Последнее шоу Коннелли Майкл

30

В час пик на шоссе 101 было не протолкнуться. Все стремились выехать из Лос-Анджелеса. Бэллард же, наоборот, методично пробивалась к центру города на взятом напрокат «форде таурусе» — так медленно, что боялась не успеть к восьмичасовому дедлайну «Таймс». Кто-то в департаменте желал ей зла, но у Бэллард уже был готов план ответных действий.

Она кое-что знала о невидимых границах между прессой и полицией — сотрудничали они нечасто, а доверяли друг другу и того реже. Тот, кто решался заступить за черту, вынужден был действовать тайкм, и Бэллард собиралась обернуть это в свою пользу.

ПА и здание «Таймс» стояли на Первой улице — бок о бок, разделенные одной лишь Спринг-стрит. Два бюрократических великана искоса поглядывали друг на друга, но временами не могли обойтись без соседской помощи. В двадцать минут восьмого Бэллард наконец добралась до места. Оставив машину на дорогущей парковке у здания «Таймс», она взяла сумку с чистой одеждой и вошла в кофейню на Спринг-стрит. Из ее окон открывался отменный вид на квартал между зданиями «Таймс» и ПА.

Бэллард взяла чашку кофе, устроилась в уголке у окна, достала телефон и набрала рабочий номер Джерри Кастора.

— Это Рене Бэллард.

— Ого! Ну, здравствуйте. Рад, что позвонили. Я пока не… в общем, у нас есть время, чтобы добавить в статью ваш комментарий.

— Комментариев не будет. Это неофициальный разговор.

— Ну, я надеялся узнать вашу реакцию на то, что написано в статье, а именно…

— И реакции тоже не будет. Я не собираюсь ничего комментировать, и мне плевать, что написано у вас в статье. Если не согласны на неофициальный разговор, я вешаю трубку.

Повисла долгая пауза.

— Хм… ну хорошо, пусть будет неофициальный, — наконец сказал Кастор. — По крайней мере, сейчас. Но почему бы не рассказать, как вся эта история выглядит с вашей стороны? Не понимаю.

— Вы записываете нашу беседу? — спросила Бэллард.

— Нет.

— Чисто для справки: я записываю. С того момента, как вы ответили на звонок. Вас это устраивает?

— Ну, наверное… Но я не могу понять, почему…

— Через пару минут поймете. Итак, вы подтверждаете, что согласны на запись?

— Ну да, подтверждаю.

— Вот и славно, мистер Кастор. Я звоню, чтобы сообщить, что вам скормили ложную информацию. Ваш информатор в ПА манипулирует вами. Кому-то нужно, чтобы в вашей статье появились неверные сведения. Только для того, чтобы навредить мне и другим людям.

— Навредить? Это как?

— Если у вас в газете опубликуют ложь, пострадает моя репутация. Свяжитесь со своим информатором. Выясните, почему он так поступил, и попросите рассказать правду.

— Хотите сказать, что вы не нанесли Томасу Тренту несколько ударов? Что между вашими словами и показаниями другой жертвы нет расхождений?

Расхождений? Вот это новости. Что ж, узнать их было весьма полезно.

— Хочу сказать, что вас обманули. И напомнить, что я записываю наш разговор, — произнесла Бэллард. — Если вы опубликуете статью с ложной информацией и словами, вырванными из контекста, эта запись — включая сделанное мной предупреждение — ляжет на стол вашего редактора. Кроме того, она появится во всех новостях. И читатели, и ваши коллеги узнают, чего вы стоите как репортер. И что за газета ваша «Таймс». Доброй ночи, мистер Кастор.

— Погодите! — крикнул Кастор.

Бэллард завершила звонок и стала ждать, пристально наблюдая за служебной дверью «Таймс» на Спринг-стрит.

План ее был выстроен на трех основаниях: факт, гипотеза, допущение. Факт был в том, что человек, раскрывший подробности внутреннего расследования, пошел против закона и правил департамента. Утром Бэллард, будучи при исполнении, убила человека. Департамент обязан был сообщить об этом публике. Эта информация была включена в пресс-релиз, согласованный со всеми заинтересованными лицами. Сидя в МКП, Бэллард с Фельцером составили соответствующее заявление из трех параграфов. Но Бэллард не давала согласия на огласку подробностей смерти Трента или нюансов следствия. Очевидно, Кастор получил информацию не из пресс-релиза. Следовательно, у него был информатор, который поделился с репортером подробностями дела, нарушив при этом закон и правила департамента.

Отсюда гипотеза: информатор весьма хитер, осторожен и постарается во что бы то ни стало сохранить свое имя в тайне. Он ни в коем случае не станет раскрывать подробностей внутреннего расследования по телефону. Телефонный разговор могут записать или подслушать. Независимо от мотивации данные он сливает в секретном порядке — не по телефону, не в офисе «Таймс» и уж тем более не в одном из кабинетов департамента.

И наконец, допущение. Бэллард только что сделала Кастору прямую подачу. Теперь он неминуемо ударится в панику, помчится к своему информатору, расскажет ему о разговоре с Бэллард и попробует спасти свою статью. А раз по телефону такие дела не обсуждаются, Кастор с минуты на минуту выйдет из здания «Таймс» и отправится на тайное свидание с человеком из департамента.

Бэллард беспокоилась лишь об одном: как бы местом встречи не оказалась эта самая кофейня. Ничего подозрительного, просто репортер и полицейский зашли выпить кофе в заведении, равноудаленном от «Таймс» и ПА. Это вполне естественно. Стоя в очереди, у кассы, у стойки с сахаром и сливками, можно перекинуться словцом или обменяться документами.

Из здания «Таймс» вышел мужчина. Бэллард его не знала. Мужчина направился на север. Бэллард проводила его взглядом, посмотрела на служебный выход, и как раз вовремя: на тротуаре появился Джерри Кастор. Он свернул на юг и, не переходя улицы, миновал кофейню. Так и не пригубив кофе, Бэллард бросила стаканчик в урну. Вышла из кофейни и направилась вслед за Кастором. Тот по-прежнему шагал по другой стороне улицы.

Когда-то вести пешую слежку в центре вечернего Лос-Анджелеса было невозможно: в нерабочие часы на улицах никого не было. Но в последнее время район расцвел: опасаясь пробок на дорогах, молодежь предпочитала селиться поближе к рабочим местам. Повсюду открылись рестораны, появилась ночная жизнь, так что в восемь вечера пешеходов было предостаточно. К тому же Кастор, похоже, не подозревал, что за ним могут следить. Он ни разу не обернулся, ни разу не глянул в зеркальную витрину, чтобы проверить, нет ли за ним хвоста. Просто шагал вперед: быстро, целеустремленно, как человек, который спешит на встречу. Или торопится сдать статью к назначенному сроку.

Через четыре квартала Кастор свернул направо и вошел в открытую дверь. Бэллард подумала было, что он заметил слежку, но подошла ближе и увидела неоновую вывеску: «Ласт букстор».

Бэллард осторожно вошла в зал. Книжный магазин оказался огромным: наверное, раньше здесь располагалось главное фойе какого-то банка. К богатому кессонному потолку поднимались колонны коринфского ордера, а между ними стояли ряды книжных полок. Лепнина на стене изображала морскую волну из книжных томиков. С балконов, где располагались сувенирные лавки и магазинчики подержанного винила, открывался вид на главный зал. Внизу толпились покупатели. Бэллард и знать не знала о существовании этого магазина. Ей здесь так понравилось, что она чуть не забыла, зачем пришла.

Укрывшись за полками с классикой, Бэллард обвела взглядом первый этаж. Кастора не было видно. Из-за обилия полок, колонн и прочих препятствий заглянуть в каждый уголок зала было невозможно.

Бэллард заметила мужчину с бейджем на рубашке: тот направлялся к кассе у двери.

— Простите, — произнесла она, — как подняться на второй этаж?

— Очень просто. Сейчас покажу, — сказал мужчина.

Он проводил Бэллард к нише, которую она поначалу не заметила, и указал на лестничный пролет. Поблагодарив его, Бэллард быстро пошла наверх.

Сверху зал магазина был виден значительно лучше. Внизу было несколько ниш для чтения: три полки, расставленные буквой «П», а внутри — старое кожаное кресло или диван. Идеальное место для тайной встречи.

Дважды осмотрев зал, Бэллард заметила Кастора в нише под балконом. Репортер сидел на краешке дивана, подавшись вперед, и вел тихий, но оживленный разговор с другим человеком. Через секунду тот повернул голову, и Бэллард увидела его лицо.

Это был лейтенант Фельцер.

Гнев на предателя тут же сменился ликованием: теперь Фельцер был у нее в руках.

Бэллард достала телефон и сделала несколько фотографий. Потом включила видеозапись, когда Кастор встал — казалось, он торопился уйти — и опустил глаза на Фельцера. Всплеснул руками, словно отмахиваясь от слов собеседника, выскочил из ниши и, прошагав по залу, вышел из магазина через главную дверь. Все его телодвижения осталис на записи.

Бэллард нацелилась камерой на нишу, где остался Фельцер, но тот уже исчез. Опустив телефон, Бэллард внимательно осмотрела зал. Фельцера не было видно.

Бэллард начала волноваться: возможно, лейтенант заметил ее и уже поднимается на второй этаж. Она повернулась к лестнице, но никого не увидела. Итак, ей ничего не грозит. Должно быть, Фельцер, пробравшись сквозь лабиринт книжных полок, вышел из магазина другим путем.

Поглядывая по сторонам, Бэллард спустилась на первый этаж. Фельцера не было. Она вышла из магазина на Пятую улицу, осмотрелась. Никакого Фельцера.

Наверное, он, как и Кастор, пришел на встречу пешком. Те же четыре квартала, но не по Спринг-стрит, а по Мейн-стрит. Так удобнее: на Мейн-стрит можно выйти прямо из здания ПА. К тому же такой маршрут позволял держать дистанцию между репортером и его информатором. На перекрестке был светофор. Бэллард перешла дорогу и как бы невзначай заглянула за угол. Мейн-стрит вела на север, к зданию ПА. В двух кварталах от перекрестка Бэллард увидела быстро идущего мужчину. Она узнала его пружинистую походку. Это был Фельцер.

Решив, что он, в отличие от Кастора, без труда заметит слежку, Бэллард подождала десять минут, после чего пошла той же дорогой. На Первой улице она свернула направо и вскоре очутилась в Маленьком Токио.

Бэллард сняла комнату в гостинице «Мияко». Администратор сообщил, что в меню есть несколько суши на выбор и еду могут доставить в номер.

Поднявшись к себе, Бэллард первым делом заказала ужин. Потом открыла сумку и выложила на кровать костюм, который собиралась надеть завтра утром, перед судьбоносной встречей с лейтенантом ОВР.

Дожидаясь ужина, она достала телефон и нашла рабочий номер Дина Таусона. Вряд ли адвокат засиживается на работе, но сообщение, скорее всего, получит. Юристам не привыкать к поздним звонкам от клиентов. К тому же, когда Бэллард ушла от него в воскресенье утром, Таусон был изрядно напуган. Разумеется, он тут же захочет узнать, в чем дело.

Звонок был переадресован в службу секретарей-телефонисток, и Бэллард услышала не приветственную запись на автоответчике, а живой человеческий голос.

— Меня зовут детектив Бэллард, я работаю в Управлении полиции Лос-Анджелеса. В воскресенье утром я говорила с мистером Таусоном по поводу следствия. Мы расследуем убийство. Нужно, чтобы он связался со мной, и как можно быстрее. Пожалуйста, сегодня же передайте ему, что я звонила. Дело срочное.

Коснувшись кнопки отбоя, она стала ждать.

Чтобы скоротать время, включила телевизор и вскоре увлеклась политическим ток-шоу, которое показывали по кабельному каналу. Оппоненты поливали друг друга грязью, плевались нехорошими словами — в общем, обычная вечерняя передача.

Таусон перезвонил быстрее, чем принесли суши.

31

В среду, в 8:25 утра Бэллард вошла в ПА в сопровождении Дина Таусона и проследовала в офис ОВР. Таусон посоветовал ей опоздать и не обращать внимания на звонки и сообщения Фельцера: тот хотел узнать, почему Бэллард еще не явилась. Когда они вошли, лейтенант уже был на взводе.

Фельцеру, как руководителю одной из двух групп отдела, полагался собственный кабинет, — правда, он был тесный, с единственным стулом для посетителя. Чтобы усадить Таусона, пришлось прикатить еще один стул. Бэллард с адвокатом устроились у стола, а лейтенант, не скрывая раздражения, закрыл дверь.

— Детектив Бэллард, мне не вполне ясно, зачем вы привели юриста, — сказал он. — Вы все еще под правилом Либаргера и обязаны отвечать на вопросы. Если следствие перейдет в разряд уголовного преследования, ваши предыдущие слова не будут фигурировать в суде.

Фельцер развел руками над столом, словно показывая, что все очень просто и присутствие Таусона лишь усложнит дело.

— Я намерена сотрудничать со следствием и отвечать на все вопросы, — подтвердила Бэллард, — но только в присутствии адвоката. В своем сообщении вы сказали, что нам нужно сгладить некоторые шероховатости. Давайте приступим к делу и забудем, что здесь находится мой представитель.

Фельцер задумался. Судя по его виду, он боялся угодить в какую-нибудь юридическую ловушку.

— Разговор будет записан, — наконец сказал он. — Как и в прошлый раз.

Выдвинув ящик стола, он достал цифровой диктофон и нажал на кнопку записи. В этот же момент Таусон вынул из внутреннего кармана пиджака свой телефон и положил его на стол.

— Мы тоже запишем разговор, — заявил он.

— Как вам будет угодно, — ответил Фельцер.

— Спасибо, — сказал Таусон.

— Начнем со второй жертвы, Беатрис Бопре, — начал Фельцер. — Вчера вы сообщили, что она была без сознания и что в комнату ее принес Трент.

— По-моему, я сказала «думаю, что она была без сознания», — ответила Бэллард. — В центре моего внимания был Трент, а не мисс Бопре.

— Мисс Бопре сказала, что на самом деле она притворялась. Она была в сознании и дожидалась момента, когда можно будет сбежать.

— Да, вполне возможно.

— Далее она сказала, что вы с Трентом вступили в схватку, которая закончилась его смертью. И ее слова в значительной степени расходятся с вашими.

— Безусловно, она смотрела на происходящее под другим углом.

— Даю вам возможность изменить показания, если вы того желаете.

— Я бы предложила остановиться на показаниях мисс Бопре. Сама я в тот момент сражалась не на жизнь, а на смерть с мужчиной вдвое крупнее и тяжелее меня. У меня не было возможности отвлечься, чтобы сделать записи или хорошенько все запомнить. Я пыталась остаться в живых и спасти жизнь мисс Бопре.

Они с Таусоном тщательно отрепетировали этот ответ, предположив, что упомянутые Фельцером шероховатости — это разногласия в показаниях Бэллард и бывшей жены Трента. В 6:30 утра Бэллард и Таусон встретились в ресторане гостиницы «Мияко», чтобы подготовиться к встрече в ОВР. Своей фразой Бэллард закрыла все возможные расхождения в показаниях и вновь подчеркнула, что убила Трента исключительно по необходимости, ибо опасалась за жизнь и/или здоровье сотрудника полиции и/или гражданского лица.

— Думаю, это исчерпывающий ответ на ваш вопрос, лейтенант, — сказал Таусон. — Хотите спросить о чем-нибудь еще?

Фельцер взглянул на Таусона.

— Да, хочу, — сказал он таким уверенным тоном, что Бэллард не на шутку встревожилась. — Скажите, вы общались с мисс Бопре после того, как вас разделили для допроса?

— Напрямую — нет, — ответила Бэллард. — Вчера она звонила мне на сотовый, но я пропустила ее звонок. Она оставила сообщение, в котором благодарила меня за спасение ее жизни. Я еще не перезванивала мисс Бопре, поскольку решила, что не следует говорить с ней, пока идет расследование.

Еще один искусно подготовленный ответ.

— У меня сохранилось ее сообщение, — добавила Бэллард. — Если хотите, могу проиграть его для записи нашей беседы.

— Если понадобится, сделаем это позже, — сказал Фельцер. — Из-за вашего опоздания мой график сбился, поэтому давайте продолжим. Вчера вы сказали, что, пока Трента не было, вы сумели освободиться, но не сразу ушли из дома, поскольку не знали, где именно находитесь и сумеете ли сбежать. Формулировка корректная?

— Мы говорим о весьма коротком промежутке времени, — ответила Бэллард. — Сперва я подумала именно так, но потом услышала, как открывается дверь гаража. Поняла, что вернулся Трент — скорее всего, с другой жертвой, поскольку до этого он сказал мне, что собирается похитить свою бывшую жену.

— Но вчера вы ответили, что понятия не имели, где находитесь.

— Разумеется, я предполагала, что Трент привез меня к себе домой. И мне было известно, где он жил, поскольку я изучила его досье, когда заинтересовалась этим человеком в рамках расследования.

— Раньше вы бывали в том доме?

Вот оно. У Фельцера появилась новая информация. Во время вчерашнего допроса ее не было.

— Нет, я никогда не была внутри этого дома, — сказала Бэллард.

Видимо, дело в том патруле, что в пятницу вечером оказался на Райтвуд-драйв.

— А как насчет участка возле дома? Вы когда-нибудь там бывали? — спросил Фельцер.

— Да, на участке я была, — незамедлительно ответила Бэллард.

Таусон едва заметно подался вперед. Отныне он, что называется, «шел по приборам». За завтраком Бэллард не рассказала ему, что осматривала дом Трента, ибо не подозревала, что эта информация всплывет в ОВР. Теперь ей придется отвечать на вопросы без подготовки.

— По какой причине, детектив Бэллард? — спросил Фельцер.

— В пятницу, убедившись, что Трент находится на своем рабочем месте — то есть в автосалоне, — я отправилась к его дому, чтобы осмотреться, — сказала Бэллард. — Потерпевшая сказала, что ее отвезли в «Дом вверх дном». Я решила проверить, подходит ли дом Трента под такое описание.

— Детектив, это вы позвонили диспетчеру и оставили ложное сообщение, что на Райтвуд-драйв орудует вор? Это было сделано, чтобы вы получили возможность, говоря вашими словами, «осмотреться»?

Бэллард не успела ничего сказать. Таусон, положив ладонь ей на руку, произнес:

— Она не будет отвечать. Вы расследуете применение силы, и мы не собираемся обсуждать темы, выходящие за рамки следствия. Ваш вопрос не имеет никакого отношения к делу.

— Нет, имеет, — возразил Фельцер. — Мне известно, что в пятницу вечером детектив Бэллард побывала на террасе у той самой комнаты, где ее — предположительно — удерживали силой. Той самой комнаты, где она убила Томаса Трента. В своих показаниях она заявила, что не знала, где находится, и не могла сбежать. Это противоречит данным, которыми я располагаю.

— Быть возле комнаты — совсем не то же, что быть внутри нее, — сказал Таусон. — На мисс Бэллард напали. Ее накачали наркотиком и, возможно, изнасиловали. Все это не могло не повлиять на ее восприятие происходящего.

— Шторы были задернуты, — добавила Бэллард. — Я не знала, что нахожусь в той комнате, которую видела с террасы.

Таусон пренебрежительно махнул рукой.

— Этот номер не пройдет, лейтенант, — сказал он. — Вы понапрасну тратите наше время. Очевидно, вынашиваете некий тайный план. Выдумываете причины, чтобы выстроить дело, которое приведет к увольнению детектива Бэллард со службы. Она не сбежала. Она осталась и рискнула собственной жизнью, чтобы спасти другого человека. Вы что, действительно хотите обернуть эти факты ей во вред? Почему?

— Нет у меня никаких тайных планов, — произнес Фельцер. — И я решительно осуждаю ваше замечание в адрес следствия. Это совершенно неприемлемо.

— Хотите поговорить о том, что неприемлемо? — спросил Таусон. — Вот что неприемлемо. — Открыв портфель, он достал сложенную вдвое передовицу утреннего номера «Таймс» и бросил ее на стол. В нижнем углу страницы была статья Джерри Кастора о смерти Томаса Трента.

— Я не имею никакого отношения к тому, что пишут в газетах, — заявил Фельцер. — Не я решаю, насколько полной или неполной будет та или иная статья.

— Чушь собачья! — бросила Бэллард.

— В статье указаны подробности, выходящие далеко за рамки официального пресс-релиза, выпущенного полицейским департаментом, — произнес Таусон. — Кроме того, на некоторых подробностях сделан особый акцент, а другие полностью опущены — так, чтобы выставить мисс Бэллард в неблагоприятном свете. Это заказная статья, написанная, чтобы ударить по ее доброму имени.

— Мы разберемся, откуда у «Таймс» такая информация, — буркнул Фельцер.

— Не сказал бы, что ваши слова нас обнадеживают, — заметил Таусон. — Ведь эти подробности, скорее всего, утекли в газету через следователя.

— Предупреждаю, сэр, — возмутился Фельцер, — я готов многое от вас стерпеть, но не позволю марать мою репутацию. Я действую по правилам.

Лицо его покраснело от гнева. Свою роль он исполнял весьма правдоподобно — и тем самым играл на руку Бэллард и Таусону.

— Судя по вашей реакции, вы согласны, что разглашение подробностей, выходящих за рамки согласованного пресс-релиза, является нарушением прав детектива Бэллард на неприкосновенность частной жизни. То есть нарушением закона и правил департамента полиции, — разъяснил Таусон.

— Я уже сказал, что с утечкой мы разберемся, — повторил Фельцер.

— А почему? — спросил Таусон. — Это нарушение закона или же просто нечестная игра?

— Да, это нарушение закона, — ответил Фельцер. — И мы будем его расследовать.

Таусон указал на компьютерный монитор на столе.

— Что ж, лейтенант, мы хотели бы помочь следствию, — произнес он. — Есть у меня одна любопытная ссылочка.

— О чем вы говорите? — спросил Фельцер. — Что за ссылочка?

— Ссылочка, ведущая на один любопытный сайтик. Сегодня днем мы проведем пресс-конференцию для местных СМИ и командного состава полиции Лос-Анджелеса, где огласим адрес этого сайта, — сказал Таусон. — А именно: «Джерри энд Джо точка ком». Откройте, взгляните.

Монитор стоял на боковой столешнице, чтобы не создавать визуальной преграды между следователем и человеком, сидящим напротив. Повернувшись, Фельцер включил экран. Открыл браузер и начал вводить адрес сайта.

— Джерри. Первая буква «Д», — подсказала Бэллард. — Как в имени «Джерри Кастор».

На мгновение пальцы Фельцера зависли над клавиатурой.

— Не волнуйтесь, лейтенант, — успокоил его Таусон. — Это всего лишь веб-сайт.

Фельцер закончил набирать адрес. На экране появился сайт-одностраничник с закольцованной девятисекундной видеозаписью: вид сверху на вчерашнюю встречу Фельцера и Джерри Кастора в магазине «Ласт букстор». Таусон предложил сделать сайт этим утром. Купил домен, настроил хостинг, и все это — не отрываясь от завтрака.

Фельцер потрясенно смотрел на экран. В кабинете воцарилось молчание. Просмотрев видео три раза подряд, он выключил монитор. Лейтенант сидел вполоборота, и лицо его было видно лишь частично. Но, судя по наклону головы, он понимал, во что вляпался. Через несколько секунд Фельцер, похоже, осознал, что видеозапись с меткой времени говорит сама за себя и обороняться бессмысленно. На видео был запечатлен хищник, рыщущий в джунглях политических интриг. Наконец Фельцер повернулся к Бэллард и Таусону — медленно, словно затравленный дикий зверь. На лице его читалось деланое смирение, за которым притаилась паника.

— Итак, чего вы хотите? — спросил он.

Бэллард ликовала. Их с Таусоном план сработал безупречно.

— Мы хотим, чтобы попытка уволить детектива Бэллард из департамента была пресечена на корню, — ответил Таусон.

Помедлив, Фельцер едва заметно кивнул.

— Далее, мы хотим, чтобы в «Таймс» появилась новая статья. К шести вечера она должна быть на сайте газеты, а завтра — в утреннем номере, — продолжил Таусон. — Мы хотим, чтобы ваш друг Джерри Кастор узнал и другие подробности дела, выставляющие детектива Бэллард в положительном свете, как она того и заслуживает. В статье должны быть фразы «проявила героизм», «действовала в рамках правил» и «полностью оправдана».

— Поймите, у меня нет возможности надиктовать текст статьи, — возразил Фельцер.

— А вы попробуйте, лейтенант, — сказал Таусон. — Поверьте, ваш друг Кастор тоже захочет все исправить. Если это видео попадет в СМИ, он будет выглядеть весьма неприглядно — как шулер, играющий на руку высшим чинам департамента. Коим он, собственно говоря, и является. Не думаю, что редколлегия в здании через дорогу закроет на это глаза.

— Ладно, хорошо, — согласился Фельцер. — Это все?

— Размечтались, — сказала Бэллард. — Мне нужен доступ к дому Трента и всем уликам, что в нем нашли. Хочу довести следствие до конца. Выяснить, не проделывал ли Трент то же самое с другими жертвами.

— Договорились, — кивнул Фельцер.

— И еще одно, — продолжила Бэллард. — После вас я записана на встречу в отделе поведенческого анализа. Мне нужно, чтобы меня как можно быстрее допустили к работе.

— Вы же не думаете, что я позвоню психологу и…

— Вообще-то, именно так мы и думаем, — перебил его Таусон. — Вы позвоните в отдел поведенческого анализа и скажете, что шеф вас поторапливает. Что Бэллард должна как можно скорее вернуться в строй, ибо начальнику полиции угодно, чтобы улицы нашего города находились под защитой таких героев, как она.

— Ладно-ладно, — торопливо проговорил Фельцер. — Я все сделаю. Но вы должны отключить этот сайт. Вдруг на него кто-то наткнется.

— Отключим, когда вы выполните все наши условия, — произнес Таусон. — И не раньше. — Он взглянул на Бэллард. — Ну как, ничего не забыли?

— Вроде ничего, — ответила она.

— Тогда пойдемте отсюда, — скомандовал Таусон.

В его тоне отчетливо слышалось омерзение. Поднявшись на ноги, он опустил взгляд на Фельцера. Лейтенант был бледен. Казалось, у него перед глазами только что пронеслась вся его жизнь. Или, по крайней мере, карьера.

— В прошлой жизни я работал в окружной прокуратуре, — сказал Таусон. — В ОВБСС. Там у меня остались друзья, а их хлебом не корми, дай разорвать в клочья кого-нибудь вроде вас. Гордеца, которому власть в голову ударила. Не заставляйте меня им звонить.

Фельцер ничего не сказал, только кивнул. Пропустив Бэллард вперед, Таусон вышел из кабинета и хлопнул дверью.

32

В скверике перед зданием ПА Бэллард поблагодарила Таусона за спасение ее карьеры. Таусон же заявил, что Бэллард сделала все сама.

— Вчерашняя слежка за репортером… Гениальная мысль, — отметил он. — Лучше не придумаешь. А главное, Фельцер теперь у вас в кармане. Это видео — ваша страховка от чего угодно.

Обернувшись, Бэллард взглянула на ПА. В стеклянном фасаде отражалась ратуша Лос-Анджелеса.

— Мой напарник с «ночного сеанса» говорит, что ПА означает «политическая ахинея», — произнесла она. — Иногда мне кажется, что он прав. Например, сегодня.

— Берегите себя, Рене, — сказал Таусон. — Звоните, если понадоблюсь.

— Не забудьте прислать счет, хорошо?

— Подумаю. В такой ситуации результат — уже достаточная награда. Помните лицо Фельцера, когда он смотрел видео? За такое зрелище не жалко и миллиона долларов.

— Не нужно благотворительности, мистер Таусон. Пришлите мне счет. Только не на миллион долларов.

— Хорошо, пришлю.

Заговорив о деньгах, Бэллард кое о чем вспомнила.

— Кстати, у вас есть визитка? — спросила она. — Хочу порекомендовать вас одному человеку.

— Конечно есть. — Покопавшись в кармане пиджака, Таусон протянул ей стопку визитных карточек. — Возьмите несколько штук. Это бесплатно.

Улыбнувшись, Бэллард поблагодарила его.

— И еще, забыла спросить: кто-нибудь из следователей по делу «Дансерз» говорил с вами насчет Фабиана?

— Что касается визиток, это вам спасибо. И да, со мной беседовали.

— Кто приходил?

— Детектив по имени Карр.

Бэллард кивнула.

— Вы рассказали ему что-нибудь, чего я не знаю? — спросила она.

— Вряд ли, — ответил Таусон. — Насколько я помню, вы весьма дотошно меня опросили.

Бэллард снова улыбнулась, и они расстались. Таусон направился к зданию федерального суда, который находился в квартале от ПА, а Бэллард отошла к ступеням у восточной стены здания. Приятно было узнать, что Карр виделся с Таусоном. Может, все же поверил, что стрельба в «Дансерз» — дело рук копа.

Поднявшись по ступеням, Бэллард свернула направо и подошла к мемориалу павшим полицейским — модернистской скульптурной композиции с медными табличками, на которых были выгравированы имена сотрудников департамента, погибших при исполнении. Таблички были прикреплены к подобию деревянной стены. В большинстве своем они потускнели от времени. Те, что поновее, светились ярче, а одна, сияющая, буквально бросалась в глаза. Подступив ближе, Бэллард прочла имя: «Кен Честейн».

Опустив голову, она задумалась о вечном. Через несколько секунд задребезжал телефон. Вынув его из заднего кармана, Бэллард взглянула на экран. Звонил Роб Комптон.

— Рене, я только что узнал! Черт-те что такое! Ты в порядке?

— Вполне.

— Милая, почему ты не позвонила? Прикинь, я прочел обо всем в газете.

— Ну, не стоит верить всему, что пишут в газетах. Там лишь часть истории, и скоро ее дополнят. Вчера не позвонила, потому что почти весь день была без телефона. Забрала его лишь поздно вечером. Так что там за дела с АТО?