Год первый Робертс Нора
Лана последовала совету, присела на краешек кресла с синей кожаной обивкой и рыдала до тех пор, пока не иссякли слезы.
За это время хозяин дома успел дойти до пикапа, пригнать его обратно, набрать воды в чайник и поставить его на огонь, размышляя про себя о необычной гостье. В курятнике она казалась собранной и настороженной, готовой и, похоже, вполне способной постоять за себя. А ярко-голубые глаза смотрели яростно, хоть и налились кровью от переутомления. И это на последних месяцах беременности! Просто воительница.
Но в библиотеке матери вся эта храбрость слетела с незнакомки, оставив лишь раненую, сломленную и страдающую женщину.
Честное слово, он бы предпочел иметь дело с воинственной.
Заслышав ее шаги, он поставил сковороду на плиту.
– Прости.
– Ничего. Почти все мы кого-то потеряли недавно. – Фермер открыл холодильник и достал обернутый тряпицей кусок бекона. – Макс Фэллон был твоим мужем?
– Да.
– Тоже стал жертвой Приговора?
– Нет. Макс вывез нас из Нью-Йорка и сумел доставить в безопасное место. Но его убили. Родной брат…
– Брат?
– Да, он поддался тьме и вместе со злобной ведьмой, совратившей его, напал на нас. Им помогали люди, которые ненавидят всех, кто отличается от них самих. Они хотели убить меня. И ее. – Лана защитным жестом обхватила руками огромный живот. – Макс нас спас, пожертвовав своей жизнью. В его гибели виноваты Праведные воины и Эрик, младший брат. Они убили не только моего мужа, но и многих из тех, с кем мы жили бок о бок. Мне пришлось сбежать оттуда, чтобы не подвергать опасности других, ведь охотились именно за мной. Не исключено, что преследование все еще продолжается. И тебя тоже попытаются убить, если поможешь мне.
– Ясно, – кивнул собеседник, а потом повернулся к плите и добавил: – Омлет или яичницу?
– Кто ты вообще такой? – спросила гостья, которая снова насторожилась и сжала опущенные по бокам руки в кулаки.
– Свифт. Саймон Свифт. В прежней жизни служил капитаном в армии. В этой, как сама видишь, стал фермером. А ты?
– Лана Бингем. – Девушка медленно сняла рюкзак и отставила его в сторону. – Раньше работала поваром. Теперь стала ведьмой.
– Я так и понял, когда ты врезала по мне в курятнике.
– Это от неожиданности…
– Не переживай, толчок был совсем легким, а ведь ты наверняка способна на гораздо большее. Поваром, значит, работала? Тогда почему я тут готовлю?
Она глубоко вдохнула, раз, другой, затем склонилась над рюкзаком и достала оттуда травы, помидор, перец и пару луковиц.
– Сделать омлет?
– Конечно.
– Отличная плита. Как и кухня. – На последнем слове голос Ланы дрогнул, хотя она явно старалась говорить спокойно. – Откуда берется газ?
– Из природного кармана.
– Что это?
– Залежи газа. – Саймон неопределенно махнул рукой в сторону окна. – Оттуда проложена труба прямо к дому. Так что плита, свет, все работает благодаря ей. И немного энергии поступает от ветряков.
– Мне понадобится еще кое-что, – сказала Лана, подходя к раковине, чтобы помыть руки и ополоснуть овощи с травами. – Яйца, глубокая миска и венчик для взбивания.
– Сейчас.
Затем девушка ловко опустила на разогретую сковороду полоски бекона, достала большой нож – вполне достойно заточенный – из стойки и принялась быстро нарезать овощи на разделочной доске.
Обычный процесс приготовления еды. Как в этом мире могло остаться хоть что-то обычное? И все же, мелко шинкуя травы, Лана чувствовала себя почти прежней, впервые за последние несколько недель.
– Значит, ты служил в армии.
– Да, около десяти лет. Вернулся раньше срока, чтобы помочь родителям по хозяйству, когда у мамы диагностировали рак. Почти год она сражалась с ним и победила. А потом… Ну, сама знаешь, разразилась эпидемия.
– Соболезную.
Несколько минут они работали в тишине. Саймон протянул Лане пластиковый контейнер для слива жира от бекона и принялся с интересом следить за тем, как она готовит.
– Сколько времени ты уже в пути? – наконец спросил хозяин дома.
– Сама не знаю. Потеряла счет времени. Мы отмечали Четвертое июля, когда… я ушла из города.
– Значит, шесть недель. Что за город?
– Жители назвали его Нью-Хоуп. В Вирджинии. Кажется, он располагался к югу от Фредериксбурга. А это что за место?
– Далеко же ты забрела. Сейчас мы на западе Мэриленда.
– А что это за горы?
– Голубой хребет.
– Здесь живут еще люди?
– Неподалеку есть поселение. Мы ведем торговлю. Я отвожу продукты с фермы в обмен на некоторые другие вещи. Например, на мельнице делают муку. Из шерсти овец научились делать пряжу и ткать полотно. А еще я пользуюсь услугами кузнеца и мясника. Приходится выкручиваться.
– А врач там есть? – выливая взбитые яйца на сковороду, спросила Лана.
– Пока нет. Помощник ветеринара – самое близкое к этому.
– А как насчет Уникумов? – Она выложила готовый омлет на одну тарелку, разрезала его пополам и забрала второй кусок себе.
– Несколько объявилось. Никого, кажется, это особо не беспокоило. Молоко будешь?
– Ненавижу молоко, но да, для ребенка будет полезно.
Саймон достал из холодильника кринку и налил в стакан молоко. Гостья и хозяин дома устроились с тарелками за кухонным столом с покрытием из стильного серого гранита. Лана положила в рот кусочек омлета и закрыла глаза, впервые за несколько недель наслаждаясь вкусно приготовленной пищей. Глядя на нее, Саймон откусил большой кусок, прожевал и уважительно заметил:
– А ты не шутила насчет повара. Сто лет уже не пробовал ничего даже близко напоминающего твою стряпню.
– Если разрешишь мне остаться на пару дней, – задумчиво произнесла Лана, – то я могла бы взамен готовить. И помогать в огороде. Я научилась ухаживать за растениями в Нью-Хоуп. Полагаю, задержаться на такой короткий срок будет безопасно. Для нас обоих.
– А потом что?
– Не знаю. Я думаю только о том, как защитить ребенка, а для этого нужно постоянно перемещаться, убегать.
– А когда наступит срок рожать?
– В последнюю неделю сентября.
– И что, планируешь сделать это в одиночку, прямо в дороге?
Лана и сама понимала, насколько это глупо, и постоянно волновалась, сумеет ли пережить подобное, но не видела особого выбора.
– Я надеюсь найти безопасное убежище и там родить. Чего бы это ни стоило, никому не позволю причинить вред моей дочери.
– В поселении есть женщины, они могли бы помочь.
– Я не имею права так рисковать жизнями других людей. Ты не представляешь, на что способны эти Праведные воины.
Украшенный парк, счастливые люди. Распростертые тела, застилающий небо дым. Кровь Макса, медленно впитывающаяся в землю.
– Как раз представляю. Несколько недель назад кое-кто из них проезжал через поселение. Там их встретили совсем не дружелюбно.
– Воины были здесь? – прошептала Лана помертвевшими от страха губами.
– Насколько я понял, несколько таких путешествуют по округе и вербуют сторонников. Но, как я сказал, в поселении их не нашли.
Саймон вернулся к поглощению омлета, размышляя о тех опасностях, которые могут подстерегать на дорогах одинокую беременную женщину. Праведные воины, банды Мародеров, обычные любители наживы и мерзавцы всех категорий. Не говоря уже о том, что Лане предстоит рожать через восемь недель.
И, какой бы она ни была воинственной и способной постоять за себя, за беглянкой ведется охота.
А потому Саймон закончил трапезу, повернулся к необычной гостье и предложил:
– Тебе следует остаться здесь хотя бы до тех пор, пока не появится ребенок. Кухня в твоем распоряжении, если захочешь, даже возражать не буду. На втором этаже четыре спальни, а пользуюсь я только одной.
– Те, кто охотится за мной, могут нагрянуть и сюда. Эрик…
– Это тот брат-убийца?
– Темная магия свела его с ума. Малышка, которую я жду, особенная. Похоже, она должна стать в будущем очень важной персоной. Поэтому Эрик с Аллегрой так жаждут убить ее.
– Как по мне, особенную и важную персону тем более необходимо защитить и обеспечить безопасным кровом. Ненавижу людей, которые ищут любую возможность развязать войну и погрузить мир в кровавое противостояние. Что бы ни предлагали такие Праведные воины, мне это не нравится.
– Ты даже не знаешь меня.
Отодвинув пустую тарелку, он пожал плечами.
– Да какая, черт возьми, разница?
Ничто не сумело бы убедить Лану лучше, чем эти слова.
– Безмерно благодарна за предложение. Разрешишь немного подумать? Я так устала, что просто не в состоянии мыслить рационально.
– Конечно. Сама выбери себе спальню. Какая из них моя, сразу станет ясно. – Саймон встал и принялся собирать посуду.
– Хлопоты по кухне – моя обязанность, как мы и договорились.
– В следующий раз так и поступим. Но сейчас, уж не обижайся, ты выглядишь ни на что не способной. Так что поднимайся на второй этаж, выбирай себе спальню и отдыхай. Думаю, лучше всего тебе подойдет комната моих родителей, так как в ней есть отдельная ванная. А я должен отвезти продукты в поселение.
– Саймон, большое спасибо.
– Умеешь делать мясной рулет? – спросил он, ставя тарелки в раковину.
– Если ты найдешь мне фарш и все остальные ингредиенты, то я приготовлю лучший мясной рулет.
– Это мое любимое блюдо. Сделаешь его на ужин, и мы в расчете.
Глава 24
На втором этаже сразу напротив лестницы Лана обнаружила главную спальню с огромной кроватью, покрытой темно-зеленым одеялом. Сверху лежали четыре подушки того же цвета с золотой окантовкой, которая соответствовала оттенку обоев на стенах.
Здесь умерли родители Саймона. Ему наверняка пришлось нелегко, когда он приводил комнату в порядок, отмывая от всех следов болезни.
Несмотря на туманящее разум утомление, Лана не могла не отметить заботу, с которой все в спальне оказалось расставлено по местам. Это говорило о том, насколько любящим сыном был Саймон.
А еще он предоставил кров и еду воровке, забравшейся в курятник. Такой поступок сразу напомнил Лане о словах Ллойда во время первого общегородского собрания.
И все же она заперла за собой дверь и наложила блокирующее вход заклинание. А также не сочла излишним подпереть створку стулом.
Темно-зеленая постель манила, обещая покой, отдых и хотя бы временное отрешение от забот. Но, подумав о чистых простынях и о матери Саймона, Лана решительно направилась к примыкающей ванной, чтобы смыть с себя дорожную грязь и пыль. Не дело выказывать неуважение к женщине, чей дом стал безопасным убежищем, пачкая ее постель.
В ванной тоже царила чистота. На полках лежали аккуратно свернутые стопки полотенец. Лана поставила на пол рюкзак, разделась и открыла душевую кабину. Внутри имелось все необходимое: гель, шампунь, даже женский бритвенный станок. Так как собственные запасы беглянка давно истратила, то решила воспользоваться туалетными принадлежностями, а извиниться уже потом.
Пока по телу струилась горячая вода, смывая застарелую грязь, которая осталась даже после быстрого ополаскивания в ручьях, Лана позволила себе проронить пару слезинок. А после решила поддаться искушению – ведь кто знает, когда придется покидать это место, – и обернула волосы одним полотенцем, а тело другим. О, эта благословенная мягкость чистой ткани!
Затем Лана обернулась и принялась рассматривать себя в зеркале. Груди и живот налились, стали большими. Срок беременности уже тридцать три или тридцать четыре недели. Всем сердцем будущая мать чувствовала, что дочь растет сильной и здоровой, ощущала внутри себя разгорающуюся искорку новой жизни, которую необходимо было защитить любой ценой.
Если для этого придется положиться на щедрость незнакомца, то так тому и быть. Само собой, со всей осторожностью.
Взгляд Ланы упал на полочки рядом с зеркалом, где стояли лосьоны, кремы и прочие восхитительные женские косметические средства.
– Мэделин Свифт, – прошептала она, – я крайне тебе признательна и надеюсь, что ты не станешь возражать.
С наслаждением Лана нанесла крем на кожу, почти физически чувствуя, как тело радуется увлажнению. Затем надела висевший на двери халат, так как в рюкзаке давно не осталось чистых вещей.
С чувством глубокой благодарности Лана откинула одеяло, растянулась на простынях, положила голову на подушки и погрузилась в сон.
И резко вскинулась при пробуждении, пытаясь вспомнить, как оказалась в уютной комнате.
Постепенно в сознании всплыли и ферма, и мужчина с суровым лицом, но щедрыми поступками.
Лана поднялась быстро, насколько позволял огромный живот, заправила кровать, повесила обратно халат и оделась.
Тени от солнца подсказывали, что полдень давно миновал. В лесу беглянка научилась довольно точно определять время. А значит, она проспала не меньше двух часов. Если она собирается остаться на ночь – видит бог, ей этого очень хотелось, – то нужно отработать свое проживание.
С проснувшимся любопытством Лана тихо прошлась по второму этажу и заглянула в небольшую ванную в конце коридора, которой явно пользовался хозяин дома. Помещение оказалось гораздо меньше того, которое он предоставил в распоряжение гостьи. На двери висело полотенце, на небольшой полочке под зеркалом стоял стакан с единственной зубной щеткой.
Потом Лана исследовала остальные комнаты. Рядом с ванной располагалась гостевая спальня: вряд ли Саймон пользовался простынями с розовыми цветочками. Следующей шла гостиная с большим диваном и столиком для шитья возле окна. Последней по коридору оказалась комната Саймона. Об этом говорил легкий запах земли и свежескошенной травы, а также беспорядок: незаправленная постель и брошенные на спинку стула рубашки.
Также Лана заметила в углу ружье и с уважением кивнула, одобряя желание держать оружие поблизости от того места, где спишь. Спустившись вниз, она не застала фермера на кухне, но увидела его в саду, выглянув из окна. От работы мотыгой на полуденном солнце рубашка на спине мужчины намокла от пота. Собаки устроились в тени яблонь рядом с могилами и дремали. Лошади наблюдали за хозяином, вытянув любопытные носы над изгородью.
Первым побуждением Ланы было выйти и предложить помочь с прополкой, но затем она заметила чистую посуду возле раковины. Непохоже, что за то время, пока гостья спала, Саймон успел пообедать. Так что лучшим способом заслужить право остаться в доме будет приготовить поесть.
Когда фермер вошел на кухню, потный и голодный, то увидел у плиты Лану. Возле нее уже крутились забежавшие вперед собаки. Чем-то очень вкусно пахло. С удивлением он понял, что отчасти приятные ароматы исходят от самой девушки.
Она собрала наверх волосы, теперь отливавшие медными нотками жженого сахара и блестевшие на солнце. Когда она обернулась, ее лицо поразило Саймона своей тихой настороженной красотой.
Настороженность, похоже, относилась именно к нему, так как бешено махавшие хвостами собаки Лану совершенно не беспокоили.
– Что готовишь? – стараясь говорить приветливо, но отстраненно, спросил Саймон.
– Рис с овощами. Подумала, что сытный обед тебе пригодится больше, чем помощь в саду.
– Правильно подумала. – Он подошел к раковине и помыл руки. – Где ты раньше работала поваром?
– В Нью-Йорке.
– Ого. Огромный город.
– Да. – Лана положила еду на тарелку, достала из ящика полотняную салфетку и вручила все это собеседнику. – Я заметила в холодильнике закваску для хлеба.
– Ага. Отец любил печь. Готовить не умел совсем, а вот печь любил. Я тоже все собирался, но…
– Если хочешь, я тоже могу испечь хлеб.
– Было бы замечательно. – Саймон сел за стол и спросил: – А ты сама собираешься обедать?
Лана кивнула, но не стала накладывать еду, а, слегка замявшись, произнесла:
– Я хотела поблагодарить…
– Ты уже это сделала.
– Я даже не помню, когда последний раз принимала горячий душ. Прошу прощения, если снова разревусь, в основном это из-за гормонов, но… Сама возможность дочиста отмыть волосы… Я использовала шампунь, гель и крем твоей матери. Они были открыты. Если следовало сначала спросить…
– Сделай мне одолжение и не плачь из-за такой ерунды. – Саймон поднял на Лану ореховые глаза, в которых зеленый смешивался с золотым. В его взгляде читалось раздражение. – Серьезно, это испортит мне все впечатление от обеда, а ведь он получился потрясающим. Уверен, мама не стала бы возражать, так что и я не собираюсь. Слушай, я тоже пользуюсь вещами отца. Просто не сумел выкинуть ничего из принадлежавшего родителям. Так что бери, что нужно.
– Я нашла и нераспакованные средства. Их можно обменять на что-нибудь.
– Не надо. Пользуйся сама, – резковато ответил Саймон. – Если бы я собирался обменять вещи родителей, то давно бы так и поступил.
Поняв, что разговор разбередил рану от потери, Лана молча положила себе риса и села за стол.
– Есть ли в доме комнаты, куда мне нельзя заходить? – спустя некоторое время спросила она.
– Не считая запертой кладовки в подвале, где я храню изуродованные трупы своих жертв, можешь свободно ходить везде.
– Хорошо, буду держаться подальше от подвала, – отозвалась Лана, принимаясь за еду. Саймон был прав: блюдо получилось очень вкусным. – А аллергия на продукты у тебя есть?
– Начинаю энергично плеваться от шпината.
– Значит, в мясной рулет его добавлять не буду.
Саймон предоставил Лане полную свободу, предполагая, что она задержится на пару дней, пока не придет в себя. Его это нисколько не стесняло, тем более новая знакомая оказалась потрясающим поваром.
Да и, честно сказать, эти пару дней она не сидела без дела. Может, он раньше и не обращал внимания на беспорядок, пыль и собачью шерсть, но уж точно заметил, когда все это исчезло. Вытаскивать выстиранные вещи прямо из машинки по мере необходимости Саймон тоже привык, но гораздо удобнее оказалось найти все на своих местах и аккуратно сложенным.
Собакам гостья тоже пришлась по душе. Как-то вечером Саймон зашел в библиотеку и застал там сидящую в темноте Лану, которая, очевидно, горевала по мужу. Харпер положил голову ей на колени, а Ли устроился в ногах.
Саймон собирался отвезти будущую мать в поселение, как только она придет в себя, а там уже сдать на руки одной из знакомых женщин. Любая из них уж точно знает о беременности и родах больше, чем бывший военный.
Он пока не решил, принимать ли всерьез слова Ланы насчет уникальности ребенка и желания злых сил его уничтожить. Но, несмотря на привычку жить одному, Саймон не мог бросить на произвол судьбы возможную жертву гонений.
Родители бы этого не хотели. Он сам этого не хотел.
Лана не слишком много разговаривала, что вполне устраивало привыкшего к тишине фермера.
Он воспринимал девушку как помощницу по хозяйству, которая готовила завтрак, обед и ужин, занималась домом и уборкой. А еще развлекала себя сама и была довольно привлекательной, особенно когда ее взгляд перестал казаться затравленным.
Спустя пару дней Саймон честно признался себе, что скучал по общению, возможности вернуться после обхода и получить вкусную горячую пищу, а также переложить часть обязанностей по дому и огороду на кого-то другого.
Лана отказывалась подходить близко к кукурузному полю, и он не спрашивал почему.
На четвертый день между хозяином и гостьей установилось комфортное взаимопонимание и молчаливое разделение дел, что беспокоило Саймона. Такие обстоятельства обычно вели к взаимозависимости.
Но как следовало поступить? Лучше всего было подтолкнуть Лану к идее переехать в поселение и обосноваться там, пока не родится ребенок.
А потому однажды за ужином, состоявшим из жареной курицы и картофельного салата, Саймон завёл необходимый разговор.
– Завтра я повезу продукты в поселение.
– Если будет возможность, обменяй что-нибудь на муку. Она почти закончилась.
– Ты лучше разбираешься, чего еще не хватает, так что поехали со мной. Сможешь сориентироваться на месте.
– Я могу составить список, – медленно ответила она, задумчиво глядя на Саймона печальными голубыми глазами.
– Как вариант. Только тебе же наверняка тоже что-то нужно. Лично для себя.
– Мне ничего не нужно. Но если ты хочешь, чтобы я покинула дом…
– Я такого не говорил, – быстро возразил мужчина. Хотя и думал об этом. Но это разные вещи. – Слушай, в поселении живут женщины, которые тоже были в твоем положении. В смысле, рожали детей. Да и люди там иногда проезжают. Может, и врач среди них попадется…
– У меня пока есть время, – тихо ответила девушка, теребя кольцо на цепочке, которую носила на шее. – И я могла бы больше делать по хозяйству…
– Боже, Лана, – Саймон редко обращался к гостье по имени, да и сейчас поступил так скорее в порыве раздражения, – не заводись, а? Я просто говорю, что тебе лучше жить рядом с людьми, которые знают, как поступить, если ребенок вдруг попросится на свет. Если тебя это не волнует, то нервы у тебя, черт побери, покрепче канатов.
– Я напугана до смерти. Просто в ужасе. Даже абсолютно точно зная, что дочери суждено родиться, выжить и совершить множество великих дел, я испытываю ни с чем не сравнимый страх.
– Ты не выглядишь напуганной, – хмыкнул Саймон, внимательно посмотрев на собеседницу.
– Пока я была в пути, я не позволяла себе поддаваться панике, – тихо отозвалась она, положив ладонь на живот. – Иначе просто не сумела бы двигаться дальше. Просто легла бы и не шевелилась. Я пообещала себе, что найду безопасное место, где дочь сможет появиться на свет. И однажды увидела ферму. Дом на холме, зеленые поля, животные – все словно с картинки из прошлого мира, до того как он прекратил существование.
Лана принялась рассеянно поглаживать живот круговыми движениями.
– Но даже тогда я не разрешала себе надеяться. Думала лишь о насущном: как сорвать помидор, как забрать яйца, как насытиться. И даже не мечтала найти убежище и покой. Пока ты не заговорил со мной и не предложил остаться. Только тогда я начала надеяться. Знаю, нечестно было возлагать на тебя надежды. Но так произошло. Ради дочери мне пришлось так поступить.
Нет, Лана не выглядела напуганной. И не умоляла Саймона оставить ее. Иначе он не смог бы отказать. Вместо этого она сохраняла спокойное и серьезное выражение лица, готовая принять любой ответ.
Кто в состоянии сопротивляться подобному мужеству?
– Давай сойдемся на том, что я привезу сюда одну из знакомых, Энн. Она мне напоминает бабушку, хотя и убила бы, если бы услышала эти слова. Вы познакомитесь, поговорите о детях – у Энн их было несколько, – и, когда настанет время родов, она могла бы помочь тебе.
– Ты первым возьмешь дочь на руки.
– Что?
– В ночь, когда ветер будет яриться. – Взгляд Ланы изменился, потемнел и теперь словно смотрел сквозь собеседника. – Рождение Избранной ознаменуют молнии. Ты станешь учить ее, хотя в прежней жизни она все умела. Я же буду наставлять в магии, хотя и превзойдет меня дочь. То будет время безопасности, пока вокруг сгущается тьма. Но придет день, и в Книге заклинаний и Круге света обретет она меч и щит. И восстанут одаренные, и займет она свое место по праву рождения. Но чтобы исполнить предназначение, драгоценное дитя Туат де Дананн рискнет всем. И для этого придет она в мир, и ты первым возьмешь дочь на руки.
Лана побледнела и протянула дрожащую руку за стаканом с водой.
– Что это было?
– Моя дочь. – Лана сделала несколько глотков, пережидая головокружение. – Не знаю, как объяснить. Иногда я вижу ее так же отчетливо, как тебя сейчас. Она прекрасна: такая отважная и красивая. – Глаза будущей матери заблестели, но слезы так и не пролились. – Иногда я слышу ее голос у себя в сознании и без него ни за что не добралась бы сюда. А иногда дочь говорит через меня. Либо раскрывает мысли настолько, что я могу их озвучить.
И в этот момент Саймон поверил ей. Безоговорочно.
– Кто она такая?
– Ответ для этого мира. Я боюсь того, что моему ребенку предстоит совершить и чем ей придется для этого пожертвовать. Понимаю, что много на тебя взваливаю…
В этот момент оба пса подскочили со своих мест и залились лаем.
– Слышу. – Не сводя глаз с Ланы, хозяин дома встал из-за стола. – Кто-то подъезжает. Тебе лучше спрятаться в подвале, пока я не выясню, кто к нам пожаловал. И возьми с собой ружье. – С этими словами он вручил девушке обрез, который на время ужина положил на холодильник.
Проходя мимо двери, Саймон подхватил стоявшую в углу винтовку и вышел на крыльцо, чтобы проследить, как по усыпанной гравием дорожке приближается незнакомая машина.
Он приказал собакам сидеть и ждать, пока из кабины выбирались двое мужчин, оба с оружием на поясе.
– Приветствую, – спокойно сказал хозяин дома, следя за позами, руками и выражениями лиц чужаков.
Он сразу распознал, что надвигаются неприятности, и был готов с ними разобраться.
У водителя на лице виднелся огромный шрам, который тянулся из-под правого глаза по щеке вдоль линии челюсти до левого уха, будто хищник полоснул когтями.
Из-за этого ухмылка у незнакомца выходила кривой и зловещей.
– Приятное у тебя тут местечко, – протянул спутник шрамолицего с неопрятной седеющей бородой.
– Да, мне нравится.
– Не слишком ли большая территория для одного человека?
– Зато время пролетает незаметно. Чем-то могу вам помочь?
– Мы ищем женщину.
– Как и все мы, – усмехнулся Саймон.
– Не просто какую-то женщину, а вполне определенную, – улыбнулся в ответ бородатый и достал из кармана листок, развернул и показал фермеру отлично нарисованный портрет Ланы.
– Красивая. Я и сам не отказался бы ее найти.
– Она на седьмом или восьмом месяце беременности. Кто-то видел ее неподалеку.
– Думаю, я бы запомнил, если бы встретил симпатичную беременную женщину. Как вы умудрились ее потерять?
– Не твое дело, – отрезал шрамолицый.
– Просто поддерживаю беседу. Посетителей у меня не слишком много, сами понимаете.
– Должно быть, скучно жить здесь одному, – протянул бородатый, задумчиво оглядываясь по сторонам.
– Как я и сказал, мне есть чем заняться.
– И все же. Эта ферма находится далеко от главных дорог, на отшибе. А продуктов здесь, похоже, хватит на целую армию. Так вышло, что у нас как раз много голодных ртов. Так что мы заберем прицеп и пару коровок.
– Я сейчас не планирую производить обмен, но спасибо за предложение.
– Никто ничего тебе и не предлагает. – Шрамолицый вытащил пистолет. – Мы просто возьмем, что захотим. Так что быстро вали за прицепом.
– Не очень-то вежливо так разговаривать с владельцем территории.
Саймон молниеносно оказался рядом со шрамолицым, который держал оружие, как ковбой во второсортном вестерне: для демонстрации крутизны. Так что оказалось несложно врезать по запястью, нанося одновременно локтем другой руки удар в лицо бородатому, а потом в три плавных движения отнять пистолет.
– Я бы пристрелил вас обоих на месте, – как ни в чем не бывало продолжил бывший военный, добавив в голос стальные нотки, – но не в настроении копать могилы. И подумай дважды, прежде чем потянешься за оружием, – предупредил он бородатого. – Теперь аккуратно, двумя пальцами, положи его на землю. Либо я выпущу пулю в живот твоему приятелю и оставлю его истекать кровью.
– Он мне не приятель.
Читать бесплатно другие книги:
