Последнее шоу Коннелли Майкл

27

Во рту стоял привкус крови. Открыв глаза, Бэллард сперва не поняла, где находится, но память постепенно вернулась. «Дом вверх дном». Стул. Стяжки. Трент. Возвращая кляп на место, он поранил ей углы рта. Шея затекла, двигать головой было больно. Бэллард подняла лицо, и перед глазами вновь побежала рябь.

В комнате было темно. Уходя, Трент выключил лампу. Определить время суток по тусклому свету за шторами было невозможно. Бэллард понятия не имела, как долго пробыла без сознания и когда вернется Трент.

Поводив глазами по комнате, она увидела в зеркале собственное отражение, едва заметное в темноте. По-прежнему связана. Она напрягла мышцы, но стяжки держали ее все так же крепко. Нахлынула паника, и Бэллард попробовала переключиться на что-нибудь другое.

Итак, Трент поехал за бывшей женой. От «Дома вверх дном» до склада, где жила и работала Беатрис, двадцать пять минут — это в один конец, с поправкой на пробки. Если сейчас ночь, гораздо быстрее. Если середина дня, гораздо дольше. Также Тренту нужно как-то ее похитить. Одно дело, если на складе никого нет. Если же там идут съемки, вокруг будет полно людей. Это усложнит задачу и будет стоить ему лишнего времени.

Слишком много переменных. К тому же, не имея отправной точки — а Бэллард не знала, как давно уехал Трент, — строить прогнозы было бессмысленно. Но одно было известно наверняка: сейчас она одна и Трент допустил ошибку. В прошлый раз, взглянув в зеркало, Бэллард заметила, что пристегнута к стулу черными пластиковыми стяжками. Такие продаются в любом хозяйственном магазине: тонкие, предназначенные для строительных или бытовых нужд — например, для фиксации проводов в кабель-канале. Полиция такими не пользуется.

Бэллард знала: независимо от предназначения и плотности, у всех пластиковых стяжек есть общий недостаток, а именно их безусловная реакция на законы физики.

В полиции стяжки или гибкие наручники, в отличие от стальных, официально считались временным решением, и по вполне понятной причине: пластик и сталь — совершенно разные материалы. Об этом не раз говорилось в служебных записках и на инструктаже, да и в неофициальной болтовне то и дело всплывали поучительные истории. Смысл у них был один: если зафиксировал человека пластиковой стяжкой, глаз с него не спускай. Не важно, силен он или слаб. Пластик уязвим перед законами физики. От трения повышается температура. При повышении температуры пластик расширяется.

Бэллард попробовала подвигать запястьями. На сей раз она не пыталась разорвать стяжки: просто двигала руками вверх-вниз, чтобы пластик скользил по стойкам. Стяжки были тугие, сдвинуть их удавалось лишь на полдюйма. Полдюйма вверх, полдюйма вниз… Этого было вполне достаточно. Она двигала руками, словно поршнями, — вверх-вниз, вверх-вниз, как можно быстрее. Пластик терся о дерево. Через минуту жесткие стяжки больно впились в кожу, но вскоре Бэллард почувствовала, что температура пластика растет, и принялась работать руками еще быстрее, вкладывая в движения всю свою силу.

Боль стала невыносимой. Вскоре Бэллард почувствовала, как по рукам струится кровь, но не остановилась. Пластик начал расширяться. Полдюйма превратились в дюйм, потом в два.

Заливаясь слезами, закусив кляп, Бэллард продолжала двигать руками. Каждые две минуты она прерывалась, чтобы проверить, как идут дела. С обеих сторон она прилагала одинаковые усилия, но вскоре стало ясно, что левая стяжка быстрее реагирует на трение и тепло. Забыв про правую руку, Бэллард сосредоточилась на левой и принялась работать ею с удвоенной скоростью.

Боль разлилась по плечу, перешла на шею, но Бэллард не сдавалась. Вскоре рука стала скользкой из-за крови и пота. Наконец — при очередном движении вверх — ладонь выскользнула из стяжки, оставив на ней полоску содранной кожи.

Одна рука была свободна. Забыв про кляп, Бэллард испустила дикий, первобытный, торжествующий вопль. Она поднесла окровавленную ладонь к лицу и, хоть пальцы еще не слушались, сумела сдвинуть кляп на подбородок.

— Сука! — завопила она на всю комнату.

После этого дело пошло быстрее. Трент оставил ключ на столе. Бэллард видела, как тот мерцает в полоске света из-за раздвижной двери. Она потянулась к столу, но ей не хватило одного фута. Пользуясь свободной рукой, будто маятником, она сумела раскачать стул, и тот завалился вперед. Падая, Бэллард протянула руку за ключом, но промахнулась и шлепнулась на пол лицом вниз.

Зато теперь было нетрудно достать до ножки стола. Бэллард подтянула его к себе и наклонила. Ключ упал на пол, совсем рядом. Бэллард попыталась схватить его, но большой и указательный пальцы не слушались.

Чтобы разогнать кровь, Бэллард принялась трясти левой рукой, а правой продолжала двигать вверх-вниз по спинке стула. Вскоре пальцы ожили. Схватив ключ, Бэллард принялась пилить зубцами стяжку, размякшую от нагрева. Через несколько секунд пластик лопнул. Теперь обе руки были свободны.

Лежа на полу, Бэллард расстегнула ремень, опоясывающий грудь. Лодыжки все еще были притянуты к стулу. Повернувшись на левый бок, Бэллард ухватилась за крестовину между ножками. Попыталась оторвать ее, но та держалась крепко. Окровавленной ладонью она ударила по деревяшке. Ничего не произошло. Бэллард ударила снова, с прежним результатом.

В следующий удар она вложила все свои силы. Что-то хрустнуло: то ли дерево, то ли кость.

— Черт!

Через секунду, когда боль слегка отпустила, Бэллард дернула за крестовину. От удара та все же треснула, и ее удалось оторвать. Бэллард сдвинула стяжку вниз по гладкой ножке стула. Одна нога была свободна.

Оставалась вторая. Теперь стул можно было перемещать, и Бэллард прижала его к стене. Выбила вторую крестовину пяткой свободной ноги, но боли от удара не почувствовала: стопа совсем затекла.

Наконец-то! Опустившись на пол, Бэллард стала растирать ноги. Вскоре к ним вернулась чувствительность, в лодыжках и стопах запульсировала жгучая боль. Бэллард попробовала встать, но потеряла равновесие и упала на пол. До одежды пришлось добираться ползком.

Вещи были так изрезаны, что никуда не годились. Бэллард надеялась, что в кармане остался айфон, но потом вспомнила, что, перед тем как уйти в гараж, поставила его на зарядку в спальне.

Значит, и одежду, и телефон придется позаимствовать у Трента. Опершись на зеркальную стену, Бэллард снова попробовала встать. На стене остался кровавый отпечаток ладони.

Другой рукой она сдвинула штору и увидела, что свет исходит от лампы на террасе. В остальном же за окном было темно: наверное, далеко за полночь. Улицы пусты, и Трент вернется гораздо раньше, чем хотелось бы.

В этот момент наверху раздался громкий вибрирующий звук. Казалось, от него задрожал весь дом.

Ворота гаража открывались.

Чувствуя, как по телу разливается адреналин, Бэллард сделала несколько нетвердых шагов. Открыла дверь комнаты, вышла в тесный коридор. Увидела ведущую наверх лестницу и люк в полу. Подумав, вернулась в комнату с зеркальной стеной и закрыла дверь. Она понимала, в какой части дома находится, но расположение комнат оставалось для нее загадкой. Ясно было, что можно выйти на террасу через раздвижную дверь и подняться по наружной лестнице. Тогда Бэллард, хоть и без одежды, окажется на свободе. Начнет стучаться в двери соседних домов. Рано или поздно ей откроют, и она сможет позвонить в службу экстренной помощи.

Но как же Беатрис? Девиз полиции Лос-Анджелеса гласит: «Служить и защищать». Таков долг любого копа, и Бэллард не исключение. Допустим, Трент похитил бывшую жену. Успеет ли Бэллард вызвать подмогу, прежде чем Беатрис умрет?

Наверху хлопнула дверь. В дом вошел Трент.

Бэллард осмотрелась. Взгляд ее упал на сломанную крестовину от стула. Деревяшка раскололась по всей длине — так, что один ее конец оказался заострен. Бэллард проверила его большим пальцем: достаточно острый, чтобы пробить кожу. Главное — взяться покрепче, чтобы не соскользнула рука.

Вооружившись, Бэллард встала за дверью комнаты — и тут же поняла, что план никуда не годится. Онемение еще не прошло, руки и ноги болели. Ее оружие подходило только для ближнего боя, а Трент был значительно крупнее ее. И гораздо сильнее. Да, у Бэллард есть преимущество, фактор внезапности. Но даже если получится застать Трента врасплох, вряд ли она свалит его с одного удара в спину. Значит, не миновать рукопашной схватки — мягко говоря, неравной.

Бэллард услышала на ступенях тяжелые шаги. Должно быть, чтобы попасть на первый этаж, нужно было одолеть два лестничных пролета.

Прижавшись к стене, Бэллард собралась с силами: других вариантов у нее не было. Вдруг, кое-что вспомнив, она доковыляла до штор. Раздвинула их, схватила деревянный черенок от метлы, лежавший в желобке раздвижной двери. Возвращаясь на прежнее место, она захватила из кучи изрезанной одежды остатки бюстгальтера.

Прислонив черенок к стене у дверных петель, она принялась за работу. Теперь шаги раздавались не на лестнице, а прямо у Бэллард над головой. Трент ступал тяжело — наверное, нес Беатрис.

Бюстгальтер был разрезан между шелковыми чашечками, ровно напополам. Бретельки тоже не уцелели, но задняя застежка была в порядке, — должно быть, она не помешала Тренту обнажить грудь пленницы. Бэллард быстро обмотала остатки бюстгальтера вокруг правого бедра и сунула под эту перевязь свой деревянный кинжал.

Трент уже спускался по лестнице, ведущей на первый этаж. Вот-вот он войдет в комнату. Схватив черенок, Бэллард отступила от стены и встала у двери, так чтобы у нее была возможность замахнуться, не попадаясь Тренту на глаза.

Дверь отворилась. Сначала Бэллард увидела босые ноги: на плече Трент нес бесчувственное тело Беатрис.

— Дорогая, я…

Увидев кровавый отпечаток на зеркальной стене, он замер. Обвел глазами комнату, увидел стул, а рядом с ним — перевернутый столик. Не задумываясь, бросил Беатрис на пол и повернулся к выходу, но не додумался заглянуть за дверь.

Бэллард застала его врасплох: Трент, по всей видимости, решил, что она уже сбежала. Черенок пришелся ему в правую щеку. Что-то хрустнуло. Наверное, скуловая кость, подумала Бэллард.

Не дожидаясь результатов первого удара, она нанесла второй: теперь ниже, по торсу Трента, по ребрам. На сей раз звук был глухим, как от удара по боксерской груше. Застонав от боли, Трент согнулся пополам. Замахнувшись в третий раз, Бэллард изо всех сил огрела его по макушке.

Черенок раскололся надвое. Одна половина, пролетев через всю комнату, угодила в зеркало. Но Трент каким-то образом устоял на ногах. Обеими руками он схватился за голову и, шатаясь, попятился, словно боксер в нокауте, готовый рухнуть на ринг. Однако сумел собраться с силами и начал выпрямляться.

— Ах ты, тварь! — крикнул он.

Выронив сломанный черенок, Бэллард бросилась на Трента, врезалась в него плечом, навалилась всем весом и прижала его к стене. Трент обхватил ее. Она же выдернула из тряпичных ножен свой импровизированный кинжал.

Крепко сжав его в руке, она вонзила острие в живот Трента. Нанесла еще три быстрых удара — так, словно била тюремной заточкой. Взвыв от боли, Трент разжал руки. Замахнувшись в пятый раз, Бэллард сделала шаг назад.

Разинув рот, Трент изумленно смотрел на нее. Наконец он сполз по стене, держась руками за живот. Между пальцами проступила кровь.

— Помоги… — прошептал он.

— Помочь? — переспросила Бэллард. — Черта с два!

Бочком, не спуская глаз с Трента, она подошла к Беатрис и присела на корточки. Коснулась ее шеи, проверила пульс. Беатрис была жива, но без сознания. Скорее всего, тоже получила укол кетамина. На мгновение опустив глаза, Бэллард заметила, что правая щека женщины распухла, а губа рассечена. Значит, Беатрис не сдалась без боя.

Трент накренился на левый бок. Взгляд его застыл, руки бессильно упали на колени. Все четыре раны обильно кровоточили. Не опуская деревянного кинжала, Бэллард подошла к нему и похлопала по окровавленным карманам в надежде найти телефон. Но не нашла.

Толкнула исходившего кровью Трента, чтобы тот наконец упал, и перевернула его лицом вниз. Он шумно выдохнул, но в остальном не издал ни звука. Сняв с бедра бюстгальтер, Бэллард связала руки Трента за спиной. Скорее всего, он уже мертв или вот-вот умрет, но лучше не рисковать.

Затем она вышла из комнаты и направилась наверх, чтобы отыскать телефон и какую-нибудь одежду. Прежде всего нужно было спасти Беатрис. Бэллард поднялась на верхний этаж, рассчитывая найти телефон на кухне.

Там он и оказался: на стене, подключенный к городской линии. Бэллард набрала 911.

— Говорит детектив Бэллард, Голливудский дивизион. Сотруднику полиции требуется помощь. Тысяча два, Райтвуд-драйв. Повторяю, сотруднику полиции требуется помощь. Подозреваемый предположительно мертв, жертва без сознания, сотрудник полиции ранен.

Выронив трубку, Бэллард опустила взгляд на свое обнаженное тело. Левое бедро, руки и ноги были густо забрызганы кровью — по большей части ее собственной, но и кровью Трента тоже. Бэллард решила спуститься вниз, в спальню — там наверняка найдется какая-нибудь одежда. Проходя по коридору, она увидела открытую дверь. За дверью был гараж, а в гараже стоял ее фургон.

Выходит, Трент вывез ее из Вентуры в ее же собственном автомобиле. Планировал спрятать тело, а фургон бросить на видном месте у океана. Значит, его машина осталась рядом с домом бабушки. Должно быть, Трент планировал забрать ее перед возвращением в Лос-Анджелес.

Бэллард вошла в гараж. Фургон был не заперт. Сдвинув боковую дверь, Бэллард потянулась к крючкам с пляжной одеждой над запасным колесом. Взяла тренировочные брюки и черную футболку, а поверх нее надела нейлоновую куртку с логотипом «Слик след». Открыла ящик, достала из него жетон и пистолет, рассовала их по карманам куртки и услышала вой первой сирены.

Внизу завизжала Беатрис.

Бэллард бросилась к лестнице.

— Беатрис! — крикнула она. — Все в порядке! Все в порядке!

Она спустилась вниз. Беатрис по-прежнему была на полу, но пыталась сесть. Прижав ладони ко рту, широко раскрыв глаза, она смотрела в другой конец комнаты, на тело своего бывшего мужа. Бэллард успокоительно воздела руки:

— Вам ничего не грозит, Беатрис. Теперь вы в безопасности. Слышите? В безопасности.

Она подошла к Тренту и коснулась его шеи, пытаясь нащупать пульс.

— Господи боже мой, поверить не могу, этого не может быть… — причитала Беатрис у нее за спиной. Похоже, у нее началась истерика.

Пульса не было. Вернувшись к Беатрис, Бэллард опустилась на колени и сказала:

— Он мертв. Больше он не сделает больно ни вам, ни кому-то еще.

Беатрис вцепилась ей в руку:

— Он собирался меня убить. Сам так сказал.

Бэллард обняла ее.

— Теперь не убьет, — произнесла она.

28

Первыми на место явились патрули дивизиона Северного Голливуда, а за ними — пожарный автомобиль и две «скорые». Проверив пульс и зрачки Трента, парамедики не обнаружили признаков жизни и решили оставить тело на месте: для коронерской службы и детективов из Управления полиции Лос-Анджелеса.

Вторая бригада занялась Беатрис Бопре: на лице и груди ее были незначительные травмы, но остатков кетамина в организме не обнаружилось. После этого парамедики обработали раны Бэллард на губах и запястьях. С забинтованными руками она стала похожа на горе-самоубийцу. На шее у нее остались синяки от пальцев Трента, но горло повреждено не было.

Бэллард попросила женщину-парамедика сделать снимки ее травм на телефон и отправить ей по электронной почте. Также она приспустила тренировочные брюки, чтобы сфотографировать кровь на бедре. Носить на себе кровь Трента было мерзко, но ничего не поделаешь: это доказательство. Не вины Трента, ибо суда теперь не будет. Это доказательство ее рассказа.

Ясно было, что делом о смерти от рук полицейского займется отдел внутренних расследований — ОВР. Но первыми на место явились детективы из дивизиона Северного Голливуда. Следуя правилам, кто-то из местных позвонил в ОВР и получил приказ задержать Бэллард, а Бопре отправить в ПА для беседы с дежурной группой отдела.

Бэллард вывели из дома и усадили в машину. Там она пробыла примерно час, дожидаясь, пока опергруппа ОВР проснется и приедет на место. Над Вэлли уже занималась заря. Одолжив у одного из детективов телефон, Бэллард позвонила в Управление полиции Вентуры и попросила проверить, все ли в порядке с бабушкой. Через полчаса — она по-прежнему сидела на заднем сиденье — детектив открыл дверцу и сообщил о звонке из Вентуры: бабушка жива-здорова.

Опергруппа ОВР включала в себя четверых детективов, лейтенанта и мобильный командный пункт, или МКП, — по сути дела, трейлер с рабочими столами, компьютерами, принтерами, телеэкранами, беспроводной сетью и комнатой для допросов с оборудованием для видеозаписи.

Лейтенанта звали Джозеф Фельцер. Бэллард была знакома с ним еще по делу «Спаго», когда они с Дженкинсом обезвредили взломщика неподалеку от Доэни-драйв, в доме его «особо важных» родителей. Фельцер вел расследование честь по чести, не выказывая ни малейшего желания встать на сторону копов и автоматически оправдать их действия. По большей части следствию был интересен Дженкинс и тот удар, что он нанес грабителю, напавшему на его напарницу. На сей же раз в центре внимания оказалась Бэллард. Если ей припомнят жалобу на Оливаса, она запросто может вылететь из департамента. Нужно убедиться, что Фельцер действует непредвзято, а до той поры выбирать слова с большой осторожностью.

Пока четверо детективов возились с бахилами и перчатками, готовясь войти в дом, Фельцер открыл дверцу служебной машины и пригласил Бэллард пройти в МКП. Оба молчали, пока не заняли свои места в комнате для допросов.

— Как самочувствие, детектив? — начал Фельцер.

— Очумелое, — ответила Бэллард.

Это слово подходило к ситуации лучше всего. Пока Бэллард была в плену, организм ее работал в «экстремальном режиме». Теперь же, когда Бэллард знала, что ее бабушке и Бопре ничто не грозит, организм перешел в «режим круиз-контроля»: опасность миновала. Она как будто оцепенела и, казалось, смотрела на происходящее со стороны.

— Понимаю, — кивнул Фельцер. — Должен спросить: служебное оружие при вас?

— Да, в кармане, — сказала Бэллард. — На треники кобуру не наденешь.

— Прежде чем начнем, я должен его забрать.

— Что, правда? Я же не застрелила того парня. Я его заколола.

— Таковы правила. Передайте мне, пожалуйста, пистолет.

Бэллард вынула свой «кимбер» из кармана куртки и протянула его Фельцеру. Тот, проверив предохранитель, убрал пистолет в пластиковый пакет для улик, что-то на нем написал, спрятал пакет в коричневый бумажный мешок и положил его на пол.

— А запасной? — спросил он.

— Запасного у меня сейчас нет, — ответила Бэллард.

— Хорошо. В таком случае приступим. Уверен, детектив Бэллард, вы знакомы с процедурой, но, прежде чем мы включим запись, позвольте напомнить: я зачитаю вам правило Миранды, и вы откажетесь от права хранить молчание. После этого я зачитаю предупреждение Либаргера, и вы расскажете мне, что случилось. Ваши слова будут записаны. После этого мы с вами войдем в дом, и вы покажете мне и моей группе, как все было. И повторите свой рассказ. Все ли понятно?

Бэллард кивнула. Однажды полицейский по имени Либаргер отказался говорить со следователем и был уволен. С тех пор «предупреждением Либаргера» пользовались, чтобы вынудить сотрудника полиции отвечать на вопросы без присутствия адвоката. Однако, если впоследствии на сотрудника заводили уголовное дело, ответы эти нельзя было использовать в качестве доказательств.

Фельцер включил видеокамеру, зачитал оба текста, и они с Бэллард приступили к делу.

— Начнем с самого начала, — сказал Фельцер. — Детектив Бэллард, расскажите, как вышло, что ваши действия повлекли за собой гибель Томаса Трента.

— Трент был главным подозреваемым в деле о похищении и избиении Рамона Гутьерреса, мужчины-проститута. Похищение произошло в Голливуде, — начала Бэллард. — Каким-то образом Трент узнал, что я живу в Вентуре, и вчера ночью приехал ко мне домой без моего ведома. Я была в гараже, вощила доску для серфинга. Ворота гаража были открыты. Трент подкрался ко мне со спины. Надев мне на голову полиэтиленовый пакет, он похитил меня, сделал мне инъекцию кетамина и привез сюда, к себе домой. Вероятно, изнасиловал меня, пока я была без сознания, но точно сказать не могу. Когда пришла в себя, обнаружила, что раздета и привязана к стулу. Трент сказал мне, что собирается похитить еще одну жертву. Прежде чем уйти, он сделал мне еще одну инъекцию. Пока его не было, я пришла в сознание и сумела освободиться, но сбежать из дома не успела: Трент вернулся со второй жертвой. Опасаясь за ее жизнь, я осталась в той же комнате, где была. Вооружилась черенком от метлы — его я взяла из желобка раздвижной двери — и заостренной деревяшкой, которую мне удалось отломить от стула. Когда Трент вошел в комнату со второй жертвой, я вступила с ним в схватку. Несколько раз ударила его черенком, и тот сломался. Трент сумел поднять руки и взять меня в захват. Зная, что противник гораздо крупнее меня, и опасаясь за свою жизнь, я несколько раз ударила его заостренной деревяшкой. Наконец Трент отпустил меня, рухнул на пол и вскоре умер.

Довольно долго Фельцер молчал. Похоже, даже краткое изложение этой истории показалось ему чересчур замысловатым.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Теперь еще раз, но в деталях. Начнем с дела Гутьерреса. Рассказывайте.

Следующие полтора часа Бэллард отвечала на вопросы Фельцера, подробные, но не содержавшие в себе никаких обвинений. Иногда он видел в ее словах несоответствие и тут же указывал на него, а то и подвергал сомнению правильность принятых решений, но Бэллард знала: любой приличный следователь не преминет задать несколько вопросов, способных расстроить человека и даже вывести его из себя. У профессионалов это называется «спровоцировать реакцию». Но Бэллард была спокойна и ни разу не повысила голоса. У нее была лишь одна цель: с честью пройти через это испытание, сколько бы оно ни длилось. В конце концов ее оставят в покое и она сможет дать волю эмоциям. За годы службы она не раз читала о подобных случаях в новостной рассылке профсоюза и помнила, что время от времени нужно повторять ключевые слова и фразы: например, «я опасалась за безопасность жертвы и собственную жизнь». В таком случае сотрудники ОВР будут вынуждены признать, что применение силы было обоснованным и Бэллард убила Трента, не выходя за рамки правил департамента. После этого ОВР порекомендует окружной прокуратуре не возбуждать дела против Бэллард.

Кроме того, ей было известно, что рассказ ее должен в точности соответствовать уликам, обнаруженным в доме Трента, в ее фургоне и в Вентуре, у бабушки в гараже. Ни разу не погрешив против истины, она покинула комнату для допросов, уверенная, что Фельцеру и его команде будет не за что зацепиться.

Выходя из трейлера, она увидела, что место происшествия уже оцеплено тройным кольцом. У дома плотным рядком стояли автомобили: несколько полицейских машин, фургон криминалистов, фургон коронерской службы. Над головой кружили вертолеты прессы. За желтой лентой на Райтвуд-драйв Бэллард увидела три фургона телевизионщиков. Неподалеку от них стоял Дженкинс. Кивнув ей, он поднял сжатую в кулак руку. Бэллард повторила его жест. Оба сделали вид, что стукнулись кулаками, хотя их разделяло двадцать футов.

К десяти утра Бэллард завершила обход дома в сопровождении группы ОВР. Большую часть времени занял осмотр комнаты на первом этаже — той, где лежало тело Трента. Руки его по-прежнему были связаны остатками бюстгальтера. От усталости Бэллард едва держалась на ногах. Она не спала уже больше суток, если не считать тех минут, когда находилась под действием кетамина. Пришлось сказать Фельцеру, что ей нехорошо и она должна прилечь. Тот заметил, что сперва нужно заехать в Центр помощи жертвам изнасилований: пройти обследование и узнать, насиловал ли ее Трент, когда она была без сознания. Он уже собрался отдать приказ одному из своих людей, когда Бэллард спросила, нельзя ли, чтобы в больницу ее отвез напарник.

Фельцер согласился. Условившись о новой встрече, которая была назначена на следующее утро, лейтенант ОВР сказал, что Бэллард может идти.

Спросив насчет своего фургона, Бэллард услышала, что криминалисты должны его осмотреть, поэтому машину пока конфискуют. Она поняла, что дело затянется как минимум на неделю. Спросила, можно ли забрать кое-что из вещей. Ответом было очередное «нет».

На выходе из дома ее ждал Дженкинс.

— Привет, напарница, — понимающе улыбнулся он. — Ну, ты в норме?

— Лучше не бывает, — ответила Бэллард тоном, подразумевающим обратное. — Подвезешь?

— Запросто. Куда?

— В Санта-Монику. Где наша тачка?

— Внизу, за новостными фургонами. Ближе места не было.

— Не хочу идти мимо репортеров. Может, сбегаешь за ней, подгонишь сюда и заберешь меня?

— Не вопрос, Рене.

Дженкинс ушел, а Бэллард осталась ждать возле дома. Двое детективов Фельцера вышли из двери у нее за спиной и скрылись в МКП. Проходя мимо Бэллард, они не сказали ни слова.

До шоссе 405 Дженкинс все время ехал по Малхолланд-драйв, а потом свернул на юг. Горы остались позади, началась зона уверенного сигнала, и Бэллард попросила у напарника телефон. Она знала, что перед возвращением на службу ей придется пройти психологическое обследование, и хотела побыстрее с этим разобраться. Позвонив в отдел поведенческого анализа — ОПА, она записалась на следующий день, так чтобы попасть на обследование сразу после второй встречи с Фельцером.

После этого Бэллард вернула Дженкинсу телефон, прижалась к дверце и забылась сном. Дженкинс молча доехал до шоссе 10, ведущего на запад, и только тогда осторожно похлопал Бэллард по плечу. Та, вздрогнув, проснулась.

— Почти на месте, — сообщил Дженкинс.

— Высади меня и поезжай, — сказала она.

— Точно?

— Да, точно. Обо мне не беспокойся. Поезжай к жене.

— Нет, так дело не пойдет. Я тебя дождусь.

— Джон, нет. Я должна пройти через это самостоятельно. Еще неизвестно, было ли что. Даже если что-то случилось, я была в отключке. И никогда ничего не вспомню. Просто хочу справиться сама, понимаешь?

— Ладно-ладно. Нам необязательно поднимать эту тему. Но если захочешь поговорить, я буду рядом. Ладно?

— Ладно, напарник. Но вряд ли у меня возникнет такое желание.

— Если так, тоже никаких проблем.

Центр помощи жертвам изнасилований находился в Санта-Монике, в медицинском центре Рональда Рейгана на Шестнадцатой улице. Бэллард могла бы провериться и в другой больнице, но здешний центр считался одним из лучших в стране. За время работы на «ночном сеансе» Бэллард не раз привозила сюда жертв изнасилования и знала, что здесь к ней отнесутся с пониманием и все процедуры будут сделаны по высшему разряду.

Дженкинс остановил машину у дверей приемного покоя.

— Еще раз: эту тему поднимать необязательно. Но рано или поздно ты должна будешь рассказать мне про Трента, — сказал он.

— Не переживай. Расскажу, — пообещала Бэллард. — Давай сперва дождемся результатов внутреннего расследования. Как считаешь, в деле «Спаго» Фельцер был объективен?

— Да. В любом случае беспристрастен.

— Что ж, будем надеяться, что ему ничего не нашепчут с десятого этажа.

На десятом этаже ПА находился офис начальника полиции, для краткости называемый ОНП.

Открыв дверцу, Бэллард вышла из машины и оглянулась на Дженкинса:

— Спасибо, напарник.

— Береги себя, Рене, — сказал он. — Если понадоблюсь, звони.

Она махнула рукой — дескать, уезжай, — и он уехал. Бэллард вошла в больницу, достала из кармана куртки жетон и сказала, что хочет видеть супервайзера. Из лечебного отделения вышла медсестра по имени Мэрион Таттл. Она побеседовала с Бэллард, и через сорок минут та была в палате. С бедра ее смыли кровь, а ватки с мазками уже находились в баночках для улик.

Процедура обследования была инвазивной и весьма унизительной. После этого Таттл проверила мазки на наличие семенной жидкости, используя для этого химикат, реагирующий на белок спермы, а затем провела еще более инвазивное анальное и вагинальное обследование. Наконец все закончилось, Таттл разрешила Бэллард надеть халат, а сама бросила хирургические перчатки в контейнер для медицинских отходов. Потом она сверилась с формуляром на планшете и сказала, что готова сообщить о результатах.

Бэллард закрыла глаза. Она чувствовала себя униженной и оскорбленной. Тело было липким. Ей хотелось в душ. Привязанная к стулу, она несколько часов исходила потом. В панике решала, драться ей или бежать. Все-таки решила драться — с человеком вдвое крупнее себя. Пережила чудовищный выброс адреналина во время драки. И еще ее, возможно, изнасиловали. Да, она хотела знать, так ли это. И еще она хотела, чтобы все закончилось.

— Ну… — начала Таттл, — живчиков я не вижу.

Бэллард поняла, что она говорит о сперматозоидах.

— Мы проверим мазки на силикон и другие следы презерватива,— продолжила Таттл. — У вас есть некоторые повреждения. Когда в последний раз у вас был секс — ну, до этого случая?

Бэллард подумала про Роба Комптона. Не сказать, чтобы в последний раз их общение было нежным.

— В субботу утром, — ответила она.

— Пенис был крупный? — спросила Таттл. — Секс жесткий? — Она задавала вопросы сухо, прозаично, без тени осуждения.

— Ну, вроде того, — сказала Бэллард. — То есть и крупный, и жесткий.

— Ясно. А до этого?

Спасатель по имени Аарон.

— С месяц назад, — ответила Бэллард, — или даже больше.

Таттл кивнула. Бэллард отвела взгляд. Когда же это закончится?

— Значит, травмы могли появиться в субботу утром, — сказала Таттл. — У вас довольно долго не было секса, ткани нежные, а ваш партнер, как вы говорите, был груб. И у него был крупный пенис.

— Значит, вы не можете сказать, изнасиловали меня или нет, — заключила Бэллард.

— Неопровержимых доказательств нет: ни на поверхности тела, ни в его полостях. Счес с лобка тоже ничего не дал, потому что у вас там нечего расчесывать. Поэтому в суде, под присягой, я не могла бы сказать ни да ни нет. Но, насколько я понимаю, в суд мне идти не придется? Все дело в вас. Это вам нужно все знать.

— Да, нужно.

— Простите, Рене. Точный ответ дать нельзя. Но я могу направить вас к специалисту, который поможет вам смириться с отсутствием такого ответа. И вы перестанете задавать себе этот вопрос.

Бэллард кивнула. Об этом придется говорить еще и завтра, в отделе поведенческого анализа.

— Ценю ваш совет, — сказала она. — Правда ценю. И подумаю на этот счет. Но сейчас мне больше всего нужна машина. Вы не могли бы вызвать такси и поручиться за меня? Мой кошелек и телефон остались в Вентуре. Мне нужно вернуться за ними, а машины у меня нет.

Протянув руку, Таттл похлопала Бэллард по плечу.

— Ну конечно, — сказала она. — Мы можем это устроить.

29

В четыре дня Бэллард приехала к бабушке. Сбегала в спальню за бумажником с кредиткой и расплатилась с таксистом, привезшим ее на побережье. На чаевые не поскупилась: всю дорогу водитель молчал, и Бэллард, свернувшись у дверцы, сумела нырнуть в сон без сновидений. Вновь вернувшись в дом, она заперла дверь, обняла Туту и долго ее не отпускала, уверяя, что с ней не случилось ничего страшного, да и в целом все будет хорошо. Оказалось, после мытья посуды Туту действительно ушла к себе в спальню. Когда Трент напал на Бэллард, бабушка уже спала. О случившемся она узнала от полицейских, когда те приехали справиться, все ли нормально.

Затем Бэллард обняла собаку. Лола была спокойна, исполнена стоицизма, и Бэллард тоже почувствовала себя увереннее. Наконец она вышла в коридор и закрылась в ванной. Забралась в душевую, села на пол и не вставала, пока бойлер не опустел.

Горячие струи хлестали по голове и плечам, и Бэллард пыталась примириться с событиями последних суток. Во-первых, ей не суждено узнать, что сделал с ней Трент. Во-вторых, она впервые задумалась о том, что убила человека. Не важно, что убийство было оправданно. Бэллард перешла в разряд людей, знающих, каково это — забрать человеческую жизнь. С первого дня учебы в академии она знала: не исключено, что однажды ей придется кого-то застрелить. Но вчера все было иначе. К такому она не была готова. И не важно, какие слова она повторяла в комнате для допросов. В момент убийства она была не копом, а жертвой. Бэллард не могла забыть, как боролась с Трентом. Как бросилась на него, словно уголовница с тюремной заточкой.

Она и не знала, что способна на такой поступок. Выходит, в душе у нее есть что-то темное, неприглядное. Нечто жуткое.

Ей не было жаль Трента — ни на йоту. Но ее тем не менее охватили противоречивые эмоции. Несомненно, в этой ситуации было лишь два варианта: убить или умереть. Бэллард выжила, но переполняющая ее эйфория то и дело отступала перед вопросом: «Не слишком ли далеко я зашла?» Юридические отговорки вроде «Я опасалась за безопасность других людей и свою собственную» не имели никакого веса для ее «внутреннего суда присяжных». Они ничего не доказывали. Приговор этого суда был основан лишь на ее эмоциях, среди которых преобладало чувство вины. В глубине души Бэллард понимала: да, Трент был здоровенный, сильный, злобный, но убивать его было необязательно.

Эта мысль сменилась вопросом, на который не было ответа. Откуда Трент узнал, что Бэллард служит в полиции? Как сумел найти ее в Вентуре? Дело не в Беатрис, ведь Трент собирался ее прикончить. Бэллард снова и снова прокручивала в голове их разговоры: в автосалоне, во время тест-драйва, по пути в Вентуру. Она ни разу не выдала себя. Возможно, дело в том крепком рукопожатии, после которого Трент скривился от боли? Может, тогда он и догадался, что Бэллард работает в полиции? Или же что-то заподозрил, когда она спросила о синяках у него на пальцах?

После этого она задумалась о своем фургоне. Трент видел его на стоянке возле дилерского центра. Может, каким-то образом пробил номер, узнал ее настоящее имя и адрес в Вентуре? Дилерские центры работают в тесном контакте с отделом транспортных средств. Не исключено, что у Трента был там приятель — мелкий чиновник, регистрирующий номерные знаки. У такого мог быть доступ к базе данных. Трент говорил о безупречном загаре, об этнических корнях Бэллард — не исключено, что был одержим ею с первой встречи. Возможно, он просто выбрал ее в качестве новой жертвы, не ведая, что она сама на него охотится.

В любом случае он был мертв. Скорее всего, Бэллард никогда не узнает ответов на свои вопросы.

Она заметила, что горячая вода закончилась, лишь когда начала дрожать от холода. Только после этого она встала и вышла из душевой.

У двери ванной послушно сидела Лола.

— Пошли, девочка.

И Бэллард, завернувшись в белое банное полотенце, босиком пошлепала к себе в комнату. Закрыла дверь и увидела, что Туту не забыла про вчерашнюю стирку: на кровати лежали аккуратно сложенные вещи. Наконец-то можно одеться в чистое! Бэллард едва не запрыгала от радости.

Надев бюстгальтер и трусики, она взглянула на телефон: тот, подключенный к зарядному устройству, по-прежнему лежал на прикроватном столике. Оказалось, ей прислали одиннадцать голосовых сообщений. Присев на кровать, Бэллард прослушала их одно за другим.

Первые два, от Дженкинса, были записаны еще до их встречи на месте происшествия. До него дошли слухи о том, что на Райтвуд-драйв кто-то погиб от рук сотрудника полиции, и он спрашивал, все ли у нее в порядке. Во втором сообщении Дженкинс сказал, что выезжает на место.

Следующее сообщение прислала Роуз Боччио. Они с Бэллард дружили еще с полицейской академии. По департаменту уже поползли слухи о происшествии в Студио-Сити, и Роуз знала, что Бэллард имеет к нему самое прямое отношение.

— Клео! — Такое прозвище было у Бэллард в академии. — Слава богу, с тобой все в порядке. Перезвони. Нужно поговорить.

Кори Стедман из ОРОУ, приславший четвертое сообщение, тоже надеялся, что у Бэллард все в порядке.

Пятый звонок был от Роба Комптона, инспектора по УДО и время от времени ее любовника. Он, очевидно, не знал ни о похищении, ни о смерти Трента и звонил по другому поводу.

— Привет, Рене, это Робби. У нас кое-что наклевывается. Из АТО пришел ответ по поводу краденого «глока» — помнишь, который был у твоего Неттлза. Очень любопытный пистолет. Позвони мне, хорошо?

Бэллард не сразу сообразила, о чем речь. События прошедшего дня развивались столь стремительно, что она и думать забыла о других делах. Через пару секунд она поняла: речь про Кристофера Неттлза, неугомонного вора кредиток. Комптон отправил в АТО запрос насчет трех пистолетов, предположительно краденых, — тех, что нашли у Неттлза и в комнате мотеля «Сиеста-Виллидж».

Бэллард поставила мысленную зарубку: не забыть связаться с Комптоном, как только она придет в себя и сможет вернуться к делам. Будет неплохо переключиться на Неттлза и отвлечься от последних событий.

Следующее сообщение было от ее непосредственного начальника, лейтенанта Макадамса. Выразив радость, что после столь тяжкого испытания Бэллард чувствует себя вполне прилично, он зачитал спущенный сверху приказ: пока идет внутреннее расследование, ее велено перевести на облегченный график.

— В общем, сейчас я готовлю для тебя новое расписание. И ищу временного напарника для Дженкинса, — дочитав приказ до конца, заключил Макадамс. — Будешь приходить днем. Посидишь на скамейке запасных, пока ОВР и ОПА с тобой не закончат. Таков порядок. Перезвони или сбрось мне электронное письмо, чтобы я знал, что ты получила мою информацию и поняла приказ. Спасибо, Рене.

Еще два сообщения пришли от доброжелателей из департамента. Одно из них оставил Роджерс Карр из отдела тяжких преступлений.

— Это Карр, и, короче, я только что обо всем узнал. Рад, что вы в норме. Рад, что справились. Рад, что разобрались с этим злодеем. Если что-то понадобится, я к вашим услугам.

Прежние сообщения Бэллард стерла, но это удалять не стала. Решила, что захочет прослушать его снова. В особенности фразу «Рад, что разобрались с этим злодеем». В следующий раз, когда «внутренний суд присяжных» будет склоняться к вердикту «виновна», эти слова придутся очень кстати.

Следующее сообщение она тоже сохранила. Беатрис Бопре оставила его всего лишь час назад. Она плакала.

— Наконец-то меня отпустили. Замучили вопросами, постоянно спрашивали об одном и том же. В любом случае, детектив Бэллард, я рассказала правду. Вы спасли мне жизнь. Вы спасли жизнь нам обеим. Я знаю, он хотел меня убить. Он сам так сказал, когда делал мне укол. Я думала, все, конец. А потом вы меня спасли. Вы просто умница! Так на него набросились… Я рассказала все, что видела. Спасибо, детектив Бэллард, огромное вам спасибо!

Всхлипнув, она завершила звонок. В голосе ее звучала искренняя благодарность, но Бэллард насторожилась. Беатрис не могла видеть ее схватки с Трентом. Она была без сознания. Судя по сообщению, она рассказала ОВР о том, чего не видела. Может, поняла, что смерть Трента планируют выставить как превышение служебных полномочий? В таком случае Бэллард придется несладко. Отныне нужно следить за каждым своим словом. Может, перезвонить Бопре и уточнить, что именно она рассказала на допросе? Нет, нельзя. Тогда Бэллард предъявят давление на свидетеля, попытку манипуляции внутренним расследованием и в два счета вышвырнут с работы. Остается лишь выжидать и держать нос по ветру. Сообщение от Беатрис — весьма своевременный звоночек.

Прослушав две последние записи, Бэллард утвердилась в своих подозрениях. Первую оставил лейтенант Фельцер из ОВР. Он спрашивал, нельзя ли перенести встречу на час, ибо работа на месте происшествия завершена и все, кого надо было опросить, уже опрошены.

— Нужно сгладить некоторые шероховатости, — сказал он. — Не могли бы вы приехать в ОВР, к примеру, в восемь утра? Надолго я вас не задержу.