Метро 2035: Питер. Битва близнецов Врочек Шимун
– Помню такого, – сказал Убер. – В каждой команде? Да уж, тут никаких унитазов не напасешься…
Таджик невольно хмыкнул. Женя, не понимая, посмотрел на скинхеда. Убер махнул рукой: забудь, ерунда.
Молчание.
– Женя, – сказал Таджик наконец. – Теперь самое главное. Мы готовим отряд для похода к Обухово. И предлагаем вам войти в него.
– Да, – сказал Женя.
– Вы понимаете, что цели нашей команды несколько отличаются от того, на что вы рассчитывали? И что без вашей помощи этой миссии не будет?
Женя помедлил.
– Понимаю.
– И?
Лицо адаптанта мучительно исказилось. Он подался вперед, к Таджику.
– И мы никого… – хрипло сказал он, – не вытащим оттуда? Там много… женщины, дети… мы рассчитывали на вас…
Убер моргнул. Лицо скинхеда изменилось.
– У нас может не оказаться такой возможности, – сказал Таджик. – Не хочу вам врать, Женя. Это не приоритетная задача.
Убер наклонился вперед и заговорил:
– Слушай, Женя. Не знаю насчет задач, первая очередь или вторая. Да мне и наплевать, в сущности. Но я уверен в одном – если миссии не будет, мы точно не спасем никого. Вообще ноль по модулю. Что скажешь?
Женя помедлил. Капля пота скатилась по его белому, как полотно, лбу. Глаза глубокие – и какие-то странно беззащитные.
Зеленые наросты на его шее затрепетали.
– Да, – сказал Женя хрипло. – Я иду с вами. И будь, что будет.
Таджик переговорил по телефону, положил трубку.
– Не поверишь. Приморцы наконец подогнали людей, – сказал Таджик удивленно. – Я думал, этого уже никогда не случится.
– Кто они? – заинтересовался Убер. – Эти люди.
– Один человек.
Убер хмыкнул. Таджик показал ему личное дело.
– Вот этот. Яромир Голотов. Бывший офицер, приговорен военным трибуналом к расстрелу за самоуправство и оставление позиций.
– Ладно, пошли познакомимся с твоим Яромиром.
Его привели двое солдат с серыми нашивками «сжатого кулака». Приморцы. Блондин был закован в ручные кандалы, ноги тоже скованы длинной цепью – идти можно, бежать уже сложно. Выражение лица приморца равнодушное и слегка презрительное.
– Все в порядке? – спросил товарищ Ким. Человек в кандалах поднял взгляд. Светлые глаза. И сразу отвел.
Приморец отдал Таджику документы.
– Яромир Голотов, – прочитал он. – Место рождения: Минск, Беларусь. Лейтенант Альянса. Разжалован.
– А что он натворил?
– Убийство.
– Ну, это нормально. Это ничего, – пробормотал Убер. Таджик покосился на него.
– Он застрелил веганского офицера, – пояснил приморец.
– Ну… это бывает.
– Парламентера.
– А! – Убер посмотрел на приморца, прищурился. – А с виду не скажешь, что такой суровый. Ладно, возьму и его. Эй, приморец. Я к тебе обращаюсь!
– Чего тебе?
– Хочешь убивать веганских офицеров?
Тонкие губы Голотова изогнулись в усмешке. Убер поежился. Глаза у приморца были застывшие, как у змеи.
– Без проблем, – сказал Голотов.
– Ты зачем Кузьмича отослал? – спросил Таджик. – А?
– Кузьмич не нужен, – твердо ответил Убер. – Все.
Таджик не сдержал тяжелого вздоха. «Как с тобой невыносимо, Убер».
– Ясно с тобой. Десяти-то человек хватит?
– Хватит. Хорошо бы еще найти одного-двух, но нет времени, – сказал Убер. – Так что могу сказать, команда набрана. Можем приступать ко второй части марлезонского балета.
Таджик кивнул.
– Сначала вы пройдете по туннелям до «Звездной», затем красные выведут вас к «Купчино». Оттуда уже своим ходом до «Обухово». Все понятно?
– Да.
– Чтобы избежать вопросов и свободно передвигаться по метро, неофициально ты будешь… не знаю… майор интендантской службы, – сказал Таджик. – Я бы сделал тебя полковником, но такие, как ты, до высоких чинов не доживают. Или лучше капитаном? У тебя будет бумага и все разрешения.
– Капитан Убер. – Скинхед засмеялся. – Капитан, блин, Убер. Нет, это уже слишком. Просто Убер.
Таджик улыбнулся, но промолчал.
– Сделайте меня лейтенантом, – сказал Убер. – Этого хватит. «Младший лейтенант, мальчик молодой, все хотят потанцевать с тобой…» Тем более что после военной кафедры я на самом деле лейтенант запаса. Служба горючего. Правда, ни государства, ни армии такой уже давно нет. Да и земли тоже.
– Я тебя могу сделать хоть адмиралом, – сказал Таджик. – Любишь море?
– Адмирал? Я не против. Адмирал цинкового таза в болотной жиже. Слушай, – скинхед загорелся, – а серьезно, хочу быть адмиралом. Адмирал Убер – звучит!
Убер встал, выпрямился. И вдруг посерьезнел:
– А какой пряник?
– Что?
– Про кнут я уже знаю. А какой пряник – для моих людей?
Таджик помедлил.
– Если они вернутся? – уточнил он, чтобы дать себе время на размышление.
– Да, если кто-то вернется.
– Амнистия, – сказал Таджик быстро. – Почти все они – люди армии. Приговоры отменят. Хотя я, если честно, к чертовой матери расстрелял бы весь этот человеческий сброд. Кстати, на тебя же тоже существует приговор – от приморского Альянса, если ты не в курсе. И в условиях военного времени – это смертный приговор.
– Грязная дюжина. – Убер засмеялся. – Надо же. Всегда мечтал нечто подобное провернуть на самом деле.
– Убер. – Таджик вздохнул. – Это, блять, серьезное задание.
– Ничего-ничего. Сейчас поплачу в колени, покатаю игрушечную машинку и займемся.
Скинхед покрутил головой, попрыгал, размялся, словно собрался боксировать. Таджик покачал головой. А казалось, вчера только скинхед собирался на тот свет…
Убера словно накачали энергией. Товарищ Ким, он же Таджик даже не удивился. Такие, как Убер, – люди действия, сложных задач, невыполнимых заданий. «Хуйня-война, прорвемся» – их жизненный принцип. Чем сложнее, тем интереснее. Правда, Убер, пожалуй, уникальный экземпляр. В коллекции человеческих типажей – один из самых интересных.
«Ну… или самых ебанутых. Что тоже верно».
Глава 5
Семь долбаных самураев
– Мы не сдадимся, – заговорил Спартак. – Женя приведет помощь.
Ноэль покачала головой. «Не думаю». Иногда вождь восставших слишком серьезно принимал на себя роль лидера – и начинал говорить при этом правильными, киношными фразами.
«Мы не сдадимся. Приведет помощь». О боже. Что это вообще такое?! До смешного.
– Возможно, будет уже поздно, – сказал Паша Яндекс. Ноэль кивнула. Спартак упрямо вздернул голову, ноздри раздувались.
Спартака когда-то звали Константин Лотош – раньше, до мятежа, сделавшего их свободными, он был одним из «гладиаторов» – спарринг-партнеров для офицерского состава Вегана. Обычно жизнь таких бойцов была короткой, рано или поздно их убивали или калечили подготовленные и натренированные аристократы. Но Спартак сумел выжить и организовать восстание.
Самый лучший день был, когда они начали убивать своих мучителей. Кровавое безумие свободы.
Ради этого мига Ноэль бы снова прошла через тот ад подготовки и чудовищного напряжения сил, что им пришлось выдержать.
– Скоро к нам придут люди, которым не все равно, – торжественно закончил Спартак свою речь. – Люди, в душах которых горит священное пламя справедливости и свободы…
– Ночевал я как-то в женском монастыре, – сказал Ктулху.
«Добровольцы» расселись в туннеле, ожидая команды выдвигаться. Курили, смеялись. Слушали байки.
– Это еще давно было, до Катастрофы, – сказал Ктулху. – Я тогда молодой совсем был, лет тринадцать. И тут она, эта монашка-красотка, входит ко мне в келью… И… И тут я просто проникся верой в божественную благодать!
– Мужик, что ты гонишь?! – возмутился Викинг. – Ты никогда не спал с монахиней!
– Да! Но это не значит, что я не пытался!
Скрипнула дверь, все замолчали и обернулись. Молчание. В дверях стоял Убер, чуть позади него, темной тенью – Дагон.
– А мораль сей басни такова… – сказал Убер, оглядел свою будущую команду. – Бог не засчитывает попытки. Только результат. Сто, двести попыток – ему все равно. Добился, удалось – молодец. А нет… ну, Ктулху хотя бы попытался трахнуть монахиню. А что сделали вы?
Грязнодюжевцы переглянулись.
Ктулху засмеялся.
– Сержант, постройте людей, – приказал Убер. Дагон кивнул. – У нас тут типа инспекции начальства…
Убер оглядел неровный строй пополнения. Нахмурился.
– Я не понял. Вы мне что, самых лучших дали?
– Да. – Таджик прищурился. Спросил с иронией: – Что-то не так?
Убер выдохнул сквозь зубы. Зло засмеялся. Добровольцы озадаченно смотрели на него.
– А попроще никого не было? – спросил скинхед.
– В смысле?
– Подозреваю, это весь слив тюремных камер, – громко сказал Убер. Строй «добровольцев» зашевелился.
Таджик вздохнул.
– Убер, ты предвзят, – сказал негромко. Но глаза товарища Кима при этом смеялись. Убер вышел вперед, оглядел строй. Бандитские морды «добровольцев» нагло пялились на будущего командира. – И это ты ведь их выбирал?
– Из того, что было. Из того, что было… Команда мечты, – возвестил Убер с восхищением. – Грязная дюжина. Ландскнехты! Солдаты фортуны. Долбоебы месяца. Придурки квартала. Неудачники года. Геморрои пятилетки.
В строю зашумели. Словно ветер пробежал по высокой траве, и скоро гроза.
– Убер! – негромко сказал Таджик. – Стой, остановись.
– Дебилоиды века! – возвестил скинхед.
В следующий миг строй сломался, на него кинулись недавние узники. Началась драка…
– Стройся, – велел Убер. Потер свежий фингал, сплюнул кровью.
Команда построилась в колонну. Кажется, без синяков никто не остался. Дашка сплюнула, Викинг вытирал разбитые в кровь губы, скалился. Ктулху дергал глазом, словно подмигивал кому-то. Чех невозмутимо щурился. Фактически только он не участвовал в потасовке. Артем Мимино, Голотов, даже безобидному Пирогу досталось, он потирал шею, а на глазу у него наливался синим фингал.
– Ну что, кретины столетия, готовы? – возвестил Убер. – Двинулись! Бегом! Шагом… арш! Сержант, проследи!
– Вперед! – заорал Дагон. – Строй держать!
– И чего ты этим добился? – спросил Таджик со вздохом. – А?
– Общая драка – она сближает, – сказал Убер уверенно.
Таджик вздохнул.
– Убер, как художник художнику… ты вообще умеешь командовать?
– Конечно! Я сын офицера, родился в воинской части!
– Э… – Таджик почесал лоб. – Тебе уже говорили, что твой треп…
– Вернее, рядом с ней. А если совсем точнее, как раз за забором. Посмотри на меня. Я создан быть лидером и полководцем.
– Ну… – Таджик посмотрел на него с сомнением.
– Ты что, не веришь?! Мне родители все рассказали, особенно мама. Я родился со шпагой в руке, с гантелей в зубах, с флагом в жо… хмм… – Убер почесал затылок и добавил тише: – Короче, для великих свершений. А теперь покажи, мальчик, кто тебя обидел. Мы вырвем ему ноги.
– Империя Веган, – сказал Таджик с подковыркой.
– Вот блин. Ну то есть… это нормально. Разберемся.
Перегоны сейчас изменились – война. Каждые сто метров стояли часовые и патрули, и у Таджика, который вел группу, проверили документы раз пять за все время. И не просто посмотрели, а внимательно изучили.
Артем с интересом смотрел в эти новые, военные лица. После вынужденного двухнедельного сидения взаперти ему все было в диковинку. Даже вот эта тень, короста усталости на серых от недосыпа лицах.
Однажды мимо них прошла колонна солдат. Они оглядывались на «грязную дюжину». Викинг заулюкал им вслед, показал средний палец.
– Встань в строй, придурок, – одернул его Дагон. Викинг нагло оскалился, но послушался.
По сравнению с солдатами группа выглядела, будто собралась на праздник. Убер, расхристанный и расслабленный, в расстегнутой гимнастерке, Дагон, спокойный и молчаливый, только он был похож здесь на кадрового военного. Его брат Ктулху – такой же огромный и надежный, но слегка нервирующий Артема, словно тело морпеха было под постоянным напряжением, как силовой кабель. Даже отсюда Артем чувствовал вибрацию внутри него. Ктухлу немного пугал.
Оружия у них почти не было.
Дашка Терминатор – Артем иногда косился на нее и тут же отводил взгляд. Ему казалось, что такой тип женщин – не сильный, не тростинка, не типаж гадалки или погибшей акробатки, его совсем не интересует. Она была коренастая, крепкая, широкие плечи, сильные мускулистые руки, гордо посаженная голова, не очень длинные, зато великолепные сильные ноги. Дашка Терминатор уже сражалась с Мимино в спарринге – и он позорно проиграл.
Несколько солдат – «мулы», как их обозвал Убер в честь легионеров Рима, тащили на себе все добро. «Обозы – зло, – цитировал Убер мертвого полководца Гая Мария. – Потащим все на себе».
«Мы скоро выйдем на поверхность, – подумал Артем. – Мой первый раз». Ему все еще не верилось. Словно он существовал с момента освобождения в туманной, хрупкой версии реальности. Одно неловкое движение, даже вопрос – и стекло хрустнет и рассыплется. И старая, грубая и жестокая реальность заполнит этот сияющий надеждой мир.
И он снова очнется в камере. Артем помотал головой. Только не это.
Убер оглядел команду и хмыкнул. Голубые глаза ярко блеснули в полутьме руддвора.
– Слушайте все. Мне, честно говоря, абсолютно похуй, если вас всех убьют. Но у нас есть задача. Которую я собираюсь выполнить, несмотря на ваши трупы.
– Возможные трупы? – поправил Ктулху.
– Невероятно возможные трупы, – согласился скинхед. – Прямо девяносто восемь процентов вероятности. А то и девяносто девять. А теперь – полчаса на отдых и за работу. Сержант, – он кивнул, – проследите.
Когда команда отправилась на свои спальные места, смершевец посмотрел на Убера.
– Что? – спросил тот.
– Ты действительно планируешь удержать их в своих руках? – спросил Таджик.
– У меня есть выбор?
– Вообще-то есть.
Пауза. Скинхед обдумал сказанное. Негромко засмеялся.
– Вот ты, сукин сын Таджик, умеешь испортить настроение, – пожаловался Убер наконец. – Только я подумал, что нахожусь в безвыходном положении, поэтому должен совершить невозможное, как ты зачем-то вселил в меня сраную надежду. Нет, уверенность! Что я же в этом и виноват! Ну куда это годится, а?
Таджик вздохнул.
– Убер, это не игрушки.
– Но это игра! Эта, например, как она… военно-стратегическая. Как с таким отрядом, собранным из человеческих отбросов, повернуть ход войны. Зов чести? Или медаль отчаяния? Забыл.
– Ты все-таки хочешь этим заняться?
– Как тебе сказать… У меня, положим, есть выбор. Прекрасно. А у них?
Таджик покачал головой.
– Сам знаешь.
– Тогда в чем вопрос? – сказал Убер спокойно.
Таджик помедлил.
– Хорошо. Готовь свою команду к выходу.
– Гастеры, – сказал Кузьмич. – Вот кто это.
– Кто?
– Мелкие, ужасно вонючие твари. Заросшие черной густой шерстью. Напоминают небольших обезьян, только с длинными, до земли, руками. Передвигаются обычно на четвереньках, но иногда встают на две ноги. Живут в норах, в комнатах – иногда до двухсот штук в одной норе. Не знаю, как там помещаются. Гадят везде и всюду. Опасны и по одиночке, но особенно опасны, когда действуют стаей. В стае безжалостны и мстительны, быстрее соображают, трусливы, но легко задавят числом. Спиной к ним лучше не поворачиваться.
– Кто-то утверждал, что видел, как гасты разводили костер и жарили на нем убитого сталкера.
– Правда?!
– По мне, это брехня, – сказал Кузьмич. – Выдумка. Иначе бы нам пришлось признать, что «гастеры» разумны. А в случае гастеров – я считаю, это чистая фантастика.
– Ого! – раздался голос. – Какие люди!
Убер остановился, оглядел диггера.
– И что ты здесь делаешь? – спросил он. Кузьмич улыбнулся.
– Сказал Наташке, что в санаторий. Иду с вами.
Скинхед тяжело вздохнул. Ох уж эти герои, блин.
– Слушай. – Убер наконец сообразил, что не давало ему покоя. – А как ты вообще оказался в нашем отряде? Здесь же одни военные преступники, всякая шваль. А не официальные солдаты. Их нет.
– Так я все еще в госпитале числюсь, – сказал Кузьмич. Поднял забинтованную руку. – Видишь?
– Ранили? – понимающе кивнул Убер.
– Да не, сломал. Тупо поскользнулся, упал – очнулся, гипс. Теперь, пока я числюсь в пациентах, могу идти с вами. Никто не хватится.
– Инвалид, которого не долечили, диггер, которого нет, команда, которой не существует. Ага-ага. Не, а че? – Убер выпрямился. – Тут только прямым ходом в легенду. Нормально придумал, я считаю. А Наташке что сказал?
Лицо Кузьмича стало напряженным, словно он зубами кирпич крошит.
– Ладно-ладно, шучу.
«Грязная дюжина» Убера выстроилась в едином строю на сером плаце руддвора. На столбах висели три фонаря, тусклый свет и огромные тени метались по площадке.
– Равняйсь! Смирно! – скомандовал Дагон. Добровольцы вытянулись.
Убер оглядел свое независимое воинство, кивнул.
– Женя, иди сюда, – позвал он.
Невысокий щуплый обуховец вышел, встал рядом с Убером.
– Женя, адаптант, – представил его Убер. – Он поведет нас на «Обухово». Женя оттуда.
– Адаптант? – переспросил Голотов. – Что это значит?
В его голосе вдруг прорезалось странное напряжение. Женя повернул голову, посмотрел на спрашивающего. Голотов усмехнулся.
– Мне не нужен противогаз, чтобы находиться на поверхности. У меня повышенная переносимость радиации – до семидесяти – ста зивертов.
Дагон присвистнул. На него покосились. Сержант выпрямился, сделал вид, что ничего не было.
– Ты понимаешь, о чем он? – шепотом спросил у него Ктулху.
– Не, просто цифра большая. Отстань.
– Семьдесят зивертов – это семьдесят смертельных доз для человека, – пояснил Женя. Теперь присвистнул Ктулху. Дагон с наслаждением дал ему подзатыльник.
– Я же говорил! – сказал он громким шепотом.
– Тихо! – велел Убер. – А ну, кто там очень умный? Заткнулись, я сказал.
– Спасибо, сержант, – сказал Женя.
– Я вообще-то командир, – притворно обиделся Убер. Добровольцы заржали.
Женя продолжал рассказывать:
– Это моя «адаптация». Наоборот, мне становится плохо там, где уровень радиации пониженный. Удивительно, но факт. Я не могу, например, долго находиться здесь, в метро. Мне нужно на поверхность. Я тут словно заперт в душном помещении и нечем дышать.
– Ты таким родился, что ли? – спросил Ктулху. Здоровенный десантник смотрел на адаптанта с усмешкой. – Эй, урод, я тебя спрашиваю!
Скулы у Жени окаменели.
Вся команда смотрела на них с интересом. Убер тоже. Он даже выбрал позицию поудобнее. Дагон покосился на него – Убер взглядом показал: не вмешивайся.
– Что ты сказал? – Голос Жени зазвенел от гнева.
– Я говорю, вас всех из какой-то пробирки достают или ты сам такой уникальный у мамки родился?
Тишина установилась гробовая. Вся «грязная дюжина» смотрела на Женю и Ктулху. Все ждали ответа адаптанта.
Артем смотрел на него, удивляясь. Он бы уже послал Ктулху куда подальше и даже бросился бы на него с кулаками. Несмотря на рост и силу сержанта, такое оскорбление спускать нельзя.
– Простите, – сказал Женя тихо. – Что… что вы имеете в виду?
Команда разочарованно загудела. Ну вот.
Убер вздохнул. Выругался про себя и дал знак Дагону. Поехали, сержант. Дагон кивнул и вышел вперед, встал сбоку от строя.
– Я смотрю, тут кто-то до хуя умный, – предупредил Дагон медленно. – Товарищ рядовой! – заорал он. – Доложите. Я смотрю, когда отжимаешься, ты информацию воспринимаешь лучше? Упор лежа принять! Раз, два! Пятьдесят раз. Пошел!
Ктулху начал отжиматься. Сильный, мощный. Неумолимый.
– Счет! – скомандовал Дагон. Он стоял, нахмурив брови.
– Раз, два, три…
– Впредь попрошу всех быть повежливее с товарищами и сильно не пиздеть, – сказал Убер. В строю хихикнули, но тут же заткнулись. Женя молчал.
Читать бесплатно другие книги:
