителья подумала о том, что ей не удастся отговорить Дробуша Вырвиглота сопровождать ее в эту поездку. Никак не удастся!

Его величество по сложившейся годами привычке завтракал в шесть утра в кабинете. Шута сегодня при нем не было – тот, к сожалению, слишком ревностно веселил толпу после отбытия свадебных кораблей и не переставая пил за здоровье молодых. Впрочем, радость Дрюни была искренней, а искренне радоваться король никогда подданным не мешал.

Напротив сидел начальник Тайной канцелярии, яхтсмен и ресторатор с ежедневным докладом. Позже пойдут доклады первого министра и начальника Королевской канцелярии, начинать же день его величество предпочитал с правды. Какой бы неприглядной она ни была.

– Карательный отряд под руководством Вироша отбыл в Вожедан, – говорил рю Вилль, – инструктаж проводили я и архимагистр.

– Они уяснили, что от них требуется? – проворчал Редьярд. Ситуация в Сормовском округе его беспокоила. В Ласурии давно не возникало инцидентов с оборотнями, вызывавших общественный резонанс, и вот поди ж ты… Выплыло.

– Вполне.

– Какие новости от Ягорая?

– Никаких, ваше величество! Граф находится в условленном месте, магический маячок на нем исправен. Видимо, он ждет решения его величества Подгорного короля.

– Или его кончины! – король с раздражением бросил сидящему рядом Стрёме обкусанную телячью лопатку. – Старый хрыч даже из смерти своей сделал представление, заставил всех обгрызать ногти в ожидании! Ей-ей, в нем пропал великий мастер-распорядитель собственных похорон!

– Жестоко, ваше величество! – укорил рю Вилль и достал из лежащей на коленях папки лист бумаги. – Позвольте зачесть?

– Что это еще за?… – король потянулся за паштетом.

Волкодав навострил уши. Его глаза мерцали так, будто в каждом из них забыли потушить очаг.

– Протокол уличного правонарушения, которому не дали ход, – уточнил герцог. – Однако от этого он не перестает быть интересным!

– Свадьба, – пожал плечами его величество. – И кто же подрался в этот раз? Гильдия прачек с моим Черным полком?

– Герцог Атрон рю Воронн, первый посол Ласурии в Крей-Лималле, пытался взять штурмом дом собственного сына, Ягорая рю Воронна, в котором в его отсутствие проживает герцогиня рю Воронн.

Рука короля, намазывающая кусок свежей булочки паштетом, замерла.

– Кто вызвал стражников?

– Слуга графа, сын его экономки. Впрочем, помощь не потребовалась. Нападение было успешно подавлено силами нанятых по контракту рубак, сестер Аквилотских, числом две. Контракт официальный, ратифицирован Гильдией наемников. Пострадало одно окно и герцогиня рю Воронн, которая сильно простудилась.

– Чем же Атрон объяснил свое поведение? – искренне удивился Редьярд. – Мне он всегда казался замкнутым и сдержанным человеком.

– Желанием забрать домой супругу, которая от него ушла.

– Подала на развод? – быстро спросил король.

– Нет, ваше величество. Похоже, что и не будет.

– Кто не дал ход протоколу?

– Составитель, сержант городской стражи Йен Макхоллен. Уже двадцать лет как командует Патрульной службой Квартала Мастеровых. Женат, имеет двоих дочерей. Долгов нет, взятки берет редко и тратит на помощь сиротам и вдовам. В общем, бравый служака!

– Умный служака, – поправил его величество. – Дай он ход этой бумаге, и я вынужден был бы принять официальные меры, о которых тут же стало бы известно в Крее! А так он и герцога прищучил, и скандала не поднял. Узнай-ка, друг Троян, нет ли в Управлении порядка для него подходящей вакансии с жалованьем раза в два поболе нынешнего.

– Узнаю! – пообещал рю Вилль. – Взял бы его к себе, да мне честные люди не нужны, вы же знаете, ваше величество!

– Кому, как не мне, знать, – фыркнул Редьярд и помрачнел. Позабыв о бутерброде, уставился на грудастую эльфийку, танцующую на крышке графина с водой. – А вот с Атроном что делать? Пока сидел в Крее, вел себя тихо, а здесь как с цепи сорвался! В чем причина? И как ему теперь доверять, коли он такие фортели взялся выкидывать… Пьет?

– Во время инцидента был в сильном подпитии, ваше величество, но вообще за ним такого не замечено. Проблемы начались после того, как Яго увел мать из дома. Герцог, похоже, считал ее бессловесным существом, с которым можно делать все что угодно. А она сказала «нет».

Король вспомнил распухшее лицо Ягорая рю Воронна, избитого отцом. Пробормотал:

– Он и сына, похоже, считал бессловесным…

Косясь на хозяина, лелеющего мрачные мысли, Стрёма тихо утянул под стол и булочку, и паштет.

Троян осторожно молчал.

– Что со старым Морингом? – вдруг спросил его величество. – Ему больше ста уже?

– Вашему бывшему тестю сто восемь лет, – удивленно ответил рю Вилль, не в силах постигнуть хитросплетения королевских мыслей. – Старик слаб и иногда находится в спутанном сознании.

– Старое дерево, – усмехнулся Редьярд, – скрипит, но не падает. А как обстоят дела в Узаморе?

Рю Вилль пожал плечами.

– Недовольные есть всегда, ваше величество! Всегда найдутся дороги и пристани, которые требуют ремонта, шахты, разработку которых забросили… Казна всегда скорее пуста, чем полна… Да и сложные погодные условия со счетов не спишешь!

– Отлично! – оживился король и потянулся на булочкой… которой не стало. – Вот зар-раза! Стрёма, как не стыдно?

Пес виновато спрятался за углом стола, не забывая выглядывать оттуда, чтобы не пропустить следующее яство.

Дверь в кабинет распахнулась без стука. Так входили всегда лишь двое – Дрюня Великолепный и не менее великолепный младший принц. Его высочество Колей.

– Готова? – улыбнулся Кай, обнимая Бруни.

Спустя мгновение оба стояли в помпезной каюте свадебной ладьи.

– Я голодна как волк! – сообщила Матушка, скидывая шубку и направляясь к столу с остывшим ужином, который должен был стать завтраком.

Прошедшая ночь сделала молодоженов еще ближе, хотя, казалось бы, куда уж… Но теперь их объединяла общая тайна, не страшная тайна проклятия, а волшебная прелесть древнего обычая, чьи корни уходили вглубь веков. И от этого на душе у обоих было светло и радостно. Правда, очень хотелось спать.

– Мы вернемся во дворец, позавтракаем с семьей и сразу отправимся в поместье, – тоже набрасываясь на еду, пояснил принц Аркей. – Используем портал, чтобы не тратить драгоценное время. Там уже должно быть все готово для нас!

– Как оно называется, твое поместье? – спросила Бруни. – Какой-нибудь замок?

Кай засмеялся.

– Я не люблю замки, родная. Обычная ферма мне ближе. Поместье называется Козеполье, расположено к северо-западу от Вишенрога, в трех днях пути.

– Козеполье? – рассмеялась Матушка.

– Ну что ты смеешься, – смутился Аркей. – Там и правда полно диких коз!

И засмеялся сам.

– Я от нее никуда! – набычившись, заявил Дробуш, стоящий напротив магистра Кучина.

Тот попытался было воспротивиться его участию в карательной экспедиции, однако быстро осознал, что от фанатично преданного Вителье слуги отделаться не удастся.

Грой Вирош только головой покачал. В желтых шальных глазах, делавших его похожим на беспутного демона, прыгали смешливые искры, заставлявшие Виту коситься на оборотня с подозрением – не учуял ли тот истинной сущности Вырвиглота? Рядом с Вирошем, одетым как бродяга с большой дороги, стоял Варгас Серафин во всей красе облегченного доспеха боевого мага. На его плечах лежал серый капюшон с синей каймой – цвета Ордена, на поясе висели меч, кинжал и сумка для свитков. На самой Вителье доспеха, естественно, не было – не подняла бы. Однако новая черная куртка с серо-синим капюшоном, и удобные брюки, и высокие ботфорты, и оружие, и сумка для свитков наполняли душу девушки гордостью и радостью. В этой одежде, похожей на воинскую форму, она ощущала себя настоящим магом. Ну, почти…

– Идите с благословением Пресветлой! – Станса открыл портал на дворовые плиты замка рю Сорсов.

Первым в портал шагнул Грой. Следом Вителья и Дробуш, затем Варгас.

Во дворе их уже ждали сам граф и отряд его стражников. Оседланные кони волновались на привязи, предчувствуя дорогу.

Вирош, шагнув к хозяину замка, слегка кивнул, приветствуя его. Фюрон Рю Сорс был высок, жилист и немолод. На лице уставшего от жизни философа горели неожиданно яркие глаза, чей взгляд обежал маленькую группу с неудовольствием, задержавшись на Вителье. Ноздри графа хищно дрогнули.

– Почему вас так мало? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Разве я недостаточно хорошо описал сложившуюся в Вожедане ситуацию?

– Мы – лучшие, ваше сиятельство, – спокойно ответил оборотень и направился к лошадям.

Вита покосилась на Варгаса – отреагирует как-то на выходку попутчика или нет? Однако тот молча поклонился рю Сорсу и последовал за Вирошем. В доспехе боевого мага он даже двигался по-другому – ходил тяжело, широко, уверенно, как человек, которому никто не смеет угрожать. Впрочем, так оно и было. Еще в университете Вителья слышала выражение «Один боевой маг стоит десяти опытных воинов».

Граф вскинул голову, одарил волшебницу взглядом прищуренных глаз и елейным голосом спросил:

– Неужели ты тоже боевой маг, деточка?

«Деточка» покраснела, однако взгляд рю Сорса встретила смело.