Взлетая высоко Иосивони Бьянка
Внутреннее помещение Ледяного дворца меньше, чем кажется снаружи. Пять столов со стульями расставлены вдоль окон, и только один из них занят в эту ночь четверга. Большинство людей завтра должны пойти в школу, на работу или в университет. Так же как и я, но я игнорирую этот факт. Неприятный разговор с профессорами и, если мне не повезет, с папой и дядей Александром, а они по сей день дружат с некоторыми из моих преподавателей, еще ждет меня.
Я задвигаю эту мысль подальше и сосредотачиваюсь на Хейли. На ее энтузиазме, на том, как блестят ее глаза, когда она выбирает мороженое.
Теперь Хейли держит в руках стаканчик с тремя ванильными шариками, яркой посыпкой, шоколадным соусом и взбитыми сливками и выглядит почти такой же счастливой, как на музыкальном фестивале летом. Но только почти. На этот раз печаль в ее взгляде не ускользает от меня.
Хейли ждет меня, пока я не получу свое мороженое – шоколадные шарики с клубникой и, конечно, со сливками и посыпкой, – и платит за нас обоих. Затем мы покидаем Ледяной дворец. Не сговариваясь, мы садимся в мою машину, и я трогаюсь с места. Без конкретной цели. Просто еду. Сначала из города, куда-нибудь в тихое место, где мы сможем быть сами собой, поесть мороженое, поговорить и просто насладиться близостью друг друга. И это именно то, чего я хочу. В любом случае скоро нам придется попрощаться, и я хочу насладиться каждой секундой с Хейли.
Сразу за Рондейлом начинается неприметная колея, ведущая прочь от основной дороги. Некоторое время я еду по грунтовой тропинке, а затем паркую машину на обочине. Справа от нас простирается кукурузное поле, слева начинается лес. Скорее всего, по этой дороге время от времени проезжают трактора или другие сельскохозяйственные транспортные средства, но в ближайшие несколько часов сюда точно никто не приедет.
Едва мотор затихает, нас окутывает тишина. Хейли торжественно вручает мне мое мороженое, которое уже подтаяло, затем опускает красную пластиковую ложечку в свой стаканчик.
– Боже, как хорошо! – Она с наслаждением вздыхает и кладет в рот еще одну ложку лакомства.
Я бросаю на нее задумчивый взгляд.
– Жаль, что у меня руки заняты, иначе я бы сфотографировал тебя.
Хейли улыбается, но ее улыбка постепенно бледнеет.
– Ты как-то спросил меня, хочу ли я сфотографировать вид на долину Шенандоа.
Мне нужно мгновение, чтобы вспомнить все в деталях. Это случилось в самом начале нашего знакомства, мы пришли на место, которое так любил Джаспер и которое Хейли выбрала для своего последнего дня. Она ковыряется в стаканчике, смешивая посыпку со сливками и мороженым.
– Есть причина, по которой я не сделала ни одной фотографии в этой поездке.
– Ты не хотела создавать воспоминания, – спокойно отвечаю я, хотя ее слова не были вопросом. И эта деталь приобретает совершенно новый смысл. Раньше я думал, что Хейли просто хочет наслаждаться моментом, жить здесь и сейчас, но это правда лишь отчасти. У нее с самого начала был план покончить с собой, поэтому не было причин оставлять воспоминания о лете – ни в виде фотографий, ни в виде путевого дневника, ни в виде открыток или других сувениров.
Хейли робко кивает, и, когда наклоняется ко мне чуть ближе, я неосознанно задерживаю дыхание. Что она задумала?
– Я считаю… – начинает она задумчиво и облизывает губы, что неизбежно притягивает мой взгляд к ним. Проклятье. – Думаю, на этот раз я бы хотела сфотографироваться. Хочется оставить воспоминание о нас и о твоем безумном поступке.
Она хочет сфотографироваться? Не знаю, смеяться ли мне, испытывать облегчение или испугаться. В то же время я не могу не найти это ее желание чертовски милым.
– Ну, тогда вперед.
Подбородком указываю на нее и включаю лампочку в машине.
Мы оба моргаем от яркого света, а потом Хейли достает свой телефон. Я наклоняюсь к ней, она опускает голову на мое плечо и делает селфи. И сразу же еще одно, на котором мы уже строим рожицы. После этого я достаю из кармана брюк собственный телефон, тычу пальцем в мороженое и размазываю его по носу озадаченной Хейли, прежде чем сделать новую фотографию для своей коллекции. Я мог бы привыкнуть к этому. Так же как и к смеху Хейли, когда она вытирает мороженое с лица.
– Ах ты!
Я громко смеюсь.
– Ты всегда можешь отомстить мне и измазать меня своим мороженым.
Вместо того чтобы сделать это, она зажмуривается и кладет себе в рот большую порцию мороженого и сразу задыхается от холода.
– Мозг замерз, – бормочет она.
– Оууу… – я похлопываю ее по голове. – Это скоро закончится.
– Ты это знаешь по собственному опыту, отголоски курсов парамедиков или просто гадаешь?
Не могу удержаться от смеха:
– Личный опыт. Богатый личный опыт, если ты спросишь меня.
Я поглаживаю мягкие волосы Хейли, потом она открывает глаза и с облегчением вздыхает. Кажется, боль стихла, поэтому я могу убрать руку, но я… не хочу. Вместо этого мои пальцы играют с прядками ее волос. И так же, как я не могу шевельнуть рукой, я не могу отвести взгляд от Хейли. От ее больших карих глаз, от веснушек на носу и от ее полных губ. Мне нужно только наклониться вперед, чтобы прикоснуться к ней… поцеловать… Большим пальцем я провожу по ее нижней губе, очень медленно, очень нежно.
– Чейз… – Хейли дрожа выдыхает. Она не отстраняется, но и не пододвигается ближе. И это в конце концов напоминает мне о том, что она сказала в Фервуде.
Она просто не может, не может сделать это.
Но я все равно хочу, чтобы она осталась частью моей жизни. Чтобы, несмотря ни на что, я сумел удержать ее.
Значит, друзья? Мы все еще можем быть друзьями.
Это были мои слова. Проклятье. И она верит в то, что я придерживаюсь этого плана.
Я здесь не для того, чтобы целовать ее – и, возможно, переспать с ней, – я здесь только для того, чтобы потом исчезнуть навсегда. Я не поступлю как полный засранец. И хотя я уже сделал кое-что, чем не особенно горжусь – как моя недавняя ссора с Джошем, например, – я бы никогда не поступил так с Хейли.
– Прости, – откашлявшись, я убираю свою руку от ее лица и возвращаюсь к мороженому, которое теперь скорее напоминает суп в стакане.
Хейли молчит, но я слышу, как она вздыхает.
Прежде чем между нами успевает повиснуть тишина, я указываю ложкой через ветровое стекло на улицу.
– Я вижу почти столько же звезд, сколько в Фервуде. В Бостоне их почти не видно.
– В Сан-Диего тоже, – отвечает она и удивляет меня, сначала включив радио, а потом открыв дверь.
– Что ты задумала?
Хейли только широко улыбается.
– А сам как думаешь?
Подняв брови, я наблюдаю, как она выходит из машины и садится на капот, держа в руке стаканчик с мороженым. Чтобы посмотреть на звезды в середине октября. Не знаю, восхититься ли мне или покачать головой. В конце концов, я выбираю другой вариант: нажимаю на дверную ручку и выхожу. Но прежде, чем сесть рядом к Хейли, я иду к багажнику. В нем все еще лежат вещи, которыми я регулярно пользовался летом, когда присматривал за Филом. Кроме инструментов и аптечки, мяча и буксировочного троса, в багажнике лежит плед. Тот самый, который был у меня с собой на нашем первом свидании на озере. Только на этот раз я не расстилаю его на траве, а бережно укрываю им плечи Хейли.
Она смотрит на звезды и тепло улыбается.
– Спасибо.
Я только киваю и сажусь рядом с ней. На улице свежо, но не холодно. С пледом Хейли точно не замерзнет.
Мы едим мороженое, наблюдаем за звездами, слушаем музыку, которая тихо играет в машине.
– Красиво. – Хейли отставляет в сторону пустой стаканчик, облизывает пальцы и откидывается на плед. – Думаешь, нам повезет и мы увидим еще одну падающую звезду?
– Возможно, – я ставлю стаканчик и ложку позади себя на крышу машины, затем ложусь рядом с Хейли и свешиваю ноги. – Что бы ты загадала, если бы увидела ее?
– Много всего… – шепчет она, и эти два слова несут в себе столько боли и грусти, что у меня перехватывает дыхание.
– Я хотела бы, чтобы Кэти была здесь, как и Джаспер. Но… – Когда я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на Хейли, то вижу, что она кусает губы. – Но тогда бы я никогда не села в свою машину и не отправилась бы в путешествие. Я не оказалась бы в Фервуде, и мы не сидели бы здесь сегодня. И это… это было бы довольно грустно, – вдруг она смотрит на меня, а не на сверкающее между кронами деревьев ночное небо. – Но как я могу не хотеть, чтобы моя сестра была жива?
На этот раз ничто не мешает мне взять Хейли за руку. Я переплетаю наши пальцы и подношу их к своим губам, чтобы запечатлеть поцелуй.
– Ты можешь хотеть все что угодно, это самое прекрасное в желаниях. И в падающих звездах.
Она улыбается, но я по-прежнему думаю, что увижу слезы в ее глазах еще до того, как она посмотрит на небо. Я сжимаю руку Хейли, но не говорю ни слова. Вместо этого мы смотрим на усыпанное звездами небо.
– Чейз? – Хейли резко садится. – Знаешь, что я еще хотела сделать?
Я закрываю глаза и тихонько фыркаю.
– Слава богу, у тебя нет с собой кофе…
– Не это! – Она легонько пихает меня локтем в бок и соскальзывает с капота. – Я говорю о танце. Мы никогда не танцевали друг с другом по-нормальному, а я люблю эту песню.
Вытянув руку, она указывает на машину.
– Дай угадаю, – дразню я ее и тоже встаю. – Это новая песня «Waiting for Juliet»?
– Боже, это было бы так здорово! Концерт был невероятный! – Глаза Хейли радостно сверкают при воспоминании о фестивале. – Но нет. Это Stay In The Dark от «The Band Perry», я не слушала эту песню целую вечность, – она протягивает ко мне руки. – Потанцуешь со мной?
Как я могу сказать «нет»? Как вообще можно сказать ей «нет», если я вижу восторг на ее лице от одной только мысли о танце и слышу радость в ее голосе? Именно в этот момент она наконец напоминает мне старую Хейли, девушку, которую я встретил в Фервуде в начале лета.
– Миледи.
Я кланяюсь, рассмешив ее, затем беру правую руку Хейли в свою. Эта песня не создана для медленных танцев, поэтому наши движения не попадают в ритм. Но это совершенно нормально. Радости Хейли и ее сияющей улыбки более чем достаточно, чтобы я был доволен.
Мы двигаемся под музыку, я раскручиваю ее, прежде чем она снова оказывается в моих объятиях. Кажется, что последних нескольких недель никогда не было. Как будто мы все еще в Фервуде наслаждаемся нашей жизнью. Благодаря активным движениям никто из нас не замерз, и, когда я притягиваю Хейли к себе, она прямо-таки светится от счастья. Песня заканчивается, и начинается новая, на этот раз спокойная, и она больше подходит для медленного танца на краю дороги. На долю секунды мы застываем, но я крепко обнимаю Хейли, и вот мы начинаем танцевать под новую песню.
Если бы кто-то сказал мне, что этот день закончится танцем на опушке леса где-нибудь в Миннесоте, я, вероятно, посмеялся бы над ним.
Хейли обнимает меня обеими руками и кладет голову мне на грудь. Наверно, она чувствует мое учащенное сердцебиение так же, как и я ее. Я понятия не имею, танцуем ли мы или просто притворяемся, раскачиваясь взад-вперед. Никто из нас не хочет останавливаться.
Вздохнув, я притягиваю Хейли еще ближе и поглаживаю ее по спине. Она похудела, я заметил это, когда мы в первый раз обнялись. И выглядит она иначе, чем раньше. Серьезнее, без своих разноцветных нарядов, которые привлекли мое внимание в баре. Но передо мной все еще моя Хейли – девушка, в которую я влюбился по уши.
– Больше всего на свете я бы хотел взять тебя с собой в Бостон, – признаюсь я.
– В колледж? – В ее голосе отчетливо слышится паника. – Что мне там делать?
Именно в этом проблема? Кажется, больше нет места на свете, где бы мы оба могли сосуществовать. По крайней мере, не на постоянной основе. У Хейли нет причин приезжать в Бостон – город, известный высокой арендной ставкой. Не говоря уже о Фервуде, где я бываю время от времени по выходным и на каникулах. А Рондейл в Миннесоте слишком далеко, хотя я вовсе не жалею, что проделал этот путь. Нам с Шейном понадобилось более тридцати часов, и это с передышками, чтобы добраться до этого городка. Это просто чудо, что мы добрались и не сдохли. Или, может быть, чудо тут ни при чем, я просто хотел провести все свое время с Хейли.
– Так у вас уже… есть планы? У тебя и твоих родителей? – осторожно спрашиваю я, так как не уверен, что на самом деле хочу знать ответ. Потому что, скорее всего, он мне не понравится. Хейли вернется в Сан-Диего, чтобы продолжить учебу, останется дома или семья отправит ее подальше от проблем? Куда-нибудь, где ей помогут и где я не смогу украсть ее среди ночи.
– Нет, – тихо признается она. – Это… Я пытаюсь вернуться к нормальной жизни день за днем. О будущем я пока не думала. До недавнего времени я была уверена, что у меня его нет.
Я оказался прав. Ее ответ мне не нравится. Он больше похож на удар в живот, но я не могу злиться по этому поводу. Самое главное, что Хейли становится лучше и она учится справляться с тем, что произошло. Все остальное пока отходит на второй план. Даже если это означает, что у нас с ней нет будущего. Пока нет. Но, может быть, когда-нибудь… Эти мысли не покидают меня все оставшееся время. Мы танцуем. Разговариваем. Смеемся. Все совершенно невинно и по-дружески, хотя мой взгляд иногда надолго задерживается на ней, а случайные прикосновения слишком откровенны, чтобы считать их дружескими. Я забываю о времени и не имею ни малейшего представления о том, который сейчас час. Неожиданно начинают щебетать птицы, и я понимаю, что восход солнца уже не за горами. Это означает, что я должен отвезти Хейли домой. Мы должны попрощаться друг с другом. Снова.
Я опираюсь на капот, обнимая Хейли. Ее дыхание ровное и тихое, словно она спит, но, когда я поглаживаю ее по спине, она мило вздрагивает. Она не спит так же, как и я.
– Скоро рассвет, – тихо говорю я, хотя больше всего на свете ненавижу говорить вслух банальности, словно мы можем отсрочить конец ночи, игнорируя наступление утра.
Хейли зарывается пальцами в мою рубашку, этот жест вызывает мою улыбку, так как, по всей видимости, она не хочет отпускать меня так же, как и я ее.
– Я не хочу назад… – шепчу я ей на ухо и чувствую ее теплое дыхание на шее.
Медленно она откидывается назад, чтобы посмотреть мне в глаза. Луна продолжает скрываться за кронами деревьев, трудно что-то разглядеть в темноте, но мы стоим так близко друг к другу, что я могу рассмотреть лицо Хейли.
– Тогда не уходи, – выдыхает она.
Глава 21
– Не уходи, – повторяю я, и мое сердце бешено бьется.
Останься еще ненадолго. На несколько секунд. Минут. Часов. Я согласна на все, что он может мне дать. На все время, что мы можем украсть, вырвавшись из повседневной жизни, в которую рано или поздно придется вернуться.
С тех пор как Чейз приехал, я чувствую, что снова могу дышать. Он отвлекает меня от проблем, но также помогает вспомнить приятные вещи. Я вспоминаю о прекрасных моментах с Кэти. С Джаспером. И с Чейзом, конечно. Особенно с ним. То, что он здесь со мной, – это чудо. И теперь, когда он со мной, я не хочу отпускать его ни на секунду. Мне уже все равно, поздно сейчас или рано. Родители не встают раньше половины седьмого, поэтому у нас остается время. Всего чуть-чуть времени, чтобы провести его вместе.
Нам даже не нужно разговаривать. Я довольна тем, что могу просто обниматься с ним и слушать его сердцебиение, а также музыку по радио. Или тем, что смотрю на него, как в этот самый момент. Как и бесчисленное количество раз до этого. Чейз кладет руку мне на щеку и слегка придерживает мой подбородок. И вдруг мое сердце начинает биться еще быстрее.
– Останься. – Мой голос – не более чем шепот, но я знаю, что Чейз меня слышит.
Его глаза округляются от удивления. Он помнит… Он так же, как и я, помнит ту ночь, когда все изменилось между нами. Мне плевать, что мы решили остаться друзьями или что это именно я на этом настаивала, потому что была убеждена: так наше расставание будет не таким болезненным. Я хочу этого парня и принимаю все последствия своего решения, которые оно повлечет за собой. Даже если будет больно – а так точно будет, – это последнее, о чем я сейчас хочу думать.
Я привстаю на цыпочках, Чейз наклоняется ко мне, и теперь нас разделяют всего несколько дюймов. Я чувствую его дыхание на своих губах и аромат геля для душа, который окутывает меня своим уютом. И тогда я полностью растворяюсь в этом моменте.
Может быть, мы друзья. Может быть, нечто большее. Здесь и сейчас это не имеет значения. Ничто из того, что произошло, не имеет значения. И с этими мыслями я закрываю глаза и целую Чейза.
Наш поцелуй начинается с нерешительного касания, но быстро становится горячее. Чейз запускает пальцы в мои волосы, придерживает мою голову и страстно целует. Я крепче цепляюсь за ткань его футболки, чувствуя, как предательски подкашиваются мои ноги. Одного этого поцелуя достаточно, чтобы разжечь во мне огонь.
Неожиданно Чейз прерывает наш поцелуй, кажется, ему нужна пауза. Его дыхание такое же учащенное, как и у меня. Его глаза темные, растерянные – полные желания. Когда он снова прижимается ко мне, я отвечаю на его поцелуй, едва наши языки вновь касаются друг друга. Теперь я совершенно уверена, что мои ноги будут подкашиваться и дальше, и рада, что Чейз прижимает меня к себе, удерживая в вертикальном положении.
Дует сильный ветер, но я не обращаю на него никакого внимания. Я слишком поглощена поцелуем, чтобы отвлекаться. Очень медленно Чейз гладит ладонями мои бока, останавливается чуть ниже груди и перемещается на спину, чтобы так же мучительно и неторопливо вернуться обратно. Я растворяюсь в его объятиях.
В следующий раз, когда Чейз отрывается от меня, мне хватает времени, чтобы отдышаться, прежде чем он целует меня в шею. Щетина слегка царапает мою нежную кожу, я задыхаюсь от наслаждения. Боже, я даже не понимала, как сильно скучала по нашей близости. В мыслях я нахожусь не в Фервуде, не в Сан-Диего, Бостоне или любом другом городе, а именно здесь. На обочине этой дороги в глуши. Вместе с Чейзом. И нет иного места, где я хотела бы быть сейчас.
Я глажу его по плечам и спине, чувствуя, как напрягаются мышцы под моими пальцами. Я встаю на носочки, чтобы… Я не замечаю, что делаю, пока одной рукой не отодвигаю его футболку и не касаюсь обнаженной кожи.
– Хейли… – В хриплом голосе Чейза звучит предостережение.
Никто из нас не отстраняется ни на дюйм. Мы все еще тесно прижаты друг к другу, я чувствую, как быстро колотится его сердце.
Я не выдержу, если он остановится. Если он сядет в свою машину, высадит меня у дома и уедет обратно в Бостон. Я сойду с ума, если перед отъездом он не поцелует меня и не… Но Чейз меня не останавливает.
– Ты уверена, что это то, чего ты хочешь? – шепчет он. Его пальцы ласкают мою талию, но все еще поверх ткани. Он ни на секунду не отводит от меня глаз, и я понимаю, как сильно он возбужден. Но все же он сомневается.
В горле так пересохло, что я не могу выдавить из себя ни единого слова, поэтому просто киваю. Мой пульс снова учащается, хотя между нами едва ли что-то произошло. Всего один поцелуй. Ладно, два. Ничего такого, что могло бы помешать нам видеться в будущем. Как друзьям. Но я не хочу, нет, не могу больше так жить. Даже если эта ночь только усложнит наши отношения, даже если разлука станет еще невыносимее, я хочу, чтобы это случилось…
Чейз внимательно наблюдает за мной, его руки крепче обхватывают меня за талию, а затем он поднимает меня и усаживает на капот.
Я дико возбуждена, мысли проносятся в голове, словно на американских горках. Я никогда не делала этого на или в машине… Да и не слишком ли холодно для секса на открытом воздухе? Хотя я едва ли чувствую прохладу ночного воздуха… И тут Чейз снова страстно целует меня, и все мысли замолкают.
Я обвиваю ноги вокруг бедер Чейза и теперь вполне осознанно засовываю руки под его футболку. Он тяжело дышит, но не прерывает поцелуй. Я хочу большего, я так скучала и даже не осознавала этого. Его руки блуждают по моему телу, исследуя каждый его уголочек. Он ласкает мою грудь, а потом кладет пальцы в задние карманы моих джинсов и притягивает меня вплотную к себе. Этого недостаточно. Этого, каким бы потрясающим ни был этот момент, недостаточно. Не может быть. Не с ним. Не с Чейзом.
Он целует меня в шею. Его теплое дыхание щекочет мою кожу, и мне приходится сильно закусывать нижнюю губу, чтобы не застонать.
– Ты дрожишь, – шепчет мне в ухо Чейз только для того, чтобы тут же запечатлеть на нем поцелуй.
Горячая волна блаженства захлестывает все мое тело.
– Не потому, что мне холодно, – хрипло отзываюсь я.
Чейз улыбается и еще раз целует чувствительное место под моим ухом.
– Жаль, – бормочет он. – Иначе я бы выдал что-то о том, что тебя нужно согреть.
Наверно, это самый неподходящий момент, но я смеюсь. Мне чертовски хорошо быть здесь с ним. Целовать его. Обнимать. Смеяться вместе с ним. Все те вещи, которые, я была уверена, никогда больше не испытаю, вернулись в мою жизнь. Не важно, что будет дальше, я никогда не забуду эту ночь и эти мгновения с Чейзом.
– Ты все равно можешь меня согреть, – шепчу я и заливаюсь краской. Приятно знать, что некоторые вещи никогда не меняются.
Чейз усмехается. Сначала я думаю, что он снова поцелует меня в губы, но он не делает этого. Он ласкает мою шею, а после толкает меня назад, на капот. Он целует меня в живот, да, мне нужно еще больше поцелуев. Чем выше Чейз поднимается к груди, тем жарче становятся его поцелуи.
Внезапно Чейз останавливается, делает шаг назад и помогает мне слезть с капота. У меня кружится голова, и почему-то я не могу удержаться от смеха. Нам удается добраться до салона «Доджа», прежде чем я зарываюсь пальцами под футболку Чейза и снова его целую.
Каким-то образом Чейз нащупывает ручку позади меня, и, когда в следующий раз, тяжело дыша, мы отрываемся друг от друга, он открывает дверцу и бросает внутрь плед, о котором я совершенно забыла. Мы недалеко от шоссе, и даже по этой богом забытой грунтовой дороге кто-то может проехать. Но пока мы одни. И я хочу этого. Кроме того, не похоже, что у нас есть другие идеи.
Моя комната, можно заняться сексом, пока не проснутся родители? Я мысленно фыркаю. Конечно, нет. Мама и папа бы свихнулись. Кроме того, я не смогла бы расслабиться, зная, что они спят этажом ниже нас. Брр. Нет. Ни в коем случае. Может, мотель, в котором остановился Шейн? Слишком далеко. Сомневаюсь, что хоть один из нас смог бы вытерпеть долгую дорогу до мотеля… А если бы у них не оказалось свободного номера?
Чейз гладит меня по щеке, возвращая к реальности. Мы все еще стоим рядом с машиной, и он внимательно наблюдает за мной. Если бы у меня были сомнения по поводу того, что здесь происходит, они бы уже развеялись. Чейз не подталкивает меня, не настаивает на близости. Он никогда этого не делал. Решение о том, как продолжится эта ночь, полностью зависит от меня, и это меняет что-то во мне. Этот выбор – самое лучшее, что Чейз мог мне дать.
Я проскальзываю на заднее сиденье машины, чтобы освободить ему место. Несколько секунд спустя Чейз забирается ко мне и тихо закрывает за собой дверь. Здесь так уютно, почти интимно, не так, как было минутой раньше на капоте.
Больше не раздумывая, я стягиваю свою рубашку через голову, она приземляется на переднее сиденье. Под ней на мне только простой белый бюстгальтер. И хотя мне не холодно, я снова дрожу.
Чейз словно любуется мной, а потом подзывает к себе. В фильмах это выглядит значительно элегантнее, но почему-то мне удается забраться к нему на колени, ни обо что не ударившись. Выдающееся достижение. Я кладу руки ему на шею и вызывающе прижимаю свои бедра к его – и тут нахальная улыбочка исчезает с лица Чейза. Он хватает ртом воздух и сдавленно ругается.
А я? Я широко улыбаюсь, потому что упиваюсь властью над ним. Прежде чем он успевает что-то сказать, я берусь за край его футболки и тяну ее вверх. У Чейза не остается другого выбора, кроме как совсем ее снять. Она падает между передним и задним сиденьями позади меня. Чейз снова притягивает меня к себе – и я больше не могу ясно мыслить – и это нормально. Я не хочу больше думать, только чувствовать. Хочу погрузиться в этот безумный водоворот ощущений, который он дарит мне. Кажется, Чейз протестует, но я прикладываю указательный палец к его губам, заставляя замолчать. Что-то меняется в его взгляде… В следующую секунду Чейз облизывает мой палец, и мое тело пронзает электрический удар.
Я хватаю ртом воздух и на мгновение забываю, что хотела сделать, а именно – снять бюстгальтер. Его руки сжимают мои ягодицы, он страстно целует меня, и я не могу удержаться от стона. Меня никто не слышит здесь, так что можно дать волю эмоциям. Не важно, что происходит. Не важно, сколько у меня проблем. С тех пор как мы познакомились, Чейз всегда был рядом.
Я перехватываю инициативу и направляю его пальцы к застежке бюстгальтера. Чейз явно доволен, он улыбается и быстро справляется с ней. Он смотрит мне прямо в глаза, спуская с плеча сначала одну, потом вторую тонкую лямочку. Последний шаг он оставляет мне. И хотя мое сердце бьется в два раза быстрее, я без малейших колебаний снимаю лифчик.
– Боже, Хейли… – задыхается он, крепче сжимая мои бедра. – Ты… просто невероятная…
И я страстно его целую, чтобы поддразнить. Здесь только он и я, а все остальное уже не имеет значения.
Тяжело дыша, я прерываю наш поцелуй, соскальзываю с его колен и откидываюсь на спинку сиденья. Чейз сразу все понимает. И хотя его руки дрожат, он не спеша снимает с меня сначала один, а потом и другой сапог. Этот момент напоминает мне нашу первую ночь, и я невольно задерживаю дыхание. Я никогда не думала, что снова переживу что-то похожее, и совершенно не важно, что будет с нами утром, эти минуты с Чейзом останутся со мной навсегда.
Далее он принимается за мои джинсы, а потом настает черед трусиков. Чейз медленно стягивает их, позволяя им скользить по моим ногам. Мое сердце бьется как сумасшедшее, когда он стягивает остатки одежды и с себя и я сажусь ему на колени.
– Клянусь, я этого не планировал, – бормочет он, доставая из кошелька презерватив. – Я приехал сюда совсем не за этим. Ты же это знаешь?
– Знаю. Но я хочу этого, я хочу тебя.
Словно для того чтобы подтвердить свои слова, я приподнимаюсь у него на коленях. Чейз надевает презерватив и немного помогает себе, когда я очень медленно опускаюсь на его член. Ни один из нас не произносит ни слова, я снова привыкаю к этим ощущениям, ощущениям близости, вспоминая, каково это – чувствовать его внутри.
Рука Чейза лежит на моей щеке, большим пальцем он поглаживает мою нижнюю губу, очень нежно, хотя это стоит ему всего его самообладания. Я сдаюсь первой: страстно целую его в губы и начинаю ускорять наш темп. Сначала я делаю все медленно, но дальше не могу держать себя в руках. Чейз ласкает мою грудь, покусывает шею, находит все до единого самые чувствительные уголки моего тела. Я закрываю глаза и забываю обо всем на свете, важно только то, что происходит между нами в этой машине.
Слишком быстро я приближаюсь к своему пику, одновременно и желая его, и пытаясь отсрочить. Не сейчас. Не так быстро.
– Чейз… – Я задыхаюсь, не в состоянии выразить словами то, что происходит внутри меня.
Но, кажется, он все понимает или по крайней мере догадывается, потому что крепко обхватывает меня одной рукой и таким образом заставляет остановиться. Мой пульс учащается. Все внутри сжимается в предвкушении. Но ничего не происходит. Чейз просто обнимает меня, может быть, потому, что так же, как и я, не хочет, чтобы все закончилось. Он запускает пальцы в мои волосы и притягивает ближе, пока наши губы не сливаются в поцелуе. Этот поцелуй нежен, но в нем чувствуется наше желание. И когда Чейз кусает мою нижнюю губу, я впиваюсь ногтями в его бицепсы.
Капли пота блестят на лбу Чейза. Его дыхание такое же хриплое, как мое. Он все еще крепко обнимает меня. Его темп увеличиватся, но Чейз по-прежнему нежен со мной.
Я сжимаю его плечи и реагирую на каждое движение. Руки Чейза ласкают мою спину, бедра, грудь. Мои мышцы напрягаются, сердцебиение учащается и…
– О боже… – Я задыхаюсь в объятиях Чейза, наступает оргазм.
Сразу после этого мы меняем позицию. Теперь я не сижу на коленях Чейза, а лежу на заднем сиденье, в то время как он возвышается надо мной. Он двигается быстрее, резче, настойчивее и наконец кончает.
Я чувствую жар. Все мое тело пылает, а кожу покалывает. Но не это заставляет меня улыбаться, а Чейз. То, что я вижу его таким – довольным. Я закрываю глаза и прижимаюсь к нему, пока он расстилает над нами плед, и засыпаю в его объятиях.
Глава 22
Кто-то сигналит. Я вздрагиваю от испуга и поднимаюсь так резко, что ударяюсь головой о крышу машины. Чейз копошится рядом со мной. И хотя я даже не знаю, что здесь происходит, он уже натягивает на себя футболку. Задом наперед, но, кажется, его это не сильно беспокоит. Только сейчас я осознаю, что уже рассвело. Светит солнце, небо окрашено в золотисто-красный цвет. Сигнал гудка, должно быть, исходил от трактора, который только что проехал мимо нас по грунтовой дороге.
