Последнее шоу Коннелли Майкл
— Ничего не выйдет, — без обиняков ответил он. — Чтобы поставить человека у палаты, нужно снять его с поста у дверей отделения экстренной помощи. Поверьте, тамошние медсестры такого не допустят. Если я лишу их охраны, они с меня шкуру снимут. Живьем.
— То есть в отделении экстренной помощи всего один охранник? — уточнила Бэллард.
— Нет, двое. Один внутри, другой снаружи. Дело в том, что почти все эксцессы — ну, девяносто пять процентов — происходят именно там. Поэтому у нас двухступенчатая защита. Человек внутри присматривает за теми, кто пришел своим ходом. Второй снаружи принимает тех, кого привезла «скорая». И перевести их я не могу.
— А пациентка тем временем полностью беззащитна.
— В фойе возле лифтов стоят дежурные, да и сам я делаю обходы. Хотите усилить охрану палаты, обращайтесь в Управление полиции Лос-Анджелеса. Пусть дадут человека.
— Никого они не дадут.
— В таком случае мне очень жаль.
— Рузвельт, я запомнила вашу фамилию. Если что случится, она будет в рапорте.
— Главное, чтобы без ошибок. Пишется так же, как фамилия президента.
После этого Бэллард отправилась в палату интенсивной терапии, где находилась Рамона Рамон. Там она с огорчением узнала, что во время транспортировки из Голливудского пресвитерианского центра пациентка была в сознании и живо реагировала на происходящее, но позже ее состояние ухудшилось. Пришлось вновь ее интубировать и ввести седативное средство. Решив начать с Бопре, Бэллард лишилась возможности пообщаться с Рамоной. Тем не менее она навестила ее и сделала несколько фото, чтобы задокументировать ход лечения и серьезность травм. Однажды, надеялась она, эти снимки можно будет показать присяжным.
После этого Бэллард остановилась у стола дежурной медсестры и оставила ей стопку своих визиток.
— Вы не могли бы раздать их коллегам, а одну оставить возле телефона? — попросила она. — Если кто-то придет навестить пациентку из триста седьмой палаты, мне нужно об этом знать. И еще, если кто-нибудь будет спрашивать о ее состоянии по телефону, запишите имя, номер, пообещайте перезвонить и свяжитесь со мной.
— Ей грозит опасность?
— Ее жестоко избили и бросили умирать. Я говорила с начальником отдела безопасности, но он отказался усиливать охрану. Поэтому прошу вас: будьте бдительны.
И Бэллард ушла, надеясь, что разговор с дежурной медсестрой принесет свои плоды. Отдел безопасности запросто отвертится от просьбы детектива, но внутренняя жалоба — совсем другое дело.
К полуночи Бэллард уже была в участке и шагала по служебному коридору, ведущему в сыскной отдел. В этот момент Дженкинс спустился из комнаты для инструктажа, и в зал они вошли плечом к плечу.
— Какие новости? — спросила Бэллард.
— На Западном фронте без перемен, — ответил Дженкинс.
Протянул руку, и Бэллард положила в нее ключи от служебной машины.
— Рамона кого-нибудь опознала? — спросил Дженкинс.
— Не-а, — ответила Бэллард. — Я упустила свой шанс. Теперь кляну себя на чем свет стоит. Нужно было приехать, когда она была в сознании.
— Не убивайся. Черепно-мозговая… Может, она вообще ничего не вспомнит. А если и вспомнит, адвокат разнесет ее показания в пух и прах.
— Может быть.
— Значит, теперь поедешь на побережье?
— Пока нет. Хочу написать краткий отчет о сегодняшнем разговоре со свидетелем.
— Ну и ну! Как будто здесь до сих пор платят сверхурочные.
— Ага, как же.
— Ну, тогда пиши и выметайся.
— Так и сделаю. А ты?
— Манро говорит, нужно составить рапорт по автобусу со свидетелями. Кто-то собрался подать на нас в суд. Говорит, пережил боль и унижение. Мол, его заперли в тюремном автобусе. Мне нужно написать, что никто никого не запирал.
— Ты что, шутишь?
— Ага, как же.
И они разошлись по своим углам. Бэллард принялась заносить в компьютер показания Беатрис Бопре, делая особый акцент на том, что Томас Трент неоднократно называл свое жилище «Дом вверх дном». Если Рамона Рамон опознает Трента, эта подробность будет на руку обвинению.
Через полчаса файл был готов. Бэллард собралась было закругляться, но вспомнила, что хотела взглянуть на рапорт об уликах по делу «Дансерз». Отправилась к своей полке с документами и просмотрела стопку распечаток, сделанных в тот вечер, когда она вошла в сеть с паролем Честейна. Нашла нужный документ и вернулась к столу. Это был семистраничный перечень улик, составленный детективами ОРОУ на месте преступления — чтобы было чем пользоваться, пока криминалисты не подготовят официальный рапорт. Бэллард дважды прочитала документ, но не нашла ни строчки о предмете, похожем на маленькую черную пуговицу, — его Честейн положил в пакет для улик. Теперь она окончательно уверилась в том, что ее бывший напарник тайком забрал улику с места преступления. Пошел против правил, затеял собственное расследование и погиб — из-за маленькой черной пуговицы.
Какое-то время Бэллард вспоминала, как Честейн вел себя в клубе, но потом отвлеклась: лейтенант Манро вошел в зал через центральную дверь и направился в дальний угол, прямиком к столу Дженкинса, должно быть собираясь послать его на вызов. Прихватив бумаги и рацию, Бэллард пошла туда же, чтобы слышать разговор. Мало ли, напарнику понадобится помощь.
Столы их стояли в противоположных углах, но добраться от одного к другому по прямой было невозможно. Бэллард пришлось пройти вдоль стены, свернуть под прямым углом и снова пройти вдоль стены. В итоге она оказалась за спиной у Манро. Дженкинс сидел со смущенным лицом, глядя на лейтенанта снизу вверх. Бэллард поняла: лейтенант явился вовсе не для того, чтобы отправить ее напарника на задание.
— Я к тому, что ты старший. Решающее слово за тобой, так что возьми ее на поводок и…
В руке у Бэллард пискнула рация. Умолкнув, Манро обернулся.
— И что, лейтенант? — спросила Бэллард.
Вид у Манро был оторопелый. Лейтенант бросил взгляд на Дженкинса, мол, что ж ты, мерзавец, не предупредил?
— Слушай, Бэллард… — произнес он.
— Значит, хотите, чтобы меня взяли на поводок? — спросила она. — Или этого хочет кто-то другой, а вы лишь передаете чужие слова?
Манро выставил перед собой ладони, словно опасался, что Бэллард набросится на него с кулаками.
— Нет, погоди. Ты… я… я не знал, что ты здесь, — запинаясь, начал он. — У тебя же выходной. Если бы знал, говорил бы с тобой, а не с Дженксом. И сказал бы то же самое.
— То же самое? Что именно? — спросила она.
— Кое-кто опасается, что ты, Бэллард, попутаешь берега. И похеришь дело Честейна. Тебя оно не касается. Никоим боком. Так что одумайся.
— Кое-кто? Кто именно, лейтенант? Оливас? Он боится за меня или за себя?
— Слушай, я не буду называть имен. Просто…
— Ну, мое имя вы все же назвали. Подошли к моему напарнику и произнесли: «Возьми Бэллард на поводок».
— Ты сама только что сказала, что я всего лишь передаю чужие слова. Считай, что передал. Всё. — Развернувшись, он направился к служебному выходу.
Когда Манро скрылся за дверью, Бэллард взглянула на Дженкинса.
— Засранец!
— Трус, чтоб его, — отозвался Дженкинс. — Видела, как он ушел? Длинной дорогой, лишь бы мимо тебя не протискиваться.
— Допустим, я не подошла бы. Что бы ты ему ответил?
— Не знаю. Может, сказал бы: «Если вы насчет Бэллард, с ней и разговаривайте». А может, послал бы его куда подальше.
— Надеюсь, Дженкс.
— Так чем ты, собственно, занималась, что у всех так яйца выкрутило?
— В том-то и дело: сама не знаю. Но это уже второе, прости господи, послание за сегодня. Один парень из тяжких ездил в Вентуру, а потом заявился на пляж. Нашел меня и сказал то же самое. А я даже не в курсе, что натворила.
Дженкинс недоверчиво прищурился. Лицо у него было встревоженное. Ясно, он ей не верил. И понимал, что она не остановится.
— Будь поосторожнее. Эти ребята валять дурака не станут.
— Да, оно и видно.
Дженкинс кивнул. Бэллард положила рацию на стол: мол, пользуйся.
— Пожалуй, поднимусь в люкс, — сказала она. — Если понадоблюсь, позовешь. Если нет, встретимся утром, перед твоим уходом. Ну, наверное.
— Не парься, — сказал Дженкинс. — Выспись как следует. Тебе это не помешает.
— Нет, только прикинь: выбрал момент, когда меня не должно быть на месте, и заявился к тебе. Черт, как же я зла!
— Знаешь, я читал Марси про Японию. У них там есть одна поговорка: если…
— Ну при чем здесь Япония? Речь не о Японии, а обо всей этой братии.
— Ты сперва дослушай. Я же не из «этой братии», верно? Так вот, я читаю Марси книжки о странах, в которых мы так и не побывали. Сейчас она увлеклась историей Японии, поэтому я читаю ей книжку про Японию. Общество там донельзя консервативное, и у японцев есть поговорка: «Чтобы гвоздь не торчал, его нужно пристукнуть».
— Это ты к чему?
— К тому, что в департаменте полно любителей шарахнуть молотком. Так что береги себя.
— Сама знаю. Не нужно мне об этом напоминать.
— А по-моему, нужно. Время от времени.
— Как скажешь. Пойду. Устала от всего этого.
— Поспи.
Дженкинс церемонно воздел руку, и Бэллард коснулась его кулака своим, показывая, что не сердится.
Убрала перечень улик на свою полку, заперла ее и вышла из отдела. Поднялась на второй этаж, в служебный холл. Напротив комнаты для инструктажа было помещение под названием «люкс для новобрачных»: общая спальня с трехъярусными койками вдоль стен. Спальное место каждый выбирал себе сам. На столе у дальней стены лежали затянутые в целлофан постельные комплекты: две простыни, подушка и тонкое тюремное одеяло.
Значок над дверью стоял в положении «занято». Вытащив телефон, Бэллард включила фонарик, тихонько открыла дверь и вошла в комнату. Выключатель верхнего света был заклеен скотчем, чтобы спящих не тревожили. Бэллард посветила фонариком на койки. Две средние были заняты. Один из спящих тихонько похрапывал. Разувшись, Бэллард поставила обувь на полку для ботинок, взяла два постельных комплекта и закинула их наверх. Забравшись по лестнице, перевернула тонкий матрас, расправила простыни и через пять минут была под одеялом. Потом обложила голову подушками, чтобы не слышать храпа, и задумалась.
Отгоняя сон, Бэллард вспоминала, как сегодня ей дважды велели не высовываться. Выходит, днем раньше она где-то прокололась. Она раз за разом прокручивала в голове последние события, но никак не могла понять, где именно наступила на фугас.
Мысленно вернувшись к вечеру пятницы, она вновь пошла вперед по лабиринту воспоминаний. На сей раз ей удалось кое-что нащупать. Просмотрев хронологию Честейна, Бэллард пробовала связаться с Метро — Мэтью Робинсоном. Узнать, не он ли тот свидетель, которого Честейн пас незадолго до смерти. До Робинсона она так и не дозвонилась, но оставила для него три сообщения. Поначалу Бэллард сочла эту деталь неважной, ибо Робинсон ей так и не перезвонил.
Он исчез, его ищут. Явившись на пляж, Карр уже знал об этих звонках. Но где бы ни был Робинсон, телефон, скорее всего, у него в кармане. В таком случае как опергруппа получила эту информацию? Интересный вопрос. И тревожный.
Бэллард вспомнила, как спрашивала об этом Карра, но тот ушел от ответа. Сказал, что его лишь поставили перед фактом.
Здесь была какая-то нестыковка. Бэллард все думала и думала о ней, пока наконец не провалилась в сон.
23
В комнате для инструктажа кто-то заливисто хохотал — так, что было слышно в «люксе для новобрачных». Бэллард проснулась. Поначалу она не сообразила, где находится, и, резко поднявшись, едва не стукнулась головой о потолок. Достала телефон и с ужасом увидела, что проспала почти до десяти утра. И спала бы дальше, но за дверью напротив началась летучка.
Схватив в охапку простыни, подушки и одеяла, Бэллард осторожно спустилась на пол. Кроме нее, в комнате никого не было. Сложив постель в корзину для белья, Бэллард обулась и отправилась в женскую раздевалку.
Под горячим душем она окончательно пришла в себя и постаралась вспомнить, о чем думала перед сном. Ага, есть: как Роджерс Карр узнал, что она звонила пропавшему Мэтью Робинсону? У Бэллард был выходной, но она твердо вознамерилась узнать ответ на этот вопрос, причем сегодня же.
Переодевшись в свежий костюм, она села на скамейку и набрала эсэмэску Карру:
Нужно поговорить. Встретимся?
Чуть помедлив, она отправила сообщение. Оставалось надеяться, что Карр не покажет его начальству и не спросит, как быть.
Ответ пришел почти сразу. Похоже, Карр решил ни с кем не советоваться.
Лично? Где? Только не в ПА.
Подумав, Бэллард предложила увидеться на четырнадцатом этаже уголовного суда. Самое подходящее место для «случайной» встречи двух детективов. Допустим, у Карра спросят, куда он собрался. Он ответит, что ему нужно в суд, и это не вызовет никаких подозрений. К тому же здание суда находится рядом с больницей. После встречи можно будет заглянуть к Рамоне Рамон. Проверить, не пришла ли она в сознание.
Прежде чем уйти из участка, Бэллард заглянула к Макадамсу и сообщила новости по делу Рамоны. Рассказала о коллекции кастетов и о том, что Трент называет свое жилище «Дом вверх дном». Лейтенант же, сделав равнодушное лицо, сказал, что прямых улик нет и версия основана лишь на словах бывшей миссис Трент.
— Маловато будет, — заключил он.
— Знаю, — согласилась Бэллард. — Найду что-нибудь еще.
После этого она сдала ключи от служебной машины и направилась в центр города по шоссе 101. Движение было напряженным, припарковаться оказалось непросто, и даже лифт никак не желал ехать на первый этаж. В итоге Бэллард опоздала на двадцать минут. Карр терпеливо дожидался ее на скамейке возле входа в зал суда, уткнувшись в экран телефона.
Бэллард села рядом с ним.
— Простите за опоздание. Все наперекосяк: пробки, парковка… Даже лифта ждала минут десять, будь он неладен.
— Могли бы прислать сообщение. Ну, ничего страшного. Так в чем дело, Бэллард?
— Вчера я задала вам вопрос, а потом мы отвлеклись. Или вы сменили тему. В общем, ответа я так и не услышала.
— Что за вопрос?
— Вы спросили, зачем я звонила Мэтью Робинсону. А я спросила, откуда вы об этом знаете.
— Я же ответил: мне сказали, что вы пытались с ним связаться.
— Да, все правильно. Но кто вам об этом сказал?
— Не понимаю. Почему это так важно?
— А вы подумайте. Робинсон ведь пропал.
Перед ответом Карр помедлил. Похоже, он очень тщательно подбирал слова.
— Угу, мы его ищем, — наконец сказал он.
— И где бы он ни был — если он жив, — разумно будет предположить, что телефон у него, — подхватила Бэллард. — Или же мобильник нашли? Дома или где-то еще?
— Насколько мне известно, не нашли.
— Следовательно, если парень скрывается, телефон у него. Если он мертв, телефон забрал убийца. В любом случае как выяснилось, что я ему звонила? Хотите сказать, опергруппа успела раздобыть детализацию звонков? Для этого нужен ордер. Чтобы получить его, нужно не меньше суток. Тем более что была суббота, выходной день. Кроме того, Робинсон — свидетель, а не подозреваемый, и для ордера нет оснований.
Карр промолчал.
— Есть другой вариант: опергруппа получила список моих звонков или прослушивает мой телефон. Но в этом нет никакого смысла. Разве что вчера вы солгали и меня подозревают в убийстве Честейна. Но в этом случае вы не позволили бы записать наш разговор. И для начала зачитали бы мне мои права.
— Бэллард, я же говорил: никто вас не подозревает.
— Бальзам на душу. Значит, вернемся к моему вопросу. Откуда следствию известно, что я звонила Робинсону?
— Поймите, я не знаю, — сокрушенно покачал головой Карр. — Может, ордер получили под предлогом опасения за его жизнь и здоровье. Он же исчез, в конце концов.
— Об этом я уже подумала. Не клеится, — сказала Бэллард. — Если бы его хотели найти, если хотели бы убедиться, что с ним все в порядке, зачем поднимать детализацию звонков? Нужно пробивать телефон по геолокации. Здесь что-то другое. Кому-то известно, что я звонила Робинсону. Так кто вам об этом рассказал?
— Бэллард, вот как все было. После совещания лейтенант подошел ко мне и сказал, что вы звонили Робинсону. Велел выяснить зачем. И передать, чтобы вы не путались под ногами. Вот и все.
— Как зовут вашего лейтенанта?
— Блэквельдер.
— Что за совещание?
— Не понял?
— Вы только что сказали, что после совещания он поручил вам разобраться со мной. Не прикидывайтесь тупым. Что за совещание?
— С Оливасом и парой ребят из ОРОУ. Мы же толком ничего не знали. Подключились после убийства Честейна. На совещании Оливас вводил Блэквельдера в курс дела.
— Значит, информация пришла от Оливаса. Он как-то узнал, что я звонила Робинсону.
Карр обвел глазами переполненный коридор, чтобы убедиться, что за ними никто не следит. Люди сновали туда-сюда, не обращая на них с Бэллард никакого внимания.
— Вероятно, — согласился он. — Но на совещании были и другие.
— Более чем вероятно, — кивнула Бэллард. — Вот подумайте: откуда Оливасу известно о моих звонках? Если, конечно, мобильник Робинсона не у него.
Она ждала, но Карр молчал.
— Что-то здесь не сходится, — продолжила она.
— Решили развить свою версию? — спросил наконец Карр. — Хотите прижать полицейского?
— Я хочу прижать того, кто совершил преступление. Только и всего.
— В таком случае каков следующий ход?
— Не знаю. Но думаю, что вам нужно поберечься.
— Бэллард, я все понимаю. Оливас крепко вас натянул. Но нельзя же голословно обвинять человека в том, что у него есть некая информация…
— Я никого не обвиняю, — перебила его Бэллард.
— А по-моему, обвиняете.
Совсем отчаявшись, Бэллард окинула взглядом коридор. Пора решать, как быть дальше.
— Мне нужно идти, — наконец сказала она.
— Куда? — спросил Карр. — Вам же сказали, Бэллард: не лезьте не в свое дело.
— Не беспокойтесь, у меня и своих дел хватает.
Она встала и уставилась на Карра сверху вниз.
— Что вы так на меня смотрите? — спросил он. — Какие ваши доказательства? Да, у вас есть версия. Допустим, вы правы и всех этих людей убил полицейский. Но вы, по-моему, совсем зациклились на своей вражде с Оливасом. О которой, кстати говоря, известно всему департаменту. Ну и на что вы рассчитываете? Пустое дело, Бэллард.
— Это пока, — произнесла Бэллард и направилась к лифту.
— Вы не могли бы вернуться? — окликнул ее Карр.
Она подошла к скамейке, снова посмотрела на него сверху вниз и спросила:
— Зачем? Вы, как я вижу, не собираетесь ничего делать. А мне нужно вести расследование.
— Пожалуйста, присядьте на минутку, — попросил ее Карр.
Бэллард неохотно села на скамейку.
— Вчера вы поступили точно так же, — заметил Карр. — «До свидания, у меня дела». Что за дела такие важные?
— Одному парню нравится избивать людей, — сказала Бэллард. — Он настоящий злодей, и я собираюсь его остановить.
— Вы про Томаса Трента?
— Что за чертовщина?! Откуда вы знаете? — И она покачала головой.
Ответ был очевиден, но Карр тем не менее произнес:
— Любой вход в Национальный центр криминальной информации фиксируется в лог-файлах. Я знаю, что вы искали информацию по трем покойникам из «Дансерз». И по Томасу Тренту. Мне стало интересно, что он за человек и как связан с бойней в клубе.
— Что ж, теперь вам все известно, — сказала Бэллард. — Никак не связан. Ох, бывают же люди… Трент не имеет отношения ни к Честейну, ни к «Дансерз».
— Приятно это слышать.
— Ну, вы проверите мою версию? Да или нет? — спросила она.
— Проверю, Бэллард. Но сами подумайте: лейтенант полиции убивает пятерых в баре, а потом еще одного, из собственной команды? Чего ради? Потому что у него… Кстати, а что у него? Игорные долги? Ну, допустим, но с охренительно большой натяжкой.
— Нельзя объяснить, почему люди решаются на убийство других людей. Вы сами это знаете. А если перешел черту, какая разница, скольких ты убил — одного или шестерых?
Она провела взглядом по коридору и увидела, как стоящий у соседней двери мужчина второпях отвел глаза. Несмотря на деловой костюм, мужчина не был похож на юриста. Он был похож на копа.
Как бы ненароком взглянув на Карра, Бэллард сообщила:
— За нами следят. Чернокожий мужчина, крупный, в коричневом костюме, напротив, у двери следующего зала.
— Расслабьтесь, — произнес Карр. — Это мой напарник, Шустрый.
— Вы пришли с напарником?
— Бэллард, я не знаю, чего от вас ждать. Хотел, чтобы все прошло без эксцессов.
— А вчера, на нашем «свидании», он тоже за нами присматривал?
— Точно. Гулял неподалеку.
Бэллард вновь посмотрела на мужчину в коричневом костюме.
— Говорите, шустрый? По виду и не скажешь.
— Его зовут Куинтон Шуст! — рассмеялся Карр. — Потому и Шустрый.
Бэллард кивнула.
— В общем, так, — сказал Карр. — Я приму ваши слова к сведению. Договорились? Как только вернусь, поговорю с лейтенантом. Разузнаю насчет Робинсона и его мобильника. Выясню, как стало известно о ваших звонках. Если ваша догадка подтвердится, я с вами свяжусь и мы обсудим следующий шаг. То есть куда пойти с этой информацией.
— Куда пойти? — переспросила Бэллард. — В окружную прокуратуру. В ОВБСС.
— Ну, не бегите впереди паровоза. Не исключено, что всему найдется разумное объяснение. Для начала разберемся с вашими звонками.
— Да, разберитесь с моими звонками, Карр. И пусть Шустрый гуляет неподалеку. Если не хотите отправиться вслед за моим бывшим напарником.
Бэллард снова встала и, не сказав больше ни слова, направилась к нише с лифтом. По пути она насмешливо отдала честь мужчине в коричневом костюме. Тот покосился на нее, старательно изображая недоумение, хотя в этом уже не было никакого смысла.
24
В отделении интенсивной терапии, что на третьем этаже медицинского центра Университета Южной Калифорнии, Бэллард ждали новости: хорошие и плохие. Рамона Рамон пришла в себя. Состояние ее стабилизировалось, но она по-прежнему была интубирована и не могла говорить. Судя по тактильным сигналам, она не знала, что с ней случилось и как она оказалась в больнице.
Бэллард разрешили войти в палату. Рамона подняла опухшие веки, и Бэллард впервые заглянула в ее глаза, полные пещерного ужаса. Должно быть, очнувшись, Рамона поняла, в каком кошмарном положении оказалась. Зрелище было тяжкое.
— Рамона, — начала Бэллард, — меня зовут Рене. Я детектив из Управления полиции Лос-Анджелеса. И я найду того, кто вас изувечил.
Положив папку на тумбочку, Бэллард встала у кровати. Рамона отвела взгляд. Видно было, что она нервничает. Правая щека ее оставалась распухшей, и лицо выглядело асимметричным. Бэллард, взяв ее за руку, положила большой палец Рамоны на свою ладонь.
— Теперь вы в безопасности, — сказала она. — Никто не сделает вам больно. Если понимаете мои слова, нажмите большим пальцем мне на ладошку.
Через некоторое время Бэллард ощутила нажатие.
— Что ж, замечательно. Очень хорошо, Рамона. Давайте сделаем так: я буду задавать вам вопросы, требующие ответа «да» или «нет». Если ответ «да», нажмите один раз. Если «нет», дважды. Договорились?
Снова подождав, она почувствовала одно нажатие.
— Отлично. Сестра говорит, вам трудно вспомнить, что с вами случилось. Совсем ничего не помните?
Два нажатия.
— То есть что-то вспоминается?
Одно нажатие.
— Давайте я расскажу, что нам известно. После этого продолжим. Сегодня понедельник. В четверг, поздно вечером, вас нашли на бульваре Санта-Моника, на парковке неподалеку от Хайленд-авеню. В дежурную часть поступил анонимный звонок. Прибыв на место, патрульные поначалу решили, что вы мертвы — так жутко вы выглядели.
Рамона опустила веки. Глаза ее оставались закрытыми, и Бэллард продолжила:
— Когда патрульные ждали «скорую», вы ненадолго пришли в себя. Сказали что-то насчет «Дома вверх дном», а потом снова потеряли сознание. Вот и все улики, с которых мы начали. После этого я побывала у вас в трейлере. Мне сказали, что вас не было пять дней. Думаю, все это время кто-то держал вас в плену. И делал вам очень больно.
Бэллард увидела, как в уголке глаза Рамоны появилась слеза. Сморгнув ее, Рамона посмотрела на Бэллард. Пришло время задавать вопросы.
— Рамона, вы помните «Дом вверх дном»?
Два нажатия.
— Отлично. Как насчет человека, который вас бил? Его помните?
Бэллард ждала, но Рамона не реагировала.
— Это значит, что воспоминания нечеткие?
Одно нажатие.
Читать бесплатно другие книги:
