Экзамен первокурсницы Сокол Аня
– Сколько осталось до заката? – спросила Дженнет с горечью. – Часа три? Вероятность спастись тает с каждой минутой. – Она шагнула к окну, и пламя качнулось вслед за ней. Усилием воли я заставила его вернуться обратно. – Эти часы ты будешь думать о Миэр. О том, как она стояла в толпе рядом со мной, когда тебя отправляли отбывать наказание, прилюдно объявив виноватой. Стояла и молчала, хотя знала, как тебе плохо, и могла прекратить экзекуцию одним словом.
Я сжала ладони. Сейчас в комнате было тепло, но мне показалось, что внутри все покрылось инеем. Рука отозвалась болью, но я не обратила внимания. Пламя тут же потухло, черное кострище покрылось белым морозным узором. Очередной переход от магии огня к магии льда дался мне намного легче.
– Жаль, а я уже было подумала… – Поднявшись вслед за девушкой, я прикрепила к поясу целительский мешочек.
– Что мы подружимся? – Дженнет обернулась. – Не смеши меня, Астер. Ничего не изменилось. Альвонам не нужны друзья. Только слуги.
Я услышала торопливые шаги, и через несколько секунд в привратницкую вернулся Крис в сопровождении Этьена.
– Ну? – нетерпеливо потребовала ответа Дженнет.
– Не нукайте, леди, не запрягали. – С плаща Оуэна капала вода, собираясь на полу в маленькие грязные лужицы.
– Сможем уйти? – спросил Криса Этьен.
– Теоретически да. – Рыцарь отстегнул от пояса флягу и глотнул воды. – Ограждение идет по всему участку, и везде оно такое же гостеприимно-горячее, как и ворота. – Оуэн поднял руку, и я увидела, что рукав куртки опален.
– Демоны Разлома! – выругался Этьен. – И чего бы этой вашей магии за столько лет не выветриться? Что, больше никаких вариантов?
– С восточной стороны к ограде вплотную примыкают конюшни, в соседней резиденции тоже стоит какая-то пристройка. Между ними канал с водой. Глубокий. – Крис посмотрел на свой мокрый плащ. – Расстояние между крышами два с половиной метра.
– Мы можем перепрыгнуть, – оживился южанин.
– Мы, – Крис выделил слово голосом, – можем. А они?
Оуэн посмотрел на меня, на Дженнет…
– Не говорите за других, барон, – вздернула подбородок герцогиня. – Альтернатива намного хуже. Надо – значит, будем прыгать.
Взгляд Оуэна остановился на Мэрдоке.
– Не с раненым на руках.
– И ты позволишь двум юбкам и недобитку загубить свою жизнь? – Этьен сплюнул.
– Нет, – спокойно ответил Крис и вернул флягу на пояс.
– То-то. Идем. – Этьен повернулся к двери.
– Вы это серьезно? – спросила я.
– Только не строй из себя святую деву Искупительницу. Жить ты хочешь не меньше нашего, – ответила Дженнет.
– Но какой ценой? – громко спросила я.
Громко, чтобы заглушить внутренний голос, который настойчиво твердил, что останься Мэрдок здесь, и мне вряд ли придется исполнить данное богиням слово. Скорее всего, он умрет. Когда мы уйдем, маг будет совсем один и не сможет даже передвигаться. Рана наверняка загноится, если уже не начала, плюс сломанные ребра. Скоро сокурсник впадет в забытье и, наверное, просто уснет. Не самая плохая смерть, почти милосердная. А у нас появится шанс. У меня. И у Криса.
– Нам не привыкать платить по счетам! – Не выдержав моего взгляда, герцогиня отвернулась. – Пусть на этот раз цена высока…
– Ты сможешь оплатить этот вексель? – перебила я. – Оплатить и называть себя магом, нет, даже не магом, а хотя бы человеком?
– Только вот этого не надо, – зло ответила она.
– Пусть остаются, если хотят, – бросил южанин через плечо.
– Может, я тоже хочу, – усмехнулся Оуэн, и я с облегчением выдохнула.
– Что?! – не понял Этьен. – Что ты несешь? Тот, кого называют «жестоким бароном», на деле оказался сентиментальным глупцом?
– Кто из нас глупец, еще вопрос, – спокойно ответил Кристофер, но это было то спокойствие, от которого хочется бежать без оглядки.
Пока мой папенька кричит и ругается неприличными словами, можно краснеть, бледнеть, расстраиваться, зная, что буря скоро стихнет. А вот когда он замолкает, цедит скупые слова едва слышным шепотом, лучше убраться с глаз долой.
– Прорываться из Запретного города с двумя мечами и без магов? Тебя в детстве головой вниз не роняли? Нам нужны колдуны! Порознь у нас никаких шансов. Так что никаких сантиментов, голый расчет.
– И что ты предлагаешь? – выкрикнул, покраснев, южанин. – Выйти из ворот и снова пойти по дороге?
– Хотя бы.
– Мы дойдем до первого моста, а потом нам оторвут ноги. И нечем больше будет ходить.
– Я все слышу, – отчетливо произнес в наступившей тишине Мэрдок и открыл глаза. – А вот вы, кажется, ничего уже не слышите.
Я повернулась к раненому сокурснику, чтобы попросить его помолчать, сказать, что надо беречь силы, что мы его не бросим… На самом деле я сама толком не знала, что могла ему сказать. Повернулась и замерла. Хоторн оказался прав. Мы кричали и давно уже не слышали не только себя, но и мир вокруг.
Кричали, не замечая, что железный лязг и грохот стихли, звери больше не скрипят, не толкаются и не точат металлические когти о камни мостовой.
Я посмотрела в окно. Дженнет охнула. Этьен что-то пробормотал, наверняка неприличное. Крис продолжал молчать.
Мостовая по ту сторону канала была пуста. Ни одой железной твари. Они все исчезли.
И в этой неожиданной пронзительной тишине мы услышали четкий монотонный звук.
Дзанг-дзанг! – так молот кузнеца ударяет по железу.
Дзанг-дзанг! – так подковы коней высекают искры из мостовой.
Дзанг-дзанг! – так железные набойки солдатских сапог отмеряют пройденный путь.
Эмери выхватил метатель. Оуэн обхватил рукоять клинка. Мы не отрывали взглядов от улицы за окном, желая поскорее увидеть источник звука и одновременно страшась этого.
Человек шел нарочито неторопливо, шел, не скрываясь. Сапоги громко цокали, соприкасаясь со светлым мрамором мостовой. Черный плащ развевался за спиной, придавая незнакомцу сходство с гигантской птицей. Лицо мужчины оставалось в тени накинутого на голову капюшона. Солнечный луч отразился от рукояти висящего на поясе массивного меча. Я такие видела только в оружейной Академикума. Тяжелые полуторники, которые рыцари давно сменили на облегченные клинки.
– Кто это? – спросила Дженнет, вглядываясь в темную фигуру.
– Хозяин железного зверинца? – предположил южанин.
Незнакомец остановился на той стороне канала и посмотрел прямо на меня. Его взгляд проник сквозь ограду, сквозь стены, сквозь отбрасываемую строением тень. Словно он знал, что я здесь. Судя по вскрику Дженнет и сиплому дыханию Мэрдока, не одна я ощутила силу чужого взгляда. Чувство узнавания накатило на меня с новой силой. Кто-то когда-то уже смотрел на меня так.
– Выходите, – раздался гулкий, будто говорили из бочки, голос.
Мы услышали его отчетливо, будто незнакомец стоял рядом.
Я вспомнила весенний разлив Иллии. Тающие в чирийских горах снега напитывали ручьи, те жирели, бурлили, сливались в речки, пенились и грохотали в ущельях. Они наполняли Иллию, и та, как норовистая лошадь, бесновалась, скованная низкими берегами, переворачивала плоты, захлестывала мосты и разрывала цепи переправ, которыми ее пытались пленить люди. Пока не налаживали новые мосты, мы переправлялись на паромах и лодках. Паромщик всегда кричал и ругался на гребцов или рулевого, внося больше сумятицы, чем порядка. Обычно он оставался на берегу и, сложив руки рупором, отдавал команды. Меня всегда поражал его зычный голос и то, что кричал он там, а мы слышали его даже на середине реки. Звуки над водой разносились далеко. Иногда казалось, что паромщик стоит прямо за твоим плечом.
Этот незнакомец стоял там, за оградой, за дорогой, на другой стороне канала, а его слова мы слышали здесь.
– Выходите, у вас нет времени.
Мы переглянулись, ища поддержки друг у друга, пытаясь отыскать ответ, решение, которого, по сути, не было. Либо мы подчиняемся, либо остаемся. Либо возвращаемся к спорам, либо идем вперед.
Мэрдок оперся о стену, пытаясь встать, и раза с третьего у него это получилось. Правда, его тут же повело в сторону. Я протянула руку, и парень чуть не опрокинул нас обоих. Опрокинул бы, если бы я не ухватилась за железную спинку стула.
– Ждите здесь, – скомандовал Крис, делая шаг к двери.
– Ждать? – удивилась я. – Чего?
– Минуту назад ты ратовал за совместное пешее путешествие по памятным местам золотых кварталов, – высказался Этьен.
– Это было до того, как объявился кандидат в проводники.
– Собираетесь выйти? – спросила Дженнет.
– Собираюсь, – отрезал барон.
– А что, если это он управляет железными тварями? Если он призовет их снова? – нахмурилась герцогиня.
– Если это он, – Крис остановился напротив дверного проема, – если призовет… Наше желание или нежелание выходить никак этого не изменит.
– До заката два часа, – известил нас незнакомец. – Я уйду через две минуты.
– Я хочу выйти, – через силу сказал Мэрдок.
– Тебе впору ползти. – Дженнет стиснула руки. – Пусть уходит, а потом мы попробуем выбраться сами.
– Оставив меня здесь? – уточнил Хоторн. – Тогда мне нет никакой разницы.
– Он не выглядит опасным, – сказал Этьен. – Объективно опасным. Уж с одним-то мечником мы справимся.
– Объективно опасный – это когда из носа идет пар, на голове рога, а с губ капает ядовитая слюна? – уточнила Дженнет. – А если он маг?
– Тогда эти стены нам точно не помогут, – заключила я. – Скорее навредят, здесь слишком много изменяемых веществ, а труха на полу хорошо горит. Возможно, звучит глупо, но на мраморе мостовой у нас больше шансов.
– Ты права, – кивнул Этьен. – Звучит глупо.
– Ждите здесь, – повторил Крис. – А я пока уточню, чего хочет столь любезный господин. Может, карту города нам продать, а может, в кабак пригласить.
Оуэн откинул полы плаща за спину и шагнул под лучи уходящего солнца.
– Опять этот баронишка на рожон лезет. И опять без меня. – Все еще державший метатель южанин шагнул следом.
Мэрдок оперся о стену и двинулся к выходу. Но раненая нога подвела парня, и он, зашипев, вынужден был снова схватиться за мое плечо.
Девы, я и не представляла, какие мужчины тяжелые. Помню, кормилица Туйма рассказывала, как третья леди Астер вытащила мужа из горящего сарая, да еще и лошадей выпустила. Я, тогда еще десятилетняя девчонка, восхищалась и гордилась прародительницей, не представляя, чего ей это стоило на самом деле. Не уверена, что могла бы повторить ее подвиг.
– Держись, – сказала я Мэрдоку и вместе с ним двинулась к выходу.
Парень навалился на меня и все же смог сделать шаг, а потом и второй…
– Астер, ты… – начала герцогиня, когда мы перешагнули порог и едва не упали на заросшую сорняками дорогу.
Парни стояли у ограды, не решаясь прикоснуться к прутьям. Очень предусмотрительно. Они не могли выйти, а незнакомец не мог войти. Наверное, не мог.
– Где пятый? – спросил мужчина, все так же стоявший на той стороне канала и все так же смотревший на нас.
– Здесь, – догнав меня, ответила герцогиня.
– Что непонятного во фразе: «ждите здесь»? – уточнил Крис. – Я что, на другом языке изъясняюсь?
– Время уходит, как вода в песок, а вы препираетесь, – произнес незнакомец, правда довольно равнодушно.
– Какое тебе дело до нашего времени? – выкрикнул Крис.
Ему приходилось повышать голос, тогда как незнакомец говорил, едва шевеля губами. Мэрдок вдруг попытался выпрямиться и встать в полный рост, а я, конечно, не удержала сокурсника. Мы все-таки упали. Я на колени, а Хоторн на бок.
– Меня попросили вывести из Запретного города студентов, а не задиристых дураков.
Я встала, юбка спереди перепачкалась землей и травой, хотя она и сзади была не чище. Хоторн снова стал подниматься, опираясь на дрожащие руки.
Облака поредели, выглянувшее солнце уже коснулось пологого склона горы, луч, словно дразня нас, отразился от рукояти меча незнакомца. Почему меня не отпускало чувство, что я его уже видела? И кого – меч или человека?
– Попросили? – уточнила герцогиня, ее голос сорвался, выдав волнение.
– На коленях умоляли бы… если бы могли.
– Он… – прошептал Мэрдок. – Он… Меч!
Я поймала взгляд Хоторна. Что было в его глазах? Отчаяние? Решимость? Или стыд?
– И куда ты нас выведешь? – уточнила Дженнет. – В Разлом?
– Я отвечу только на один глупый вопрос, а потом уйду. – Мужчина чуть повернул голову, кожа на щеке казалась темной, почти черной, словно он много времени проводил на солнце или… Или носил маску. – Вы уверены, что хотите знать именно это?
Меч! Рукоять, по которой скользили лучи уходящего солнца. Рукоять без знака рода, хотя я очень удивилась бы, окажись незнакомец простолюдином. А с другой стороны, что я знаю о простолюдинах? А о мечах? Таких мечей много, они лежат запертыми в старых арсеналах, древние, неповоротливые, в большинстве своем приговоренные к переплавке. Но этот…
Я вспомнила, где видела похожий клинок – массивное перекрестье, отполированное бесчисленными касаниями. Я мысленно вернулась в теплый класс, где монотонный голос магистра Ансельма повторял бесчисленные уложения этикета, погружая учеников в уютную дрему. Шуршали пожелтевшие страницы книг, ровные строчки сменились рисунком, скупыми отрывистыми линиями. Рисунок, на котором глаза задержались на миг, но этого хватило, чтобы запомнить. Этот меч отличался от тысячи, что была выкована в прошлую эпоху. Этот клинок был первым, что погрузился в Разлом на две трети и закалился в его тьме. Сверкающая рукоять и черное лезвие.
Если я права, этот меч в последний раз видели десять лет назад.
Что такое десятилетие? Для меня? Для Криса? Дженнет? Целая жизнь. Десять лет назад мне было восемь.
Что такое десять лет для рода? Всего лишь мгновение.
Что такое десять лет для родового меча? Ничто.
Но я могла ошибаться. Могла выдать желаемое за действительное. Я не оружейник, не кузнец, не летописец. И все же… Я художник, и подчас замечала то, чего не видели другие.
– Что выгравировано на вашем клинке? – громко крикнула я.
Все посмотрели на меня. Герцогиня даже зубами скрипнула, а вот Мэрдок, наоборот, с облегчением закрыл глаза и снова попытался встать, но не в полный рост, а на одно колено.
– «По праву сильного», – произнес незнакомец, и я снова ощутила тяжесть его взгляда. Взгляда, который заставлял спины сгибаться, а головы склоняться.
Этьен тут же убрал метатель и опустился на одно колено. Крис замешкался, правда всего на мгновение, а потом вогнал клинок в землю и, склонившись рядом с южанином, стал эхом повторять слова древней, как мир, клятвы:
- Мой меч – твой меч,
- Моя жизнь – твоя жизнь,
- Твоя боль – моя боль.
- Располагай мной, как своей рукой.
- Рази врагов ради жизни. Неси мир до самой смерти…
Мы с герцогиней присели в придворном поклоне. На щеках Дженнет горели два алых пятна. То ли от злости, то ли от смущения.
– Выходите, живо! Не заставляйте меня повторять, что у вас нет времени.
– Да, государь, – прошептала Дженнет, а парни торопливо подняли Хоторна.
Коснувшись прутьев решетки, я на миг ощутила знакомое тепло и распахнула калитку.
Уже не имело значения, появятся железные звери или нет. Потому что, если появятся, наш долг охранять князя. Или умереть за него.
Это в идеале, конечно. Но такое случается только в балладах и легендах. Жизнь куда прозаичнее.
Наверное, со стороны мы напоминали ему мокрых потрепанных кутят, а не защитников. Торопливо перебрались через канал, разбрызгивая ледяную воду, стуча зубами от холода, цепляясь за камень и борясь с течением.
Крис выбрался первым, ухватил Мэрдока за руки, вытянул раненого, потом подал руку мне. В тот миг было не до сантиментов и не до боли, все еще не отпускавшей мое запястье. Этьен выбрался из канала и встряхнулся, как дворовый пес. Герцогиня вылезла, не дожидаясь помощи, и снова присела в реверансе перед темной фигурой в маске.
Если бы он носил золотой обруч…
Если бы мы встретили его в главном зале Эрнестальского дворца…
Если бы не оказались здесь…
Я посмотрела на высокую темную фигуру, на плащ, на край маски, что угадывался в отбрасываемой на лицо тени капюшона, и задалась вопросом: неужели человек – это то, что его окружает? Стул или трон, на котором он сидит? Меч, которым снимает головы? Забери все это, и что останется? Останется угрюмый незнакомец, для которого не нашлось доли лучше, чем бродить по Запретному городу?
Мы даже не сразу его узнали. И узнали не его, а меч.
– За мной, живо! – скомандовал князь и направился вниз по улице. Набойки каблуков издавали то самое «дзанг-дзанг».
Мы шли торопливо, иногда дико озираясь, оглядываясь на фасады домов, на кованые ограды, на потускнувшие от времени флюгеры. Мы даже не сразу заметили, что, вместо того чтобы удаляться, спускаемся к самому центру города, вглубь золотых кварталов.
– Милорд, – позвал Этьен и остановился, чтобы отдышаться. Мэрдок, кажется, снова потерял сознание. – Куда… Куда мы идем? В горы?
– В горы вы уже не успеете! – Затворник тоже остановился, пристально посмотрел на ближайший дом со светлыми стенами и снова пошел вперед.
– А куда, государь? – Южанин пояснил: – Мы за вами хоть в Разлом прыгнем, но…
– Но хочется знать, где и когда это произойдет? – закончил за него Крис и с улыбкой добавил: – Государь.
Дженнет с тревогой смотрела, как алый диск солнца медленно опускается за склон горы.
– Извещу, когда сочту нужным, – отрывисто ответил правитель. – А пока кончайте дергаться. Со мной вам здесь ничего не грозит. Но если хотите освободить меня от своего утомительного присутствия и рвануть в горы, задерживать не буду. – Он обернулся как раз в тот момент, когда Дженнет вглядывалась в одну из уходящих вверх улочек, такую же пустынную и такую же тревожащую воображение, как и все остальные. – Эта выведет вас к восточным кварталам, там у местных рынок и несколько кузниц.
– Милорд, я не… – Герцогиня не знала, что сказать, и за неимением слов снова склонила голову. – Мы благодарны вам за спасение, и магистры непременно узнают…
Тут он расхохотался, от души, будто ничего смешнее в жизни не слышал. Мы с герцогиней переглянулись, девушка закусила губу, а мне впервые стало ее почти жалко.
Мы все выглядели жалко и, наверное, смешно.
– Мне нет дела до ваших магистров, мне даже до вас нет дела.
– Тогда почему вы пришли за нами? – спросил Крис, на этот раз опустив даже насмешливое «государь». – Кто вас умолял нас вывести?
– Тихо! – скомандовал Затворник, подняв руку. Вторую положил на рукоять меча, продолжая вглядываться в темные окна домов, словно в пустые глазницы, за которыми давно не было глаз. – Быстрее! – И почти вбежал в переулок.
Парни, тяжело дыша, тащили Хоторна, я путалась в мокрой и тяжелой юбке, герцогиня бежала почти по пятам за князем, словно боялась отстать. Мы быстро миновали высокий дом из серого камня, затем обогнули флигель для прислуги, выскочили на очередную круглую площадь. Тут я услышала отдаленный металлический лязг и в панике оглянулась. Звери были близко, но я не видела их. Пока не видела, а этот звук… Крис выругался, Мэрдок застонал и открыл глаза.
– Сюда, – произнес Затворник, пересек улочку и вывел нас…
Я многого ожидала от жилища князя, не в тот миг, а вообще. Среди уходящих в небо шпилей замков и резиденций знати, среди пустынных, шепчущих ветром улиц, на которых вполне могли разойтись две конницы, я ожидала увидеть…
Ну не знаю, как минимум дворец, вроде того, что разглядывали, стоя на холме. А увидела…
Деревянный дом, показавшийся мне смутно знакомым. Потемневший от времени сруб, покатая крыша, распахнутые двери, рядом с которыми замерли вытянувшиеся лакеи. Двухэтажный бревенчатый коттедж. Рядом с дворцами знати дом смотрелся, как телега рядом с мобилем.
Но эта телега казалась на удивление знакомой… Что же сегодня за день такой? Почему я узнаю эти места, дома, улицы, на которых никогда не бывала? И, кажется, не я одна, потому что очнувшийся Мэрдок поднял ладонь, собирая на кончиках пальцев зерна познания.
– Не сметь! – рявкнул князь, и нас окружила его сила.
Она выплеснулась, словно волна Зимнего моря, что раз за разом накатывает на берег. Она оглушала, давила со всех сторон. Дженнет зажала уши руками, Крис пошатнулся и едва не уронил Мэрдока, а Этьен упал на одно колено, отпустив плечо раненого. Я пыталась вдохнуть, но это казалось невозможным, боль снова вгрызлась в руку, словно спущенный с цепи злой пес. Даже далекий железный лязг, от которого создавалось впечатление, что нас преследуют старые рыцарские доспехи, захлебнулся.
«По праву сильного», – было выгравировано на мече Небесного воина, что основал династию правителей Аэры. И это было правдой, князь всегда оставался сильнейшим. Даже если бы мы сомневались, кто перед нами, в этот миг сомнения рассеялись бы, смылись волной его магии, пока еще не оформленной в зерна и только готовящейся изменяться и изменять.
– Не стоит! – тихо повторил Затворник, и сила схлынула, осела на землю, просочилась между камнями мостовой и исчезла. Мы смотрели на князя: я – ошеломленно, Крис – с недоверием, Дженнет – восхищенно, Этьен – с завистью, и лишь Хоторн едва не задыхался от боли. – Не в этом доме, леди и джентльмены. Здесь вам ничего не грозит, поэтому прошу придержать магию. Добро пожаловать в Первый форт.
Он приглашающе взмахнул рукой. Оказавшись внутри, я поняла, что мне напоминает этот бревенчатый дом и почему кажется знакомым. Он очень походил на Илистую нору – первый дом Змея. Те же бревна, то же потемневшее дерево, тот же запах смолы и трав, те же массивные двери, захлопнувшиеся за спиной.
– Запереть, – отдал приказ князь. Два лакея с готовностью подняли деревянный брус и вложили в скобы затвора. – Приготовить гостевые покои, к раненому позвать Цисси. Ужин подать в комнаты…
– Милорд, неужели вы лишите нас радости видеть вас за ужином? – Дженнет страдальчески улыбнулась, и я почти поверила, что она вправду расстроена.
– Если это все, что вы хотели узнать, то да, лишу. – Затворник развернулся, намереваясь уйти.
– Государь, – Этьен выпрямился, когда двое лакеев подхватили бессознательного Мэрдока, – что с нами будет? Вдруг поутру мы не захотим покидать этот гостеприимный дом и город?
– Очень не хотелось бы. – Князь смерил южанина взглядом. Так мой папенька на рынке осматривает скакунов на предмет приобретения. – Если вы про магию города, то в моем доме она бессильна, во всяком случае, слуги не жалуются, когда гуляют по Эрнесталю, обычно назад не дозовешься. – Один из лакеев позволил себе усмехнуться, впрочем, князь не видел. – Я очень рассчитываю, что поутру вы уберетесь отсюда. И мне больше никогда не придется никого спасать.
– Вы так и не ответили, милорд. – Крис оперся рукой о запирающий двери брус, провел пальцем по светлой царапине, оставленной скобой на темной древесине, и выпрямился. – Кто просил нас спасти?
Они смотрели друг другу в глаза. Черные сквозь прорези маски – в синие. Оуэн был единственным, кому не нужно было задирать голову при разговоре с князем, единственным, кто был так же высок и мог смотреть глаза в глаза. И он смотрел. В любом другом месте это сочли бы вызовом или оскорблением, за которым последовала бы опала. Здесь же…
– Хочу знать, кому, кроме вас, обязан.
– Не любите оставаться должником, барон?
Лакеи потащили Мэрдока по лестнице на второй этаж, кто-то наверху начал отдавать приказания.
– Ненавижу, – искренне ответил Крис и снова не добавил обязательное по этикету «государь» или, на крайний случай, «милорд».
– Считайте, что мне прислал весть один из ваших учителей.
– Один? – Оуэн поднял брови.
– Магистры заняты тем, – Затворник усмехнулся, – что орут друг на друга с тех самых пор, как две группы вернулись в Академикум в неполном составе. Виттерн устроил разнос, какая-то серая жрица его поддержала. В итоге они решили за два часа до заката спуститься в Запретный город и попробовать найти пятерых учеников. Как сказал Йен, вы вряд ли уйдете далеко от вышки. Совет Академикума наложил на это вето, как и глава Магиуса, рисковать своей жизнью – одно дело, а рисковать пилотами дирижабля – другое. Кажется, Виттерн, пожалел, что не имеет крыльев. – На лице князя появилась улыбка, которая не затронула глаз. А может, так казалось из-за черной тканевой маски. – На этом все и закончилось бы, но вмешался Миэр. Опять Миэр. – Улыбка стала злой. – Он готов срочно перегнать судно из Трейди и даже нашел пилота. Тот, как поговаривают, болен коростой, – Затворник брезгливо отвернулся, – но готов вести судно хоть в Разлом, если взамен ваши роды обеспечат его семью.
Фиолетово-алое закатное солнце легло на все еще скрытое тенью капюшона лицо Затворника, уродуя его черты еще больше, чем это сделала авария, чем это делала маска. Солнце! Я резко повернулась к окну. Короткий день в горах заканчивался. Сердце хаотично забилось: что, если прямо сейчас… Что именно должно случиться прямо сейчас, я представить не смогла, оттого испугалась еще больше.
– В этот момент вмешался я. Считайте это прихотью или хитрым ходом с дальним расчетом, ведь когда-нибудь именно вы унаследуете немалые земли. А может, мне просто надоел балаган, который я видел. Считайте, как хотите…
– Где видели, милорд? – услышала я со стороны свой голос, но страх перед закатом вытеснил все, даже боль в руке, даже остатки воспитания, даже осознание того, что я хочу подловить своего сюзерена на лжи.
– В Оке Девы, – отрывисто бросил князь.
И тут я отвела взгляд от окна и посмотрела на него. На черный плащ, на капюшон, на тень, в которой угадывались глаза. Две мысли пронзили меня одновременно. Первая – артефакт! Он использовалдля связи артефакт.
Я вспомнила об… артефакте. О своем артефакте, про который начисто забыла. Забыла именно тогда, когда он был так нужен.
А вторая мысль… Для нее не осталось места, она отступила, полностью вытесненная первой, а еще нахлынувшей досадой. Она, конечно, вернется позже, а сейчас я потянулась к мешочку на поясе, где лежал камень рода Астеров. Камень, врученный мне отцом как раз для таких случаев.
Дернула шнуровку мешочка и почти коснулась его. В последний миг меня остановил ледяной голос, совсем как Мэрдока несколько минут назад:
– Не стоит.
Я подняла голову. Все: князь, Дженнет, Крис и Этьен повернулись ко мне. Их взгляды были разными. Герцогиня смотрела с нетерпением; южанин как на досадную помеху, как Илберт на кухаркину дочку, что старательно рассыпала поддон яблок на его пути; Крис пристально, словно надеясь разглядеть что-то новое; а Затворник… Он не то чтобы злился, но чем-то я его раздражала. Его взгляд был настолько тяжел, что хотелось присесть в реверансе и повторять: «Да, милорд», – пока он не отвернется.
– Не стоит пугать родных больше, чем это необходимо, – произнес князь. – Коснетесь камня стихии – они всего лишь поймут, что с вами беда. Всего лишь. – Он поднял затянутую в перчатку руку. – Но они не будут знать ни где вы, ни что с вами случилось. Они даже не узнают, живы вы или мертвы. Так стоит ли пугать их сейчас, когда уже все закончилось?
Я заставила себя посмотреть князю в глаза, сжала пальцы, едва не плача от вспыхнувшей с новой силой боли. Он прав. Он прав всегда, даже тогда, когда неправ.
Кольнули сожаление и досада, что не дала знать родным раньше. И одновременно с этим пришло облегчение, что не придется делать этого сейчас.
– Леди, – Затворник едва заметно качнул головой, начал подниматься по лестнице и бросил через плечо: – Ради общего блага я прошу вас не покидать Первый форт ночью, его защита… моя защита дальше этих стен не распространяется. – С этими словами князь скрылся на площадке второго этажа.
– Разлом тебя побери, Астер, – прошипела Дженнет, бросаясь следом.
Этьен последовал за ней почти сразу. Крис еще раз провел пальцем по брусу и молча подал мне руку. А я молча вложила в его пальцы все еще подрагивающую ладонь. Мы поднялись в тишине, полумраке и неровном свете масляных ламп, что горели вдоль лестницы, в коридоре второго этажа и даже где-то там, за поворотом, отчего дом казался наполненным танцующими тенями. Солнце село, и улица погрузилась во тьму. Началась наша первая ночь в Запретном городе. Дайте Девы, чтобы она стала последней.
На втором этаже нас встретил невозмутимый дворецкий, чем-то неуловимо похожий на Мура, то ли выражением лица, то ли выправкой. В дальнем конце коридора мелькнула грязная юбка Дженнет. Ни князя, ни Этьена уже не было видно.
– Прошу, леди. – Дворецкий указал рукой на стоящую в глубине коридора девушку в чепце, и та присела в неловком реверансе. – Леа покажет вам комнату, а вы, сэр, следуйте за мной…
За его спиной начинался коридор с одинаковыми деревянными дверьми. Одна из них вдруг открылась, и на пол лег колеблющийся прямоугольник света.
– Дидье, мне нужна помощь! – раздался незнакомый голос, а за ним вскрик и полный боли стон.
– Мэрдок? – прошептала я и, оставив присевшую в реверансе девушку, направилась к двери. – Что с ним?
– Леди! – крикнул в спину дворецкий, или как там его, Дидье? – С ним целитель. В конце концов, это неприлично, хоть вы объясните ей, сэр, – продолжил он говорить мне в спину.
Но Крис молчал, а я уже заходила в комнату. Целитель был здесь, вернее, целительница. Молодая женщина с забранными в пучок гладкими черными волосами. Прическа подчеркивала ее скулы, они казались острыми, словно вытесанными из камня. Смуглая кожа южанки, зеленые глаза и горькая складка у рта, делавшая женщину старше.
Один из лакеев прижимал выгибающегося Хоторна к кровати, а целительница пыталась срезать с него залитые кровью штаны. Рубаха уже валялась на полу рядом с раскрытым целительским саквояжем. Кто видел один такой саквояж, видел все – пузатые, потертые, в них вечно что-то зловеще звякает.
Женщина едва не оцарапала обнаженное бедро Хоторна, и я в замешательстве отвернулась, почувствовав, как кровь приливает к щекам. Может, и не зря меня не пускали в спальню к брату Илберту, а с другой стороны, брат никогда меня так не смущал.
Я моментально пожалела о своем порыве. Что со мной? Один день в Запретном превратил меня в любопытную горничную?
– Не стойте столбом! – выкрикнула женщина. – Держите его, иначе он сам себе навредит.
Крис обошел меня и направился к кровати. Я услышала треск ткани.
– Не сметь! Отпустите! Ивидель! – неожиданно выкрикнул сокурсник.
И я снова обернулась, не могла не обернуться, хотя старалась не смотреть на тело, лучше уж разглядывать рану и подвижные руки целительницы. Она как раз набрала в инъектор прозрачную жидкость.
– Почему он так кричит? – спросил Оуэн.
– Уберите руки! Немедленно! Вы все не… – Мэрдок выгнулся. Если бы я его не знала, то сказала бы, что парень напуган, что он в панике.
Целительница ввела иглу инъектора под кожу. Хоторн дернулся и тут же обмяк, бессильно вытянувшись поверх покрывала.
– Ох, – проговорила целительница. И я впервые уловила в ее голосе акцент, слабый, почти незаметный, но все же она чуть растягивала гласные, а согласные звучали мягко, приглушенно. – Благодарю вас. Не знаю, что его так напугало, то ли пробуждение в незнакомом месте, то ли игла. Многие люди боятся уколов.
– Вы его исцелите? Или хотя бы… – Я замялась и все-таки повернулась. Женщина прикладывала чистую ткань к ране на бедре. – Сделайте так, чтобы он дожил до утра, завтра мы переправим его в Академикум.
– Вам незачем просить, – не поднимая головы, сказала целительница. – Вы гости хозяина, а он отдал четкий приказ. Я сделаю все возможное.
– И невозможное? – спросил Крис.
– И невозможное. – Женщина поджала губы. – Спасибо за помощь, а сейчас, если вы позволите… – Она красноречиво посмотрела на вытянувшегося у двери дворецкого.
– Сэр, леди, – склонил тот голову, – ваши комнаты готовы.
Я бросила взгляд на целительницу, которая обрабатывала рану, чутко прислушиваясь к дыханию раненого, на хмурого Криса и вышла из комнаты.