Кризис Киссинджер Генри

В: Да, из-за НАТО.

К: Для нас нет проблем.

В: Нейтральные страны.

К: Мы устроим торг из-за Канады. Также не примем Югославию.

В: Не было и речи о том, чтобы подключить их. Но я принимаю к сведению Вашу информацию и надеюсь, что мы сможем продолжить эту линию.

К: Г-н Генеральный секретарь, когда все закончится – а я надеюсь, что это скоро будет, – мы с Вами должны вместе выпить и вспомнить прошлое.

…

В 14:40 Добрынин официально заявил о завершении противостояния письмом Брежнева к Никсону.

ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР

Четверг, 25 октября 1973 года

14:40

К: Анатолий?

Д: Привет, Генри. Я хочу зачитать Вам письмо Брежнева к президенту, а потом пришлю его. Сейчас оно в письменном виде, я имею в виду – написано от руки.

К: Оно меня собирается успокоить или снова заставит лезть на стену от ярости?

Д: Нет, не лезть… меня заставляет приходить в ярость. «Я получил Ваше письмо, в котором Вы в очередной раз утверждали, что израильтяне прекратил[и] стрельбу, – что противоречит фактам, которые мы получили в Москве, Израиль бомбил город Исмаилия, и бои продолжались в проливе [неразборчиво], который до этого момента не был ареной военных действий… президент Египта г-н Садат, в котором обратился… Мы уже отправили 25 октября, Советский… который насчитывал семьдесят человек на египетско-израильском фронте, наблюдателей… Решение Совета Безопасности. Поскольку Вы готовы сейчас, как мы это понимаем, направить в Египет группу американских наблюдателей, мы согласны на это совместно в этом вопросе. Советская группа наблюдателей проинструктирована немедленно вступить в контакт в рамках деловой операции с группой американских наблюдателей, с американской группой, как только они прибудут в Египет, и без промедления и приступят к выполнению своих задач – в данной ситуации без промедления. Мы готовы сотрудничать с американской стороной в принятии других мер, которые будут продиктованы ситуацией, для обеспечения немедленного выполнения резолюции Совета Безопасности от 22 и 23 октября. После отправки наблюдателей мы, в срочной памятной записке, продолжим и другие политические меры, соответствующие решению Совета Безопасности и пониманию, достигнутому в Москве с Киссинджером, который вел переговоры от Вашего имени, со стороны США будут предприняты действительно эффективные шаги, чтобы гарантировать выполнение Израилем решений Совета Безопасности, о чем Вы, господин президент, пишете в своем письме. С уважением, Брежнев». Это все.

К: Хорошо, Анатолий. Вы слышали мою пресс-конференцию?

Д: Конечно, я слышал, Генри. Я не мог пропустить это. Я смотрю по телевизору.

К: Я пытался быть деликатным с вами, так что…

Д: Да, я заметил, с 4 утра вчерашнего дня.

К: О нет. В 4 часа утра я не пытался быть деликатным. Я думал, вы нам угрожаете. Не… Я очень плохо отношусь к угрозам. Мы поговорим об этом когда-нибудь.

Д: Нет, обсуждать сейчас нечего…

К: Вы передадите это мне в Белый дом, Скоукрофту?

Д: Скоукрофту. Хорошо. Мы его напечатаем и отправим ему. Хорошо. Обычным путем.

К: Хорошо.

ПОСОЛ ДИНИЦ – КИССИНДЖЕР

Четверг, 25 октября 1973 года

17:35

К: В настоящее время мы получили ответ из Советского Союза. Все, что они делают, так предлагают семьдесят человек в качестве индивидуальных наблюдателей. Так что нам снова удалось запугать их.

Д: Вы собираетесь предложить…

К: Мы собираемся сказать им, что не думаем, что для этого требуется семьдесят.

Д: Да, понятно. Эти наблюдатели будут строго… У нас будут силы наблюдателей, а также вооруженные силы. Русские прибудут в составе сил наблюдателей, и Вам придется сказать им, что им не нужно предлагать так много. Вы хоть представляете, что было в пяти самолетах, приземлившихся сегодня в Каире?

К: Нет.

Д: Возможно, семьдесят наблюдателей приземлились сегодня.

К: Да, таково мое впечатление.

Д: Хорошо. Я передам это. Наша политика будет такой, что чем их будет меньше, тем будет лучше.

К: Это точно и наша политика.

В 14:45 я поблагодарил Шлезингера за его вклад в успешный результат.

МИНИСТР ОБОРОНЫ ШЛЕЗИНГЕР – КИССИНДЖЕР

Четверг, 25 октября 1973 года

14:45

К: Я думаю, это работает.

Ш: Ты думаешь, что ты выиграл.

К: Ага. Они согласились с резолюцией Совета Безопасности.

Ш: Мы получили прямой ответ от них?

К: Да, и он примирительный. Пока молчи до поры до времени.

Ш: Хорошо.

К: В остальном это выглядит так, как если бы мы придали импульс этому делу.

Ш: Хорошо. Я изучу вопрос здесь с Томом [адмиралом Мурером] и Биллом [Клементсом]. У нас есть СБГВС по всему миру, и я думаю, что есть несколько мест, где мы можем расслабиться после этого голосования.

К: Думаю, нам следует подождать до полуночи.

Ш: У нас есть аляскинское командование, которое не имеет отношения к этому делу, и несколько других мест. Я не говорю о СВК [стратегическом авиационном командовании] или ЕК [европейское командовании Вооруженных сил США].

К: Не расслабляйтесь после голосования. Это похоже на игру в прессование.

Ш: Сделать это в полночь.

К: Начните отмену повышенной боеготовности в полночь, а завтра давай поговорим в 8 утра. Пусть Аляска отменит в полночь, а утром поговорим, а потом на систему «отбой» переведем и остальные командования.

Ш: Очень хорошо.

К: Вы все были просто великолепны прошлой ночью и этим утром.

…

Было немного времени для почивания на лаврах и короткой беседы с сенаторами и журналистами.

ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР

Четверг, 25 октября 1973 года

13:15

К: Господин президент. Что ж, я пережил этот час.

Н: Я не слышал этого, Генри. Мне жаль.

К: [Кларк] Моленхоф[21] сказал, было ли это [объявление степени боеготовности] рациональным решением президента? [Я] сказал, что это была [некая] комбинация советов всех его советников – в результате чего президент решил сделать это. Когда все закончится, мы представим вам факты, и тогда американский народ будет судить сам. С сожалением приходится констатировать, что в условиях национального кризиса такой вопрос вообще может быть задан. Советы проморгали, господин президент, согласились с нашим проектом резолюции Совета Безопасности …

Н: Британцы сели в лужу. […]

К: Когда все закончится…

Н: Если это когда-нибудь закончится – прекращения огня не будет ни черта, – пошлите самолет загруженным.

К: Уже кричат о…

Н: Сделайте так, чтобы они знали, что мы считаем их ответственными. Если они приводят нас в замешательство, ей-богу…

ГЕНЕРАЛ ХЕЙГ – КИССИНДЖЕР

Четверг, 25 октября 1973 года

14:35

Х: Вы проделали огромную работу.

К: Все было в порядке?

Х: Превосходно.

К: Мы победили. Они приняли резолюцию Совета Безопасности без постоянных членов, и мы только что получили послание от Брежнева, в котором говорится, что они отправляют в Каир семьдесят наблюдателей и будут рады, если мы тоже пришлем семьдесят наблюдателей.

Х: Ну, ну, ну. И победили в психологической дуэли, Генри.

К: И на один ход меньше, и мы его получили бы.

Х: Думаю, Вы совершенно правы.

…

ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР

Четверг, 25 октября 1973 года

15:05

К: Г-н президент, Вы снова выиграли.

Н: Вы так думаете?

К: Советы присоединились к нашей резолюции в ООН о запрете постоянных членов после криков, как банши[22], и мы получили ответ от Брежнева.

Н: Что там написано?

К: Он принимает Ваше предложение и говорит, что он посылает семьдесят наблюдателей и мы также должны послать семьдесят наблюдателей, вот и все.

Н: Это легко. Мы направим сто семьдесят, если они захотят.

К: Вот и все. Сработано.

Н: Вы думаете, что это так?

К: Да. Мы должны сохранять режим повышенной боеготовности до полуночи, а с полуночи начать отменять его на Аляске и так далее.

Н: Как нам быть с прессой завтра?

К: Я буду рад выступить завтра в пресс-центре и объяснить это.

Н: Не ранее чем завтра? Будут ли в вечерних новостях говорить о резолюции ООН?

К: Будут. Я объясню это на пресс-конференции. @#$%хs[23] говорят, что мы сделали все это в политических целях.

Н: Я знаю. Как Калб [Марвин Калб, корреспондент Си-би-эс] и кто еще?

К: Калб, Маккарти, Рестон [Джеймс Скотти Рестон, корреспондент «Нью-Йорк таймс»] позвонил сюда с аналогичным вопросом.

Н: Другими словами, мы все это подстроили.

К: В 4 часа утра.

Н: И что мы создали кризис. Надеюсь, Вы ему твердо сказали.

К: Я презрительно отнесся к Калбу на пресс-конференции.

Н: А что насчет Скотти [Рестона]?

К: Я дал ему несколько фактов. Я сказал, что бы вы сделали, если бы семь из восьми воздушно-десантных дивизий были приведены в боевую готовность. Я не сказал ему о письме Брежнева.

Н: Почему он думает, что президент не спит до трех часов ночи?

К: Я сказал, Вы думаете, мы все это инсценировали? Он сказал нет, но что мы должны были предоставить всю информацию.

Н: Я думал, что Вы предоставили.

К: Да, но я не сказал им про письмо Брежнева и воздушную тревогу. Мы не хотим вынуждать его нанести Вам ответный удар. То, что Вы сделали, было просто еще одним из этих ходов.

Н: Я также не буду проводить пресс-конференцию. Я не в настроении делать это сегодня вечером.

К: Абсолютно нет необходимости. Думаю, сделаю это завтра или в понедельник.

Н: Не думаю, что смогу дождаться понедельника.

К: Сделайте это завтра вечером. Я бы с презрением относился к этим ублюдкам, господин президент. Они спросили меня об Уотергейте. Я сказал, что нельзя играть с центральной властью страны, не заплатив цену.

Н: Вы довольно уверены, что это произойдет.

К: Г-н президент, Вы были готовы ввести войска… и это было задолго до того, как Вы узнали, что должно было случиться. Я сказал Калбу, что президент пытается проводить внешнюю политику США, независимо – что кто-то мог бы предположить, что США приведут свои войска в состояние боевой готовности по внутренним причинам…

Н: Хорошо. Аль сказал мне, что Вы устроили кровопролитие с этими ублюдками. Продолжайте в том же духе.

К: Вот для чего я здесь.

Н: Так держать. Мы выживем.

К: Без вопросов.

ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР

Четверг, 25 октября 1973 года

15:13

К: Г-н президент.

Н: Генри, будет ли это объявлено вовремя, то есть резолюция ООН – она уже оглашена?

К: По ней еще не было голосования.

Н: Как Вы думаете, по ней проголосуют?

К: Да, как раз к вечерним новостям.

Н: Да.

К: Без вопросов.

Н: Я думал поехать в Кэмп-Дэвид.

К: Я думаю, теперь Вы можете спокойно отправиться. Советы согласились, и об этом было объявлено.

Н: Вам не кажется, что и Вы тоже можете отправиться?

К: Я, мм, мм…

Н: Нет, я понимаю. Значит, Вы думаете, что проблем нет в таком случае.

К: Нет проблем. Вполне нормально, если Вы отправитесь туда. Теперь это известно прессе.

Н: Не думаете ли Вы, что Вам следует позвонить нескольким из этих проклятых лидеров [лидеров конгресса] и рассказать им?

К: Я сделаю это сейчас, господин президент.

Н: Умничка.

ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР

Четверг, 25 октября 1973 года

15:30

К: Господин президент.

Н: Я думаю, было бы хорошо для смыслового наполнения, без семантики, я имею в виду, если бы Вы могли примчаться сюда, появиться, махнуть, поздороваться. Знаете, что-нибудь в таком роде, чем Вы сейчас занимаетесь?

К: У меня было производственное совещание с сотрудниками.

Н: Ну, во сколько Вы освободитесь?

К. Минут через пятнадцать. Я смогу подъехать. У меня китайцы на подходе, но я могу их на полчаса сдвинуть. Я подскочу минут через двадцать.

Н: Ну, не хочу, время назовите Вы сами. Вы могли бы принять их здесь.

К: Нет, я буду минут через двадцать.

Н: Хорошо.

СЕНАТОР МЭНСФИЛД – КИССИНДЖЕР

Четверг, 25 октября 1973 года

16:45

М: Неудобно Вас снова беспокоить так скоро… сенатор [Роберт] Гриффин (республиканец – штат Мичиган) пришел на службу около часа назад. Он сказал, что телевидение попросило его прийти и выступить с заявлением. Он решил, что не подходит для этого, и пришел ко мне… Что самое необычное, идет от Гриффина. Никогда раньше этого не делал. Он сказал, что я более подходящее лицо, чтобы пойти и объяснить, что я поддерживаю то, что там происходит, и т. д. Я не хотел ничего делать, пока не уточню все у Вас.

К: Если бы Вы сделали это, это было бы очень хорошо. Позвольте мне познакомить Вас с последней информацией. Совет Безопасности проголосовал сорока голосами за, ни одного против, я имею в виду, четырнадцать за, ни одного против, так что резолюция принята.

М: Кто-нибудь воздержался?

К: Китайцы.

М: А, ага.

К: И еще, и это строго только для Вас, и Вы не можете ссылаться на это сейчас. Мы получили коротенькое письмо от Советов, в котором говорилось, что они приняли предложение прислать наблюдателей и они отправляют семьдесят человек.

М: Семьдесят.

К: Да, значит, кризис практически закончился. Я имею в виду, вчера вечером они говорили о военном вмешательстве и…

М: Ага. Что ж, если Вы думаете, что это будет полезно, я сделаю это.

К: Я бы все-таки не говорил, что кризис закончился, подождем один день, чтобы посмотреть, как они интерпретируют резолюцию. Вы можете сказать, что полны надежд, Вы поддерживаете это, если Вы почувствовали, что можете сказать это…

…

ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР

Четверг, 25 октября 1973 года

19:15

К: Здравствуйте, господин президент.

Н: Я думал, Вам следует знать, что миссис Никсон и Триша [дочь Никсона] решили, что Вы проделали чертовски хорошую работу. Они довольно хорошие критики.

К: Хорошо, господин президент, Вы лучший оценщик.

Н: Я разговаривал с Алем и хочу, чтобы Вы сделали это в срочном порядке. Это группа, в которой я хочу, чтобы Вы слетали завтра из Нью-Йорка. [Называет имена руководителей Си-би-эс, Эн-би-си, Эй-би-си, «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост».]

К: Хорошо, господин президент.

Н: Я думаю, Вы можете оказать на них огромное влияние. Их главная забота – Израиль. Кто спас Израиль? Кто-нибудь еще мог бы спасти его? Вы должны им это сказать. И с тем фактом, что, если Альберт [спикер Карл Альберт (демократ – штат Оклахома) – следующий в очереди на пост президента, поскольку Агню ушел в отставку, а имя Форда еще не было названо] столкнулся с этим, это должно быть сделано в аварийно-срочном режиме.

К: Одно можно сказать наверняка: если мы не сможем сделать это завтра, мы сможем сделать это в понедельник. Я позвоню им. Мы полностью доминировали в новостях. Они предоставили пятнадцать минут.

Н: Насколько я понимаю, было больше шести минут в связи с тем, что мы все это инсценировали на Си-би-эс. Что мы все придумали. Вы помните – Калб и [Дэн] Разер были оба ужасно гадкими.

К: Я убил их ответами.

Н: Во всяком случае, они потратили шесть минут на то плохое, что заставляет общественность думать, что мы все это подстроили. Зиглер должен убедиться в том, что эта линия не проходит. Вы знаете, что сегодня утром мы были близки к ядерной конфронтации.

К: Господин президент, я видел новости на канале Си-би-эс и думаю, что это было очень хорошо для нас. Они представили все жесткие ответы на эти обвинения.

Н: Указывают ли они на то, что президент…

К: Нет, в качестве руководящей роли.

Н: Они потратили полчаса… Не индивидуально. Соберите всю компанию в комнате и скажите, что вы в первую очередь американцы, и члены американской еврейской общины, и интересуетесь Израилем. Кто спасет Израиль и кто спасет его в будущем?

К: Я сделаю все возможное, чтобы сделать это завтра.

Н: Вы проделали классную работу.

В пятницу, 26 октября, мы с Добрыниным препирались из-за численности советско-американского контингента наблюдателей. Наконец, была достигнута договоренность о контингентах американских и советских наблюдателей по тридцать шесть человек с каждой стороны. Это было бесполезным усилием, поскольку Египет быстро изменил свое мнение о желательности присутствия вообще каких-либо наблюдателей. Новый исполняющий обязанности министра иностранных дел Египта Исмаил Фахми заявил в Каире, что Египту не требуются и не нужны наблюдатели. Советский замысел по созданию специального американо-советского контингента так и не был никогда реализован, и этот вопрос был похоронен в дипломатических мерах, которые последовали за этим.

Во второй половине дня была принята резолюция 34 °Cовета Безопасности. Она повторяла призыв к возвращению к линиям первоначального прекращения огня от 22 октября; нам удалось заменить изначальное слово «вывод» более нейтральным словом «возврат». Она учреждала международные вооруженные силы, состоящие из членов ООН, за исключением великих держав.

Мы достигли трех из наших четырех основных целей в разгар худшего конституционного кризиса века: 1) мы помогли обеспечить безопасность Израиля, нашего союзника; 2) мы не дрогнули перед угрозой советской военной интервенции – хотя мы оставались чувствительными, чтобы не оскорбить самолюбие Советов, и 3) мы сохранили возможность улучшения отношений с арабским миром.

Но оставалась четвертая проблема, породившая кризис. Третья армия Египта все еще пребывала в ловушке; она не подвергалась нападениям, но ее медленно брали на измор. Медицинский конвой, который мы пытались организовать на сутки, был остановлен израильтянами под тем или иным предлогом на окраинах города Суэц. Израиль утверждал, что он напрямую переправляет медикаменты. У нас не было средств проверки. Во всяком случае, это тоже было сделано, чтобы унизить египтян, подчеркнув их зависимость от израильских вооруженных сил. Это не было тем обстоятельством, с которым Садат мог мириться бесконечно.

И он не стал этого делать. Вскоре после 9:30 утра в пятницу, 25 октября, Садат направил Никсону срочное сообщение, в котором обвинил израильтян в том, что они пользуются этой ситуацией, «чтобы утвердиться непосредственно на линиях коммуникаций Третьей армии Египта в попытке изолировать ее и заставить ее сдаться». И в том, что израильтяне продолжали препятствовать сотрудникам ООН в их попытках попасть в этот район. Садат пригрозил односторонними действиями по возобновлению поставок. Он сказал нам, что он также проинформировал Советы. Далее он предположил, что продление тупика поставит под угрозу атмосферу для «конструктивных» переговоров со мной. «Я хотел бы проинформировать Вас, – написал он, – что в рамках подготовки к этому визиту мы разрабатываем всеобъемлющие предложения, которые, как мы надеемся, станут поворотным моментом на пути к окончательному мирному урегулированию».

Мы поддерживали Израиль на протяжении всей войны по многим историческим, моральным и стратегическим причинам. И мы только что столкнулись с риском войны с Советским Союзом во время внутреннего уотергейтского кризиса. Уничтожение египетской армии после прекращения огня также не отвечало бы долгосрочным интересам Израиля. Обезумевшие от того факта, что их застали врасплох, будучи вне себя от горя по поводу высоких потерь, до глубины души не доверяя Садату, который нанес им поражение, руководители Израиля хотели положить конец войне его уничтожением. Их эмоции были понятны. Но одним из наших интересов было побудить арабских лидеров к проявлению сдержанности. Наши обмены с Каиром убедили нас в том, что Анвар Садат представляет собой наилучший шанс для умеренного мира на Ближнем Востоке.

Теперь, когда мы предотвратили советское вмешательство, было необходимо начать мирный процесс. Это потребовало оказания немедленной помощи Третьей армии – сложная тактическая проблема. В нашем правительстве имело место единодушие по поводу целей, но существовали разногласия по поводу методов. Министерство обороны предложило наладить снабжение Третьей армии как сугубо американское мероприятие, используя самолеты «С-130». Также было сильное давление с тем, чтобы перекрыть наш воздушный лифт с Израилем. Меня не устраивали обе идеи. Мы не могли в течение двух недель задействовать воздушный лифт для двух противоборствующих сторон в войне на Ближнем Востоке. В то же время резкое прекращение воздушных поставок в Израиль было чревато риском быть истолкованным как разобщение с нашим союзником и, таким образом, вызвало бы обострение непримиримости со стороны арабов и, возможно, возобновление советской интервенции.

Поэтому мы потратили пятницу, 26 октября, на попытки взамен убедить Израиль добровольно оказать помощь Третьей армии и, таким образом, избежать принуждения нас к открытому противостоянию. Эта миссия оказалась невыполнимой. Колючего, гордого и несколько перевозбужденного союзника нужно было убедить не продолжать курс, обещающий большие внутренние выгоды в подготовке к выборам в стране[24], и мы должны были достичь цели, сохраняя при этом для публики позицию тесного сотрудничества. Мы должны были сохранить доверие Египта к нам в течение мучительных часов, необходимых для того, чтобы убедить Израиль. Это была упорная борьба с равными шансами между нашей убедительностью и жизнестойкостью Третьей армии, а вместе с ней и перспективой умеренного правительства в Египте. И, только что уговорив и загнав русского медведя обратно в клетку, мы должны были быть осторожными, чтобы он не передумал и не бросился снова.

Это оказался еще один долгий день. Особых стимулов нам не требовалось. Все более неистовые призывы Садата не оставляли сомнений в том, что время было на исходе, если Третья армия собиралась выжить. Мы не хотели, чтобы Египет снова вернулся в советский лагерь, но мы также не считали желательным подталкивать Москву на второй раунд противостояния. Начиная с утра 26 октября мы стали призывать Израиль предлагать некоторые решения этой непростой ситуации. Это оказалось невозможным и, в конце концов, заставило нас предъявить Израилю эквивалент дипломатического ультиматума.

Через несколько минут после получения сообщения Садата я связался с Диницем. Тем временем Третья армия попыталась вырваться из израильского окружения к северу от города Суэц. Это свидетельствовало о ее отчаянном положении и усугубило бы его, истощив ресурсы. Это также грозило бы нам новым раундом споров по поводу нарушений режима прекращения огня. Я призвал Израиль предпринять два шага: пригласить наблюдателей ООН немедленно направиться к пунктам между двумя армиями для наблюдения за прекращением огня и разрешить колонны с продовольствием, водой и медикаментами для Третьей армии. Последняя остается окруженной, неспособной к боевым действиям, являющейся полезным преимуществом на переговорах, но не подверженной унижению в виде капитуляции. Я также рассказал Диницу о своем плане посетить Египет. Диниц пообещал ответ в кратчайшие сроки.

ПОСОЛ ДИНИЦ – КИССИНДЖЕР

Пятница, 26 октября 1973 года

11:30 утра

(Отсутствует первая часть.)

К: Нет, нет, я сказал Вам, в чем, по моему мнению, проблема. У вас в стране нет ни одного человека, который мог бы принимать внешнеполитические решения.

Д: Верно.

К: Если бы Вы и премьер-министр могли действовать как президент и я…

Д: Вы правы. Об этом неоднократно говорила премьер-министр.

К: К тому времени, когда у вас будет кабинет министров, каждый из которых перережет друг друга…

Д: Верно. Все обсуждают и добавляют свои предложения. Совершенно верно. Одна из бед парламентской системы. И я не думаю, что у британцев лучше.