Экзамен первокурсницы Сокол Аня

То, что мы подошли вплотную к золотым кварталам, я поняла, когда подняла голову и увидела на массивных металлических воротах отлитый из бронзы знак. Наклонивший голову бык с блестящими, словно отполированными, рогами. За качающимися ветками деревьев стоял дом, почти дворец с колоннами и балюстрадой. Он чем-то напоминал первое гнездо Змея, что я видела на картине в кабинете отца. Старой и выцветшей, дом на ней казался покрытым трещинами.

Мы шли дальше. Еще одни ворота, еще один знак – пустынный волк, костлявый и горбатый. Мы шли в тишине, которая подобралась к нам исподволь. Остались позади женские крики, детский плач, стук молотка, и даже серые найки затихли. Дождь почти закончился, превратившись в едва ощутимую изморось.

– Осталось всего два квартала, – напряженно сказал учитель. Возможно, даже слишком напряженно. – Ориентируйтесь на вышку. – Он указал на показавшуюся над домами конструкцию. Мачту, к которой до сих пор были пришвартованы два судна. Их пузатые бока блестели от влаги.

– Дирижабли еще там! – закричала Мерьем, и в ее голосе прозвучало такое облегчение, такая радость, что заулыбался даже Мэрдок. Скупо, но все же.

Мы даже прибавили шагу, желая как можно быстрее оказаться у пассажирской корзины. Мы почти бежали, торопились, были бы у нас крылья, мы бы поулетели. Но…

Вместо того чтобы обогнуть флигель с куполообразной крышей, магистр вдруг остановился и поднял руку. Герцогиня едва слышно застонала. Да что там, я сама едва не закричала, что надо двигаться дальше! Вышка казалась такой близкой, осталось протянуть руки и взять похожий на игрушечный, привязанный к ее макушке шар.

Коррин держался за бок, Гэли мяла в руках цветок застенчивого парня, Илу отряхивала грязь с плаща, Мэрдок поддерживал жрицу. Я поняла, почему они остановились, как только подошла ближе. Услышала пока еще отдаленный звук, который ни с чем не спутаешь. Звук сражения. Крики, ругань, отрывистые команды, звон железа и скрежет.

– Это их бой, – сказал учитель. – Их урок. Не вмешиваться!

– Мы и не собирались, – честно ответила прерывающимся голосом Тара.

– Обойдем там. – Жрица указала рукой на улицу с другой стороны здания с куполом. – И выйдем к вышке правее, но все рано успеем первыми.

– Живо! – скомандовал учитель. – Обходим!

Да. Все правильно. Мы должны были обойти. Это не наш урок. Мы не лезем на плац рыцарей, а они в наши лаборатории. Мы не врываемся в аудитории и не прерываем уроки друг друга.

– Астер, я сказал, живо!

Я обернулась. Почти вся группа уже была на соседней улице, лишь Гэли стояла рядом с задержавшимся учителем. И Мэрдок не сдвинулся с места. Он так же, как и я, смотрел туда, где шел бой.

– Хоторн! Это приказ! Либо ты его исполняешь, либо вылетаешь из Магиуса. Астер, тебя тоже касается. – Учитель повысил голос, и парень уже сделал шаг к остальным, когда…

Из-за дома появился один из рыцарей. Он медленно пятился, все тело было напряжено, словно пружина, в каждой руке по ножу. Рыцарь отмахивался ими от противника.

Это морок?

Парень отступал от зверя, железные когти которого скребли по старой мостовой, высекая искры. Не живая и не мертвая тварь, похожая на росомаху, только выкованную из железа, с подвижными пластинами суставов и стоящими иглами вдоль хребта.

Я видела однажды похожую тварь, тогда она сидела в клетке. И рядом тогда был Крис.

Отступающий парень повернул голову, и я узнала его. Эмери. Он все еще носил меховой плащ, который сейчас промок и мешал двигаться.

Эмери заметил нас, и его глаза вспыхнули надеждой. Рыцари и маги всегда сражались вместе.

– Уходим! – снова скомандовал учитель, разбивая надежды парня.

И глаза Эмери потухли.

Два года назад мы с матушкой были в порту, ждали судно до Сиоли, когда начался переполох. Кричали люди и указывали пальцами на женщину. Она бежала от пирсов, упавший с головы платок развевался за спиной. Широкоскулое лицо уроженки Верхних островов исказилось от страха. Ее преследовал мужчина, такой же смуглый и широколицый. Верхние острова не приносили клятву верности и не состояли в вассальном подчинении у графа Астера. Их уроженцы не соблюдали наши законы, но обычно и не нарушали их, особенно на нашей земле.

Женщина не добежала до нас несколько шагов, зацепилась за что-то ногой и повалилась на нагретые солнцем доски. Мужчина нагнал ее, схватил за волосы. Она закричала. До сих пор помню ее пронзительный визг.

– Что сделала эта женщина? – громко спросила матушка, глядя, как к нам сбегаются матросы.

– Не вмешивайтесь, Ыкыр[6], – прорычал мужчина.

– Оны убыть меня! – закричала женщина, вырываясь и снова падая на доски. – Убыть! – Она поползла вперед.

– Это правда? – требовательно спросила матушка, я видела, как напряглась наша охрана.

– Дыа. Она нарушыла закон! – ответил мужчина. – Наш закон, Ыкыр.

Женщина доползла до матушкиных ног и стала цепляться за подол ее юбки.

– Пощады!

Глаза женщины горели такой же надеждой. И точно так же потухли, когда графиня Астер промолчала. Обычно нас не интересовали чужие законы. И чужие преступники.

Мы не должны были вмешиваться. Но горничная, получившая впоследствии имя Аньес, до сих пор работает в Кленовом саду и слышать не хочет о том, чтобы покинуть его стены.

Рыцарь продолжал отступать, тварь шла за ним, пригибая морду к земле и изготавливаясь для атаки. За ней вышла еще одна, с длинными, тонкими, как у насекомого, ногами и вытянутой пастью. Вот только колени на ее суставчатых ногах сгибались в обратную сторону. Она задрала башку и повернулась к нам. Если бы не металл вместо кожи, я могла бы поклясться, что она принюхивается.

Кто-то закричал, раздались свист и грохот выстрела. Заряд явно свинцовый, магическое стекло бесшумно.

– Это морок, – прошептал учитель и положил руки мне на плечи. Я не слышала, как он подошел. – Они должны понять это сейчас, – мягко проговорил магистр. – Или погибнут в первой же серьезной стычке.

– Да, вы говорили, – протянула я.

Нюхающий воздух зверь снова посмотрел на отступающего от механической росомахи Эмери и, решив, что там справятся и без него, сделал шаг по улице. К нам. Даже не шаг, а прыжок, словно выкованный из железа кузнечик вдруг увеличился в сотню раз. Мерьем вскрикнула.

– Спокойно, – сказал магистр, все еще держа меня за плечи и не давая шевельнуться. – Никаких эмоций. Это энергоподпитывающийся контур, он…

Тварь застрекотала и снова прыгнула, приземлившись всего в метре от нас. Не знаю, как насчет подпитки энергией, но дома сквозь это железное насекомое не просвечивали. Мало того, я могла поклясться, что ощущаю запах перегретого металла и машинной смазки. Магистр Виттерн в последний момент тоже что-то почувствовал, потому что вышел вперед, оттеснив меня за спину.

– Что происходит? – только и успел непонятно у кого спросить он, когда насекомое прыгнуло в третий раз.

Оно должно было пройти сквозь него. Должно! Мало того, именно этого я желала всем сердцем. Хотела, чтобы учитель оказался прав и снова посмеялся над нашими страхами. Сколько мы уже в Запретном городе? Около трех часов? Ходим туда-сюда, а никто и не подумал откусывать нам головы. До этого самого момента.

Тварь с размаху ударила учителя в грудь, завалилась, перекувырнулась, скрежеща всеми конечностями. Но за миг до того как тварь сбила Йена Виттерна с ног, он успел поднять руки. На кончиках правой стали собираться первые зерна изменений, а левой… левой он оттолкнул меня в сторону.

Я упала в грязь, услышала визг кого-то из девушек, руки погрузились в холодную талую воду, юбка стала быстро намокать, к щеке прилипло что-то склизкое. Я подняла голову и тоже чуть не заорала. Казалось, что железное насекомое сейчас порвет учителя. Оно вцепилось ему в руку и трепало, как собака треплет брошенную кость. Брызнула кровь.

Первый железный зверь, что походил на росомаху, вдруг задрал голову и… закричал? Нет. Не знаю, что это был за звук, но я зажала уши руками, чувствуя, как от него внутри что-то начинает пульсировать.

Железная пасть с лязгом захлопнулась, звук оборвался. Но его услышали. Не я, все еще копошащаяся в грязи, и не плачущая Гэли, не схватившаяся за рапиру Дженнет. Другие звери. Железная росомаха кричала отнюдь не для того, чтобы мы бились лбами о землю. Она звала своих. А «свои» для нее – это такие же железные чудища. Те, что сегодня «развлекали» рыцарей вместо мороков. Они появлялись на улице один за другим. Они выбегали, выпрыгивали, выползали. Металлические, стрекочущие, щелкающие зубами и конечностями. Одна изгибающаяся железка, похожая на гусеницу, взбежала на стену дома и повела вибрирующими усиками.

Тварей было больше десятка. Железных, угрожающих, подвижных…

Мимо меня пролетели зерна изменений, они осели на боку «кузнечика», что прижимал учителя к земле. Я обернулась, к нам бежал, размахивая руками, Оли. Гэли бросила цветок в грязь и выставила руку, встречая ползущую к ней по стене сороконожку воздушной волной. Мерьем визжала. Росомаха издала еще один крик, на этот раз краткий, острый – как нож, как призыв, как команда. И, подавая пример, атаковала Эмери, врезавшись в него головой и отбросив к стене.

– Занять оборону! – рявкнул учитель.

Тварь, что его атаковала, лежала в грязи и вяло шевелила конечностями, ее голову разъедала ускоренная во много раз ржа. Одна рука магистра висела плетью, по боку текла кровь. Он перетягивал ремнем предплечье.

Больше мне ничего не дали рассмотреть. Очередная железная игрушка решила, что сидящая на земле девушка вполне подойдет в качестве раннего ужина. Она походила на цаплю со стальным клювом и двумя болтающимися лапами вместо крыльев. Я пыталась торопливо подняться на ноги, пыталась собрать в руки изменения, пыталась дотянуться до рукояти рапиры, пыталась сделать хоть что-нибудь, пока эта цапля не тюкнула меня в темечко. В одном из домов качался язычок пламени. Вода вокруг пальцев тут же нагрелась. Я подняла ладонь, перенося огонь на железный клюв твари. Тот раскалился докрасна, но… Птица продолжала приближаться. Металл, который в первый миг изменений всегда стопорило в пространстве, продолжал двигаться. Тварь была близко. От неожиданности я подтолкнула изменения, ощутила железо обшивки, подвижные детали, масляную жидкость, вскипевшую от первого же зерна, а за ней…

Я вскрикнула – зерна изменений тут же ускользнули, даже огонь, который стал почти частью меня. Невозможно!

Тварь застыла в шаге от меня и уже раскрыла клюв, из которого доносился механический клекот.

Механический?

– Ивидель! – закричал Мэрдок и врезался в бегущую тварь сбоку, сбивая с ног. – Во имя Дев, поднимайся!

Я смотрела, как он вгоняет клинок в бок железного монстра, слышала скрежет металла, видела, как тварь пыталась подняться, и… не двигалась с места. Не могла себя заставить.

Так близко к предательству богинь я еще не была никогда. Зерна изменений проникали внутрь зверя все глубже и глубже, пока не коснулись… Я сжала кулаки. Что происходит? Что это такое? Почему у этих тварей под железной броней бьется что-то настоящее, что-то живое, словно… сердце? Это невозможно! Только если эти твари не пришли сюда прямиком с Тиэры. Но массовый прорыв не допустили бы магистры…

– Ивидель! – Мэрдок наваливался на тварь, но она все равно была сильнее, дернулась и, несмотря на рану в боку, почти сбросила парня. Хоторн выпустил рукоять шпаги, схватился за нож, стягивая зерна изменений во вторую руку. Сейчас он отпустит их, думая, что зверь замрет, как и любое другое железо. А возможно, даже рассчитывая изменить металл.

Мы маги, мы можем раскалить камень и бросить его в противника, можем поджечь одежду, можем заморозить лужу под ногами. Но не можем… Нет, не так. Нам нельзя изменять ни кровь врага, ни его кожу. Ничего, что является живым. Запрет богинь. Наказание за нарушение – рабский ошейник и отрезание от магии.

Наконец я поняла, что способна двигаться. Должна, иначе случится непоправимое.

– Мэрдок! – закричала, вскакивая. – Только не магией!

И в этот момент зверь с клекотом сбросил парня. Клацнул железный клюв и вонзился в ногу Хоторна. Запахло горелым, металл зверя все еще был раскален. Парень едва слышно вскрикнул. Зерна изменений скользнули по железной пластине и, оставляя за собой царапины, исчезли в земле. Мэрдок покачнулся, выхватил черный нож и с размаху ударил по клюву. Думаю, в лучшем случае он заставил бы цаплю отпрянуть, в худшем – только загнал бы клюв еще глубже в рану.

Но сегодня все шло не так. Вместо того чтобы удариться о железо, черный клинок вошел в него, как горячий нож в кусок масла. Могу поклясться, я даже услышала шипение. Железная птица дернулась раз, другой и свалилась к ногам сокурсника, дребезжа, как пустая бочка.

– Они боятся чирийского железа! – выкрикнул Мэрдок, прежде чем упасть.

Я сама не помню, как оказалась рядом, как коснулась раны, из которой текла кровь.

– Все-таки вам удастся избавиться от меня, графиня, – проговорил Мэрдок.

– З-з-замолчите, граф.

Я попыталась отодрать оборку от юбки, но та оказалась пришита намертво. Выругалась, выхватила нож, распорола ткань, дернула и наконец принялась обматывать ногу парня получившимся лоскутом. Вот только толку от этого не было никакого, кровь уже почти остановилась. Раскаленный клюв птицы прижег все сосуды. Хоторн лежал на земле и часто дышал, словно после долгого бега.

Кричал, размахивая рапирой, Коррин, убегала вверх по улице Мерьем, желая как можно быстрее добраться до вышки, отдавал команды учитель. Команды, которые никто не слушал. Осыпалась стена соседнего дома, погребя под собой железную сороконожку, Гэли победно вскинула руки, потом обернулась, увидела нас с Мэрдоком, охнула и, подобрав юбки, кинулась вперед. Упала, держась за бок, Рут, магистр швырнул в зверя с бочкообразным телом зерна изменений, воздух зазвенел от его силы, от чего-то тяжелого и подвижного. Башка монстра сплющилась. Учитель скомандовал Оли, и тот помог ему взвалить девушку на плечо…

А железные твари все прибывали, словно кто-то открыл двери зверинца и выпустил на волю всех питомцев.

– Отступаем к вышке, живо! – в очередной раз крикнул магистр.

Отес с Мэри повалили на землю железную собаку с рогами и бросились следом за Мерьем.

– Там Иви и Мэрдок! – услышала я отчаянный голос подруги. Гэли преграждала дорогу тварь, похожая на льва, с иглоподобной, звякающей при каждом движении гривой.

– Отходим! – снова выкрикнул Йен Виттерн.

– Уходи, Иви, – прошептал, приподнимаясь, Хоторн, впервые обращаясь ко мне на ты. Видимо, это твари из железа на него так действовали.

– Попросила бы вас помолчать, Мэрдок. – Я торопливо поднялась, ухватила парня за плечи и попыталась сдвинуть с места.

– Получи, безголовая курица! – выкрикнула где-то за спиной Дженнет.

Парень попытался приподняться, оттолкнулся одной ногой от земли. Я потянула и смогла сдвинуть его на целую ладонь. Чуть выше по улице из-за дома выскочил рыцарь, он отмахивался мечом от железного коня, из ноздрей которого шел дым. Клинок, соприкасаясь с мордой зверя, издавал ритмичное «дзанг-дзанг». Металл лезвия был самым обычным, хотя наверняка острым, оставляющим на броне «коня» царапины. Правда, не думаю, что железный зверь сильно волновался из-за внешности.

Слышались отрывистые команды, еще несколько рыцарей появились из-за дома, они целенаправленно прижимали к полуразрушенному забору железного пса с бычьей головой и ветвистыми козлиными рогами. А ведь у них дела шли куда лучше, чем у нас. Рыцари действовали расчетливо и слаженно и вроде пока не собирались убегать сломя голову. Жаль только, что железных тварей все рано было больше.

Одна из этих зверюг заскучала и решила развлечься за наш с Хоторном счет. Косолапая, двигающаяся вперевалочку, железным рылом напоминающая свинью, она, не торопясь, словно нехотя, направилась к нам, почти мирно похрюкивая.

– Ивидель! – выкрикнул Мэрдок. Голос парня, обычно такой холодный и размеренный, сорвался. Он собрал в руку зерна изменений.

Лужа, через которую, разбрызгивая холодную грязь, бежала свинья, с легким потрескиванием замерзла. Но там было слишком мало воды, слишком мало изменяемого вещества, чтобы остановить тварь. Металлические конечности взломали тонкий лед.

Мэрдок, все еще пытаясь отползти, перехватил черный нож. Я отпустила его плечо, выпрямилась и, не решаясь коснуться магии, достала рапиру. Что внутри этого металлического панциря? Снова настоящее сердце? Или только шестеренки и вонючее масло?

Свинка приблизилась на расстояние удара, и я взмахнула рапирой. Острие соприкоснулось с ухом зверя, металл зашипел. Тварь остановилась, причем сделала это так резко, словно мобиль, у которого кончилось топливо. Тускло блестевшее рыло не шевелилось. Минута промедления… всего минута.

– Их металл не стопорит от изменений! – выкрикнул Коррин. – Осторожно!

Цветок изменений, так похожий на снежный вихрь, распустился где-то за моей спиной. Повеяло холодом. Кто-то из наших ударил по зверям со всей силы.

Свинья наклонила вытянутую голову и ринулась на меня так же резко, как остановилась. Я вогнала рапиру прямо ей в морду. Металл плавился, шипел и плевался раскаленными каплями. Свинья продолжала идти вперед, а лезвие все погружалось и погружалось в рыло, словно вертел. Еще шаг, и тварь коснется эфеса, а ее железные зубы… Прежде чем она откусит мне пальцы, я успею рассмотреть их во всех подробностях.

Я не выдержала, сжала вторую руку, стягивая магию. Это что-то неконтролируемое. Когда на тебя нападают, ты защищаешься. Не можешь иначе.

Огонь или лед? Нет, нужно что-то другое, что не затронет живую плоть внутри железного панциря. А может, пусть наоборот затронет? Затронет, но не изменит. Какая-то волна… колебания…

– В сторону, Астер! – закричала Дженнет.

Что-то просвистело у моего уха. Я обернулась – рядом с Хоторном стояла герцогиня. Сейчас она совсем не была похожа на ту гордячку, что мы видели каждый день. Она потеряла шляпку, светлые волосы растрепались, губы кривились, ярко выделялось пятно грязи на щеке. Странно, но именно сейчас она показалась мне восхитительно небрежной. И ослепительно красивой.

Одна из склянок валялась у ее ног. А с ладони девушки разлетались в разные стороны сверкающие камешки. Алмазы. Самое прочное вещество. Степень изменяемости четверка, на единицу меньше, чем у металлов. Но это не имело значения. Дженнет не носила драгоценные камни, не изменяла их, она сообщала им энергию. Заставляя разлетаться. Магия ее рода. Алмазы тверды, они куда тверже железа, которое камни пробивали навылет. В одну секунду морда свиньи стала похожа на решето, и зверь рухнул на бок, истекая машинным маслом.

– Будешь много думать, быстро умрешь, – назидательно сказала Дженнет.

Я наклонилась и вытащила свой клинок из твари. Он вышел на удивление легко, не задев ни одну из зубчатых деталей.

– А если не буду, лучше бы мне не жить, – вполголоса ответила я и тут же спросила: – Почему при соприкосновении с зернами их металл не стопорит? Так же не бывае…

Но Дженнет меня уже не слушала. Никто сегодня никого не слушал, не мог позволить себе такой роскоши. Рыцари уже повалили трех железных тварей на мостовую. Учитель передал Тару Оли, а сам кинулся помогать раненой Рут, которая швыряла изменениями в очередную ожившую железку, но пока без всякого толка.

Сразу тройка железных зверей развернулась к нам. Я даже не стала их разглядывать, опустила руку к поясу. Мэрдок приподнялся и застонал. Безрезультатно. Я кожей чувствовала его отчаянную беспомощность.

– Не спи, Астер. – Вторая склянка лопнула в руке у герцогини, и в воздух поднялись белые перламутровые жемчужины. Магия драгоценностей, магия рода Трид.

Я положила руку на пояс, обхватила пузырек и надавила. На коже осели капли «слюны тритона». Едкой, вонючей, разъедающей все, с чем соприкасается. Руку тут же обожгло, но я уже швырнула зерна изменений в тварей.

Одна из них замотала головой, врезалась в другую и чуть замедлилась. Еще одна прыгнула на Хоторна. Парень выставил клинок, упал на спину, и чирийское лезвие вошло в металлическую грудь. Третья продолжала бежать, несмотря на то что в нее врезались жемчужины.

– Получи! – закричала Дженнет, поднимая рапиру.

Железный зверь с проплешинами, оставленными на морде едкой слюной, навалился на меня секундой позже. Я закричала, сделала выпад рапирой. Зубы щелкнули по черному железу и задымились. Руки дрожали, я сделала шаг назад, отступила, не выдержав напора твари. Не смогла удержать равновесие и поняла, что падаю. Зверь падал вместе со мной. Падал на меня…

Иногда минуты растягиваются до бесконечности, словно сладкая патока из горячего чана. Мы падали. Я видела железные зубы. Видела так близко и так далеко. Знаете, они так же страшны, как и настоящие. Я даже успела представить, насколько зверь будет тяжел, и подумать, останется ли от меня после падения хоть что-нибудь. Девы, как же страшно! И ни одной дельной мысли. Ни одной достойной.

Но даже патока не может растягиваться до бесконечности, рано или поздно янтарная масса порвется, сколько ни наматывай ее на палку. Моя минута закончилась двумя ударами. Я упала на землю, спину обожгло болью. А потом… Кто-то буквально смел с меня железную тварь вместе с комплектом острых зубов и моей рапирой. Сила удара была такой, что оружие вырвало из рук.

Железо загремело по мостовой. Я перевернулась, стараясь глотнуть хоть немного влажного, пахнущего горячим маслом воздуха.

– Кажется, я вам должен, графиня? – Рыцарь, только что врезавшийся в железного зверя и стряхнувший его с меня, как стряхивает горничная пыль с кофейного столика, обернулся. – За тот инъектор. – Крис улыбнулся, словно мы стояли в бальном зале и речь шла о следующем танце. Всего лишь. – За противоядие от коросты.

Но мы находились в Запретном городе, посреди улицы, среди хаоса атакующих механических зверей…

– Крис! – выкрикнула я, когда железная тварь, которую он сбросил с меня, вскочила на ноги и бросилась на нового противника.

В руках Оуэна появился метатель, грохнул выстрел. Свинцовый шар смял морду железного зверя, и тот осел на мостовую. Но за этим зверем последовал другой, он перепрыгнул металлическую груду, изготавливаясь к атаке…

Рыцарь вернул разряженный метатель на пояс и взмахнул клинком. Металл столкнулся с металлом, послышался звонкий удар, после которого зверь затряс головой. Будто живой!

– Ах ты! – Оуэн ударил снова и добавил пару нелицеприятных выражений, в которых детально описал любовные пристрастия железного зверя.

Тому, видимо, совсем не понравилась такая осведомленность, он поднял лапу, чиркнул по наплечнику парня и зарычал. Снова сверкнули когти. Крис блокировал удар, еще один.

Я коснулась очередной склянки, выпуская наружу «семена ржавчины», усиливая и ускоряя их. Бок зверя потускнул и стал осыпаться покореженными коричневыми хлопьями. «Ржавчина» разъедала его очень быстро.

Кто-то ругался, кто-то дрался, кто-то отступал. Грохнул еще один выстрел. Рядом с нами Этьен продырявил голову железной лошади и вогнал фамильный клинок в ее брюхо. Я узнала рыцаря по коротким светлым волосам, едва начавшим отрастать на неровном шишковатом черепе. Именно Крис когда-то обрил его. Когда-то? Неужели это было всего лишь в прошлом полугодии? Казалось, что прошло несколько лет.

Металл шипел и плавился, соприкасаясь с черным клинком.

– Иви! – закричала Гэли, указывая на вышку. – Поторопись!

Почти вся группа поднималась по улице, направляясь к мачте с дирижаблем. Все, кроме Гэли, магистра Виттерна, скручивающего магией железную змею или червяка, теперь уже не понять. Все, кроме меня, раненого Мэрдока и Дженнет, вогнавшей рапиру в глаз атаковавшего ее зверя. От группы нас отделял десяток железных монстров, и твари все продолжали прибывать.

А остальные уходили. Уходили очень быстро, и самое интересное, ни один из этих странных «не мороков» за сокурсниками не последовал. Хотя чего же проще, добыча напугана и убегает!

– Уходим! – скомандовал отступление учитель рыцарей. – Первый десяток, за ним дежурные, второй десяток прикрывает! Стройся!

Тварь, похожая на жука, зацепила плащ Криса, атаковала нового противника. Я коснулась пояса, перебирая склянки. Не «свет», не «тьма», не «пустота», не… Третья зверюга спрыгнула с ближайшего дома. Крис просто не успевал к ней развернуться. Монстров на этой улице было слишком много, гораздо больше, чем людей.

– Нет! – прошептала я и еще тверже повторила: – Нет.

Огонь заколыхался, такой теплый и такой послушный. Огонь, который сам ластился к рукам. Все, что мне нужно, это взять его.

Крис блокировал очередной удар одного зверя, тогда как другой уже подступал со спины. Миг, и он полоснет по фигуре рыцаря, перечеркнет ее, как перо перечеркивает лист бумаги. Я почувствовала, как разгорается злость.

– Нет, – повторила в третий раз. – Пошли прочь. Слышите, вы…

Я понятия не имела, к кому обращалась.

Одна из лап «жука» оплавилась и потекла на землю. Степень изменяемости железа – пятерка, самая высокая из возможных. Но сейчас это не имело значения, так как я его не меняла. Я его плавила. Мелькнула и пропала мысль о том, что под панцирем может быть настоящее живое сердце.

Послышался треск, и ветки ближайшего дерева вспыхнули.

– Астер! – закричала герцогиня.

Вода в лужах нагревалась и с шипением испарялась.

Ради чего ты готова рисковать свободой, Иви? Или ради кого?

Я не хотела отвечать на эти вопросы. Не хотела даже думать об этом.

От жара лопнуло стекло ближайшего дома, краска на стене пошла пузырями. Лишившийся ноги «жук» завалился на бок.

– Что это за… – закричал Этьен.

У наступавшей на Оуэна твари потекла морда, рыцарь опустил меч и обернулся. На этот раз застыло не время, на этот раз застыло все вокруг. Люди, звери, вода в лужах и ветер в голых ветках кустов. Застыл сам воздух.

– Пошли вон, или я спалю весь Запретный город к чертям собачьим! – выкрикнула я и вдруг поняла, что это правда.

Я действительно могла это сделать. Надо было лишь разжать руки, спустить огонь с поводка. Говорили, что на Равнине павших во время последнего сражения с демонами Первый Змей выжег все вокруг, насколько хватало глаз. От своих ног и до самого горизонта.

Железные твари подняли морды, будто могли меня слышать, будто могли понимать. Они смотрели слепыми, закрытыми пластинами глазами. И, кажется, видели.

Видели стоящую посреди улицы девушку со сжатыми ладонями и прямой спиной. Девушку в грязной, мокрой юбке. Девушку, от которой разве что не летели искры, как сказала однажды бабушка Астер.

– Уходим! – снова раздался далекий крик.

Я вздрогнула, огонь колыхнулся, он так хотел вырваться. А я так хотела его отпустить. Было слишком жарко и душно, совсем как в ванной, когда горничная переусердствует с горячей водой.

– Ивидель.

Я моргнула. Оказалось, Крис стоит передо мной.

– Ивидель, – повторил он, поднимая руку, и я увидела, как кольчужный рукав оставляет на коже запястья красные уродливые следы ожогов.

Посмотрела в синие глаза…

Совместимость веществ, зерна изменений, гасящие и усиливающие друг друга. Единения и противоположности. Разные стороны подброшенной в воздух монетки вероятности. Катализаторы и нейтрализаторы.

Девы! У огня нет разума, он уничтожит все. Даже рыцаря. Именно этого рыцаря!

Я продолжала смотреть в бездонную синеву. Катализатор и нейтрализатор. Пламя вокруг нас, пока еще невидимое, но уже осязаемое, – одна сторона монетки. И ледяная синева чужих глаз. Холод – вторая половинка, обратная сторона магии Астеров. Аверс и реверс. Огонь и лед.

На миг монетка застыла на ребре… Я выдохнула, и воздух тут же остыл, словно на нас налетел морозный вихрь. Вода в лужах в мгновенье ока замерзла. Пламя сменилось холодом, от которого дыхание сорвалось с губ туманным облачком.

– Вот за это магов и отрезают от силы! – взвизгнула герцогиня. – Вот за это и надевают рабский ошейник, Астер! Ты едва не сорвалась! Я подам официальную жалобу мисс Ильяне, поняла? Я…

Один из железных зверей вдруг встряхнулся, как обычный дворовый пес, по мостовой застучали мелкие, слетающие с железного панциря льдинки.

– Отлично, – заверил ее Этьен. – Обязательно подавай! Если красивую башку не снимут. Причем прямо сейчас.

– Быстрее! – скомандовал Крис, подскочил к раненому Мэрдоку, схватил железную тварь, что лежала поперек сокурсника, за лапу и стащил на мостовую. – Этьен, взяли, – рявкнул барон.

Парни подхватили раненого под руки и потащили в сторону. Еще один зверь стряхнул с себя тонкий ледяной панцирь.

– Иви! – донесся до меня далекий крик. Гэли стояла выше на улице и никак не решалась уйти вслед за остальной группой. В паре метров ниже учитель стучал рапирой по голове железной твари, но той, похоже, нравилась такая ласка, ибо она и не думала отступать.

– Куда? – даже не зло, а скорее напуганно спросила Дженнет, и рапира в ее руке впервые на моей памяти дрогнула. – Куда вы…

Парни тащили Хоторна. Прочь от этого переулка, прочь от зверей, прочь от вышки дирижаблей. Еще одна из железных зверюг заскрежетала, словно не оттаяла до конца.

Нагнувшись, я вытащила рапиру из железной морды, слыша, как металл продолжает шипеть, соприкасаясь с чирийским клинком, вложила в ножны и побежала за рыцарями.

– Нам надо на дирижабль! – Герцогиня беспомощно оглядывалась.

Я швырнула через плечо зерно пустоты и даже не стала оборачиваться, чтобы понять, попала или нет. Одно зерно – это капля в море.

– Хочешь попробовать прорваться сквозь эти железки в одиночку? – не останавливаясь, поинтересовалась я.

К Дженнет уже приближалось создание, похожее на быка, только чуть меньше ростом. Она взмахнула рапирой, и один из рогов оплавился. Тварь замотала головой.

«Совсем как живая», – вернулась непрошеная мысль.

Нет, так думать нельзя. Во всяком случае, не сейчас, не во время сражения.

Парни тащили Мэрдока под руки, спиной вперед. Ноги оставляли в грязи извилистые следы.

– Будь все проклято! – Дженнет стиснула зубы и нагнала меня.

Хоторн раскрыл мутные глаза. Крис взмахнул рукой, указав на одну из боковых улиц золотого квартала. За спиной раздался механический рев. Близко. Очень близко. Я не выдержала, оглянулась. Железная собака рычала в пяти шагах от герцогини. А за ней еще одна. Нашей группы уже не было видно. Учитель уходил последним, но все же уходил. Как он сказал мне тогда на площади Льежа? Иногда надо уметь жертвовать меньшим ради большего?! Он вывел из-под удара почти всю группу. Почти…

Как бы мне хотелось последовать за ним, оказаться не по эту сторону от железной стаи, что преграждала нам путь наверх. Звери шипели, рычали, скрипели, махали хвостами, ушами и еще Девы знают чем, щелкали челюстями и жвалами. То одна, то другая тварь поворачивала голову в нашу сторону. Ни одна не посмотрела и даже не рявкнула для острастки в спины сокурсникам. А ведь их было куда больше!

Может, в этом все дело?

На мгновение я вернулась в Кленовый сад, в классную комнату. Скудный солнечный свет падал на стол, расчерчивая его на прямоугольники. Рин Филберт уже около часа рассказывал мне о флоре и фауне Чирийского хребта:

– К зиме молодняк крепнет и начинает охотиться. У волков в стае существует четкая иерархическая структура, возможно, на первый взгляд непонятная людям. Вожак, его самка, загонщики… – Я то проваливалась в легкую дрему, то поднимала голову. – Они отрезают от стада самых слабых особей и гонят их на…

– Быстрее-быстрее-быстрее, – скороговоркой прокричал Этьен.

Я отвернулась от теряющейся в облаках вышки, от преследовавших нас зверей.

– Демоны Разлома, Астер! – непонятно почему выкрикнула Дженнет.

– Вряд ли это они, – ответила я, стараясь не сбить дыхание.

«Отрезают от стада… Отрезают от стада… – звучал голос в голове. – И гонят их…»

Куда? Куда нас гонят?

Мэрдок стиснул зубы, поднял руку, отправляя в полет зерна изменений. Земля под ногами вздрогнула, послышался звук падения и грохот, очень похожий на тот, с которым катится по мостовой железная бочка для дождевой воды.

– Бегите, – беззвучно прошептал Хоторн, и голова парня снова бессильно упала на грудь.

И парни продолжили бежать. Мы не отставали. Я ощутила, как рядом снова собирается магия.

– Нет! – крикнула я Дженнет и бросила взгляд через плечо.

Один зверь лежал на обочине, придавленный гранитным булыжником, выломанным Мэрдоком из мостовой, и шевелил то ли хвостом, то ли плавником. Через поверженного перепрыгивал следующий.

– Да жахните же чем-нибудь! – выкрикнул Этьен. – Вы маги или кто?!

«Они гонят их на ту часть стаи, что ждет в засаде», – рассказывал когда-то давно графской дочке Рин Филберт.

И в этот момент Этьен выстрелил прямо через плечо. Едва не уронив Мэрдока в лужу, он разрядил в морду железного кузнечика второй метатель. Уши заложило от грохота, зверь кувыркнулся через голову.

Почему я не захватила метатель? Почему не заготовила заряды? Потому что собиралась на прогулку. На опасную и щекочущую нервы прогулку, а не на бой. Не на сражение с тварями, железо которых не подчиняется магическим законам и боится только черных клинков.

Нам нужно оружие. Не рапира. Если нам снова навяжут ближний бой, все будет кончено, задавят числом. Нужно ударить чем-то, похожим на выстрел метателя. Чем-то, похожим на разлетающиеся камни герцогини или булыжник Мэрдока. Чем-то таким же, но другим. Чем-то, что ударит не одну тварь, а сразу всех. Сметет их с улицы, заставит отстать.

Но чем мы можем ударить? Камнями? Водой, что чавкает под ногами? Любым из ингредиентов на поясе? Нет, их слишком мало, они хороши для точечного удара, но не для массового. Воздух? Воздуха здесь больше всего!

– «Воздушной ладонью»! – выкрикнула я на бегу. – Давай! Вместе!

– Что? – Герцогиня почти задохнулась от возмущения и быстрого бега. – Забава, с помощью которой парни задирают подолы селянкам? Ты спятила, Астер?

Она была права. Я спятила. Я была напугана и мало что понимала в происходящем, кроме одного – нас сейчас догонят. И, скорее всего, сжуют, если этим зверям нужно питаться. Или мы все сгорим, когда мой огонь вырвется на свободу. Очень плохие перспективы. Но бесконечно убегать нельзя. Нужно что-то сделать. Что-то изменить, что-то выпустить, что-то усилить… Что угодно. Пусть это всего лишь воздух.

– «Воздушная ладонь»! – повторила я, поднимая руки.

Удивление Дженнет можно было понять, «воздушная ладонь» – это легкое изменение, похожее на дуновение ветерка. Оли и Вьер опробовали его на паре девчонок из группы. Оно всего лишь поднимало подол, обнажая ноги до середины икр. Ужасная выходка! Правда, у сокурсников хватало ума не оскорблять благородных. Но однажды парням не повезло, они решили опробовать изменение на Гэли Миэр, дочери купца, чья сила витает в воздухе. В буквальном смысле. Пусть подруга не очень усердна в учебе, но родную стихию почувствовала раньше, чем ее применили. Так же как я узнаю огонь, даже если он прячется в маленькой сфере. Вместо того чтобы с визгом схватиться за юбку, она вернула парням их волну, усилив в три раза. Как сказал потом Оли, это походило на удар кулаком в лицо.

– Готова? – спросила я. – На счет «три», коэффициент – десятка.

– Сколько?

– Десять! – выкрикнула я, не давая себе времени на раздумья. Усилить можно что угодно. И огонь, и ржавчину. И даже удар. Воздушный удар. – Не снизу вверх, а сверху вниз! – Я указала ладонью направление. – Раз, два… три!

Задрожали пальцы, словно в руках оказалась не магия, а кувалда кузнеца, которую я попыталась приподнять и ударить по наковальне. Заклинание с таким коэффициентом почти опрокинуло меня вперед. Говорят, у страха глаза велики. Десятикратное усиление – это много, а я хотела ударить наверняка. Внутри все задрожало от напряжения. Воздух не моя стихия. Он не льнет к рукам, как огонь. И хотя обычные изменения воздуха даются легко, это едва не сломало все кости.

Ничего не получается из ничего. Всему есть причина. «Воздушная ладонь» заставила меня согнуться, но все же сорвалась с пальцев.

Дженнет, издав невнятный хрип, отпустила свою «ладонь». Надо отдать герцогине должное, она пошла у меня на поводу и поддержала чужое сумасшествие.

Мы одновременно опустили руки и выпрямились. Кончики пальцев тут же онемели, словно я окунула их в ледяную воду Зимнего моря.