Год первый Робертс Нора
Саймон собирался ответить, но тут услышал за спиной голос Ланы:
– А вот я не прочь выкопать пару могил.
Быстро бросив взгляд через плечо, фермер постарался не выказать удивления. Потому что женщина, которая стояла с ружьем на крыльце и целилась в незваных гостей, ничем не напоминала Лану.
От беременности не осталось и следа, стройную фигуру сменило почти мужское телосложение, а вместо медовых длинных волос была короткая темная стрижка. На грубоватом обветренном лице играла неприятная ухмылка.
– В конце концов, это будут уже не первые захоронения… – добавила не-Лана.
– Прошу, не горячись, дорогая, – елейным голосом произнес Саймон, вытаскивая пистолет из кобуры бородатого. – Мы ведь покрасили крыльцо только прошлой весной. Кстати, моя жена гораздо менее миролюбива, чем я, – продолжил он. – А ребята, которые целятся в вас из сарая, и совсем кровожадные. Говорите, продуктов хватит на армию? Ну да, мы неплохо питаемся. И даже дали бы часть урожая вам, если бы вы попросили вежливо. Но хамов не любят нигде. Верно, милая?
– Ненавижу хамов. Последний забрызгал нам кровью все крыльцо. Так что этим, пожалуй, просто прострелю ноги.
– Как видите, мою жену лучше не злить. И на вашем месте я бы запрыгнул обратно в машину и убрался туда, откуда приехал. Иначе я не сумею удержать своих помощников от праведного возмездия. Если только вы не ищете судьбы Бонни и Клайда.
– Верни оружие.
– Считайте его компенсацией за моральный ущерб. В следующий раз будете вести себя вежливее, а сейчас проваливайте с моей земли, иначе я позволю жене проделать в вас несколько дыр, а потом натравлю собак.
При слове «натравлю» Харпер и Ли оскалились и зарычали.
Чужаки отошли от крыльца и забрались в машину. На этот раз за руль сел бородатый. Саймон внимательно следил за обоими мужчинами и вскоре понял причину рокировки: шрамолицый выхватил из бардачка запасной пистолет и прицелился в фермера. Однако тот успел выстрелить первым и перевел дуло на бородатого, но он уже развернул машину и помчался прочь, так, что из-под колес полетел гравий. Отъехав, бородатый остановился и вытолкнул напарника через пассажирскую дверь. Саймон сменил пистолет на винтовку и вскинул ее, но автомобиль уже исчез в клубах пыли.
– Черт, похоже, нам все же придется копать могилу. Я не знал, что ты умеешь менять облик.
– Не умею. – Лана опустила ружье и сделала пару шагов к собеседнику, а затем тяжело опустилась на ступеньку крыльца и вернула себе прежнюю внешность. – Просто набросила иллюзию. Как… костюм. Никогда раньше так не делала. Ох, сколько же сил это забирает! Ты убил того мужчину.
– Это был его выбор, не мой.
Лана кивнула.
– Эти двое были среди напавших на Нью-Хоуп. Это я оставила шрам на лице мертвого. Хотя сама не знаю как. И пару недель назад они едва не догнали меня.
– Я же велел тебе спрятаться в подвале.
– А дальше что? – Лана вскинула голову, воинственность снова вернулась. – Сидеть, трястись от страха и ждать, пока кто-то другой будет меня защищать? Я давно покончила с этим. Оставила в прошлой жизни. Мне показалось, если чужаки увидят иллюзию, то поверят тебе и уедут. А потом я услышала, что они собираются забрать коров, и поняла, что дело осложнилось. – Она некоторое время сидела молча и гладила собак, а потом добавила: – Завтра утром я уйду. Просто хочу дать время тому подонку уехать подальше.
Саймон присел рядом с Ланой. Раньше он намеренно не касался гостьи, но сейчас аккуратно взял ее за подбородок и развернул лицом к себе.
– Ты никуда не пойдешь. Я предложил остаться на ферме, потому что тебе требовалось безопасное место. Бог свидетель, ты это заслужила. Я верил, что ты искренне опасаешься погони, но считал это легким преувеличением или даже паранойей беременной женщины. Я ошибался.
– Тот тип может вернуться и привести с собой других.
– Ему подобные умеют нападать только на беззащитных, – покачал головой Саймон, почесывая за ушами собак. – А этот теперь знает, что мы способны постоять за себя. Я не возражаю, чтобы ты возложила на меня надежды. Справлюсь. – Он встал и решительно добавил: – Как мог справиться и с теми двумя.
– Я знаю. Видела. Чем ты занимался в армии?
– Выполнял приказы, – улыбнулся Саймон.
– И раздавал их. Ты же был капитаном, так?
– Раньше. Сейчас я просто фермер. – Он снова сел и обвел взглядом поля. – Но могу защитить свою землю и свой дом. И тех, кто находится в нем.
Лана подумала, что видит перед собой воина. За спокойствием и дружелюбием таилась тщательно сдерживаемая опасность. Как стальной клинок в бархатных ножнах. Она уже видела это раньше – глядя на Макса. Особенно на пути к Нью-Хоуп, когда они обросли множеством попутчиков, которых требовалось защищать.
И вот перед Ланой другой воин, другой лидер.
– Вместе легче справляться. Я тоже умею защищаться и защищать.
– Я это знаю. С тех самых пор, как наткнулся на тебя в курятнике.
– Я не всегда была такой. В Нью-Йорке – боже, неужели это было всего полгода назад? – я предпочитала ходить по магазинам и планировать вечеринки. Мечтала открыть собственный ресторан. И никогда даже не держала в руках пистолет, а уж тем более не стреляла из него. А способности… Они казались бледной тенью нынешних.
– Похоже, ты обрела уверенность в себе.
– Скорее, мне пришлось ее обрести. А ты остался бы в армии, если бы не вернулся на ферму помочь родителям?
– Нет, в любом случае пора было заняться чем-то другим.
– И чем ты планировал заняться?
Саймон внезапно понял, что они с Ланой впервые за все время свободно беседуют. Несмотря на то, что всего в нескольких ярдах от них валяется труп. И почему это сразу не показалось странным?
– Я собирался открыть собственный бизнес в городке неподалеку, в котором теперь не осталось жителей.
– И что за бизнес?
– По изготовлению мебели. Это было любимым занятием отца, а я вроде как его перенял. Люблю делать что-то своими руками, в собственном темпе и по-своему. И хотел поселиться близко к родителям, потому что всю жизнь провел вдали от них. – Солнце начало клониться к горизонту, и Саймон понял, что готов еще долго просидеть так на ступенях крыльца, говоря с Ланой о планах и мечтах. Но все же заставил себя встать и отправиться за лопатой. – Нужно выкопать могилу.
Лана осталась на месте, обхватив обеими руками живот. Несмотря на недавнюю угрозу, жестокость и смерть, она чувствовала себя в безопасности.
Глава 25
В конце концов все произошло именно так, как предсказала Лана. Она не поехала в поселение, и оттуда тоже никто не явился. Любой из вариантов мог стоить невинных жертв, если бы вернулись Праведные воины.
Нерожденная дочь говорила с матерью и через нее и утверждала, что все идет так, как предначертано.
А потому Лана готовила еду, помогала в саду, собирала яйца и черпала душевный покой в этих простых занятиях.
Когда лето стало клониться к осени, пришло время собирать урожай и закатывать его на зиму в банки, варить джемы, пока Саймон косил сено, жал пшеницу и собирал кукурузу.
Однажды он привез из поселения семена карликовых апельсиновых и лимонных деревьев – по три каждого. Лана сочла это бесценным чудом.
– Надеюсь, они прорастут, – заметил довольный фермер, сажая трофеи в горшки и ставя в теплицу. – Мечтаю пить лимонад следующим летом.
– А я – есть утку по-пекински.
– А если удастся раздобыть лаймы, то добавим к списку и текилу, – добавил Саймон, и Лана рассмеялась, поливая семена. – Похоже, ты обожаешь текилу. Первый раз вижу, как ты смеешься.
– Мы сажаем апельсиновые зернышки в землю, сдобренную куриным пометом, и рассуждаем о том, как будем распивать текилу. Это довольно забавно.
– Эй, не надо недооценивать куриное дерьмо! Отец утверждал, что это удобрение способно заставить вырасти что угодно.
– Поживем – увидим.
Лана ненадолго задумалась, а потом решила кое-что проверить. Она вытянула ладони над горшком и позволила магии литься из нее, сквозь нее. И ощутила прилив энергии, расцвет чего-то нового.
Из земли показался нежный зеленый росток и потянулся к свету.
Лана снова рассмеялась. Сначала от удивления, потом от радости. Подняла сияющие от счастья глаза на Саймона и заметила, как он на нее смотрит.
– Вот это номер, – с трудом выдавил он.
– Если ты не хочешь, чтобы я пользовалась способностями…
– Я что, похож на идиота? – негодующе спросил мужчина, и в его ореховых глазах вспыхнули зеленые искры. – Я стараюсь принимать мир таким, каков он есть. А пока все идет к тому, что одному фермеру удалось заполучить в свое распоряжение ведьму, которая умеет ускорять рост урожая. Тебя беспокоит твой дар?
– Нет, но…
– Тогда почему он должен беспокоить меня? Наибольшая проблема этого мира заключалась в том, что люди постоянно винили других в своих бедах. Тыкали пальцами, или ножами, или пушками в тех, кто отличался от них хоть в чем-то. Так что мы обязаны лучше распорядиться своими жизнями. Возможно, сейчас нам выпал последний шанс все исправить. – Саймон постучал по другому горшку. – А еще один сумеешь прорастить?
Лана снова выплеснула наружу магию, в этот раз испытав только радость. Затем отступила на шаг от проклюнувшегося побега.
– Не знаю, исходят эти способности от меня или от дочери. Или от нас обеих. Но точно уверена, что она изменила меня. Даже если завтра я очнусь и обнаружу, что все эти месяцы оказались сном, то все равно не стану прежней. Ой! – Лана снова рассмеялась и прижала ладонь к животу.
– Ты в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Саймон, который внимательно следил за собеседницей.
– Да. Просто дочка пинается. – Удивив их обоих, она взяла мужчину за руку и прижала его ладонь к своему животу.
Саймон почувствовал толчок, который, казалось, сдвинул что-то глубоко в душе. Когда новая жизнь снова толкнулась в его ладонь, это прикосновение по непонятной Саймону причине отозвалось в сердце.
Похоже, на свет скоро появится не просто невинное беззащитное дитя, но и яростный воин, если судить по силе толчков.
– Эй! Да она у тебя боевая малышка.
Сделав шаг назад, Саймон заметил, что Лана светится от счастья, почти как тогда, когда заставляла появиться из земли побеги деревьев. Это сияние вызвало к жизни что-то и в его душе.
Как бывший военный он точно знал, когда необходимо отступить.
– Ладно, работы еще полно. Справишься дальше без меня?
– Конечно.
Когда Саймон ушел, Лана еще долго стояла молча, ощущая запах земли и расцветающей новой жизни.
Саймон старался загрузить себя работой и обращался с Ланой так, как обращался бы с сестрой, если бы она у него была. В сентябре мимо фермы еще дважды проезжали группы путников. Оба раза девушка пряталась в доме и пережидала, пока чужаки не скроются из виду.
Саймон давал им продукты и указывал направление до поселения. Кто-то может там задержаться, другие двинутся дальше в поисках лучшей доли. Или просто в поисках чего-то другого.
Проводив вторую группу путников, фермер вошел на кухню и обнаружил Лану, которая помешивала рагу, держа ружье. Он забрал обрез и поставил его в угол.
– Восемь человек. И один из них с крыльями. Никак не могу привыкнуть к этому зрелищу. Несколько дней назад их группа проходила мимо окраины Вашингтона. – Саймон сполоснул руки, так как стол уже был накрыт, и продолжил пересказывать новости. – Они слышали выстрелы, над городом стояли столбы дыма. К группе присоединился один из местных, так вот, по его словам, Макбрайд – надеюсь, я верно запомнил имя – до сих пор жива и вместе с остатками правительства пытается удержать столицу. Но каждый раз, как удается восстановить коммуникации, кто-то снова их обрывает.
– Такое ощущение, что мы говорим о параллельной реальности.
– Да, точно. Но это не так. Еще ходят слухи о людях в лабораториях и военных лагерях.
– Люди в лабораториях? Одаренные?
– Да, но не только. По примерным подсчетам… – Саймон замолчал, размышляя, следует ли рассказывать дальше, и почти решил ничего не говорить, но все же не смог утаить правду. – Я сообщаю об этом только потому, что ты имеешь право знать. Но данные не подтверждены, это просто слухи.
– Ладно. – Лана насторожилась.
– В общем, те путники сказали, что эпидемия прекратилась сама собой. Это хорошая новость. Плохая же заключается в том, что, по приблизительным подсчетам, болезнь унесла жизни более восьмидесяти процентов населения. Мирового населения. Более пяти миллиардов человек. Может, и еще больше…
– Мне нужно выпить.
Саймон достал из кладовки бутылку виски и налил немного.
– Несколько дней назад я уже слышал похожие новости, – сказал он, проглотив половину содержимого стакана. – В поселении один парень возится с радио и связался с другими людьми, в том числе с парочкой выживших из Европы. Там дела обстоят ничуть не лучше. Учитывая, сколько людей покончило с собой да убито в разных инцидентах, можно смело предположить, что погибших в мире гораздо больше восьмидесяти процентов. Нью-Йорк… Ты точно хочешь знать?
– Да. Но даже если бы не хотела, я обязана это услышать.
– Нью-Йорк теперь контролируют Темные Уникумы. Ходят слухи о человеческих жертвоприношениях и сожжении на кострах таких, как ты. Военные удерживают часть регионов, сосредоточив силы на западе Миссисипи, но, насколько я понял, командование разрознено и не может договориться между собой. Еще есть разные фракции, которые охотятся за всеми одаренными, и темными, и светлыми.
– Вроде Праведных воинов.
– Они возглавляют парад. Мародеры в основном переезжают с места на место и занимаются налетами. Но не гнушаются и ловить Уникумов, за головы которых объявлена награда.
Саймон отметил, что Лана принялась спокойно накладывать рагу на фарфоровое блюдо из материнского сервиза, как и всегда стараясь не просто вкусно приготовить, но и красиво подать.
– Значит, для таких, как я, в мире стало вдвойне опасно. На нас теперь охотятся все. Сложно представить, что в таких условиях мы сможем все исправить, все сделать правильно – как ты говорил несколько дней назад. – Она поставила блюдо на стол.
– Я по-прежнему в это верю.
Лана принялась раскладывать рагу по тарелкам, затем села, дождалась, когда Саймон займет место напротив, и только потом сказала:
– Когда я жила в Нью-Хоуп, то видела, на какие потрясающие вещи способны люди, когда работают вместе. А потом чужаки пришли и попытались все это разрушить. Ты был солдатом.
– Да.
– Максу тоже пришлось вступить в войну. Он принял решение сражаться, потому что хотел защитить любимых. Ты поступал почти так же: убивал, чтобы защитить невинных. А еще по собственной воле раздавал голодным путникам продукты, которые вырастил собственными руками. Поэтому я тоже верю, что зло не может победить, пока существуют такие люди, как вы с Максом. Как жители Нью-Хоуп, которые каждый день выбирают добро, а не разрушение.
Саймон подумал, что точка зрения собеседницы гораздо более оптимистична, чем его собственная, но не возражал против такого баланса.
– Кстати, я прочитал одну из книг твоего мужа. – Лана вскинула на него удивленный взгляд. – Мне понравилось. Он был замечательным писателем.
– Так и есть. – Она улыбнулась, хотя в глазах стояли слезы. – Он был замечательным.
В конце долгого трудового дня, после ужина Саймон всегда удалялся в амбар, чтобы заняться любимым делом. А час или два перед сном проводил с книгой в библиотеке.
Несмотря на любовь к телевизионным шоу, в которой мужчина не стеснялся признаться, чтение восполняло нехватку развлечений. А еще он скучал по пиву и надеялся, что в поселении удастся наладить работу пивоварни. В большинство вечеров приходилось довольствоваться чаем, и Саймон почти распробовал этот напиток. Хотя он и не мог заменить пиво.
Собаки чаще всего составляли компанию хозяину, так что окончание вечера проходило в комфортной, приятельской обстановке. Обычно он выводил их на прогулку, прежде чем отправиться отдыхать.
Книги помогали отвлечься от мыслей о работе, о ситуации в мире, о женщине, спящей в соседней комнате. Работа никуда не денется, с миром ничего нельзя поделать, а вот о Лане Саймон старался думать как можно меньше.
Последние пару вечеров он посвятил изучению одного вопроса. Книги годились для получения новых знаний еще лучше, чем для развлечения.
С тех пор как родители умерли, он значительно расширил библиотеку, так как вести дела на ферме в новом мире без поставок, электричества и прочего оказалось куда сложнее, чем в мире до эпидемии.
Книги научили Саймона разводить пчел и разделывать скот, изготавливать сыр и масло. Нашлись и рецепты народной медицины. И даже кулинарная книга.
Хотя некоторые навыки все равно оставались прерогативой жителей поселения, а готовку Саймон с удовольствием перепоручил Лане.
Он читал, испытывая одновременно восхищение и отвращение, приправленные изрядной долей страха, когда услышал шаги гостьи. Раньше она никогда не выходила из спальни после того, как закрывала дверь на ночь. От неожиданности Саймон вскочил с кресла и захлопнул книгу.
В библиотеку вошла растрепанная Лана. Большая мешковатая футболка едва доходила до середины бедра, а над огромным животом и вовсе задиралась неприлично высоко.
Застигнутый врасплох фермер тут же отметил красивые ноги девушки, но постарался выбросить неподобающие мысли из головы.
– Прости. Никак не могла заснуть.
– Ничего. Тебе что-то нужно?
– Я хотела взять книгу… – Лана осеклась, когда заметила обложку тома, зажатого в руках собеседника. – «Рожаем дома»?
Он понял, что отвлекся, разглядывая полуодетую девушку, и забыл скрыть название своего вечернего чтения.
– В поселении можно позаимствовать книги на самые разные темы. А эту пришлось украсть, потому что я не мог придумать правдоподобного объяснения своему интересу. Считаю, нужно знать, что делать, когда срок подойдет.
– Отличная идея. Тогда хоть один из нас будет представлять процесс. – Лана потерла ноющую поясницу. – Я обсуждала роды с Рейчел, врачом из Нью-Хоуп, но планировала вплотную заняться изучением вопроса ближе к сентябрю. Что ж… Пока я просто хочу почитать что-нибудь и, пожалуй, согрею чай.
– Я займусь этим. А ты садись. Выглядишь слегка потрепанной.
– Я бы оскорбилась, если бы не чувствовала себя именно так. Может, мне тоже следует полистать пособие по родам?
– Не стоит, если хочешь сегодня заснуть. – Саймон улыбнулся, когда собеседница рассмеялась.
– Ай! – тут же вскрикнула она, прижав ладонь к боку.
– Должно быть, сложно даже задремать, когда тебя все время пинают изнутри.
– Не знаю, не думала об этом. Рейчел говорила, что схватки Брэкстона-Хикса похожи на репетицию перед настоящими. – Лана произносила каждое слово отдельно, устраиваясь удобнее в кресле.
– Тебе больно?
– Терпимо. Просто достаточно неприятно, чтобы препятствовать сну. – Она медленно выдохнула и выпрямилась.
– Может, это… ну, то самое.
– То самое? Ты имеешь в виду, что роды начались? Ну нет, просто ложные схватки. Думаю, я бы почувствовала. Почувствовала бы, верно? Почти уверена, что чтение и ромашковый чай помогут расслабиться и заснуть. Или обычный чай.
– Хорошо. – Саймон отложил книгу и пошел на кухню следом за Ланой. – Иди в спальню, я все принесу туда.
– Спасибо, но мне хочется все сделать самой. Чувствую, что все равно не смогу заснуть. Да и собаки тоже беспокоятся. Выпустить их на улицу?
– Да, давай. – Саймон поставил чайник на огонь, пока Лана открывала дверь, за которой бушевал ветер.
– Похоже, скоро будет гроза, – пробормотала девушка, замерев под порывами прохладного воздуха.
Саймон взглянул на нее, заметил развевающиеся волосы, облепившую тело футболку и тут же отвернулся, придя в ужас от охватившего его влечения, а потом напомнил себе, что перед ним беременная женщина. Женщина, которая доверилась ему и зависела от него. Женщина, которая горевала по погибшему мужу.
– В самом сердце темных ночей скрывается настоящая магия. Макс написал что-то подобное в одной из своих книг. Именно такое ощущение у меня вызывает эта ночь.
Произнеся эти слова, Лана вскрикнула и обхватила руками живот. А потом отошли воды.
Так они и застыли, глядя друг на друга: она возле распахнутой двери, за которой завывал и ярился ветер, а Саймон возле плиты, где кипел чайник.
– Боже, воды отошли. Ты видел? Мне кажется, схватки все же были настоящими.
– Спокойно, спокойно. Подожди. – Он постарался взять себя в руки, выключил чайник и тут же вспомнил, что горячая вода скоро понадобится для стерилизации инструментов. Но пока думать об этом было рано.
– Не думаю, что получится отсрочить роды.
– Я имел в виду, подожди, дай мне собраться с мыслями. – Саймон вспомнил военные тренировки и попытался представить, что это – одна из них. Всего лишь очередное сражение. – Для начала нужно отвести тебя наверх.
– Я запачкала пол.
– Вытру его потом. На втором этаже я приготовил все необходимое.
– И что же это?
– Как раз недавно прочитал это в книге, понятно? – Саймон решил проблему подъема Ланы наверх радикально: подхватил ее на руки и поспешил к лестнице. Ноша оказалась внушительной, но он смог с ней справиться. – Нужны полотенца, одеяла и пластиковая душевая занавеска, чтобы подстелить. Я все подготовил.
– Я должна была об этом позаботиться.
– Еще я нашел секундомер. Будем замерять время между схватками. Пока у тебя были две с разницей в пять минут, так?
– Сложно сказать. Я же думала, что это ложная тревога. С какой стати существуют эти ложные схватки? Кто это вообще придумал?!
– Можешь назвать хотя бы примерный диапазон, когда они начались? – спросил Саймон, понимая, что хотя бы одному из них необходимо сохранять спокойствие.
– Где-то пару часов назад. Я идиотка.
– Новичок. А это совсем другое. – Он внес Лану в спальню родителей и поставил на ноги возле огромной кровати. – Пойду принесу вещи. Продержишься пару минут?
– Да. Я нормально себя чувствую.
Не зная наверняка, сколько продлится затишье, Саймон постарался действовать как можно быстрее. Он притащил в главную спальню корзины с приготовленными вещами, достал и расстелил на кровати пластиковую занавеску для душа. Рядом положил стопку полотенец.
– Чтобы вытирать, – пояснил он. – Пишут, что процесс этот не слишком чистый. А еще принесу тебе другую футболку. Эта намокла.
– Думаю, время стеснительности давно прошло, – произнесла Лана, взглянув на себя, потом на Саймона и на мгновение прикрыв глаза.
После чего решительно стянула промокшую футболку и осталась стоять обнаженной в тусклом свете газовых рожков, словно богиня плодородия: прекрасная и неземная.
«Но она женщина, – напомнил себе Саймон. – Женщина, которой предстоит родить ребенка».
И именно он должен стать акушером.
– Я помогу тебе лечь, а потом принесу остальные вещи. – Когда Лана легла, он накрыл ее одеялом и зажег небольшой камин, который так любила мать. – Я скоро вернусь. А ты пока дыши. Знаешь как? Вдох носом, выдох ртом. А, и еще кое-что. – Саймон отдал ей секундомер. – Засечешь, когда будет следующая схватка. Сначала, сколько она продлится, потом запустишь отсчет до следующей.
После этого мужчина, стараясь двигаться быстро, но уверенно, вышел, простерилизовал ножницы, отмерил моток бечевки, набрал лед в холодильнике и отнес все это наверх вместе с тазиком теплой воды, тряпками и сменой одежды. Потом тщательно вымыл руки, намылив несколько раз, и вычистил грязь из-под ногтей, жалея, что не успел раздобыть хирургические перчатки.
И в конце концов организовал рабочее пространство в спальне, пока Лана дышала по указанной методике во время очередной схватки.
– Они становятся сильнее. Намного сильнее. Эта длилась минуту, с момента предыдущей прошло четыре минуты.
– Понял. В книге говорится, что когда время между схватками сократится, то головка младенца должна появиться… Ну, там, внизу. Так что мне придется… э-э… посмотреть.
– Какого числа у тебя день рождения? – Лана откинулась на подушки и посмотрела в глаза Саймону.
– День рождения?
– Я должна знать о тебе что-то личное.
– Странно, но ладно. Второго июня.
– Второе имя?
– Джеймс. – Он слегка улыбнулся.
– Когда впервые занялся сексом?
– Шутишь?
– Я серьезно. Ты собираешься осматривать мое влагалище. – Заметив, как поморщился собеседник, Лана насмешливо приподняла брови. – Ты собираешься осматривать орган, название которого стесняешься даже услышать. Так что по сравнению с этим я задаю вполне невинные вопросы.
– В шестнадцать лет. И можешь не спрашивать дальше, я сам расскажу. Ее звали Джессика Хоббс. Это был самый неловкий опыт в моей жизни: в ржавой машине, припаркованной на обочине дороги. Второй раз показался гораздо лучше нам обоим.
– Ладно, спасибо. – Лана посмотрела в сторону окна. – Ты впустил собак? На улице становится по-настоящему ветрено.
– Да, они уже в доме. Спят в моей комнате. Ты хочешь…
– Следующая схватка, – сквозь зубы процедила она, задохнувшись от боли.
Саймон поднял одеяло и аккуратно сдвинул ноги Ланы, поставив ступни на кровать.
«Не думай, не реагируй, – приказал он себе. – Ты видел, как телятся коровы и жеребятся кобылы, так что… Вот черт!»
– Я пока не вижу головки младенца, так что время еще есть.
Саймон намочил тряпку, отжал и протер блестящее от пота лицо Ланы, спрашивая себя, как самки любого вида вообще соглашаются на процесс продления рода.
Три сумасшедших часа спустя невольный акушер окончательно уверился, что система воспроизводства потомства нуждается в доработке и усовершенствовании. С доступом к современной науке и технологиям кто-то уже давно должен был изобрести способ облегчения страданий роженицы. По мере того как учащались схватки, Саймон все чаще вытирал лицо Ланы здоровой рукой. Кисть второй уже почти не двигалась – так сильно роженица сжимала ее во время приступов боли.
В соответствии с указаниями в пособии он давал Лане рассасывать ледяные крошки, которые довольно скоро закончились, так что пришлось спускаться за добавкой. Каждые несколько схваток Саймон проверял, не покажется ли приз этого марафона, задаваясь вопросом, сможет ли когда-нибудь снова заниматься сексом с женщиной.
Когда ветер за окном разошелся не на шутку, а глаза Ланы остекленели от боли, он, помогая ей правильно дышать, окончательно распростился с мыслью опять пользоваться правой рукой. Боже, ну и хватка у этой женщины!
К концу четвертого часа она в изнеможении откинулась на гору подушек. Кольцо на цепочке поблескивало между грудями.
– Почему она никак не желает появляться на свет?
– В книге написано, с первенцами обычно приходится повозиться. – Саймон рассеянно отвел намокшие от пота волосы с лица Ланы. – Мама рассказывала, что я родился только через двенадцать часов. – Произнеся это, он подумал, что совершенно не ценил свою мать, не так, как она того заслуживала.
– Двенадцать? Двенадцать?
Саймон понял, что выбрал неверную тактику, когда Лана вскинулась, оскалила зубы, схватила его за рубашку, притянула ближе и прорычала:
– Сделай что-нибудь!
– Успокойся, мы обязательно справимся.
– Мы? Мы?! Принеси мне щипцы, чтобы я выдернула тебе пару зубов без обезболивающего, и тогда можешь говорить «мы». Давай, тащи проклятые щипцы! Или не смей приказывать мне успокоиться, ты, чертов придурок! О боже, снова начинается…
– Дыши, дыши. Ну, малышка, я иду тебя искать. А ты не переставай дышать. Блин! Я вижу ее головку! Волосатая! – Почему-то последнее обстоятельство особенно порадовало Саймона, и он с улыбкой поднял глаза на Лану, которая прерывисто дышала.
– Тогда вытащи ее! – воскликнула она. – Просто вытащи! – Затем испустила долгий стон и снова упала на подушки, закрыв глаза. – Ты правда видел ее головку?
– Ага. Волосы выглядели темными. Конечно, они мокрые, но почти черные. – Саймон сместился, положил в тряпку ледяных крошек и поднес к щекам Ланы, чтобы немного остудить ее лицо. – Теперь послушай. Ты прекрасно справляешься. Знаю, что больно, хотя и не понимаю, почему процесс устроен именно так. Дерьмовый процесс, признаю. Но мы приближаемся к цели. Все получится.
– Все получится, – повторила она и добавила: – Прости, что назвала тебя чертовым придурком.
– Ничего. Мне кажется, я это заслужил.
– Нет, неправда. И на тот случай, если я снова начну тебя оскорблять, то заранее хочу сказать, что ты настоящий герой. Так и есть, – настойчиво повторила Лана, когда Саймон отрицательно покачал головой. – Я точно знаю. О черт!
Он бывал в сражениях. Вел за собой людей, терял людей, убивал людей. Но ничто из этого не могло подготовить бывшего военного к моменту, когда ему пришлось помогать рожать женщине, которая стремилась произвести на свет новую жизнь.
Саймон встал на колени и всем весом прижимал ступни Ланы, пока она тужилась, раз за разом. Сейчас в голубых глазах девушки горела отчаянная решимость, а черты лица заострились. Даже крики изменились и стали напоминать не болезненные вопли, а боевой клич. В какой-то момент акушер и соратник ощутил, что его рубашка насквозь пропиталась потом, снял ее и отбросил. На шее у него, как и у Ланы, болталась цепочка, только не с кольцом, а с изображением архангела Михаила.
– Вдох и выдох, – в сотый раз повторил Саймон и вытер пот со лба, когда роженица откинулась на подушки, собираясь с силами. – Уже близко. – Она скорчилась, хватая ртом воздух, а затем продолжила тужиться. Первые раскаты грома вторили завываниям ветра. – Головка показалась! Боже, Лана, я вижу ее головку! Стой, перестань тужиться. Дыши пока, дыши. – Саймон осторожно убрал пуповину с шеи ребенка. – Вот так. Теперь давай поможем малышке выбраться. Готова?
По лицу Ланы катились слезы пополам с потом, когда она принялась тужиться. Вскоре показалось одно плечико младенца, затем другое.
Комнату и ночь за окном озарила ослепительная вспышка света. На каминной полке загорелись свечи. Очаг полыхнул.
Читать бесплатно другие книги:
