Вся ярость Хантер Кара
– Если ты думаешь, что я стану пить такое, ты глубоко ошибаешься.
Раздражение в ее голосе едва заметное – молодой мужчина ожидал услышать нечто большее.
Она смотрит на свою подругу, затем переводит взгляд на бармена.
– Она что, собирается меня напоить? Собирается меня напоить, да? Чтобы я выкинула какую-нибудь глупость вроде танца на столе без трусиков?
Бармен ухмыляется и пожимает плечами. Это грузный, коренастый мужчина.
– То, что происходит на девичнике, не выходит за стены заведения.
Она громко смеется, затем снова поворачивается к подруге.
– Хло, вы ведь не пригласили стриптизершу, да? Черт возьми, успокой меня, вы ведь не пригласили стриптизершу?
Хло широко раскрывает глаза, выражая благородное негодование: что, мы?
Молодая женщина, прищурившись, смотрит на нее.
– Ну да, точно. Ладно, скажем так: я буду держаться подальше от всех.
Она протягивает руку к бокалу в форме тюльпана и вытаскивает из него бенгальский огонь, после чего торжественно вручает его подруге. Все это чересчур театрально. Словно она чувствует, что на нее смотрят. Впрочем, она прекрасно все понимает.
Она берет бокал и отпивает глоток.
– На самом деле, не так уж и плохо.
Подруга улыбается и показывает бармену большой палец.
– Отлично сработано, Джерри!
– Хотя все равно не надейтесь, что я это выпью.
Подруга довольно неуклюже сползает с табурета.
– Я отнесу коктейли девочкам. Эми лихорадочно подает мне сигналы бедствия.
Оставшись одна, женщина поднимает руку к заколке для волос, чтобы снять ее. Но заколка запуталась в волосах. Молодой мужчина вынужден сделать над собой усилие, чтобы не предложить свою помощь. Наконец женщина выдергивает заколку, убирает ее в сумочку и проводит рукой по голове.
Должно быть, краем глаза она заметила молодого мужчину со стаканом, потому что поворачивается к нему. Вспыхнув, улыбается, несколько смущенно.
– Проклятая штуковина – от нее весь вечер болела голова…
От столика с ее подругами доносится взрыв хохота, и Хло нетвердой походкой направляется назад к стойке.
– Извините, если мы ведем себя слишком шумно, – говорит невеста. – Всему виной наша работа. Господь судил нам служить в юридической фирме. На работе нам и улыбнуться нельзя.
– Вы адвокат? – спрашивает молодой мужчина.
Она смотрит ему в лицо, затем отпивает еще глоток. Глаза у нее очень яркие.
– Нет, пока что только секретарь по юридическим вопросам. Очень, очень, очень скучная работа. А вы чем занимаетесь?
– Я? О, я просто госслужащий. Тоже скучная работа.
Женщина смеется и приветственно поднимает бокал.
– Да погрузится весь мир в скуку!
Подошедшая Хло обнимает подругу за плечо. Она определенно с трудом держится на ногах.
– Санди, ну ты идешь? Девочки хотят перебраться куда-нибудь в другое место.
– Минуточку. Где именно госслужащий?
Мужчина колеблется, возможно, в его работе есть что-то такое, о чем он предпочел бы не распространяться.
– В муниципальном совете. В отделе строительства.
Ее губы изгибаются в улыбке.
– Понятно. Значит, это к вам нужно будет обратиться, если я захочу пристроить к своему дому террасу?
Хло давится смехом.
– О господи! Не могу поверить, что ты сказала такое!
Невеста тоже улыбается, но игриво, словно подшучивая над мужчиной. Словно она раскусила его ложь.
– Знакомство с вами может пригодиться, мистер «из отдела строительства». У вас есть визитная карточка?
Его черед покраснеть.
– К сожалению, нет.
Ее улыбка становится шире, и она берет салфетку.
– Но телефон-то у вас точно есть, уверена, – говорит женщина. – Телефон есть даже у очень скучных людей. Можете его записать. На всякий случай.
Хло смотрит на подругу, выпучив глаза. Молодой мужчина достает ручку и записывает свой телефон.
Женщина берет салфетку, смотрит на нее, затем переводит взгляд на мужчину.
– Адам Фаули, – тихо говорит она. – Для человека скучного имя у вас определенно интересное.
– В записях ничего нет, – говорит Сомарес, уставившись на телевизор, огромный, с плоским экраном, в углу гостиной. Экран настолько огромный, что трудно отойти от него на достаточное расстояние, чтобы сфокусировать взгляд. – Но давайте взглянем на то, что было удалено. Возможно, нам повезет – мало кто знает, что на этих штуковинах стирать нужно дважды.
Он начинает прокручивать список: «Футбольный понедельник», «Бокс в прямом эфире».
– Все в порядке? Просто мне нужно идти.
Это Райли, стоит в дверях. Он оделся, через плечо перекинута кожаная куртка.
– Да, мистер Райли, спасибо. Нам осталось еще совсем чуть-чуть.
– А это что еще такое? – спрашивает Райли, подходя к телевизору.
Сомарес перестал листать список, он внимательно смотрит на экран.
– Да так, просто хотим кое-что проверить, – поспешно говорит Сомер, слегка смущенная.
– Патси обожает этот вздор, – говорит Райли, указывая на список. – Смотрит его постоянно, твою мать. «Блеф-клуб», «Идеальное убийство», «Первые сорок восемь часов». Я как-то спросил у нее, зачем она тратит время на такое дерьмо, а она просто смерила меня презрительным взглядом и сказала: «Изучаю». – Увидев лица полицейских, он смеется. – Ну да, серьезно, так она и сказала. Я спросил у нее, она что, собирается меня убить, а она просто как-то странно улыбнулась. У меня мурашки по спине пробежали, точно вам говорю. – Райли накидывает куртку на плечи. – Конечно, когда Ден сказала мне, что вы допрашиваете Патси по делу Саши Блейк, я чуть в штаны не наделал. Я хочу сказать – такое не придумаешь. Это долбаное шоу она смотрела всего два дня назад.
– Я не совсем вас понимаю, – Сомер хмурится. – Какое шоу?
Сомарес поворачивается к ней.
– Я знаю, что он имел в виду, – тихо говорит он. – Оно называлось «Я убила ЛПН».
Адам Фаули
11 апреля 2018 года
15:40
Я вижу это, вижу в мыслях. Краски слишком яркие, фокусировка слишком резкая, как это бывает во сне – или в бреду. В тот день я поставил машину перед кооперативным продуктовым магазином. Из переполненного бака вываливается мусор, на краю сидит сорока, держа в клюве что-то розовое и блестящее, сверкающее в лучах зимнего солнца. Еще тогда мне показалось, что я узнал этот предмет. Помню, я замедлил шаг, всего на какое-то мгновение; помню, удивился совпадению, если это действительно было то, что я подумал. Но я не сопоставил одно с другим – только не в тот момент. Ни в тот момент, ни через пять минут, когда вошел внутрь, увидел ее и понял, что она остригла волосы.
Ну а потом, спросите вы, когда криминалисты нашли то, что нашли? Если б они обратились ко мне, если б показали, что в пакете для улик, понял бы я, в чем дело?
Да. Без вопросов.
И что бы я сказал? Что бы сделал? Поступил бы я иначе?
Думаю, да, но, если честно, не знаю. До сих пор не знаю, даже сейчас. Потому что мы знали, что это он. Я знал, что это он. И только так мы могли заставить его заплатить за содеянное.
Но все это чисто гипотетические рассуждения, потому что криминалисты обратились не ко мне. Они обратились к Осборну, и тот сразу же понял, что у них в руках и какое это имеет значение, а к тому моменту, как об этом сообщили мне, было уже очень поздно, слишком поздно.
Когда Галлахер поднимает взгляд и видит Сомер, первая ее реакция – нахмуриться.
– Разве у вас сегодня не выходной?
Но затем она замечает стоящего за ней мужчину, и у нее мелькает рассеянная мысль, что это тот самый приятель, о котором все говорят, однако тут Сомер протягивает ей свой телефон, и выражение ее лица красноречивее любых слов.
Галлахер смотрит на экран телефона, затем поднимает взгляд и недоуменно морщит лоб.
– Прошу прощения, я не понимаю – что это такое?
– Это с телевизора в доме Патси Уэбб. Программа, которую она смотрела шесть месяцев назад – которую, как она думала, она стерла. Вот почему эти девицы вырвали Саше волосы, вот почему то же самое они сделали и с Фейт. Им было прекрасно известно про Придорожного Насильника. Они хотели, чтобы мы думали, будто он вернулся, – хотели, чтобы мы полностью сосредоточились на нем и больше нигде не искали.
РЕАЛЬНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ТВНовинка: Отъявленные душегубы Британии
1 час 3 мин HD
® Записать, пн, 23:00
Придорожный Насильник: корреспондент «Реальных преступлений» Уолтер Селник подробно изучает дело Гэвина Пэрри, в 1999 году осужденного в Великобритании за семь жестоких преступлений на сексуальной почве. Что, если настящий преступник до сих пор на свободе? (3 сезон, 8 серия)
Адам Фаули
11 апреля 2018 года
15:45
– Ты знал про заколку.
Алекс смотрит на меня, лицо у нее бледное как полотно.
– Я вспомнил, что она была на тебе. Что она запуталась в волосах. Вспомнил, как ты засунула ее в боковой кармашек своей сумки. Я потом думал, как легко было бы забыть о ней – могли пройти недели, прежде чем ты о ней вспомнила… Даже месяцы.
– Почему ты ничего не сказал?
– Знать наверняка было невозможно. – Однако по правде, я не хотел спрашивать – не хотел видеть лицо Алекс, когда она будет решать, солгать ли ей. Потому что к тому времени уже любил ее. – И, как ты сама сказала, чем дальше, тем труднее было признаться.
– Тебя могли бы выгнать с работы.
Я беру ее за руку.
– Знаю.
Наступает тишина.
– Я жутко боялась, – начинает Алекс, – на протяжении всего процесса. Я думала, что бармен из «Кублы» вспомнит, что в тот вечер мы оба были там… и выяснится, что я солгала.
Я ничего не говорю. Не говорю, что встретился с барменом. И разрешил эту проблему – рассказал ему о той девушке из Манчестера, которая подверглась нападению со стороны Пэрри, объяснил, что тому снова все сойдет с рук, потому что мы не сможем сослаться на это в суде, а больше у нас практически ничего не было. Этот человек отслужил в армии – он все понял. Но Алекс не нужно знать об этом. Только не сейчас.
– Это был он, – выдыхает она голосом чуть громче шепота. – Пэрри. Я знала, что это он. Я бы ни за что… – Судорожно переводит дыхание и заставляет себя продолжить, мне в глаза она не смотрит: – Я бы ни за что так не поступила, если б не была уверена. Абсолютно уверена.
– Знаю.
Алекс поднимает на меня взгляд.
– Ты понимаешь, да? Почему я так поступила? Я должна была его остановить. Газеты писали, что никаких следов ДНК нигде нет – что он слишком хитер и нигде не оставлял никаких следов. Та бедняжка, покончившая с собой, – она ведь была еще ребенком. И тут я оказываюсь в той очереди и понимаю, что это тот же самый запах, а он просто стоял за мной, как самый обычный человек, но я поняла, я просто поняла, что это он, и я подумала: вот мой шанс… вот мой шанс заставить его заплатить…
Я крепче сжимаю ей руку. Пальцы у нее ледяные.
– Я думала, что все осталось в прошлом… что все кончено, Пэрри получил по заслугам, и с годами мне удалось убедить себя, что я поступила правильно. Что на моем месте любой здравомыслящий человек сделал бы то же самое. И тут вдруг ты сказал мне, что Пэрри, возможно, выйдет по УДО… окажется на свободе… и все началось снова. Я думала, что тебя выгонят с работы… все это всплывет, а виновата одна я, и я… я…
Алекс всхлипывает. Я заключаю ее в объятия и целую в волосы.
– Ну, с работы меня не выгнали и не выгонят. Все кончено – это правда. Все будет хорошо. Ты, я, наш ребенок. Только это и имеет значение. И я обещаю тебе, что никто – никто не сможет у нас это отнять!
Фиона Блейк просыпается от звонка в дверь. Она вслепую шарит в поисках будильника – 7:35. Проспала меньше часа. Веки ее словно облеплены мокрой грязью, а конечности тяжелые, но податливые, будто незастывший цемент.
Они – женщины-полицейские – обещали, что сделают все возможное, чтобы оградить ее от журналистов, и все же, наверное, ей лучше куда-нибудь уехать, пожить у кого-нибудь. Но Фиона им ничего не сказала. Она никуда не хочет ехать, никого не хочет видеть. Она просто хочет, чтобы ее оставили в покое. Чтобы они оставили ее в покое. В конце концов ей даже стало их жалко, когда она наконец выпроводила их из дома. Особенно ту, которая привлекательная. Сомер, кажется, так. Похоже, она искренне переживала. Как будто знала Сашу – как будто могла понять, на что это похоже, понять…
В дверь снова звонят. Фиона трет лицо, чувствуя пальцами грубую, сухую кожу. Она берет халат – тот самый, в котором ходит уже несколько дней. Даже она понимает, что от него пахнет.
Фиона не смеет взглянуть на себя в зеркало в прихожей, но ей все равно. Если за дверью эти треклятые журналисты – пусть видят ее такой. Пусть видят, как она выглядит – каково потерять свою единственную дочь.
Но это не журналисты. Это Виктория Паркер. В руке у нее букет цветов. Лилии. Такие же, как те, что принесла ее дочь. От них исходит сильный аромат. Фиона внезапно чувствует тошноту.
– Миссис Блейк… я хочу сказать, Фиона, – начинает Виктория, с трудом вытаскивая свой голос из глотки. Лицо у нее бледное, осунувшееся. – Я не знала, как быть. Все это так ужасно… я просто не могу взять в толк… они же были подругами… такими замечательными подругами…
Виктория судорожно переводит дыхание. Лилии она стискивает с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Какой-то крохотный участок отмершего мозга Фионы замечает пятнышко оранжевой пыльцы на бежевом пиджаке Виктории. «Она ее не отстирает», – рассеянно думает она. Есть вещи, которые невозможно исправить.
– Простите… – говорит Виктория. Она моргает – слишком быстро. Стараясь прогнать слезы, к которым, она понимает, у Фионы Блейк не будет сочувствия. – Простите… простите ради бога…
Фиона долго-долго смотрит на нее, затем медленно, молча закрывает дверь.
«Дейли телеграф»
13 февраля 2019 года
ОКСФОРДСКИЕ ПОДРОСТКИ ПРИЗНАНЫ ВИНОВНЫМИ В ЖЕСТОКОМ И БЕСЧЕЛОВЕЧНОМ УБИЙСТВЕЛиза ГривзСегодня Королевский суд Оксфорда вынес решение по обвинению четырех девушек-подростков в убийстве Саши Блейк, пятнадцатилетней девушки из Марстона. После процесса, продолжавшегося восемь недель, Патси Уэбб и Изабель Паркер были признаны виновными в убийстве, а Лия Уэддел – в соучастии в убийстве. Четвертая девушка, имя которой нельзя раскрыть по юридическим причинам, была признана виновной в нанесении телесных повреждений. Всем четверым на момент совершения преступления было по пятнадцать лет.
Суд установил, что Уэбб и Паркер планировали убийство на протяжении нескольких недель, изучая схожие преступления и сосредоточившись на деле осужденного в 1999 году Гэвина Пэрри, так называемого Придорожного Насильника. Представитель обвинения королевский адвокат Николас Фокс указал на то, что некоторые детали жестокого и бесчеловечного убийства Саши Блейк сознательно были подстроены так, чтобы полиция решила, что имеет дело с подражателем серийному насильнику. Девушки дошли даже до того, что совершили практически идентичное нападение на другую молодую женщину за несколько дней до убийства, чтобы придать вес своему обману.
3 апреля 2018 года Уэбб и Паркер заманили Сашу Блейк в заросли неподалеку от Марстон-Ферри-роуд, Оксфорд, где подвергли ее жестокому избиению, приведшему к смерти. Присяжные узнали о том, как Уэбб прониклась лютой иррациональной ненавистью к Блейк, несмотря на то что они дружили с раннего детства. Уэбб также вообразила, что ее приятель Эшли Бразертон хотел завершить их отношения и переключиться на Блейк. Бразертон дал показания в суде, рассказав о вспыльчивом характере Уэбб и описав многочисленные угрозы, которые она делала ему в связи с его предполагаемым увлечением Блейк. Мистер Фокс рассказал присяжным, что Уэбб остановилась на деле Придорожного Насильника не только потому, что те преступления происходили в окрестностях Оксфорда, но и потому, что мистер Бразертон работал штукатуром, и она знала, что следы цементной пыли, попавшие из его фургона на место преступления, лишь укрепят уверенность полиции в том, что нападения связаны с делом Пэрри. Несколько свидетелей подтвердили интерес Уэбб к телевизионным программам, посвященным реальным уголовным делам и полицейскому расследованию.
На допросах Лия Уэддел расплакалась и заявила, что ее «запугали и заставили» участвовать в преступлении, а Уэбб и Паркер вели себя «нагло»: «Я просто не могла отказаться – я испугалась, что они и со мной сделают то же самое». После убийства Саши Блейк Уэбб приложила все силы, чтобы отвести подозрения от себя и Паркер, в том числе подбросила презервативы в дом жертвы, чтобы убедить следователей в том, будто у той был возлюбленный. Случайно услышав, как сотрудник криминального отдела полиции говорит миссис Блейк, что смерть ее дочери никак не связана с делом Пэрри, Уэбб тотчас же предложила другого подозреваемого. Полиция изучала его действия, но впоследствии сняла все подозрения в причастности к преступлению.
Приговор всем четырем девушкам будет вынесен в следующем месяце. Уэбб, Паркер и Уэддел также будут предъявлены обвинения в причастности к предыдущему нападению.
Выложено 16 февраля 2019 года, 10:27
(Крупным планом лицо, обращено к камере).
Всем привет! Девочки, сегодня утром до меня вдруг дошло, что вот уже шесть месяцев, как я разделяю с вами свое путешествие. У меня не было мужества, чтобы говорить об этом, когда я только начинала свой видеоблог, и, наверное, я так и не решилась бы, если б не моя потрясающая подруга Джесс и моя поразительная мама, которой самой в последнее время пришлось очень нелегко, но она всегда была рядом со мной и любила меня такой, какая я есть. Я сейчас говорю эмоционально, потому что последние несколько месяцев получились тяжелыми, но я просто от всего сердца хочу поблагодарить их обеих.
И еще я хочу поблагодарить вас, поскольку с прошлого лета получила сотни и сотни новых подписчиков. И я получаю от вас потрясающую поддержку – как от тех, кто разделяет мое увлечение модой, так и от девушек-трансов, подписанных на меня. Я люблю вас всех и я ТАК счастлива, что мой личный опыт помогает другим чувствовать себя такими же красивыми внешне, какие они красивые внутри.
(Приглашает кого-то в кадр; появляется Джесс, улыбается и машет рукой. Она держит торт со свечками.)
Итак, на сегодня это все. Получилось чуть короче, чем обычно, но сегодня у Джесс день рождения, и у нас уже накрыт праздничный стол – вау!
С вами была Фейт. Как всегда, заканчиваю тем же пожеланием: выглядите хорошо, будьте добрыми и любите себя такими, какие вы есть.
Эпилог
Тюрьма Уэндсуорт
23 мая 2018 года
Машина ждет его за воротами. Его мать. Он не хотел никакой шумихи, черт возьми, и уж определенно никаких долбаных детей. Что касается прессы, для этого еще будет достаточно времени. Адвокат сказал, что они толпятся перед его домом. Вопрос только в том, сколько денег они готовы заплатить. Такой рассказ – это же чистая золотая жила.
Мать выходит из машины. Из того же самого сраного «Фиата». Вот еще один вопрос, которым нужно будет заняться.
– Как ты? – спрашивает мать, когда он подходит к ней.
Начинается дождь. У нее на плаще появляются пятна от капель.
– Садись в машину, мама, – говорит он. – Незачем мокнуть.
Она не обнимает его. Просто смотрит ему в лицо и протягивает ключи.
– Я подумала, ты захочешь сесть за руль сам.
Он улыбается.
– Ага, – говорит он. – Почему бы и нет? Вернуться в струю и все такое…
Он садится в машину, затем наклоняется и открывает дверь матери. В салоне чувствуется запах ее дешевого курева, плохо заглушенный ароматом искусственной хвои. Освежитель стоит на приборной панели. Ему хочется блевануть. Долгие годы за решеткой обострили обоняние.
Мать закрывает за собой дверь и поворачивается к нему.
– Ну?
– Я не допущу, чтобы это сошло им с рук, ты знаешь.
Он ждет, что мать скажет ему оставить все в прошлом. И двигаться дальше. Но она молчит.
– Этот долбаный «фараон»! – говорит он. – И его стерва-жена! Они меня подставили – ты же это понимаешь, да?
Мать смотрит на него, затем кивает.
– Давай поедем, хорошо? Вернемся домой. У тебя еще будет время обо всем подумать.
Но он еще не закончил.
– Я знаю, мама, что никаких волос в этом долбаном шкафу не было! Их подбросила туда эта гребаная сучка. Подбросила, чтобы меня подставить!
Мать вздыхает. Все это она уже слышала: он твердил одно и то же вот уже без малого двадцать лет.
– Я совершенно серьезно. Подождите, сволочи, – вы у меня дорого заплатите!
Они заплатят за все эти долгие годы за решеткой.
Заплатят за то, что он не видел, как взрослеют его дети.
Заплатят в первую очередь за то, что его обыграли в его же собственной игре.
Он знает, что никаких волос в шкафчике не было, потому что он не настолько глуп, чтобы оставлять их там. Потому что знает, где хранить подобные сокровища. Потому что ему известны места, где полиции и в голову не придет искать.
И то, что он спрятал, столько лет назад, по-прежнему лежит там, дожидается его. Длинные золотисто-каштановые пряди, вырванные из головы у этой стервы. Светлые волосы Эммы. Рыжие волосы Элисон. Драгоценности, шелковые трусики и все остальное, что он забрал у этих девок. От одной только мысли об этом он ощущает приятный зуд в паху. Но всему свой черед. Спешить незачем. Только не сейчас. Благодаря Джослин Нейсмит, ее «Всей правде» и безмозглым адвокатам ему теперь принадлежит все время на свете.
Какое-то время он сидит, сжимая и разжимая кулаки, давая сердцу возможность немного успокоиться. После чего вставляет ключ в замок зажигания и заводит двигатель.
Благодарности
В «Команде Фаули» столько людей, которые помогли мне сделать эту книгу такой, какая она есть!
Во-первых, мои коллеги в издательстве «Пингвин», начиная с блистательного редактора Кэти Лофтус. На этот раз ей особая благодарность за то, что заставила меня сделать еще две правки, когда я уже была совершенно без сил и ничего не хотела делать. Но она была права, и в результате книга получилась гораздо лучше (клятвенно обещаю, что впредь такое не повторится!). Также спасибо помощнику редактора Розанне Форте и моей замечательной команде по маркетингу и связям с общественностью в лице Джейн Джентл, Оливии Мид, Элли Хадсон и Линдси Террел, творцов электронной новостной рассылки от Кары Хантер.
Я также в неоплатном долгу перед Карен Уитлок за ее несравненный труд в качестве ответственного редактора. И перед Эммой Браун и техническим отделом «Пингвин» – в своих рукописях я ставлю перед ними неразрешимые задачи перехода от текста к картам, от карт к сообщениям в «Твиттере», но они неизменно справляются с ними! И вам огромное спасибо, Джон Гамильтон и художественный отдел, разработавшие такой броский и неповторимый дизайн для обложек, спасибо команде «Дэд Гуд», Джеймсу Кити и всем, кто связан с аудиокнигами, в особенности Эмме Канниф и Ли Инглби, так потрясающе оживляющим мои тексты.
Также спасибо моему агенту Анне Пауэр из агентства «Джонсон и Элкок» за поддержку, вдохновение и терпение! И еще Хелен Батлер – именно благодаря ей книги о Фаули изданы более чем в двадцати странах мира.
Моя команда профессионалов дала мне неоценимые советы относительно технических и процедурных сторон полицейского расследования, встречающихся в романе, как и во всех предыдущих книгах: детектив-инспектор Энди Томпсон, Джои Гиддингс, королевский адвокат Николас Сайфрет и Энн Робинсон. Все ошибки, которые могли остаться, всецело на мне.
Теперь ближе к дому: я хочу поблагодарить своего мужа Саймона и великодушных друзей, своих «первых читателей» – Сару, Питера, Элизабет, Стивена, Энди, Ричарда, Ниру и Дебору.
Спасибо за внимательное чтение и Кученге[70].
И наконец, я хочу поблагодарить вас – моих читателей. В издательстве «Пингвин» мне сказали, что книга Кары Хантер покупается в среднем каждые пятьдесят секунд (невероятно!), и люди каждый день выходят в «Твиттер» и «Инстаграм», чтобы передать мне, как им понравились мои творения. Не могу выразить словами, как это здорово, быть писателем, – и все же ничто не сравнится с читательской благодарностью. Я так признательна всем, кто за эти два года купил или взял в библиотеке книги серии про Адама Фаули, особенно тем, кто не пожалел времени, чтобы выложить рецензию в «Нетгэлли»[71] или «Амазон», и блогерам, оказывающим моим книгам такую поддержку в Интернете.
И напоследок несколько слов о самом романе. Как и прежде, здесь есть реальные места и улицы Оксфорда, но тут и там я позволила себе небольшие вольности по части географии, и некоторые места являются исключительно плодом моего воображения. Например, нет никаких «саммертаунской средней школы», «Уиндермер-авеню» и «Райдал-уэй». Все новостные сообщения также полностью выдуманы, и ни один из персонажей книги не списан с реального человека, а все совпадения книжных пользовательских имен в Сети с никами реальных людей являются случайными.
В заключение обращаюсь к самым зорким среди вас: в 2018 году 1 апреля в действительности пришлось на воскресенье, но мне ради сюжета пришлось перенести дату на понедельник. Молодцы все, кто это заметил!
Читать бесплатно другие книги:
