Убийство в стиле винтаж Марш Найо
– Да. Попади он в кого-нибудь – уложил бы на месте. Огромная штуковина вроде свинцовой болванки – и тяжелая, как…
– Как жеробоам с шампанским, – подхватил Аллейн. – Потом ее использовали в качестве противовеса для бутыли.
– Неужели! – воскликнул Вернон.
– Вы знаете, как был устроен механизм с бутылкой?
– Я слышал, как старина Альфред распространялся на эту тему, но особо не вникал.
– А о том, что та болванка рухнула, знали все?
– Еще бы. Грохнуло на весь театр. Здание тряхнуло. Джордж прибежал из офиса, Вэл выскочила из гримерной в одних трусиках. Австралийцы чуть не бросили работу и не сбежали в Сидней. Все только об этом и судачили.
– Ясно, – кивнул Аллейн. Он обратился к Уэйду: – Хотите задать какой-нибудь вопрос мистеру Вернону, инспектор?
– Даже не знаю, что еще можно спросить, сэр, – добродушно отозвался Уэйд. – Однако… Мистер Вернон, раз уж вы так долго работали в компании, может, дадите нам, так сказать, домашний взгляд на всю эту историю?
Актер медленно повернулся в кресле и без особого энтузиазма взглянул на Уэйда.
– Боюсь, я не совсем уловил вашу мысль, – произнес он.
– Ну, вы же понимаете, мистер Вернон, что нам все равно придется наводить справки. Так сказать, совать свой нос в чужие дела. Такая уж у нас работа. Нам это нравится не больше, чем другим, но это наш долг. Например, можете ли вы описать нам семейную жизнь мистера и миссис Мейер: были ли они счастливой парой и все такое?
– Я понимаю большинство слов, если в них не больше двух слогов, и отлично вижу, к чему вы клоните, – ответил Вернон. – Да, я могу.
– И вас это не смущает?
– Нисколько.
– Прекрасно, сэр. Честный и прямой ответ. Значит, все эти разговоры насчет нее и мистера Хэмблдона – не просто слухи?
– Какие разговоры? И кто это говорит?
– Не волнуйтесь, мистер Вернон. Мы все сохраним в тайне.
– На что, черт возьми, вы намекаете? Что сохраните в тайне? Кто вам сказал про мисс Дэйкрес и мистера Хэмблдона?
– Ваши вопросы не совсем уместны, сэр. Мы просто хотим узнать…
– Если вы об этом жалком комедиантишке, – перебил Вернон, сердито глядя на Уэйда, – то имейте в виду: верить ему можно не больше, чем вонючему клопу. Грязное и мерзкое создание этот мистер Сент-Джон Акройд, урожденный Альберт Биггс, гнусный лжец и пустозвон! А уж актер и вовсе никудышный!
– Урожденный Альберт Биггс? – пробормотал Аллейн.
– Именно. И чем скорее он уберется обратно в свою парикмахерскую в Сент-Хеленс, тем лучше.
– Судя по всему, – спокойно заметил инспектор, – он уже рассказал вам о той беседе, которую подслушал у себя в гримерной.
– О, да! – ответил Вернон с подчеркнутой иронией, которую Аллейн уже не раз подмечал в актерской речи. – Да. Выложил мне все при первом же удобном случае. Мистер Акройд не упустит возможности покопаться в чужом белье, можете не сомневаться.
Аллейн улыбнулся:
– То есть это не более чем сплетня?
– Я не знаю, что сказал вам Акройд, но готов поклясться чем угодно, что Каролин Дэйкрес не стала бы крутить роман на стороне. Хейли мог ею увлечься, не спорю. И вполне возможно, он наговорил лишнего. Про это я ничего не знаю, но с ее стороны… Нет, не верю. Она из тех редких женщин, что умеют хранить верность.
С этими словами Вернон надул щеки и испустил тяжелый вздох.
– Именно это мы и хотели услышать, – вставил Уэйд. – Ваше мнение, сэр, не более того.
– Вы его услышали. И точно такого же мнения я обо всем, что мог наплести вам Акройд, включая грязные истории про Джорджа Мэйсона. Что-нибудь еще?
– В ближайшее время мы вызовем вас в участок для подписи ваших показаний, сэр.
– Понятно.
– На этом пока все.
– А наш комедиант уже подписал свою милую болтовню?
– Еще нет.
– Еще нет! Но он ее подпишет, будьте уверены, – с горечью заметил Вернон. Он встал и пожал руку Аллейну. – Я рад, что вы здесь, мистер Аллейн. Побреду-ка в свой «второй дом». Кровать там какая-то кривая и горбатая, и я все время скатываюсь. А матрац, кажется, набит теми печеными яблоками, которые все время готовит хозяйка. А вы говорите – противовес! Матфей, Иоанн и Марк с Лукой – благословите мой покой. Спокойной ночи. Спокойной ночи, инспектор Уэйд.
– Как называется ваш отель, сэр?
– «Уэндерби», инспектор. Тот еще борделло.
– Мне всегда говорили, что там очень уютно, – возразил Уэйд с обидчивостью провинциала. – А хозяйка…
– «Чмокни хозяйскую дочку, дружок, не то не получишь мой пирожок», – неожиданно пропел Вернон хриплым басом. – «Мой пирожок, мой пирожок, да, не получишь мой пирожок!»
Он высоко поднял брови, задрал воротник плаща, сдвинул шляпу набекрень и вышел в дверь.
– Паренек спятил, – с неприязнью буркнул Уэйд.
– Он превосходен, Уэйд. Настоящий актер старой школы. Теперь таких не делают.
– Сначала скорбит об убитом, а через две минуты уже валяет дурака. И отели у нас, между прочим, ничуть не хуже, чем в любом другом городе, – проворчал Уэйд. – Что он там сказал про «борделло»?
– Вероятно, это театральное жаргонное словечко, выражающее небрежное и легкомысленное отношение к хозяйке заведения.
– Он спятил, – повторил Уэйд. – Тащите сюда малыша, Касс. Молодого Палмера.
Когда Касс ушел, Уэйд встал и начал расхаживать по комнате.
– Холодновато, – пробормотал он.
Действительно, в помещении было холодно и душно. Огонь в камине погас, и тепла электронагревателя не хватало, чтобы справиться с ночным ветерком, задувавшим в дверную щель и плохо пригнанные рамы. Стены были пропитаны табачным дымом, смешанным с неуловимым, но въедливым запахом ветхости и пыли. Где-то снаружи в спящем городе пробило два часа.
– Ого! – невольно вырвалось у Аллейна.
– Хотите пойти домой, сэр? – спросил Уэйд.
– Нет, нет.
– Без проблем. Скажите, сэр… У вас есть какие-нибудь версии? Так, по свежим следам?
– Наверное, проще перечислить то, что мы можем вычеркнуть.
– Ну, хотя бы так.
Аллейн ответил не сразу, поэтому Уэйд заговорил первым:
– Я составил список всех, кто проходит по этому делу. Старушка мисс Макс. Ни мотива, ни возможности. Этот полоумный клоун, который тут сейчас сидел, Брендон Вернон. То же самое. Гаскойн, помощник режиссера. То же самое, судя по тому, что говорят свидетели. Тот забавный паренек, Сент-Джон Акройд, он же Биггс, если верить Вернону. Не в меру любопытный, но на убийцу не похож. К тому же мы знаем о всех его передвижениях. Девчонка Гэйнс. Можно, конечно, предположить, что, если у нее роман с Ливерсиджем, а Мейер собирался выгнать его из труппы, то мотив для преступления был, но… Я с трудом представляю себе, чтобы эта безмозглая шлюшка лазала по галереям и перевешивала грузы. А вы?
– Невероятная картина, – согласился Аллейн.
– Именно. Дальше становится интересней. Хэмблдон. Посмотрим на мистера Хейли Хэмблдона. Он потерял голову из-за женщины. Все твердят об этом в один голос. Причем продолжается это уже довольно долго. Если Акройд не соврал, Дэйкрес пообещала выйти за него замуж, но только в том случае, если Мейер будет мертв. Это мотив. Теперь насчет возможности. Хэмблдон мог забраться наверх после спектакля и снять груз. Он говорит, что пошел прямо в гримерную, чтобы смыть грим. Но при этом он отослал из комнаты гримера, после чего вполне мог вернуться на сцену, подняться по лестнице и сделать дело. После убийства он проводил Дэйкрес до ее гримерной. Она сказала, что хочет побыть одна, а через какое-то время послала за ним. В этом промежутке ничто не мешало ему залезть наверх и повесить груз обратно. Ведь так?
– Да, – ответил Аллейн.
– Теперь Каролин Дэйкрес. Тот же мотив. И та же возможность. Она последней пришла на вечеринку и попросила оставить ее одну после убийства. Не знаю, насколько хорошо она разбирается в подобных механизмах, но…
– Не стоит забывать, – вставил Аллейн, – что она была единственным членом труппы, который не знал про сюрприз с шампанским.
– Да, верно. Если только кто-нибудь не проболтался. Хм… Ладно, с ней все. Джордж Мэйсон. Мотив – он получает всю компанию, если она, конечно, чего-то стоит. С возможностью немного хуже. До начала спектакля он сидел в своем кабинете. Вахтер помнит, как Мэйсон выбежал оттуда и предупредил о прибытии гостей, а потом вернулся обратно. Те Покиха тоже видел его там. Вы запомнили, как он выходил из кабинета после вашего приезда. Чтобы попасть на сцену, ему пришлось бы пройти мимо вахтера и оказаться у всех на виду.
– В театре нет служебного прохода между сценой и зрительным залом?
– Что? Нет. Прохода нет. Короче, я не вижу, как он мог это сделать. После убийства Мэйсон ушел вместе с Те Покиха, а я, проходя мимо двери, видел его в кабинете. Мы еще уточним, когда от него ушел Те Покиха, но, похоже, эта версия маловероятна.
– Абсолютно невероятна, Уэйд.
– Пожалуй, – согласился Уэйд. – Перейдем к молодому Кортни Бродхеду. Если он украл деньги, а Мейер об этом знал, то мотив налицо. Если он соврал, что деньги ему одолжил Мейер, и боялся, что его ложь раскроется, – еще один мотив. Плюс эта истории в поезде…
– Нужно помнить, – заметил Аллейн, – что попытка покушения в поезде произошла раньше, чем мисс Гэйнс обнаружила пропажу денег.
– Черт! – воскликнул Уэйд. – Ладно, значит, это не проходит. Дальше – Ливерсидж. Мотив. Если он взял деньги, и Мейер об этом знал, а он знал, что Мейер знает, – тогда все сходится. Возможность. Оба раза он последним уходил со сцены. Значит, он мог. Вот, пожалуй, все, что я об этом думаю. А вы?
– А я, – подхватил Аллейн, – «скорблю, как вы, в душе любовь храня»[35]. Вам не кажется, что мистер Палмер немного задерживается?
Не успел он задать этот вопрос, как во дворе послышался страшный грохот. Внизу раздался топот ног, потом чей-то вскрик, удар и поток отборной брани.
Аллейн и Уэйд одновременно кинулись к двери, распахнули ее настежь и выскочили во двор. Над мокрой мостовой и крышами сияла полная луна, бросая яркий свет на могучую спину сержанта Касса. Голова и плечи полисмена скрывались в тени, и озадаченным детективам показалось, что он пытается вытащить свой череп из кирпичной стены, за которой находилась велосипедная стоянка. В то же время сержант со всей силы колотил ногами по земле, точно дворовый пес, раскапывающий яму, и из-под его подошв с шумом летели камешки и глина.
– Эй! – закричал Уэйд. – Что тут происходит?
– Ловите его! – отозвался Касс странно приглушенным голосом и еще быстрей заработал ногами. – Держите этого чертова… Этого… Вытащите меня! О господи! Вытащите меня отсюда!
Аллейн и Уэйд бросились к обезумевшему сержанту. Уэйд включил фонарь, и в луче его света они наконец увидели, в какую ловушку угодил Касс. Его голова и огромные плечи застряли в узком проходе между велостоянкой и соседним магазином. Полицейский шлем сполз со лба и закрыл ему лицо, словно металлическая маска, а толстые руки оказались плотно прижаты к бокам. Он не мог протиснуться ни вперед, ни назад и уже начал задыхаться.
– Вытащите меня, – взмолился он. – Нет, оставьте. Бегите за ним. Бегите за… О боже, вытащите меня!
– Бежать за кем? – спросил Уэйд. – Что за балаган вы устроили, сержант Касс?
– Ничего я не устроил, мистер Уэйд. Просто чертов юнец рванул за угол, а я не смог пролезть в эту щель. Он, наверное, уже давно удрал.
– Господи, ну вы и олух, Касс, – с сердцем воскликнул Уэйд. – Просто поверить не могу!
Он схватил сержанта за ремень и повернулся к Аллейну.
– Можете мне помочь, сэр?
Аллейн уже внутренне трясся от гомерического хохота, но сумел взять себя в руки, внимательней оглядел пленника и, покопавшись в деревянном сарайчике, нашел длинное бревно, которое они зажали между двумя стенами, чтобы немного ослабить их нажим. Касса, багрового и потного, извлекли наружу. Аллейн тут же скользнул в проход и повернул за угол сарайчика. Там оказалась еще одна дорожка, уводившая назад к театру. Он помчался дальше между каким-то ветхим заборчиком и кирпичной стеной реквизиторской. Дорожка привела его на задворки театра, миновала закрытую дверь и наконец вышла к узкой улочке. Здесь Аллейн остановился. Позади, на театральном дворике, послышался звук полицейского свистка. Улочка была абсолютно пустой, но через несколько секунд в ее дальнем конце появился полицейский. Аллейн окликнул его, и полисмен бросился к нему бегом.
– Что случилось? Кто свистел?
– Инспектор Уэйд и сержант Касс, – объяснил Аллейн. – Они там, во дворе театра. Скажите, мимо вас не проходил молодой человек в вечернем костюме?
– Да, только что. Свернул за угол. А в чем дело?
– Он от нас сбежал. Куда он направился?
– К отелю «Миддлтон». Постойте, сэр, а вы кто такой? Что вы тут делаете?
– Спросите Уэйда, – ответил Аллейн.
Инспектор аккуратно обогнул констебля и помчался дальше.
Вскоре он выбрался на главную улицу. Впереди появилось знакомое здание отеля. Через три минуты он уже расспрашивал ночного портье.
– Мистер Гордон Палмер уже вернулся?
– Да, сэр. Пришел минуту назад и поднялся к себе, в пятьдесят первый номер. Что-то не так, сэр? – спросил портье, глядя на испачканную рубашку детектива.
– Нет, все в порядке. Я последую его примеру.
Он оставил удивленного служащего за конторкой и взбежал по лестнице. Пятьдесят первый был на третьем этаже. Аллейн постучал в дверь. Никто не ответил, поэтому он вошел внутрь и включил свет.
Гордон Палмер сидел на краю кровати. На нем был вечерний костюм. В руках он держал бокал.
– Пьете в темноте? – спросил Аллейн.
Гордон пару раз открыл рот, но не смог выдавить из себя ни слова.
– По правде говоря, – добавил Аллейн, – вы ведете себя на редкость глупо. Хотите, чтобы вас посадили за решетку?
– Убирайтесь к черту.
– С удовольствием. От вас разит виски, и выглядите вы отвратительно. Но сначала послушайте, что я скажу. Как вы уже знаете, я инспектор Скотленд-Ярда. В рамках расследования мне придется заниматься разными вещами, связанными с этим делом. В том числе – написать письмо вашему отцу. Что именно я в нем скажу, будет зависеть от нашего завтрашнего разговора. Сейчас слишком поздно, и у нас нет времени для беседы. Поэтому пока я просто запру вас в комнате и дам как следует подумать. Имейте в виду, что от вашего окна до мостовой не меньше пятидесяти футов. Спокойной ночи.
Глава 15
Конец первого акта
Аллейн мечтал о постели. Он чувствовал себя грязным и усталым, а тупая боль в суставах напомнила ему, что не стоило так напрягаться после недавней операции. Он вошел в номер, умылся, быстро переоделся в серые фланелевые брюки и теплый джемпер. Затем спустился вниз.
Ночной портье смерил его подозрительным взглядом.
– Снова уходите, сэр?
– Да. Хорошая ночь для охоты.
– Простите, сэр?
– Вы скоро все узнаете, – пообещал Аллейн. – А пока мне надо кое-что закончить.
Вернувшись назад в театр, Аллейн нашел в офисе Уэйда и Касса, которые беседовали с мистером Джеффри Уэстоном. Форменная куртка Касса была разорвана, а на щеке красовалась багровая ссадина. Он сидел за столом, делая заметки. Очевидно, недавнее приключение неблагоприятно сказалось на его пищеварении, поскольку в животе у него то и дело что-то урчало, и тогда сержант недовольно хмурил брови и принимал надменный вид. Уэйд выглядел раздраженным, Уэстон – невозмутимым. В кабинете стояла невыносимая духота.
– Я решил, что надо вернуться и доложить, – сообщил Аллейн. – Ваш чертенок будет до утра заперт в своем номере, мистер Уэстон.
– Значит, он все-таки нализался, – безразлично буркнул Уэстон. – Я же говорил.
– Вы были правы, мистер Уэстон, – отозвался Уэйд.
– Полагаю, что констебль, которого я встретил в переулке, рассказал вам о моих планах, – добавил Аллейн.
– Да, сэр, и можете представить, как он удивился, когда я объяснил ему, кто вы! По моему приказу он следовал за вами, мистер Аллейн, но, увидев, что вы вошли в отель, решил не вмешиваться. Я как раз спрашивал мистера Уэстона, почему, по его мнению, его подопечный решил от нас сбежать.
Уэйд покосился на Уэстона и, наклонившись вперед, состроил за его спиной гримасу.
Аллейн подумал, что никогда не видел более невыразительного лица, чем у Джеффри Уэстона. На шкале эмоций его можно было обозначить цифрой «ноль». Это лицо нельзя было назвать располагающим или неприятным, и оно не имело никаких характерных особенностей или особенных примет. Даже обладая безупречной памятью, вряд ли вы смогли бы вспомнить его через несколько минут. Просто лицо, и все.
– Но почему он все-таки удрал? – спросил Аллейн.
– Потому что он дурак, – ответил мистер Уэстон.
– Не спорю, – согласился Аллейн. – Но даже у дураков есть какие-то мотивы. Чего он боялся?
– Он бежит от всего, что ему не нравится, – объяснил Уэстон с неожиданной суровостью. – С тех пор как научился передвигаться на двух ногах. Он уже бросил три школы. У него нет выдержки.
– Но сегодня в гардеробной он проявил недюжинную выдержку, обвинив Кортни Бродхеда – ни больше, ни меньше – в воровстве.
– Его науськали, – возразил Уэстон.
– Кто, Ливерсидж?
– Разумеется.
– А вы верите, что Бродхед мог украсть деньги, мистер Уэстон?
– Мне все равно.
– Вы говорили об этом с мистером Палмером?
– Да.
– Когда?
– В гардеробной, после того как вы ушли.
– И что вы сказали? – поинтересовался Аллейн, мысленно заклиная: «Сезам, откройся! Сезам, откройся!»
– Сказал, что его посадят в тюрьму за клевету.
– Прекрасно. Это его напугало?
– Да.
– Думаете, он сбежал, чтобы избежать вопросов?
– Да.
– Надо же, как все просто, – удовлетворено заметил Аллейн, – особенно если уже знаешь ответ.
Уэстон молча смотрел на свои ботинки.
– Полагаю, – продолжал Аллейн, – вы знали о сюрпризе с шампанским?
– Нет, не знал.
– А мистер Палмер?
– Он тоже.
– Вы можете помочь нам найти пропавшего тики?
– Боюсь, что нет.
– Что ж, – заключил Аллейн, – на этом все. Может быть, у вас есть какие-то вопросы, инспектор?
– Нет, сэр, никаких, – поспешно ответил Уэйд. – С молодым джентльменом мы поговорим завтра утром.
– Значит, я свободен? – спросил Уэстон, поднявшись с места.
– Да, спасибо, мистер Уэстон.
– Что ж, я пошел. Спокойной ночи.
Он вышел из комнаты, и детективы молчали до тех пор, пока его шаги не затихли в коридоре.
– Ну и нудный же тип, – пробормотал Уэйд. – В жизни таких не видел!
– Да, не очень общительный, – согласился Аллейн.
– Будь я проклят! В любом случае это последний.
– Верно, – с удовольствием согласился Аллейн.
Несмотря на это, они остались в комнате и продолжали разговаривать. Казалось, какое-то извращенное упрямство заставляло их затягивать этот трудный день. Их мысли становились четче и острее. Они словно заново проснулись. Аллейн долго говорил о деле, и новозеландцы внимательно его слушали. Но в какой-то момент он остановился и передернул плечами. Вдруг вся энергия их покинула. Они почувствовали себя грязными и до смерти уставшими. Уэйд начал собирать бумаги.
– По-моему, на сегодня хватит. Закрываем шарашку до утра. Потом будут слушания в суде. Господи, что за жизнь!
Аллейн подошел к противоположной стене и стал разглядывать мутный рисунок, висевший в застекленной рамочке рядом со второй дверью. Он достал носовой платок и протер стекло.
– План театра, – произнес он. – Очень четкий и толковый. Пожалуй, я сделаю набросок. Минуточку.
Он взял со стола блокнот и стал быстро работать карандашом.
– Так-так, – бормотал он. – Служебный вход. Софиты. Коридор к гримерным. Одна лестница на колосники слева. Другая в глубине сцены. А здесь есть черный ход. Я заметил его, когда гнался за мистером Палмером. Надо будет проверить его днем. Теперь передняя часть здания. Партер. Амфитеатр. Прохода на сцену нет… Вот наш кабинет. Дверь в кассу. Дверь во двор. Сарайчик для велосипедов не обозначен, но должен быть за этой стеной. Он тянется вдоль здания. Дальше двор расширяется. Так, это склад, а рядом что? Гараж? Тут еще один сарайчик. И щель, в которую удрал мистер Палмер.
– Думаете, надо написать о ней в отчете? – спросил Уэйд, широко зевая.
– Уверен, Касс считает это важным эпизодом, – с улыбкой ответил Аллейн. – Сколько вы в ширину, сержант?
– Двадцать четыре дюйма в плечах, сэр, – ответил Касс, дернувшись от икоты. – Простите, – пробурчал он хмуро.
– Значит, расстояние между двумя зданиями немного уже, – заметил Аллейн. – Мистер Палмер худой как щепка. Касс, расскажите, как это произошло?
– Он просто шел рядом, тише воды, – начал сержант спокойным тоном. Но тут же взорвался: – Да, тише воды, а потом вдруг что-то пискнул – и как сиганет в эту чертову щель! Понимаете, сэр, у меня не было времени подумать. Я просто помчался вслед за ним и на всем ходу влетел в проход, протиснулся вперед дюймов на шесть, и тут меня заклинило.
– Понимаю, – кивнул Аллейн.
– Вот так все и получилось, сэр. Я застрял, словно пробка в горлышке, – как я уже рассказывал мистеру Уэйду, сэр, – и у меня не было никакой опоры. – Он снова икнул. – Простите. Это сказалось на моем желудке. В смысле – то, что я там застрял.
– Да, мы слышим, – нелюбезно буркнул Уэйд. – Вы просто олух, Касс. Возьмите свой шлем, заберите эти бумаги и отнесите их в участок. Я тут все закрою.
– Есть, сэр.
– Вы закончили рисунок, мистер Аллейн?
– Да, спасибо, – ответил Аллейн.
Он вышел из кабинета и, миновав велосипедную стоянку, направился к служебному входу. Где и обнаружил сержанта Пакера.
– Здравствуйте, Пакер. Вас поставили дежурить на всю ночь?
Пакер вытянулся по стойке «смирно».
– Да, сэр. Смена будет через полчаса.
– Боюсь, это слишком долго. Ночка холодная.
– Да, похолодало, сэр, – согласился Пакер. – В горах выпал снег.
В горах выпал снег! Перед Аллейном вдруг все предстало в новом свете. События этого дня куда-то улетучились, мигом потеряв свое значение. Он стоял в ночном городе, и со всех сторон его окружали заснеженные горы и незнакомые холмы с причудливыми именами.
– А вы не местный? – спросил он Пакера.
– Нет, сэр, я из Омарамы, округ Маккензи. Это на Южном острове, сэр. Высоко в горах, за озером Пукаки.
– Я слышал об этом месте. Туда добираются через горный перевал?
– Верно, сэр. Перевал Берк на севере, и Линдис на юге. По ночам там сейчас еще холодно – я имею в виду, в Маккензи, – зато днем всегда солнце.
– Я собираюсь туда съездить, – пробормотал Аллейн.
Неожиданно ему стала противна вся эта история, в которую он так глупо ввязался. Черт возьми, не для того же он пересек два океана, чтобы впутаться в еще одно скверное и запутанное дело! Он понял, что свалял дурака. В конце концов, он был в отпуске и приехал в эту далекую страну именно для того, чтобы испытать все те удовольствия, на которые вряд ли мог рассчитывать после возвращения домой.
Дверь в кабинет хлопнула, и Уэйд с Кассом с шумом вышли на улицу где-то за велосипедным гаражом.
– Вы здесь, старший инспектор? – крикнул Касс.
– Здесь! Доброй ночи, Пакер, или лучше сказать – доброго утра?
– Да, скоро уже начнет светать, сэр. Приятного вам утра.
Аллейн присоединился к двум новозеландцам, и они вместе вышли на главную улицу.
Их шаги гулко стучали по холодной мостовой. Где-то залаяла собака. Вдалеке послышался петушиный крик, и ему эхом отозвались другие. Луна уже села, но ночная тьма начала редеть, а уличные фонари заметно потускнели.
Уэйд и Касс остановились на углу.
– Здесь мы свернем, – сказал Уэйд. – Через полчаса рассветет. Если хотите, я могу позвонить вам завтра в гостиницу.
– Разумеется, – с теплотой в голосе ответил Аллейн.
– Для нас было большой честью работать с вами, сэр.
– Вы очень любезны, инспектор. Касс, надеюсь, с вами будет все в порядке.
Касс отдал ему честь. Оба полицейских торжественно и довольно комично пожали руку Аллейну и удалились прочь.
Дорога в сторону отеля поднималась вверх. В конце улицы виднелся кусок открытого неба, и, пока Аллейн шел вперед, он светлел у его на глазах. Между землей и небом на горизонте поднималась большая гора. Ее зыбкая вершина все четче вырисовывалась на фоне разгоравшейся зари. Подножие гряды, наоборот, тонуло в такой холодной и безупречной синеве, какую Аллейн раньше никогда не видел. Пакер был прав: макушку горы накрыло снежной шапкой, и от ее далеких склонов тянуло свежим и острым ветерком, холодившим ему лицо. Аллейн нарочно задержался перед отелем, чтобы еще раз полюбоваться на гору и ее чистый и ясный силуэт. «Это похоже на очертания живого тела, – подумал он. – Красота плавных линий, образующих выпуклые формы. Впадины тоже могут быть хороши, но для полного совершенства общий абрис должен создавать выпуклый изгиб». Он еще не успел закончить эту мысль, как верхняя часть горы окрасилась легким розовым цветом, слишком чистым, чтобы походить на декорацию, и таким живым и ярким, что его красота почти причиняла боль. Он почувствовал то странное нетерпение и даже беспокойство, которые вызывает слишком сильная красота. Ему стало невыносимо смотреть на мощный неистощимый поток света, низвергавшийся на горный склон, на ежесекундно и волшебно менявшееся небо. Он позвонил в дверь и вошел в вестибюль отеля.
Когда Аллейн лег в кровать, часы в гостинце и во всем городе пробили шесть утра. С их последним звуком со всех сторон понеслось кукареканье тысяч петухов. Засыпая, он уже слышал первые голоса проснувшихся птиц.
Глава 16
Читать бесплатно другие книги:
