Мальчик из леса Кобен Харлан

Глава двадцать девятая

Голубой «шевроле-круз» Гэвина Чеймберса свернул на парковку «Севен-элевен». Гэвин приехал один. Внедорожник с шофером брать не стал. Из осторожности? Может быть. Он — в бейсболке и темных очках — выскользнул из «шеви». Уайлд всегда считал, что бейсболка и темные очки — неважная маскировка. Так одеваются только люди, желающие изменить внешность. С другой стороны, солнце сегодня яркое. Может, Гэвин надел очки, чтобы не слепило глаза.

Может, черт возьми, не все на свете являет собой улику или вещественное доказательство.

— Что вы делаете в магазине? — спросил Гэвин.

— А что, «Слурпи» — недостаточная причина сюда наведаться? — (Гэвин вздохнул.) — Итак, что вы узнали?

— Узнал, что мне нельзя никуда уходить, потому что вам нужно кое-что мне показать. По крайней мере, так вы сказали по телефону.

— Знаете, на кого вы похожи? На мою первую жену. — Чеймберс покачал головой.

— Такая же красивая была?

— Красивая. А в голове — полный бардак.

— Ну, подвезете меня к Мейнардам? — Уайлд взглянул на экран телефона. — По дороге поговорим.

— Как вам угодно. — Гэвин нажал кнопку на брелоке. Дверцы «шеви» открылись. Когда оба разместились в машине, Гэвин зашел с главного козыря:

— Нам известно о письме от похитителей.

Он завел машину и дал задний ход.

«Вариантов четыре, — подумал Уайлд. — Первый: Чеймберс блефует. Но это вряд ли.

Второй: исходя из поведения Мейнардов, Чеймберс предположил, что они получили письмо. Если так, он чертовски догадлив.

Третий: он действительно прослушивает некоторые помещения в доме. Вполне вероятно. Рола наверняка все проверила, и уже скоро Уайлд будет в курсе дела.

Четвертый: у Гэвина есть информатор. Инсайдер».

Как бы то ни было, Уайлд не собирался ничего отрицать или с чем-то соглашаться. На светофоре Чеймберс повернулся и уставился на него. Уайлд уставился на него в ответ. Несколько секунд оба не мигая смотрели друг на друга. Зажегся зеленый свет, сзади кто-то загудел. Гэвин покачал головой, неслышно буркнул что-то себе под нос и достал телефон.

— Помните, я говорил, что Крах всегда на шаг впереди из-за всех этих мессенджеров — «Snapchat», «Signal», «WhatsApp»?

— Помню.

— Один из моих лучших технарей обнаружил сообщение, полученное Крахом прошлой ночью, в два ноль семь, через новое приложение под названием «Communicate Plus». Там все зашифровано. И сообщение, и имя отправителя удаляются через минуту после прочтения. Подробностей, сами понимаете, не знаю, но каким-то образом — только не спрашивайте каким — мой технарь успел перехватить конец последнего сообщения, прежде чем его стерли.

Он передал телефон Уайлду. Сообщение гласило:

Ну конечно, я тебя прощаю. Знаю, что ты сделал это, чтобы одурачить друзей. Жду на том же месте. Прямо сейчас. Так волнуюсь!!!

И три эмодзи в конце.

Уайлд задал очевидный вопрос:

— Вы знаете, кто и откуда отправил это сообщение?

— Нет. Очевидно, этот «кто-то» пользовался таким же мессенджером, но все удалено: и контактная информация, и метка провайдера, или как она там называется. — Уайлд посмотрел на сообщение. Перечитал его еще раз. — Так похитители прислали письмо? — спросил Гэвин.

— Вы сказали, что вам уже и так все известно.

— Что?

— Вот, дословно: «Нам известно о письме от похитителей». Если вам все известно, нет причин задавать этот вопрос.

— Прошу, перестаньте кривляться. Хотя бы на пять минут. Расти предлагает помощь.

— Не сомневаюсь.

— И мы оба знаем, кто написал это сообщение.

Разумеется, он имел в виду Наоми.

— Предположим, вы правы, — сказал Уайлд. — И что планируете делать?

— Вы проверяли дом Наоми?

— Заходил к ее отцу.

— А сам дом осмотрели? Ведь в тот раз она все время была дома, так? В подвале.

Уайлд молча взглянул на часы. Почти три, конечный срок через час. На подъезде к поместью Мейнардов Уайлд сказал:

— Спасибо, что подвезли.

— Вы же знаете, что я прав, — заметил Гэвин.

— В чем?

— Во всем. Знаете, что Наоми здесь как-то замешана.

— Угу. И в чем еще вы правы?

— В том, что вам с сестрой не справиться с этим делом без помощи. — Гэвин пронзил его взглядом.

— Решения принимаю не я, — произнес Уайлд.

— Если посоветуете Мейнардам подключить к делу меня и моих людей, они вас послушают.

Что-то здесь было нечисто. Во всей этой встрече с Гэвином.

— Спасибо, что подвезли, Гэвин. Будьте на связи.

Рола встретила его у ворот поместья: подкатила на машинке для гольфа.

— Отвезу тебя к Хестер.

Уайлд забрался на соседнее сиденье, и машинка помчалась по подъездной дорожке. Газон был безупречный, травинка к травинке. Многим это нравится, Уайлд же такого терпеть не мог. Природа рисует собственное полотно, а ты приходишь и говоришь: «Вот здесь надо бы подправить». Нет, не надо. Природа должна быть дикой, как дикарь Уайлд, уж простите за сравнение. Приручи ее, и она утратит свое очарование.

Выслушав его рассказ, Рола спросила:

— Так что тебе от меня нужно?

— Письмо от похитителей.

— Не поняла.

— В нем подчеркивается важность «самых старых» записей.

— То есть?

— Дэш Мейнард познакомился с Расти Эггерсом в Вашингтоне. Оба проходили практику в конгрессе США. Проверь, что можно узнать об этом периоде.

— Например?

— Понятия не имею. Может, они жили в одной квартире. Может, дружили. Понимаю, это выстрел наугад.

— Озадачу наших исследователей.

— И еще попробуй найти Саула Штрауса. Он, ясно, подозреваемый номер один.

— Хорошо. Что-нибудь еще?

Подумав, Уайлд решил, что береженого Бог бережет:

— Нужно, чтобы ты, как стемнеет, сходила домой к Наоми Пайн.

Рола взглянула на него:

— Ты же только что оттуда?

— Дом нужно обыскать.

— На предмет?

— На предмет Краха и Наоми.

— Будет сделано, — кивнула Рола.

Хестер в одиночестве сидела на каменной скамье с видом на манхэттенские небоскребы. Когда подошел Уайлд, она обернулась, одной рукой прикрыла глаза от солнца, а другой похлопала по камню:

— Присядь, посиди со мной.

Он послушался. Какое-то время оба молча смотрели на небоскребы за деревьями. Солнце было в той точке, когда у всего вокруг — зданий, деревьев, гор — появляются ангельские нимбы.

— Красиво, — сказала Хестер.

— Да.

— И скучно. — Хестер повернулась к нему. — Ну что, хочешь начать первым?

— Нет.

— Так я и думала. — Помолчав, Хестер добавила: — Я говорила с Эрни Поплином.

Она пересказала разговор Уайлду.

— Кого-то убил, — повторил Уайлд, когда она закончила.

— Он говорит, что слышал именно это.

— Пожалуй, вы не единственная, кому он об этом рассказывал.

— Это несомненно.

— В таком случае почему никто не заявил в полицию?

— Потому что Эрни Поплин — ненадежный человек. Наркоман в вечном поиске всеобщего внимания. Заинтересованное лицо, преследующее собственные цели.

— Понял.

— В любой ситуации журналисты обходят его стороной. К тому же Расти Эггерс постоянно кричит: «Судью на мыло!» — и у него это неплохо получается.

— Судью на мыло?

— Один мой добрый друг, — Хестер бросила взгляд на солнце, — в колледже был звездой баскетбольной команды. Первый пик драфта НБА из команды «Дюк». Ты вообще интересуешься баскетболом?

— Нет.

— Тогда ты его не знаешь. В любом случае он водил меня на несколько игр в Мэдисон-сквер-гарден. В основном на университетские команды. И знаешь, на что я всегда обращала внимание? — (Уайлд отрицательно покачал головой.) — На то, как тренеры кричат на судей. Эти коротышки в костюмах и при галстуках всю игру бегают вокруг площадки и гневно верещат, точно малыши, требующие конфет. Смотреть стыдно. В общем, я спросила у своего друга, звездного баскетболиста, к чему это все. Он сказал, что такая у них стратегия. По природе своей люди хотят понравиться другим людям. Мы с тобой не в счет. Я о людях в целом. Короче, если кричать на судью каждый раз, когда он свистит в свисток — по делу или без, — судья будет реже замечать нарушения твоей команды.

Уайлд кивнул:

— И у Расти такая же стратегия в отношениях с прессой.

— Вот именно. Он постоянно бранит СМИ. Журналисты съеживаются, боятся лишний раз свистнуть в свой метафорический свисток. Разумеется, все политики так себя ведут. Но Расти добился наилучших результатов на этом поприще.

— Тем не менее нужно пойти к Дэшу, посмотреть ему в глаза и пересказать ваш разговор с Эрни Поплином.

— Уже.

— И?

— Сам-то как думаешь? — Хестер пожала плечами. — Дэш все отрицает. Назвал это чушью. Прямо так и сказал: «Чушь».

— Прискорбно. Ваше мнение?

— Совпадает с твоим.

— Они что-то скрывают.

— Точно. — Хестер похлопала его по ноге. — Ну ладно, котичек. Теперь твой черед. Говори, что узнал.

Для начала Уайлд рассказал о своем разговоре с Бернардом Пайном. О том, что его бывшая жена жестоко обращалась с Наоми. Хестер лишь качала головой и приговаривала: «Куда катится мир».

— Но здесь что-то не клеится.

— Поясни?

— Не знаю, — сказал Уайлд. — Я по-прежнему считаю, что нам надо поговорить с матерью Наоми. Поручил Роле найти ее.

— Хорошо. Что еще?

Уайлд рассказал ей о переписке Краха и (предположительно) Наоми. О том, как в разговорах с Авой Наоми намекала, что у них с Крахом завязываются отношения.

— Судя по всем признакам, Крах и Наоми сейчас вместе, — сказала Хестер. Уайлд промолчал. — Итак, давай подведем промежуточные итоги, — продолжила Хестер. — Допустим, двое подростков по-тихому влюбились друг в друга и решили сбежать.

— Допустим.

Хестер пожала плечами:

— И как тогда расценивать письмо от похитителей?

Уайлд снова промолчал. Взглянул на часы:

— До срока осталось меньше часа. Пойдем в дом?

— Они сказали, что встретимся в три сорок пять. В библиотеке.

— Они — это Дэш и Делия Мейнард?

— Да.

— Как по-вашему, что они планируют делать?

— До трех сорока пяти нам никто ничего не расскажет.

Уайлд снова взглянул на небоскребы за лесом:

— Все это ненормально.

— Согласна.

Теперь оба смотрели на небоскребы. Наконец Хестер закрыла глаза, подставила лицо солнцу и сказала:

— Как бы помягче выразиться…

— Помягче, — повторил Уайлд, не поворачиваясь к ней. — В этом вы не сильны, Хестер.

— И правда, скажу как есть: я подумывала переночевать у Лейлы, но не стану, если ты останешься у нее на ночь.

— Определенно не останусь. — Уайлд не сдержал улыбки.

— Да ну?

— Но это не значит, что ночевать у Лейлы — хорошая мысль.

— Да ну? — сказала Хестер. И повторила: — Да ну? Правда?

Уайлд не ответил.

— Ничего, если я полюбопытствую?

— Полагаю, это риторический вопрос.

— Мы с тобой шесть лет толком не общались.

— Простите. Виноват, — сказал он.

— Я тоже. Надеюсь, это не из-за Дэвида. — Дэвид. От звука этого имени застыли даже деревья. — Я тебя не виню. Никогда не винила. Ты же это понимаешь, правда?

— Вы об этом хотели полюбопытствовать? — ответил Уайлд вопросом на вопрос.

— Нет, — сказала Хестер. — Не буду утверждать, что ты мне как сын, потому что это преувеличение. У меня трое сыновей. И только они мне как сыновья. Но я была рядом с самого начала — с того момента, когда ты вышел из леса. Мы все были рядом. Я. Айра. И конечно, Дэвид.

— Вы были очень добры ко мне, — сказал Уайлд.

— Я завела этот разговор по иной причине, так что скажу напрямую. В последнее время очень популярны онлайн-анализы ДНК. Несколько лет назад я сама сделала такой анализ.

— Сюрпризы были?

— Ни одного. Я такая скучная.

— Но хотите узнать, не сдавал ли я образец своей ДНК? — спросил он.

— Прошло шесть лет, — сказала она. — Поэтому да, я хочу об этом знать.

— Сдавал. Кстати говоря, совсем недавно.

— Сюрпризы были?

— Ни одного. Я тоже скучный.

— Серьезно?

— Ни родителей, ни братьев или сестер. Ближайший родственник — троюродный кузен.

— Хоть что-то для начала, — заметила Хестер.

— Нет, Хестер. — Уайлд помотал головой. — Вовсе нет. Если человек ищет пропавшего ребенка — сына, брата, кого угодно, — он будет на этом сайте ДНК. А меня никто не ищет. Следовательно, никому до меня нет дела. Я вовсе не давлю на жалость, но маленького ребенка бросили в лесу, и он несколько лет прожил там один…

— Ты этого не знаешь, — перебила его Хестер.

Уайлд повернулся к ней, но она на него не взглянула.

— Чего я не знаю? — спросил он.

— Сколько ты прожил в лесу.

— Нет, не знаю точно.

— Может, несколько дней.

— О чем вы? — непонимающе спросил Уайлд. — Мы с вашим сыном годами играли вместе.

— Годами. — Хестер хмыкнула. — Я тебя умоляю.

— Что?

— Вы были маленькие дети. Думаешь, смогли бы хранить такой секрет несколько лет?

— Ну да, мы его хранили.

— Тебе кажется, что вы его хранили. Ты же знаешь, как медленно идет время, когда ты маленький. Несколько дней. Может, месяцев. Но никак не лет.

— Хестер, у меня же есть воспоминания.

— В этом я не сомневаюсь. Но ты никогда не думал, что помнишь лишь несколько дней? Ты всегда говорил, что у тебя нет воспоминаний о прежней жизни. До того момента, как ты оказался в лесу. Может быть — просто выслушай меня, ладно? — может быть, ты получил такую душевную травму, что полностью отключился от прошлого. И поскольку ты не помнишь, что было до этой травмы, твои воспоминания о жизни в лесу гиперболизированы. Несколько дней превратились в несколько лет.

Быть такого не может. Уайлд в этом не сомневался.

— Меня видели туристы. Несколько месяцев, даже несколько лет подряд.

— Они говорили, что видели маленького мальчика. Может, тебя. А может, кого-то еще.

Но Уайлд не мог в это поверить. Он помнил, как забирался в чужие дома. Во множество домов. Помнил, как проходил пешком по несколько миль кряду. Помнил красные перила. Помнил крики.

— Это не имеет значения, — сказал он. — Даже если вы правы, никто не ищет пропавшего мальчика. И никогда не искал.

— Потому-то тебе и надо узнать правду. Чтобы стать самим собой.

Уайлд поморщился:

— Вы что, и правда только что сказали «стать самим собой»?

— Признаю, красноречие меня подвело. Но ты понял, о чем я. Не секрет, что у тебя проблемы с доверием, Уайлд. Ты не умеешь общаться. Не нужно быть гением, чтобы понять: причина в том, что тебя бросили. Поэтому, если ты выяснишь, почему все случилось так, как случилось… Что произошло на самом деле…

— Что, стану самим собой? Стану нормальным?

— Ты понял, о чем я.

— Ничего не изменится.

— Возможно, — сказала Хестер. — Но есть и еще одна причина.

— И какая же?

— Мне чертовски любопытно. — Хестер всплеснула руками. — А тебе? Разве нет?

Уайлд взглянул на часы:

— Пятнадцать минут до назначенного срока. Пойдемте в дом.

Глава тридцатая

Мейнарды сидели все в тех же креслах бордового цвета с боковинами для защиты от сквозняков. Неудивительно, что у обоих был крайне напряженный вид: лица осунулись, кожа побледнела, глаза налились кровью. Удивительно, что оба были облачены в элегантные наряды от-кутюр. На Дэше были желто-коричневые слаксы с такими стрелками, что ими можно было нарезать мясные деликатесы.

— Расскажите, пожалуйста, что вам удалось узнать, — сказал он Уайлду.

Уайлд рассказывал, не упуская ни единой подробности. Дэш и Делия слушали, застыв в креслах, — так, словно старались не шевелиться и не выказывать никаких эмоций. Или — что более вероятно — изо всех сил держали себя в руках, понимая, что, если дать слабину, они сорвутся в истерику и выдадут свои секреты. И тогда все, конец. Когда Уайлд договорил, Дэш и Делия посмотрели друг на друга. Делия кивнула.

— Мы с Делией все обсудили. Бессчетное число раз. Пересмотрели все доказательства. Попробовали составить временную шкалу действий нашего сына. Много говорили с вами. Выслушали и обдумали множество предположений. — Дэш взял жену за руку. — Дело в том, что мы не понимаем, с чем имеем дело: с похищением, розыгрышем или чем-то совершенно иным. Похоже, и вы этого не понимаете.

— Я не понимаю, — сказала Хестер. — Уайлд?