Королева Солнца: Аварийная планета Нортон Андрэ

– Дэйн и Туе кончать шахтные боты. Грузовые трюмы готовы. Много работать.

Она потерла руки.

Рип кивнул, посасывая из «груши» горячий свежий джакек. Несколько раз ему случалось помогать Дэйну, когда Туе отдыхала. Первой работой Дэйна в качестве суперкарго было оценить все данные по целаниту, какие удалось добыть на Бирже, переделать грузовые трюмы «Полярной звезды» под прием обогащенной руды и, наконец, спроектировать и построить два шахтных бота общего назначения, которые можно будет переделать под конкретную задачу, когда станет понятно, с чем предстоит иметь дело. Их следовало доставить на «Королеву Солнца», поскольку именно этот корабль Джелико предназначил для спуска на Геспериду IV.

И снова слишком много работы для такой малочисленной команды. Дэйн не рассчитывал успеть все за время полета в гипере, поэтому трудился не только в свои вахты.

Как и все они.

– Надо еще люди, – сказала Туе.

Рип поднял глаза, увидел наклоненную голову ригелианки, вопросительно глядящей на него из-под гребешка. Ее и его мысли шли параллельно – достаточно странно.

– Это точно, – согласился он, прихлебывая горячее питье.

Проблема в том, думал Рип, глядя, как Туе играет с новым пузырем, чтобы найти хорошую, надежную команду. Те двенадцать, что были с самого начала на «Королеве Солнца», знали друг друга давно, знали силу и недостатки каждого, и каждый был готов доверить другим свою жизнь. До того они набирали экипаж на Терре, надеясь на современный компьютер «Коррелятор профилей», который торговцы всей Вселенной прозвали Психологом. Однако события словно сговорились держать их подальше от Терры, и тем временем они нашли двух новых членов экипажа: доктора Раэль Коуфорт, недавно вышедшую замуж за капитана, и Туе. Притирка друг к другу для старого экипажа «Королевы» казалась труднее, чем для новичков.

Рип улыбнулся про себя, направляясь к люку. Пока что им везло, и он был доволен, что набор команды – забота капитана Джелико. Рип хотел водить свой корабль, но есть обязанности, которые он с удовольствием оставит Старику.

Туе смотрела вслед исчезнувшему в люке Рипу. Почему добрый Рип Шеннон так хмурился? Они хотя бы немножко поговорили. Последнее время очень часто он, Дэйн или Джаспер заглядывали в камбуз, видели там Туе и быстро уходили. Трижды она заставала троих или двоих из них за серьезным разговором, но стоило ей подойти – и они тут же переключались на обсуждение текущих дел.

Туе горестно подумала, не провинилась ли в чем, и стала вспоминать свою нынешнюю работу. Дэйн был доволен, он ей доверял много разных обязанностей. Она стояла свои вахты, тщательно за собой убирала, не трогала ничьих вещей или инструментов – все как советовала Нунку. Значит, она не создает проблем. И все равно терране не хотят при ней разговаривать.

В определенной степени Туе была к такому готова. «Нельзя бросить одну клинти и тут же завести другую», – предупреждала Нунку, когда Туе улетала с Биржи с этой командой. Только сейчас они, кажется, сильнее хмурятся и чаще говорят тайком – после того, как Крэйг Тау собрал всех на совещание.

Туе чуть не свистнула, выражая свои чувства, но остановилась. Что делать в таких случаях, она знала.

Метнувшись через камбуз, она ввела команду выдать миску вареного риса. Потом бросилась в гидропоническую оранжерею и пробежала пальцами по собственному огороду кореньев. Там она нашла три зрелых тизовых корешка, сине-зеленых, пухлых и хрустящих. Помыв их в ополаскивателе, она бросилась обратно на камбуз как раз вовремя, чтобы успеть к готовому рису.

Быстрыми движениями Туе нарубила корешки и смешала их с рисом. С контейнером в руках она вылетела в люк и проскакала до своей каюты.

Там она отставила еду в сторону и включила собственную консоль. Минуту она сидела, глядя на эту консоль, – немое свидетельство того, что она полноправный член экипажа, некто, имеющий собственную ценность. До прибытия на «Полярную звезду» у Туе было очень мало собственных вещей и никогда не было своего угла. Теперь у нее каюта – только ее и больше ничья. Никто другой сюда не входит: если она им нужна, они шумят снаружи и ждут, когда она выйдет, или вызывают ее по корабельной связи.

На Бирже Туе тайно жила в заброшенном складе у Оси вращения обиталища с группой других молодых существ, таких же бездомных, как она сама. Они объединились в клинти – однажды Туе пыталась перевести Рипу это слово на терранский. Самое близкое значение – «клан» или «семья», хотя клинти не то и не другое. Очень трудно было бросить свою клинти, но Туе больше всего на свете хотела лететь к звездам. А их предводительница Нунку, хотя и ненамного старше Туе, но умеющая читать в чужом мозгу, как датчики корабля в космосе, помогла ей достичь этой цели.

Нунку даже сделала ей перед отбытием подарок – чип, на котором все члены клинти что-нибудь для нее записали.

Сейчас Туе вызвала этот чип, разделив экран так, что перед ней возникли все лица. Каждый раз, когда внутри у нее был холод и мысли возвращались к тому времени, когда она жила со своей клинти, Туе уходила к себе в каюту и еще чуть-чуть читала из каждого письма. Самую чуточку. Она еще не дошла до конца и надеялась, что пустота внутри уйдет раньше, чем она прочтет последнее письмо.

Теперь она открыла свой контейнер с едой и откусила кусочек. Почти вся терранская еда была несъедобна, кроме риса и моркови. Это были настоящие деликатесы; Туе думала, что рис никогда ей не надоест.

Засовывая ложку в рот, она смотрела на экран. Вот Нунку, длинная и худая, глядящая на Туе нежным и мудрым взглядом. Нунку сидит рядом с большим компьютером, который сама построила из подобранных на свалке деталей. Она всех членов клинти научила, как заставить компьютеры себе помогать, если живые существа не могут или не хотят.

Рядом с Нунку был Момо, маленький и круглый, с алой кожей. Она коснулась изображения Момо на экране. Момо был самым близким другом Туе, почти что братом. Именно письмо Момо она чаще всего слушала, и от его порции осталось, по терранскому счету, всего сорок семь минут. Она оставляла его для тех дней, когда холод у нее внутри был как межзвездный простор.

И она тронула экран над изображением Китин. Китин зашевелилась, распушив темный мех. Сейчас Туе слушала Китин в третий раз; о чем же она говорила раньше? Ах да, о кораблях и звездах. Китин тоже страстно хотела путешествовать.

– …Обещай мне написать, – сказала Китин, и ее рычащий голос спотыкался на свистящих ригелианских звуках. У Китин был дар к языкам; она знала их больше, чем все прочие в клинти. – Я поклялась себе, что спущусь в тяжелую зону, как ты, и буду упражняться, чтобы жить на планете и выносить ее гравитацию. Только ты мне напиши в письме, на что она похожа и как мне к ней готовиться…

Туе грустно свистнула. Она любила Китин – одну из самых давних своих подруг, – но не желала слышать о расставании с клинти. Ей хотелось притвориться перед собой, что она все еще с ними, и она остановила Китин и запустила Наддаклака. Единственный канддойд в клинти, Наддаклак все время попадал в неприятности с властями, был дерзок и отважен, редко правдив, но всегда изобретателен. Послание Наддаклака состояло из смешных и глупых историй о столкновениях с канддойдским и шверским начальством. Все они кончались поражением властей и победой Наддаклака. Туе знала, что все это неправда, но не совсем вранье, а скорее истории, как в терранских видеофильмах. Терране любят то, что на самом деле не происходило; Туе этого не понимала, но все равно смотрела видеофильмы вместе со своей клинти, надеясь разобраться в терранском складе ума.

Постепенно ее желудок заполнялся рисом, а пустота над ним – смехом, и Туе смогла вернуться мыслями к работе и перспективе первый раз в жизни высадиться на планету.

Она остановила письмо Наддаклака, но консоль не выключила. Вместо этого она посмотрела на время. Тау уже спит, и Али Камил тоже – тот единственный, кто никогда с ней не разговаривал. У Дэйна тоже должен был начаться период сна, но она знала, что он работает, – кажется, он не любит спать одновременно с Али.

Вспоминая таинственную конференцию на камбузе и странные разговоры, которые с тех пор постоянно видела, Туе решила, что пора покопаться в компьютере.

– Приготовиться к ускорению, одна восьмая стандартной гравитации, двадцать секунд, ноль через девяносто секунд, – звучал ровный голос Рипа по трансляции. – Приготовились… пять… четыре…

Дэйн и Туе закончили проверку вакуум-скафандров и закрепились на захватах для рук снаружи шлюза грузового трюма.

– Пуск!

Двигатели дали импульс, и палуба дернулась из-под ног. Через двадцать секунд Рип объявил:

– Мы на тросовом расстоянии от «Королевы». Относительная скорость в допустимых границах.

Дэйн убрал вещмешок в один шахтный бот общего назначения. Туе повторила его действия и молча ждала. Конструкция шлюза более, чем что-либо другое, выдавала нетерранское происхождение корабля. «Полярная звезда», построенная для микрогравитации, имела главный грузовой шлюз снизу; сейчас они стояли на противоположной стене головами к нему. Через минуту Рип объявил:

– Штоц доложил о запуске блокираторов.

Дэйн посмотрел на Туе, утонувшую в скафандре Раэль Коуфорт. Он удержался от смеха, заметив, что первым в списке на приобретение – если рейс будет удачным – будет скафандр для Туе.

Если, конечно, она останется в команде.

– Готова? – спросил он.

– Готова, – донесся ее флейтоподобный голос из рации скафандра.

Почти сразу послышался глухой стук блокираторов, толкнувшихся в наружную обшивку «Полярной звезды» с обеих сторон грузового отсека. Дэйн представил себе, как они с автоматической плавностью буквально вплавляются в корпус «Звезды». Чуть подрагивала палуба, когда Рип тонко маневрировал двигателями, и Дэйн ощутил под ногами толчок, когда два корабля, теперь уже тесно соединенные, завертелись вокруг общего центра тяжести, подобно двойной звезде. Теперь главный шлюз был определенно наверху, хотя вес от ускорения ощущался лишь еле-еле.

Дэйн включил контроль шлюза, и они молча смотрели, как постепенно падает давление, а их тени принимают резкие очертания, свойственные безвоздушной среде.

– Проверь герметичность, – сказал он, вдавливая кнопку на груди своего скафандра.

Туе повторила его движение. Световой сигнал в шлеме Дэйна успокоительно светился зеленым, и он перенес внимание на консоль шлюза. Когда загорелись зеленые сигналы, он отпер внешний люк, и тот медленно скользнул в сторону, открывая усыпанную алмазами черноту, обрамляющую грациозную иглу «Королевы». Дэйн знал, что, если секунду подождать, вращение корабля проведет край грузового отсека через звезду, но на это не было времени.

– Отлично, Туе, давай цеплять джипи.

Дэйн увидел, как мигнул свет на шлеме Туе, когда она прищелкнула осветительный кабель к ближайшему шахтному боту, называемому джипи, и поплыла вверх по лестнице. Он включил свой свет и последовал за ней, хоть и не так проворно. На краю шлюза они оба прицепились к тросам и начали перетаскивать свои джипи в нужные положения.

Дэйн согнул ноги, выпрямил спину и стал выводить массивный бот из шлюза. Поначалу тот еле двигался, но Дэйн знал, что тут главное – продолжать тянуть, и необязательно сильно. И все же он с легким удовольствием отметил, что вывел свой бот за пределы палубы значительно раньше Туе и пристегнул его к главному тросу, когда ее бот еще не вышел окончательно из люка. Наклонившись, Дэйн уперся в бот, ускоряя его медленное движение в сторону «Королевы», и поплыл прочь от «Полярной звезды».

Некоторое время он скользил вдоль троса, убеждаясь, что бот движется плавно. Вращение связанных тросом кораблей делало эту часть пути движением «вверх», поэтому нужна была дополнительная тяга. Проблем пока не возникало, так что он пристегнулся под своим джипи и включил реактивные двигатели скафандра. Они вспыхнули, толкнув его с грузом вдоль троса. Переворот был еле ощутим, но Дэйн вдруг оказался сверху бота, а не снизу и уже падал вдоль троса в сторону «Королевы»; на секунду он испытал легкое головокружение.

Он включил временные реактивные двигатели, которые Рип приделал спереди джипи. Толчок прижал его к тормозящему боту, и на корпусе «Королевы» замигали два световых пятна. Дэйн управлял короткими импульсами, наблюдая, как сходятся две точки лазерных лучей: эти два луча из блока реактивного ранца встретятся, когда бот будет в пределах восприятия человеческого глаза, очень ненадежного в сверкании космоса.

Пятна слились и погасли. Теперь Дэйн с мрачной сосредоточенностью смотрел на осветительные огни корпуса перед собой. Работать с массой, которая не совпадает с весом, для него все еще было непривычно. Краем глаза он видел, как Туе медленно его обгоняет, и ее двигатели отключены.

Он все еще замедлялся, когда оглянулся и увидел, что Туе только один раз пыхнула своими двигателями – долгая вспышка низкой интенсивности, которая точно остановила ее в пределах досягаемости скафандрового троса от шлюза «Королевы», до которой Дэйну еще надо было добраться.

Теперь предстояло отстегнуться от главного троса и ввести медленно, но неуклонно падающие джипи в главный шлюз «Королевы». Штоц уже приготовил для их приема пружинящие платформы. Джипи нельзя затормозить, когда их подняли. Первое правило в микрогравитации – никогда не попадай между двумя массивными свободными предметами.

Когда джипи перестал подпрыгивать, Дэйн закрыл шлюз. Тут же появились в скафандрах Штоц и Кости, а за ними шел суперкарго «Королевы» – Ян Ван Райк. Дэйн только сейчас понял, насколько «Королева Солнца» мало приспособлена для таких операций: ускорение тросовой орбиты превращало заднюю стену «Королевы» – ориентированной как для вертикальной посадки – в пол.

Али прибыл через минуту, и какое-то время все были настолько заняты, что лишь перебрасывались короткими фразами. Когда оба джипи наконец закрепили для спуска на планету, Ван Райк загерметизировал грузовой отсек, и все сняли скафандры. Убирая свой скафандр в шкаф, Дэйн чувствовал возрастание гравитации: сцепленные корабли для удобства раскрутил до скорости, дающей одну четвертую g. Потом Дэйн забрал вещмешок и направился в свою прежнюю каюту – совсем рядом.

«Королева» казалась странно незнакомой. Он шел вдоль стены коридора, пробираясь между выходами разных систем корабля и наступая иногда на люки, обведенные флуоресцентной желтовато-зеленой полосой. Напоминание о далеком земном Солнце – желто-белом солнце хлорофилловой планеты, настроившем глаза землян на соответствующие цвета, – сбило его с толку, пока он пытался мысленно вставить коридор в микрогравитационную карту «Полярной звезды».

«Полярная звезда»… Дэйн на миг ощутил присутствие Джаспера и Рипа на другой стороне орбиты, испытал краткое, но сильное головокружение, и его разум стряхнул с себя этот образ.

Дэйн оглядывался в каюте, которая так долго была его домом, и пытался разобраться в собственных чувствах. Какая она тесная и замкнутая, особенно перекошенная на девяносто градусов! Мебель каюты переориентировали, закрепив на зажимах, сделанных в каждой переборке, но царапины на том, что сейчас было полом, напоминали, как долго правила их жизнью в терранском космосе вертикальная ориентация «Королевы». Как сильно они зависели от гравитации! Так они переросли остальное человечество или просто адаптировались?

Уверенная рука сильно грохнула в переборку рядом с открытой дверью, прервав его мысли.

– Нас зовет капитан!

Голос принадлежал великану Карлу Кости, отвечавшему за всю механику, обслуживающую реактивные двигатели.

Дэйн пошел за остальными в кают-компанию. Улыбнулся про себя, заметив, что теперь, в слабой гравитации, люди неуклюже шаркают, а Туе свободно прыгает от переборки к переборке, пренебрегая легким ускорением двух кораблей.

Еще свидетельства въевшихся привычек бросились ему в глаза, когда все сгрудились в кают-компании. На «Полярной звезде» была просторная каюта, которая, возможно, некогда служила помещением для вахтенных, однако экипаж по-прежнему проводил все встречи, формальные и неформальные, в кают-компании «Королевы».

После секундного замешательства Дэйн высмотрел свое обычное место. Глянул на Туе, которая протиснулась рядом с ним, потом поймал направленный на него взгляд Али. У Али та же дезориентация? От чувства, будто смотришь вдоль коридора с зеркальными стенами, голова на секунду поплыла, и Дэйну показалось, что он увидел растерянность в глазах красавца-механика.

Спросить Али он не мог и потому занялся разглядыванием окружающих, которые продолжали входить в каюту и обмениваться краткими замечаниями.

Капитан Джелико ждал тишины. Дэйн подумал, что он такой, каким был всегда: худой, высокий, на обветренной щеке шрам от бластера, пронзительные глаза. Вся команда верила, что Джелико – лучший капитан вольных торговцев на звездных трассах, и ничто из того, что видел за время своей службы Дэйн, этому не противоречило.

– Небольшое изменение планов, – начал Джелико без предисловий. – Вилкокс докладывает о наличии в системе по меньшей мере двух неизвестных кораблей. – Он мотнул головой в сторону долговязого и тощего штурмана. – Тан Я пытался их вызвать, но безуспешно.

Жест в сторону связиста, уроженца Марса. Тан Я слегка пожал широкими плечами.

– Пока что мы по-прежнему предполагаем, что планета необитаема, – продолжал Джелико. – К сожалению, способов узнать это наверняка нет, особенно учитывая бурную погоду и электромагнитные излучения от месторождений целанита.

– Электромагнитные? – переспросил Ван Райк, сдвинув белесые брови. – В результатах наблюдений этого не было. Очередной трюк Флиндика?

– Может быть, – согласился капитан. – А может быть, обычная расхлябанность канддойдов в сборе данных по планете, которая им не нужна. Мы все еще в их сфере влияния.

– Магматические трубки, где находят целанит, сильно пьезоэлектрические, – пояснил Иоганн Штоц. – Обычно месторождения целанита выдают землетрясения, и сигнал обнаруживается за световые годы от источника. Здесь, похоже, штормовые волны на вулканических островах вызывают мощные электромагнитные импульсы – радиоволны очень сложной формы.

– А приливы от трех лун еще ухудшают ситуацию, – добавил Тау.

– Вот посмотрите, – сказал Тан Я.

Он нажал кнопку, и экран камбуза озарился видом на Геспериду IV через телескоп. Почти три четверти шара покрывала тьма со странными пятнами, похожими на цепочку верелдианских огней. Дэйн услышал, как кто-то ахнул – до всех дошло сразу.

– Молнии, – подтвердил связист. – Когда на острова обрушивается шторм, из-за электромагнитных импульсов возникают бешеные грозы.

– А значит, наружу почти ничего пройти не может, – отметил Джелико.

Тан Я кивнул и выключил дисплей.

– Но я ничего не слышал даже в спокойные периоды, – возразил он. – Не то чтобы их было много. Солнце Геспериды приближается к пику активности, и погода вместе с электромагнитной обстановкой будет еще хуже.

– Чудо, что тут вообще все не выгорело дотла, – буркнул Али Камил. – При таких-то энергиях.

– По мне, так тут довольно мокро, – заметил Тау.

– Как бы то ни было, будем считать, что неизвестные корабли могут быть враждебными, – произнес Джелико, возвращая обсуждение к теме. – А учитывая проведенный Космической полицией анализ шрама на «Полярной звезде», мы не можем позволить себе стычки. Даже броня Космической полиции не особо защищает от коллоидного бластера.

Команда молчала. Когда капитан вспомнил коллоидный бластер, Дэйн увидел едва заметную реакцию других: Али зло сузил глаза, Кости сжал зубы. Сам Дэйн никогда не видел коллоидного бластера в действии, но знал, что это такое. Запрещен к применению для всех, кроме кораблей Космической полиции. Использует корабельное топливо для создания интенсивного пучка частиц и плазмы. В общих чертах Дэйн знал, как он работает: патроны, сгорающие при каждом использовании. Для создания смертоносного луча используется запрещенный катализатор, главной частью которого является целанит.

Целанит доставляли с Геспериды IV. Не требовалось слишком смелых умозаключений, чтобы предположить: пираты, нападающие на добывающих целанит торговцев, используют груз для собственных целей.

Дэйн мотнул головой, отгоняя мрачные мысли. Не надо придумывать себе страхи, пока с ними не столкнешься.

Капитан говорил:

– …Поэтому я оставлю шестерых здесь, на «Полярной звезде». Трое – на вахте, трое – отдыхают. Постоянное наблюдение за сигналами.

– Вы все еще хотите, чтобы мы посадили «Королеву Солнца» на планету? – спросил Дэйн.

Серые глаза Джелико медленно поднялись, и он кивнул:

– Рип сажал «Королеву» при очень мерзкой погоде. А как «Звезда» ведет себя в атмосфере, даже в спокойной, мы пока не знаем. И хотя мы можем посадить оба корабля, пусть даже останется мало топлива, это значило бы дать им – каковы бы ни были их мотивы – верх в гравитационном колодце. Так что пусть один корабль останется на орбите присматривать. Вопросы?

– Орбита синхронная? – спросил Рип.

– Нет, – ответил Ван Райк, слегка склонив голову набок, как обдумывающий ход шахматист. – Я думаю, высокая полярная. Разведочная орбита. Здесь может найтись еще что-нибудь, что может принести прибыль.

Тан Я покачал головой:

– Я бы на это не рассчитывал. Очень трудно будет поддерживать радиоконтакт. – Он взглянул на Джелико. – А избыточность сигнала, которая нужна, чтобы продавить информацию через такой барьер, подставляет нас под расшифровку – тем более что мы не знаем, какой шпионский код могли оставить на «Полярной звезде».

«Всегда считай, что тебя подслушивают». Дэйн почти слышал хриплый голос инструкторши, когда она вдалбливала им в головы правила связи.

Капитан Джелико минуту помолчал, потом кивнул Ван Райку. Суперкарго добавил:

– Мы никогда не преуспели бы, если бы упускали возможности.

Все промолчали. Джелико коротко кивнул и сказал:

– Значит, полярная. Ян, ты останешься со мной. Карл, ты тоже.

Ян Ван Райк, бывший начальник Дэйна, испустил тяжелый вздох, и его брови выгнулись в несколько театральном выражении.

Джелико только улыбнулся:

– Идея была твоя. А если мы окажемся на связи с этими, кто бы они ни были, я буду рассчитывать, что твой бойкий язык вытащит нас из неприятностей.

У Карла Кости был слегка разочарованный вид. Дэйн знал, что великан терпеть не может невесомости – он наверняка уже мечтал о планетной гравитации. Но он ничего не сказал.

– Как будем держать связь? – спросил Рип. – Я мог бы направленным лучом, но все же…

– Придется воспользоваться этим шансом, несмотря на риск перехвата, – сказал Джелико. – Постарайся этого не делать, сообщения давай краткие и не полагайся на наши шифры. – Он улыбнулся. – Нам куда легче будет вас разыскать, и меньше шансов для враждебных ушей. Если мы установим контакт с этими кораблями и выясним, что они дружественные, тогда будем пользоваться стандартными шифрами. Если нет, передадим тебе код импульсом – насколько он сможет пробиться через электромагнитный фон.

– А торпеду с сообщением? – спросил Рип.

– Только боги космоса знают, где она припланетится в такую погоду, – сказал Али Камил, небрежно дернув плечом в сторону экрана.

Рип со слегка озабоченным лицом кивнул. Джелико взглянул в другой конец каюты, на свою жену, красавицу Раэль Коуфорт. Какой-то незаметный сигнал прошел между ними, и Дэйн подумал, в чем это они согласились – если согласились.

– Тогда приступаем! – объявил Джелико.

Дэйн смотрел, как выходят капитан и другие, и думал: «У Старика и доктора Коуфорт нет той пси-связи, о которой говорил Тау, но у них явно есть что-то не хуже».

Впрочем, взглянув в желтые глаза Туе, он на время забыл думать про доктора и капитана. Ее гребень был поднят под таким тревожным углом, какой он до этого видел только раз, и она спросила:

– Пираты – те, другие?

– Может быть, – неохотно отозвался Дэйн, будто его ответ мог сделать угрозу реальной. – Надеюсь, нет. Хотя целанит редок и притягивает воров – как легальных, вроде Флиндика и его банды на Бирже, так и нелегальных.

Он снова подумал о целаните как главной составляющей запрещенного катализатора, питающего коллоидные бластеры, и слегка вздрогнул.

– Они погонятся за нами на планету?

Дэйн улыбнулся:

– Вряд ли. Вспомни о гравитации, Туе. Это не то что заглянуть в гости и уйти, когда тебе надоест тяготение. Посадка на планету требует уйму горючего, и еще больше уйдет на подъем, когда мы загрузимся.

– Я понимаю горючее, моя, – сказала она. – Потому мы не идем вниз два корабля?

– Верно. У нас его будет слишком мало, если только Штоц не сумеет и обработать руду, и создать катализатор для двух тяжелых целанитовых элементов. А у нас может не хватить ресурсов для того и другого сразу. В любом случае, если на нас нападут, то не на планете – там это куда труднее. Удар попытаются нанести здесь – скорее всего, когда мы будем входить в гравитационный колодец или выходить из него.

Она кивнула:

– Тогда корабль уязвимый.

– Верно.

– Если это пираты, то они не слишком сильны, – заметил сзади Ван Райк. – Иначе они сами добывали бы руду на планете.

– Либо напали на нас, – донесся спокойный голос Вилкокса, допивавшего «грушу» джакека.

– Скорее всего, это Служба изысканий или независимые разведчики, – убедительным голосом гнул свое Ван Райк, глядя на Туе. – Имеет смысл соблюдать осторожность. В конце концов, они же не знают, кто мы, – ведь мы тоже можем оказаться пиратами, ищущими корабли для захвата.

Гребень Туе вопросительно склонился на сторону, и глаза ее стали менее напряженными, пока она это обдумывала.

Ван Райк тронул ее за плечо:

– Я думаю, самая большая трудность, которая тебя ждет, – это привыкнуть к весу.

– Какому еще весу? – пошутил Кости, нависая над маленькой ригелианкой. – При таком весе она даже там будет парить.

– Ага, – буркнул Али от выхода. – Она даже там будет сидеть на потолке и грызть свои хрустики.

– А остальные будут набивать себе шишки, думая, что мы еще в невесомости, – подхватил Вилкокс, улыбнувшись Туе.

Туе слышала, как они шутят. Она знала, что это шутки, хотя слова были вроде бы несмешные. Ей нравилось, как люди шутят, потому что приятно было, когда они улыбаются и смеются. Наверное, вход в гравитационный колодец не так уж и страшен, если они шутят, а они ведь знают, они уже туда входили много раз.

– Я парить не буду, моя нет, – сказала она Карлу Кости, когда они пошли к выходу. – У меня есть масса! – Она стукнула себя в грудь. – Значит, у меня будет вес!

– Но не много, маленький грузчик, – сказал великан, смеясь и по захватам выходя на руках на палубу. – Очень не много!

– Какая бы ни была масса, а ее пора пристегнуть, – заметил Ян. – Кажется, приключение начинается. – Он посмотрел на Дэйна, его белесые брови приняли другую форму, и Туе поняла, что это означает перемену настроения. – Счастливого пути, мальчик. И тебе тоже, Туе.

Он и остальные уходящие на «Полярную звезду» надели скафандры и вскоре уже летели на ранцевых двигателях вдоль троса к другому кораблю. Туе наблюдала за ними на экране грузового отсека. Когда они добрались и Рип Шеннон отдал приказ расцеплять корабли, Дэйн отдал Туе управление.

Затем пришло время ложиться в амортизационные кресла. Туе это не понравилось: она очень хотела остаться возле консоли, где все было видно.

Дэйн мотнул головой:

– Туе, это не будет так, как в гимнастическом зале тяжелой гравитации на Бирже. Залезай в кресло. Я бы не хотел, чтобы ускорение застало меня без защиты, а я ведь с Терры.

Туе попыталась скрыть разочарование и навернула на себя сеть, как на тренировке. Когда она была готова, она вновь взглянула на консоль суперкарго, подумав, как связаться с пилотской консолью Рипа, чтобы смотреть, как будет происходить посадка.

– Вот здесь, Туе, – вдруг сказал Дэйн, пробежав пальцами по клавиатуре консоли своего кресла, и экран Туе засветился.

Она с удовольствием отметила, что ее желание удовлетворено.

Она бросила быстрый взгляд на Дэйна, вспомнив о пси-связи. Он прочитал ее мысли? Но ведь она ничего не ощутила, да и Дэйн вел себя не как человек, читающий чужие мысли. Она подумала о пси-чувствительности в своей клинти и покачала головой. Дэйн не прочел ее мысли – он почувствовал, что она хочет. Значит, он начинает узнавать Туе.

Довольная, она устроилась в кресле и стала смотреть на свою консоль. На какое-то время она забыла обо всем остальном – так увлекательно было смотреть на яркую графику дисплея, вызывать показания приборов и различные изображения, не обращая внимания на короткие скачки ускорения, которые мягко бросали ее туда-сюда, будто мячик на резинке; Момо когда-то соорудил такой из растяжимых грузовых строп, найденных в давно забытом ящике в сердце Оси вращения, ее бывшего дома на Бирже.

Тут она увидела, как напряжен Рип Шеннон. И ее тело тоже бессознательно напряглось в ожидании чего-то. Но ничего не случилось – по крайней мере, сразу. Только Гесперида IV на главном экране становилась все больше и больше, моменты ускорения повторялись все чаще и резче. И эти рывки происходили на фоне постоянного ускорения, которое выматывало ее внутренности. Все было совсем не так, как плавное переключение адаптационных режимов на борту «Полярной звезды». Чувство у Туе было такое, будто она съела слишком много сладких орешков даддатик и они пытаются зарыться в желудок все глубже и глубже, что было ужасно неприятно.

И тут планета резко качнулась и превратилась из большого шара во что-то огромное и опасное далеко внизу, что-то засасывающее, и Туе впервые в жизни испытала головокружение. И она становилась все тяжелее и тяжелее.

Теперь слышался звук, будто работал огромный перегруженный вентилятор, визжа и завывая. Она медленно пощелкала по клавишам, и пальцы были как налитые плоды поапи, но все системы корабля, которые ей были видны, давали зеленый сигнал, только вот корпус нагревался.

– Воздух становится плотнее, – донесся голос по трансляции. Джаспер – вот кто это. Голос его звучал по-другому, только у Туе так болела голова, что не было сил думать, отчего так.

– Обширная область высокого давления, – бесстрастно пояснил Рип. – Влетели в воздушную линзу. Будут еще.

Несмотря на свое жалкое состояние, Туе различила напряжение в знакомом мягком голосе, и это соответствовало позе Рипа и быстрым ударам его пальцев по клавишам консоли. Зато теперь она поняла загадки слов. Ветер! Она слышала звук, с которым обтекаемый корпус «Королевы Солнца» разрывал атмосферу Геспериды IV. И все ее инстинкты восстали против этого понимания, и что-то в мозгу твердило: пробоина!

Подавив панику, Туе просмотрела схемы корабля у себя на консоли, но все датчики показывали, что корабль пока не поврежден. Она подавляла чувство опасности, все время сглатывая. И это тоже было больно.

Время пошло фрагментами. Туе боролась с тошнотой. И еще хуже было от сознания, что придется снова через это проходить при взлете с планеты.

Экран посерел от облаков, несущихся мимо «Королевы». Туе видела лишь зеленоватую синеву и очень редко – серую поверхность моря далеко внизу, но радар показывал впереди гору.

– Это здесь! – воскликнул Рип. – Самый большой остров в цепи и самые богатые залежи целанита. И практически единственное место, где можно сесть.

– Если это затишье, – сказал голос Али, когда корабль затрясся под резким шквалом, – то мне не хотелось бы узнать, что здесь считается штормом.

– Мы на переднем фронте терминаторного шторма, который летит перед восходом, – медленно ответил Рип. Он был занят пилотированием. – Клянусь зубами Джонса! Посмотрите на эти молнии! Если по-умному сделать, мы успеем до его подхода спуститься и заякориться.

Это, как Дэйн сообщил Туе, была самая легкая часть спуска – корабль фактически летел. Сама посадка – дело похитрее.

Однако для Туе посадка оказалась мутной полосой страданий из резких рывков и тяжести, которая тянула каждую ее клеточку, и все в одном направлении, что бы ни делал корабль. Глаза так слезились, что она даже не видела экран и потеряла счет времени.

Потом финальный глухой толчок, и сила тяжести стала постоянной. Тут Туе и стало по-настоящему страшно. Тяготение планеты не выключишь, как псевдогравитацию корабля. Оно не прекратится, пока они снова не пройдут через этот ужас. С этой мыслью маленькая ригелианская полукровка и лишилась сознания.

В последний момент резкий порыв ветра дернул «Королеву», и Рип сел жестче, чем намеревался.

– Полное сканирование! – дал он команду по общему каналу, и соцветие окон на экране показало ответ Крэйга Тау из лаборатории.

Рип не убирал рук со штурманской консоли – двигатели вертикального взлета «Королевы» все еще работали, автопилот выравнивал высокий иглообразный корабль, компенсируя порывы ветра.

– Включить прожекторы!

Свет яркостью в миллионы свечей опоясал острый нос «Королевы», явив скрытую за бесстрастными показаниями датчиков бурную реальность. За спиной Рипа Дэйн вдруг вскрикнул:

– Туе!

Рип скосил глаза на грузовой отсек – автопилот держал устойчиво – и увидел, как Дэйн выбирается из-за своей консоли и бежит к Туе, которой почти не было видно в слишком большом для нее амортизационном кресле. Высокий Дэйн нажал красную кнопку медицинской помощи над креслом, склонился в изголовье, и его большие руки нерешительно застыли. Пока сумасшедший ветер не заставил Рипа вновь заняться «Королевой», он успел заметить, что Туе такая же серая, как противоперегрузочная ткань.

Интерком ожил, и на срочный вызов ответил Крэйг Тау.

– У нее гравитационная болезнь, – сказал Тау, глядя с экрана прямо ему в глаза. – Надо ее сразу стабилизировать, она в глубоком шоке, если я правильно понимаю. Можно перенести ее сюда.

Рип мог поклясться, что ощущает на себе взгляды Али и Дэйна. Было это просто признанием за ним ответственности капитана или переданные пси-связью чувства Дэйна?

– Рип? Давайте ее в лабораторию прямо сейчас. – Лицо Крэйга мигнуло и исчезло.

Рип развернулся в своем теперь стоящем прямо кресле:

– Дэйн, давай тащи ее. Али, возьми на себя дублирование ее консоли и монитора.

Экран связи с грузовым отсеком потемнел, и Рип вновь перенес внимание на главный экран. Он смотрел, что видно в свете прожекторов, а это было не много. Силуэты высоких деревьев, напоминающие тропические леса Терры. Постоянно вспыхивающие молнии высвечивали что-то вроде листвы, хотя деталей было не разглядеть. Шторм имел глубину всего несколько часов – при той скорости, с которой несся, он был для планеты не более чем линия шквалов, но радар показывал в нем самом какие-то дикие порывы ветра да еще зародыши будущих смерчей.

Но место приземления достаточно чисто, если Штоц не ошибся.

– Али, выводи боты растяжек, – скомандовал Рип.

Через секунду донеслись приглушенные удары катапульт с носа «Королевы». На краю светового круга показались приземистые формы восьминогих ботов, плюхающихся в грязь. Бот прошел несколько метров и присел, и трос, связывающий его с «Королевой», блеснул мокрой паутиной в лучах прожекторов. Вспышка света под брюхом бота заклубилась паром и брызгами во всех направлениях – бот взрывом ввинтил якорь в почву. Шлепнули взрывы еще под тремя ботами, расставленными по периметру от корабля, у Рипа клацнули подковки ботинок, и он вспомнил, что их надо размагнитить. Потом «Королева» скрипнула, и размах ее колебаний быстро уменьшился – лебедки натянули растяжки.

– Неудивительно, что Штоц так о них шумел там, на Кануче, – сказал Али. – До сих пор мне казалось, что это лишняя роскошь – вроде того что Макгрегори мог бы заказать для своей яхты.

– У него наверняка есть, – ответил Рип, улыбаясь и потягиваясь с облегчением. – Но Иоганн не из тех, кто ведется на блеск.

Через минуту открылся люк, пропустив Дэйна и Крэйга Тау.

– Она по-прежнему без сознания, но состояние стабильное, – объявил Тау, входя. – Это скорее психологический шок, чем физический, поскольку жизненные показатели у нее сразу пришли в норму. – Он угрюмо покачал головой. – Казалось, что она так легко адаптируется: со своими полыми костями и гибридной кальциевой системой она набрала неплохую костную массу. Не понимаю, в чем дело.

Рип кивнул. Он бросил взгляд на Торсона и увидел в основном желтую шевелюру. Дэйн уставился в палубу – верный знак мрачного настроения.

Потом он понял, что остальные молча смотрят на него, ожидая приказа.

Первым заговорил Тау:

– Мы заякорились и запечатались. Что говорят сенсоры?

– Гуманоидное инфракрасное и следы углекислого газа, масса на верхней грани человеческого размера, – ответил Али, и Тау перегнулся посмотреть на дисплей.

– Гуманоидное? – удивленно поднял глаза Дэйн. – Пираты? Высадились?

Али заставил себя пожать плечами:

– Местной жизнью это быть не может, Тау говорит, что она ограничена океанами и, хотя там ее полно, ни один вид не отвечает стандартам разумности. – Он посмотрел на Рипа. – Значит…

– Значит, ни один из нас не выходит до рассвета, – медленно произнес Рип. – Тем временем выполняем стандартные процедуры: достаем гипноизлучатели и распределяем вахты. Али, пошли сигнал запроса – на случай, если там не пираты. Сейчас отлив, так что с электромагнитными помехами какое-то время проблем не будет.

Али покачал головой:

– Все равно куча помех, но я попробую. Капитан Джелико будет в пределах связи еще два часа. Доложить ему?

И снова Рип оглядел остальных и увидел, как Штоц мотнул головой.

– Нет, – ответил Рип, уверенный на этот раз, что инстинкт его не подводит. – Только отрази от луны сигнал удачной посадки, и пусть себе рассеивается. Тан Я его примет. Во всем остальном мы должны считать, что все наши передачи подслушиваются. Контакт будем устанавливать лишь в случае ЧП.

Али чуть приподнял брови.

– Есть! – ответил он, щелкая по клавишам.

Тау и другие разошлись по своим постам. Рип остался в командирском кресле у консоли, глядя на пустой экран интеркома. Али послал запрос и ответа не получил. Время тянулось медленно; чтобы чем-нибудь заняться, Али вызвал показания инфракрасных сенсоров с приборов Тау и увидел размытые тени, у которых температура тел вполне укладывалась в человеческие границы. Они были собраны в группы, некоторые относительно близко к кораблю. Укрытия для нападения – или убежища?

Однако прошел час, за ним другой, и ничего не случилось. Ни связи, ни движения – ничего, кроме медленно слабеющего ветра и тяжелого ливня снаружи.

Рип кое о чем подумал и щелкнул кнопкой интеркома:

– Тау?

– Слушаю, – донесся голос медика из лаборатории.

– Какова дистанция твоих датчиков температуры?