Гробница тирана Риордан Рик

32

У нас сегодня скидки

На подержаные грузовики

Спасибо, покупатели «Таргет»

Мой сын Асклепий как-то раз объяснил мне, зачем организму шок.

Он сказал, что это защитный механизм, чтобы справляться с травмой. Когда человеческий мозг сталкивается с чем-то слишком жестоким и пугающим, он просто перестает это фиксировать. Минуты, часы, даже дни могут начисто исчезнуть из памяти жервы.

Возможно, это объясняет, почему в моей памяти не сохранился момент аварии. Первое, что я помню, после того как «Шевроле» пробил ограждение, это то, как я, спотыкаясь, бреду по парковке магазина «Таргет», толкая перед собой Мэг в трехколесной тележке и напевая «Сижу на пристани в заливе»[50]. Мэг, наполовину пришедшая в себя, вяло двигала рукой, пытаясь дирижировать.

Тележка врезалась в дымящуюся груду покореженного металла – красный «Шевроле Сильверадо», покрышки которого полопались, ветровое стекло было разбито, а подушки безопасности раскрыты. Какой-то безрассудный водитель рухнул с неба прямо туда, где стояли тележки, раздавив с десяток своимпикапом.

Кто мог такое устроить?!

Погодите…

Послышалось рычание. На расстоянии в несколько машин от нас две металлические борзые защищали раненую хозяйку, не подпуская к ней немногочисленных зевак. Девушка в темно-красном и золотом – точно, я ее вспомнил: ей нравилось надо мной смеяться! – лежала, приподнявшись на локтях, морщась от боли, а ее левая нога была согнута под неестественным углом. Лицо у нее было цвета асфальта.

– Рейна! – Я прислонил тележку с Мэг к грузовику и поспешил на помощь претору.

Аурум и Аргентум меня пропустили.

– Ой. Ой. Ой. – Больше я ничего сказать не мог. Мне следовало знать, что делать. Я же целитель. Но этот перелом… ужас!

– Я жива, – процедила Рейна сквозь зубы. – Как Мэг?

– Дирижирует, – ответил я.

Одна из покупательниц осторожно шагнула вперед, рискуя навлечь на себя ярость псов:

– Я вызвала девять-один-один. Может, я еще чем-то могу помочь?

– С ней все будет хорошо! – взвизгнул я. – Спасибо! Я… я доктор?

Смертная удивленно заморгала:

– Вы меня спрашиваете?

– Нет. Я – доктор!

– Эй, – сказала вторая покупательница. – Твоя вторая подруга укатилась.

– Понял!

Я бросился за Мэг, которая с тихим писком «Уииии!» набирала скорость в своей красной пластиковой тележке на трех колесах. Ухватившись за ручки тележки, я оттащил ее обратно к Рейне.

Претор попыталась встать, но задохнулась от боли:

– Я, возможно… отключусь.

– Нет, нет, нет.

Думай, Аполлон, думай! Может, мне стоит подождать смертных врачей, которые ничего не знают об амброзии и нектаре? Или, может, проверить, не найдется ли в сумочках у Мэг еще каких-нибудь средств для оказания первой помощь?

Над парковкой раздался чей-то знакомый голос:

– Всем спасибо! Дальше этим займемся мы!

К нам бежала Лавиния Асимов, а за ней по пятам – дюжина наяд и фавнов, многих из которых я видел в Народном парке. Большинство из них были в камуфляжной одежде, покрытой лозой и ветками, словно они только что спустились с бобового стебля. На Лавинии были розовые камуфляжные штаны и зеленая майка, а закинутая на плечо манубаллиста клацала при движении. Розовые растрепанные волосы, розовые брови и челюсти, яростно пережевывающие жвачку, ясно говорили, кто тут главный.

– Теперь здесь ведется следствие! – заявила она смертным. – Спасибо, покупатели «Таргет». Прошу всех разойтись.

То ли ее тон, то ли лай борзых наконец-то убедили очевидцев удалиться. Но вдалеке уже надрывались сирены. Скоро нас окружат врачи и дорожная полиция, а может, и те и другие. В отличие от меня, смертные не привыкли к тому, чтобы автомобили с грохотом падали с эстакад.

– Лавиния, что ты здесь делаешь? – Я уставился на нашу розововолосую подругу.

– Выполняю секретное задание, – заявила она.

– Что за cacaseca, – проворчала Рейна. – Ты оставила свой пост. И у тебя большие проблемы!

У духов природы, сопровождающих Лавинию, был встревоженный вид, словно они приготовились в любой момент броситься врассыпную, но розововолосая предводительница одним взглядом успокоила их. Собаки Рейны не рычали и не нападали на нее, а значит, как я понял, они не чуяли в словах Лавинии лжи.

– При всем уважении, претор, – сказала она, – похоже сейчас у тебя куда большие проблемы. Гарольд, Фелипе, зафиксируйте ей ногу и давайте унесем ее с парковки, пока сюда снова не набежали смертные. Реджинальд, будешь катить тележку с Мэг. Лотойя, достань из грузовика их вещи. Я помогу Аполлону. Движемся вон в тот лес. Быстро!

Назвав это место лесом, Лавиния сильно ему польстила. Я бы сказал, что это овраг, куда приходят умирать магазинные тележки. И все же отряд из Народного парка сработал на удивление четко. За пару минут они надежно укрыли нас в канаве среди поломанных тележек и деревьев, увешанных гирляндами из мусора, успев за мгновения до того, как на парковке появились машины «скорой помощи».

Пока Гарольд и Фелипе накладывали ей шину, Рейна кричала, и ее даже вырвало. Два других фавна соорудили для нее носилки из веток и старой одежлы. Аурум и Аргентум пытались им помогать, принося палки… а может, им просто хотелось поиграть. Реджинальд, вытащив Мэг из тележки, оживил ее, накормив амброзией с рук.

Пара дриад проверили, не получил ли я ран – в смысле не получил ли новых ран, – но ничем помочь они мне не смогли. Вид моего зараженного ядом зомби лица им определенно не понравился – а может, их не порадовал и исходящий теперь от моего больного тела запах. К несчастью, мою болезнь было не по силам вылечить никаким духам природы.

Отойдя в сторонку, одна из них прошептала подруге:

– Когда совсем стемнеет…

– Знаю, – ответила вторая. – Сегодня же кровавая луна. Бедный парень…

Я решил не обращать на это внимания. Иначе точно бы разрыдался.

Лотойя, которая, судя по винного цвета коже и впечатляющим размерам, была дриадой секвойи, присела рядом со мной и выложила на землю все, что ей удалось забрать из грузовика. Я лихорадочно схватился… нет, не за лук и колчан, и даже не за укулеле – а за рюкзак. И чуть не упал в обморок от облегчения, обнаружив, что банка из-под желе «Смакерс» не разбилась.

– Спасибо, – поблагодарил я дриаду.

Она угрюмо кивнула:

– Хорошую банку для желе нелегко найти.

Рейне, вокруг которой суетились фавны, с трудом удалось сесть:

– Мы теряем время. Нужно вернуться в лагерь!

Лавиния подняла розовые брови:

– С такой ногой ты никуда не пойдешь, претор. Даже если ты сможешь идти, толку от тебя будет мало. Мы исцелим тебя быстрее, если ты просто расслабишься…

– Расслаблюсь?! Я нужна легиону! Ты ему тоже нужна, Лавиния! Как ты могла дезертировать?!

– Так, во-первых, я не дезертировала. Ты не все знаешь.

– Ты самовольно ушла из лагеря. Ты… – Рейна слишком резко подалась вперед – и вскрикнула от дикой боли. Фавны взяли ее за плечи и помогли усесться на новых симпатичных носилках с подстилкой из мха, мусора и старых вываренных футболок. – Ты бросила своих товарищей, – прохрипела Рейна. – Своих друзей!

– Я ведь здесь, – ответила Лавиния. – И сейчас попрошу Фелипе усыпить тебя, чтобы ты отдохнула и исцелилась.

– Нет! Ты… ты не можешь сбежать.

Лавиния фыркнула:

– А кто-то говорил о том, чтобы сбежать? Запомни, Рейна, это был твой запасной план. План «Л» – в честь Лавинии! Когда мы все вернемся в лагерь, ты поблагодаришь меня. И скажешь остальным, что это была твоя идея.

– Что?! Я никогда… Я не давала тебе… Это мятеж!

Я взглянул на борзых, ожидая, что они встанут на защиту хозяйки и разорвут Лавинию на куски. Как ни странно, они продолжали кружить вокруг Рейны, облизывая ей щеки и нюхая сломанную ногу. Судя по всему, они волновались о ее здоровье и бунтарские выдумки Лавинии их совсем не интересовали.

– Лавиния, – взмолилась Рейна, – мне придется предъявить тебе обвинение в дезертирстве. Не делай этого. Не заставляй меня…

– Давай, Фелипе, – скомандовала Лавиния.

Сатир взял свирель и заиграл тихую и спокойную колыбельную прямо над ухом у Рейны.

– Нет! – Рейна старалась не дать глазам закрыться. – Не буду. Агггх. – Она обмягла и захрапела.

– Так-то лучше. – Лавиния посмотрела на меня. – Не волнуйся, я оставлю ее в безопасном месте с парой фавнов – и, конечно, с Аурумом и Аргентумом. За ней будут присматривать, пока она не исцелится. А вы с Мэг делайте что нужно.

Из-за уверенности и лидерского тона в ней было сложно узнать неловкую, нервную девушку-легионера, которую я встретил на озере Темескал. Теперь она больше напоминала Рейну и Мэг. Хотя по сути оставалась собой, только более сильной. Это была Лавиния, которая уже решила, что должна сделать, и не успокоится, пока не исполнит задуманное.

– Куда ты? – спросил я, все еще совершенно сбитый с толку. – Почему ты не идешь вместе с нами обратно в лагерь?

К нам, спотыкаясь, подошла Мэг. Вокруг рта у нее налипли крошки амброзии.

– Не доставай ее, – велела она мне и обратилась к Лавинии: – А Персик…

Лавиния покачала головой:

– Они с Доном в передовой групе, связываются с нереидами.

Мэг надула губы:

– Ага. Ладно. А что наземные войска императоров?

Лавиния помрачнела:

– Уже в пути. Мы видели из укрытия. Да… Нехорошо это. Уверена, к тому времени, когда вы доберетесь до места, они уже будут сражаться с легионом. Ты помнишь путь, о котором я рассказывала?

– Ага, – кивнула Мэг. – Ладно, удачи.

– Стоп-стоп-стоп. – Я пытался сделать знак, как судья, объявляющий тайм-аут, но руки меня не слушались, и было похоже, что я изображаю ими палатку. – О чем вы говорите? Какой путь? Зачем тебе уходить и сидеть в укрытии, глядя, как мимо проходит вражеская армия? Почему Персик и Дон общаются с… Постойте. С нереидами?

Нереиды были морскими духами. И ближайшими к нам были… Ой.

Из нашей замусоренной канавы мне было мало что видно. Например, совсем не было видно залив Сан-Франциско или яхты, выстраивающиеся для атаки на лагерь. Но я знал, что мы близко.

Я взглянул на Лавинию с вновь обретенным уважением. Или неуважением. Что обычно испытывают, когда понимают, что кто-то из безумных знакомых оказался еще более безумным, чем ты думал?

– Лавиния, ты же не собираешься…

– Остановись, – предупредила она, – или я велю Фелипе усыпить и тебя тоже.

– Но Майкл Кахейл…

– Да, мы знаем. Не преуспел. Солдаты императоров хвастались этим, когда шли мимо. И за это им тоже придется заплатить. – Это были смелые слова, но в ее глазах мелькнул огонек тревоги: ей явно было куда страшнее, чем она показывала. Нелегко оставаться мужественной и не позволять своему импровизированному войску пасть духом. И напоминания о том, насколько безумен ее план, ей были вовсе ни к чему. – Всем нам многое предстоит сделать, – сказала она. – Удачи. – Она взъерошила Мэг волосы, которые и без того торчали во все стороны. – Дриады и фавны, в путь!

Гарольд и Фелипе подняли Рейну на самодельных носилках и побежали по оврагу, Аурум и Аргентум скакали рядом с ними, будто радуясь: «Ура, снова в поход!» Лавиния и остальные последовали за ними. Вскоре они исчезли в зарослях, слившись с пейзажем, как умеют лишь духи природы и девочки с ярко-розовыми волосами.

Мэг пристально посмотрела на меня:

– Цел? Новых дыр нет?

Мне почти захотелось рассмеяться. Где она подцепила это выражение? У меня по венам течет яд зомби, который уже добрался до лица. Дриады считали, что как только полностью стемнеет, я превращусь в неуклюжего восставшего из мертвых приспешника Тарквиния. Меня трясло от усталости и страха. Между нами и лагерем, очевидно, оказались войска противника, а Лавиния возглавила самоубийственную миссию, решив повести неопытных духов природы в атаку на императорский флот, хотя настоящий элитный отряд бойцов миссию провалил.

Когда я в последний раз чувствовал себя «целым»? Хотелось бы верить, что так было в прошлом, когда я был богом, но это неправда. Сотни лет со мной было что-то не так. А может, и тысячи.

Сейчас я чувствовал, что я весь – сплошная дыра, космическая пустота, в которой растворились Гарпократ, Сивилла и многие другие, кто был мне дорог.

– Справлюсь, – ответил я.

– Хорошо, потому что смотри. – Мэг указала на Окленд-Хиллз.

Мне показалось, что я вижу туман, но туман не умеет подниматься вверх со склонов. У границ Лагеря Юпитера полыхал огонь.

– Нам нужен транспорт, – сказала Мэг.

33

Приветствуем на войне

Довольны ли вы своей смертью?

Ждем вас снова!

Ладно, но почему обязательно велосипеды?!

Конечно, у нас были причины не доверять автомобилям. За эту неделю мы пережили достаточно аварий. И о том, чтобы бежать до лагеря на своих двоих, конечно, тоже не могло быть и речи – мы едва держались на ногах.

Но почему бы полубогам не придумать какое-нибудь райдшеринговое[51] приложение для призыва гигантских орлов? Я решил, что когда снова стану богом, непременно создам такое. Только сначала узнаю, как сделать так, чтобы полубоги могли безопасно пользоваться смартфонами.

Через дорогу от магазина «Таргет» находилась стойка с ярко-желтыми велосипедами «Гоу-Гло». Мэг вставила кредитную карту в терминал (понятия не имею, откуда у нее карта) и взяла два велосипеда, один из которых предложила мне.

Какое счастье. Теперь мы сможем въехать на поле битвы как неоново-желтые воители древности.

Мы ехали по переулкам и тротуарам, ориентируясь по столбам дыма над холмами. Так как Двадцать четвертое шоссе было перекрыто, повсюду образовались пробки, злые водители гудели, кричали и угрожали расправой. Мне очень хотелось сказать, что если им так приспичило влезть в драку, они могут присоединиться к нам. Несколько тысяч разъяренных местных жителей нам точно пригодятся.

Проезжая мимо станции скоростного транспорта Рокридж, мы увидели первый вражеский отряд. Панды, вооруженные плоскими топориками, патрулировали платформу, завернувшись в свои огромные уши как в куртки пожарных. Вдоль Колледж-авеню было припарковано множество пожарных машин, даже в туннеле под перроном мерцали их мигалки. Фальшивые пожарные – панды – охраняли вход на станцию, не пропуская внутрь смертных. Я надеялся, что с настоящими пожарными ничего плохого не случилось, потому что они делают важное дело и потому что они горячие ребята – и да, в тот момент это замечание вообще к делу не относилось.

– Сюда! – Мэг свернула к самому крутому склону, чтобы меня позлить. Мне пришлось крутить педали стоя, налегая на них всем весом, чтобы двигаться наверх.

На вершине нас снова ждали плохие новости. Растянувшись по высоким холмам, вражеские войска стройными шеренгами неумолимо приближились к Лагерю Юпитера. Там были отряды блеммий, пандов и даже несколько шестируких землерожденных, которые служили Гее во время недавнего инцидента. Они пробивались через пылающие рвы и колья, уклоняясь от атак римских стрелков, пытающихся повторить то, чему я их учил на тренировках. В вечерних сумерках я далеко не все мог разглядеть. Судя по сверканию доспехов и лесу боевых знамен, основная часть императорской армии была сосредоточена на Двадцать четвертом шоссе и пробивала себе путь к туннелю Калдекотт. Вражеские катапульты метали снаряды в сторону легиона, но большинство из них взрывались пурпурным огнем, едва приблизившись к цели. Я понял, что это Терминус защищает границы.

У входа в туннель сверкали молнии, указывая на местонахождение штандарта легиона. Электрические зигзаги вспыхивали на склонах, пронизывая ряды противника и испепеляя их. Баллисты лагеря стреляли в захватчиков огромными огненными копьями, прореживая их ряды и поджигая лес. Императорские войска все напирали.

Те, кому удалось пробиться дальше всех, прятались за большими бронированными машинами, которые передвигались на шести ногах и… О боги. Мои кишки будто запутались в велосипедной цепи. Это были вовсе не машины.

– Мирмеки, – сказал я. – Мэг, это мир…

– Я вижу. – Она даже не сбавила скорость. – Это ничего не меняет. Вперед!

Как это «не меняет»?! Мы побывали в гнезде таких гигантских муравьев, когда были в Лагере полукровок, и едва остались живы. Мэг чуть не превратили в пюре «Гербер» для личинок.

Теперь перед нами были боевые мирмеки, перекусывающие жвалами стволы деревьев, разбрызгивающие кислоту, чтобы растворить защитные сооружения лагеря.

Это был совершенно новый вид ужаса.

– Нам никогда не прорваться сквозь их ряды! – запротестовал я.

– Потайной ход Лавинии.

– Он разрушен!

– Не тот. Другой потайной ход.

– Да сколько же у нее их?!

– Не знаю. Много. Давай жми.

Завершив свою вдохновляющую речь, Мэг помчалась вперед. Мне оставалось только последовать за ней.

Мы оказались в тупике, рядом с генераторной станцией, у подножия опоры линии электропередач. Территорию окружала ограда из колючей проволоки, но ворота были распахнуты настежь. Если бы Мэг велела мне взбираться на башню, я бы сдался и смирился с участью провести вечность в виде зомби. Но вместо этого она указала в сторону генератора – там в бетоне обнаружились металлические двери, похожие на вход в подвал, где можно спрятаться от урагана, или бомбоубежище.

– Подержи мой велик, – попросила она и, спрыгнув с седла, превратила одно из колец в саблю. Одним ударом она сбила цепи, скрепленные замком, и открыла двери, за которыми оказался темный коридор, уходящий вниз под опасным углом. – Отлично, – сказала Мэг. – По нему можно ехать.

– Что?!

Она снова запрыгнула на велосипед и ринулась в туннель. Клац-клац-клац – отдавалось эхом от бетонных стен щелканье ее велосипедной цепи.

– Очень уж широкое у тебя представление о том, что такое отлично, – проворчал я. И поехал вниз за ней.

К моему большому удивлению, в кромешной темноте туннеля, велосипед «Гоу-Гло»[52] действительно засветился. Наверное, мне стоило об этом догадаться. Впереди смутным призраком маячила неоновая боевая машина Мэг. Посмотрев вниз, я обнаружил, что мой велосипед светится очень ярко. Двигаться по крутому спуску это почти не помогало, зато врагам будет легко заметить меня в темноте. Ура!

Вопреки всему я не упал замертво и не сломал себе шею. Туннель выровнялся, а затем пошел вверх. Интересно, кто выкопал этот ход и почему не оснастил его удобными подъемниками, чтобы мне не приходилось надрываться, крутя педали?!

Где-то наверху, сотрясая туннель, прогремел взрыв, и это стало отличным стимулом двигаться дальше. Еще немного попотев и помучившись одышкой, я начал различать впереди тусклый квадратик света – выход, прикрытый ветками.

Мэг рванула прямо туда. Качаясь из стороны в сторону, я последовал за ней – и оказался в окружении огня и молний, оглушенный звуками полнейшего хаоса.

Туннель привел нас в самую гущу сражения.

Вот вам бесплатный совет.

Если хотите поучаствовать в битве, ни за что не лезьте в середину. Лучше оставайтесь сзади – там обычно установлен уютный шатер полководца, где подают изумительные закуски и напитки.

Но в середине? Нет. Это всегда кончается плохо, особенно, если вы прикатите туда на светящихя в темноте ярко-желтых велосипедах.

Наше с Мэг появление было замечено дюжиной крупных человекоподобных существ, покрытых лохматой светлой шерстью. Они указали на нас и завопили.

Хороманды. Ничего себе. Я не видел никого из их племени со времен пьяного вторжения Диониса в Индию, которое случилось еще до нашей эры. У хоромандов прекрасные серые глаза, но больше ничего хорошего я о них сказать не могу. Из-за грязной лохматой шерсти они похожи на Маппетов[53], которыми пользовались вместо тряпки для пыли. Их собачьи зубы были явно не знакомы с зубной нитью. Они сильные, агрессивные, но общаться умеют лишь оглушительными криками. Я как-то спросил Ареса и Афродиту, не являются ли хороманды плодом их долгого тайного романа, ведь они представляли собой идеальную смесь этих олимпийцев. Арес и Афродита не сочли мою шутку забавной.

Мэг, как любой здравомыслящий ребенок, увидев дюжину мохнатых гигантов, спрыгнула с велосипеда и с мечами наперевес бросилась в атаку. Испуганно вскрикнув, я схватился за лук. После веселой встречи с воронами у меня осталось мало стрел, но прежде чем Мэг добежала до хоромандов, мне удалось убить шестерых. Она наверняка ужасно вымоталась, но несмотря на это, взмахнув золотыми клинками, ловко прикончила шестерых оставшихся.

Я рассмеялся – на самом деле рассмеялся – от удовольствия. Как же здорово снова стать хорошим лучником и наблюдать, как Мэг ловко управляется с мечами! Какая же отличная команда из нас вышла!

Это одна из опасностей, подстерегающих на поле битвы. (Как и риск быть убитым.) Когда дела идут хорошо, у тебя словно появляются шоры на глазах. Ты видишь лишь небольшую часть происходящего, а об общей картине забываешь. Когда Мэг разделалась с последним хоромандом, пронзив его мечом в грудь, я позволил себе думать, что мы побеждаем!

Но оглянувшись по сторонам, понял, что по большей части мы вовсе не побеждали. Гигантские муравьи, изрыгая кислоту, чтобы убрать со склона лучников, протаптывали дорогу к нам. В кустах, раскинув руки, лежали дымящиеся тела в римских доспехах, и мне не хотелось думать, кем они были и как умерли.

Панды, облаченные в кевлар и шлемы, почти невидимые в сумерках, планировали вокруг на огромных ушах-парашютах, обрушиваясь на любого зазевавшегося полубога. Выше в небе гигантские орлы бились с гигантскими воронами, и их крылья сверкали в кроваво-красном лунном свете. В ярдах ста слева от меня волкоголовые киноцефалы с воем ринулись в атаку и набросились на щиты ближайшей когорты – Третьей? – которая казалась маленькой, одинокой и слишком малочисленной в море врагов.

И это только на нашем холме. Я видел, что огонь полыхает по всей западной границе долины, битвы разворачивались тут и там на расстоянии полумили. Баллисты метали с вершин пылающие копья. Катапульты швыряли булыжники, которые разбившись при падении, осыпали вражеские ряды осколками имперского золота. Горящие бревна – любимая забава римлян – катились по склонам, сметая на своем пути группы землерожденных.

Несмотря на все усилия легиона, враги продолжали наступать. По пустому Двадцать четвертому шоссе, ведущему на восток, основные силы императоров, высоко подняв пурпурно-золотые знамена, маршировали к туннелю Калдекотт. Римские цвета. Римские императоры, вознамерившиеся уничтожить последний истинно римский легион. Вот так все и закончилось, с горечью подумал я. Не в битве с угрозами извне, а в сражении с худшим, что было в нашей истории.

– TESTUDO![54] – Крик центуриона снова привлек мое внимание к Третьей когорте.

Защищаясь, они пытались построиться «черепахой», закрывшись щитами, а киноцефалы напирали на них рычащей волной из шерсти и когтей.

– Мэг! – запопил я, указывая на терпящую бедствие когорту.

Она побежала туда, я за ней. Приблизившись к ним, я поднял с земли брошенный кем-то колчан, стараясь не думать о том, почему его тут оставили, и осыпал стаю киноцефалов градом стрел. Шесть вражеских воинов упали замертво. Семь. Восемь. Но их все равно было слишком много. Мэг, взвизгнув от ярости, кинулась на ближайшего волкоголового. Ее быстро окружили, но своим появлением мы отвлекли врагов, выиграв драгоценные секунды, чтобы Третья когорта успела перестроиться.

– Атака ROMULUS! – крикнул центурион.

Если вам доводилось видеть, как мокрица, разворачиваясь, выпускает из-под панциря сотни ножек, то легко вообразите, какое зрелище представляла собой Третья когорта, когда, перестроившись из «черепахи», ощетинилась копьями, нанизав на них киноцефалов.

Я был так потрясен, что отбившийся от стаи волкоголовый чуть не откусил мне лицо. Он почти добрался до меня, но тут центурион Ларри бросил в него копье. Оно воткнулось монстру прямо в мохнатую спину, и он упал к моим ногам.

– У вас получилось! – улыбнулся Ларри. – Где Рейна?

– С ней все в порядке, – сказал я. – Э-э… она жива.

– Круто! Фрэнк хочет вас видеть, срочно!

К нам, спотыкаясь, подошла Мэг. Она тяжело дышала, а ее мечи блестели от слизи монстров.

– Привет, Ларри. Как дела?

– Ужасно! – Голос у Ларри был радостный. – Карл, Реза, сейчас же проводите этих двоих к претору Чжану.

– Есть, сэр!

Наши сопровождающие стали подталкивать нас к туннелю Калдекотт, а Ларри вновь призвал своих воинов идти в атаку:

– Давайте, легионеры! Мы готовились к этому! У нас получится!

Спустя еще несколько страшных минут, в течение которых нам пришлось уклоняться от пандов, перепрыгивать через горящие кратеры и огибать толпы монстров, Карл и Реза в целости и сохранности доставили нас в командный пункт Фрэнка Чжана, который находился у входа в туннель Калдекотт. К моему большому разочарованию, здесь не было изысканных закускок и напитков. И даже шатра – лишь группа выбившихся из сил римлян в полном боевом облачении, которые суетились, выполняя приказы и укрепляя оборону. Наверху, на бетонной террасе над входом в туннель, стояли знаменосец Джейкоб, держащий орла легиона, и еще несколько человек, наблюдающих за приближением врагов. Как только они подбирались слишком близко, Джейкоб запускал в них молнию, приговаривая, словно Опра Уинфри, решившая поиграть в Юпитера:

– И ТЕБЕ молнию! И ТЕБЕ молнию![55]

К несчастью, он делал это так часто, что орел начал дымиться. Силы даже сверхмощных магических объектов ограниченны. Еще немного – и штандарт легиона может насовсем отключиться.

Когда Фрэнк Чжан увидел нас, у него словно гора с плеч свалилась:

– Слава богам! Аполлон, у тебя с лицом просто кошмар. Где Рейна?

– Долго рассказывать.

Я хотел было коротко пересказать эту длинную историю, но тут рядом со мной появилась Хейзел Левеск верхом на коне – похоже, она тоже решила проверить, насколько сильное у меня сердце.

– Что происходит? – спросила Хейзел. – Аполлон, твое лицо…

– Я знаю, – вздохнул я.

Ее бессмертный жеребец, быстрый, как молния, Арион покосился на меня и заржал, словно говоря: «Этот придурок не Аполлон».

– И тебе привет, кузен, – проворчал я.

Я коротко поведал им обо всем, что произошло, Мэг периодически вставляла в мой рассказ важные замечания, вроде «Он ступил» или «Снова ступил» и «Тут он был молодцом, но потом снова ступил».

Услышав о происшествии на парковке магазина «Таргет», Хейзел заскрипела зубами:

– Лавиния. Вот негодяйка. Если с Рейной что-то случится…

– Давайте сосредоточимся на том, что мы можем сделать, – сказал Фрэнк, хотя, судя по виду, новость о том, что Рейна не придет им на помощь, потрясла его. – Аполлон, мы постараемся выиграть как можно больше времени для твоего ритуала призыва. Терминус изо всех сил сдерживает натиск императоров. Сейчас наши баллисты и катапульты стреляют по мирмекам. Если не получится их уничтожить, то остановить их мы уже не сможем.

Хейзел поморщилась:

– Когорты, с Первой по Четвертую, рассеяны по холмам, воинов не хватает. Мы с Арионом носились между ними как могли, но… – Она осеклась, не желая указывать на очевидное: мы теряем позиции. – Фрэнк, если отпустишь меня на минуту, я доставлю Аполлона и Мэг на Храмовую гору. Элла и Тайсон ждут.

– Иди.

– Постой, – сказал я (дело не в том, что мне не хотелось поскорее призвать на помощь бога, воспользовавшись банкой из-под желе – просто кое-что в словах Хейзел меня встревожило). – Если здесь когорты с Первой по Четвертую, то где же Пятая?

– Охраняет Новый Рим, – ответила Хейзел. – С ними Дакота. Сейчас в городе, слава богам, все спокойно. Тарквиний не появлялся.

ХЛОП. Рядом со мной появился мраморный бюст Терминуса, на котором были фуражка британской армии времен Первой мировой войны и шинель цвета хаки, закрывающая его до самого подножия пьедестала. Из-за того что рукава ее были пусты, он походил на солдата, потерявшего обе руки в битве на Сомме[56]. К несчастью, я видел много таких во время Первой мировой.

– В городе совсем не спокойно! – объявил он. – Тарквиний атакует!

– Что?! – Хейзел словно нанесли личное оскорбление. – Откуда?

– Из-под земли!

– Канализация! – воскликнула Хейзел. – Но как…

– Тарквиний построил в Риме большую клоаку, – напомнил я ей. – Он разбирается в канализации.

– Я помню! Я сама запечатала выходы!

– Значит, он как-то их распечатал! – сказал Терминус. – Пятой когорте нужна помощь. Срочно!

Хейзел вздрогнула, ошеломленная тем, что Тарквиний ее обставил.

– Или, – сказал ей Фрэнк. – Я отправлю вам на подмогу Четвертую когорту.

Хейзел нервно засмеялась:

– И оставить тебя тут с тремя? Нет.

– Все в порядке, – проговорил Фрэнк. – Терминус, сможешь убрать защитный барьер здесь, у главных ворот?

– С чего мне это делать?

– Устроим им Ваканду.

– Устроим что?