Скандальный флирт Дрейк Оливия
– О, Лукас, мне так жаль… – Рори умолкла, не зная, что еще сказать.
– Зря. Я наслаждался каждым мгновением той ночи. Тогда я узнал очень много нового. – Он был похотлив, как и любой другой подросток, которого никогда не целовала девушка. И тогда он попал в руки трех опытных шлюх, продемонстрировавших ему все свое умение. Та ночь прошла в безумии экстаза, искушений, горячих ласк и греховных наслаждений. Даже сейчас при воспоминании о ней Лукас испытывал соблазн, ужасно искушавший его. – Но после этого я себя начал презирать, – пробурчал он. – И понял, что никогда не смогу жить так, как жил мой отец. Взрослея, я видел, как его безрассудные связи причиняют боль моей матери, и я поклялся, что никогда не буду походить на него.
Лукас внимательно посмотрел на Рори. Щеки ее порозовели, и она по-прежнему сидела на полу, пряча руки в складках юбок. Но что она думала о нем, отпрыске такого отца? Яблоко от яблони?.. Нет, наверное, она так не думала. Впрочем, ее мнение о нем не должно было иметь для него значение. Но почему-то имело.
Чтобы чем-то занять руки, Лукас открыл деревянную шкатулку, стоявшую на столе. Она оказалась ящичком для сигар, и воздух наполнился ароматом дорогого табака. Он захлопнул крышку и с досадой воскликнул:
– Их тут нет! Этих проклятых писем нигде нет!
Рори промолчала. Поднявшись на ноги, она подошла к книжному шкафу, стоявшему за письменным столом – именно за ним сидел Лукас. Исходивший от нее легкий цветочный аромат ужасно волновал его. Краем глаза он видел ее шелковое платье цвета бронзы и кремовый пояс, подчеркивавший тонкую талию. Чуть повернувшись, он мог бы обнять ее и усадить себе на колени. Мог бы поцеловать ее, уткнуться носом в ложбинку между грудями, приподнять юбку…
– А как насчет лорда Генри? – внезапно спросила она. – Отец пытался развратить и его?
Лукас утвердительно кивнул.
– Да, разумеется. Но к тому времени я уже был достаточно взрослым, чтобы этого не допустить. – Лукас чувствовал, что все больше возбуждается, находясь так близко от Рори. Поэтому он встал и принялся расхаживать по комнате. На всякий случай заглянул за картину, висевшую на стене. Надеялся обнаружить там сейф, однако там ничего не оказалось.
Рори же взяла с полки толстый том в кожаном переплете и уселась за стол. Немного помолчав, проговорила:
– Накануне ты говорил, что твой брат поехал в Ньюмаркет на скачки. Он что, играет на скачках?
Лукас очень боялся, что Генри может последовать по стопам их родителя.
– Да, иногда, – признался он. – У него не слишком много средств. К тому же я установил жесткий лимит на его расходы. Но все же я опасаюсь…
– Опасаешься?
– Да. Мне иногда кажется, что его одолевает потребность играть. И вообще, он гораздо больше похож на отца, чем я. Он очарователен, общителен, игрив. Генри даже внешне очень похож на отца. Те же голубые глаза, дерзкая улыбка, небрежная развязность…
– Но ведь твой брат не щипает дам за ягодицы? Или я ошибаюсь?
Лукас резко обернулся и в ужасе уставился на девушку.
– Неужели мой отец когда-нибудь щипал тебя?
– Нет. Я всегда старалась держаться подальше от старых повес. – Рори раскрыла том, но по-прежнему смотрела на Лукаса. – Между прочим, я не думаю, что тебе следует бояться за брата. Главное – не внешность, а характер. Мне он кажется очень вежливым и приятным молодым человеком.
Маркиз заглянул еще за одну картину, на которой была изображена свора собак вокруг охотников в красных костюмах.
– Правда, брат мой – сорвиголова, – заметил он. – С радостью принимает любой вызов. Особенно ему нравится устраивать гонки на моем тюльбюри.
– Это не грех, – отозвалась Рори. – Но полагаю, ты всякий раз при этом вспоминаешь, как твой отец перевернул экипаж, взяв вожжи у кучера.
Мягкое понимание, прозвучавшее в ее голосе, вызвало бурю эмоций в душе Лукаса. Он чувствовал свою вину, поскольку не смог предотвратить катастрофу. И еще ему очень хотелось привлечь Рори к себе – и раствориться в ее тепле.
Ох, ему следовало побыстрее избавиться от этого совершенно ненужного желания. Желание должна вызывать у него Элис Киплинг, а вовсе не мисс Пэкстон.
Рори же нахмурилась – словно обдумывала следующий вопрос. Но Лукас решил, что пора сменить тему.
– Для человека, прожившего восемь лет в глуши, ты очень хорошо осведомлена, – сказал он. – Чем ты занималась все это время?
– Жила в маленьком домике у моря с тетушкой Бернис.
– Это мне известно. Но чем ты занимала свое время?
– Домашней работой, шитьем, чтением – самыми обычными делами.
Лукасу трудно было представить, что эта девушка могла довольствоваться обычной рутиной. И он не смог удержаться от небольшого укола.
– Учитывая твои эксцентричные идеи о роли женщин, я полагал, что ты была кузнецом, или доктором, или выбрала какую-нибудь другую мужскую профессию.
Рори нахмурилась.
– Могла бы, если бы захотела.
– Вчера ты говорила, что регулярно читаешь «Уикли Вердикт», чем весьма меня удивила. Я не знал, что в такой глуши известно о существовании столь радикального издания.
Рори быстро опустила глаза на раскрытый перед ней том.
– У меня подписка. В Норфолк, знаешь ли, тоже приходит почта.
Несмотря на ее саркастичный ответ, Лукасу показалось, что она что-то скрывала. Но что именно? Она явно гордилась своими нетрадиционными взглядами, значит, дело не в них. А в чем же?
Он уже собрался спросить об этом, когда Рори воскликнула:
– Смотри! Ньюкомб на этой неделе внес запись о довольно крупном банковском депозите. – Том, который она открыла, оказался бухгалтерской книгой.
Лукас тут же подошел к столу и быстро отыскал нужную строчку в конце страницы.
– Восемьсот пятьдесят фунтов… – в задумчивости проговорил он. – Такова стоимость ожерелья твоей мачехи?
– Уверена, что оно стоит больше, – ответила Рори. – Но если Ньюкомб его заложил… Тогда, вероятно, он не получил за него полную цену.
– Но мы ведь проверили все ломбарды, – сказал Лукас. – Хотя… Возможно, он продал ожерелье частному лицу.
– Может, и так, – согласилась Рори. – Но как доказать, что эта сумма выручена именно за ожерелье?
– Это не так уж трудно. Надо только узнать, не заработал ли он эти деньги за игорным столом. Я это проверю. – Лукас улыбнулся и заглянул в сверкающие глаза девушки. – Отличная работа, Рори!
Она тоже улыбнулась, и у Лукаса перехватило дыхание. У нее была удивительная улыбка, зажигавшая глаза и освещавшая лицо. Ее красота была необычайно жизнерадостной. Возможно, именно это привлекло его с самого начала. Ведь именно радости не хватало в его собственной жизни. Было очень неприятно осознавать, что его настолько обременили обязанности и долги, что он позабыл, каково это – быть веселым и счастливым.
А Рори делала его счастливым. Пламя, которое она разжигала в его душе, полыхало все ярче. Она нужна была ему как воздух. Но, увы, она никогда не будет принадлежать ему. И он не должен ее целовать. У него нет права морочить ей голову, ведь он собирался жениться на другой…
Из коридора послышались голоса, и они все приближались.
Лукас схватил книгу и вернул ее обратно на полку.
– Кто-то идет, – сказал он.
Рори в панике вскочила на ноги.
– Мы должны спрятаться, – прошептала она.
– Нет времени.
Лукасу нужно было как-то объяснить их присутствие в кабинете Ньюкомба, и он понял, что существовал один-единственный выход, причем весьма приятный. Заключив Рори в объятия, он впился в ее губы поцелуем. Она напряглась – но лишь на мгновение. А потом ее губы чуть приоткрылись, а руки обвили его шею. Она приподнялась на цыпочки и прижалась к его груди, уничтожив тем самым остатки самоконтроля, за которые все еще цеплялся Лукас. Желание захлестнуло его с головой, и он утонул в этом желании, захлебнулся в нем. Он упивался вкусом ее губ, наслаждался их нежностью. Это было замечательное объяснение их присутствия в кабинете хозяина дома. Они – любовники, искавшие уединенное место. И чем более страстными будут их объятия, тем меньше подозрений они вызовут.
Рори, судя по всему, тоже это осознала. Ее тело, казалось, растаяло, слилось с его телом. А когда она шевельнула бедрами, Лукас словно ощутил удар молнии – и вся кровь устремилась к паху. Ее тело было мягким и нежным, а его – твердым. Твердое и мягкое… Мужское и женское… Он обхватил ладонями ее ягодицы и еще крепче прижал к себе. Ему хотелось, чтобы она знала, как сильно он ее желал.
Запретный плод – он всегда самый сладкий. Все важнейшие причины, мешавшие им соединиться, мгновенно исчезли. Больше не было прошлого и будущего, а также долгов и обязанностей. Осталось только здесь и сейчас, чувственность восхитительного женского тела и безумное желание мужчины им обладать. Лукас мог думать лишь о том, как опрокинет Рори на спину, задерет юбки и наконец погрузится в ее влажные глубины. Он безумно желал услышать ее страстные стоны и крики и в какой-то момент действительно начал подталкивать девушку к столу. Но тут в его затуманенный страстью мозг вторглись посторонние звуки.
Открылась дверь. Послышались шаги. А затем – чье-то хихиканье.
Лукас с трудом оторвался от губ Рори, а в следующее мгновение увидел толстого мужчину, напоминавшего огромный мяч. Пуговицы на его полосатом жилете, прикрывавшем круглый живот, были так сильно натянуты, что казалось, вот-вот оторвутся. Его седеющие волосы были растрепаны, а пепел с зажатой в зубах сигары сыпался на живот.
Лорд Ральф Ньюкомб, весело хихикая, проговорил:
– Так-так… Кто тут у нас? А, любовнички…
Лукас опустил глаза на Рори, взгляд которой все еще оставался затуманенным. Она хотела повернуться и взглянуть на вошедших, но он ее удержал. Плохо уже то, что ее успел рассмотреть Фландерс. Лучше, чтобы Ньюкомб ее не видел – на всякий случай.
Лукас кивнул хозяину дома и проговорил:
– Надеюсь, ты не возражаешь, что мы заняли твой кабинет?
– Будь моим гостем. – Ньюкомб вразвалочку подошел к столу, взял ящичек с сигарами и улыбнулся, продемонстрировав желтые зубы. – Старина Дэш гордился бы тобой, парень, поверь мне. Сын и отец… яблоко и яблоня…
Сравнение с отцом окончательно отрезвило Лукаса, сразу вернув его к реальности. Однако ему пришлось какое-то время изображать пылкую страсть, и он держал Рори в объятиях, пока Ньюкомб не вышел из комнаты. Когда же дверь за хозяином захлопнулась, он опустил руки и отступил от девушки на шаг.
А Рори все еще находилась во власти желания – оно светилось в ее глазах и сверкало на влажных чувственных губах. В саду у Тинсли было слишком темно, и Лукас не мог видеть последствий своего поцелуя. Зато теперь он увидел все, впитал каждую деталь.
Но впредь он будет видеть ее затуманенные страстью глаза только во сне… или в своих фантазиях. Больше он не позволит себе прикоснуться к ней. Он не будет таким, как отец, предавший свои брачные клятвы и залезавший под юбки всем женщинам, которые ему это позволяли. Лукас был исполнен решимости спать только с одной женщиной – своей женой.
– Мы узнали все, что хотели, – сказал он. – Можем идти.
Как он и рассчитывал, холод в его голосе окончательно развеял страсть. Несколько секунд Рори с удивлением разглядывала его, потом пробормотала:
– Да-да, конечно…
Лукас заставил себя отойти от нее и открыть дверь. В коридоре они тотчас же услышали чьи-то голоса и громкий смех.
– Мы выйдем через заднюю дверь, – сказал Лукас. – Пойдем быстрее…
Но Рори остановилась и пробормотала:
– Знаешь, я оставила шляпку и шаль у лакея… У передней двери. Кроме того… Разве мы не хотели установить имя любовника миссис Эджертон? Ведь она – одна из наших главных подозреваемых.
– Я не позволю тебе войти в этот вертеп, – проворчал Лукас.
– Мы только заглянем в дверь – и все, – сказала Рори. – Но мне кажется, что тебе следует обнять меня. Я имею в виду… на случай, если мы кого-нибудь встретим.
Молча кивнув, Лукас обнял девушку за талию, и они медленно зашагали по коридору. Что ж, по крайней мере, у него появился повод прижать ее к себе еще раз. Последний раз. Он с удовольствием вдохнул исходивший от нее цветочный аромат, принадлежавший только ей одной.
Внезапно Рори остановилась, заглянула ему в лицо, и ее глаза сделались неправдоподобно огромными.
– Лукас, взгляни, – прошептала она. – Там, у камина…
Только теперь Лукас сообразил, что они дошли до двери гостиной и теперь стояли немного сбоку, скрытые от гостей. При этом он мог частично видеть комнату. Не обращая внимания на игроков, Лукас всматривался в лица людей, сидевших у камина.
Он увидел миссис Эджертон, хихикавшую как юная девушка, и черноволосого мужчину, покрывающего поцелуями ее лицо. Это зрелище ошеломило Лукаса. Он почти сразу же узнал человека, которого видел совсем недавно в саду.
– Негодяй Стефано, – прошептал он, покосившись на Рори.
Глава 19
В высшем обществе джентльмены выбирают себе жен практически так же, как покупают кобылок на аукционе в Таттерсолз.
Мисс Селлани
Следующим вечером Рори с Лукасом подошли к брогаму, уселись на сиденье, и экипаж тотчас же тронулся с места. Они только что нанесли визит любовнице Хьюго Фландерса, неряшливой актрисе, подвизавшейся в расположенном неподалеку театре Ковент-Гарден.
– Жаль, конечно, что у Мейбл нет бриллиантового ожерелья, – сказала Рори. – Как ты думаешь, мы можем вычеркнуть Фландерса из списка подозреваемых?
– Пока нет. Хотя и он, и Ньюкомб больше не являются моими главными подозреваемыми. Думаю, ты знаешь, кто теперь возглавляет список.
Рори вспомнила, что она почувствовала, увидев, как ее бывший воздыхатель целует миссис Эджертон. Она тогда в растерянности заморгала, абсолютно уверенная, что ошиблась. Но потом, присмотревшись… Увы, этот классический римский профиль был ей слишком хорошо знаком. Ведь она когда-то была уверена, что влюблена в этого человека.
Значит, он – таинственный любовник миссис Эджертон. Но как же они встретились? Может, на одном из вечеров, когда он искал ее, Рори?
Нет, скорее всего, он лгал, когда говорил, что вернулся в Лондон, чтобы снова ее завоевать. Вероятно, на балу у Тинсли он искал миссис Эджертон, а на нее, Рори, наткнулся случайно и решил проверить, так ли она податлива, как восемь лет назад. Негодяй, мерзкая крыса!
Тем не менее Рори не была убеждена, что Стефано – сообщник миссис Эджертон в шантаже. Она довольно долго говорила об этом с Лукасом. Да, конечно, Стефано был абсолютно беспринципным человеком, но ей представлялось сомнительным, что он мог снова рискнуть своей дипломатической карьерой. Лукас же был твердо убежден, что именно итальянец – главный подозреваемый, но Рори казалось, что эта убежденность вызвана ненавистью к человеку, который ее совратил.
Рори улыбнулась, искоса глядя на сидевшего рядом с ней мужчину. Он сейчас отвернулся к окну, но все равно один только взгляд на него воспламенял ее. Ей нравилось в нем все – и пышные волосы, падающие на воротник, и массивная челюсть, и даже тяжесть его взгляда. И она уже ничего не имела против его молчания. Просто он не был болтуном, фонтанирующим комплиментами, чтобы заставить женщину задрать юбки. Больше всего на свете Лукас ценил честь и принципиальность.
Ах, почему восемь лет назад ей не хватило ума влюбиться в такого человека, как он? Увы, тогда она была упряма, избалована, жаждала романтики и готова была поверить лжи смазливого иностранца. Она презирала Лукаса Вейла, считая его ограниченным и самодовольным. О, если бы ей тогда хватило прозорливости, чтобы увидеть настоящее под наносным…
Зато теперь, когда уже ничего нельзя было изменить, она находила Лукаса самым привлекательным мужчиной. В нем таилась глубина, которую женщина могла исследовать всю жизнь. При воспоминании о его поцелуях ее бросило в жар. Первый поцелуй – в саду – стал откровением, раскрывшим, какую сильную страсть он прячет под маской суровости. Второй – в кабинете Ньюкомба – покорил ее сердце и ясно дал понять, что Лукас создан для нее.
Старина Дэш гордился бы… Сын и отец… яблоко и яблоня…
Тогда слова Ньюкомба прошли мимо нее. У нее кружилась голова от объятий Лукаса, и она не сразу поняла, какое влияние они оказали на него. Только много позже ей стало ясно, почему он сразу стал холодным и отстраненным. Он совсем не стремился стать подобием своего отца.
Рори посмотрела в окно. Город жил своей обычной жизнью. По тротуарам шли люди, а магазины привлекали яркими витринами. Вот лавка, где торговали подержанными вещами, а вот – табачный магазин, в витрине которого красовались самые разные трубки. Дальше находился мебельный магазин с изящным стулом, изображенным на вывеске. Как бы ей хотелось стать беззаботной покупательницей и забыть о сердечной боли, сжигавшей ее…
Лукас должен был жениться на мисс Киплинг, чтобы выплатить долги отца. Он не станет заводить любовницу. Да и она, Рори, ни за что не согласилась бы на такую роль. Что ж, она уже спланировала свою дальнейшую жизнь, и в этих планах не было места мужчине. Она продолжит писать очерки под псевдонимом мисс Селлани. Нынешнее пребывание в Лондоне дало ей много новых тем для будущих статей. Возможно, когда-нибудь она соберет все свои очерки в книгу…
Неожиданно ее внимание привлекла одна из вывесок, мимо которой они проезжали.
– Стой! – завопила Рори.
Лукас тут же постучал тростью по передней стенке экипажа, и кучер направил его к тротуару.
– Что такое? Что случилось? – Лукас с тревогой взглянул на свою спутницу и, нахмурившись, взял ее за руку.
Съежившись под его проницательным взглядом, Рори поняла весь идиотизм своего поведения.
– Ничего. Мне показалось, я увидела знакомую.
Лукас подался к ней и выглянул в окошко с ее стороны брогама. Когда он повернулся к ней, его глаза блестели.
– Это контора «Уикли Вердикт». Ты хочешь туда зайти?
– Нет! Скажи кучеру, чтобы ехал дальше. Я просто удивилась… и ничего больше.
К ее изумлению, Лукас открыл дверцу экипажа с ее стороны.
– Ты хочешь туда зайти. Я же вижу…
– У нас нет времени.
– Чепуха. Мы собираемся нанести визит твоей мачехе, но она нас не ждет.
Искушение зайти в контору газеты, публиковавшей ее очерки, оказалось непреодолимым. Рори ужасно хотелось хотя бы одним глазком увидеть печатные станки и, возможно, познакомиться с персоналом. После возвращения в Норфолк ей будет что вспоминать… Такая внезапно появившаяся возможность представлялась подарком судьбы.
– Что ж, пожалуй… – пробормотала она. – Я только посмотрю, готов ли последний выпуск. – Рори выпрыгнула из экипажа и только тогда поняла, что Лукас собирался последовать за ней. Она остановила его жестом. – Подожди меня здесь, пожалуйста. Тебе не стоит беспокоиться. Я вернусь очень быстро.
И она стала пробираться сквозь толпу пешеходов к вожделенной двери под вывеской, на которой золотистыми буквами на темно-красном фоне было написано: «Уикли вердикт».
Рори охватило радостное предвкушение. Ах, сколько раз она мечтала поехать в Лондон и встретиться с издателем? Но ее всегда останавливало отсутствие средств. Она не могла возложить такие большие расходы на тетю Бернис. За первые очерки ей заплатили слишком мало, однако она очень надеялась на большее. Когда ее имя станет известным, возможно, и гонорары увеличатся. Поэтому ей надо было произвести наилучшее впечатление.
Она потянулась к дверной ручке, но в этот момент рядом с ней появился Лукас. Рори на мгновение замерла, потом пробормотала:
– Я же сказала, что быстро вернусь. Зачем ты пошел за мной?
– Чтобы отогнать крыс, если они появятся на твоем пути.
Насмешливо улыбнувшись, он открыл дверь и жестом предложил ей войти. Рори стиснула зубы. Подумать только, какое непозволительное высокомерие! Какая бесцеремонность! Надо же – крысы! Ей не следовало ничего говорить о своем страхе перед грызунами. Сама виновата. Дала ему удобный повод вмешаться.
Придется соблюдать осторожность, чтобы не выдать свой псевдоним. Лукас и так презирал ее новомодные взгляды. Даже подумать страшно, как он себя поведет, узнав, что она – мисс Селлани.
Над ними звякнул маленький колокольчик, и они вошли в длинную узкую комнату, освещенную несколькими беспорядочно установленными лампами. Пахло чернилами и бумагой. Рори представляла, что увидит здесь множество сотрудников, снующих по комнате. Ведь выпуск еженедельной газеты – трудоемкий процесс. Но за столом, установленным в центре комнаты и заваленным бумагами, не было никого. У стены Рори увидела маленький столик, на котором лежали большие и маленькие конверты. Рядом с ним топтался долговязый молодой человек, который брал конверты по одному и укладывал в продолговатый ящик, вероятно, располагая их в алфавитном порядке. Обернувшись, он заметил посетителей, прекратил работу и направился к ним. Его усыпанное веснушками лицо не улыбалось, но и не выражало особого недовольства – только удивление.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил он.
– Я заметила вашу вывеску, когда мы проезжали мимо, – сказала Рори. – Я постоянная читательница вашей газеты, и мне хотелось бы выразить свою благодарность редактору.
– Я и есть редактор. Джереми Чандлер к вашим услугам.
У Рори тревожно забилось сердце. Чандлер – тот самый редактор, которому она отправляла свои произведения. Правда, она представляла себе кого-то постарше и посолиднее, например – седовласого мужчину, в очках в золотой оправе. Или наоборот – лохматого анархиста с диким взглядом. Но никак не веснушчатого юнца, который выглядел моложе, чем она.
Лукас протянул редактору руку.
– Мое имя – Дэшелл, – представился он, – а это…
– Топаз, – поспешно сказала Рори. – Да-да, меня зовут Топаз.
Игра окончится, так и не начавшись, если Лукас назовет ее имя. Она присылала очерки под своим собственным именем, но с требованием, чтобы их печатали под псевдонимом.
Чандлер вытер испачканные чернилами пальцы о не слишком чистый фартук и пожал Лукасу руку.
– Рад знакомству с вами, сэр. И с мисс Топаз – тоже.
– Взаимно, – сказал Лукас, внимательно глядя на Рори.
Он был слишком проницателен и не мог не почувствовать ее неловкость. Поэтому Рори быстро проговорила:
– Я думала, что здесь больше сотрудников. Вы сегодня распустили всех по домам?
Чандлер усмехнулся.
– На самом деле я не только редактор, но также издатель, наборщик и репортер. Здесь работаю только я. Ну, и еще несколько парней, которых я нанимаю для доставки газет в магазины. – Он окинул взглядом комнату, как бы давая понять, что хочет вернуться к работе.
– Могу я купить последний номер? – спросила Рори.
– Вам повезло. Я только что закончил его печатать. – Редактор протянул руку к большой стопке и взял верхнюю газету. – Вот он. Еще теплый.
Рори взяла газету, а Лукас сказал:
– Дайте нам еще одну.
– В этом нет необходимости, – запротестовала Рори. – Вы можете прочитать газету после меня.
– Она мне понадобится. Здесь бывают… весьма любопытные радикальные идеи. – Лукас бросил Чандлеру монету, которую тот ловко поймал. – Сдачи не надо.
– Спасибо, сэр, – сказал редактор. – Мой бюджет крайне ограничен, и каждое пенни на счету.
Больше у Рори не было причин задерживаться. Она бы, разумеется, с радостью выпроводила бы Лукаса и поговорила бы с парнем о делах, но… Возможно, она сможет посетить эту контору еще раз до того, как будет вынуждена покинуть Лондон.
Прижав газету к груди, Рори вернулась в экипаж. Несколько дней назад она написала еще один очерк и отправила его по почте. Но она не стала указывать свой лондонский адрес и потому не ждала ответа от Чандлера. Если таковой будет, он придет в дом ее тети в Норфолке.
Получил ли он очерк вовремя? Включил ли его в этот номер?
Рори искренне надеялась, что нет. Такая тема не могла не привлечь внимание Лукаса. И он даже сможет догадаться, кто автор. Рори попыталась вспомнить заголовок. Ох, не выдала ли она себя?
Она знала, что должна усмирить свое любопытство и развернуть газету, когда останется одна, но… Рори ничего не могла с собой поделать. И прочитала заголовки на первой странице. Трубочистам должны платить больше. Горожане протестуют у здания Парламента. Кошмарная история горничной. В самом центре страницы она увидела собственный очерк. Проданные невесты. Правда об аристократических браках.
Девушка мысленно улыбнулась. Восторг, который она при этом испытала, трудно описать словами. Ей хотелось петь и смеяться. Какое же это наслаждение – видеть свои слова напечатанными в газете.
Заметив, что Лукас внимательно смотрит на нее, она поднесла газету к носу и пробормотала:
– Мне очень нравится запах свежей печати. А тебе?
– Почему ты не назвала Чандлеру свое настоящее имя?
Рори пожала плечами.
– Но ты тоже… Ты же не сказал ему, что являешься маркизом.
– А ты перебила меня, когда я хотел назвать тебя мисс Пэкстон.
– И правильно сделала! – воскликнула Рори. – Чандлер – репортер, и один бог знает, что ему может прийти в голову. К примеру, он случайно упомянет, что я посещала его контору, и это может произвести негативное впечатление. Тем более – в тот момент, когда моя сестра выходит замуж за герцога Уиттингема, – добавила Рори.
Лукас смотрел на нее с явным недоверием. Было очевидно, что ему не нравилось ее объяснение. Он еще несколько секунд всматривался в лицо своей спутницы, потом опустил глаза на газету, лежавшую у нее на коленях.
– Опять твоя любимая авторша, – произнес он с усмешкой. – И опять нападает на аристократов.
– Ее зовут мисс Селлани. – Высокомерное презрение к ее трудам оскорбило Рори. Он же еще даже не читал очерк! Пусть сначала прочитает, а потом высказывает свое мнение.
– Мисс Никчемность – это подходит ей больше, – заявил Лукас. – Впрочем, давай посмотрим, что она написала на сей раз.
Издевательские нотки в его голосе только усилили досаду, и Рори, нахмурившись, сказала:
– Если ты хочешь посмеяться над тем, чего даже не видел, то незачем было покупать экземпляр для себя.
Рори попыталась выхватить у него из рук газету, но ее спутник оказался проворнее и переложил ее на сиденье с другой стороны от себя. Чтобы взять газету, Рори пришлось бы тянуться через Лукаса, состязаясь с ним в ловкости, причем – на глазах у прохожих, с любопытством заглядывавших в окна экипажа.
Кроме того, ей пришло в голову, что не следовало слишком уж возмущаться – это могло бы усилить его подозрения. Уж лучше изображать безразличие.
Вскинув подбородок, Рори заявила:
– Думай что хочешь. Мне все равно.
Лукас развернул свою газету, негромко кашлянул, прочищая горло, затем начал читать вслух:
– «В высшем обществе джентльмены выбирают себе жен практически так же, как покупают кобылок на аукционе в Таттерсолз». Маркиз покосился на Рори и заметил: – А вот мне ни разу не пришло в голову раскрыть рот мисс Киплинг и осмотреть ее зубы. Или задрать ей юбки и проверить ее суставы, то есть колени.
Рори насупилась.
– Ни одно сравнение не следует понимать буквально. Но автор статьи права. К леди относятся как к предметам, которые получает тот, кто даст больше.
Лукас опустил глаза и прочитал:
– К леди относятся как к предметам, которые получает тот, кто даст больше. Знаешь, твои мысли удивительно созвучны мыслям мисс Селлани.
Рори вспыхнула. Стараясь скрыть досаду, проговорила:
– Просто я только что прочитала именно эту фразу. Но я не намерена обсуждать с тобой очерк – ты ведь находишь недостатки в каждом слове. Лучше я прочитаю его позже, когда никто не будет меня раздражать.
Лукас хохотнул. И этот низкий ласкающий звук вызвал у Рори довольно-таки бурную реакцию. Внутренности в животе как будто сжались, а сердце забилось быстрее. Осознав, что собственное тело ее предало, Рори еще больше разозлилась. Ох, что же это такое?! Она так остро чувствовала его запах… А ее пульс учащался даже при случайном прикосновении его руки. И нравилось ей это или нет, но ей было не безразлично его мнение о ней.
Лукас молчал, и Рори отвернулась к окну. Однако же, глядя в окно, она почти ничего не видела и напряженно прислушивалась к шелесту бумаги – Лукас читал газету. Читал слова, написанные ею!
Пребывая в сильнейшем волнении, Рори взглянула на свой экземпляр. Что же еще она там написала? Вспомнить не удавалось. Это было той самой ночью, когда Лукас застал ее в своей спальне. После этого, не в силах заснуть, она долго сидела за столом и, стараясь не обращать внимания на громкий храп леди Дэшелл, поспешно записывала свои мысли. Она тревожилась за сестру, но не могла не думать и об Элис Киплинг, которая…
– Какого черта?! – воскликнул Лукас.
Рори повернула голову.
– Ты только послушай! «Мисс С. П. – яркий пример. Юная невинная девушка, только что вышедшая из классной комнаты, продана герцогу У., который по возрасту годится ей в отцы».
Рори постаралась изобразить удивление.
– Речь идет о Селесте? Хм… наверное. Но ведь об этой помолвке известно всем, не так ли? Это же главное событие сезона!
– Да, возможно. Но послушай дальше. «Также ходят слухи, что лорд Д. использует свой титул, чтобы связать брачными узами мисс Э. К., самую богатую наследницу на ярмарке невест этого сезона. И его нисколько не смущает, что невеста на четырнадцать лет младше, чем он. При покупке невесты любовь ничего не значит для бездушных аристократов». – Лукас отшвырнул газету и стиснул зубы. Его глаза метали молнии. – Черт бы побрал эту писаку! Я желаю знать, кто она и почему прячется за псевдонимом. Думаю, ее надо привлечь к ответственности за клевету.
Рори судорожно сглотнула. Пожалуй, в этой заметке она слегка перегнула палку.
– Какая же это клевета? – пробормотала она. – Чистейшая правда…
– Но откуда ей известно, что это правда? Мои чувства к Элис – только предположение этой писаки.
– Не думаю, что ее слова способны принести реальный вред.
– Не думаешь? Да ведь моя личная жизнь будет обсуждаться в каждом салоне! Все будут строить предположения уже сейчас, еще до того, как я сделал официальное предложение. А мои недруги начнут говорить ей, что я – бездушный болван.
Рори почувствовала, что краснеет. Во время написания этого очерка она действительно считала Лукаса холодным бесчувственным занудой, лишенным человеческих эмоций. Она не знала, что вынуждало его проявлять сдержанность и скрывать свои подлинные чувства и желания. Этот человек превыше всего ценил честь, а сокровенным делился только с немногими избранными.
Внутренне содрогнувшись, Рори осознала, что в число этих избранных входила и она. Именно ей он поведал о своем чувстве вины из-за болезни матери, а также о попытке отца развратить его и о своей тревоге за брата. А она, получается, ответила ему предательством.
– Мисс Селлани – наверняка член высшего общества, – продолжал Лукас, нервно барабаня пальцами по газете. – Кроме того… Видишь ли, о помолвке Уиттингема действительно знают все, но о моих намерениях – почти никто. Да, я танцевал с Элис на каждом балу, но то же самое делали и многие другие джентльмены. Только очень наблюдательный человек мог догадаться, что я собираюсь сделать ей предложение. Или тот, кто меня очень хорошо знает.
Рори охватило чувство раскаяния. И некий трусливый внутренний голос велел ей хранить молчание. Скорее всего, Лукас больше никогда на нее даже не посмотрит, если узнает, кто скрывается за псевдонимом. И все-таки… Если она его уважает, то просто обязана сказать правду.
Рори тронула дрожащими пальцами руку маркиза и тихо сказала:
– Лукас, я должна тебе кое-что сообщить…
Она умолкла под его взглядом, проникавшим, казалось, в самые дальние уголки ее души. И тут он вдруг заявил:
– Это ты! Ты и есть мисс Селлани!
Его обвиняющий тон нанес ей удар прямо в сердце. Рори отвела глаза и, тяжело вздохнув, ответила:
– Если хочешь знать, то да, я написала этот очерк. Но я сделала это до того, как узнала тебя. И клянусь, я не желала тебе зла.
В экипаже воцарилось тягостное молчание. Стук колес и цокот копыт вторили отчаянному биению ее сердца. А Лукас взирал на нее так, словно она вдруг превратилась в какое-то чудовище. И взгляд его никогда не был столь суров – даже в тот день, когда она явилась к нему просить должность компаньонки.
Рори крепко сжала зубы – чтобы не дрожал подбородок. Слезы уже жгли глаза, но она из последних сил сдерживала их. Она гордилась своими очерками, однако ей была невыносима мысль о том, что Лукас ее презирал.
Читать бесплатно другие книги:
