Метро 2035: Питер. Битва близнецов Врочек Шимун
Доктор посмотрел на него, но шутливый тон не принял.
– Можете, – сухо проинформировал он.
Осмотр продолжался. Доктор ощупал сильными сухими пальцами череп Убера. В какой-то момент он что-то нажал, и у скинхеда закружилась голова, словно доктор нащупал там скрытый выключатель. Убер-резет. Перезагрузка. Он усилием воли заставил себя не упасть. Вцепился руками в край койки. Доктор заметил это и кивнул.
– У вас недавно была травма головы? – спросил он.
Убер оживился.
– О, и еще какая!
– Опять шутки. – Доктор поморщился. – Впрочем, это лучше, чем слезы.
– А что, должны быть слезы? – Убер в упор посмотрел на доктора.
Доктор покачал головой, поджал губы.
– Ясно, перед нами очередной человек-кремень, – съязвил он. – Другому я бы сказал, что с таким не живут. Но вы же как-то живете?
Это было словно удар под дых. Мгновенное головокружение. Уберу показалось, что койка под ним ускользает, улетает куда-то в бесконечность. А он опрокидывается спиной назад – и падает, падает. Падает. В темноту. Врешь!
Он собрался. Усилием воли вернул мир в прежние границы, остановил вращение Земли. «Неужели ты действительно собирался жить вечно, чертова обезьяна?!» – сказал он себе. Убер упрямо вздернул подбородок. Одно дело – харкать кровью, подозревая худшее, и совсем другое – знать, что смерть-то вот она, прямо в тебе. И пинка ей не отвесишь. Чертовы эскулапы. «Вот поэтому я всегда недолюбливал докторов», – подумал Убер.
– Вы в порядке? – спросил доктор. – Вы хорошо поняли, что я сказал?
Убер закрыл глаза, медленно вдохнул, прислушался к ощущениям. Отличный глоток воздуха. Прямо офигительный.
– Знаете, док, – он открыл глаза, – после вашего осмотра я каждый вдох делаю с подозрением. Вдруг он последний? Нет, черт побери. Лучше мне было ничего не знать. Хотя стоп… – Убер закусил губу. Выпрямился. – Нет, знать – все равно лучше.
– Вы оптимист. – Доктор помолчал и добавил: – Это редкое и очень… – он улыбнулся, – …противное качество в наше время.
– Ну, сколько мне осталось? – спросил Убер. – Только честно.
– Не знаю, имею ли я право…
– Док, – просто сказал Убер. Доктор поднял голову, впервые посмотрел на него прямо и с симпатией, ответил:
– Недели две от силы. Или три. Может, месяц. Трудно сказать.
Убер помолчал. Две или три недели. Внутри все заморозилось. Убер заставил себя встряхнуться.
– Ты смотри, и тут неопределенность! – Он засмеялся. – Спасибо, док.
– Лучевая первой степени, множественные травмы головы, последствия прежних ударов и ранений… Печень не в очень хорошем состоянии, поджелудочная серьезно увеличена. Видимо, это последствия регулярного приема противорадиационных препаратов. – Доктор посмотрел на Убера. – Вы ведь диггер, правильно? Так… – Он прищурился. – И вы, видимо, серьезно выпиваете, правильно? Но самая большая проблема не это. Самая большая проблема – именно последствия облучения. Ваша кровь – уже не совсем ваша кровь. Это такой радиоактивный коктейль. Ваш кашель – это вы где-то очень неосторожно надышались радиоактивной пылью. В легких есть не очень хорошие изменения, какой-то очаг воспаления. Внутренние органы пока не отказывают, это хорошо, слава богу, но это дело времени. Я вообще не очень понимаю, почему вы до сих пор не загнулись.
Убер помедлил. Вот оно как.
– А сифилис у меня есть, док? – спросил он вдруг.
– Что? – Доктор поморгал. Лицо у него стало озадаченным. – Нет, сифилиса не обнаружено…
– Ну, слава богу. – Убер почесал лоб, затем сказал: – Ух! Аж выдохнул! Может, плохо искали? Должон быть.
Лицо доктора исказилось.
– Вы…
– Да шучу я, док, шучу, – сказал Убер серьезно. – Просто как-то… ну, не знаю… захотелось поднять вам настроение, что ли.
Лицо доктора исказилось. Словно ему зуб мудрости вырывают на скорую руку, без наркоза и грязными инструментами. Но с любовью и нежностью. Так что он одновременно испытывает жуткую боль и когнитивный диссонанс.
– Бука вы, док, – пожаловался Убер. – Ничто вас в жизни не радует!
Тертый выпрямился. Ох, до чего иногда затекает спина – именно от ощущения, что тащишь на своем горбу упирающуюся, как осел, разваливающуюся на ходу военную машину Большого метро. Тащишь, надрываешься и при этом понимаешь, что никакой награды в итоге не будет. Нет, не будет. Наслаждайся, сука, процессом.
– Ну что, как результаты? – спросил он.
Военный медик покачал головой. «Как его там зовут? Георгий… нет, Григорий Вартанян? Ну и имечко». Тертый не сдержал удивления:
– Что, оба?!
– Один мутант, другой практически ходячий мертвец, – сказал доктор холодно. – Что вы от меня хотите? Чуда?
Тертый помолчал, вздохнул.
– Да, хотелось бы чуда.
Он потер глаза. Словно песка насыпали, надо хоть пару часов в сутки спать. И не пить кофе, пожалуй.
– Совсем не дотянут?
– Я не могу дать никаких гарантий… понимаете? – сказал Вартанян.
– Понимаю. А еще я понимаю, что если Обухово падет в ближайшее время, на наше наступление Веган ответит удвоенными силами. Империя перебросит освободившиеся воинские силы на другие участки фронта. Так что это наш чуть ли не единственный вариант.
– А как же Великое Перемирие? – удивился Вартанян. – Разве это… ну, не начало переговорного процесса? Чтобы прекратить эту бессмысленную бестолковую войну?
Тертый внимательно посмотрел на доктора.
– Вы действительно в это верите, док? – спросил он.
В госпитале его навестил Таджик. Принес гостинцы, сухари, печенье и даже один ярко-оранжевый апельсин. Убер присвистнул. И книгу. Убер перелистал, засмеялся. Тоненькая книга в мягкой желтой обложке. Сонеты Шекспира в переводе Маршака. В книге от прежнего владельца осталась закладка – полоска плотного коричневого картона. Убер открыл книгу на той странице и прочитал вслух с выражением:
Не изменяйся, будь самим собой.
Ты можешь быть собой, пока живешь.
Когда же смерть разрушит образ твой…
Убер хмыкнул, весело посмотрел на Таджика.
– Я не понял, это что, намек?
– Убер, – только и сказал Таджик. – Давай серьезно. У нас много дел.
Скинхед засмеялся, отложил книгу на тумбочку.
– Уговорил, языкастый. Давай серьезно.
– Мы разрабатывали Летчика, – сказал Таджик. – А ты все испортил. Эх, Убер.
Убер помедлил. Виноватым он себя не чувствовал. Ни на йоту.
– Почему?
– У нас были данные… уверенность, что он ведет игру с веганской разведкой.
«Вот оно что. Летчик в своем стиле».
– Какая у вас интересная и насыщенная жизнь, у шпионов.
– Мы взяли его под наблюдение. – Таджик проигнорировал сарказм. – С ним несколько раз пересекался некий странный тип по кличке Зеленый Доктор. Возможно, веганец. Мы собирались брать Летчика в разработку, вербовать и запускать как двойного агента. И тут, как черт из табакерки, появился ты. И все испортил.
Убер поднял брови и сделал скорбное лицо, чтобы показать, как переживает. Но кажется, Таджик не поверил.
– Ты появился. А Летчик исчез. Теперь ты понимаешь, какие у нас к тебе претензии?
– Вот это совпадение!
– Убер, не переигрывай.
– Ладно. – Скинхед махнул рукой, засмеялся. – У вас, это у кого? У СМЕРШа?
– У нас, это у военной контрразведки Большого метро. Если тебе нравится, можешь называть нашу контору «Смерть шпионам». Так страшнее.
– Ваша контора может успокоиться, – сказал Убер. – Летчик мертв. Я его убил. Прошу прощения, что нарушил ваши далеко идущие планы.
Таджик покачал головой.
– Нет, Убер, не убил. Это мы точно знаем.
Скинхед поднял голову. Глаза блеснули.
– Что? – спросил он спокойно.
– Летчик не умер. Он исчез.
Убера вкатили на носилках, велели не шевелиться и не вставать. Сгибом руки Убер зажимал вату – у него снова брали кровь на анализ. Удивительно. Спустя двадцать лет после атомной войны кто-то еще берет кровь на анализ. В палатке был еще один человек. Он тоже лежал на койке-каталке, только к его руке тянулись две капельницы.
– Эй, ты, мумия! – позвал Убер. – Слышишь меня?
Изможденное, высохшее лицо человека дрогнуло. Веки затрепетали, словно он силится их открыть и не может. Раз!
Открыл.
– Что? – хрипло сказал человек. С усилием повернул голову, светлые, с отчетливой прозеленью глаза смотрели на Убера. Обметанные белым налетом губы с трудом шевельнулись. – Что… тебе?
– А… это ты, сосед? Живой, значит, – подвел итог Убер. – Это хорошо. Это прям отличненько, а то влом с мертвяком рядом лежать. Как тебя зовут, живой?
Сосед помедлил. С усилием сглотнул – острый кадык на шее дернулся, едва не прорвав желтоватую, больную кожу. Под бинтами Убер видел что-то зеленоватое, видимо, повязка протекла. Надо же, они до сих пор используют зеленку.
– Женя. Евгений… – сказал сосед. – Ко… врин.
– Ну чо, Женя Коврин. Будем жить, я считаю. Пойдешь со мной на «Обухово»?
– П-по… – Он закашлялся.
– Что?
– Пойду. Только… у меня… один вопрос.
– Давай, жги.
– А ты… – он повернул голову, посмотрел на Убера, – вообще кто?
– Не дотянут? – спросил Тертый.
– Мы их подкормили, конечно. Более-менее привели в форму. Витамины, глюкоза, усиленное питание. Пока Убер две недели сидел в одиночке, он отдохнул, выспался и немного отъелся.
– И?
– Ну, хронические болезни никто не отменял. И все такое.
– Что ты имеешь в виду?
Доктор вздохнул, посмотрел на Таджика.
– У него лучевая. Профессиональная болезнь сталкеров. А это, увы, не лечится в таких условиях.
Подумал и добавил:
– Это вообще не лечится.
Тертый налил доктору коньяка. Ради такого случая не жаль – настоящий, армянский. Пять звезд. Таджик покачал головой и пить отказался. Доклад доктора явно произвел на него гнетущее впечатление. Тертый с доктором чокнулись, намахнули и закусили коньяк солеными подземными грибами. Сочетание, конечно, адовое, подумал Тертый. Но зато легкий привкус яда в грибной закуске делал вкус коньяка отчетливее. Экзотичнее. Тертый выдохнул, повернулся к Таджику.
– Ну, что делать будем, Тертый? – спросил Таджик.
– Гвозди бы делать из таких людей. Не было бы ничего в мире прочнее этих гвоздей, – пробормотал Тертый. Помедлил. Снова стало прохладно, он натянул телогрейку плотнее. Даже внутреннее коньячное тепло не спасает от плохих сосудов. Руки у него постоянно мерзли, хоть что делай. – Отправляем группу. Все, как планировали.
– Что? – Таджик не поверил ушам.
Тертый выпрямился.
– А что прикажешь? Нет у нас вариантов. Эти двое дойдут и сделают, что надо. Им только цель дай достойную.
Доктор устало вздохнул.
– Эти двое, скорее всего, просто сдохнут по дороге, – сказал он.
Тертый кивнул. Он думал об этом.
– Ну, тоже вариант. Допустимые в нашем случае потери. Согласны?
Глава 4
Грязная дюжина сонетов
Комната выкрашена в блевотный зеленый цвет – до уровня пояса. Все, что выше пояса, когда-то было белым. А сейчас пожелтело, посерело от времени, и исписано похабщиной и разрисовано граффити. «ИВАН ЖИВ» – гласит одна из них. Буквы крупные, зеленые с белым. А еще тут вповалку спят люди. Это команда Убера.
Убер ухмыляется. У стены стоит лавка, там есть пустое место. Убер подходит, сдвигает мешок в сторону и ложится. Закрывает глаза. Надо дать себе десять минут отдыха. И снова в бой.
«Моя команда», – думает он в полудреме. Усталость такая, что заснуть почти невозможно. Все-таки он сегодня вымотался на славу.
– Почему я? – спросил Убер.
– Классический вопрос, – заметил Таджик. – Вообще у меня были на тебя другие планы… Но здесь не мне решать. Сейчас идет Великое Перемирие, слышал?
– Да.
– И что это значит? Как думаешь?
Убер с иронией посмотрел на Таджика.
– Что вы посылаете команду, которой официально не существует? Из военных зэков? Да где уж мне. Если мы попадем в плен, то рассчитывать можем только на себя. Потому что, по сути, действия моей команды – это прямое нарушение Перемирия. А вы все, большие люди метро, лжецы и подонки. Все правильно? Или я что-то пропустил?
Таджик смотрел на него, брови поднялись.
– Все так.
Убер пожал плечами.
– Вот что вы должны сделать, – резюмировал Таджик. – Понимаешь? Задача ясна?
Убер кивнул.
– «По ком звонит колокол», – сказал он. – Чего тут не понимать. Только там, у Хэма, кажется, все погибли. Уже не помню, давно читал.
– Типун тебе на язык. – Тертый махнул рукой. – Не накаркай.
Убер усмехнулся.
– Сколько у меня времени? Когда дедлайн?
– Через три дня, четырнадцатого декабря, силы Большого метро начнут наступление. К вам будет переброшен десант на подмогу, но вы должны оттянуть на себя силы Вегана. Чем больше, тем лучше. Чтобы растенееды были убеждены – мы будем наступать именно там. Через день-два вы получите подкрепление – к вам придет большой десант с тяжелым вооружением. Но эти два дня вам придется продержаться самим. Не знаю, как.
– «Батальоны просят огня», – сказал Убер. Тертый с досадой махнул рукой, Таджик остался невозмутим. – И снарядов вы нам дадите в обрез. Понимаю.
– Хуже, – заговорил вдруг Таджик. – Десант, что придет к тебе – тоже отвлекающий маневр. Настоящее наступление будет под землей, броском по туннелям. Мы должны смять оборону Вегана и продвинуться хотя бы до рубежа «Площади Восстания», а в идеале – и до «Площади Александра Невского» и дальше.
– Наполеоновские планы, я смотрю.
– Убер, пойми. Это большое наступление. Очень большое. Возможно, это наш последний шанс. Задействованы будут огромные силы – отряды Приморского альянса, независимых станций, отряд Оккервиля, даже моряки добавят людей, хотя у них жесткий дефицит бойцов. Даже кировцы обещали подогнать ребят со стволами для горячего дела. Но этого все равно может не хватить. Но больше такого наступления мы организовать не сможем. И если ты не оттянешь на себя хотя бы часть веганцев, наступающих ждет мясорубка. А всех нас потом, если Веган победит, грядка и регулярный полив. Ты понимаешь?
– Вот ты трепло. – Убер усмехнулся. – Не ожидал. А попроще нельзя было?
– Нет.
– Сержант! – позвал Таджик. – Саша, иди сюда.
Сержант неторопливо приблизился, остановился с видом одновременно исполнительным и независимым.
Убер окинул его взглядом. Это был тот самый здоровяк-автоматчик, что приходил к нему в камеру.
– А ты кто такой здоровый? – спросил Убер.
– Дагон. – Автоматчик пожал плечами.
– Кто?! – Похоже, даже Убера иногда можно удивить. Таджик улыбнулся.
– Дагон, – повторил он. – Бывший сержант морской пехоты. Уволен в прошлом месяце по состоянию здоровья.
– А что у тебя? – Убер повернулся к бывшему сержанту.
– Аппендицит, – сказал Дагон.
– Контузия у него, – поправил Таджик невозмутимо. – Представляешь, совершенно перестал адекватно воспринимать команды. И соответственно, выполнять.
– Дела. Ну у вас и развлечения. Ладно. – Скинхед зевнул, потянулся, как кот. – Что дальше?
Таджик выдвинул ящик стола и выложил большую стопу желтых папок со штампом «совершенно секретно» – личные дела.
– Для начала: собрать команду.
– Это что? – спросил Убер.
– Кандидаты на бессмертие.
– Еще я дам тебе Кузьмича, – сказал Таджик. Глаза смеялись.
Убер помедлил.
– Серьезно, что ли? Настоящего Кузьмича?
– А у тебя есть причины сомневаться? – уточнил Таджик.
Кузьмич – лучший военный диггер Приморского Альянса, а может, и всего Большого метро. Правда, почему-то многие считают его стариком.
Война заставит всех помолодеть. Война – дело молодых.
Убер раскрыл объятия.
– Что, Кузьмич, опять за дело? Вот борозда, вот старый конь, поехали.
– Опять твои шутки, Убер. – Диггер поморщился. Правой руки у него не было. Вместо нее было огромное разбухшее красное полено. Это полено было подвешено на перевязи к груди диггера. Убер оглядел Кузьмича, отметил руку, в лице что-то мелькнуло на долю секунды. Сожаление? Тревога? И вот он опять улыбнулся.
– Ага, я. Давно не виделись, Кузьмич. Я думал, ты уже в гробу.
– Надейся, – равнодушно сказал Кузьмич.
– Тебя, что прямо из госпиталя вытащили? Или из могилы?
Диггер вздохнул. Поднял взгляд.
– Вот теперь ты понимаешь, Убер, почему тебя никто не любит?
Убер лучезарно оскалился.
– Конечно! Я слишком красив для этого мира.
Кузьмич невольно улыбнулся, затем согнал на лицо хмурость и суровость и только тогда повернулся.
– Опять хохмы? – произнес он мрачно. С легкой ненавистью в голосе.
– Как твои дела, толстый седой хрыч? – спросил Убер. – Как жена, как дети?
Кузьмич – тощий и бледный, покрутил головой, вздохнул.
– Все бы тебе хохмить. Двое уже. Третий сынок на подходе.
– Ух. Ничего себе. Подожди. – Убер нахмурился, внимательно посмотрел на сталкера. – Так твоей жене сколько лет? А?
Кузьмич негромко рассмеялся.
– Да гоню я. Скоро поженимся, дай бог.
Убер хмыкнул.
– Вот ты жук! Развел меня, как пацана. А если серьезно?
Кузьмич ухмыльнулся. На мгновение стало видно, что этот седой хмурый почти старик совсем молод.
– Помолвка недавно была. Наташка теперь моя невеста. Годика через два приходи на свадьбу…
– Ого! Поздравляю! – Убер хлопнул его по плечу. Кузьмич поморщился, повел плечом. – Широко живешь, Кузьмич. Со вкусом. Это офигенно круто, брат Кузьмич. – Он помедлил. Теперь диггер не выглядел счастливым. – Какая-то проблема, брат Кузьмич?
– Наташка хочет, чтобы я завязал.
– С чем… А! – Убер почесал нос. – С забросками, что ли?
– Говорит, непонятно, как это на детей повлияет. Ну, сам понимаешь.
– А ты что?
– Я военный сталкер. Сейчас война. Вот с тобой пойду.
– Нет, Кузьмич. – Убер широко улыбнулся. – Не пойдешь. Извини.
Кузьмич резко вскинулся, посмотрел в невозмутимое лицо скинхеда. С ненавистью изучил его улыбку.
– Это почему это? – спросил диггер холодно. – Ты меня не возьмешь?
– Кузьмич, ты мне нужен здесь, как специалист. Незаменимый.
– Ой, пиздишь.
– Это да. – Убер вздохнул. – Но что не пойдешь, это факт. Смирись. Ты почти женатый человек и должен уметь подчиняться.
– А это что за красотка? – Убер кивнул в сторону девушки за решеткой.
Таджик покачал головой. Не стоит.
– Что?
– Даже не думай, – сказал Таджик.
– А все-таки?
– Она убила человека. Я серьезно. Там мрачная история. Бывшая балерина, занималась смешанными единоборствами, убила своего…
Но Убер из всей истории, кажется, услышал только одно.
– Бывшая балерина? – переспросил он.
– Да.
– Че, вот прям серьезно? – Даже Убера это поразило. – Балерина?
Таджик кивнул. Развел руками. Вот такое дело, мол.
Читать бесплатно другие книги:
