Тёмное пророчество Риордан Рик

18

Милый Коммод

Комод назвали в твою честь

Славься, Цезарь туалета[19]

Почему людям так нравится портить мне обед?

Сначала они предлагают мне поесть. А затем рассказывают, что в ближайшем будущем мне грозит смерть. Как же мне хотелось вновь оказаться на Олимпе, где я мог бы думать о более интересных вещах: актуальных трендах технопопа, поэтических слэмах на автодроме, опустошении непокорных городов несущими возмездие стрелами! Став смертным, одно я усвоил хорошо: думать о смерти гораздо приятней, когда умереть должен кто-то другой.

Перед тем как «наградить» нас, Бритомартида захотела выслушать Джозефину и Эмми, которые вместе с Лео целый день готовили Станцию к осаде.

– Парнишка молодец, – Джозефина шутливо толкнула Лео кулаком в плечо. – То, что он знает о сферах Архимеда… очень впечатляет.

– О сферах? – переспросила Мэг.

– Ага, – подтвердил Лео. – Такие круглые штуковины.

– Заткнись, – Мэг снова принялась поглощать углеводы.

– Мы зарядили все арбалеты на башнях, – продолжала Джо. – И катапульты тоже. Закрыли все выходы и установили на Станции режим круглосуточного наблюдения. Если кто-нибудь попытается проникнуть внутрь, мы сразу узнаем.

– Они попытаются, – пообещала Бритомартида. – Это вопрос времени.

Подняв руку, я спросил:

– А что с… э-э… Фестусом?

Я надеялся, что тоска в моем голосе была не слишком заметна. Не хотелось бы, чтобы другие решили, будто я мечтаю улететь на нашем бронзовом драконе, оставив обитателей Станции самостоятельно разбираться со всеми проблемами. (Хотя именно об этом я и мечтал.)

Эмми покачала головой:

– Вчера ближе к ночи я обыскала все вокруг Капитолия. Утром проверила еще раз. Ничего. Видимо, блеммии забрали ваш бронзовый чемодан во дворец.

Лео цокнул языком.

– Готов поспорить, это Литиерс его забрал. Дайте мне только добраться до этого гаденыша Кукурузника!..

– Кстати об этом, – сказал я. – Как именно Лео… то есть нам найти вход во дворец?

Бритомартида спустила ноги со стола и подвинулась вперед.

– Главный вход в императорский дворец находится под Монументом солдатам и морякам.

– Следовало догадаться, – фыркнула Джозефина.

– Почему? – спросил я. – Что это такое?

Джозефина закатила глаза:

– Здоровенная украшенная скульптурами колонна стоит посреди площади в паре кварталов к северу от нас. Именно такую пафосную вычурную махину и ожидаешь увидеть у парадного входа в императорский дворец.

– Это самый высокий памятник в городе, – добавила Эмми.

Я постарался скрыть свое разочарование. Солдаты и моряки – это хорошо, но если самый высокий памятник в вашем городе – не статуя Аполлона, то извините меня, но с вами что-то не так.

– И там, конечно, полно охраны?

Бритомартида рассмеялась:

– Даже по моим меркам, вход у монумента – смертельная ловушка. Орудийные башни с пулеметами. Лазеры. Монстры. Если попытаться войти через парадный вход без приглашения, последствия будут весьма печальными.

Мэг проглотила кусок хлеба, умудрившись не подавиться:

– Император нас впустит.

– Скорее всего, – кивнула Бритомартида. – Ему понравится, если вы с Аполлоном придете к главным воротам и сдадитесь. Но я рассказала про главный вход только затем, чтобы вы поняли: что бы ни было, от него нужно держаться подальше. Если хотите проникнуть во дворец, но при этом не попасть в плен и не умереть в муках под пытками, есть и другой вариант.

Лео взял кусочек сыра и откусил от него так, что в руках у него осталась сырная «улыбка», которую он тут же поднес к своему лицу:

– Лео будет счастлив, если его не станут пытать до смерти.

Мэг фыркнула, и у нее из правой ноздри вылетел кусочек хлеба, но она даже не смутилась. Я понял, что ничему хорошему Лео с Мэг друг друга не научат.

– Итак, чтобы попасть внутрь, – продолжала богиня, – вам нужно воспользоваться канализацией.

– Водопровод! – догадался я. – Во сне я видел тронный зал императора, в котором были открытые каналы с водой. Ты знаешь, как в них пробраться?

Бритомартида подмигнула мне:

– Надеюсь, ты перестал бояться воды?

– Я никогда не боялся воды! – как я ни старался, голос мой едва не сорвался на визг.

– Хм, – задумчиво протянула Бритомартида. – Тогда почему греки молились тебе о тихой гавани, когда их корабли заплывали в опасные воды?

– П-потому что моей матери пришлось мыкаться на корабле, когда она носила меня и Артемиду! И я понимаю тех, кто желает поскорее оказаться на твердой земле.

– А как же слухи о том, что ты не умеешь плавать? Помню, у Тритона, на вечеринке у бассейна…

– Я отлично плаваю! Только потому, что я не согласился играть с тобой в Марко Поло на дне, усыпанном контактными минами…

– Эй, божские люди, – перебила меня Мэг. – Что там с канализацией?

– Правильно, – в кои-то веки нетерпеливость Мэг меня порадовала. – Бритомартида, как нам попасть в тронный зал?

Бритомартида, прищурившись, посмотрела на Мэг.

– Божские люди?! – казалось, богиня размышляет, что будет с Мэг, если ее завернуть в сеть, увешанную свинцовыми грузилами, и сбросить в Марианскую впадину. – Что ж, мисс Маккаффри, чтобы получить доступ к императорскому водопроводу, вам придется изучить городской Водный променад.

– Это еще что? – спросила Мэг.

Эмми похлопала ее по руке:

– Я тебе покажу. Это старый канал в центре города. Территорию вокруг него обновили, построили новые дома, рестораны и всякое такое.

Лео засунул в рот сырную «улыбку»:

– Обожаю всякое такое!

– Это очень кстати, Лео Вальдес, – улыбнулась Бритомартида. – Потому что твои умения потребуются для того, чтобы отыскать вход, обезвредить ловушки и всякое такое.

– Постой-ка. Отыскать вход?! Я думал, ты скажешь нам, где он!

– Я и сказала, – ответила богиня. – Где-то на территории канала. Ищите решетку. Вы поймете, когда увидите вход.

– Ага. И там, конечно, нас ждет западня.

– Естественно! Но она не идет ни в какое сравнение с тем, что ждало бы вас у главного входа. И Аполлону придется преодолеть страх воды.

– Я не боюсь…

– Заткнись! – бросила Мэг, и мои голосовые связки окаменели, как холодный цемент. Она ткнула морковкой в сторону Лео. – Если мы найдем решетку, ты сможешь впустить нас внутрь?

Лео напустил на себя такой важный и опасный вид, какой только может быть у миниатюрного полубога в комбинезоне маленькой девочки (заметьте, чистом: он его специально отыскал и надел).

– Я сын Гефеста, chica[20]. И я умею решать проблемы. Этот Литиерс как-то раз попытался убить меня и моих друзей. А теперь он угрожает Калипсо! Да, я проберусь к нему во дворец. Потом найду Лита, чтобы…

– …обЛИТь его огнем? – предположил я, довольный, что уже могу говорить, хотя мне только что приказали заткнуться. – Чтобы потом заЛИТь его водой и получить перЛИТ?

Лео нахмурился:

– Я не собирался этого говорить. Плоская шуточка.

– В моих устах, – заверил его я, – это стихи.

– Так, – Бритомартида встала, и крючки и грузила на ее платье звякнули. – Раз Аполлон начал читать стихи, мне пора уходить.

– Что ж ты раньше не сказала? – огрызнулся я.

Она послала мне воздушный поцелуй:

– Пусть ваша подруга Калипсо остается здесь. Джозефина, если сможешь, помоги ей вернуть магию. В грядущей битве волшебство ей потребуется.

Джозефина побарабанила пальцами по столу:

– Давненько я никого не обучала ремеслу Гекаты, но я постараюсь.

– Эмми, – продолжала богиня, – а ты позаботься о моих грифонах. Элоиза вот-вот снесет яйцо.

Кожа под серебристыми волосами Эмми стала пунцовой:

– А как же Джорджина? Ты рассказала нам, как попасть во дворец. И теперь хочешь, чтобы мы сидели здесь, вместо того чтобы отправиться за нашей девочкой?

Бритомартида подняла руку в предостерегающем жесте, словно говоря: «Еще шаг – и свалишься в яму для тигров, дорогая».

– Доверьтесь Мэг, Лео и Аполлону. Их задача – найти и освободить пленников, вернуть Трон Мнемозины…

– И Фестуса, – добавил Лео.

– И в первую очередь Джорджину, – добавила Джо.

– Можем и продуктов прихватить по дороге, – предложил Лео. – У вас острый соус почти закончился.

Бритомартида не стала его убивать, хотя по всему было видно, что руки у нее чесались.

– Завтра с рассветом выдвигайтесь на поиски входа.

– Зачем так долго ждать? – спросила Мэг.

– Ты бесстрашная, – усмехнулась богиня. – Я это уважаю. Но вам нужно отдохнуть и подготовиться к встрече с воинами императора. А тебе нужно подлечить ногу. И подозреваю, что тебе давно не выпадала возможность как следует выспаться. К тому же после стычки в зоопарке императорская охрана будет настороже. Лучше подождать, пока все немного уляжется. Если он доберется до тебя, Мэг Маккаффри…

– Знаю.

В голосе Мэг не было страха, она сказала это таким тоном, каким ребенок отмахивается от родителей, в пятый раз напоминающих ему, что пора прибрать в комнате. Только одно выдавало ее беспокойство: из последнего куска хлеба, зажатого у Мэг в руке, начали пробиваться зеленые усики пшеницы.

– А пока, – сказала Бритомартида, – я попробую отыскать Охотниц Артемиды. Недавно квест привел их в эти места. Если они все еще неподалеку, то, может быть, помогут нам защитить это место.

У меня вырвался истерический смешок. Мысль о том, что мне будут помогать двадцать или тридцать опытных лучниц, даже если они дали обет вечного девства и у них совсем нет чувства юмора, очень успокаивала.

– Было бы неплохо.

– А если нет, – продолжала богиня, – будьте готовы сражаться своими силами.

– Как обычно, – вздохнул я.

– И помните, что императорская церемония имянаречения уже послезавтра.

– Большое спасибо, – ответил я. – Чуть не забыл.

– Ну не будь букой, Аполлон! – Напоследок Бритомартида снова одарила меня своей игривой, до жути сладкой улыбкой. – Если не погибнешь, схожу с тобой в кино. Обещаю.

Прозрачное платье закружилось вокруг нее как сетчатый торнадо – и она исчезла.

Мэг посмотрела на меня:

– Церемония имянаречения?

– Ага. – Я уставился на покрытый зелеными побегами кусок хлеба, гадая, можно ли его теперь есть. – У императора мания величия. Как в древности, он планирует переименовать эту столицу в свою честь. Скорее всего, он переименует весь штат, его жителей и месяцы.

– Город Комод? – хохотнула Мэг.

Лео, недоумевая, улыбнулся ей:

– Как-как?

– Его зовут…

– Не надо, Мэг, – предостерегла ее Джозефина.

– …Коммод, – закончила фразу Мэг и нахмурилась. – Почему это мне нельзя называть его имя?

– Он замечает такие вещи, – объяснил я. – Не стоит посвящать его в то, что мы говорим о…

Мэг набрала полную грудь воздуха и завопила:

– КОММОД, КОММОД, КОММОД! ГОРОД КОМОД, КОММОДИАНА! ДЕНЬ КОМОДА, МЕСЯЦ КОМОДА, ЧЕЛОВЕК-КОМОД!

Главный зал содрогнулся, словно Станцию оскорбило услышанное. Эмми побледнела, грифоны встревоженно закудахтали у себя на насесте.

– Тебе не следовало так делать, милая, – проворчала Джозефина.

Лео пожал плечами:

– Ну, если Человек-Комод до этого не смотрел наш канал, то теперь точно смотрит.

– Глупости, – сказала Мэг. – Не ведите себя так, словно он всемогущий. Мой отчим… – она осеклась. – Он… он сказал, что Коммод самый слабый из всех. Мы можем убить его.

От ее слов меня пронзила такая боль, словно тупая стрела Артемиды ударила меня в живот. (Уверяю вас, это больно.)

Мы можем убить его.

Имя моего старого друга, которое выкрикивают снова и снова.

Я, пошатываясь, поднялся на ноги, меня затошнило, язык словно решил оторваться от глотки.

– Эй, Аполлон! – кинулся ко мне Лео. – Что с тобой?

– Я…

Еще один рвотный позыв. Я заковылял к ближайшей ванной, и на меня нахлынуло видение… перенесшее меня в тот день, когда я совершил убийство.

19

Мое имя Нарцисс

Сегодня я буду твоим тренером

И убью тебя

Я знаю, о чем вы подумали. «Но Аполлон! Ты бог! Ты не можешь совершить убийство. Любая смерть, которую ты причинишь, – исполнение божественного Промысла, совершенно закономерное. Я почту за честь принять смерть от твоей руки!»

Мне нравится ход твоих мыслей, дорогой читатель. Я действительно опустошал целые города своими стрелами. Я бесчисленное количество раз насылал чуму на человечество. Как-то раз мы с Артемидой умертвили семью из двенадцати человек за то, что их мама сказала что-то нехорошее о нашей маме. Какое нахальство!

Ничто из этого я не считал убийством.

Но когда я, спотыкаясь, ввалился в ванную, готовый выплеснуть содержимое своего желудка в туалет, вымытый моими же руками, меня поглотили кошмарные воспоминания. Я увидел себя в Древнем Риме в тот холодный зимний день, когда я на самом деле совершил нечто ужасное.

Пронизывающий ветер гулял по коридорам дворца. В жаровнях угасало пламя. На лицах солдат преторианской гвардии не отражалось даже намека на то, что им холодно, но, минуя каждую дверь, я слышал, как клацают доспехи на их дрожащих телах.

Никто не остановил меня, когда я направился в личные покои императора. Да и с чего бы им меня останавливать? Я был Нарциссом, личным тренером цезаря.

Но в тот день маскировка под смертного давалась мне с трудом. Меня мутило. По шее стекал пот. Я никак не мог оправиться от потрясения, вызванного сегодняшними играми: смрад от усыпавших арену трупов; кровожадная толпа, скандирующая «КОММОД! КОММОД!»; император в сияющих золотых доспехах и пурпурном одеянии, кидающий отрубленные головы страусов в сенаторов и указывающий острием своего меча на стариков: «Вы следующие!»

Час назад префект претория Лет отозвал меня в сторонку и сказал: «С обедом ничего не вышло. Это наша последняя возможность. Мы можем убить его, но только с твоей помощью».

Любовница Коммода Марция, зарыдав, схватила меня за руку: «Он убьет нас всех. Он уничтожит Рим. Ты знаешь, что нужно сделать!»

Они были правы. Я видел список имен – враги, настоящие или воображаемые, которых Коммод намеревался казнить завтра. Марция и Лет были первыми в этом списке, за ними шли сенаторы, знать и несколько жрецов из храма Аполлона Созиана. Смотреть на такое сквозь пальцы я не мог. Коммод порубил бы их, не задумываясь, как страусов или львов.