Гробница тирана Риордан Рик
Я посмотрел на перепуганную девчонку позади него. Вид у нее был дикий и свирепый, и казалось, она в любой момент готова напасть. Кто еще тут кого защищает, подумал я.
– Ну… возможно.
Лицо старого бога стало еще более каменным, хоть это и было невозможно:
– Ясно. Хорошо. Я сосредоточил последние силы здесь, вокруг Юлии. Они могут уничтожить Новый Рим, но они не навредят этой девочке!
– И этой статуе! – подхватила Юлия.
Мое сердце растаяло как желе «Смакерс»:
– Мы сегодня победим, обещаю. – Каким-то чудом мне удалось придать голосу уверенность. – Где Хейзел?
– Вон там! – Терминус указал направление несуществующими руками.
Проследив за его взглядом (его нос все равно теперь не помощник в этом деле), я решил, что он указывал налево. Мы побежали туда – и снова наткнулись на группу легионеров.
– Где Хейзел? – крикнула Мэг.
– Туда! – ответила Лейла. – В кварталах двух отсюда!
– Спасибо!
Мэг побежала вперед в сопровождении единорожьего почетного караула с пилками и штопорами наготове.
Мы нашли Хейзел именно там, где сказала Лейла: в двух кварталах от нее, где улица стала шире и превратилась в площадь. Они с Арионом оказались в ее центре, окруженные зомби, и на каждого из них приходилось примерно по двадцать живых мертвецов. Арион не выглядел испуганным, но он фыркал и ржал, расстроенный, что в такой тесноте от его скорости не будет толку. Хейзел рубила зомби спатой, а конь, лягаясь, держал их на расстоянии.
Конечно, Хейзел справилась бы и без нашей помощи, но единороги не устояли перед возможностью снова навалять нежити. Они врезались в толпу зомби и принялись их резать, щипать и протыкать штопором, демонстрируя разнообразные варианты уничтожения врага.
Мэг, вращая мечами, ринулась в бой. Я оглянулся в поисках какого-нибудь метательного оружия. К несчастью, этого вокруг валялось в избытке. Схватив лук и колчан, я взялся за дело, украшая зомби модным черепным пирсингом.
Поняв, что это мы, Хейзел радостно засмеялась и посмотрела мне за спину, пытаясь найти глазами Фрэнка. Я встретился с ней взглядом. Боюсь, в нем было все, чего она не хотела знать.
Эмоции на ее лице сменяли одна другую: отказ поверить, отчаяние, гнев. С яростным криком, пришпорив Ариона, она влетела в толпу оставшихся зомби. Шансов на спасение у них не было.
Когда площадь была очищена от врагов, Хейзел направила коня ко мне:
– Как это случилось?
– Я… Фрэнк… Императоры… – Вот и все, что я сумел из себя выдавить. Вышел не слишком подробный рассказ, но, похоже, суть Хейзел уловила.
Согнувшись пополам, она опустила голову на гриву Ариона и закачалась, что-то бормоча и сжимая запястье, словно спортсменка, только что сломавшая руку и пытающаяся унять боль. Наконец она выпрямилась. Судорожно вдохнула. Спешилась, обняла Ариона за шею и прошептала что-то ему на ухо.
Конь кивнул. Хейзел отступила назад, и он умчался прочь, оставив за собой белый след, ведущий на запад, к туннелю Калдекотт. Я хотел было сказать Хейзел, что там нечего искать, но промолчал. Теперь мне стало немного понятнее, что такое душевные муки. Каждому отведен свой срок, чтобы пережить горе.
– Где Тарквиний? – требовательно спросила она. На самом деле ее слова означали «Кого мне убить, чтобы стало легче?».
Я знал, что ответ – «Никого». Но опять не стал ей возражать. И как дурак повел их к книжному магазину, чтобы сразиться с царем, восставшим из мертвых.
Вход охраняли два эвринома, из чего я заключил, что Тарквиний уже в магазине. Оставалось молиться, чтобы Тайсон и Элла не успели вернуться сюда с Храмовой горы.
Хейзел взмахнула рукой – и из земли появились два драгоценных камня. Рубины? Огненные опалы? Они пролетели мимо меня с такой скоростью, что я не успел их как следует разглядеть, и попали гулям прямо между глаз, отчего стражники рассыпались в прах. Единороги, похоже, расстроились, что им не удалось воспользоваться боевыми инструментами, и еще потому, что поняли: мы идем к дверям, в которые им не пролезть.
– Поищите других вражеских солдат, – сказала им Мэг. – Повеселитесь!
Радостно подпрыгнув, пять единорогов Апокалипсиса поскакали исполнять поручение Мэг.
Когда мы – я, едва держащийся на ногах, и идущие за мной Хейзел и Мэг – оказались в магазине, то тут же столкнулись с толпой нежити.
Вриколакасы потрошили полки в отделе со свежими изданиями, вероятно разыскивая новинки зомби-литературы. Остальные шатались в отделе истории, словно понимая, что их время давно ушло. Один гуль удобно устроился в кресле и, пуская слюни, увлеченно изучал «Иллюстрированную энциклопедию стервятников». Другой присел на балконе и радостно жевал издание «Больших надежд»[65] в кожаном переплете.
Сам Тарквиний был слишком занят и не заметил нашего появления. Он стоял к нам спиной у стойки информации и орал на местного кота.
– Отвечай мне, зверь! – надрывался царь. – Где книги?!
Аристофан, задрав лапу, сидел на стойке и спокойно вылизывал у себя под хвостом, что, насколько мне известно, считается проявлением неуважения к царственной особе.
– Я тебя уничтожу! – угрожал Тарквиний.
Кот, мельком взглянув на него, зашипел и вернулся к гигиенической процедуре.
– Тарквиний, оставь его в покое! – крикнул я, хотя кот, по всей видимости, в моей помощи вовсе не нуждался.
Царь повернулся, и я сразу вспомнил, почему мне не стоит находиться рядом с ним. На меня нахлынула тошнота, и я рухнул на колени. Яд прожигал мне вены. Тело будто выворачивали наизнанку. Ни один зомби не стал нападать. Они бесстрастно смотрели на меня мертвыми глазами, словно ждали, когда я наконец нацеплю именной бейджик «ПРИВЕТ, РАНЬШЕ МЕНЯ ЗВАЛИ…» и начну с ними тусоваться.
Тарквиний принарядился к выходу в город. Поверх ржавых доспехов на нем был покрытый плесенью красный плащ. На костяных пальцах красовались золотые кольца. Золотой венец был отполирован и контрастировал с истлевшим царским черепом. Пурпурные маслянистые протуберанцы скользили вокруг конечностей Тарквиния, вылезали из его грудной клетки и, обвив его шею, заползали обратно. Так как вместо лица у него был череп, понять, улыбается ли он, было трудно, но, судя по тону, нашей встрече он обрадовался:
– Что ж, прекрасно! Убил императоров, да, мой верный слуга? Отвечай!
Я не собирался ничего ему рассказывать, но гигантская невидимая рука сжала мне диафрагму, выдавливая из меня слова.
– Мертвы. Они мертвы. – Пришлось прикусить язык, чтобы не добавить «господин».
– Чудесно! – воскликнул Тарквиний. – Как много прелестных смертей случилось сегодня. А что претор, Фрэнк…
– Не смей. – Хейзел вышла вперед. – Тарквиний, не смей произносить его имя.
– Ха! Значит, мертв. Замечательно. – Тарквиний принюхался, и пурпурный газ заструился сквозь его носовое отверстие. – Город переполняет страх. Муки. Потери. Отлично! Аполлон, теперь ты, конечно, мой. Я чувствую, как твое сердце совершает последние удары. А ты, Хейзел Левеск… Боюсь, тебе придется умереть за то, что ты обрушила на меня тронный зал. Очень гадкая проделка. Но эта девочка, Маккаффри… У меня такое хорошее настроение, что, может быть, я позволю ей сбежать и поведать всем о моей великой победе! Конечно, если ты согласишься помочь мне и объяснишь, что это такое. – Он указал на кота.
– Это кот, – сказал я.
Хорошее настроение тут же покинуло Тарквиния. Он зарычал, и мое тело снова пронзила боль, превращая кости позвоночника в тесто. Мэг удержала меня, не дав упасть лицом в ковер.
– Не трогай его! – завопила она. – Никуда я не побегу, не дождешься!
– Где Сивиллины книги? – требовательно спросил Тарквиний. – Среди этих их нет! – Он пренебрежительно обвел рукой полки и вперил свирепый взгляд в Аристофана. – А это существо отказывается говорить! Гарпия и циклоп, которые восстанавливали пророчества… Я чую, что они были здесь, но теперь ушли. Где они?
Я молча вознес благодарственную молитву за то, что гарпии такие упрямицы. Элла и Тайсон, видимо, все еще ждали на Храмовой горе божественной помощи, которая не придет.
Мэг фыркнула:
– Для царя ты туповат. Книг здесь нет. И это вообще не книги.
Тарквиний смерил взглядом мою маленькую госпожу и повернулся к зомби:
– На каком языке она говорит? Кто-нибудь что-нибудь понял?
Зомби беспомощно смотрели на него. Гули были слишком увлечены чтением и поеданием «Больших надежд».
Тарквиний снова обратился ко мне:
– Что имела в виду девчонка? Где книги и почему они не книги?
Мою грудь снова сдавило. Слова сами вылетели из горла:
– Тайсон. Циклоп. Пророчества вытатуированы у него на коже. Он на Храмовой горе вместе с…
– Тихо! – приказала Мэг.
Мой рот захлопнулся, но было уже поздно. Воробей не слово – или как там говорится?
Тарквиний склонил череп набок:
– Кресло в подсобке… Да. Да, теперь я понял. Гениально! Оставлю эту гарпию в живых, пусть продемонстрирует свое искусство. Пророчество на плоти? О, это мне подходит!
– Тебе отсюда не уйти, – прорычала Хейзел. – Мои войска разбираются с остатками твоих захватчиков. Они тебе уже не помогут. Так что скоро ты упокоишься насовсем.
Тарквиний злобно захихикал:
– О, моя милая. Думаешь, это был захват? Это же просто мои застрельщики, которым было поручено разобщить и дезориентировать вас, пока я ищу книги. Теперь я знаю, где они, а значит, город можно по-настоящему разграбить! Оставшаяся часть моей армии появится из канализации прямо… – он щелкнул костяными пальцами, – сейчас.
39
Капитан Подштанник
Не появится в этой книге
Авторские права
Я ждал, что снаружи раздадутся звуки возобновившегося боя. В книжном магазине было так тихо, что еще немного – и я бы услышал, как дышат зомби.
В городе стояла тишина.
– Прямо сейчас, – повторил Тарквиний, щелкнув фалангами.
– Проблемы со связью? – спросила Хейзел.
– Что ты сделала?! – прошипел Тарквиний.
– Я? Пока ничего. – Хейзел выхватила спату. – Но скоро сделаю.
Первым ударил Аристофан. Конечно, кот не мог позволить, чтобы все лавры достались кому-то другому. Неожиданно для всех гигантский рыжий мохнатый бочонок с яростным «мяу!» бросился Тарквинию в лицо и, уцепившись когтями за глазницы черепа, принялся молотить задними лапами по гнилым зубам царя. Опешив, тот зашатался, завопил на латыни, но слов было не разобрать, потому что ему в рот постоянно попадали кошачьи лапы. Так началась Битва за книжный магазин.
Хейзел рванулась к Тарквинию. Мэг, видимо решив, что после случившегося с Фрэнком будет справедливо уступить ей право первой задать жару главному злодею, сосредоточилась на зомби, нанося удары, рубя и оттесня их к отделу с книгами нон-фикшен.
Я достал стрелу, чтобы уничтожить гуля на балконе, но у меня слишком сильно дрожали руки. Встать не получалось. В глазах стоял красный туман. В довершение всего я понял, что вытащил из колчана последнюю стрелу – Стрелу Додоны.
– ДЕРЖИСЬ, АПОЛЛОН! – зазвучал у меня в голове ее голос. – НЕГОЖЕ СДАВАТЬСЯ НА МИЛОСТЬ ЦАРЮ-УМЕРТВИЮ!
Измученный болью, я подумал, что схожу с ума.
– Ты что, подбадриваешь меня? – при мысли об этом меня разобрал смех. – Ох, как же я устал.
Я плюхнулся на зад.
Мэг, перешагнув через меня, разрубила зомби, уже собравшегося сожрать мое лицо.
– Спасибо, – пробормотал я, но ее уже не было рядом.
Гули неохотно отложили книги и стали приближаться к ней.
Хейзел замахнулась на Тарквиния, который мгновение назад сумел наконец стряхнуть Аристофана со своего лица. Взвыв, кот отлетел в другой конец комнаты, но сумел уцепиться за край полки и забрался на нее. Он свирепо посмотрел на меня желтыми глазами, всем видом говоря: «Я так и планировал».
Голос Стрелы Додоны продолжал звучать у меня в голове:
– ТЫ ДОСТОИН ПОХВАЛ, АПОЛЛОН! НЫНЕ ТОЛЬКО ОДНА У ТЕБЯ ЕСТЬ ЗАДАЧА: ЖИВИ!
– Это очень трудная задача, – пробормотал я. – Ненавижу, когда мне задают такие.
– НАДОБНО ТЕБЕ ЛИШЬ ЖДАТЬ! ДЕРЖИСЬ!
– Ждать чего? – пролепетал я. – Держаться за что? Ой… Кажется, я держусь за тебя.
– ДА! – сказала стрела. – ДА, ДЕЛАЙ СИЕ И ВПРЕДЬ! ОСТАНЬСЯ ЖЕ СО МНОЮ, АПОЛЛОН. ДА НЕ ПОСМЕЕШЬ ТЫ УМЕРЕТЬ!
– Это же было в фильме? – спросил я. – Чуть ли не… в каждом фильме? Погоди, тебе и правда есть дело до моей смерти?
– Аполлон! – крикнула Мэг, разя любителя «Больших надежд». – Если не собираешься помогать, то хотя бы отползи куда-нибудь в безопасное место!
Я хотел ее послушаться. Очень. Но ноги мне не повиновались.
– Ой, смотрите, – пробормотал я, ни к кому конкретному не обращаясь. – У меня лодыжки становятся серыми. Ух ты. И руки тоже.
– НЕТ! – воскликнула стрела. – ПОДОЖДИ!
– Чего?
– СЛУШАЙ МОЙ ГОЛОС. ДАВАЙ СПОЕМ ПЕСНЮ. ПЕСНИ ЖЕ ЛЮБЫ ТЕБЕ?
– «Милая Кэролайн…»[66] – запел я.
– МОЖЕТ, ДРУГУЮ ПЕСНЮ?
– ПАМ! ПАМ! ПАМ! – продолжал я.
Стрела уступила и начала подпевать, правда сильно отставая, потому что ей приходилось переводить текст на шекспировский язык.
Вот как я должен был умереть: сидя на полу в книжном магазине, превращаясь в зомби и распевая главный хит Нила Даймонда с говорящей стрелой в руках. Даже Мойрам неведомо, сколько сюрпризов для нас приготовила Вселенная.
Наконец мой голос затих. В глазах начало темнеть, зрение стало туннельным. Звуки битвы, казалось, долетали до меня через длинные металлические трубы.
Мэг разрубила последнего солдата Тарквиния. Это хорошо, отстраненно подумал я. Мне не хотелось, чтобы она тоже умерла. Хейзел вонзила клинок Тарквинию в грудь. Римский царь заревел от боли и упал, вырвав из рук Хейзел рукоять меча. Он рухнул рядом со стойкой информации и схватился за лезвие костяными руками.
Хейзел отступила, ожидая, что царь-зомби рассыплется в прах. Но вместо этого Тарквиний поднялся на ноги. В его глазницах едва заметно мерцал пурпурный газ.
– Я прожил тысячи лет! – прорычал он. – Ты не сумела убить меня тысячетонной грудой камней, Хейзел Левеск. И мечом ты меня не убьешь.
Я думал, Хейзел накинется на него и оторвет ему череп голыми руками. Ее ярость была такой ощутимой, что я едва ли не чувствовал ее запах, похожий на запах приближающейся бури. Постойте… Это и правда был запах грядущей бури, и к нему примешивались другие запахи: сосновых игл, утренней росы на полевых цветах, дыхания охотничьих собак.
Крупный серебристый волк лизнул мне щеку. Лупа? Галлюцинация? Нет – в магазине появилась целая стая волков, которые принялись обнюхивать стеллажи с книгами и оставшиеся от зомби кучки праха.
Позади них в дверном проеме стояла девочка лет двенадцати, с серебристо-желтыми глазами и забранными в хвост каштановыми волосами. На ней был охотничий костюм: мерцающее серое платье и легинсы, а в руках она держала белый лук. Лицо девочки было красивым, спокойным и холодным, как зимняя луна.
Она наложила стрелу на тетиву и встретилась глазами с Хейзел, спрашивая разрешения завершить начатое той дело. Хейзел кивнула и отступила в сторону. Девочка навела стрелу на Тарквиния.
– Глупый царь-мертвец, – сказала она суровым, властным голосом. – Если сильная женщина положила тебя на лопатки – лучше не вставай.
Ее стрела воткнулась Тарквинию в лоб, расколов кость. Царь застыл. Завитки пурпурного газа с шипением растворились. От того места, куда попала стрела, по черепу Тарквиния поползла огненная рябь цвета рождественской мишуры. Она распространилась и на его тело – и он рассыпался без следа. Золотой венец, серебряная стрела и меч Хейзел упали на пол.
Я улыбнулся девочке:
– Привет, сестренка. – И упал замертво.
Мир стал размытым, лишенным цвета. Больше у меня ничего не болело. Я смутно видел, как надо мной склонилось лицо Дианы, из-за плеча которой выглядывали Мэг и Хейзел.
– Его почти нет, – сказала Диана.
А потом меня не стало. Мое сознание погрузилось в омут холодной вязкой темноты.
– О нет, не смей, – резко разбудил меня голос сестры.
Мне было так хорошо в небытии.
Жизнь снова ворвалась в мое тело – холодно, грубо, болезненно. Лицо Дианы стало четким. Выглядела она раздраженной, что было весьма в ее стиле.
Что до меня, то я чувствовал себя на удивление хорошо. Боль в животе прошла. Мышцы больше не горели. Я мог свободно дышать. Наверное, я проспал целую вечность.
– К-как долго я был в отключке? – прохрипел я.
– Примерно три секунды, – ответила она. – Давай вставай, королева драмы.
Она помогла мне подняться. Стоял я еще неуверенно, но был рад обнаружить, что мои ноги способны хоть на что-то. Кожа уже не была серой. Пурпурные полосы с нее исчезли. Я по-прежнему держал в руке Стрелу Додоны, но она молчала, возможно объятая священным трепетом в присутствии богини. Или пыталась избавить свой несуществующий рот от привкуса «Милой Кэролайн».
Мэг и Хейзел стояли рядом – чумазые, но невредимые. Дружелюбные серые волки крутились у них в ногах, нюхая их обувь, наверняка побывавшую сегодня во множестве интересных мест. Аристофан окинул нас взглядом с высоты стеллажа и, решив, что ему нет до нас дела, снова принялся умываться.
Я широко улыбнулся сестре. Как же здорово снова видеть ее осуждающее лицо, на котором написано «Поверить не могу, что ты мой брат»!
– Я люблю тебя, – сказал я, и мой голос надломился от переполняющих меня чувств.
Она моргнула, явно не понимая, что ей делать с этой информацией:
– А ты и правда изменился.
– Мне тебя не хватало!
– Л-ладно, хорошо. Теперь я здесь. Даже папа не смог воспротивиться Сивиллиному воззванию с Храмовой горы.
– Значит, сработало! – Я улыбнулся Рейне и Мэг. – Сработало!
– Да, – устало согласилась Мэг. – Привет, Артемида.
– Диана, – поправила ее сестра. – И тебе привет, Мэг. – Для нее у моей сестры улыбка нашлась. – Ты молодец, юная воительница.
Мэг залилась краской. Она пнула кучку оставшегося от зомби праха и пожала плечами:
– Ну.
Я осмотрел свой живот, что не составило труда, так как мое худи было порвано в клочья. Повязки исчезли – как и гноящаяся рана. На их месте остался лишь тонкий белый шрам.
– Значит… я исцелен?
Судя по жирку, мою божественную внешность она мне не вернула. Да, слишком многого хочешь.
Диана вскинула брови:
– Я, конечно, не богиня врачевания, но все-таки богиня. И могу позаботиться о младшем братике, если у него что-то бо-бо.
– Младшем братике?!
Она ухмыльнулась и повернулась к Хейзел:
– А ты, центурион. Как ты?
Несмотря на то что двигаться Хейзел было явно больно, она преклонила колено и склонила голову как добропорядочная римлянка.
– Я… – Она замялась. Ее мир только что рухнул. Она потеряла Фрэнка. И видимо, решила, что не станет лгать богине. – Я убита горем, и у меня нет сил, владычица. Но благодарю тебя за то, что ты пришла к нам на помощь.
Лицо Дианы смягчилось:
– Да. Я знаю, что это была трудная ночь. Давайте выйдем на свежий воздух. Здесь очень душно и пахнет паленым циклопом.
На улице постепенно собирались выжившие. Возможно, инстинкт подсказал им, что нужно идти сюда, к месту, где погиб Тарквиний. Или, возможно, они пришли поглазеть на припаркованную у входа в магазин сияющую серебряную колесницу, запряженную четверкой золотых оленей.
На крышах сидели гигантские орлы и охотничьи соколы. Волки тусовались со слоном Ганнибалом и боевыми единорогами. Легионеры и жители Нового Рима топтались на месте, пытаясь оправиться от шока.
В конце квартала я увидел группу выживших, среди которых оказалась Талия Грейс. Она успокаивала плачущую девушку – нового знаменосца легиона, – приобняв ее за плечо. На Талии как всегда были черные джинсы и кожаная куртка, к отвороту которой были приколоты значки с изображением панк-групп. Серебряный венец, знак предводительницы Охотниц Артемиды, сверкал в ее растрепанных темных волосах. По ее запавшим глазам и опущенным плечам я догадался, что ей уже известно о смерти Джейсона – возможно даже, она узнала об этом не сейчас и первая волна горя уже миновала.
Я вздрогнул от нахлынувшего чувства вины. Это я должен был сообщить Талии о Джейсоне. Часть меня малодушно радовалась, что не пришлось испытать на себе первый порыв ее гнева. Другой части было стыдно за эту радость.
Мне нужно было с ней поговорить. Но тут что-то в толпе разглядывающих колесницу Дианы привлекло мое внимание. Людей в нее набилось больше, чем отмечающих Новый год гуляк – в люк на крыше лимузина. Среди них была и долговязая девушка с розовыми волосами.
Я снова не смог сдержать совершенно неуместный радостный смех:
– Лавиния?
Она обернулась и улыбнулась:
– Крутая поездка! Даже вылезать не хочется!
– Что ж, Лавиния Асимов, если хочешь остаться, тебе придется стать Охотницей, – с улыбкой заметила Диана.
– Нет уж! – Лавиния спрыгнула на землю, словно основание колесницы вдруг превратилось в лаву. – Не обижайтесь, владычица, но мне слишком нравятся девушки. То есть… нравятся. А не просто нравятся. В смысле…
– Я поняла, – вздохнула Диана. – Романтическая любовь. Она хуже чумы.
– Лавиния, к-как ты… – запинаясь, проговорил я. – Где ты…
– Эта девушка, – сказала Диана, – уничтожила флот Триумвирата.
– Ну, мне сильно помогли, – прибавила Лавиния.
– ПЕРСИКИ! – раздался приглушенный возглас из колесницы.
Он был такого маленького роста, что я не сразу заметил его за стенками колесницы и толпой высоких ребят, но теперь Персик извернулся и взобрался на бортик. На лице его сияла всегдашняя озорная улыбка. Подгузник обвис. Листья на крыльях шуршали. Он ударил себя в грудь крохотными кулачками и был при этом очень доволен собой.
– Персик! – закричала Мэг.
– ПЕРСИКИ! – согласился Персик и бросился к ней в объятия.
Не бывало еще на свете такого полного одновременно радости и горести воссоединения девочки и ее фруктового духа. Здесь было все: и смех, и объятия, и царапины, и вопли «Персик!» – то сердитые, то извиняющиеся, то ликующие.
– Не понимаю. – Я посмотрел на Лавинию. – Это и правда ты вывела все мортиры из строя?
– Вообще-то да, – с оскорбленным видом ответила она. – Кто-то должен был остановить флот. Я внимательно слушала, когда на занятиях говорили об осадных орудиях и о нападении на вражеские корабли. Это было не так уж и трудно. Понадобилось лишь немного смекалки.
Хейзел наконец удалось поднять челюсть с тротуара:
– Не так уж и трудно?!
– У нас был стимул! Фавны и дриады держались молодцом. – Она замолчала и на мгновение помрачнела, словно вспомнила что-то неприятное. – Ну… и нереиды очень помогли. Все солдаты сошли на берег, на кораблях остался лишь костяк команды. Нет, я не про кости, а… в общем, вы поняли. А еще, смотрите! – Она с гордостью указала на свои ноги, на которых красовались туфли Терпсихоры из личной коллекции Калигулы.
– Ты повела морской десант на штурм вражеского флота ради пары туфель, – проговорил я.
Лавиния фыркнула:
– Естественно не только ради туфель. – Она отбила коротенький танец-чечетку, который оценил бы сам Савион Гловер[67]. – Нужно было спасать лагерь, духов природы и отряд Майкла Кахейла.
Хейзел подняла руки, чтобы остановить этот поток информации:
– Погоди. Не хочу портить тебе радость… Конечно, ты совершила подвиг! Но все-таки ты покинула пост, Лавиния. Я точно не разрешала тебе…
– Я выполняла приказы претора, – гордо заявила Лавиния. – Кстати, Рейна нам тоже помогла. Некоторое время она была без сознания, приходила в себя, но проснулась как раз вовремя, чтобы зарядить нас силой Беллоны перед высадкой на корабли. Мы стали сильней, незаметней и все такое.
– Рейна?! – вскричал я. – Где она?!
– Я тут, – раздался голос.
Не знаю, как я не заметил ее. Она была на самом виду – стояла среди выживших и разговаривала с Талией. Наверное, я слишком сконцентрировался на Талии, гадая, убьет ли она меня и если да, заслужил ли я это.
Опираясь на костыли, Рейна приблизилась к нам. На ее сломанную ногу был наложен гипс, покрытый подписями: «Фелипе», «Лотойя» и «Снизворт». Учитывая все, что ей пришлось пережить, Рейна выглядела отлично, хотя у нее все еще не хватало клока волос, выдранного воронами, а темно-красная накидка явно требовала магической химчистки.
Талия с улыбкой смотрела вслед подруге. Потом она встретилась глазами со мной, и ее улыбка дрогнула, а лицо помрачнело. Она сдержанно кивнула мне – не злобно, просто печально, как бы соглашаясь с тем, что немного позже нам предстоит разговор.
Хейзел вздохнула:
– Слава богам. – Она осторожно обняла Рейну, стараясь ее не уронить. – Лавиния действительно исполняла твой приказ?
Рейна посмотрела на нашу подругу с розовыми волосами. На измученном лице претора читалось что-то вроде «Я очень тебя уважаю, а еще ненавижу – за то, что ты оказалась права».
– Да, – наконец ответила она. – План «Л» был моей идеей. Лавиния и ее друзья выполняли мои приказы. Они проявили себя как герои.
– Видишь? – просияла Лавиния. – Я же говорила.
Собравшиеся изумленно гомонили, словно, пережив за день массу невероятных событий, вдруг стали свидетелями чего-то необъяснимого.
– Многие сегодня показали себя героями, – сказала Диана. – И мы многих потеряли. Жаль только, что мы с Талией не смогли прибыть к вам быстрее. Мы встретились с отрядом Лавинии и Рейны уже после штурма и уничтожили вторую волну нежити, прятавшуюся в канализации. – Она пренебрежительно взмахнула рукой, как будто уничтожение главных сил Тарквиния, его гулей и зомби, было чем-то совсем незначительным.
О боги, как же здорово быть богом.
– А еще ты спасла меня, – добавил я. – Ты здесь. На самом деле здесь.
Она взяла мою руку и сжала ее. Ее рука оказалась теплой, совсем человеческой. Не помню, когда в последний раз сестра вот так, при всех, была нежна со мной.
– Праздновать еще рано, – напомнила она. – Вам нужно позаботиться о раненых. Лекари лагеря установили палатки за чертой города. Им понадобится помощь всех целителей, включая и тебя, брат.
Лавиния поморщилась:
– И снова будут похороны. О боги. Вот бы…
Читать бесплатно другие книги:
