Напряжение растет Ильин Владимир
А после обеда прилетело аж два вертолета — первый грузовой, наполненный огромным количеством наших костюмов, с генератором, осветительной аппаратурой гардеробными и даже санузлом с душевой. А также косметологами и визажистами, так забавно пытавшимися прыгать через здешние лужи. Территорию центральной площади поселка, которую заняли вертолеты, дополнительно оградили от набежавших зевак высоким тканевым забором.
Через призму сытости и довольства приготовления и суета вокруг нас воспринималась добродушно и без капельки возражения. Гости, правда, выразительно поглядывали на часы и деликатно просили не задерживаться, но переодевались мы безо всякой спешки.
Света сияла в танцевальном платье — резервном, с целой поясной лентой и подолом, не прожженным искрами. Она, кстати говоря, на момент прилета вертолетов отсутствовала, а обнаружилась одетой уже внутри одной из гардеробных. Но на этот раз Светлана виделась не ледяной и бессердечной, а искренне счастливой, словно только секунду назад смолк последний аккорд нашей песни и мы все еще на сцене.
Ребята солидно смотрелись в зеркала, разглаживая безупречные стрелочки брюк и смахивая несуществующую пыль с рукавов. Все-таки не зря готовили два комплекта костюмов — пригодились. Прежние слегка истрепались, пока мы не поняли всю суровую необходимость и важность ношения фуфаек и охотничьих костюмов в столь специфичных местах, где соседский кот может коварно оставить столько шерсти на коленях, что чистить замучаешься, а выражающая радость Димкина овчарка легко опрокидывает на спину и основательно топчется лапами по пиджаку.
Затем нас как следует напудрили, вручили инструменты, с которыми мы поднимались на сцену, и отдельно проверили на полное соответствие одежды и украшений, вплоть до содержимого карманов, чтобы будущая съемка никак не отличалась от выступления.
Хотя отличий и не было. Разве что попросили у Светы снять перстень с огромным камнем, подаренный каким-то туземцем в чалме, что догнал нас после выступления на пути к вертолетной площадке. Он тогда что-то восторженно лопотал, пытаясь надеть кольцо на ее палец, а Пашка пытался переводить. Судя по размеру самоцвета, явный мошенник. Денег, наверное, хотел, а их и не было. А тут еще Свете колечко некстати понравилось, несмотря на всю спешку с вертолетом. В итоге сунули бродяге в обмен кольцо Федора, из тех, что попроще. Туземец вроде не возражал — как рухнул на коленки, что-то лепеча над кольцом, так больше и не обернулся в нашу сторону. Только визитку сунул напоследок, с длинным именем, длинным телефоном и короткой фамилией «Сео».
«Никак нельзя оставить! Все должно быть как на сцене! — уговаривали Свету снять кольцо и шепотом добавляли: — Выйдет ляп — нас всех уволят».
Уговорили. На нее шарлотка тоже действовала весьма благотворно.
В нашей компании только Федор смотрелся чуть напряженно, да и то поначалу — ему как вручили маракасы, так он и держал их в согнутых на девяносто градусов руках, будто что-то очень хрупкое. Потом отпросился поправить сорочку, и после выхода из гардеробной вновь вел себя как обычно. Наверное, что-то с неудобной складкой или излишне туго застегнутой пуговицей. Мелочи.
Зато чуть позже ему вручили Лучинку и настоятельно попросили взять ее с собой.
— Ты что, мышь на сцену брал? — изумился Артем.
Федор смущенно потупился и позволил мышке юркнуть во внутренний карман.
— Она тоже часть команды, — произнес он, алея щеками.
Стоило объявить о готовности, нас провели ко второму вертолету по искусственному настилу из досок, купленному персоналом у Димки.
— Ребята, снимаем всех вместе, одной волной, — смотрел на нас добрыми глазами мужчина, в котором без особого труда угадывалось семейное сходство с Игорем. — Общий план и индивидуальный, поэтому, пожалуйста, улыбайтесь. Ведите себя естественно, можете помахать рукой. Это техническая съемка, все, что вам не понравится, в эфир не пойдет.
Рядом успокоенно выдохнул Артем. А Паша так и вовсе не переживал — ведь первый тур мы выиграли, а значит, отец не будет его ругать или препятствовать. Тем более что Паша выглядел весьма харизматично — повязку сняли, зеленку закрыли прядью волос, успевших порядочно отрасти, да и вообще он смотрелся абсолютно здоровым.
— Андрей Александрович, бланки, — подошла к нашему собеседнику миниатюрная блондинка и вручила прозрачную пластиковую папку с бумажками.
— Так, и еще, — тряхнул тот папкой, раскрыл и достал бумаги. — Один организационный момент. Там будет очень много посторонних, вы понимаете? Люди разные, поэтому с каждого берем обещание не пользоваться Силой до того момента, как мы вернем вас на вертолетах обратно. То есть, скорее всего, — эти и последующие сутки. Переночевать, вероятнее всего, придется там. Исключения для нарушения обещания — реальная смертельная опасность, и только. Будет драка — можно использовать кулаки, пока вас не разнимут. Противник взял палку — берите палку. Но Силу — ни в коем случае! Тогда виноватыми окажетесь вы. Разумеется, я прошу вас воздержаться от драк и проявить взаимное уважение. Еще раз напоминаю: любое нарушение — и турнир для виновника завершен. Для любого виновника, — подчеркнул он. — Без различия статуса, положения. О нарушении обещания мы дополнительно сообщим по телевидению и по всем газетам. Это — очень ответственный шаг, молодые люди! Пожалуйста, помните об этом. Весь мир будет непрерывно смотреть на вас! В ваших руках честь семьи и рода!
— Можно почитать? — тронул оправу очков Артем.
— Разумеется! Они для того и распечатаны. Обещание вы даете устно — мне, Долгорукому Андрею. Я имею все полномочия принять их от имени рода и клана. Бумага станет свидетельством обещаний.
— Тут все нормально, — хмыкнул наш скрипач. — Даже удивительно, — не удержался он от легкой шпильки.
Я тоже прочитал, заодно сверил с текстами у других ребят. Одно и то же — и не более того, что сказал нам Андрей. Именно в таких формулировках, словно тот текст заучивал или сам составил.
— Готов принимать обещания. Можете читать прямо из текста, на память не требуется. Кто первый?
— Давайте я? — первым, как положено капитану, шагнул Паша.
Вскоре второй вертолет поднял нас над землей и понес в сторону города. На земле остался его грузовой сотоварищ — персоналу предстояла муторная операция по вытаскиванию всего привезенного из осенней грязи. Там же, на земле, махала нам платком бабушка, обещавшая ждать нас с победой.
В салоне оказалось неожиданно удобно — мягкие диваны с регулируемыми ремнями и отсутствие болтанки. Только шум все равно заставлял надевать наушники. Особо заняться, кроме беседы, было нечем — даже в окошки не посмотреть. Эта машина закрывала от нас мир стальными решетками-жалюзи, а Артем не дал мне дотыкать все имеющиеся кнопки, чтобы понять, как их можно открыть.
Через какое-то время нас основательно тряхнуло, и виноватый голос кого-то из экипажа сообщил о вынужденном продолжении полета — взлетную площадку занял кто-то особенно важный, поэтому диспетчер решил увести борт на резервную, а уже оттуда нас доставят на машине. Все согласовано, все успеваем. Только неясное чувство тревоги, поселившееся во мне, не отпускало. Судя по виду Светланы, что-то подобное происходило и у нее. Очки Артема тоже бликовали как-то по-особенному, выдавая напряженную работу мысли.
В итоге провисели мы в воздухе еще добрых двадцать минут и, несмотря на все уверения, к машине двигались почти бегом, наперегонки со встретившим нас персоналом. Новое транспортное средство — такой же лимузин, как и в первый день турнира, — нес нас по пустынным улицам с лихостью маршрутки, прямо перед бампером которой конкурент забрал пассажира. Только успевай держаться — бросало из стороны в сторону, несмотря на мягкость подвески.
Из машины мы выходили слегка помятые и с сарказмом вспоминали просьбу «почаще улыбаться». Впрочем, судя по виду других ребят, выбиравшихся из других машин, им досталось не меньше. А у тех, у кого был объемный реквизит, зачем-то взятый на съемки, вдобавок имелись крупные вопросы к организаторам, которые они не стеснялись громко высказывать.
Мелькали красивые бальные платья и веселые желтенькие мини-колокольчики, ребята красовались в черных фраках и костюмах моряков, дремал в гигантском аквариуме дельфин, которого доставили на грузовой тележке, прицепленной к лимузину. Глаза разбегались от разнообразия расцветок, фасонов, необычной косметики на лицах и затейливого реквизита. Многое хотелось потрогать и потом поинтересоваться, зачем оно нужно, но Света незаметно привязала меня к себе поясом от платья.
Всего на достаточно просторной площади, замкнутой в треугольнике из двух линий трехэтажных домов — точь-в-точь таких, как на центральных улицах столицы, — и массивного островерхого административного строения из белого кирпича было три десятка лимузинов и, соответственно, сто пятьдесят человек, претендовавших на широкую красную дорожку, идущую по площади к входу в белое здание и скрывающуюся где-то внутри.
Как они собрались организовывать очередь — большой вопрос, потому что персонала особо и не было. Разве что двое у самого здания и по водителю в машинах, но те в назревающие между командами разборки лезть вовсе не желали. Судя по возгласам, очередность пытались установить по статусу и родовитости, что находило возражения у тех, кто прибыл раньше.
Лично я, оценив сложности с парадным входом, привычно присматривался к окнам. Только они какие-то странные — и сложно сказать почему. То ли слишком правильные и чистые, то ли занавески висят слишком ровно. Не бывает так.
— Не помешаю? — над всеобщей сварой раздался знакомый звучный голос. — Обращаю ваше внимание, друзья, на то, что ведется съемка, поэтому не забывайте о хороших манерах.
Ругающиеся команды тут же прыснули в разные стороны, а стоило части белой стены засветиться красочной проекцией, и вовсе образовали подобие строя.
На достаточно большой плоскости, не занятой окнами и представлявшей собой огромный экран, под величавый мотив стремительно наплывало золотое поле пшеницы, раскинувшееся от горизонта до горизонта.
Разогнавшись над ней и зацепив краешком серо-зеленый батальон военной техники, камера скакнула на верхушки многовековых деревьев, пролетев над рощицами и полянами, чащобами и развернутыми пусковыми установками баллистических ракет, перепрыгнула огромное зеркало водохранилища, спустилась к берегам речки и вылетела на необъятный морской простор.
Увернувшись от иссиня-черной морской волны, мощно набегавшей на берег, камера замедлилась, показывая белый бурун на ее гребне, тут же распавшийся на мелкие брызги под натиском подводной лодки, поднимающейся на солнечный свет из глубин. На борту серого металлического гиганта гордо сверкал герб Долгоруких.
Одно мгновение — и камера взлетела к небесам, где ее приветствовали наклоном крыльев три звена истребителей. Их рокот был настолько величественным, что казалось, будто гремит на самом деле где-то вдали.
И последний фрагмент — восхождение к бесконечному мраку космоса, на фоне которого мелькали крохотные звезды… Или не звезды?
— Понты, — скептически фыркнул Артем и ойкнул: наши ноги справедливо наступили на оба его ботинка.
Картина сменилась, появился князь Долгорукий.
На этот раз он стоял на невысоком холмике, за его спиной тек широкий ручей, через который перекинули декоративный каменный мост. На плечах — теплое серое пальто, серый шарф прикрывал ворот рубашки с галстуком.
— Уважаемые участники! Рад засвидетельствовать свое искреннее удовольствие видеть вас! — уже другим, полным торжественности тоном продолжил князь. — От имени клана и рода, от имени высокоуважаемых судей приветствую победителей первого тура! Да, вы здесь не случайно. Обернитесь вокруг, поприветствуйте другие команды. Вы — истинные чемпионы, по праву стальной воли, по праву таланта и мастерства. Подготовиться за такой малый срок — достойно гения. Не стану скрывать, именно их мы желали увидеть. И мы безмерно счастливы, что вас сегодня так много. Наверное, многих интересует вопрос, что будет дальше? Где ваши гиды? Где публика и музыка? В жизни, мои молодые друзья, иногда нашим планам не суждено сбыться. Порою, отбывая на бал в парадном платье с прекрасной дамой под руку, попадаешь на войну. Истинного же победителя отличает то, что ему все равно, в какой момент его настигло испытание. Не важно, во что он одет. Не важно, к чему он готов и что у него в руках. Он добьется успеха! Разве такому чемпиону нужны иные проверки, чтобы называться лучшим?!
В воздухе повисла напряженная пауза.
— Давайте дадим нашим участникам небольшую подсказку.
Со всех сторон одновременно несильно хлопнуло, и фасады, еще мгновение до этого казавшиеся частью монолитных зданий, рухнули тоненькими декорациями, обнажив бесконечную черную чащобу, сбросившую листву, охватившую все вокруг на обозримом пространстве.
И тут же, не давая опомниться, над головами с диким ревом пролетели те самые три звена истребителей, заставив многих в панике, прямо в парадных одеяниях, упасть на асфальт.
В еще не отзвучавшем громе торжественно падали слова князя:
— Первый, кто ударит в золотой колокол, будет объявлен победителем! Найдите его! Узнайте, как он звучит! Награда ждет вас! Так чего же вы медлите!!!
Все деревянные декорации — по бокам от нас и за нашими спинами, одновременно вспыхнули огнем, отсекая дорогу назад.
— Финал турнира начинается прямо сейчас!
Глава 25
Ветер дохнул жаром огня горящих деревянных остовов. В наступившей тишине над площадью резко пролетел девичий крик и затих столь же стремительно. Эхо гулко пронеслось до лесной чащобы и вернулось обратно многоголосым волчьим воем. На этот раз им ответило сразу несколько девичьих голосов, выступивших настолько могуче, что аж уши заложило. Волки смущенно промолчали.
На лицах ошарашенное выражение сменялось испугом и оторопью.
Тридцать команд: Вяземские, Орловы, Ушаковы, Долгорукие; по две от Шереметевых и Голицыных; Панкратовы, Романовы, Еремеевы, Юсуповы, Гагарины, Шуваловы, Горенские, Алабышевы и еще более десятка других групп, терпеливо перечисляемых по фамилиям Артемом, вышедшим для такого дела на пару шагов вперед из общей дуги стихийного построения. Примерно к трети из них он добавлял «имперский род», но пояснил, что это, только завершив перечисление.
— Главы министерств и ведомств, — выдернул он из моей руки рукав, который я уже устал дергать, ожидая ответа, — чиновники и охранители. Иногда называют себя государством, забывая об императоре.
— А остальные кланы? — убрал я руки за спину и виновато шаркнул ногой. Но ведь интересно же!
— Остальные напоминают им, когда те заиграются, — ворчливо пояснил он, застегивая пуговицу на манжете. — Кланы императору не служат, но уж лучше он, чем эти…
— Ясно, — изобразил я глубокомысленное понимание, а пока сосредоточился на конкурентах.
Большая часть фамилий участников повторяла список первого дня, выуженный нами из нерабочего терминала. Других же вместе с первыми мы видели в передачах по ТВ, собираясь по вечерам в ожидании нашего выступления. К слову, его так и не показали. Надо будет делать собственное телевидение, эти тоже не справляются.
Столь непохожие в танце и интервью, что обычно следовало за высоким результатом, сейчас ребята боялись совершенно одинаково. Вид дикого леса — истинно дремучего, без привычных ровных рядов деревьев и проторенных дорожек, всерьез пугал, а от одной мысли, что туда придется идти, многим становилось еще хуже. У соседей слева, представлявших род Горенских, упала в обморок девушка. У соседей справа, из Алабышевых, девчонка пинала рассевшихся в ступоре на асфальте парней, а те заторможенно отмахивались, обещали встать, но так и оставались на месте. Настроение у людей — самое разное, но большая часть команд явно потеряла контроль над событиями и самими собой. Просто есть очень большая разница — идти в лес подготовленным или в концертных платьях и туфлях, рассчитанных на ровную сцену и жар прожекторов.
Хотя были и те, кто уже подступил к самому краю впереди, где тоже через пять секунд после финальных слов князя Долгорукого все зашлось огнем, выгадывая, как обогнать всех и первыми вступить в гонку. Пламя, препятствуя замыслам, взвилось еще сильнее, с удовольствием поедая сухую осеннюю траву вокруг. Значит, и нам спешить пока не следует. Тем более, и тут дела есть.
— Вон слева, видишь? — ткнул я Пашку локтем, указывая на парня в шортах, обнявшего колени руками. — Цельный маркиз Ушаков, между прочим.
Наш капитан тоже пребывал в изрядной панике, но впал в нее еще до объявления нового тура соревнований. Такое число титулованной знати отчего-то ввело его в настоящий ступор, а взгляд как уставился в асфальт, так и не желал подниматься все это время. Разве что для ролика и условий турнира Паша сделал исключение, да и то титаническим усилием воли и со значительной помощью — после дружеского постукивания локтем по ребрам.
— Не смотри на него! — шикнул Пашка, встав спиной к указанному пареньку. — А если он заметит?!
— Он дальше своих коленок ничего не видит, куда уж ему.
— Тише! — дрогнул его голос. — Мне проблемы не нужны!
— Именно поэтому ты демонстративно повернулся к его светлости спиной? — иронично поднял я бровь.
Паша исполнил прыжок на месте.
— А теперь пялишься прямо на его слабость, — цокнул я осуждающе.
Тот снова дернулся, но я удержал его за плечо.
— Да хватит уже, — убедительно сказал ему, глядя в глаза. — Они — просто ребята и девчонки, как все.
Пашка замотал головой в категорическом несогласии.
— Наследники! Т-тут четверть хозяев всех земель империи!
— Лесу все равно дела нет до титула и родословной, а также до тех людей, которые посчитают его своим и пожелают чертить линии поверх карты с его обозначением. — Спокойный, несколько меланхоличный голос Артема, выводящий слова обстоятельно и неспешно, умудрился заворожить даже Пашку с его паникой. — Все, что внутри леса, принадлежит ему. Тем, кто войдет в лес, стоит об этом помнить.
— Вот, — поддакнул я товарищу и благодарно на него посмотрел.
Только Артем все это время глядел в сторону деревьев. Не могу сказать, с какими эмоциями. Но не боялся — это точно.
— И вообще, у нас есть специалист по переживаниям, — указал я на Свету. — Не отнимай у нее работу.
— Жар огня до поры скрывает осенний холод. Он будет греть спины некоторое время, пока команды станут добираться до чащобы, — посмотрела она вдаль. — Вслед за холодом придет голод. Острые ветви отнимут одежду, грязь и слякоть заберутся в обувь. Голос ночных хищников украдет сон. Отчаяние поселится в сердцах, каждая тень будет казаться чудовищем, а шелест веток холодным крошевом страха осыплется по спине…
— Но-о? — сделал я ударение на слове, недовольно глядя на нее, подсказывая, что оптимистическое «но» тут очень пригодилось бы.
— Но если Паша подарит свой утепленный пиджак маркизу, тот похлопает его по щеке и забудет всего лишь к вечеру…
Паша дернулся и с негодованием посмотрел на девушку.
— А если отдаст штаны и ботинки, то его даже назовут другом, — завершила Света, очаровательно улыбнувшись. — Только зачем маркизу друг без штанов? Вот слуга…
Паша нахохлился как воробей и оглядел площадь совсем иным взглядом.
— Ничего я никому не отдам! Мы — свободный род!
— Тогда не отдавай и самоуважение, — подмигнул я ему.
— Просто… они же князья, — замялся Пашка.
А затем обвел взглядом всех паникующих на площади, задержавшись на самых ярких очагах: на девушках, бьющих по закрытым дверям лимузина, на котором приехали, и уже успевших снести зеркала; группе Долгоруких, вокруг которых стояло две команды, а тон взаимных обвинений поднялся до тех вершин, после которых неизменно идет мордобой; группу Ники, у которой требовали отдать клинок, но у них был клинок и требовать совсем не получалось, так что тон пока выходил просительным.
— Вроде… — добавил он менее уверенно.
— Они посчитают за радость забыть все, что тут будет, — жестко произнес Артем, прижав к себе футляр со скрипкой. — Если обещание не применять Силу действует — а я в этом уверен, то всех нас ожидает еще то приключение.
— Нет, такие приключения нам не нужны, — постановил я, глядя, как под изящной ножкой конкурсантки от Юсуповых покрывается трещинами бронированное лобовое стекло лимузина.
Ее, правда, пытались урезонить окружающие, но девушка в успокоении не нуждалась — она с присущей характеру рачительностью хотела добраться до автомобильной аптечки. И даже обещала заплатить. К слову, ничего родственного в ней я так и не увидел. Это ж где видано — ногами по стеклу! Есть же камни!
— В общем, тихо выигрываем и уходим, — подытожил я.
— Поддерживаю, — кивнул Артем.
— Тогда надо быстро, — качнула плечом Света. — Голод придет и за нами.
— Осень — пора грибов! — важно вставил слово Федор.
Его рука до боли сжимала мою, а глаза с ужасом и обреченностью смотрели на огонь — до того, как я повернул его к себе и прислонил его лоб к своей груди. Вот с этой позиции он и доносил бесспорно полезную информацию.
— Верно, — потрепал я его по волосам. — Грибы — это хорошо! Ну а еще — стратегический запас шоколада!
— Это еще какой? — заинтересовался Артем.
— Это который в тайнике в подошве. А еще внутри ремня. И немного в пуговицах, — с гордостью доложил я.
— Так вот почему Димкина собака так приставала! — с восхищенным пониманием оглядел себя Паша, а затем слегка взгрустнул. — А я думал, я ей просто понравился.
— Иногда нравимся не мы, а содержимое наших карманов, — философски заметил Федор, у которого та самая собака съела бутерброд вместе с куском фуфайки.
— Слушай, — подошел вплотную Артем, недобро мерцая линзами очков, и прочувствованно спросил: — А зачем нам шоколад в тайниках одежды?
— Потому что во всех стандартных моделях офицерской обуви и одежды есть стандартный набор тайников, — терпеливо ответил я ему. — Делать что-то новое не было времени, только школьный герб перешить и уменьшить размер.
— Нет-нет, я имею в виду, а почему не нож? — слегка наклонил он голову, глядя с грустной надеждой.
— Так это же оружие, его наверняка запретили бы, — пожал я плечами.
Артем выразительно ткнул пальцем в сторону, где сокомандник Ники показывал, насколько остер и быстр его огромный ятаган и насколько умело он им может пользоваться, если кто-то продолжит тянуть к нему загребущие руки.
— Хорошо, — выдохнул Тема. — Обеззараживающее для воды?
— Мм…
— Фонарь, котелок?
— Ну-у…
— Аптечка? — жалобно спросил он.
— Бинт, — указал я на платье Светы. — Большой бинт, — слегка смущенно уточнил в ответ на затянувшееся молчание.
— У меня перстни лечебные есть, — поддержал меня Федор. — Только их, наверное, теперь тоже использовать нельзя…
— Зато у нас есть как минимум десять плиток шоколада в подошве, — всхлипнул Артем и чуть не выпустил скрипку из рук.
— Ну у остальных и этого нет, — смущенно произнес Пашка, с осторожностью переваливаясь с ноги на ногу. — А туда точно ничего не попало?
— Нет. Да и не десять их, а пять. В левой подошве емкость со спиртом. Шоколадки в правой.
Артем встрепенулся и с гораздо большим интересом посмотрел на обувь.
— Еще в подкладке рукавов пиджака вшиты спички в парафине, в уголке воротника есть иголка с ниткой, в край брюк вшита синтетическая нить длиной двадцать метров, а под значком школы — компас, — распахнул я пиджак и указал на места, которые можно безопасно распороть, чтобы добраться до искомого. — И самое главное!
Артем смотрел уже благоговейно и с огромной надеждой.
Я открыл потайной клапан у подмышек пиджака и продемонстрировал плотно скрученный валик в герметичном чехле.
— Мягкая туалетная бумага!
В общем, если он и был разочарован, то не слишком сильно. Однако Артем не был бы собой, если бы не принялся ворчать, одновременно хваля и ругая. Только разойтись ему не дали. Время на приведение своих чувств в порядок определенно кончилось.
Слитно просигналили клаксоны лимузинов, приковывая внимание к себе. А некоторых дам к тому же призывая слезть с капота. Хлопнули водительские двери.
— Молодые люди? — окликнул знакомый голос.
Андрей Долгорукий снял черные водительские очки и улыбнулся нам, жестом приглашая подойти. Из других дверей выходили люди не менее представительные — мужчины и женщины, обладавшие идеальной осанкой и тем наклоном подбородка, который тут называли властным и за который в моем прошлом обычно пытались побить.
Всякая суматоха и выяснения отношений прекратились просто мигом. Иные личности, сражавшиеся с машинами, вновь выглядели ангельскими созданиями, не способными отломать решетку радиатора. Ну а те, кто до того боялся леса, не могли себе позволить бояться людей — поэтому вставали с асфальта с непринужденностью, достойной пикника или какой-то еще мелочи.
Обернувшись на нас, Пашка первый зашагал к нашему лимузину. Следом двинулись и мы.
Остальные тоже узнали своих сопровождающих — вряд ли ошибусь, но все «водители» явно из числа Долгоруких, знакомство с которыми у команд состоялось точно так же, как и у нас. Им тоже пообещали доставить на съемку, но доставили… Хотя не сказать что обманули — вот она, дорожка, а съемка уже успела состояться. Обвинить не в чем. Только не все это понимали.
Пока сокращали не слишком большую дистанцию, успел отметить как тех, кто уже начал в голос выражать претензии, так и других — кто делал то же самое, не повышая голоса. Почему-то самые отстраненные лица были у тех организаторов, которые слушали напряженный шепот, а не крики негодования.
— Как вам финал? — обратился к нам с улыбкой Андрей, с неторопливой неспешностью шагнув вперед и предлагая пройтись вдоль машины, подальше от шумных соседей.
Те, что были справа от нас, вспомнили, что они мужчины, и громко требовали от «их» Долгорукого объяснений. Девушка скромно стояла позади.
— А… нам не нужно торопиться? — переминался с ноги на ногу Паша, обернувшись на уменьшающуюся завесу огня.
— Это было официальное приветствие. Старт объявим дополнительно. — Андрей указал на остальные команды, собравшиеся возле своих машин. — Ролик смонтируем, добавим крупных планов, получится красиво. Не так, как сейчас.
— Это будет правильно, — слегка поморщившись, согласился Артем.
— Но вы держитесь молодцом, — одобрительно качнул он головой. — Уже догадались, что обещание не применять Силу действует?
— Да, — ответил за всех Пашка.
— Отлично, — выдохнул он. — Поверьте, это жизненная необходимость. Мы испытываем волю, командный дух и командные действия, а не возможность превратить этот лес в пустыню. Если вам кажутся неприемлимыми условия, вы можете остаться. — Андрей демонстративно указал рукой в сторону, противоположную площади.
Посмотрев в указанном направлении, с удивлением обнаружили за уже неплотной дымкой расстеленные на некотором расстоянии от площади ковры, на которых активно устанавливались и сервировались обеденные столы, числом три десятка. Еще дальше стояло аналогичное число вертолетов.
— Вы поставлены в сложные условия фактически без вашего ведома. Все понимают это и отнесутся благосклонно и с пониманием к решению остановиться на победе в первом туре. Вы не готовились к этому забегу, у вас нет подходящей одежды, а та, что есть, может истрепаться и нанести урон вашей чести. Поэтому род Долгоруких приглашает принять участие в торжественном обеде и выйти из соревнований с вполне достойным уважения результатом. Отведайте горячих напитков и вкусной еды с другими чемпионами первого тура, — растекался он патокой. — Примите памятные призы и грамоты, с каковыми будете доставлены до самого дома. Уверяю вас, иногда вовремя остановиться — единственная возможная победа. О правильности выбора можно будет судить по телевизионному эфиру. Трансляция начнется совсем скоро. Разумеется, с получасовой задержкой по отношению к реальному времени.
— Не-не-не, — замахал я рукой. — У нас уже все призовые расписаны.
Рядом синхронно закивали Пашка с Артемом.
— Точно? — потребовал подтверждения Андрей.
Ребята продолжили кивать.
— Хорошо, это ваш выбор и ваша ответственность. За соблюдением правил будут наблюдать спутники, — указал Долгорукий ввысь, где, вполне понятно, ничего не было видно. — Небольшие малютки на низкой орбите с потрясающей четкостью картинки. Наша гордость, — подходящим к словам тоном произнес он. — Соблюдение правил определяется судьями. Поверьте, их опыта достаточно, чтобы определить нарушения даже с этого расстояния.
— И вот так будут смотреть за каждым? Судей же одиннадцать, — с сомнением отметил Артем.
— Смотреть будут наши операторы, — уточнил Андрей. — Если им покажется что-то важным — а у них тоже немалый опыт, уверяю, — видео попадет к арбитрам. Также на орбите две центральные камеры высокого разрешения и несколько сотен камер в самом лесу. Особенно много — на финишной прямой, — подмигнул он.
— А от них можно заряжать сотовый? — качнул я своим телефоном в руке.
Связи, понятное дело, не было никакой, но с песней шагать гораздо веселее.
— Нет, — слегка напряженно улыбнулся Долгорукий, — лучше их не трогать. Намеренный вывод камер из строя является доказательством вины.
— А если они сами? — заинтересовался я.
— Решат судьи, — дипломатично уклонился он от ответа. — Лишние вещи можете оставить здесь. Ручаюсь, все вернем в целости, — выразительно посмотрел он на скрипку в руках Артема.
Тот предпочел намек проигнорировать.
— А если с нами что-то случится… — без вопроса, словно утверждая, произнесла Светлана. — Вы сможете вовремя доставить… кота?
— Вы имеете в виду — помощь? Да, в постоянной готовности находятся более тридцати бригад, оснащенных вертолетами, способными успешно работать в данных условиях. Кризисная ситуация определяется по картинке со спутников, они же обеспечат координатами для эвакуации. Ночью тоже. В случае нарушения правил те же вертолеты заберут нарушителей. Сопротивляться эвакуационным бригадам нельзя.
— Подождите, следить за нами будут… всегда? — смутился Пашка. — Абсолютно всегда? Даже когда…
— Камеры не настолько высокого разрешения, — невозмутимо отозвался Андрей. — Во всяком случае, учитывайте взгляд сверху. Это и в жизни пригодится. Теперь самое главное.
Он вытянул из внутреннего кармана запечатанную сургучом брошюру и отдал капитану.
— Открывать в пределах площади нельзя. Тут все правила, в том числе то, что я успел вам рассказать. Но главное — специфика соревнований.
— А почему… вот так? — разволновался Пашка.
— Можете и дальше своими словами, — поддержал я его недоумение.
— Потому что я могу объяснить лучше, чем они, — указал он на других представителей организатора. — У всех должны быть равные шансы.
— Кроме тех, кто мог читать это дома, — буркнул Артем, поглядывая на улыбающихся друг другу и «водителю» ребят из команды Долгоруких, одетых в костюмы-тройки и довольно легкомысленно размахивающих брошюркой.
— У нас есть пять минут. — Укоризненно посмотрев на него, Андрей поднял руку с часами к глазам. — Затем последует отсчет настоящего старта. Первыми уходят победители прошлого тура. Фора составляет пять минут. За вами отправится волна участников с десятью баллами, затем все остальные. Должно же быть у победителей какое-то преимущество, — подмигнул он нам. — От себя же могу посоветовать смотреть по сторонам.
— Еще один момент, — дисциплинированно поднял я руку. — А команды могут обмениваться вещами?
— В том числе торговать, отнимать, брать без спроса, случайно находить и продавать за реальные деньги, — невозмутимо ответил Долгорукий. — Вам решать, что потребуется для победы. Вам решать, где и как это взять. И вам в полной мере отвечать за последствия.
— А аптечку можно купить? — уточнил Артем, просительно глядя на лимузин.
— Нет, — улыбнулся Андрей. — Продается все, кроме того, что в машине и вот на той стороне, — указал он на столы, от которых уже отчетливо доносился манящий запах жаркого.
— Тогда я на минуту.
Мягко перепоручив Федора Свете, я взглядом отыскал необходимого мне человека и целеустремленно зашагал в его сторону. Мир резко сузился до отрезка пути, который следовало немедленно пройти.
Чертыхнувшись и извинившись перед Андреем, позади двинулась остальная команда.
— Максим, с твоей стороны будет очень любезно отвязать от себя Свету, — подсказал Артем причину неожиданно сложной дороги до цели.
— Хм, — притормозил я, не сводя взгляда с намеченной точки, и позволил развязать узел на поясе.
Шагать стало гораздо проще.
— Это с ним бывает, — услышал я краем уха чуть смущенное оправдание Федора. — Сейчас возьмет, что ему нужно, и успокоится.
— А если ему не дадут? — заволновался Пашка.
— Никогда такого не было, — с сомнением отозвался брат.
— Я полагаю, волноваться не о чем, — с меланхоличной грустью отреагировал Артем. — Нам все равно предстоит бежать в лес.
— Тем более что у нас пять минут форы, — поддакнул Федор.
— А ведь у большинства грабителей всего сорок секунд после сигнализации.
Пришлось остановиться и обвести друзей хмурым взглядом.
— Как вы вообще могли обо мне такое подумать? Я честный человек и всегда предлагаю справедливый обмен!
— Перед тем как отпилить половину чужой парты для своей трехместной, он предлагал старому владельцу две шоколадки и мяч, — демонстративно громко зашептала Света на ухо Артему.
— Он согласился, — насупился я.
— Ты пришел к нему с пилой, — уточнила она малозначительную подробность.
— Я держал ее за спиной! И не угрожал, а дружелюбно улыбался!
— Я бы тоже спорить не стал, — прошептал Пашка Артему.
— Парта чужая, здоровье свое, — поддакнул тот.
— И потом, он все равно пытался мне мешать! — возмутился я. — Ладно. Чтобы не сомневались в моем благородстве, — демонстративно выудил из кармана резервную шоколадку, затем отщелкнул подошву и вытащил пластиковую флягу. Под внимательными взглядами добавил иголку с нитками и несколько спичек. — Достаточно?
— Если ты собрался похитить кого-то из участников, то нет, — уточнил Артем, напряженно глядя в сторону команды Еремеевых.
— А нам самим разве не пригодится? — чуть жалобно возразил Паша.
— На мне сэкономим, — еще раз обвел я всех взглядом, не услышал возражений и в десяток шагов завершил свой путь.
— Девушка, это ведь ваш дельфин? — мягко уточнил у морячки из Шуваловых, сидевшей на краю гигантского аквариума и до этого грустно смотревшей вдаль.
Обуви, как и на сцене, у нее не было. Пара носков и намотанные поверх них полосы черной ткани сложно назвать обувью.
— А? — встрепенулась она. — Я не капитан команды, говорите с Виктором, — выскочило у нее, скорее, машинально.
— Но дельфин — наверняка ваш? — проявил я настойчивость. — Сложно любить чужого зверя.
Наш разговор заметили ее сокомандники, извинились перед мужчиной из рода Долгоруких и быстро подошли к нам.
— Какие-то проблемы? — нейтрально уточнил самый рослый из них.
Как и на сцене, они оказались с головы до пят укутаны в черное, но на этот раз лица с острыми, словно рублеными чертами и глазами с азиатским прищуром, словно подозревающие вся и всех, были полностью открыты.
Читать бесплатно другие книги:
