Крушение империи Скальци Джон
– При всем к вам уважении, мэм, не соглашусь. Я знал вас много лет. Сперва – благодаря вашему отцу и его своеобразным, но полным любви отношениям с вами. А в последний год я видел вас достаточно, чтобы составить о вас представление. По крайней мере, мэм, я знаю одно: вы стоите моей преданности.
Глаза Кардении внезапно наполнились слезами.
– Если бы ты знал, как меня тронули твои слова…
– Чем я могу вам помочь, мэм? – спросил Денг.
– Ты можешь вернуть Наффу?
– Нет, мэм.
Кардения ткнула пальцем в ту сторону, куда ушел Нохамапитан:
– Можешь сказать этому уроду, чтобы он проваливал?
– Если хотите, мэм.
– Но не советуешь?
– Вряд ли с моей стороны уместно давать советы имперо, мэм.
– Мне нужен тот, кто мог бы дать совет. Больше у меня никого нет.
– Не буду советовать сам, лучше скажу, что думал о Нохамапитанах ваш отец, а вы уж решайте сами, – предложил Денг. – Наверняка он не стал бы возражать.
– Слушаю.
– Он полагал, что их тщеславие достойно восхищения, но считал их не слишком умными. Думал, что, если за ними не присматривать, ему, имперо, пришлось бы, как он сам говорил, «устроить заварушку для того, чтобы снова их обуздать». Именно поэтому, умело манипулируя Нохамапитанами, он склонил их к тому, чтобы выдать Надаше Нохамапитан за вашего брата. Как он считал, будучи парой, оба удовлетворят свое тщеславие и у Нохамапитанов появится повод совершать меньше глупостей. Это его слова, не мои.
– Думаешь, отец хотел выдать меня за Амита Нохамапитана? Чтобы держать их в узде?
Денг с болью посмотрел на нее.
– Что? – спросила Кардения.
– Вряд ли вам будет приятно это услышать, – сказал Денг.
– Все равно говори.
– Ваш отец полагал, что брак вашего брата с Надаше окажется полезным, поскольку они дополняли бы друг друга. Но о вас с Амитом он думал иначе. Он считал вас чересчур послушной, а Амита – не слишком умным. И затем, после вашего брака Надаше, которая властвует в своем поколении Нохамапитанов, не смогла бы удовлетворить своих амбиций, что неминуемо предвещало неприятности как для вас, так и для трона.
– Может, он предпочитал, чтобы я вышла замуж за Надаше? – спросила Кардения.
– Ну уж нет, – ответил Денг. – Она сразу же оказалась бы сверху. Гм… или так считал ваш отец, – поспешно добавил он.
– Мой отец, похоже, думал обо мне не лучшим образом.
– Напротив, он был о вас очень хорошего мнения, мэм. Он просто жалел, что имперо не стал ваш брат.
– Что ж, Гелл, я тоже об этом жалею. Но так уж вышло. Ничего не поделаешь.
– Да, мэм. Каковы желания имперо?
– Когда похороны Наффы?
– Через два дня.
– Я приду. – Денг снова с болью взглянул на нее. – Что такое?
– Я получил письмо от представителя семьи Долг, мэм. Оно пришло раньше, и я ждал возможности поговорить об этом. Семья пишет, что ваше присутствие на похоронах станет помехой, поскольку оно потребует многочисленных мер безопасности, особенно теперь. К тому же родители Наффы – республиканцы, как и многие из тех, кто будет на похоронах, и ваше присутствие может спровоцировать некоторых друзей семьи на ненадлежащие поступки или слова.
– Они не хотят, чтобы из-за меня начались беспорядки?
– Боюсь, суть именно в этом.
– В таком случае мне хотелось бы поговорить с ее родителями.
– В письме также есть намек на то, что и с этим стоит подождать. Насколько я понимаю, ее родители говорят, что не винят вас. Но есть разница между тем, что вас не обвиняют в смерти их дочери, и напоминанием, что она погибла, поскольку работала на вас. Для них это сейчас будет… сложно.
Кардения несколько мгновений сидела молча, почти не дыша.
– Простите, мэм, – наконец сказал Денг.
– Неважно, – махнула рукой Кардения. – По крайней мере, я не хочу, чтобы им пришлось за что-либо платить.
– Ее родителям? – переспросил Денг. Кардения кивнула. – Вы имеете в виду расходы на похороны?
– Я имею в виду – за что угодно, отныне и вовеки. Погибла их дочь и моя подруга. Если я ничем больше не могу им помочь, то помогу хотя бы этим. Да?
– Вы имперо, – сказал Денг. – И вы это можете.
– Тогда, пожалуйста, так и сделай.
– Да, мэм. – Денг встал. – Что-нибудь еще?
Кардения покачала головой. Денг поклонился, собрал свои принадлежности и направился к двери.
– Где ты будешь? – спросила Кардения. – Если вдруг понадобишься мне?
Денг с улыбкой обернулся:
– Я всегда неподалеку, мэм. Стоит только позвонить.
– Спасибо, Гелл.
– Не за что, мэм. – Он вышел.
Дождавшись, когда он отойдет достаточно далеко, Кардения горько разрыдалась – возможно, в седьмой или восьмой раз после смерти Наффы. Потом она вспомнила, где видела Наффу в последний раз и что та ей говорила. Не в реальной жизни – во сне.
Кардения взглянула на дверь в Зал Памяти, а затем, после минутного раздумья, встала и вошла внутрь. В то же мгновение появился Цзии:
– Приветствую вас, имперо Грейланд Вторая. Как ваши дела?
– Мне одиноко, – ответила Кардения и тут же возненавидела себя за подростковый драматизм собственных слов, но это была правда.
– В Зале Памяти вы всегда одиноки, – сказал Цзии. – Но в каком-то смысле вы не одиноки в нем никогда.
– Ты сам это придумал?
– Я не думаю, – ответил Цзии. – Так меня запрограммировали много лет назад.
– Почему?
– Потому что рано или поздно каждый имперо говорит мне, что ему одиноко.
– Каждый имперо?
– Да.
– Странно… но почему-то мне от этого легче.
– Это частая реакция.
– Пророчица ведь здесь? Рахела Первая?
– Да.
– Я хотела бы с ней поговорить.
Цзии кивнул, и на его месте появилась женщина – невысокого роста, средних лет. Обычно пророчицу изображали иначе – молодой, с ниспадающими волосами и выступающими скулами. Этот же образ был совершенно другим.
Наффу она тоже ничем не напоминала. Кардения на миг ощутила разочарование, но тут же обругала себя: с чего ожидать, что пророчица за пределами ее сна окажется Наффой?
– Вы Рахела Первая? – спросила Кардения у изображения.
– Да.
– Основательница Взаимозависимости и Взаимозависимой церкви?
– По сути – да.
– По сути?
– На самом деле все несколько сложнее. В обоих случаях. Но мы решили, что, если я буду считаться основательницей и того и другого, это поспособствует созданию мифа, и поэтому мы сказали именно так.
– Вы действительно были пророчицей?
– Да.
– Значит, вы знали, что ваши слова о Взаимозависимости и ее принципах сбудутся?
– Нет, конечно.
– Но вы же сейчас сказали, что были пророчицей?
– Любой может быть пророком. Достаточно лишь сказать, что ваши слова – глас Бога. Или богов. Или некоего божественного духа. Как пожелаете. А сбудутся ли они – совсем другой вопрос.
– Но ведь ваши слова сбылись. Вы проповедовали взаимозависимость всего сущего, и так оно и случилось.
– Да, мне повезло, что все обернулось именно так.
– Значит, вы об этом знали?
– Я ведь уже сказала: нет. Но мы немало потрудились, чтобы воплотить мои принципы в жизнь и представить события как неизбежные. И конечно же, мистический аспект тоже помог.
Кардения нахмурилась:
– Вы – основательница церкви?
– Да.
– Но, слушая вас, можно подумать, что вы не особо религиозны.
– В общем, нет.
– Или не верите в Бога. Или в богов.
– Да, не верю. И, создавая церковь, мы намеренно придали как можно больше неоднозначности ее божественному аспекту. Для народа не так уж важна мистическая составляющая, если правила церкви четки и ясны. Мы взяли за образец конфуцианство, которое, строго говоря, религией не является, и добавили ряд элементов других религий – те, которые сочли полезными.
– То есть вы не верите в собственную церковь?!
– Верю, конечно, – ответила Рахела. – Мы создали набор моральных принципов, связывающих воедино различные человеческие системы, поскольку считали это желательным и до определенной степени необходимым. Веря в эти принципы, я верю и в миссию церкви – по крайней мере, в ту миссию, которая была при основании. Созданные людьми организации со временем отклоняются от изначальных намерений их творцов. Еще одна причина, по которой необходимы четкие правила.
– Но божественный элемент – всего лишь обман?
– Мы решили, что обмана не больше, чем в божественной составляющей любой другой религии. Судя по всему, это так.
У Кардении слегка закружилась голова. Одно дело – считать господствующую во Взаимозависимости церковь полной чушью, как считала Кардения с тех пор, как помнила себя. Став теперь главой этой церкви, она чувствовала себя не слишком уютно, но это хотя бы касалось только ее, и никого больше. И совсем другое дело, когда основательница церкви или, по крайней мере, составлявший ее набор воспоминаний заявляет, что это и в самом деле была полная чушь.
– Наффа была права, – проговорила Кардения. – Взаимозависимость – одно сплошное мошенничество.
– Я не знаю, кто такая Наффа, – ответила Рахела Первая.
– Моя подруга, – сказала Кардения. – Мне приснилось, будто она явилась передо мной в вашем облике и заявила, что Взаимозависимость – лишь обман.
– Если бы я вспоминала об этом, то сказала бы, что мне явилась пророчица в мистическом видении, – заметила Рахела Первая.
– Это был всего лишь сон.
– В нашем деле такого понятия не существует. Имперо не просто видят сны – им предстают видения. По крайней мере, так считалось, когда я стала первой имперо.
– Но у меня не было никаких видений. Просто сон.
– Но этот сон заставил вас задуматься, обратиться к мудрости. Сон, который вынудил вас просить совета у меня, пророчицы. На мой взгляд, очень похоже на видение.
Кардения вытаращилась на Рахелу Первую:
– Вы просто невероятны.
– Я занималась маркетингом, – сказала Рахела. – До того, как стала пророчицей. Потом тоже, но мы уже не называли его так.
– Порой мне трудно поверить в то, что вы говорите.
– Ничего необычного, – кивнула Рахела Первая. – Рано или поздно каждый имперо вызывает меня для такого разговора. И большинство реагируют так же, как вы.
– Большинство? А остальные?
– Радуются, что оказались правы.
– И что вы чувствуете?
– Я ничего не чувствую. Я не живая. Строго говоря, меня здесь нет.
– «В Зале Памяти вы всегда одиноки, но не одиноки в нем никогда»?
– Да, я так говорила, – снова кивнула Рахела Первая. – Или почти так.
– Взаимозависимость – обман? – прямо спросила Кардения.
– На этот вопрос достаточно сложно ответить.
– А если вкратце?
– Вкратце – «да, но…». Чуть длиннее – «нет, и…». Какой вариант предпочитаете?
Несколько мгновений Кардения не сводила взгляда с Рахелы Первой, а затем подошла к скамье в Зале Памяти и села.
– Расскажите мне обо всем, – попросила она.
Глава 10
– У меня зудит, – сказал Марс Клермонт сестре.
– Где? – спросила Вренна.
– По всей голове, – ответил Марс.
Как его и просили, Марс обрил всю голову, кроме бровей и ресниц, после чего его снабдили искусственно выращенными волосами и бородой, вживив то и другое в тончайший субстрат настоящей кожи. Субстрат закрепили на его собственной коже с помощью клея, изготовленного, как ему сказали, из настоящего человеческого коллагена. Затем последовала накладка на большой палец, вызвавшая у Марса ощущение, будто к руке приклеили липкую ленту, и неодолимое желание ее отодрать. Далее – контактные линзы, изменившие цвет глаз и узор радужной оболочки, снабженные поддельной голографической роговицей, создававшей иллюзию глубины для имитации узора сетчатки.
– С этими линзами я почти ничего не вижу.
– Но цвет глаз не так уж плох, – заметила Вренна. – Может, оставишь их после того, как проникнешь на корабль?
– Смеешься?
Они ждали лифта, который должен был доставить Марса вниз, в вестибюль. Новонанятым членам команды «Да, сэр» велели собраться там для проверки документов и доставки автобусом в порт, чтобы оттуда отправиться на корабль. Марса все устраивало – он мог легко смешаться с остальными. Но это также означало, что он больше не увидится с сестрой – возможно, до конца жизни.
– Передай отцу: мне очень жаль, что я не смог попрощаться, – сказал он Вренне.
– Передам. Он поймет. Не обрадуется, но поймет. Все будет хорошо.
– А ты? С тобой тоже все будет хорошо?
– Постараюсь, чтобы было, – улыбнулась Вренна. – Если что, я всегда найду, чем себя занять. К тому же ходят слухи, что в любом случае всем на Крае скоро будет чем заняться. Так или иначе, у меня свои планы.
– И что в них входит?
– Первым делом – подвесить Грени Нохамапитана за одно место. В отместку за похищение моего брата.
Марс рассмеялся, и в это мгновение со звоном открылись двери лифта.
Вренна заключила брата в крепкие объятия, быстро поцеловала его в щеку и мягко втолкнула в кабину.
– Иди, – сказала она. – Расскажи обо всем имперо. Спаси всех, кого сможешь. А потом возвращайся.
– Постараюсь.
– Я люблю тебя, Марс, – проговорила Вренна, когда двери начали закрываться.
– И я люблю тебя, Вренна, – успел ответить Марс.
У него было двадцать этажей, чтобы привести свои чувства в порядок. Двери лифта открылись, и Марс увидел небольшую толпу из дюжины человек, а также троих обладателей официальной корабельной формы дома Лагос. Одна из них, женщина, посмотрела на Марса.
– Что, черт побери, ты делаешь в лифте? – спросила она.
– Искал туалет, – ответил Марс.
– Там его точно нет. Давай выходи.
Марс вышел. Женщина из команды протянула руку за документами.
– Христиан Янсен? – спросила она, взглянув на бумаги.
– Да, это я.
– Не родственник Кнуду Янсену?
– Вряд ли.
– Как-то раз летала с ним в одной команде. Тоже родом с Края.
– Янсенов много.
Женщина кивнула и подала ему планшет:
– Приложи большой палец. – Марс прижал к планшету поддельный большой палец, и устройство отсканировало отпечаток. Женщина поднесла планшет к глазам Марса. – Не моргай. – Камера с задней стороны планшета просканировала контактные линзы. – Что ж, ты и в самом деле Христиан Янсен, за тобой не числится никаких обязательств и долгов, профсоюзные взносы в гильдии уплачены, паспортные данные совпадают. Добро пожаловать на борт.
– Спасибо… э…
– Ндан. Главный корабельный старшина Гтан Ндан.
– Спасибо, мэм.
– Не за что. – Ндан взглянула на рюкзак Марса. – Путешествуешь налегке?
– Вторую сумку сперли.
– Бывает, – кивнула Ндан. – Уладишь все дела – иди к интенданту за новым комплектом. Придется, конечно, изрядно заплатить, но это уже твоя проблема. Марки есть?
– Немного.
– Если не хватит, найди меня. Могу одолжить.
– Весьма любезно с вашей стороны.
– Вовсе нет – просто бизнес. Проценты у меня тоже изрядные. – Ндан показала на ожидавший снаружи автобус. – Садись. Отбываем минут через пять. Очко-то еще нужно?
Лишь через несколько секунд Марс сообразил, что Ндан имеет в виду туалет.
– Нет, все в порядке.
– Тогда проваливай. – Она повернулась и стала смотреть, кого еще тут обработать.
Путь от дверей вестибюля до автобуса занял пять секунд, и все это время Марс чувствовал себя совершенно беззащитным, однако ему удалось без происшествий добраться до автобуса, найти свободное место и сесть. Глядя в окно на здание дома Лагос, он подумал, смотрит ли сейчас на него Вренна, и на мгновение испытал жалость к Грени Нохамапитану, которого, вероятно, в ближайшее время ждала незавидная судьба благодаря Вренне. Потом вдали послышался глухой удар, как будто снаряд попал в здание, и Марс вспомнил, что у Вренны и отца, пожалуй, есть более насущные поводы для беспокойства.
По пути от автобуса до порта имперские таможенники еще раз проверили у Марса документы и отсканировали его большой палец. Потом он отправился наверх по «бобовому стеблю», слегка разочарованный: в тесной пассажирской кабине не было окон, а экран показывал одни лишь информационные видеоролики таможни и рекламу.
Во время своего путешествия Марс вдруг почувствовал, как что-то прижимает его фальшивые волосы к коже черепа. Он сообщил об этом сидевшему рядом товарищу по команде, и тот кивнул, не отрываясь от планшета.
– Пресс-поле, – сказал он и вернулся к чтению.
Марс понимающе кивнул в ответ. Пресс-поля были лучшим аналогом силы тяжести из всех, созданных людьми. На пребывавшие в них предметы оказывалось давление «сверху» – где бы это «сверху» ни находилось в каждом конкретном случае – вместо притяжения «снизу», какое обычно оказывает гравитация. Физика пресс-полей была открыта случайно. Ученые еще на Земле пытались решить проблему создания небольшого пузыря местного пространства-времени вокруг космического корабля с целью воспользоваться преимуществами недавно обнаруженного Потока, и в итоге им пришлось долго идти окольными путями, делая множество расчетов. Все окольные пути оказались тупиковыми, кроме одного, последствия которого теперь давили на шевелюру Марса.
Подняв взгляд, Марс увидел трубы генератора пресс-поля, тянувшиеся вдоль пассажирской кабины подобно флюоресцентным лампам. В физике пресс-поля он, естественно, разбирался, поскольку та являлась подмножеством физики Потока, но никогда не бывал за пределами Края и не испытывал воздействия пресс-поля, так что теперь ему стало несколько не по себе. Марсу не нравилось ощущение гигантской руки, давившей на его голову и плечи, и точно так же не нравилось, как его фальшивые волосы прижимаются к коже. Окинув взглядом кабину, он заметил, что большинство опытных членов команды не просто так носили короткую стрижку или туго заплетали косы.
С «бобового стебля» путь лежал на Имперскую станцию, где имелась вращающаяся кольцевая секция для морпехов и долго пребывавшего на станции имперского персонала, а также отдельная торговая секция с пресс-полями, где выгружали и оприходовали свой груз прибывающие корабли. Марс вместе с остальными членами команды высадился в торговой зоне и сразу же понял, почему долговременные обитатели станции предпочитали жить в кольце, – здешние пресс-поля, настроенные на стандартную силу тяжести в один «же», давили почти невыносимо.
Пока Марса и остальных вели к пункту сбора команды «Да, сэр», он увидел группу людей, ожидавших в грузовом отсеке. Он понял, что это пассажиры «Да, сэр», одним из которых мог стать и он, если бы Грени Нохамапитан не похитил его, наградив черной меткой. Пассажиры нисколько не походили на беженцев – они выглядели теми, кем и были, а именно богачами с детьми и пожитками по тысяче марок за кило. Казалось, будто они отправляются в увеселительную поездку, а не собираются покинуть планету навсегда.
Хотя Марс собирался стать одним из них, он все же ощутил скрытую ненависть к тем, кто мог легко оставить позади все свои проблемы, просто прибегнув к деньгам.
«Ну и лицемер же ты», – произнес внутренний голос. Что ж, может, и так. Но опять-таки он улетал не для того, чтобы бежать. Он улетал потому, что кто-то должен был сообщить имперо, парламенту и всем остальным о приближающемся конце. И этим кем-то оказался именно Марс.
«Нет, ты все равно лицемер», – возразил внутренний голос. Затем они покинули грузовой отсек и перешли в туннель, ведший к пункту сбора и челноку.
Последняя проверка документов и пальца – и челнок стартовал с Имперской станции к «Да, сэр». И снова – никаких окон, представлявших немалую опасность в космическом вакууме. Но на этот раз Марс получил со своего планшета доступ к камере и увидел приближающийся «Да, сэр» – длинную трубу с двумя вращающимися кольцами, неуклюжее, но казавшееся странно-прекрасным сооружение, которому предстояло на ближайшие десять месяцев стать его домом.
– Долбаная дыра, – сказал сосед Марса, взглянув на экран его планшета.
– Мне кажется, он прекрасен, – проговорил Марс.
– Издали и впрямь смотрится красиво. Но у меня есть друзья, которые раньше летали на кораблях дома Лагос, и у всех проблемы. Дом Лагос весьма прижимист – гоняют корабли, пока те не развалятся, и ремонтируют их лишь тогда, когда им грозит взрыв. Так что мне страшновато.
– И все-таки ты решил наняться на корабль Лагосов?
– Я собирался наняться на «Ври больше», но его арестовали. Как я слышал, капитан позволила пиратам забрать у нее груз. Так сказать, переметнулась в последнюю минуту. Что ж, оно того стоило – скоро на Крае все полетит к чертям.
– Повстанцы?
– И они тоже, – кивнул сосед. – Но не только. Речь о течениях Потока.
– Что? – переспросил Марс и, положив планшет, полностью переключился на соседа.
– Мой друг, который летает на «Ври больше», – тот, который предложил работу на нем, – говорил, будто они вывалились из чертова Потока на полпути сюда и едва успели вернуться до того, как навсегда затерялись бы в космосе. У него есть друг, который рассказывал, что такое уже не в первый раз: течения тут рвутся повсюду, и когда-нибудь все накроется окончательно, это лишь вопрос времени. Мне уж точно не хотелось бы быть на Крае, когда это случится. Я с Кеалакекуа и лечу домой.
– Первый раз об этом слышу, – сказал Марс.
– Значит, ты не летал в последние несколько лет. Слухи доходили до всех экипажей.
– Просто слухи?
– Ну да, просто слухи, а что еще тут может быть, черт побери? – раздраженно бросил сосед. – Чтобы новость добралась от одного края космоса до другого, может пройти лет пять, и за это время она основательно изменится. Так что не стоит обращать внимания на суть слухов – нужно искать в них систему. А система сейчас такова, что с Потоком творится какое-то странное дерьмо.
– Но тогда гильдиям должно быть об этом известно?
Сосед посмотрел на Марса, словно на идиота:
– Они не хотят ничего знать. Корабль входит в Поток, а потом не выходит, и они заявляют, что его, мол, захватили пираты, прежде чем он успел подать сигнал бедствия. Или возникает проблема с формированием пузыря в Потоке, и корабль просто исчезает. Всегда находится объяснение, отрицающее, что проблема в Потоке. Они не желают в это верить. А если и они не верят – кто расскажет обо всем Взаимозависимости? Ты? Я? Будто нам кто-то поверит, мать твою.
– Могут и поверить.
– Ну попробуй, потом расскажешь. Лично я собираюсь домой. У меня дети, и я хочу снова их увидеть.
Послышался глухой удар – челнок совершил посадку в причальном отсеке «Да, сэр».
– А вдруг с кораблем что-то случится по пути туда? Тебя это не беспокоит? – спросил Марс, пока они ждали, когда отсек снова заполнится воздухом.
– С этим кораблем, думаю, все в порядке. Но в любом случае у меня не было желания оставаться.
Читать бесплатно другие книги:
