Тёмное пророчество Риордан Рик

21

Дайте мне легион

И шесть тонн камней дайте

Нужно убить змею

Я не люблю змей.

Со времен знаменитой битвы с Пифоном я боюсь чешуйчатых рептилий. (Особенно если считать мою мачеху Геру. БУМ!) Я едва выношу змей на Гермесовом кадуцее – Джорджа и Марту. Они в целом дружелюбные, но вечно донимают меня просьбами написать для них песню о радости поедания крыс – радости, которую я не разделяю.

Я сказал себе, что существо в Центральном канале не может быть водяной змеей. Вода была слишком холодной. Вкусной рыбой в этом канале тоже было не поживиться.

Однако я хорошо знал Коммода. Он обожал коллекционировать экзотических зверей. Я догадывался, какая из речных змей могла ему приглянуться – та, которая с удовольствием подкрепилась бы вкусными людишками с катамарана…

«Плохой Аполлон! – одернул я себя. – Думай только о задании!»

Мы пропыхтели еще футов пятьдесят – достаточно для того, чтобы я задумался: а не померещилось ли мне? Возможно, монстр окажется просто сбежавшим от хозяина домашним аллигатором. На Среднем Западе держат дома аллигаторов? Возможно, весьма благовоспитанных аллигаторов?

Лео толкнул меня локтем:

– Посмотри туда.

На дальней подпорной стене из-под воды выглядывала кирпичная арка старого канализационного канала, перегороженная золотой решеткой.

– Вы часто видели, чтобы в канализации были золотые решетки? – спросил Лео. – Спорим, оттуда прямая дорога во дворец императора?

– Слишком просто мы ее нашли, – нахмурился я.

– Эй! – Мэг огрела меня рукой по шее. – Помнишь, что говорил Перси? Никогда не говори фраз вроде «У нас получилось» или «Это было просто». Накличешь проклятье!

– Да вся моя жизнь сплошное проклятье.

– Крути быстрее.

Это был прямой приказ Мэг, и выбора у меня не оставалось. Мне и так казалось, что ноги превращаются в мешки с горячим углем, но я прибавил темп. Лео повел наш пластиковый пиратский корабль цвета морской волны к кирпичной арке.

До нее оставалось десять футов, когда сработал Первый закон Перси Джексона. Наше проклятие изверглось из воды в виде сверкающего, выгнутого дугой змеиного тела.

Возможно, я закричал.

– Берегись! – заорал Лео, непонятно зачем предупреждая нас об очевидной опасности.

Катамаран накренился. Вокруг нас из воды поднялись новые части змеиного тела – зеленые с коричневым арки с зубчатым гребнем. Вспыхнули на свету мечи Мэг. Она пыталась устоять на ногах, но катамаран опрокинулся и исчез в громадном зеленом всплеске холодной пузырящейся воды и колошматящих по ней конечностей.

Одно меня порадовало: канал оказался неглубоким. Ноги уперлись в дно, и я встал, пытаясь отдышаться, вода доходила мне до плеч. Совсем рядом кольца змеи, тело которой было диаметром три фута, обвили наш катамаран и сжали его. Он лопнул, и осколки со звуком взрывающихся петард полетели во все стороны. Один из них попал мне в лицо, чуть не выбив левый глаз.

Когда Лео вынырнул на поверхность, вода доходила ему до самого подбородка. Он побрел к канализационной решетке, перебравшись через змеиную дугу, преградившую ему путь. Мэг, благослови небо ее храброе сердце, рубила змеиные кольца мечами, но ее клинки скользили по гладкой коже монстра.

Затем над водой поднялась голова чудовища, и я потерял всякую надежду на то, что мы успеем домой к ночной энчиладе с тофу.

Треугольный лоб монстра был таким широким, что на нем легко уместился бы небольшой автомобиль. Из глаз исходило оранжевое сияние, как от призрака Агамеда. Когда чудовище раскрыло красную пасть, я вспомнил еще одну причину, по которой не люблю змей. Их дыхание смердит хуже, чем рабочие майки Гефеста.

Змея повернулась к Мэг и обнажила зубы. И хотя Мэг стояла по шею в воде, ей удалось уклониться от удара и вонзить зажатый в левой руке меч прямо в глаз монстру.

Чудовище отпрянуло и зашипело. Кольца задергались так, что меня сбило с ног и снова окунуло с головой.

Когда я вынырнул, рядом была Мэг, которая пыталась отдышаться. Грудь ее вздымалась, очки погнулись, а их стекла заливала вода. Змея мотала головой из стороны в сторону, словно пытаясь стряхнуть с себя внезапную слепоту. Она вонзила зубы в стену ближайшего здания: из окон вылетели стекла, а по кирпичной стене поползли трещины. На плакате под крышей была надпись «СКОРО ЗАСЕЛЕНИЕ!». Хорошо бы это значило, что в доме никого нет, подумал я.

Лео добрался до арки. Он шарил пальцами по золотой решетке, видимо, пытаясь нащупать какие-нибудь кнопки, рычаги или капканы. Мы с Мэг остались в тридцати футах от него – что, если прыгать через змею, казалось весьма большим расстоянием.

– Быстрее! – крикнул я ему.

– Ого, спасибо! – завопил он в ответ. – Как я сам не догадался?!

Змея начала стягивать кольца, и по каналу пошли волны. Голова чудовища теперь была над нами на высоте второго этажа. Ее правый глаз потемнел, но сияющий левый и ужасная пасть напомнили мне о тех штуках, которые смертные делают из тыкв на Хеллоуин – светильники Джека, кажется? Дурацкая традиция. Мне всегда больше нравился бег в козлиной шкуре во время Фебруалий. Гораздо благородней.

Мэг ударила чудовище в брюхо – ее золотой клинок только высек искры, чиркнув о шкуру монстра.

– Да что это за зверь такой?! – возмутилась она.

– Карфагенская змея, – ответил я. – Одно из самых страшных чудищ, с которыми пришлось столкнуться римским войскам. В Африке она едва не потопила целый легион под командованием Марка Атилия Регула…

– Плевать! – Мэг и змея не спускали друг с друга настороженных глаз, словно гигантский монстр и двенадцатилетняя девочка могли быть равными соперниками. – Как мне ее убить?

Мой мозг закипел. Я не слишком хорошо соображаю, когда паникую, а паниковал я в последнее время часто.

– П-по-моему, легион обрушил на нее тысячи камней и раздавил.

– У меня нет легиона, – напомнила Мэг. – И столько камней нет.

Змея зашипела, расплескивая над каналом яд. Я снял с плеча лук, но снова столкнулся с проблемами человеческого оружия. С промокшей тетивой и сырыми стрелами не постреляешь, особенно если хочешь попасть во что-то маленькое, вроде змеиного глаза. Да и с точки зрения физики стрелять, стоя по плечи в воде, трудновато.

– Лео? – позвал я.

– Почти! – Он стукнул ключом по решетке. – Отвлеките ее!

Я сглотнул слюну:

– Мэг, а может, ты воткнешь ей меч в другой глаз или в пасть?

– А ты что будешь делать – прятаться?

Как же меня бесило, что эта девчонка могла запросто прочесть мои мысли!

– Нет конечно! Я буду просто… э-э…

Змея атаковала. Мы с Мэг бросились в разные стороны. Голова чудовища пронеслась между нами, вызвав цунами, и меня перевернуло с ног на голову в воде. Проглотив пару галлонов воды из канала, я, отплевываясь, вынырнул – и онемел от ужаса, увидев, что Мэг обмотал змеиный хвост. Змея подняла ее из воды и поднесла поближе к уцелевшему глазу. Мэг изо всех сил размахивала мечом, но чудовище держало ее на безопасном расстоянии. Оно посмотрело на нее с таким видом, будто думало: «Что это еще за штука, выкрашенная под светофор?»

А затем змея начала сжимать кольца.

– Готово! – завопил Лео.

Дзинь! Золотая решетка открылась.

Лео обернулся, гордо улыбаясь, и только тогда увидел, в каком положении оказалась Мэг.

– Ну нет! – Он поднял руку вверх и попытался вызвать пламя, но получилось лишь облачко пара.

Он бросил в чудовище гаечный ключ, но тот отскочил от змеиного бока, не причинив никакого вреда.

Мэг взвизгнула. Змеиный хвост сдавил ей талию так, что ее лицо покраснело, как помидор. Она колотила мечами по шкуре монстра, но от этого не было никакого толку.

Я остолбенел – не мог броситься на помощь, не мог думать.

Я знал, насколько сильна такая змея. Я помнил, как меня обвил Пифон, как мои божественные ребра трещали, как кровь ударила в голову, угрожая в любой момент брызнуть из ушей.

– Мэг! – крикнул я. – Держись!

Она свирепо посмотрела на меня: глаза выпучены, язык распух. Ее вид словно говорил: «А у меня что, есть выбор?»

Змея не обращала на меня внимания, ей было куда интереснее смотреть на Мэг, предвкушая, что та разлетится на кусочки, как наш катамаран. За головой монстра возвышалась поврежденная стена кирпичного дома. Наша арка была совсем рядом, справа.

Я вспомнил историю о римском легионе, который когда-то сразил этого зверя, засыпав его камнями. Если бы только эта стена была частью Станции и я мог приказать ей…

Идея ворвалась в мое сознание со стремительностью змеи.

– Лео! – заорал я. – Забирайся в туннель!

– Но…

– Давай!

У меня в груди возникло странное чувство – я очень надеялся, что это всплеск силы, а не завтрак, желающий вернуться обратно.

Я наполнил легкие воздухом и заревел баритоном, который обычно использую в итальянской опере:

– СГИНЬ, ЗМЕЯ! Я АПОЛЛОН!

Частота звука была идеальной.

Стена бывшего склада задрожала и треснула. Кирпичная стена высотой в три этажа наклонилась и обрушилась на спину змеи, голова которой тут же ушла под воду. Хватка колец ослабла. Мэг упала в воду. Несмотря на кирпичный дождь, я бросился вперед (весьма отважно, по-моему) и вытянул Мэг на поверхность.

– Ребята, скорее! – закричал Лео. – Решетка снова закрывается!

Я потащил Мэг к туннелю (ведь именно для этого нужны друзья), а Лео изо всех сил вцепился в монтировку, которой пытался удержать решетку.

Хвала небесам за тощие смертные тела! Едва мы протиснулись в туннель, как решетка за нами захлопнулась.

По ту сторону, оправившись от крещения кирпичами, из воды вынырнула змея. Она зашипела и ударила полуслепой мордой по решетке, но остаться поболтать мы не захотели. Мы двинулись вперед, во мрак императорской канализации.

22

Пою хвалу

Канализации

На этом все. Точка

Пока мы брели по плечи в ледяной воде, я с теплотой вспоминал зоопарк Индианаполиса. Мы прятались от кровожадных германцев, устроили крушение мини-поезда и пели серенады разозленным грифонам – о, где теперь эти простые радости!

Постепенно грохот, с которым змея била по решетке, стих позади. Мы шли очень долго, и я даже испугался, как бы нам не умереть от холода, не добравшись до цели. Затем сбоку я заметил небольшую пещеру над уровнем воды – вероятно, это была старая рабочая площадка. Мы выбрались из ледяной зеленой жижи, чтобы немного передохнуть. Пока Лео пытался разжечь огонь, мы с Мэг стояли, прижавшись друг к другу.

С третьей попытки кожа Лео наконец зашипела и воспламенилась.

– Ко мне, детишки! – В языках пламени он был похож на улыбающегося демона. – Никто вас так не согреет, как пламенный Лео!

Я хотел назвать его идиотом, но зубы стучали так сильно, что вышло лишь:

– Ид… ид… ид… ид… ид…

Вскоре наша маленькая пещера наполнилась запахом подогретых Мэг и Аполлона – запахом печеных яблок, плесени, пота и едва заметным ароматом великолепия. (Догадайтесь сами, что тут моя заслуга.) Мои пальцы перестали быть синими и порозовели. Я снова стал чувствовать ноги, и мозоли, натертые железным браслетом, опять дали о себе знать. Даже говорить я мог теперь нормально, а не тарахтеть, заикаясь, как автомат Джозефины.

Наконец Лео решил, что сушка окончена, и погасил костер:

– Аполлон, ты молодец!

– Почему же? – спросил я. – Потому что тонул? Или кричал?

– Нет, дружище, потому что обрушил на монстра кирпичную стену. Устраивай такое почаще.

Я выдернул из куртки пластиковый осколок цвета морской волны:

– Как говорил один надоедливый полубог: ого, спасибо! Как я сам не догадался! Я же объяснял, что не могу призывать силу по своему желанию. Божественный голос в тот момент появился у меня сам собой. Цементный раствор резонирует на определенную частоту. Лучше всего на него воздействовать баритоном на уровне ста двадцати пяти децибел…

– Ты спас меня, – перебила Мэг. – Я могла погибнуть. Может, поэтому к тебе и вернулся голос.

Не хотелось признавать, но, возможно, она была права. В последний раз божественные силы возвращались ко мне в лесу возле Лагеря полукровок, когда моих детей, Кайлу и Остина, едва не сожгли заживо. Страх за других вполне мог вызвать всплеск силы. В конце концов, я самоотверженный, заботливый и вообще отличный парень. Правда, когда опасность грозила мне самому, никакие божественные силы ко мне не возвращались, и это мне ой как не нравилось. Ведь моя жизнь тоже важна!

– Что ж, – сказал я. – Я рад, что тебя не раздавили насмерть, Мэг. Кости целы?

Мэг хлопнула себя по ребрам:

– Да, я в норме.

Однако ее скованные движения, бледность и напряжение вокруг глаз говорили о другом. Ей было куда хуже, чем она показывала. Но до медблока Станции нам было сейчас не добраться, и я мало чем мог ей помочь. Даже будь у меня аптечка, перевязывать ребра тому, кого чуть на раздавила змея, не стоило: можно было сделать только хуже.

Лео уставился на темно-зеленую воду. Он был задумчивей, чем обычно, а может, мне так казалось, потому что огонь погас.

– О чем ты думаешь? – спросил я.

Он просто посмотрел на меня – ни колкой шуточки, ни озорной улыбки:

– Да так… «Гараж Лео и Калипсо: автомастерская и механические монстры».

– Чего?

– Это наша с Кэл шутка.

Какая-то несмешная шутка. Хотя юмор смертных не всегда дотягивал до моих божественных стандартов. Я вспомнил, как вчера Калипсо и Лео что-то оживленно обсуждали с Эмми в главном зале.

– Это как-то связано с тем, о чем вам рассказывала Эмми? – полюбопытствовал я.

– Да так, размышление на будущее, – пожал плечами Лео. – Не думай обо этом.

Как бывший бог прорицаний я считал, что о будущем-то как раз и стоит думать. Но допытываться не стал. Главная моя цель на ближайшее время – возвращение на Олимп, чтобы мир снова мог насладиться моим божественным величием. Я ведь должен заботиться о всеобщем благе.

– Ну, – сказал я, – раз мы все согрелись и высохли, думаю, пора снова лезть в воду.

– Супер, – сказала Мэг и прыгнула первой.

Лео шел впереди, держа над водой пылающую руку, которой освещал нам путь. Мимо меня то и дело проплывали разные мелочи, выскользнувшие из его пояса: липучки, шарики пенопласта, кусочки разноцветной твист-ленты.

Мечи Мэг поблескивали в темноте – она прикрывала тыл. Она, конечно, отличный боец, но в тот момент я все же не отказался бы от чьей-нибудь помощи. Какой-нибудь полубог, скажем отпрыск богини отхожих мест Клоацины, был бы сейчас как раз кстати… Эта угнетающая мысль впервые в жизни посетила мою голову.

Я плелся в середине, отгоняя воспоминания о том, как давным-давно, сам того не желая, отправился к водоочистным сооружениям в Билокси, штат Миссисипи. (Единственное, что спасло этот день – наше импровизированное выступление с Ледбелли[24].)

Течение усилилось, идти становилось труднее. Впереди показались отблески электрического света, послышались голоса. Лео погасил огонь. Повернувшись к нам, он приложил палец к губам.

Пройдя еще двадцать футов, мы наткнулись на очередную золотую решетку. За ней вода текла по широкому руслу поперечным потоком, и ее часть уходила в наш туннель. Течение стало таким сильным, что едва не сбивало с ног.

Лео указал на решетку.

– Закрыта на карабин, – чуть слышно проговорил он. – Думаю, я смогу открыть его потихоньку, а вы пока поглядывайте вокруг на случай, если появятся… ну, не знаю… гигантские змеи.

– Мы верим в тебя, Вальдес.

Я понятия не имел, что такое карабин, но по опыту общения с Гефестом знал, что лучше излучать оптимизм и проявлять вежливый интерес. Иначе жестянщик обижался и не хотел делать мне блестящие игрушки.

За пару секунд Лео открыл решетку. Сигнализация не завыла. Контактные мины не взорвались у нас перед носом.

Мы проникли в тронный зал, который я видел во сне. К счастью, мы оказались по шею в воде в одном из боковых каналов, и нас трудно было заметить. На стене за нами огромные экраны транслировали зацикленные видео с Коммодом.

Мы начали пробираться к противоположной стороне.

Если вы когда-нибудь переходили вброд реку с сильным течением, то понимаете, как это трудно. Кстати, если переходили, можно узнать зачем? Это оказалось жутко утомительным занятием. Каждый шаг грозил мне тем, что течение собьет меня с ног и утянет в утробу Индианаполиса. Но каким-то чудом мы добрались до цели.

Я вылянул через край – и тут же об этом пожалел.

Коммод был совсем рядом! Слава богам, мы находились за его троном, так что ни он, ни его стражи-германцы меня не заметили. Ненавистный Кукурузник Литиерс стоял, преклонив колено, перед императором, лицом ко мне, но голова его была опущена вниз. Я снова спрятался, чтобы он меня не увидел, и знаками показал друзьям: «Тихо! Жуть! Нам конец!» Или что-то в этом духе. Они, похоже, меня поняли.

Позорно дрожа, я вжался в стену и прислушался к разговору над нами.

– …частью плана, ваше величество, – говорил Литиерс. – Теперь нам известно, где находится Станция.

– Да-да, – буркнул Коммод. – Старый вокзал «Юнион-Стейшн». Но ведь Клеандр несколько раз обыскал это место и ничего не обнаружил.

– Станция там, – настаивал Литиерс. – Маячок, который я закрепил на грифоне, сработал отлично. Видимо, на ней защитные чары, но против армии блеммий на бульдозерах им не выстоять.

Мое сердце подпрыгнуло выше уровня воды и застыло где-то в районе ушей. Поднять глаза на друзей, которых я снова подвел, не было сил. Я нечаянно выдал врагу местонахождение нашего убежища.

Коммод вздохнул:

– Ладно. Хорошо. Но я желаю, чтобы Аполлона схватили, заковали в цепи и привели ко мне! Церемония имянаречения уже завтра. Генеральная репетиция начнется прямо сейчас. Когда ты уничтожишь Станцию?

Литиерс замялся:

– Нам нужно разведать, какая у них защита. И собрать войска. Два дня?

– ДВА ДНЯ?! Я же не прошу тебя пересечь Альпы! Мне нужен результат сейчас!

– Тогда самое позднее – завтра, ваше величество.

– Пфф! Я начинаю сомневаться насчет тебя, сын Мидаса. Если ты не приведешь…

Завопила электронная сигнализация. На секунду мне показалось, что нас обнаружили. Может, я даже освободил от лишнего свой мочевой пузырь. (Не говорите Лео. Он стоял ниже по течению.)

Тут с другого конца комнаты прогремели слова на латыни:

– Враг у главных ворот!

– Я с этим разберусь, ваше величество, – прорычал Литиерс. – Не беспокойтесь. Стража, за мной!

Тяжелые шаги смолкли вдалеке.

Я посмотрел на Мэг и Лео, в глазах которых прочел тот же немой вопрос: «Какого Аида?!»

Я не приказывал атаковать главные ворота. Я даже не активировал железный браслет у себя на ноге. Трудно было представить дурака, который прямо атаковал бы этот подземный дворец, но Бритомартида ведь обещала поискать Охотниц Артемиды. Мне пришло в голову, что это их маневр, чтобы отвлечь от нас стражу Коммода. Могло ли нам так повезти? Вряд ли. Скорее всего, какой-то бедняга, продающий подписку на журнал, по ошибке позвонил в дверь к императору, и теперь его ждал совсем не радушный прием.

Я осмелился снова выглянуть в зал. Рядом с Коммодом остался всего один стражник.

Может, мы победим, если нападем: трое против двоих?

Только вот мы так замерзли, что были на грани обморока. У Мэг наверняка сломаны ребра, а всплески моей суперсилы были, мягко говоря, непредсказуемы. А выступить нам пришлось бы против опытного варвара-убийцы и императора-полубога, прославившегося своей нечеловеческой силой. Я решил не высовываться.

– Аларик, – обратился к стражнику Коммод.

– Повелитель?

– Думаю, скоро наступит твое время. Префект начинает меня утомлять. Сколько уже Литиерс занимает эту должность?

– Почти целый день, мой господин.

– А кажется, целую вечность! – Коммод ударил кулаком по подлокотнику. – Когда он разберется с нарушителями, убей его.

– Да, повелитель.

– Я желаю, чтобы ты уничтожил Станцию самое позднее к завтрашнему утру. Справишься?

– Конечно, господин.

– Славно! А сразу после этого проведем церемонию имянаречения в колизее.

– На стадионе, мой господин.

– Это одно и то же! А пещера прорицаний? Защита надежная?

По спине у меня пробежал электрический разряд такой силы, что я засомневался, не запустил ли Коммод в канал электрических угрей.

– Я следовал вашим приказаниям, ваше величество, – ответил Аларик. – Звери на местах. Вход под надежной охраной. Туда никому не пробраться.

– Чудно! – Коммод вскочил на ноги. – А теперь пойдем-ка примерим гоночную экипировку для генеральной репетиции. Жду не дождусь момента, когда наконец переделаю этот город по своему образу и подобию.

Я подождал, пока их шаги стихнут, и выглянул в зал. Там никого не было.

– Пора! – скомандовал я.

Мы вылезли из канала и, насквозь промокшие и дрожащие, оказались перед золотым троном. Я все еще чувствовал запах любимого Коммодом масла для тела – смеси кардамона и корицы.

Мэг, сверкая мечами, ходила взад-вперед, чтобы согреться.

– К завтрашнему утру? Нужно предупредить Джо и Эмми.

– Да, – согласился Лео. – Но нужно действовать по плану. Сначала найдем пленников. И Трон чего-то там…

– Памяти, – подсказал я.

– Ага, точно. Потом выберемся отсюда и предупредим Джо и Эмми.

– Может, нам и не придется, – волновался я. – Я видел, как Коммод переделывает города. Это хаос и зрелища, пламя и массовая резня – и много-много портретов Коммода повсюду. Прибавим к этому армию блеммий на бульдозерах…

– Аполлон, – Лео огнем дал понять, чтобы я помолчал. – Будем действовать по методу Вальдеса.

– Что еще за метод Вальдеса? – нахмурилась Мэг.

– Не думать слишком много, – объяснил Лео. – Это только расстраивает. Лучше вообще не думать.

Мэг задумалась, потом, похоже, поняла, что задумалась, и смутилась:

– Ладно.

– Видишь? – улыбнулся Лео. – Это просто! А теперь пошли взорвем что-нибудь!

23

Вот диво! Вот имя!

Сссссара с пятью «эс» —

А ссссслога-то два!

Сначала метод Вальдеса работал неплохо.

Мы не нашли ничего, чтобы взорвать, но и много думать нам не пришлось. А все потому, что мы и применили метод Маккаффри, и задействовали семена чиа.

Когда мы решали, по какому коридору выйти из тронного зала, Мэг достала из красного кеда промокший пакетик с семенами. (Не знаю, почему она хранит семена в обуви.) Когда она высыпала семена себе в горсть и прорастила их, крохотный лес из зеленых стебельков наклонился влево.

– Туда! – скомандовала Мэг.

– Крутая суперспособность, – похвалил Лео. – Когда выберемся отсюда, я найду тебе маску и плащ. Будем звать тебя Девочка-Чиа.

Я надеялся, что он пошутил. А вот Мэг, кажется, обрадовалась.

Ростки чиа провели нас по одному коридору, затем по другому. Для подземного логова, спрятанного в канализации Индианаполиса, дворец оказался просто роскошным. Полы здесь были из грубо отесанного сланца, стены украшали гобелены и мониторы, на которых транслировалось – правильно – видео с Коммодом. Почти на всех дверях из красного дерева висели бронзовые таблички с гравировкой: «САУНА КОММОДА», «ГОСТЕВЫЕ КОМНАТЫ КОММОДА 1–6», «СТОЛОВАЯ РАБОЧИХ КОММОДА» и, конечно, «ТУАЛЕТЫ КОММОДА».

Я не заметил ни стражи, ни рабочих, ни гостей. Единственной, на кого мы наткнулись, была горничная, которая вышла из КАЗАРМЫ ИМПЕРАТОРСКОЙ СТРАЖИ КОММОДА с корзиной грязного белья.

Когда она нас увидела, глаза ее округлились от ужаса. (Вероятно, потому, что мы были еще более мокрые и грязные, чем все, что она достала из бельевой корзины германцев.) Прежде чем она закричала, я рухнул перед ней на колено и спел «Ты меня не видишь» из фильма «Джози и Кошечки». Взгляд горничной стал туманным и рассеянным. Она ностальгически шмыгнула носом, вернулась в казарму и закрыла за собой дверь.

– Здорово, Аполлон, – кивнул Лео.

– Пустяки. Эта песня на раз-два вызывает краткосрочную амнезию.

Мэг фыркнула:

– Лучше бы дал ей по башке, было бы гуманней.

– Да брось, – возмутился я. – Тебе нравится, как я пою.

У нее покраснели уши. Я вспомнил, как юная Маккаффри рыдала, когда я изливал свою душу в гигантском муравейнике в Лагере полукровок. То выступление было отличным, но вряд ли Мэг хотелось переживать это заново.

Она пихнула меня в живот:

– Пошли.