Метро 2035: Питер. Битва близнецов Врочек Шимун

– Открой камеру, – велел Таджик охраннику. Скрежет засова, поворот ключа. Дверь открылась, Убер почесал нос. Оглушительно чихнул, прокашлялся.

– Эй, балерина! – окликнул он.

Девушка нехотя повернула голову. Посмотрела на него молча. Невысокая. Короткие светлые волосы. На шее татуировка – роза.

Убер вошел в камеру, огляделся. Снова перевел взгляд на девушку.

– А ты правда балерина?

Она дернула плечом, отвернулась.

– Как насчет зачетного фуэте?

– А как насчет удара ногой в наглую морду?

– О! – Убер потер руки. – Давай, отлично!

– А как насчет пойти на хер?

– Я…

Удар был молниеносный. Убер вскинул руки, но не успел. Покатился кубарем. Поднялся на ноги, затряс головой – словно в ухо попала вода. Ух, вот это да. Выдохнул. Захохотал довольно. Девушка стояла напротив него.

– Ты чего ржешь? – спросила девушка, нахмурившись. Она встала в стойку. Убер оценивающе осмотрел ее с головы до ног. С удовольствием.

– Дело! Хорошо бьешь. Пойдешь со мной?

– На бал? – съязвила девушка. – Простите, сэр, у меня все танцы расписаны.

– Можно сделать исключение для меня. Почему нет?

– Ой, не знаю, стоит ли.

– Я красивый, – доверительно сообщил Убер.

– Фау, чуть не ослепла от этого сияния. Глаза прям болят.

Убер ухмыльнулся.

– Как тебя зовут? – спросил он. Девушка помедлила, но все же ответила:

– Не твое дело.

– Дарья Александровна Терминова, – сказал из дверей Дагон. – Двухтысячного года рождения.

– Дашка Терминатор! – Убер развеселился окончательно. – Вот это номер.

– Тебе еще врезать?! – обиделась девушка. Вскинула кулаки, приготовилась…

– А давай, – легко согласился скинхед. Встал в стойку.

Дашка сделала обманный финт ногами и ударила. В следующий миг Убер легко перехватил девушку в воздухе и швырнул в сторону. Дашка врезалась спиной в ограждение, рухнула на землю. Застонала от боли, перевернулась на спину.

– Я за равноправие и интернационализм. По морде от меня все получают одинаково, – сказал Убер, пошел к девушке. – Эй, ты как?

– В норме, – глухо проговорила Дашка. Прислонилась спиной к стене. Оскалила острые белые зубы. – Руки убрал!

Убер поднял руки вверх, пожал плечами. Пошел прочь. Дашка помедлила. Отшвырнула камешек, нехотя встала.

– Эй, лысый, – позвала она.

– Да. – Убер обернулся.

– Пока я не заинтересована. Если будет что интересное, тогда зови, я подумаю.

Убер помедлил. Голубые глаза смотрели жестко и равнодушно. Затем на мгновение потеплели. Дашка поежилась.

Убер кивнул. И пошел дальше. Загремел засов, дверь закрылась, оставляя Дашку в темноте. За решеткой скинхед обернулся, глаза в полутьме блеснули.

– Сколько же у тебя татуировок, – сказал Убер.

Девушка выпрямилась, показав отличную осанку, с вызовом спросила:

– Ты, лысый! Че-то не нравится?!

– Красиво.

Таджик повысил голос:

– Убер, ты не слушаешь. За что она сидит, по-твоему?

– За красоту, конечно.

Таджик вздохнул.

– Убер, не до шуток.

– Ладно, за что она сидит?

– Убила своего парня. Расчленила его ножом. Представляешь? Куски по мешкам разложила. И спокойненько так чаек заварила и сидит пьет. Вот женщины пошли.

– Это да. Серьезные женщины, палец в рот не клади.

– Самое забавное. Она ведь действительно балерина, самая настоящая. До Катастрофы училась в знаменитом Вагановском училище.

– Это… балетное, что ли? – спросил Убер. – Я в этом не очень разбираюсь.

– Да. Элитное, лучшее в мире. Было.

Скинхед на мгновение задумался. Потом улыбнулся.

– Дагон, – позвал Убер. Флегматичный автоматчик повернулся.

– Да?

– Хочешь повеселиться?

– Ага.

– Пошли, подыграешь мне.

Скрипнула дверь. Убер и Дагон вошли нарочито неторопливо, пряча улыбки. Дагон отошел к стене, прислонился плечом. Убер оглядел Дашку.

Та продолжала сидеть, обняв колени руками и опустив голову. Красивые колени, оценил Убер. И спина очень даже ничего.

– Дашенька, – сказал Убер ласково. Балерина вскинула голову, обожгла его взглядом темных глаз. – У меня к тебе пара вопросов.

Дашка прищурилась. Опасная девушка, подумал Убер. Но виду не подал.

– Твоего бывшего парня, – заговорил скинхед, – обнаружили разрезанным на кусочки и сложенным в мешки. Убийцу так и не нашли. Удивительное совпадение, я считаю.

– Думаешь, это я? – спросила Дашка с вызовом. Глаза бывшей балерины блеснули.

– Не имею никакого желания выяснять, – сказал Убер. – А ты, сержант?

– Ни малейшего, – подтвердил Дагон невозмутимо.

Дашка перевела взгляд с одного на другого. Оба рослые и сильные, так просто не свалишь. Убер покивал.

– Но все-таки интересно придумать какую-нибудь версию, – сказал он.

– Да, мне тоже, – согласился Дагон.

Убер повернулся к Дашке и заговорил:

– Я вообще думаю, что тебя посадили просто так. Ты невиновна, тебя подставили. А зарезала его та симпатичная блондиночка из соседнего отсека, к которой он бегал тайком от тебя. Зарезала, видимо, от счастья, что ее регулярно трахают. Это ведь мотив, как думаешь, сержант?

– Сильнейший мотив.

– От счастья люди дуреют, – наставительно изрек Убер. Поднял вверх палец.

– Согласен.

– Берут впервые в жизни нож и пластают, как заправские охотники.

– Или как балерина из Вагановского, – добавил Дагон.

Убер поднял брови.

– Отличное сравнение, сержант.

– Спасибо, Убер.

– Ненавижу вас, уроды, – выплюнула Дашка. Лицо девушки исказилось. – Свиньи!

– Кому это она? – удивился Убер.

– Вам, сэр, – сказал Дагон.

– Как трогательно, когда ты зовешь меня «сэр».

– Спасибо, сэр. Это моя работа, делать вам приятно.

– Идите на хер, дебилы! – закричала Дашка. Вскочила на ноги. – Хватит! Заткнитесь! Замолчите! Чтоб вы сдохли! Фак ю!

Убер засмеялся. Дагон многозначительно поднял бровь.

– Да, я убила этого тупого урода! – Дашка завелась. Шагнула вперед, цепь кандалов звякнула. – Разрезала на куски! Ничего вы не докажете! Ничего! Никто!

– Да мне наплевать, – сказал Убер негромко. Дашка замолчала. – Я просто ищу отчаянных людей. Ты, похоже, достаточно отчаянная.

– Для чего?

– Для одного странного задания.

Долгое время она молчала. Наконец проговорила:

– Что нужно делать?

– Так тебе интересно? – Убер улыбнулся. – Хорошо. Два условия: первое – нужно убивать веганцев. Много и часто.

– Всего-то? – Дашка рассмеялась с презрением. Убер с Дагоном переглянулись, Дагон поежился, Убер поднял бровь. – А второе?

– Второе и самое важное: делать это с удовольствием.

– Этого откуда взяли? – Убер брезгливо подцепил носком ботинка грязную тряпку, которая оказалась курткой спящего. Откинул в сторону.

Тот заворчал, закашлял, снова скорчился, подтянул колени к груди. На человеке были драные коричневые брюки и куртка на голое тело.

– За что он здесь? – спросил Убер.

Дагон открыл папку, перелистал.

– Нарушение комендантского часа, – зачитал он громко. – Подрался с патрулем.

– И все? – удивился скинхед.

– Да вроде бы… – Дагон пробежал глазами строчки. – О, сломал офицеру челюсть…

– Нормально, – оценил Убер. – Уже есть с чем работать.

– …и пытался его поджечь.

Скинхед снова подцепил носком ноги куртку. От нее шел резкий запах гари.

Тип резко развернулся. Сел на лавке.

– Ты кто? – спросил Убер.

– Конь в пальто, – ответил человек. У него была длинная, до плеч, черная с легкой сединой шевелюра. Красивый профиль с орлиным, долгим носом. Усы и борода – правда, спутанные, грязные. Глаза зато – злые и живые.

– Дашь пальто померить? – Убер насмешливо разглядывал гостя. – Эй, горец, я к тебе обращаюсь!

– Он не горец, он татарин, – негромко проинформировал Дагон из двери.

– Какая разница! – Убер отмахнулся.

– Э, не скажи. Эй, Радик! Просыпайся! – прикрикнул сержант.

– Я Айрат, – сказал негромко человек, – а не Радик. Как вы заебали.

– Нормально. Я запомню, – успокоил его Убер. – Может быть. Давно здесь сидишь?

– Не считал. Чего надо?

– Мы ищем для одного опасного дела приличного взрывника. Ты вроде бы служил в войсках Альянса?

– Было дело.

Убер помедлил, покачался с носка на пятку.

– А еще говорят, ты когда-то служил в войсках Вегана. Это тоже правда?

Айрат помедлил, лицо странное. Словно опаленное пламенем.

– Было и такое, – произнес он спокойно. Убер кивнул.

– А почему ушел?

Айрат молчал.

– Да ладно тебе, – хмыкнул Убер. – Не Родину продаешь. Мне просто интересно.

– Они не люди, – сказал Айрат. Лицо стало жестким и неприятно одержимым.

– Ты что, мутантов ненавидишь? – удивился Убер. – Вот это дела.

– Причем тут мутанты? – Айрат поднял взгляд. Тяжелый и мрачный, с какой-то жутковатой искрой. – Они такое творили… Я бы их жег и жег, уродов. Потому что даже этого будет мало.

Убер помедлил и кивнул.

– Тогда добро пожаловать ко мне в команду. Там ты будешь убивать веганцев столько, сколько хочешь…

Он повернулся, пошел. В дверях обернулся.

– Радик! Тьфу, Айрат. Извини.

Айрат улыбнулся.

– Лучше Чех. Чтобы не путаться.

– А почему Чех-то?

– Да пиво люблю.

– Кто еще?

Таджик отодвинул в сторону фотографию. На столе высилась целая пирамида из личных дел. Вторая стопка – те, кто прошел, была совсем низкой. Убер зевнул.

– Вон тех двоих тоже возьму, – сказал он. – Этого… который Ктулху… и брата его Дагона тоже. Нормальные ребята. И вот этих… Дашку и Чеха.

Таджик кивнул, что-то отметил в блокноте.

– Кого еще?

– Комара мне дашь? – внезапно спросил Убер.

Таджик поднял голову от писанины и посмотрел на скинхеда.

– И Герду? – В голосе смершевца прорезалось что-то необычное. Какие-то сильные чувства.

Убер помолчал. Потом спросил:

– А что?

– Убер, сначала подумай хорошо. То, что ты просишь – это в моей власти, – сказал Таджик. – Ты понимаешь? Я могу приказать – и их найдут и приведут. И они пойдут с тобой, хотят они того или нет. Другой вопрос…

– Какой же?

– Ты в этом уверен, Убер? Тебе действительно нужны для этого задания Комар и Герда?

Убер помолчал.

– Нет, – сказал наконец.

– Нет?

– Тогда дайте мне того мальчишку.

– Какого еще маль… стоп. – Таджик помедлил. – Ты про этого? Клоуна?

Убер ухмыльнулся.

– Ты же его угробишь. – Таджик покачал головой.

– Правда? – искренне удивился Убер. – А вы нет?

– Ну…

Артем и не подозревал, что будет скучать по соседу по камере. Но с Убером было весело, время летело незаметно, пока они болтали, делали упражнения, качали пресс и разбирали рукопашные приемы и связки. Убер стал ему практически старшим братом – братом, который «почти как отец».

Убер научил Артема многому. Как драться честно, и как – не очень. Что запрещенный прием может спасти тебе жизнь.

Диггер тот, кто выживает, рассказывал Убер. Уходит на поверхность и приносит полезное. Еду, инструменты, одежду, посуду. Консервы и крупы. Оружие и патроны.

Все. Сейчас вся жизнь метро зависит от диггеров. А диггер должен сам уметь себя спасти.

Убер тренировал Артема – как раньше старик Акопыч, светлая память.

А сейчас он попал в какой-то ад. Артема вели долго, потом допрашивали – он все рассказал и показал, но его снова отправили в камеру. Только теперь общую камеру на двадцать или больше человек. С уголовниками.

Они смотрели на него, как на таракана, залезшего на обеденный стол.

– Как в хату входишь, лопух, – лениво сказал один, с железными зубами.

Артем выпрямился. В обиду он никогда себя не давал.

– Не твое дело, зубастый.

Тот ощерился, глаза сверкнули. Другие узники пошли на Артема, он отступил назад. «Черт, что же я наделал?»

– Держи его!! – закричал зубастый.

Как Артем ни отбивался, его повалили на пол, заломили руки за спину. Мимино изо всех сил дернулся. Пнул ногой, еще раз. Кто-то отлетел.

Дверь камеры распахнулась. Все замерли. На пороге стоял высокий, бритый налысо человек и знакомо ухмылялся. Он оглядел камеру, остановил взгляд на лежащем на полу Артеме.

– Я смотрю, жизнь-то кипит. Нет-нет, вы не отвлекайтесь. Вы пиздитесь, я подожду.

– Слезь с мальчика, юный каннибал, – посоветовал Убер негромко. Мягко двинулся вперед. – Или как тебя лучше? Зверь? Зверек? Слазь, говорю!

– А то что? – Зверь оскалился. Весь в голубых татуировках, жилистый, опасный.

– Да ничего. Останешься на пацане, покалечу.

Зверь оскалился. В пасти сверкнул молнией золотой зуб. Единственный среди железных. На зубе была свежая кровь.

– Я ему еще нос откушу… – начал он. В ту же секунду страшный удар ногой снес его с Артема. Зверя бросило в стену, впечатало, он отлетел. Покатился по бетонному полу. Но тут же замотал головой, развернулся к Уберу. Оскал был – золотой и железный.

Зверь поднялся. Страшный, жуткий.

Убер с размаху ударил его головой в лицо. Резко и страшно хрустнуло. Убер прислонил Зверя к стене, ударил в зубы, еще раз. Хруст. Полетели осколки зубов.

– Ты его убил! – поразился один из узников. С виду типичный интеллигент, худой, одно стекло пластиковых очков заклеено скотчем.

– Черт. – Убер помотал рукой, костяшки были в крови. – Всю руку разодрал. Он хоть не больной, надеюсь? Не бешеный?

Заключенные смотрели на скинхеда с ужасом. Убер исследовал свой кулак, выдернул застрявший там железный зуб. Оглядел его и равнодушно выкинул. Зэки вздохнули с восхищением. Интеллигент уронил очки.

– Убийца! – сказал интеллигент. Он подобрал очки, надел на курносый нос. – Вы за это… как же так! Хладнокровное убийство! Я буду… я буду жаловаться!

Убер с некоторым удивлением посмотрел на интеллигента. Затем понял. Скинхед поднялся во весь свой немалый рост, интеллигент отшатнулся. Отступил.

– Боже мой, что я наделал! Боже мой, как теперь жить! – запричитал Убер. – Так, что ли? – Он сбросил маску, шагнул вперед – резкий, жестокий. – Да насрать на него. К стене, уроды! Ну! Ктулху, шугни их!

Рослый автоматчик навел оружие на узников. Широко и приглашающее улыбнулся.

– Какое интересное ощущение, когда курицы защищают лису от человека. Он вас жрал, вы не заметили? Хотя… о чем я спрашиваю. В сторону, слабоголовый добрячок! Как вы мне надоели со своей импотентной добротой, кто бы знал.

Интеллигент отшатнулся, отступил в сторону. Прижался к стене.

Убер наклонился и протянул руку.

– Вставай, брат клоун.

Артем перевернулся на бок. Ухватился за ладонь Убера – жесткую, сильную – и встал. «Я по сравнению с ним – пушинка».

– Блять, до сих пор мурашки по затылку, – пожаловался Убер, передернув плечами. – Я думал, он тебе ухо съест. Брр.

Артем пощупал ухо. Блин, прямо следы зубов. Сука.

– Чуть не съел, – признался он.

– Он теперь только манную кашку сможет кушать, бедолажка. Записался в вегетарианцы с первой попытки.

– Убер, сзади! – крикнул Артем. Скинхед в доли секунды повернулся.

Зверь вытащил заточку. Убер ухмыльнулся, пошел на него, расправляя руки. Зверь сделал выпад.

Убер поймал руку и воткнул заточку ему в бедро. Рукоять, обмотанная изолентой, торчала из ноги зэка. Убер ударил по ней ладонью. Зверь заорал, упал на колени. Скинхед помедлил, сделал шаг. Затем обхватил голову Зверя руками, напрягся. Артем увидел, как мгновенно прорезались рельефные мышцы предплечий. Скинхед выдохнул, втянул воздух.

Дверь камеры отворилась. Значит, за ними наблюдали.

– Убер, нет! – крикнул Таджик. Поздно.

– Жалости нет, – сказал Убер и крутанул. От жуткого, какого-то запредельного хруста у Артема пробежали по спине мурашки.

Артем вздрогнул. Лицо Убера было пугающей маской смерти. Холодное, точно застывшее в мраморе. Словно бы жизнь и его покинула. Зверь обмяк и повалился на бок.