Погибель королей Лайонс Дженн

49: Важные уроки

^{(Рассказ Кирина)}

Когда я проснулся, то обнаружил, что лежу ничком на черном каменном полу комнаты для тренировок и у меня изо рта течет слюна. Все тело болело – руки, шея, плечи, бедра и голени. Я чувствовал себя так, словно снова оказался на палубе для гребцов «Страдания».

Я застонал и поднял голову. Рядом сидел Док. Вместо чая на столе стояла бутылка, и из нее он налил себе вина в чашку. Он смотрел на одолженную мной арфу, хотя, судя по его отсутствующему взгляду, сейчас он видел совсем не ее.

Услышав мой стон, Док оглянулся, увидел меня и встал. Вид у него был недовольный.

– Это было жалкое зрелище, – сказал Док, подходя ко мне. Руку он мне не протянул. – Сколько раз ты умер – три дюжины, четыре? Чему тебя учил Дарзин – самым эффективным способам насадиться на вражеский меч?

Я едва не принялся защищать Дарзина, но вовремя остановился. Мой так называемый отец учил меня лишь для того, чтобы наказывать за отсутствие успехов.

– Ты опоил меня! Давай обсудим это!

– Я же говорил, что не дам тебе поблажки.

Я сделал глубокий вдох и подавил в себе желание заорать.

Кроме того, то зелье было не самой важной частью этой истории.

– Я знаю, как действует рискория. Таких видений она не вызывает. Как тебе удалось их создать?

Кажется, ему понравилось, что я это заметил. Он постучал по зеленому камню-цали, который висел на его шее. Тот же камень носил ванэ из Манола, который убил меня в этом видении.

Тот же самый камень.

– Разбиватель цепей, – сказал он.

Я заморгал.

– Что, прости?

Док усмехнулся, видя мое замешательство.

– Ты носишь Кандальный камень, а я – его брата, Разрубателя цепей. Мы с тобой принадлежим к очень маленькому элитному клубу, в котором всего восемь членов.

Я прикоснулся к камню, висевшему у меня на шее.

– Восемь? Всего таких камней восемь?

– Да. Каждый со своими свойствами, и с каждым связаны определенные дары и проклятия. – Док вытянул губы трубочкой. – Ну что же, давай поговорим о твоем обучении.

– Нет. Я хочу поговорить о Кандальном камне и Разрубателе цепей. Я хочу поговорить об иллюзии, которую ты заставил меня увидеть.

Док со вздохом закатил глаза. И потом внезапно превратился в размытое пятно и исчез.

Острие меча укололо мою шею.

– Не нравятся иллюзии? Тогда вот тебе реальность, юноша. – На моей ключице, прямо над Кандальным камнем появилась красная капелька. Камень горел ледяным огнем – на тот случай, если у меня оставались хоть какие-то сомнения в искренности моего учителя. – Реальность в том, что ты оказался в мире, который тебя ненавидит и с радостью выбросил бы твой гниющий труп на помойку. Реальность состоит в том, что у тебя нет ни навыков, ни знаний, необходимых для того, чтобы дожить хотя бы до следующего дня рождения. Реальность в том, что прятаться в пещере от таких чудовищ, как Релос Вар, – это не жизнь.

– Я не могу отсюда уехать, – резко бросил я, но не наклонился вперед, как сделал бы в другом случае. Я помнил, что к моему горлу приставлен меч. – Не заметить дракона ты не мог. Он убьет меня, если я попытаюсь выбраться с острова.

Док рассмеялся – довольно недружелюбно, как мне показалось.

– Старик тебя не убьет. На тебе же Кандальный камень.

– Я знаю! Но это не остановит… – Я умолк.

– Ты даже не знаешь, как он действует?

Я уставился на Дока.

– По крайней мере, я знаю то, что он его убьет.

Если честно, то я предполагал, что проклятый камень на дракона не подействует, что дракон обладает неуязвимостью к заключенной в камне магии. Я посмотрел на камень и подумал, что заору во все горло, если выяснится, что все это время я мог покинуть остров. Но узнать это можно было только одним способом – спросить.

– Что он делает?

– Если я убью тебя прямо сейчас, пока на тебе этот кусок камня, твое тело все равно умрет, но Кандальный камень поменяет местами наши души. Моя душа, не твоя, отправится на встречу с Таэной, а твоя обнаружит, что оказалась в новом теле. Точнее, это поймешь ты. Вероятно, ты не будешь в восторге – если, конечно, ты не торопишься стать мужчиной средних лет с небольшим брюшком. – Он усмехнулся: похоже, эта мысль развеселила его больше, чем меня.

Я почувствовал, как каменный пол уходит у меня из-под ног. Сотня мелких частей головоломки встала на свои места. Почему Коготь отказалась меня убить. Почему Мия отдала Лирилин Кандальный камень. Почему мне казалось, что тот же самый камень не спас Лирилин.

Кандальный камень действовал по-другому. Лирилин погибла, но ее душа выжила – в теле мимика, который ее убил.

Мне стало ясно и кое-что другое.

Я поднял руку, обхватил лезвие меча и медленно отвел его в сторону. Затем я подтянул к себе стул от стола и сел.

Пока я лежал без сознания, прошло немного времени, хотя мне казалось, что прошла целая жизнь, и не одна. Лампы все еще горели, хотя масла в них поубавилось. Чай остыл, но хлеб еще не зачерствел. В лучшем случае, прошел час.

– Во время видения на мне был Кандальный камень, – сказал я. – Я был Теринделом – королем Теринделом. Кандальный камень был на мне, когда меня убил ванэ из Манола, который совершенно случайно довольно сильно похож на Тераэта…

Док знаком приказал мне продолжать.

– Ты, – я указал на него, – ты назвал отца Тераэта дураком.

«Док» – Териндел – усмехнулся и выпил вина.

– Ну да. Уж я-то знаю, верно? Я почти пятьсот лет думаю о том, как из-за своей гордости лишился короны Кирписа. Я был дураком и из-за этого все потерял. – Он щелкнул указательным пальцем по Разрубателю цепей; раздался звук, похожий на звон колокольчика. – Я здорово научился пользоваться этим камнем и поэтому иногда забываю, что меня скрывает иллюзия.

И эта иллюзия рассеялась.

Он выглядел точно так же, как ванэ из Манола в моем видении, тот самый, который нанес последний удар. Единственное отличие состояло в том, что сейчас он был по-другому одет. Он определенно не был похож на Териндела, ванэ из Кирписа, который повел свои войска против Манола.

Но я знал, что это он.

Териндела убил чернокожий ванэ из Манола. И поскольку в то время на Теринделе был Кандальный камень, он выжил – в теле своего убийцы.

– Когда я только получил амулет, который сейчас висит у тебя на шее, – сказал Териндел, – я вообще не хотел им пользоваться. Да, он спас бы меня, но ценой трона. В этом и заключается проблема «особ королевской крови». Она связана с нелепой идеей о том, что твое тело, твоя родословная более ценны, чем твои навыки, твой разум, твоя душа. А Кандальный камень не заботят вопросы происхождения. Я превратился – в буквальном смысле слова – в существо, которое ненавидел: в одного из нечистых ванэ из Манола.

– Ого. Так что… ты все еще думаешь… ну, то есть… – Я откашлялся.

– По-прежнему ли я страшный расист? Нет, я думаю, что мне удалось взглянуть на этот вопрос с другой точки зрения. – Док поставил чашку на стол и убрал меч в ножны. – Ты наиболее уязвим в тот момент, когда твоя душа меняется местами с душой твоего убийцы. Камень не следует за тобой, и один из многих навыков, благодаря которым мы выживаем, связан со знаниями и способностями, которыми обладают наши тела. Как только я осознал, что произошло, я бросился бежать. У меня не было времени забрать Кандальный камень, но у моего нового тела уже был Разрубатель цепей. Вот важный урок: один из Краеугольных камней не защищает тебя от действия других таких же.

Я кивнул. Это тоже было логично. Лирилин тоже не позаботилась о том, чтобы взять Кандальный камень. Или если она это сделала, то времени у нее хватило только на то, чтобы засунуть его в пеленки, в которые я был завернут.

– А как же Валатэя?

Он бросил взгляд на арфу.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Твоя королева. Твоя жена. Ее должны были доставить в безопасное место.

Териндел стиснул зубы.

– Ее предали. Ее приговорили к «Прогулке предателя». – Он помолчал. – Думаю, на этом мы закончим. Тебе нужно отдохнуть.

– Пожалуй, я пойду и еще раз поболтаю со Стариком.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Это не самое мудрое решение.

Я встал со стула, намереваясь побежать обратно на берег.

– Ты не можешь уйти, – сказал он.

– Это мы еще посмотрим, – отрезал я. Но мое тело предало меня. Мир накренился, перевернулся вверх тормашками, и я потек по гладкому каменному полу.

50: Жена лорда-наследника

^{(Рассказ Коготь)}

Когда Кирин вернулся в свои покои, он был в ярости. Разочарование и гнев, которые кипели в нем в течение нескольких месяцев, сейчас вырвались наружу мощным потоком. Как человек может быть таким бесчувственным? Терину плевать. Терин – бездушный монстр, которому безразлична судьба его так называемой семьи. Терин сказал, что де Моны – не настоящая семья, но до сегодняшнего дня Кирин считал его слова просто преувеличением, рассчитанным на то, чтобы произвести впечатление на новичка. Но теперь он в них поверил. Пока у Терина есть Дарзин – тиран, запугивающий всех остальных, – старику не приходится самому марать руки.

Кирин почувствовал в себе сильное желание что-нибудь разрушить, однако его комнаты были специально подготовлены к подобным случаям. Стульев здесь было мало, а уничтожение гардин не принесло бы ему особой радости. Бить горшки ему понравилось, однако они скоро закончились.

Тогда Кирин увидел арфу.

Она была в том же месте, где ее поставили слуги Терина. Он не обращал на нее внимания с тех пор, как оказался здесь. Она сидела, словно злобный стервятник, наблюдающий за смертью, болью и ненавистью. Главнокомандующий сказал, что ее имя означает «печаль». Подходящее имя, ведь именно она стала причиной величайшей печали в его жизни. Он подошел к арфе, взял ее в руки, занес над головой…

– Милый, если ты ее разобьешь, то на чем будешь играть для главнокомандующего? – послышался от дверей голос Алшены де Мон. Она вошла в комнату, как всегда, обмахиваясь веером, чтобы не потекли наложенные толстым слоем румяна и белила. – Мне это, в общем-то, все равно, но, по-моему, утеночек, утром ты об этом пожалеешь.

Кирин выдохнул и опустил арфу. Резкий голос Алшены пробил броню его гнева, и внезапно Кирин ощутил слабость.

– Госпожа, я не слышал, как вы постучали. – Он отвернулся. Сейчас он не в настроении общаться с подвыпившей женой своего отца и выслушивать ее язвительные шутки.

Алшена улыбнулась.

– А я и не стучала. Я ужасно бесцеремонное существо, но мне кажется, что я слышала звук бьющихся горшков.

Кирин посмотрел на осколки и кучки влажной земли.

– Да. Я просто… э-э… обновлял убранство комнаты. Все хорошо. Если не возражаете, то сейчас мне бы очень хотелось побыть в одиночестве.

Алшена изогнула покрытую лаком бровь.

– Ну разумеется. Я пришла только для того, чтобы поблагодарить тебя.

– Поблагодарить меня? – Кирин почувствовал, что пол уходит у него из-под ног, и прислонился к одному из столбиков балдахина.

Алшена кивнула.

– Когда Дарзин вышел за тобой после обеда, я встревожилась… – К его удивлению, сейчас она выглядела смущенной. – Должна признаться, что ты довольно громко разговаривал с моим мужем и свекром, и все это было очень четко слышно в коридоре. Надеюсь, Дарзин не причинил тебе большого вреда.

Кирин посмотрел себе под ноги.

– А. Нет, просто разбил губу. У меня есть мазь.

– Спасибо. – Это слово Алшена произнесла так, словно оно причиняло ей боль. – Не каждый решится возражать моему мужу. Я еще не поняла, то ли ты очень глупый, то ли очень смелый, но уже пришла к выводу, что ты мне нравишься. – От вина, выпитого за ужином, ее глаза казались яркими и стеклянными.

Кирин сел на постели. Его язык распух и с трудом ворочался во рту, а в голове вертелись одни банальности.

Алшена кивнула и направилась к выходу, но у двери остановилась.

– До сегодняшнего вечера я не верила, что ты – сын Дарзина.

Кирин ошеломленно уставился на нее.

– А теперь верите?

Алшена оглядела комнату.

– Можно мне войти? Я знаю, что ты хочешь побыть один, но мне сейчас очень нужна компания.

– Да, но тут грязновато. Похоже, что кто-то… э-э… разбил посуду. – Он поискал взглядом стулья, но ни одного не нашел. Эта комната не предназначалась для приема гостей.

Он уже собирался предложить ей выйти во дворик, как вдруг она указала на кровать.

– Я сяду здесь.

– Но что подумают люди?

– Ничего, если ты им не скажешь, – ответила Алшена. – А ты, похоже, не из тех, кто любит сплетничать. – Она села на зеленые простыни и расправила свой аголе. Кирин почувствовал в себе сильное желание напомнить ей о том, что благородные дамы одергивают аголе, когда садятся, а не поднимают его, но увидел ее обнаженную ногу, и это вызвало в его памяти неприятно яркое изображение ее остального тела. Он все еще боролся с воспоминаниями, полученными от демона.

– У тебя вино есть? – спросила Алшена. – До смерти хочется выпить.

Кирин смущенно пожал плечами.

– Извините… но я не знаю. Наверняка где-то здесь спрятан винный шкаф…

– Поищи его, утеночек. Я подожду.

Он посмотрел на нее, однако Алшена принялась ковырять один из столбиков балдахина длинным ногтем, покрытым красным лаком, и, похоже, уходить не собиралась.

Кирин вздохнул и отправился искать какой-нибудь напиток, чтобы наконец от нее избавиться. Через несколько минут юноша вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами.

– Я нашел вот это. – Он наполнил один бокал искрящейся золотой жидкостью, но когда стал лить во второй, Алшена почти сразу остановила его.

– Я уже взрослый, я умею пить, – с укором заметил Кирин.

Алшена глубокомысленно улыбнулась.

– Не сомневаюсь. Но, может, сначала прочтешь, что написано на этикетке этого превосходного вина?

Кирин осмотрел бутылку. На ней виднелись незнакомые буквы, похожие на странную паутину.

– Я не могу это прочесть.

Алшена кивнула.

– Это язык ванэ. – Она взяла второй бокал и пристально посмотрела на его содержимое. – Этого количества более чем достаточно для того, чтобы, как бы сказали твои друзья из Нижнего круга, «начисто меня вырубить».

Кирин посмотрел на бокал так, словно в нем змеиный яд. Наконец, заметив издевательскую усмешку на лице мачехи, он пожал плечами и сделал глоток.

Сначала он ощутил огонь внутри, затем – эйфорию, от которой по коже побежали мурашки. Его накрыла волна возбуждения. Все его ощущения обострились: он почувствовал запах земли из горшков, розовых лепестков и лимонной цедры в духах Алшены. Ощущение ослабло, а затем исчезло, как только он сделал глоток.

– Проклятье.

Алшена лучезарно улыбнулась.

– Мощная штука. Пожалуй, поблагодарю госпожу Мию при встрече.

Кирин оторвал взгляд от бокала.

– Госпожа Мия? Она оставила здесь это вино?

Алшена пожала плечами.

– Полагаю, что да. Когда-то здесь жила она.

Он нахмурился и покачал головой.

– Эти комнаты принадлежали покойной жене Верховного лорда.

– Госпоже Норе? Да, действительно. – Алшена кашлянула. – А Мия была горничной Норы. Когда Нора умерла, эти комнаты заняла Мия, а ее служанкой была твоя мать, Лирилин. – Неужели не видно, что на этой кровати спали ванэ? – Ее взгляд свидетельствовал о том, что она считает Кирина очень наивным.

– Тогда почему она от них отказалась? Почему она по-прежнему не живет в этих комнатах?

– Это, мой юный пасынок, один из великих скандалов, произошедших в доме де Мон. – Алшена хлебнула вина и с наслаждением поежилась, ощущая его эффекты. – Видишь ли, когда умерла госпожа Нора, Дарзину было… лет десять? Это же произошло гораздо больше двадцати пяти лет назад. В общем, Нора умерла, рожая его брата Девье, и жрецы Таэны отказались возвращать ее с того света.

– Обычная история, – сказал Кирин. – Они постоянно людям отказывают.

– Да, но Терин был жрецом Таэны – пока однажды не посмотрел по сторонам и не увидел, что восемь человек, стоявших впереди него в очереди престолонаследия, таинственным образом умерли[93]. Вот как он стал Верховным лордом. Ты это знал. Ну так вот, он стал Верховным лордом лекарей, а его жена умерла при родах. А его богиня не вернула единственную женщину, которую он любил. В тот день он порвал все связи с жрецами и принялся лечить сердечные раны вином.

– Это и было Дело Голосов?

– Нет, эта история произошла чуть позже него – и тогда дом едва не распался на части. Еще немного, и дом де Мон перестал бы существовать.

– О, какая трагедия! – фыркнул Кирин. – И что же его спасло?

– Не что, а кто. Мия. Она перебралась в покои по соседству с Терином и начала отдавать приказы, утверждая, что они исходят от самого Верховного лорда. Большинство лекарей знали, что это ложь, но все были в таком отчаянии, что никто не стал возражать. – Чуть помолчав, Алшена добавила: – Подумай об этом, милый. Госпожа Мия выглядит, словно ангел во плоти, но она два года управляла этим домом, словно генерал – войском, и за это время наш ранг повысился. Я никогда не буду недооценивать эту женщину; в нашем городе святые процветания не добиваются.

– Вы сказали, что она ничего не знает об окружающем мире.

– Я много вру, это часть моего обаяния. – Алшена подмигнула Кирину.

Он со смехом покачал головой.

– И эти комнаты так украсила она?

– Точно не знаю. Это было еще до того, как я вышла замуж за Дарзина. Может, она, а может, Терин – в знак благодарности за помощь. Но когда сюда прибыла я, эти комнаты уже пустовали.

– А почему, вы знаете? – Кирин сел на кровать рядом с ней и поджал ноги.

– Дарзин говорит, что Терин пришел в себя и понял, что домом правит не просто женщина, а рабыня. Поэтому он взял власть в свои руки и поставил ее на место. Но она спасла дом и вряд ли осталась бы сенешалем, если бы Терин хотел наказать ее за то, что она спасла дом от уничтожения[94].

Кирин прищурился.

– Но вы думаете, что все было не так.

Алшена прекратила обмахиваться веером, со щелчком сложила его и положила рядом с собой на кровать.

– Я думаю, что они сражались друг с другом за твою мать.

Кирин отстранился от нее, удивленный неожиданным ответом.

– За Лирилин.

– Да, – кивнула Алшена. – Мие не понравилось, что Дарзин оказывает Лирилин знаки внимания, и она попросила Терина, чтобы он положил этому конец. Терин отказался[95].

Кирин отвернулся.

– Ну конечно.

– После этого Лирилин сбежала. Это привело к страшной ссоре между Мией и Терином. Госпожа Мия покинула эти покои, и затем их заколотили. На следующий год, по условиям соглашения между домами де Мон и де Арамарин, я вышла замуж за Дарзина. В наше время Мия управляет домашним хозяйством, а Терин…

– Терин правит домом де Мон?