Тени сгущаются Шваб Виктория
«Тигр, о тигр, светло горящий…»
Ладони вспыхнули, и Лайла, опасаясь ненароком поджечь платье, поспешно свела их и сосредоточилась на ковровых стенах палатки и легкой боли от заколок, скользящих по голове.
Заколки были из полированного серебра. Лайла узнала их – они хранились в шкатулке, которую она отдала Калле для уплаты долга.
– Верни их мне, – попросила Калла, закончив. – Они мне нравятся.
– Обязательно, – пообещала Лайла. – После бала это платье мне больше не понадобится.
– Все женщины считают, что платье нужно им только на один вечер.
– Эти женщины – транжирки, – сказала Лайла и потерла запястья. После утренних веревок они до сих пор саднили. Калла заметила это и ничего не сказала, лишь застегнула на руках широкие серебряные браслеты. Как наручи, подумала Лайла, хотя первым пришло в голову слово «наручники».
– И последний штрих, – сказала Калла.
– Может, хватит? – жалобно произнесла Лайла. – Мне кажется, уже более чем достаточно.
– Ну и странная же ты девушка.
– Я выросла далеко отсюда.
– Тогда это кое-что объясняет.
– Кое-что – это сколько? – насторожилась Лайла.
Калла окинула ее неопределенным жестом.
– Видимо, там, где ты выросла, женщины одеваются по-мужски и носят оружие вместо украшений.
– Я всегда была не такая, как все.
– Да. Наверное, потому вас с Келлом и тянет друг к другу. Оба вы не такие, как все. Оба немного… – На счастье Лайлы, портниха не нашла подходящего слова.
– Злые? – подсказала Лайла.
– Нет, нет, не злые, – улыбнулась Калла. – Просто всегда настороже. Но сегодня, – добавила она, накидывая на волосы Лайлы серебристую вуаль, – ты пробьешь его защиту.
– Хорошо бы, – невольно улыбнулась Лайла.
В руке у Ожки блеснул нож.
Король стоял у нее за спиной и ждал.
– Готова?
Ее пальцы стиснули кинжал, в душе вскипел страх. Страх и осознание силы. Она пережила момент испытания, лихорадку, даже проклятый ошейник. Переживет и это.
– Коса, – еле слышно шепнула она. «Да».
– Хорошо.
Они стояли во внутреннем дворе замка, за закрытыми воротами. И только статуи павших близнецов смотрели на них. Холодный ветер кусал за щеки, но под взглядом короля по спине разливалось тепло. В город возвращалась жизнь. Она переливалась всеми красками, как синяк, но по краям все равно таился холод. Особенно по ночам. Солнце грело жарко, под ним распускались цветы, но когда оно садилось, то забирало с собой все тепло. Король сказал, так и должно быть, в здоровом мире тепло и свет сменяются холодом и тьмой.
Ожка была готова к жару.
Жар – вот первое, что она почувствовала, когда пришла кровяная лихорадка. Восхитительный жар. Она видела обугленные скорлупки своих предшественников, но радостно пошла навстречу огню.
Она поверила в силу Холланда. И в свои возможности.
Не переставала верить, даже когда шею ей сжимал королевский ошейник.
И вот теперь он снова просил поверить в него. Поверить в силу его магии. В магию, которую он дал ей. Она выполняла заклятия крови. Призывала лед и огонь. Что-то чинила, что-то ломала. Раскрывала двери внутри своего мира. И сейчас будет то же самое. Магия до сих пор послушна ей.
Она посмотрела на нож. В одной ладони лежит рукоять, к другой приставлено острие. Она получила приказ. И все-таки колебалась.
– Мой король, – сказала она, все еще глядя в стену. – Я спрашиваю не из трусости, но…
– Я знаю, Ожка, о чем ты думаешь, – сказал Холланд. – Тебе любопытно, почему я поручил это тебе. Почему сам не сделаю. По правде сказать, не могу.
– Для вас нет ничего невозможного.
– За все на свете надо платить, – ответил он. – Чтобы оживить этот мир – наш мир, – мне пришлось пожертвовать частичкой себя. Если сейчас я уйду, то не уверен, смогу ли вернуться.
Вот, значит, откуда берется сила. Заклятие. Договор. Она слышала, как король говорит с самим собой, как будто с кем-то другим, видела тени, прячущиеся в его глазах, иногда даже его отражение двигалось, хотя он сам стоял на месте.
Скольким же он пожертвовал?
– Кроме того… – Ей на плечи легли его руки, от них растекалось тепло и магия. – Я дал тебе силу, так пользуйся же ею.
– Да, мой король, – прошептала она.
Ее правый глаз заморгал. Он прижался широкой грудью к ее узкой спине, повторив ее силуэт. Их руки соединились – плечи к плечам, локти к локтям, ладони к ладоням, пальцы сплелись.
– Все будет хорошо, Ожка. Главное, чтобы у тебя хватило сил.
«А если не хватит?»
Она, кажется, не сказала этого вслух, но король все равно услышал.
– Тогда ты погибнешь, и я тоже. – Слова были холодными, но произнес он их с теплотой. Голос был, как всегда, ровным, как обкатанный камень, в нем звучала тяжесть, от которой подкашивались колени. Он зашептал ей на ухо: – Но я в тебя верю. – С этими словами он взял ее руку, сжимавшую нож, и подтолкнул. Острие впилось в кожу. Выступила кровь, темная, как чернила, и он что-то прижал к окровавленной ладони. Монетка, красная, как ее волосы, с золотой звездой посередине.
– Ты знаешь, о чем я тебя просил, – сказал он, направляя раненую ладонь с монеткой к холодной каменной стене. – Ты знаешь, что делать.
– Я не подведу вас, мой король.
– Надеюсь. – Холланд отстранился, забрав с собой все тепло.
Ожка устремила взгляд туда, где пылающая ладонь встретилась с холодным камнем, и произнесла, как он учил:
– Ас траварс.
От этих слов вспыхнул ее помеченный магией глаз, быстрее заструилась кровь. Там, где рука касалась камня, из теней выступила дверь. Надо было шагнуть вперед, пройти в нее, но она никогда раньше этого не делала.
Темнота толкнула ее вперед. Мир разорвался. Она тоже.
Рвутся мускулы. Ломаются кости.
Кожа горит, кровь замерзает, все болит.
Это длится целую вечность и одно мгновение, а потом наступает ничто.
Ожка рухнула на колени, задрожала, понимая, что все-таки не смогла. Не хватило сил. Не оправдала надежд. И теперь ее нет, она оторвана от своего мира, от своей цели, от своего короля. А это мягкое спокойствие, наверное, и есть смерть.
И все-таки…
Вряд ли у смерти есть края. А тут были. Она их чувствовала даже с закрытыми глазами. Знала, где заканчивается ее тело и где начинается мир. Может быть, смерть – это мир, замкнутый в себе? И звучит ли там музыка?
Глаза Ожки медленно раскрылись, она глубоко вдохнула и увидела под ногами булыжную мостовую, над головой – ночное небо, окрашенное красным. Под кожей горели чернотой вены. В глазах трепетала сила. В ладони еще лежала алая монетка, а на камнях в паре шагов от нее блестел нож.
И тут она все поняла.
Получилось!
Из горла вырвался вскрик – ужас пополам с торжеством. Она, пошатываясь, встала. Все болело, но Ожка радовалась этому. Болит – значит, жива. Значит, справилась. Король выбрал ее, испытал и признал достойной.
«Мой король!» – подумала она и потянулась к нему сквозь черноту пространства, сквозь стену между мирами. Стену, сквозь которую она прошла.
Ответа не было долго. Потом – невероятно! – сквозь биение крови в голове послышался его голос.
«Вестница моя».
До чего прекрасный звук! Нить света в ночной тьме.
«Я здесь», – подумала она, сама не понимая, где же именно. Холланд рассказывал ей об этом мире. О красном сиянии, идущем от реки. А вон то облако света – наверное, дворец. Она слышала голоса, чувствовала энергию людей. Ожка поправила невзрачный плащ, прикрыла магический глаз красной челкой. «Что дальше?»
Снова молчание, и потом опять донесся ровный голос короля.
«Найди его».
Глава 10
Катастрофа
Если смотреть на город с дворцовой лестницы, было видно, как он блестит – морозными искрами, туманом, магией.
Лайла окинула взглядом этот пейзаж, потом обернулась и протянула приглашение Эльсора. Знатные гости все прибывали, и стражники, едва увидев королевскую печать, даже не стали читать имя, и поторопили Лайлу.
С тех пор, как она впервые вступила под своды королевского дворца, прошло четыре месяца.
Да, перед турниром она побывала в Розовом зале, но это было отделенное от остального дворца безликое место. А дворец был домом, хоть и очень большим, но уютным, обитаемым. Здесь жила королевская семья. Парадный холл был, как и прежде, уставлен огромными букетами, но сейчас они обрамляли путь через фойе, сквозь еще одни огромные двери – в прошлый раз они, наверное, стояли запертыми, а сегодня были распахнуты, как крылья. Лайла переступила порог и вошла в огромный бальный зал. В теплых лучах света поблескивало полированное дерево, искрилось граненое стекло.
Этот зал не зря называли Большим.
В ночь маскарада Лайла была в другом зале, Золотом. Он потрясал изысканным кружевом из камня и металла. А этот щеголял роскошью и изобилием, но не только. Под сводчатым потолком высотой в несколько этажей десятки канделябров озаряли пространство преломленными лучами. Из дубового пола вырастали колонны, увитые винтовыми лестницами, которые вели к галереям и альковам в стенах высоко над головой.
Посреди бального зала на подиуме играл квартет. Инструменты были разные, но все сделаны из полированного дерева с золотыми струнами, да и сами музыканты были щедро усыпаны золотом. Они стояли совершенно неподвижно, двигались лишь их пальцы, извлекавшие звук.
Джиннар, помнится, назвал принца Рая любителем театральных эффектов.
Лайла окинула взглядом колоссальное пространство и увидела принца: он шел между столиками в дальнем конце зала. Там, возле балконных дверей, был и Алукард, он раскланивался с прелестной фароанкой в пурпурных шелках – флиртовал.
Лайла прошлась по залу. Скоро ли удастся отыскать Келла в такой толпе? Она заметила его через несколько минут, не на танцполе и не среди столиков, а у себя над головой. Он в одиночестве стоял на невысоком балконе, облокотившись о перила. В свете канделябров поблескивали взъерошенные рыжие волосы, в руках он вертел бокал. Видно было, что на душе у него тяжело. Снизу Лайле не были видны его глаза, но она, кажется, сумела разглядеть морщинку у него между бровями.
Он словно высматривал кого-то.
Хотелось надеяться, что ее.
Лайла отступила в тень за колонной и несколько мгновений разглядывала Келла. Потом – не зря же она нарядилась в платье! – отставила опустевший бокал и выступила на свет.
И в тот же миг возле Келла появилась девушка. Вескийская принцесса. Она тронула Келла за плечо, и Лайла нахмурилась. Сколько лет этой девчонке? Не маловата ли для такого кокетства? Стройная, но круглолицая, с мягкими ямочками на щеках, с тиарой из дерева и серебра на светло-соломенных косах.
Келл бросил взгляд на принцессу, но не отстранился, и она, видимо, приняв это за приглашение, взяла его под руку и положила голову ему на плечо. Пальцы Лайлы невольно потянулись за ножом, но тут, к ее удивлению, взгляд Келла, минуя девочку, скользнул через весь зал и остановился на ней.
Келл весь подобрался.
Лайла тоже.
Он что-то сказал принцессе и высвободил руку. Девочка заметно обиделась, но он на нее даже не взглянул. Не сводя глаз с Лайлы, спустился по лестнице и подошел к ней – сумрачные глаза, стиснутые кулаки.
Он раскрыл рот, и Лайла приготовилась отразить атаку. Но Келл не стал кричать – он лишь протянул ей руку и сказал:
– Потанцуешь со мной?
Он не спрашивал, а просил.
– Я не умею танцевать, – сказала она.
– Зато я умею, – ответил он, как будто этого было достаточно. Но Келл стоял перед ней и ждал, и взгляды окружающих начали понемногу устремляться к ним, поэтому она взяла его за руку, и он отвел ее на полутемный край бального зала. Заиграла музыка, пальцы Келла сжали ее руку, ладонь легла на талию, и они закружились. Келл повел Лайлу через зал, и она пошла за ним, подчиняясь – как это непривычно! – и доверяясь ему.
Вот уже много месяцев они не были так близки. Она трепетала от его прикосновения. Нормально ли это? Если магия струится везде и во всем, то, наверное, так бывает, когда она вновь обретает себя?
Несколько долгих мгновений они танцевали в молчании, то сходясь, то отдаляясь, как давеча на ринге, только медленно и плавно. А потом, ни с того ни с сего, Лайла спросила:
– Почему?
– Что почему?
– Почему ты пригласил меня танцевать?
Он почти улыбнулся – тень улыбки, игра света.
– Чтобы ты не успела сбежать, пока я не поздороваюсь с тобой.
– Здравствуй, – сказала Лайла.
– Здравствуй, – сказал Келл. – Где тебя носило?
– Что, скучал? – усмехнулась Лайла.
Келл открыл рот. Закрыл. Снова открыл и наконец произнес:
– Да.
Слово было еле слышным, и искренность в его голосе застала Лайлу врасплох. Как удар под дых.
– Что, – замялась она, – жизнь при дворе тебе больше не по вкусу?
Но, честно говоря, она тоже по нему скучала. По его упрямству, насупленному виду, вечной морщинке на лбу. По его глазам – небесно-голубому и глянцево-черному.
– Ты выглядишь… – начал он и умолк.
– Нелепо?
– Невероятно.
– А ты нет, – нахмурилась Лайла, заметив тени под его глазами, печаль во взгляде. – Келл, что случилось?
Он слегка напрягся, но не ушел от ответа. Набрал воздуха, будто придумывая ложь, однако произнес чистую правду:
– После той ночи я не знал покоя. Думал, состязания помогут, но стало только хуже. Я будто задыхаюсь. Понимаю, что это безумие, что я ни в чем не нуждаюсь, но я видел, как чахнет и умирает король, запертый в замке. – Он опустил глаза, словно пытался через рубашку разглядеть печать на груди. – Не понимаю, что со мной происходит.
– Жизнь, – ответила Лайла, кружась вместе с ним. – И смерть.
– Что ты хочешь сказать?
– Всем кажется, что я рвусь навстречу смерти, так? Но я не хочу умирать. Это дело нехитрое. Я хочу жить. Но только приближаясь к смерти, чувствуешь себя живой. А заглянув ей в глаза, вдруг понимаешь, что до сих пор и не жил по-настоящему. А только притворялся. Может, я и чокнутая, но жизнь полна красок только тогда, когда ею рискуешь.
– Ты чокнутая, – сказал Келл.
– Кто знает? – тихо рассмеялась она. – Может, это мир сошел с ума. Может, ты до сих пор под наваждением. А может, только сейчас ощутил вкус жизни. Поверь мне на слово, потому что я не раз была на волосок от смерти. Келл, ты чуть не погиб. Поэтому теперь понял, что такое жизнь. Что такое страх за свою жизнь. Борьба за нее. И раз ты это понял, обратной дороги нет.
– Что же мне делать? – спросил он, запинаясь.
– Вряд ли я смогу дать ответ, – сказала она. – Я просто убежала.
– Убежать – хорошая мысль.
– Тогда беги, – сказала она. Келл сдавленно рассмеялся, но Лайла говорила совершенно серьезно. – Знаешь, что такое свобода? Она никогда не дается сама собой. И никто ее тебе не вручит. Я свободна, потому что боролась за это. Ты же вроде самый могущественный маг всех миров? Если не хочешь быть здесь, просто уйди, и все.
Музыка звучала все громче, они то сходились, то расходились, подхваченные вихрем танца.
– Я дал слово Раю, – сказал Келл. – Что, когда он станет королем, я буду рядом.
– Насколько я знаю, он еще не на троне, – пожала плечами Лайла. – Понимаешь, я осталась здесь, потому что мне некуда возвращаться. А ты? Если уйдешь, тебе ничто не помешает вернуться. Может, тебе просто надо размять ноги. Пожить немного. Посмотреть мир. Потом можешь осесть и жить рядом с Раем долго и счастливо.
Он фыркнул.
– Но, знаешь… – Она внезапно посерьезнела. – Никогда не делай того, что сделала я.
– Говори яснее.
Она подумала о Бэрроне, о серебряных часах в кармане.
– Если решишься… когда решишь уйти, сначала попрощайся.
Прозвучали финальные ноты, Келл закружил Лайлу и привлек к себе. Их тела сплелись, и оба затаили дыхание. Когда они обнимались в последний раз, оба были избиты и окровавлены, им грозил арест. Тогда, казалось, все было всерьез, а сейчас казалось нереальным, как фантазия.
Через плечо Келла Лайла увидела на краю зала вескийскую принцессу в окружении молодых дворян. Принцесса метала в нее испепеляющие взгляды. Лайла лучезарно улыбнулась ей и позволила Келлу увести себя с танцпола.
– А что с Камероу? – спросила она, когда они нашли наконец тихое местечко между колоннами.
Он стиснул ее руку сильнее.
– Никто не знает. Это тайна.
– Ты считаешь меня болтушкой? – укоризненно спросила она. Келл ничего не сказал, лишь не спускал с нее своего странного двухцветного взгляда, словно боялся, что она исчезнет. Лайла взяла у проходящего официанта бокал игристого вина. – Что ты сделал с Камероу? Убил?
– Что? Нет, конечно. Он просто выдумка. – Он сдвинул брови. – А ты что, убила настоящего Эльсора?
– Нет, – покачала головой Лайла. – Он на корабле, идущем в Денолар. Или Дело…
– Делонар? – вскинулся Келл. – О чем ты только думала?
– Не знаю, – честно ответила она. – Я не понимаю, кто я такая, чем живу, на что способна. Наверное, просто хотела узнать себя получше.
– То есть, чтобы проверить, как развиваются твои способности, ты решила участвовать в самом знаменитом турнире трех империй?
– Но ведь получилось забавно.
– Лайла, – тихо произнес Келл, и впервые в его голосе не слышалось злости. Напряженность – да, была, но он не сердился. Был ли хоть раз, чтобы он произнес ее имя таким тоном? Едва ли не умоляющим?
– Что? – У нее перехватило дыхание.
– Откажись от участия.
И в тот же миг вся теплота между ними развеялась. Келл снова стал таким, каким она его помнила: упрямым и самоуверенным.
– Ни за что, – отрезала она.
– Ты не сможешь продолжать.
– Я уже далеко продвинулась. И не отступлю.
– Лайла…
– И что ты со мной сделаешь? Прикажешь арестовать?
– Надо бы.
– Но я не Стейсен Эльсор, – она показала на бальное платье. – Я Дилайла Бард. – Истина – лучшее прикрытие. Морщинка между его бровями стала глубже. – Да ладно тебе, не дуйся, проиграл так проиграл.
– Я поддался, – огрызнулся он. – Но даже если бы и нет, ты все равно не сможешь двигаться дальше.
– Смогу и буду.
– Это слишком опасно. Если ты победишь Рула, то выйдешь в финальную тройку. И с тебя снимут маску. Издалека твой маскарад еще может ввести в заблуждение, но неужели ты всерьез думаешь, что тебя никто не раскусит, когда все увидят твое лицо? Кроме того, сегодня я видел тебя на арене…
– Когда я выиграла?
– Когда ты пошатнулась.
– Я же все-таки победила.
– Я чувствовал, как из тебя уходит энергия. Видел боль на твоем лице.
– Это не связано с поединком…
– Что, если ты потеряешь контроль?
– Не потеряю.
– Помнишь главное правило магии? – настаивал он. – «Равновесие в силе. Сила в равновесии». – Он взял ее руку и нахмурился. Вены на тыльной стороне ладони были гораздо темнее, чем должны были быть. – Ты не соблюдаешь равновесия. Берешь и используешь, а магия рано или поздно с тобой поквитается.
Лайла разозлилась.
– Что с тобой, Келл? Ты на меня сердишься, или беспокоишься за меня, или рад меня видеть? Что-то я не улавливаю.
Келл вздохнул.
– Все сразу, Лайла, и еще… – Вдруг он замолчал, заметив кого-то у нее за спиной. Его взгляд потух, зубы сжались.
– Вот ты где, Бард, – раздался знакомый голос. К ней подошел Алукард. – Боже мой, неужели ты в платье? Команда ни за что не поверит.
– Ты что, издеваешься надо мной? – прохрипел Келл.
Алукард увидел его и остановился. То ли хихикнул, то ли кашлянул.
– Простите, не хотел мешать…
– Вы не помешали, капитан, – ответила Лайла, а Келл в тот же миг прорычал:
– Эмери, проваливай!
Келл и Лайла растерянно переглянулись.
– Ты его знаешь? – спросил Келл у Лайлы.
– Конечно, она меня знает, – приосанился Алукард. – Бард служит под моей командой на «Ночном шпиле».
– Я его лучшая воровка.
– Бард, – укорил ее Алукард. – В присутствии особ королевской крови мы не называем это воровством.
А Келл как будто сошел с ума.
– Не может быть! – бормотал он, проводя рукой по медным волосам. – Не может быть. Их же там десятки…
– Келл, что с тобой? – Лайла коснулась его плеча.
Он стряхнул ее руку.
– Лайла, там десятки кораблей! И тебя угораздило попасть именно к нему.
– Прости, – ощетинилась она. – Мне казалось, я имею право идти куда захочу.
– По правде говоря, – добавил Алукард, – сначала она собиралась ограбить корабль и перерезать мне горло.
– И что же тебя остановило? – накинулся на нее Келл. – Ты же любишь махать ножом, так почему же не прирезала его?
– Мне кажется, в конце концов я ей понравился, – заметил Алукард.
– Я и сама могу ответить, – огрызнулась Лайла и спросила у Келла: – Что тебя так огорчает?
– Алукард Эмери – никчемный человек без чести и совести! Единственное, что у него есть, – это бездна обаяния. И тебе взбрело в голову связаться именно с ним…
В этот миг из-за угла показался Рай.
– Что тут за крик?.. – спросил он и осекся, увидел Келла, Лайлу и Алукарда. – Лайла! – радостно воскликнул принц. – Значит, ты все-таки не померещилась моему брату!
– Здравствуй, Рай, – вымученно улыбнулась она и обернулась к Келлу, но тот уже в ярости выбежал из зала.
Принц вздохнул:
– Алукард, что ты натворил на этот раз?
– Ничего, – с невинным видом ответил капитан.
Рай шагнул вдогонку за Келлом, но Лайла остановила его:
Читать бесплатно другие книги:
