Я не боюсь Амманити Никколо

Я рванул Филиппо за плечо:

— Филиппо! Филиппо, они идут. Они идут убивать тебя. Вставай!

Он вздохнул:

— Не могу.

— Можешь, я знаю. Спорим?

Я встал на колени и руками сдвинул его по земле между веток, не обращая внимания на боль в ноге. Мне надо было дотолкать его до дыры. Ветки царапали меня, но я продолжал толкать его, сжав зубы, к отверстию в камнях.

Голоса приближались. Яркий свет пробежал по верхушкам деревьев.

Я схватил его за руку.

— Сейчас ты должен встать на ноги. Ты должен сделать это. И все. — Я потянул его вверх, он обхватил меня за шею. Мы встали. — Видишь, дурачок! Видишь, ты смог встать, а! Ну а теперь надо подниматься. Я тебя подтолкну снизу, а ты должен схватиться за края дыры.

Он закашлялся. Казалось, в груди у него перекатываются камни. Когда он наконец прекратил кашлять, то склонил голову и сказал:

— Без тебя я не уйду.

— Что?

— Без тебя я не уйду.

Я обнял его, словно несмышленого ребенка.

— Не говори глупостей. Я выберусь вслед за тобой.

Казалось, они уже рядом. Собака лаяла почти над нашими головами.

— Нет.

— Да! Ты сейчас пойдешь, понял! — Если б я его не держал, он свалился бы наземь. Я обхватил его руками и подтолкнул к дыре: — Берись за веревку, быстрее!

Я почувствовал, что стало легче. Он подтянулся. Этот дурак подтянулся на веревке! Он был надо мной. Опираясь ногами на мои плечи.

— Сейчас я тебя подтолкну, а ты продолжай подтягиваться, хорошо? Не сдавайся.

Я увидел его голову в бледном свете отверстия.

— Ты уже у цели. Теперь вылезай и уходи от ямы.

Он попробовал. Я почувствовал, что из этого ничего не получится.

— Подожди. Я тебе помогу, — сказал я, беря его снизу под пятки. — Я толкну тебя. Подброшу. — Я уперся ногами и, сжав зубы, изо всех сил пихнул его вверх, увидел, как он исчез, поглощенный дырой, и в то же мгновение почувствовал, как длинный гвоздь пронзил мне кость лодыжки до самого костного мозга, режущая боль горячей волной пропорола меня до самого паха, и я рухнул на землю.

— Микеле! Микеле! У меня получилось! Вылезай.

Меня рвало.

— Сейчас.

Я попытался подняться, но нога не слушалась меня. Лежа я попытался дотянуться до веревки, но мне не удалось.

Голоса были совсем рядом. Я слышал шаги.

— Микеле, выходи.

— Иду.

Голова у меня кружилась, мне удалось встать на колени. Но подтянуться не было сил. Я крикнул:

— Филиппо, беги отсюда!

Он заглянул в яму:

— Вылезай!

— Не получается. Нога. Убегай!

Он отрицательно покачал головой:

— Нет. Без тебя — нет.

Свет за его спиной стал ярче.

— Беги, они уже рядом. Беги!

— Нет.

— Ты должен уйти отсюда. Я тебя прошу! Уходи!

— Нет.

Я заорал во все горло:

— Уходи! Уходи! Если не уйдешь, они убьют тебя, ты можешь это понять?!

И я заплакал.

— Уходи. Уходи скорее. Я тебя прошу, я тебя умоляю. Уходи… и не останавливайся. Нигде не останавливайся. Нигде и никогда… и спрячься! — Я упал на дно ямы.

— Я не могу, — ответил он. — Я боюсь.

— Нет, ты не боишься. Не боишься. Тебе нечего бояться. Иди и спрячься.

Наконец он закивал и исчез.

Сидя я все еще старался поймать в темноте конец веревки, касался ее пальцами и вновь терял. Пробовал еще и еще, но веревка была слишком высоко.

Сквозь отверстие я увидел папу. В одной руке у него был пистолет, в другой электрический фонарь.

Он проиграл.

Как всегда.

Луч упал на меня. Я закрыл глаза.

— Папа, это я, Микеле…

Затем стало светло.

Я открыл глаза.

Нога у меня горела. Не та, а другая. Боль распространялась, словно ползучее растение. Неудержимая, скручивающая кишки. Непереносимая. Раскаленная докрасна. Рухнувшая плотина.

Рухнувшая плотина не способна ничего сдержать.

Нарастал грохот. Металлический грохот усиливался, заполняя все вокруг. У меня пульсировало в ушах.

Я был в поту. Я потрогал ногу. Что-то липкое и горячее измазало мои руки.

Я не хочу умирать. Не хочу.

Я открыл глаза.

Я был в центре вихря из соломы и света.

Это был вертолет.

И был папа. Он держал меня на руках. Он что-то говорил мне, но я не слышал его. Его растрепанные волосы блестели.

Свет ослепил меня. Из мрака появились люди и собаки. Они шли к нам.

Властелины холмов.

Папа, они уже рядом. Беги, спасайся.

Сердце билось так сильно, что я слышал его сквозь грохот моторов.