О. Мой. Бог.
На автомате я натягиваю плед повыше, хотя незнакомец в тракторе меня не замечает. К тому же он уже сворачивает налево и исчезает за деревьями. Мы с Чейзом остаемся одни. Ранним утром. Светлым ранним утром. И вдруг мне становится холодно. Проклятье, что мы натворили? Который час? Как долго мы спали? Мама и папа уже проснулись?
Я в панике ищу свою одежду и пытаюсь ее надеть, что не так легко сделать в такой тесноте. А ведь раздеваться было легче…
Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я застреваю в топе и громко ругаюсь. Чейз помогает мне натянуть одежду, очень кстати.
– Эй… – Чейз гладит меня по щеке. Теперь, при дневном свете, я слишком отчетливо вижу тени под его глазами. – Прости. Мне не следовало засыпать.
Он извиняется?
– Это не твоя вина, – выдавливаю я. – Но мне правда пора домой.
Я стараюсь не впадать в панику, но мне это, похоже, не особенно удается. Чейз едва заметно кивает и открывает дверцу машины. Я выхожу за ним и словно оказываюсь в морозильнике. Несмотря на то что светит солнце, снаружи чертовски холодно. К тому же над полями сгустился туман, так что, должно быть, еще совсем рано. Или нет? Может быть, я все-таки успею вернуться домой до того, как родители проснутся и заметят мое отсутствие.
Поездка сюда сопровождалась разговорами, мы ели мороженое и смеялись. Теперь же воцаряется тишина, а от мороженого остались только два пустых пластиковых стаканчика с ложками. Я пытаюсь включить телефон, но он не реагирует. Скорее всего, села батарейка. Неудивительно, потому что обычно я заряжаю его ночью, но вместо этого я сбежала из дома, чтобы заняться сексом в машине. Господи, неужели это на самом деле случилось? Мои щеки горят от смущения.
Наверно, сейчас я стану пунцовой. Проклятье. Осторожно прищурившись, смотрю на Чейза, однако он полностью сосредоточен на дороге. Он кажется уставшим. Вряд ли я выгляжу лучше. Дрожащими пальцами поправляю волосы, стараясь незаметно привести их в порядок. Я понятия не имею, что означает эта ночь для нас.
Нет, это не совсем так. Совершенно очевидно, что между нами нечто гораздо большее, чем дружба. Но что делать дальше? Мы об этом говорим или молчим? Я не знаю. Я даже не знаю, успею ли вернуться домой вовремя.
Мой взгляд падает на приборную панель, и я громко выдыхаю. Дерьмо. Сейчас семь сорок четыре. Семь. Часов. Сорок. Четыре. Минуты. Это означает, что мама и папа давно встали. Они, вероятно, уже завтракают, а я… я не лежу в своей кровати и не сплю, как послушная дочка, а катаюсь по окрестностям. О боже, они выйдут из себя. Они будут…
Чейз бросает на меня обеспокоенный взгляд.
– Дыши, Хейли. Мы скоро приедем.
По пути домой мы заезжаем на парковку, где меня все еще ждет моя «Хонда». И, может быть, это глупо, и, вероятнее всего, я просто играю со своей жизнью – или с пожизненным домашним арестом, – но я не могу и не хочу оставлять машину здесь. Я хочу взять ее с собой. Сейчас. Какое-то объяснение я все равно должна буду придумать, когда «Хонда» вдруг снова окажется на подъездной дорожке родительского дома.
– Поезжай на парковку, – прошу я Чейза.
Он выглядит удивленным, но кивает.
– Ясно.
Минуту спустя он сворачивает на стоянку между мотелем, закусочной и заправкой. Когда я обнаруживаю красную «Хонду» среди припаркованных автомобилей, то понимаю, что это было правильное решение – добраться сюда. С этой машиной связаны сотни воспоминаний. Без «Хонды» я бы никогда не застряла в этом маленьком городе, никогда бы не встретила Чейза, Лекси и остальных ребят и никогда бы не провела такое прекрасное лето. Она была со мной до самого конца. И теперь, когда я снова вернула ее, я не понимаю, как вообще могла расстаться с ней.
К моему удивлению, Шейн уже ждет нас. Он стоит, облокотившись на «Хонду», с бумажным стаканчиком в руке – и смеется, когда мы выходим из машины.
– Д-о-о-о-б-р-о-е утро, – здоровается он с нами и, мельком взглянув на свой кофе, протягивает его Чейзу. – Вот – ты выглядишь так, будто тебе нужнее…
– Шейн… – предупреждающе рычит Чейз, но берет стаканчик и делает глоток. И тут же морщится. – Дерьмо, кофе же ледяной!
Шейн дерзко улыбается.
– Извини, приятель. Я не мог знать, что вы вернетесь так поздно, правда, меня этот факт совсем не удивляет.
О боже. Мое лицо снова становится красным. Он и правда догадывается, чем мы занимались прошлой ночью? Или Шейн просто шутник и разыгрывает нас?
Я указываю на «Хонду».
– Мне нужно возвращаться. Мои родители уже проснулись.
Чейз понимающе кивает.
– Мы тебя проводим.
– Вы не должны этого делать, – настаиваю я. – Я сама могу доехать.
– Я знаю. Ты поедешь на «Хонде», а мы с Шейном возьмем мою машину. Мы доедем только до твоей улицы, убедимся, что все хорошо, и сразу отправимся дальше, – он обхватывает ладонями мое лицо, и на мгновение сердце перестает биться. – Позволь мне сделать это для тебя, хорошо?
Я чувствую тепло внутри груди, оно словно убаюкивает меня.
Какое-то время я просто смотрю на Чейза. Он наверняка смертельно устал.
Несмотря на то что мы вздремнули в его машине, сон наш длился не очень-то долго. Единственная причина, по которой я уступаю ему сейчас, – это Шейн. Шейн, который выглядит отдохнувшим, в отличие от нас. Кроме того, время не ждет.
– Ну ладно, – соглашаюсь я.
И вот она снова, эта ямочка, которую я отчетливо вижу даже под щетиной, – Чейз улыбается мне.
Я вздыхаю, чувствуя себя чертовски бессильной. Последнее объятие. Я ненавижу прощаться с ним, снова. Особенно в такой спешке. В то же время я счастлива, что он проделал такой долгий путь, чтобы увидеть меня. У нас было всего несколько часов. Одна-единственная ночь. Определенно недостаточно для меня, но это была моя лучшая ночь.
Мне больно делать это, но я поспешно отстраняюсь от него.
– Береги себя, Чейз, – и я улыбаюсь ему.
Еще мгновение он держит мою руку в своей, а потом отпускает.
– До следующего раза.
И так просто, тремя маленькими словами, он дарит мне надежду на воссоединение. На что-то между нами. Я киваю, потому что сейчас не время даже думать о нашем будущем. Время идет. И с каждой минутой возрастает риск того, что родители узнают о моем побеге. Они привыкли, что я не ранняя пташка, так что, возможно, мне удастся проскользнуть домой незамеченной. Возможно. При определенных обстоятельствах. Если мне повезет.
Тем не менее я цепляюсь за эту надежду, как и за мысль о том, что Чейз скоро вернется, и сажусь в свою «Хонду» – впервые с того утра, когда приехала на смотровую площадку над долиной Шенандоа. Пальцы дрожат. Меня охватывает паника. Я делаю глубокий вдох и ощущаю знакомый запах – кожи, чего-то цветочного и… чипсов, – затем вставляю ключ в отверстие зажигания и завожу двигатель.
Готово. Немного позже я тихонько толкаю входную дверь и на минуту останавливаюсь, прислушиваясь. Тишина. Ни голосов из кухни, ни шагов, ни стука посуды, ни жужжания кофеварки. Кофе тоже не пахнет. Мама с папой в виде исключения спят допоздна в эту пятницу? Неужели мне повезло?
Я пробираюсь вверх по лестнице, избегая скрипящих ступенек. Я даже дыхание задерживаю, пока поднимаюсь, чтобы только потом облегченно выдохнуть. Боже, никогда бы не подумала, что это сработает. Что я на самом деле смогу вернуться домой незамеченной. С другой стороны, Кэти это удавалось. Правда, она возвращалась не утром, а среди ночи. Мама и папа никогда ничего не замечали. Они до сих пор не знают, сколько раз Кэти тайком сбегала из дома. И они никогда не узнают, что и я проделала этот трюк ночью.
Я осторожно приоткрываю дверь в свою комнату ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь, прежде чем она скрипнет.
– Где ты была?!
Я застываю. Если до сих пор мои щеки пылали огнем, то теперь мне становится холодно. Сердце бешено стучит в груди, я медленно захожу в комнату и оказываюсь лицом к лицу с родителями. Они стоят в моей комнате, оба в одежде для сна, не расчесанные. У мамы от слез глаза совсем опухли и покраснели. В руке она держит домашний телефон, будто собирается кому-то позвонить. Дерьмо. Почему аккумулятор мобильника именно прошлой ночью должен был сдохнуть?
Папа успокаивающе обнимает маму, но теперь выпрямляется во весь рост.
– Где ты была, Хейли?
Пульс учащается, сердце бешено качает кровь. Руки вспотели, в голове ни одной годной мысли. Понятия не имею, что сказать. Правду? Что я провела ночь с Чейзом в его машине? Вряд ли. Но и лгать я не могу. Не после всего, что произошло. Не после всего, что я с ними сделала.
Мама с папой ужасно выглядят. Наверняка они зашли в мою комнату утром, обнаружили мое отсутствие и вообразили самые страшные сценарии, как в фильмах ужасов.
– Поговори с нами, Хейли! – мама срывается на визг. Она сжимает телефон так крепко, будто от этого зависит ее жизнь. – Мы были в шаге от того, чтобы вызвать полицию! Где ты была? Комната пуста, все вещи лежат здесь, но тебя нет, и ты не отвечаешь на звонки. Мы… мы думали… – Она прижимает руку ко рту и, всхлипывая, поворачивается к отцу, который снова крепко ее обнимает.
– Я в порядке, мама. Ничего не произошло.
Я чувствую, что должна сказать правду, чтобы успокоить родителей, но не могу.
Папа гладит мамину спину, но его взгляд по-прежнему прикован ко мне. Он не говорит ни слова, но ему и не нужно.
– Я… я просто…
Боже, я не могу им сказать.
Или?.. Спасет ли это меня или все испортит?
Читать бесплатно другие книги:
