Мальчик из леса Кобен Харлан
— Пожалуй, сам разберусь.
— Там четыре GPS-трекера, три одноразовых телефона. Нож нужен?
— Нет.
— Тем не менее он тоже есть. В накладном кармашке. Там, где я держу влажные салфетки.
— Прекрасно. — Уайлд посмотрел на вторую машину. Это был черный «бьюик». — Мне нужно, чтобы трое человек держали Мейнардов под постоянным наблюдением.
— В «бьюике» наше лучшее трио. — Рола кивнула, дверцы машины распахнулись, из нее вышла группа охранников.
— Одни женщины, — сказал Уайлд.
— Тебя это беспокоит?
— Нет.
— Уайлд, ты такой прогрессивный. Кстати, вон та, с огненно-рыжими волосами, не женщина. Зельда — небинарный человек. — Зельда помахала ему рукой. Уайлд помахал ей в ответ. — Будем работать группами по двое, попеременно, — сказала Рола.
— Погоди. И ты?
— Да, и я. Буду в первой группе.
— Нельзя было брать детей к Мейнардам!
— Да ты что, Уайлд? А я и не подумала. Спасибо, что сказал. Дай-ка запишу по-быстрому. — Рола сделала вид, что в одной руке у нее ручка, а в другой — блокнот. — Не. Брать. Детей. На. Место. Похищения. — Она убрала воображаемую ручку. — Видишь, теперь все записано.
— Ох, Рола, — сказал Уайлд, пародируя ее тон. — Ты никогда не изменишься, да?
В ответ Рола улыбнулась. Уайлд оглянулся на «хонду-одиссей».
— Так кто в машине?
— Эмми и близнецы.
Насколько он помнил, близнецам было по шесть лет.
— Завезу Зои и Элайджу к другу на день рождения. В Аппер-Сэдл-ривер, на скалодром «Грэвити волт». Одна из мамаш пообещала присмотреть за Эммой, пока не приедет Скотт. Через полчаса буду у Мейнардов.
— Ладно.
— Что-нибудь, что мне нужно знать?
— Порядок действий тебе известен.
— Точно. — Рола насмешливо отдала ему честь.
На секунду оба замолчали, не совсем понимая, как продолжить разговор.
— Мне пора. — Уайлд неловко показал большим пальцем куда-то за спину, развернулся и пошел прочь. Он не оборачивался, но слышал, как отъехал черный «бьюик», а потом Рола спокойно произнесла: «Зои, не таскай брата за волосы», — когда усаживалась в минивэн.
Десять минут спустя Уайлд остановился у магазина «Севен-элевен», в квартале от школы. Ава написала ему, что лучше встретиться здесь, потому что после вчерашней драки с Тором-Брайсом вход на территорию школы ему заказан. Уайлд зашел в магазин, посмотрел на круговорот хот-догов, увидел автоматы «Слурпи». В «Севен-элевен» ничего не меняется. Повсюду время бежит вперед, но в «Севен-элевен» оно застыло.
Когда Ава О’Брайан свернула на парковку, Уайлд почувствовал, как в кармане вибрирует телефон. Взглянул на экран и увидел, что ему звонит Гэвин Чеймберс.
— Где вы? — спросил Гэвин.
— В «Севен-элевен».
— Вы что, серьезно?
— В качестве доказательства могу сбросить фотку «Слурпи».
— Ждите там.
— Зачем.
— Вам нужно кое-что увидеть. Не уходите.
Чеймберс завершил звонок. Ава вошла в магазин и без предисловий спросила:
— Что такого важного?
Ни «здравствуй», ни другого приветствия. Может, Ава сердится на него за вчерашнее. Сегодня она выглядела более измученной, хотя не менее красивой. Ее глаза сверкнули, когда она посмотрела на него.
Подстроившись под ее темп, Уайлд перешел к делу:
— Ты знаешь Саула Штрауса?
— Активиста из телика? — Ава поморщилась.
— Да.
— Конечно, я знаю, кто он.
— Я имел в виду, знакома ли ты с ним. Лично.
— Нет. А что?
— Никогда с ним не говорила? Никак не общалась?
— Нет. И снова спрошу: а что?
— Он знал о моей стычке с Крахом. У тебя в кабинете.
— Как и все остальные, — сказала Ава. — Все закончилось на парковке. Или уже забыл?
— Ему было известно побольше, чем остальным.
— Не пойму. Какой ответ ты хочешь услышать?
— Пытаюсь понять, кто слил информацию Саулу Штраусу.
— И поэтому ты вытащил меня из школы во время перерыва? — Сверкающие глаза ее зажглись. — Я не сливала ему информацию, Уайлд. И вообще, каким боком это касается Саула Штрауса? — (Уайлд ничего не ответил.) — Эй?
У Авы был раздраженный вид. Уайлд не знал, о чем ей можно рассказать. Он верил, что Ава не знакома со Штраусом. Даже если знакома, он не мог сделать никакого логического вывода. Допустим, Ава каким-то образом работает на Штрауса. Допустим, она сказала Штраусу, что у Уайлда с Крахом был разговор по поводу пропавшей девочки. И какой из этого следует вывод? Штраус похитил мальчика? А смысл?
Слишком многих деталей не хватает в этой головоломке.
— Пропал Крах Мейнард, — сказал Уайлд.
— Погоди, — удивилась Ава. — Пропал — то есть…
— Сбежал, спрятался, похищен — как угодно. Вчера вечером он был дома. Сегодня его нет.
Чтобы все осмыслить, Аве понадобилась пара секунд.
— То есть как Наоми?
— Да.
Она сделала два шага вглубь торгового зала. Теперь оба стояли у полки с чипсами и солеными снеками. Уайлд не спешил с вопросами — пока что. Пусть она все обдумает.
— Кое-что объясняется, — сказала наконец Ава.
— Например?
— Я думала, Наоми… Ну, не знаю. «Лжет» — слишком сильно сказано. «Преувеличивает» — слишком мягко.
Уайлд ждал. Когда Ава ничего не добавила, он спросил:
— О чем?
— О Крахе.
— Расскажи.
— В последнее время Наоми намекала, что у нее есть тайный поклонник: кто-то суперпопулярный. Я не принимала это всерьез. Помнишь старый анекдот, когда парень говорит: «О, моя девушка такая красавица, но вы ее не знаете»?
— Потому что она живет в Канаде, — кивнул Уайлд.
— Вот именно.
— И ты решила, что Наоми все выдумала.
— Или вообразила себе невесть что. Да, поначалу я так и решила.
— А потом?
— Потом слегка надавила на нее, и она призналась, что этот мальчик — Крах Мейнард. Сказала, что весь этот челлендж был обманкой и Крах ревновал, потому что застал ее в лесу с Мэтью.
Мэтью.
— А ты что? — спросил Уайлд.
— Стала задаваться вопросом, не хочет ли Крах снова ее подставить.
— Притворяется, что ему нравится Наоми, чтобы потом окончательно ее унизить?
— Да. Как в «Кэрри». Хотя погоди — тот парень, что пригласил Кэрри в кино, он же был славный, да? Пытался ее защитить, а потом хулиганы облили ее свиной кровью?
Уайлд не помнил.
— Итак, ты думаешь, что она действительно нравится Краху?
— Не знаю. — Ава закусила нижнюю губу. — Наверное, самый простой ответ и будет самым лучшим. Наоми и Крах сейчас вместе. Может, хотят провести несколько дней наедине. Может, все это не наше дело.
Что-то тут не сходилось. Или наоборот — сходилось слишком уж аккуратно.
— Мне нужно в школу, — сказала Ава.
— Я провожу тебя до машины.
Они вышли на парковку. Ава нажала кнопку на брелоке сигнализации. Уайлд хотел было открыть ей дверцу, но решил, что это будет выглядеть слишком уж неестественно, по-рыцарски. Когда Ава уселась за руль, Уайлд подал ей знак опустить стекло. Она послушалась. Уайлд нагнулся к ней и сказал:
— Кстати, я поговорил с папой Наоми.
— И что?
— Он сказал, что мать Наоми обижала ее.
И подробно пересказал свой разговор с Бернардом Пайном. Ава слушала, и в глазах ее блестели слезы.
— Бедняжка Наоми. Я знала, что отношения у них неважные, это очевидно. Но такое? — Ава помотала головой. — Поеду, пожалуй.
— Ты в норме?
— Угу, в полной.
— Если хочешь, как-нибудь зайду к тебе в гости.
Эти слова произнеслись сами собой. Уайлд не планировал их говорить. Такое на него не похоже.
Ава удивилась. Снова вытерла глаза, повернулась к нему:
— Когда?
— Не знаю. Может, сегодня вечером. Или завтра. Можем просто поговорить. — (Ава смотрела не на него, а в ветровое стекло.) — Я не настаиваю, — добавил Уайлд. — Может, не успею освободиться. Сама понимаешь, Крах, Наоми…
— Нет, я буду рада, если зайдешь.
Ава протянула руку из окна, положила ладонь Уайлду на щеку. Он ждал. Похоже, она хотела сказать что-то еще, но в конце концов просто убрала руку от его лица. Включила заднюю передачу, сдала назад и уехала в сторону школы.
Глава двадцать восьмая
— Ну что, готов наш Эрни Поплин? — спросила Хестер.
Она стояла у компьютерного монитора в студии-кабинете особняка Мейнардов. Эта комната была произведением искусства. Белая краска, листовая сталь — такое ожидаешь увидеть в свежеотремонтированном манхэттенском лофте, но никак не в старинном поместье. Однако же вот, пожалуйста. Стены были увешаны телеэкранами. На связи была продюсерша Хестер, Эллисон Грант.
Рола Нейзер — с ней Хестер была знакома уже много лет — настраивала видеосвязь. Хестер всегда нравилась эта женщина, нравились ее сила и упорство, с которым она преодолевала трудности. Когда Рола и Дэвид были подростками и учились в одной школе, Хестер надеялась, что Дэвид пригласит Ролу на свидание. Она даже — сюрприз, сюрприз — подталкивала его к такому решению. Но Дэвид, разумеется, ее не слушал. Говорил, что это будет странно выглядеть, потому что «Рола была как сестра Уайлда».
А что, если пригласил бы? Может, все бы изменилось? Может, Дэвид был бы еще жив?
— Все в порядке, он подключился, — сказала Эллисон.
Хестер, отмахнувшись от призраков, придвинулась к Роле:
— Ты это слышала?
— Слышала, — ответила Рола, не переставая стучать по клавиатуре.
План Хестер был простым, хоть и ненадежным. Саул Штраус заявил, что о записях Мейнарда ему рассказал Эрни Поплин. А Эрни Поплин больше всего на свете жаждал внимания к своей персоне. Хестер поручила Эллисон найти его и пообещать, что с ним проведут «предварительное собеседование», а потом, быть может, пустят в прямой эфир.
— Видите тот монитор на стене? — спросила Рола.
— Ты про гигантский телик?
— Да, Хестер. Я про гигантский телик.
— Вижу. Пожалуй, я бы даже из космоса его увидела.
— Встаньте рядом с ним, — сказала Рола, — а я подключу Эрни Поплина.
— Где конкретно мне встать?
— Там костыль на полу.
Да, так и было. В театрах и телестудиях костылем называют метки (обычно сделанные с помощью изоленты), подсказывающие, где тебе встать или куда поставить нужный предмет мебели. Хестер встала на изоленту.
— Готовы? — спросила Рола.
— Всегда готова. А тебя Эрни увидит?
— Нет. Его камера будет сфокусирована только на вашем лице. Вот почему я выбрала этот монитор.
— Отлично, спасибо. — Хестер улыбнулась. — Очень рада видеть тебя, Рола.
— И я вас, Хестер. Готовы?
Хестер кивнула. Рола в последний раз пробежалась пальцами по клавиатуре, и экран ожил. Его заполнило знакомое (хотя и оплывшее) лицо Эрни Поплина. Огромное лицо. Близкий план, слишком близкий. Такой близкий, что видны все поры на коже. Хестер захотелось отступить от экрана, но, увы, против костыля не попрешь.
— Привет, Эрни.
Он нахмурился: чуть демонстративнее, чем нужно.
— Хестер, что за чертовщина?
Они встречались раз в несколько лет — то по одному, то по другому поводу. Двадцать пять лет назад Эрни Поплин снимался в хитовом семейном ситкоме, играл роль потешного соседа. Публика его обожала. А потом — раз, и все закончилось. За три года съемок Поплин подцепил две самые тяжелые зависимости современной цивилизации: от наркотиков и от славы. Как и у многих других, у него началась ломка. Люди часто недооценивают, сколь мощно, ярко и тепло светит маяк под названием «слава» — и как темно и холодно становится, когда свет этот угасает.
Поэтому Эрни отчаянно цеплялся за любой шанс. Эллисон Грант полушутя говорила, что Эрни Поплин готов появиться где угодно, даже на церемонии открытия гаражной двери. Он всеми правдами и неправдами пробивался на телеигры, в реалити-шоу, в кулинарные программы и передачи, посвященные домоводству и уходу за приусадебным участком. Что угодно, лишь бы снова зажечь этот маяк — пусть уже не такой теплый и яркий. Хотя бы на несколько секунд.
— Хотела у вас спросить… — начала Хестер.
— Вы что, за дурака меня держите? — Эрни уже раскраснелся и вспотел. — Я смотрел вашу передачу с Саулом Штраусом, Хестер. Помните, как вы меня назвали?
— Известный псих, помешанный на конспирологии, — сказала Хестер.
Поплин раскрыл рот — наверное, чтобы изобразить притворное удивление, — но через несколько секунд вновь пошел в атаку. Ох, артист.
— И вы думаете, что я вот так запросто вас прощу? — негодующе спросил он.
— Эрни, у вас два варианта. Можете отключиться, закрыть скайп — или какое у вас там приложеньице для видеосвязи? — или же можете рассказать мне, как все выглядит с вашей стороны.
— Вы мне не поверите.
— Вполне возможно. Но если вы убедите меня, что говорите правду, хотя бы отчасти, приглашение на мою передачу вам обеспечено.
— В качестве единственного гостя? — Эрни потер щеку. — Не хочу, чтобы меня кто-то перекрикивал.
— Интервью один на один. Только вы и я.
Сложив руки на груди, он на долю секунды сделал задумчивое лицо:
— Что вы хотите узнать?
— Вы утверждаете, что у Дэша Мейнарда есть записи с компроматом на Расти Эггерса. Расскажите мне об этих записях.
— Они существуют.
— Откуда вы знаете?
— Я бывал на «Расти-шоу». Вам это известно, так?
— Так.
— Делал им высокий рейтинг. Но об этом предпочитают не вспоминать.
— Эрни, — вздохнула Хестер.
— Ладно, ладно. В общем, я подслушал их разговор — Расти и Дэша. Они обсуждали записи. Дэш голову дал на отсечение, что они уничтожены.
— Значит, если Дэш их стер…
— Ой, ну бросьте. Такие записи не стирают, Хестер. Вы прекрасно это знаете. И Расти знал. Вот почему он был так расстроен. Понимал, что Дэш не стал бы уничтожать их безвозвратно. Зачем ему это?
— Дэш Мейнард клянется, что у него нет никакого компромата.
— Ага, ну да. Дэш — самовлюбленный засранец, согласны? Император своей безграничной империи. Были у него дома? Он как из книжки про Гэтсби.
— Вы видели записи? — спросила Хестер.
— Я? Нет.
— В таком случае откуда знаете, что они существуют?
— Я их слышал.
— Записи?
— Нет, Дэша и Расти. Когда они спорили про записи.
— Что именно они говорили?
— Видите ли, был поздний вечер. Кроме меня, там никого не было. А они думали, что и я уже ушел. Что они говорят с глазу на глаз. Ну так можно сказать вам правду?
— Да, Эрни, это было бы замечательно.
— Я отключился на унитазе.
— Прошу прощения?
— Ну да, я был на студии. В туалетной кабинке. Сидел на…
— Да, Эрни, так и вижу эту картину.
— В общем, я нюхнул кокса или чего-то еще, не помню. И отключился. Когда проснулся, в туалете было совсем темно. Десять вечера. Я натянул штаны — они до сих пор были спущены.
— Эй, спасибо за подробности.
— Вы же хотите знать все в деталях, разве нет?
— Боксеры или брифы?
— Не понял?
— И не надо, — сказала Хестер. — Итак, вы натянули штаны.
— Ну да, натянул штаны. Но, как я уже говорил, кругом совершенно темно. Хоть глаз выколи. Я ощупью ищу защелку. Ну, чтобы открыть дверцу кабинки.
— Да, Эрни, я знаю, что такое защелка. В женских туалетах тоже есть защелки.
— В общем, вокруг по-прежнему темно. Я на ощупь выбираюсь из туалета. Выхожу в коридор. Боюсь, что здание уже заперли на ночь. Ну, типа, что не смогу выйти, поняли?
— Поняла, продолжайте.
— И слышу голоса. Говорят двое.
— Дайте-ка угадаю. Расти и Дэш.
— Точно. Говорят на повышенных тонах. Я подхожу ближе. Слышу голос Расти: «Ты должен уничтожить эту запись. Пообещай». Он пьяный, по голосу слышно. Расти обычно держит себя в руках, но тут у него от спиртного язык развязался, он и заладил: «Ты не представляешь, что с нами будет, обязательно ее сотри, нельзя, чтобы кто-то об этом узнал».
— И что ответил Дэш?
— Сказал, чтобы Расти не волновался, что никто ничего не узнает, сто процентов. Но Расти не унимался. Умолял Дэша ее стереть, но потом вроде как сдал назад.
— Сдал назад? В смысле?
— Он знал, Хестер. Расти все знал.
— Что он знал?
— Что Дэш Мейнард ни за что не сотрет эту запись. Дэш считает себя серьезным документалистом, или журналистом, или как еще сказать. Наблюдателем. Не удивлюсь, если даже тот разговор тоже записывался. Говорю же, там повсюду жучки. Может, даже в туалете.
— Угу, — сказала Хестер, все яснее понимая, что напрасно тратит время. — Что-нибудь еще?
— Этого мало?
— Вообще-то, да.
— Они узнали, что я их подслушал.
— Что-нибудь сказали.
— Нет, но через три дня внезапно велели мне сдать анализ мочи. В организме нашли наркотики. Меня уволили. Меня! Самого рейтингового участника. Более того, результаты анализа передали в СМИ. Понимаете зачем, да? Меня решили дискредитировать. Я был чист как стекло.
— Вы же только что сказали, что принимали кокаин…
— Три дня назад! — Поплин волновался все сильнее, ерзал на стуле, стрелял глазами. На лбу у него выступили бусины пота. Хестер готова была поспорить, что Эрни и сейчас под кайфом. — Им нужно было меня дискредитировать. Избавиться от меня.
— Понятно.
— Расти кого-то убил.
Хестер застыла:
— О чем вы?
— Вот какой у Дэша компромат.
Читать бесплатно другие книги:
