Во всем виновата книга – 2 Джордж Элизабет

– Или как дырка от пули.

Улыбка погасла. Он вошел в читальный зал. Библиотекари за стойкой. Ученые за столами.

Здесь, на своем обычном месте, сидит Ким.

Она держалась молодцом. Глаза прикованы к старинной книге. На столе, на видном месте, лежит мобильник: легко схватить и послать бесконтактный сигнал. Направляясь к подножию винтовой лестницы, он сохранял дистанцию между собой и тем местом, где сидела девушка.

Изображая пожилого человека, Кондор тянул время: неспешно взбирался по серебристым стальным ступеням – спиральному подъему, витки которого возносили его к небу. Первый поворот позволил оказаться лицом к читальному залу и окинуть взглядом макушки незнакомцев, любой из которых мог оказаться противником. Ступеньки развернули его к стене, тонувшей в черно-белой алабамской ночи, где шестилетняя девочка на улице маленького городка оборачивается, чтобы взглянуть на отчий дом, и ее окликают: «Глазастик!»[88] Стальной путь к небесам сделал очередной изгиб…

Фрэн.

Стоит в дальнем конце читального зала. Кондор ощутил, как крепко сжимают ее пальцы ручку каталки, накрытой синим халатом. Увидел пылающее лицо женщины-птицы.

Через весь зал она ярилась на Ким – девушку с серебряным колечком в губе.

Сумасшедшего узнаешь с первого взгляда. Он остается там, где тронулся умом.

Одержимость. Назовите это вожделением, о котором Фрэн не смела упоминать. Назовите исполненной страха ненавистью ко всему этому. Назовите бешенством из-за серебряного кольца в губе Ким и открытого неповиновения этой девицы Тому, Как Все Должно Быть. Назовите это завистью или злостью, направленной на чертовски юную женщину с мягкими формами, к которым Фрэн никогда не предложат прикоснуться, ибо она делает то, чего Фрэн никогда не делала. Не могла. Не стала бы. Не сумела бы чувствовать, обладать чем-нибудь, быть чем-нибудь. Похоть, зависть, ненависть: бесчисленные внутренние зажимы вылились в беснующуюся одержимость и превратили Фрэн из щебечущей бурой птички в шакала, истекающего слюной от жажды плоти и крови.

Ким.

Девушка сидела за столом между кипящей от ярости Фрэн и застывшим на спиральной лестнице в небо Кондором. Ким перевернула страницу.

Фрэн моргнула и умерила пыл – заметила Вина. Поняла, что он разглядел ее настоящую. Рыкнула, крутанула каталку и стала толкать к главному входу в читальный зал.

Отрежь ей путь! У тебя нет ничего! У нее – нож! Кондор затопотал вниз по стальной винтовой лестнице, быстро пересек читальный зал. У него не было доказательств. Не было законного права крикнуть ей: «Стой!» – или вызвать копов: любой из них тут же поставит в известность пиджачников, а те упекут его в обитую матрасами камеру внутри секретного госпиталя в штате Мэн или отправят в подземный крематорий в Виргинии, и ни одна живая душа не увидит и не учует его дымка, кольцами взвивающегося в ночное небо.

Он задержал дыхание у стола Ким и процедил сквозь зубы:

– Не усач – она!

Девушка обернулась к главному входу в зал, куда он указывал, но за Вином, яростно тычущим пальцем в ту сторону, увидела только силуэт человека, заталкивающего в лифт тележку.

Кондор кинулся к лифту, увидел горящую стрелку вниз:

Сбежал по ступенькам, влетел на подземный этаж…

И услышал за углом звук катящихся колесиков.

Прямо на него неслась накрытая синим халатом тележка.

Он схватил ее обеими руками, дернул на себя – Фрэн потеряла равновесие. Толкнул каталку сильнее, чем манекенов-блокировщиков на полозьях, когда занимался американским футболом в старшей школе. Придавил бурую птицу спиной к желтой стене из шлакоблоков. Пригвоздил к ней. У того, кто следил за Ким, есть нож, а женщина вроде Фрэн, в туфлях с острыми, как кончик ножа, носами, однажды чуть не убила Джеймса Бонда.

Кондор крикнул:

– Почему Ким?

– Ее вообще не должно быть! Я должна быть ею, обладать ею, остановить ее!

Каталка, которую каждый пытался заполучить, содрогалась между ними.

Синий халат сполз на пол. С тележки посыпались книги. Привезенные из библиотек центральных штатов в крупнейшее хранилище культурных ценностей, где они прекратят существовать по распоряжению государства. Кондор успел заметить с десяток экземпляров одного и того же издания, запрещенного в старших школах Америки, потому что.

– Ты заполняла гробы! Обманом вынуждала библиотеки по всей стране присылать экземпляры книг сюда, в материнское лоно всех книгохранилищ! Ты убивала эти книги! – Кондор надавил на тележку, чтобы удержать Фрэн припертой к стене. – Ты каратель!

– Книги пачкают людям мозги! Вкладывают в них идеи!

– В наших головах могут бродить какие угодно идеи!

– Не в моем мире!

Фрэн нажала на ручку, орудуя ею как рычагом, и наклонила тележку, отталкивая Кондора. Та опрокинулась набок. Вин пошатнулся и упал на нее сверху.

На него посыпались удары, он извернулся, вскочил, дал отпор.

Крикнул:

– Где гробы?! Где взрывчатка?!

– Я тебя раскусила! – взвизгнула Фрэн и запустила в него книгой. Удар пришелся в нос.

Больно! Он почувствовал пинок, привалился к стене, вскинул руки, чтобы отразить атаку…

Но атаки не последовало.

Она ушла. Шакалиха Фрэн дала деру и теперь улепетывала по подземному тоннелю.

Мобильник, достань мобильник.

– Ким! – выдохнул он в ухо женщине, ответившей на звонок. – Будь осторожна: Фрэн, женщина моего возраста, – не бурая птица, а шакал, это она преследует тебя!

– Ничего не говори! Ты в читалке, верно? Оставайся на виду, но доберись до пункта контроля… Да… К библиотечному компьютеру… Найди базу данных сотрудников… Нет, ищи не такую-то Фрэн, ищи какого-нибудь Джереми!

Призрак Фрэн прошептал: «Я раньше работала с ним, на твоей должности».

На телефон пришло сообщение: номер кабинета/мастерской, какая-то нора в замке.

Ручкой директора по спецпроектам Вин набил цифры на запястье левой руки.

Отключил мобильник и, пошатываясь, двинулся по подземному тоннелю.

Изучай номера на закрытых дверях, ищи те, что с буквами ПЭ – подвальный этаж! Как мой кабинет! Еще на один уровень вниз.

Находясь в лестничном колодце, открыл крышку своего древнего мобильника и набрал другой номер:

– Рич, это Вин, ты должен помочь кое-кому прямо сейчас! Охраняй ее. Скажи, что я послал тебя. В Адамсовском читальном зале. Зовут Ким, серебряное кольцо в губе… Думаю, ты ее замечал и раньше! И это хорошо, ты только… Ладно, а когда не смог подобрать нужных слов, то просто ушел, верно? Ну так вот, иди сейчас!.. Не волнуйся, никто не знает всего. Играй с теми картами, которые у тебя есть.

Он припустил трусцой по желтым тоннелям, как крыса, бегущая по лабиринту. Я слишком стар для этого. Прихрамывая, доковылял до закрытой коричневой железной двери. Ручка не поворачивалась. Увидел звонок. Нажал указательным пальцем. Послышалось «бзззз».

Щелчок магнитного ключа. Дверь распахивается.

Заходи.

В десяти шагах от порога этой подземной берлоги, рядом с верстаком, стоял Джереми, держа пульт, как волшебную палочку. За Кондором с грохотом закрылась дверь.

– Что тебе нужно? – спросил попечитель правительственного замка.

Попечитель, или опекун, как в романе, который пыталась изничтожить Фрэн, – в истории о сексе, психушке и о том, кто на самом деле псих. Держись нормы. И Кондор ответил:

– Гробы.

– Они уже здесь?

Огляди мастерскую: никаких признаков двух пропавших ящиков. Холодильник. Раковина у стены. Урна с пустыми пластмассовыми бутылками. Крышка открытого ноутбука смотрела на Кондора с верстака, у которого стоял технарь-волшебник, хозяин этой пещеры. Джереми кинул пульт, и тот приземлился рядом с айфоном, присоединенным кабелем к компьютеру.

– А, – сказал Джереми, – ты о ящиках для книг, – и сделал шаг к Кондору. – Что тебя беспокоит?

– Есть кое-что, о чем ты не знаешь.

– Я знаю достаточно.

Слева от Джереми стоял прозрачный пластмассовый короб на колесиках с полудюжиной мобильных телефонов и распечатанным на цветном принтере объявлением на одной из стенок: «СТАРЫЕ ТЕЛЕФОНЫ ДЛЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫХ ЦЕЛЕЙ».

Один удар сердца. Два.

– Я не знал, что это ты собираешь мобильники для благотворительности.

– А что ты знаешь? – Джереми приблизился еще на шаг.

Иногда жить можно, только если ты тронулся.

Голубые глаза Джереми прищурились, руки сжались в кулаки.

Ощути биение жизни. Смотри кино.

Безоблачное голубое небо над куполом американского Капитолия. На другой стороне улицы высится замок с зеленой металлической макушкой, высоченными стенами, колоннами и величественными лестницами, окнами, за которыми работают люди, фонтаном перед входом, где позеленевшие бронзовые греческие боги и богини флиртуют друг с другом и демонстрируют свою неукротимую волю.

Встряска, грохот! Здание Джефферсона Библиотеки Конгресса содрогается, осыпает все вокруг разлетевшейся по сторонам после взрыва бетонной пылью, как 11 сентября, как в Оклахома-Сити[89]. Шаровые молнии нового типа прокатываются по залам с деревянными панелями, по деревянным полкам, по книгам, которых больше никто никогда не увидит. Стены рушатся. В последний миг, когда замок еще цел, в нем царит какофония криков.

До двери тебе не добраться. Все равно она заперта. А враг – между тобой и пультом на верстаке, у ноутбука, соединенного пуповиной с телефоном.

Раскрыл карты:

– О тебе и Фрэн.

– Она всего лишь женщина, – сказал Джереми. – От нее, конечно, больше пользы, чем от осла, но она хуже поддается дрессировке. Склонна обольщаться. Как все женщины в этом Вавилоне, где они забыли свое место.

– О, мне нравятся все места, куда они могут пойти[90], – процитировал Кондор книгу, которую миллион раз читали испуганному малышу, что ехал темной ночью вместе с матерью на автобусе по Техасу. – А где Фрэн взяла те два гроба – ящика, в которых вы с ней тайком провозите сюда взрывчатку?

– Где-то. Это ее глупый крестовый поход.

Ее глупый поход. Не наш.

Много дорог идет через Город помешанных.

Джереми снова шагнул вперед.

Кондор мягко двинулся по кругу, в обход противника, согласно боевому стилю багуа.

Миндаль – сильный запах от чего-то, сложенного здесь.

– Она подкупила тебя, – предположил Кондор, а Джереми тем временем повернулся на месте, чтобы не дать седому зайти себе за спину.

– Она поддержала деньгами Божью волю.

– Фрэн считала, что дает деньги своему Богу. И ничего не знала о твоем.

– Мой Бог – единственный Бог.

– Все так говорят.

Почему там, на полу, валяется красная резиновая грелка?

Кондор сделал ложный финт. Джереми уклонился: он боксер-панчер[91] – может быть, из додзё[92] в торговом центре или часами просматривает на YouTube ролики звезд-джихадистов, которые демонстрируют своим неумелым подражателям – доморощенным братьям по вере – способы перерезания глоток от святых воинов ислама.

– Рейки! – сказал Кондор. – На днищах ящиков. Усилительные планки, они прикрывают узкие щели. Где-то снаружи после выгрузки книг вы набиваете в них С-четыре – кремовый цвет на фоне дерева выглядит как клей, если заинтересуется охранник на входе. Ящики проверяют выборочно, вы использовали только два, и даже если кто-то их осмотрит, ничего не заметит. Фрэн платила тебе, чтобы ты оставлял у себя пару ящиков до отправки к месту назначения. Ты мог спокойно возиться с пустыми гробами и выскребать из щелей то, что вы туда набили. Потом ты передавал ей пустые ящики, она возвращала их с тем, до чего вам нет дела, и гробов снова становилось столько, сколько надо.

– Молодец, ковбой. – У Джереми был характерный слабый акцент уроженца Огайо, выросшего у одноименной реки. – Ты станешь свидетелем гибели Великого сатанинского храма еретической мысли.

– О-о-о! Тебе что, сценарий по почте прислали?

– Думаешь, я настолько беспечен, что позволю АНБ[93] засечь мои контакты с истинными братьями на Ближнем Востоке, прежде чем я докажу, что…

Бросок. Джереми кинулся, Кондор увернулся влево – вправо, – нанес встречный трехтактный удар змеи из арсенала приемов Син-И[94].

В лицо ему прыснули из перцового баллончика.

Дышать, не могу дышать, глаза в огне!

Святой воин саданул кулаком в живот седовласому.

Кондор и так уже хватал ртом воздух и обливался слезами от перцового спрея. Удар гантельно-мускульной руки согнул его пополам, отбросил к верстаку, заставил покачнуться и грохнуться на пол.

Вставай! Вставай! Поднимайся на колени…

Голубоглазый фанатик ударил Вина наотмашь – скорее для того, чтобы унизить, а не вышибить из него дух.

Кондор увидел сам себя, как он медленно оседает. Он стоял на коленях на жестком полу и тяжело дышал. Руки болтались по бокам и не могли унести его отсюда, как крылья, не могли дать отпор убийце.

Джереми вырвал из гнезд белый кабель, соединявший айфон с ноутбуком. Накинул удавку на шею противника, так и не поднявшегося с колен.

Кондор издавал бульканье, цеплялся ногтями за провод, который не пускал кровь в мозг и воздух в легкие, ничего не видел помутившимися от перечных слез глазами, рычал, в ушах звенело, не мог…

БЗЗЗЗ!

Дверной звонок испугал душителя, он ослабил удавку.

Кровь приливает к мозгу, и воздух!

БЗЗЗЗ!

Душитель снова затянул провод.

СТЕКЛА ДРЕБЕЗЖАТ. Кто-то снаружи колотит в дверь.

Не могу кричать, горло стянуто, сюда, внутрь, помогите мне здесь, сюда!

Джереми развернул Кондора, приподнял и толкнул грудью на верстак.

Руки, руки на верстак, держись за…

Секунд за семь до полной отключки он увидел.

Пульт от двери. Подрагивает на верстаке. Достань его, схвати…

Воин джихада отвернул голову пускающего пузыри вероотступника от высокотехнологичного устройства.

Большой палец на пульт…

Дверь зажужжала… и открылась.

Фрэн.

С визгом ринулась внутрь!

Джереми снова пихнул Кондора, поставил на колени, бросил на пол – его и удавку…

Провод ослаб на шее, но не вывалился из опущенной вниз, прижатой к бедру руки душителя.

– Прекрати! – орет Фрэн на предательскую пешку, которая пытается похитить то, что судьба предназначила ей, Фрэн. – Он мой. Я убью его!

С небесной вышины несется вниз серый металлический выкидной нож, конфискованный у туриста, «спасенный» из хранилища сотрудником библиотеки, который может выкрасть любой ключ от замка.

Фрэн вонзает краденое лезвие в горло Джереми.

Тот хватает ртом воздух, накрывает ладонями шею – то, что из нее торчит.

Выпучив глаза, взмахивает руками и ХВАТАЕТ ЕЕ. Рядом, лицом вниз, лежит Вин. Слабость восходит вверх по ногам Джереми, от ступней, он падает, уцепившись за Фрэн. Сама смерть впилась в блузку женщины-птицы, раздирает ее, сила рывка, умноженная падением, резко дергает жертву вперед…

Фрэн спотыкается о растянувшегося на полу Кондора.

Над телом мужчины, которого она пронзила ножом, парит лебедь.

Череп женщины с треском раскалывается об угол верстака.

Предсмертные судороги. Бурая птица падает поперекзаколотого ею мертвеца, чье тело придавило Кондора к полу.

Тишина. Тишина.

Выползай из-под трупов.

Ладони, локти, колени отталкиваются от бетона, напряжение, еще один толчок…

Свободен. Жив. Ничком на полу, вдыхая запахи цемента, пыли, пота и еще теплый ветчинно-капустный душок свежеумерщвленной плоти. Пахнуло миндалем.

Молоточек в груди.

Только не сердечный приступ, после такого-то. Давай же: каплю справедливости.

Кондор перевернулся на спину. Уставился в гладкий потолок замка.

Приподнялся на локтях. Сел. Голова кружится. Боль от ударов, стояния на коленях, удушье. Перечный спрей, слезы, грязь с пола, пот: лицо перепачкано. Наверное, выгляжу жутко.

Ему не дадут выбраться из этой передряги.

Миндаль, С-четыре. Где С-четыре?

Верстак, ноутбук, а на нем…

Поэтажный план. Сокровище Библиотеки Конгресса, главный замок – здание Джефферсона.

Выскочил рекламный модуль, улыбающийся продавец над бегущей строкой:

ПОЗДРАВЛЯЕМ! У ВАС НОВЫЙ МОБИЛЬНЫЙ ТЕЛЕФОН.

БАЗОВЫЙ БИЗНЕС-ПЛАН, ПОДУМАЙТЕ, НЕ ШАГНУТЬ ЛИ ДАЛЬШЕ?

СЕТЕВЫЕ ТЕЛЕКОНФЕРЕНЦИИ ДЛЯ…

На полу мертвой змеей лежит белый компьютерный кабель.

Эта змея раньше связывала ноутбук с айфоном.

Айфоном, который способен активировать все мобильники, объединенные в сеть.

Вот и благотворительный короб, который заглатывает телефоны, пожертвованные нашими лучшими людьми.

На экранчике айфона тоже светится карта библиотечного замка с поставленными на ней пользователем красными точками.

Головокружение: шатаясь, подошел к раковине у стены, ополоснул лицо, в урне – пустые пластиковые бутылки из-под воды, а рядом с ней – странная красная грелка из другого мира.

Видение: Джереми усмехается своей огайской ухмылкой, проходит через металлодетекторы в мешковатых штанах с широкой ластовицей, где спрятана резиновая грелка, полная чего-то клейкого, а вовсе не воды.

Схватил короб на колесиках для пожертвованных мобилок. Закрыл ноутбук, положил его в короб рядом с айфоном. На экранчике – карта замка.

Перекрещенные трупы на полу лежат неподвижно.

Скоро ли вас найдут?

Большой палец на пульте, дверь открывается. Вытолкал пластмассовый короб в коридор. Потом вытащил из-под ремня голубую рубашку, нижним ее краем стер отпечатки пальцев с пульта, кинул его обратно в подземную мастерскую сквозь закрывающуюся дверь; пластмассовая штука проскакала по бетонному полу и замерла.

Вперед!

Понесся с грохочущим коробом на колесиках по тоннелям здания Адамса в главный замок Джефферсона, спустился в его утробу и, следуя отметкам на карте, добрался до гигантской водяной трубы. Серый кабель-канал приклеен липкой лентой к вводу воды снизу, а в нем – мобильник-детонатор, присоединенный к светло-коричневому, размером с книжку, вязкому пласту.

Бум – и нет воды в системе автоматического пожаротушения.

Бум – и вода затопляет американский замок.

Вытяни проводки из пласта взрывчатки. Отсоедини их от мобильника. Вынь из телефона батарейку. Брось мертвое устройство в короб.

А что делать со взрывчаткой?

От выстрела пули она не взорвется. И еще, С-четыре горит.

Только электричество заставит ее сделать бум!

Сожми взрывчатку в комок, засунь в карман черной кожанки.

Кондор прикатил пластиковый короб на колесах к месту, отмеченному на айфонной карте следующим по счету номером: бомба на несущей бетонной стене. Телефон привел его еще к трем. Каждый раз он отрывал от взрывчатки электронное устройство, сжимал клейкую массу в комок, умещающийся в кармане куртки, а когда все карманы наполнились, стал набивать взрывчаткой трусы.

Бум.

Беги, залетай в лифт, закатывай в него короб. С тобой едут мужчина и женщина. На нем – дурацкий зеленый галстук в честь Дня святого Патрика. У нее усталый вид. Обоим нет дела ни до тебя с содержимым твоих штанов, ни до того, что случится, если в лифте вдруг заискрит электричество.

План следующего этажа в айфоне.

Стеллажи. Ряды деревянных полок, легковоспламеняющиеся книги, и там, под одной из полок, очередной мобильник, соединенный проводами с комком липучки. Этот аппарат был прикреплен резинками к пластиковой бутылке от воды, полной серого геля, эта бомба взорвалась бы огненным шаром.

Положил бутылку с напалмом поверх мобильников в короб с колесиками.

В трусы больше ничего уже не поместится.

Натяни резинки от бомбы на лодыжки, поверх брюк.

Покорми змею из взрывчатки на своей голой ноге в черной джинсовой штанине.

Кати дальше. О, как же медленно!

Часы, это заняло у него много часов, действия замедлялись с каждым сеансом загрузки С4, которую он запихивал в брюки, под голубую рубашку, в рукава черной кожанки.

Часы, много часов он катается со своим коробом по зданию Джефферсона, следуя отметкам одержимого фанатика на картах в айфоне. Проезжает мимо экскурсантов, обычных граждан, мимо мужчин и женщин с пропусками на шнурках. Грохочет колесиками по офисным коридорам, по главному читальному залу с позолоченным купольным потолком, пока наконец последний красный крестик на последнем из загруженных в телефон поэтажных планов не приводит его к очередной бомбе, которую приходится разбирать на части.

Дверь в офисном коридоре: мужская уборная.

Возьми в охапку все бутылки с напалмом.

Уборная ярко освещена, в ней много зеркал, в нос бьет лимонным аммиаком.

И пусто.

Положи открытые бутылки в раковину, горлышком вниз, пусть их содержимое – буль-буль – вытечет в канализацию.

Одна не влезает. Запихни ее ногой в металлическую кабинку.

Не останавливайся, изнемогая от усталости, выпотрошенный, сползи вниз по стене кабинки, сядь на пол, обними горшок, как перебравший тинейджер, – два пива, это слишком много.

Взрывчатка, которой обложено тело, сковывает движения, но он выливает в унитаз содержимое последней, не подлежащей переработке бутылки. Серебристая кнопка проваливается вниз – ввух!

Мир не взрывается.

Кондор выполз из кабинки. Проверил, пусты ли бутылки, положенные в раковину. Оставил их там. Бросил короб с мобильниками и проводами в коридоре для уборщиков, пусть подивятся. Кинул ноутбук Джереми в мусорный бак. Добрел до лифта – и через холл, коридоры, под уклон, по тоннелю – в здание Адамса, к своему кабинету.

Не остановился.

Наверх, на главный этаж; навстречу блондинка, вот дверь на улицу, ты можешь…

За спиной Кондора раздается голос:

– Ты!

Синий, в узкую полоску костюм директора по спецпроектам. Который моргает.

Отстраняется от запаха пота и каких-то орехов, подальше от изможденного, с дикими глазами мужчины в черной кожанке.

– С вами все в порядке, мистер… Вин?

– Разве это важно? – выдает тот жалкую для госслужащего, навязанного директору другим правительственным ведомством, отговорку. Расстегивает черную кожаную куртку, роется во внутреннем кармане и вытаскивает оттуда… перьевую ручку. Протягивает ее боссу со словами: – Предположим, я парень с мечом.

Вин побрел прочь от своего примолкшего, ошарашенного библиотечного начальника.

Вышел в вечереющий город.

Тебе это с рук не сойдет.

Тротуар на Кэпитал-Хилл. Костюмы и галстуки, деловые портфели и набитые всем необходимым для работы рюкзаки, дети на самокатах. Дама выгуливает собачку. Свежий воздух предвещает весну. Зонтик ночи накрывает мраморный город. Парень у бара на Пенсильвания-авеню горланит «Danny Boy»[95]. Деревья с набухшими почками образуют навес над пешеходной дорожкой, защищающий от света уличных фонарей, а ты просто иди, передвигай ноги, ставь одну перед другой.

Иди медленно, чтобы из тебя ничего не выпало.

Говорящие головы лопочут что-то из невидимого телевизора, настаивают на том, что, утверждают это, продают то.