Сновидец. Призови сокола Стивотер Мэгги
– Двойная порция яблочных пончиков, – сказала она. – У вас, ребята, кажется, была нелегкая ночь.
– Она мне нравится, – заметила Хеннесси, когда Венди ушла, и опустила голову на руки.
Было так непривычно видеть ее рядом с Джордан. Они были одной и той же девушкой – и в то же время нет. Одно лицо – но они совершенно по-разному им пользовались. С трудом верилось, что Хеннесси сновидец. Казалось, именно Джордан родилась первой. Хеннесси была… меньше.
«Не думай об этом, – велел себе Диклан. – Просто остановись».
Телефон зазвонил.
Не у Диклана, а у Ронана. На экране появилась надпись «Сардженто».
Ронан схватил мобильник и поднес к уху. Он наклонил голову и стал слушать, изредка подавая реплики.
– Что сказал Ганси? Нет. Но почему… нет. Нет, не лезьте. Ад… Пэрриш не звонил? Часа два. Знаю. Знаю.
Отложив телефон, Ронан сообщил:
– Они говорили с мистером Греем.
Оба старших Линча прикусили губу. Их отношения с мистером Греем были сложными: именно этому человеку приказали убить Ниалла Линча. Ниалл, впрочем, был лишь одним из многих, кого мистер Грей убил по приказу своего нанимателя, Колина Гринмантла, который его шантажировал. Сделало ли это мистера Грея убийцей Ниалла? Да. Сознательным? Возможно. Ну или мистер Грей был просто орудием в руке Гринмантла.
Освободившись от Гринмантла, мистер Грей потратил немало времени, чтобы искупить свою вину перед братьями Линч, хотя убийство отца – не то, что способно породить привязанность. Тем не менее к нему всегда можно было обратиться за сведениями.
Но Линчи не стали бы общаться с ним напрямую.
– Он сказал – известно только то, что какая-то группа лиц убивает сновидцев под прикрытием правительства. Их много.
– Но зачем? – спросил Мэтью.
– Не знаю.
– Много – это сколько? – уточнил Диклан.
– Достаточно, чтобы в Южной Африке произошло очередное нападение, пока они громили твой дом, – сказал Ронан.
Диклан подумал: мир рухнул. Он рухнул, и ничего было нельзя исправить.
Он подумал: «А я, впрочем, и не жил на самом деле».
– Откуда они узнали про сновидцев? – спросила Джордан. – Мы понятия не имели о твоем существовании, пока ты не появился на пороге, ведь так?
Диклан подумал: потому что сновидцы должны оставаться секретом. Потому что все они знали: тайна – единственный способ выжить. Блин, беспомощно подумал он. И что теперь?
– А я не знал о вас, пока не поговорил с Брайдом, – произнес Ронан. – О. Ты помнишь, что он сказал, Хеннесси? Когда ушел.
Хеннесси повернула голову, чтобы ее голос был слышен.
– «Мир превращается в грязь». Он знал. Это удивило его… но он знал.
– Диклан, – сказал Ронан, – не запрещай мне.
– Чего именно?
– Не запрещай мне гнаться за Брайдом, – сказал Ронан. – Не говори не высовываться.
Диклан очень хотел это сказать. Ситуация всегда могла стать еще немного хуже. Пока его братья были живы, всегда могло случиться самое страшное.
Диклан ненавидел это ощущение. Знакомое скручивание в животе. Едкая кислота опасности. Он понял, что боялся не за себя. Ехать на встречу с новым фением тоже было опасно, но ощущение отличалось. Это было незаконно и волнующе, и не только благодаря обществу Джордан. Потому что преступная кровь отца текла в его жилах. Нет, Диклану ненавистно было думать о том, что его братья в опасности.
– Что толку от Брайда? Ты ничего о нем не знаешь.
– Мы знаем, что он могущественен, – сказала Хеннесси. – О нем говорили на Волшебном базаре.
– Он знает и других сновидцев, не только нас, – добавил Ронан. – И он лучше, чем я, понимает, как это работает. Мы знаем, что чудовище в голове Хеннесси боится его.
– Но, чтобы убедить Брайда, нужны вы оба, – сказала Джордан. – Если я правильно понимаю. Оба, ты и Хеннесси. А у нее остался только один шанс.
Хеннесси выпрямилась.
– Я справлюсь.
Джордан предупредила:
– Резерва нет.
– Я справлюсь, – повторила Хеннесси. – Или сдохну, пытаясь. Либо так, либо в следующий раз черная слизь – ночная грязь – все равно придет.
Ронан сказал:
– Мы можем это сделать. Я знаю.
Не в обычаях Ронана было лгать.
Он отвел глаза от Диклана.
– Что вы скажете, ребята?
Мэтью вмешался:
– Я не хочу притворяться.
Диклан взглянул на младшего брата. Мэтью выглядел иначе, чем всего несколько дней назад, потому что впервые за много месяцев утратил сон. Под красивыми глазами пролегли темные круги, возле улыбающегося рта появились морщинки.
Он продолжал:
– Я пошел на футбол, а думал только про твои слова – что у меня, может быть, нет внутренних органов.
– Мэ… – начал Диклан.
– Это всё не по-настоящему, – продолжал Мэтью. – Не по-настоящему – притворяться, что любой из моих одноклассников может уйти с кампуса и не помнить, почему. Не по-настоящему – притворяться, что они все ходят к водопадам. Если это не по-настоящему, то не по-настоящему, и точка. Я хочу быть настоящим. Хочу знать, почему это происходит. Хочу знать, можно ли это прекратить. Иначе нет смысла, Ди, просто нет смысла.
– Ладно, – негромко сказал Диклан.
И все посмотрели на него.
В любом случае, Диклан был бессилен отказать Мэтью в том, чего он хотел, но проблема заключалась не только в этом. Как будто он бросил всё и ничего не получил взамен. Он не был сновидцем, и не был сном, и не мог быть человеком. Ничего не осталось. Только бирюзовый океан, без каких-либо признаков, что Диклан когда-то существовал.
Что-то должно было измениться.
– Мы поедем в Амбары, – сказал он. – Они ведь скрыты? Там мы поищем ответы. Больше мы не будем притворяться.
– А мы с Ронаном свяжемся с Брайдом, – отозвалась Хеннесси. – Джордан, я хочу, чтобы ты поехала с Дикланом и Мэтью.
Джордан одиноко сидела в углу; когда Хеннесси выпрямилась, она закинула ногу на сиденье рядом с ней. Иногда она казалась реальнее всех остальных. Сон, но гораздо более настоящий, чем, к примеру, Диклан. Всё это было так запутано…
– Если она поедет с нами, – сказал Диклан, – клянусь, о ней позаботятся, если что-нибудь случится с Хеннесси.
Джордан посмотрела на своего сновидца, потом на Диклана, потом на Ронана. И покачала головой.
– Нет. Я поеду с тобой, чтобы посмотреть, как ты спишь.
– Джордан, – сказала Хеннесси. – Пожалуйста, поезжай с Дикланом. На тот случай, если что-то пойдет не так.
Джордан покачала головой.
– Я не отпущу тебя одну.
– Джордан, – взмолилась Хеннесси. – Остальные погибли. Они умерли, думая, что я бросила их, что я даже не попыталась помочь. Я видела их лица. Пожалуйста, позволь мне это сделать – ради тебя. Пожалуйста. Пожалуйста, отправляйся в безопасное место.
Всё это, мягко говоря, не было безопасно, но Диклан понимал, о чем речь. Хеннесси имела в виду не «безопасность», во всяком случае не в том смысле, как раньше. Она имела в виду «то, что я могу контролировать».
– Джордан, – сказал Диклан. – Я пущу тебя за руль.
77
Ночью Грейт-Фоллз звучали безумно. Ни туристов, ни машин, ни птиц. Только миллионы тонн воды, которая неслась по Западной Вирджинии, направляясь к Атлантическому океану, и сочувственное бормотание деревьев.
Было холодно, наконец-то холодно, как положено в ноябре. Они оставили машину на парковке в миле от водопадов; остаток пути предстояло пройти пешком, поскольку парк был закрыт до рассвета. Именно таким он и был им нужен. Пустым. Непотревоженным.
Лучше было бы грезить рядом с силовой линией, но они сомневались, что у них есть время. И они уже хорошо знали, что Грейт-Фоллз – лучший в окрестностях источник альтернативной энергии.
Где-то там двое других братьев Линч неслись по дорогам штата, направляясь в Амбары. Хеннесси видела, как Ронан обнял Мэтью, а потом взглянул на Диклана. Он пнул землю, как будто злился на нее. Диклан сказал: «До встречи в Амбарах».
Джордан и Хеннесси попрощались. Возможно, они видели друг друга в последний раз – в последний раз видели лицо, такое похожее и в то же время совсем другое. Джордан, которая всегда верила в этот мир, и Хеннесси, которая всегда знала, что он ждет ее смерти. Джордан, которая никогда не встречала Кружево, и Хеннесси, которая встречала.
– Не делай ничего, что не сделала бы я, – сказала Хеннесси.
Это была шутка.
– Привези мне футболку, – сказала Джордан.
Еще одна шутка.
А потом они крепко обнялись.
Хеннесси не хотела, чтобы Джордан заснула навсегда.
И вот они оказались в Грейт-Фоллз. Хеннесси и Ронан лежали в центре смотровой площадки номер один, глядя на черные листья в черном небе, неприятно похожие на Кружево. Голова Хеннесси покоилась на досках, и казалось, что вода шумит необыкновенно близко, как будто река текла прямо под настилом.
Она устала, потому что никогда и не отдыхала, но сомневалась, что сумеет заснуть вот так. Зная, что это, возможно, последний раз.
Через несколько минут Хеннесси спросила:
– Как ты думаешь, на что он похож?
– Брайд? Не знаю.
– А чего ты хочешь?
– Чтобы у него это получалось лучше, чем у меня, – ответил Ронан.
– Что именно?
– Грезить. Оставаться в живых. Знать, что делать с ночной грязью. Знать, как быть с Мэтью. Знать, что делать с убийцами сновидцев. А ты чего от него хочешь?
Она хотела, чтобы Брайд сказал ей, как выжить. Чтобы он научил, как спасти Джордан насовсем. Пусть той больше не нужно будет полагаться на Хеннесси, которая всегда была ненадежна. Пусть у Джордан появится жизнь, которую она заслуживает…
– Чтобы он был посексуальнее, – ответила Хеннесси.
Оба рассмеялись.
Все звуки словно усилились; смех раскатился вокруг.
Яркий квадратик света озарил ночь, когда Ронан достал телефон. Он ждал ответа на последнее сообщение «Управление делами». Хеннесси увидела простыню текста, которую отправил Ронан – насчет Брайда, – а потом отдельно одно-единственное слово: «Tamquam». Это сообщение оставалось непрочитанным.
Он убрал телефон.
Судя по всему, Ронан надеялся получить ответ перед сном.
– Ладно. Ладно, – сказал он. – Засыпай первая, потому что я знаю, как найти тебя там. Но учти: когда заснешь, тебе придется что-нибудь создать, чтобы отогнать Кружево. Сразу же. Нельзя, чтоб ты проснулась раньше, чем я войду туда же и позову Брайда, иначе ты умрешь, и игра закончится.
Она не ответила.
– Ты сделала это в Линденмере. Ты видела, как я это делал.
Да. Он создал не только те маленькие пузыри радости, но и солнечных псов. И невероятнее всего были не сами псы, а то, как Ронан обратился к обширному пространству сна, которое знало его до мозга костей: «Я тебе доверяю». Ронан – воплощенный бешеный облом – настолько доверял своему подсознанию.
А она?
– Я тоже кое-что сделаю, – продолжал Ронан. – Как только увижу тебя.
Ей было очень страшно.
– Хеннесси? – позвал Ронан чуть изменившимся голосом.
– Линч.
– Я долго был один, – сказал он.
Отчасти Хеннесси казалось, что он неправ. У Ронана были братья, возлюбленный, друзья, которые звонили ему и передавали сведения в глухой ночи.
Но отчасти она его понимала, потому что тоже была одна. Потому что, в конечном итоге, никто другой не знал, что такое жить с бесконечными вероятностями в голове.
Хеннесси пришла сюда, поскольку не хотела, чтобы Джордан заснула навсегда, если они потерпят крах.
Но теперь она осознала еще кое-что: она тоже не хотела умирать.
Она пошарила рядом. Сначала Хеннесси нащупала кожаные браслеты, потом руку Ронана. И сжала ее. Он тоже.
78
Ронан был в аду.
Он спал.
Кружево было повсюду, оно и было сном. Не то чтобы оно его окружало – это значило бы, что он еще существует, а Ронан в этом сомневался. Сон был Кружевом. Ронан был Кружевом.
Это был ад.
Это была придуманная им система безопасности.
Это был крик Адама.
Это был его прошлый умирающий лес.
Это было израненное тело отца.
Это была могила матери.
Это были друзья, которые уезжали в старом «Камаро» в годовое путешествие – без него.
Это был Адам, который сидел с ним в гарвардском саду и объяснял, почему ничего не получится.
Это было слово tamquam, оставшееся непрочитанным.
Кружево.
Оно сказало, что убьет и его. «У тебя есть только ты. Такая мелочь».
А потом ослепительно вспыхнул свет, и в нем Ронан ощутил надежду.
Он был частью чего-то большего.
Ронан вспомнил, что обещал Хеннесси. Оружие. Что-нибудь. И тогда он почувствовал его в руке. И увидел. Сон перестал быть только Кружевом. Теперь это было его тело, его рука, а в руке – рукоять, та самая, с которой он проснулся в машине после погони за Мор О-Коррах.
– Хеннесси? – крикнул Ронан.
Ответа не было.
Блин.
Он заснул и пришел сюда.
А она заснула и оказалась там же, где всегда. В Кружеве. Может быть, Хеннесси уже умерла.
– Хеннесси! – заорал Ронан. – Линденмер, ты здесь? Она здесь?
Кружево навалилось – алчное, страшное.
Если бы он мог позвать Опал или Бензопилу. Ронану был нужен кто-нибудь из его психопомпов. Был нужен Адам, укрепляющий силовую линию, пока он спал. Нужен…
Нужен еще один сновидец.
Он крикнул:
– Мы сильнее, Хеннесси!
Полоска света появилась вновь, такая яркая, что заболели глаза. Ронан понял, что она всё время была позади Кружева – он заметил ее сквозь одну из прорех. Свет двигался по кругу и приближался.
За ним он увидел Хеннесси. Она вращала полоску света перед собой, и та отгоняла Кружево. Оно не исчезало, но и не смело подойти ближе.
Это был меч. Каждый раз, рассекая воздух, он испускал чистый белый свет, похожий на сияние луны и звезд.
– Его дал мне Брайд, – сказала Хеннесси.
На ее лице читалось изумление.
Ронан взглянул на рукоятку, которую держал в руке. Теперь на ней выросло прекрасное черное лезвие. Ронан поднял меч, и за ним осталась яркая полоса солнечного света.
Кружево отступило.
Пускай им было не под силу уничтожить давний сон Хеннесси, но теперь они могли его отогнать.
Теперь они могли перевести дух. Достаточно, чтобы вместе позвать:
– Брайд!
79
Первый сон, которым Ронан по-настоящему гордился, от которого даже пришел в восторг, представлял собой копию.
Это случилось в старшей школе. Ронан с трудом переживал старшую школу, и дружбу тоже, поэтому, как только Ганси повернулся спиной, он угнал его машину. Отличная была машина. Ярко-оранжевый «Камаро» 1973 года выпуска, с черными полосами на капоте и на багажнике. Ронан давно хотел его поводить, хотя Ганси и запрещал.
Может быть, именно потому что запрещал.
Через несколько часов Ронан его разбил.
Ганси не хотел давать ему «Камаро», поскольку боялся, что Ронан сорвет сцепление, стукнется о бордюр, сожжет покрышки, а может быть, даже спалит мотор.
А Ронан просто разбил «Камаро» вдребезги.
Ронан любил Ричарда К. Ганси Третьего гораздо больше, чем самого себя в тот момент, и не знал, как будет смотреть ему в глаза, когда вернется.
А потом Джозеф Кавински сказал, что можно приснить копию.
До тех пор все сны Ронана – те, про которые он знал, не считая Мэтью – были случайностями и безделушками, странными, бесполезными. Когда он успешно приснил машину, целую машину, то чуть с ума не сошел от радости. Сонный «Камаро» был идеальным, вплоть до последней детали. Совсем как оригинал. Венец творения.
Затем копии стали производить на него меньше впечатления. Ронан мог скопировать все, о чем думал. Он просто превратился в одушевленный ксерокс. Человек-принтер.
Теперь Ронан гордился только оригиналами. Снами, которые никаким другим образом не существовали. Снами, которые пользовались невероятным потенциалом своего мира и были хитроумными, очаровательными, эффективными – или сразу всем вышеперечисленным. Солнечные псы. Линденмер. Сны, которые могли быть только снами.
В прошлом все его хорошие сны такого рода оказывались подарками от Линденмера или случайностями, а не сознательными творениями. Послушав Брайда, Ронан начал понимать: это было потому, что он слишком мало думал. Его сознание стало медленно обретать форму конкретного, реального мира, и сны сократились до вероятного. Брайд не ошибся: Ронану нужно было понять, что возможное и невозможное означали для него не то же самое, что для других людей. Он должен был вырваться из привычных правил, сомнений, законов физики. Его воображение сделалось слишком ручным.
«Ты создан из снов, и этот мир не для тебя».
Он не позволит ночной грязи забрать его и Мэтью.
Он не желает медленно умирать.
Он тоже заслужил здесь место.
Он проснулся.
Ронан увидел себя сверху. Странно освещенного. Очень ярко. Хеннесси лежала напротив, тоже неподвижно. На груди у обоих покоились мечи – парные. Руки Ронана сжимали рукоять, на которой было написано «Превращены в кошмар», пальцы Хеннесси лежали на рукояти с надписью «Из хаоса». Оба меча скрывались в ножнах из темной кожи.
Она справилась.
Они справились.
Они удержали Кружево, Хеннесси увидела во сне что-то иное, помимо себя, и проснулась, не истекая кровью и не принеся с собой двойника. На шее, где мог поместиться еще один цветок, оставалось свободное место.
Ронан услышал голоса. Крики.
Что-то было не так.
По ним скользнул свет. Фары, или лучи фонариков.
«Шевелись», – велел он себе.
Но тело нельзя было поторопить.
Если убийцы сновидцев каким-то образом выследили их здесь – если они прибегут прежде, чем пройдет паралич – то уже не важно, как будут вести себя мечи. Его и Хеннесси застрелят на месте…
«Шевелись», – приказал Ронан своему телу.
Но оно не двигалось. Он по-прежнему наблюдал за собой сверху.
– Сюда! – крикнул кто-то неподалеку.
Нет.
Теперь он слышал шелест ветвей, шаги по листьям, по гравию. Люди приближались к смотровой площадке.
«Времени для переговоров и угроз не будет. Ни для чего, кроме смерти».
– Не подходите ближе, – произнес очень знакомый голос.
Спокойный и ровный. Здесь, на тропинке, а не во сне Ронана, он казался куда более настоящим.
Ронан, со своим ограниченным углом обзора, не видел говорящего, но все равно знал, кто это.
Брайд.
– Или вы остановитесь там, или мне придется спустить курок, – хладнокровно произнес Брайд. Рядом. Совсем рядом. Но Ронан мог только смотреть сверху на себя и на Хеннесси.
– Покажись! – крикнул грубый голос.
Брайд как будто удивился.
– Предпочту этого не делать. Пусть будет побольше места для маневра. Вы, впереди, пожалуйста, положите оружие. Ведите себя цивилизованно.
Наконец Ронан заметил над собой кусочек черного неба. Он возвращался в свое тело.
– Кто ты? – спросил кто-то дальше на тропинке.
– Вы уже знаете меня как Брайда.
– Чего ты хочешь?
– Давайте поговорим, – предложил Брайд, – прежде чем вы броситесь сюда и выстрелите в голову кому-нибудь еще.
Ронан мог двигаться. Наконец-то. Он сказал:
– Я сажусь.
– Слышите? – сказал Брайд. – Они садятся. И пусть никто не делает глупостей. Как я уже сказал, не вынуждайте меня устраивать бойню.
Ронан и Хеннесси посмотрели на дорожку. Там толпились десятки людей. Человек шестьдесят. Некоторые были одеты вполне обычно, но многие явились в форме. И в пуленепробиваемых жилетах.
Читать бесплатно другие книги:
