Дай мне руку, Тьма Лихэйн Деннис

— Он отрежет твою чертову башку, — сказал я.

— Патрик, — сказала Энджи.

Я наклонился над Грейс.

— Поняла? Он отрежет тебе голову. Но только в самом конце. Сначала, Грейс, он будет тебя какое-то время насиловать, затем станет потихоньку вырезать кусочки из твоего тела, затем начнет вгонять гвозди в твои чертовы ладони, а потом…

— Прекрати, — сказала она тихо.

Но я не мог. Мне казалось, очень важно, чтобы она знала это.

— …он выпотрошит тебя, Грейс. Он это любит. Делает это, чтобы увидеть внутренний пар. После этого, возможно, он выколет тебе глаза, в то время как его напарник всадит тебе…

За моей спиной послышался крик.

К этому моменту Грейс закрыла уши руками, но, услышав крик, освободила их.

Я повернулся и увидел позади себя Мэй. Лицо ее было ярко-красным, руки спазматически дергались в разные стороны, будто сквозь ее тельце пропускали ток.

— Нет, нет, нет! — восклицала она сквозь слезы ужаса, пробежала мимо меня, прыгнула на мать и в ужасе прижалась к ней.

Обнимая дочку, Грейс смотрела куда-то вдаль, затем перевела взгляд на меня, и в нем сияла огромная, чистая ненависть.

— Покинь мой дом, — сказала она.

— Грейс.

— Сейчас же, — сказала она.

— Доктор Коул, — вмешался Болтон, — мне хотелось бы…

— Я поеду с вами, — сказала она.

— Что?

Ее глаза все еще не покидали меня.

— Я согласна на программу защиты и поеду с вами, агент Болтон. Я не покину свою дочь. Я еду, — мягко сказала она.

— Послушай, Грейс, — начал было я.

Она закрыла ладонями уши девочки.

— Кажется, я ясно сказала тебе, убирайся вон из моего дома.

Послышался телефонный звонок, она подошла к аппарату, но глаза ее не отрывались от меня ни на миг.

— Алло. — Она нахмурилась. — Мне казалось, я сказала вам сегодня днем — не перезванивать мне. Если хотите поговорить с Патриком…

— Кто это? — спросил я.

Она бросила трубку на пол к моим ногам.

— Ты дал мой номер этому психу, своему другу, Патрик?

— Бубба? — Я поднял трубку в тот момент, когда она проходила мимо меня, унося Мэй в спальню.

— Привет, Патрик.

— Кто это? — спросил я.

— Тебе понравились снимки твоих друзей, которые я сделал?

Я посмотрел на Болтона и прошептал губами:

— Эвандро.

Он выскочил из дома, Девин вслед за ним.

— Они не произвели на меня большого впечатления, Эвандро.

— О, — сказал он. — Как жаль… Я так отрабатывал технику, старался играть светом и пространством, выстраивал перспективу, все такое… Мне кажется, вышло художественно. Ты не согласен?

Из окна было видно, как один из агентов взбирается на телефонный столб во дворе дома Грейс.

— Не знаю, Эвандро. Сомневаюсь, что ты смог бы заснять Энни Лейбовиц, особенно ее взгляд через плечо, или что-нибудь в этом роде.

Эвандро хихикнул.

— Зато я ухватил твой взгляд через плечо, разве не так, Патрик?

В комнату вошел Девин, держа в руках листок бумаги с фразой: «Подержи его еще две минуты».

— Да, ты прав. А где ты находишься, Эвандро?

— Смотрю на тебя.

— Правда? — Я едва сдержал желание повернуться и выглянуть в окно, выходящее на улицу.

— Наблюдаю за тобой, твоей подружкой и всеми этими легавыми, наводнившими ваш дом.

— Ну, раз уж ты поблизости, заходи в гости.

Снова легкое хихиканье.

— Лучше я подожду. А ты сейчас выглядишь очень привлекательно, Патрик, — прижатая к уху трубка, сосредоточенно сдвинутые брови, растрепанные от дождя волосы. Ты очень красив.

В гостиную вошла Грейс и поставила чемодан на пол у двери.

— Спасибо за комплимент, Эвандро.

Услышав это имя, Грейс прищурилась и посмотрела на Энджи.

— Не за что, — сказал Эвандро.

— Во что я одет?

— При чем здесь это? — спросил он.

— Во что я одет?

— Патрик, когда я фотографировал твою подружку и ее…

— Во что я сейчас одет, Эвандро?

— …маленькую девочку…

— Ты не знаешь, потому что не наблюдаешь за домом, так?

— Я вижу гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

— Ты полное дерьмо, Эвандро. — Я засмеялся. — Все строишь из себя…

— Не смей издеваться надо мной.

— …всевидящего и всезнающего суперпреступника…

— Измени свой тон. Немедленно, Патрик.

— …но отсюда, где я стою, ты выглядишь как обыкновенная шваль.

Девин посмотрел на часы и поднял три пальца. Протянуть еще тридцать секунд.

— Я собираюсь разрубить девчонку пополам и прислать ее тебе по почте.

Я повернул голову и увидел Мэй, склонившуюся над своим чемоданом в спальне и потиравшую глазки.

— Ты даже близко к ней не подберешься, ты, ничтожество. У тебя был шанс, но ты им подавился.

— Я уничтожу каждого, с кем ты знаком. — Его голос дрожал от ярости.

Войдя через парадную дверь, Болтон кивнул.

— Моли бога, чтобы я не увидел тебя первым, Эвандро.

— Этого не случится, Патрик. Никому еще не удавалось. До свиданья.

И тут на линии послышался другой, более жесткий, чем у Эвандро, голос:

— Еще увидимся, ребятки.

Связь прервалась, и я посмотрел на Болтона.

— Оба, — сказал я.

— Да.

— Вы узнали второй голос?

— Нет, помехи на линии.

— Они на Норт Шор.

— На Норт Шор? — переспросила Энджи.

Болтон кивнул.

— Нахант.

— Они залегли на острове? — спросил Девин.

— Мы можем накрыть их, — сказал Болтон. — Я уже поднял на ноги береговую охрану и направил полицейские машины из Наханта, Линна и Свемпскотта, чтобы заблокировать мост, соединяющий берег с островом.

— Значит, мы в безопасности? — спросила Грейс.

— Нет, — сказал я.

Словно не слыша, она посмотрела на Болтона.

— Я не могу полагаться на случай, — сказал Болтон. — Вы тоже, доктор Коул. Я не могу рисковать вашей жизнью и жизнью вашей дочери, пока мы не поймаем их.

Она посмотрела на Мэй, которая вышла из своей спальни с детским саквояжем.

— Да. Вы правы.

Болтон повернулся ко мне.

— Двое моих людей на квартире мистера Димасси, но этого недостаточно. Половина из них все еще на Саут Шор. Те, что здесь, мне нужны.

Я взглянул на Энджи, и она кивнула.

— На парадной и на задней дверях вашей квартиры установлена высококлассная сигнализация, мисс Дженнаро.

— Мы сможем защитить себя на протяжении нескольких часов, — сказал я.

Он хлопнул меня по плечу.

— Мы возьмем их, мистер Кензи. — Он посмотрел на Грейс и Мэй. — Вы готовы?

Она кивнула, протянула руку Мэй. Та взяла ее и посмотрела на меня с грустью и смущением, делавшими ее не по летам взрослой.

— Грейс.

— Нет. — Она отдернула голову, когда я протянул руку к ее плечу. Повернулась ко мне спиной и вышла.

Они уехали на черном «крайслере» с пуленепробиваемыми окнами и водителем с холодными, крайне настороженными глазами.

Я спросил:

— Куда вы их везете?

— Очень далеко, — ответил Болтон. — Очень далеко.

Вертолет приземлился в самом центре Массачусетс-авеню, и Болтон, Эрдхем и Филдс, подпрыгивая, шли к нему по льду.

Когда вертолет поднялся в воздух, раскидав мусор по витринам магазинов вдоль авеню, к нам присоединились Девин и Оскар.

— Я отправил твоего дружка-карлика в больницу, — сказал Оскар, протягивая мне в знак примирения свои руки. — Сломаны шесть ребер. Жаль.

Я пожал плечами. Придется как-нибудь компенсировать Нельсону это недоразумение.

— Я послал к дому Энджи сержанта, — сказал Девин. — Я хорошо знаю молодца. Его зовут Тим Данн. Он справится. Можете ехать.

Мы стояли под дождем и наблюдали, как они садились в полицейские и фэбээровские машины, которые караваном двинулись вниз по Массачусетс-авеню, и плеск дождя по льду звучал печальнее всего, что я слышал в жизни.

Глава 33

Наш таксист маневрировал по обледенелым улицам с удивительной ловкостью, удерживая стрелку спидометра на цифре 20 и нажимая на тормоз лишь в критических случаях.

Город был скован льдом. Обширная стекловидная пелена покрывала фасады домов, а сточные желоба прогибались под тяжестью каскада белых сосулек, по форме напоминающих кинжалы. Деревья мерцали платиновым светом, а машины, стоящие вдоль авеню, превратились в ледяные скульптуры.

— В такую ночь, как сегодня, бывает много неприятностей с электричеством, скажу я вам, — произнес таксист.

— Думаете? — механически ответила Энджи.

— О, бьюсь об заклад, прекрасная леди. Этот лед пригнет все электропровода к земле, вот увидите. Никто не должен в такую бурную ночь быть вне дома, нет.

— Почему же вы не дома? — спросил я.

— Должен кормить малышей, увы, да. Они не должны знать, в каком жестоком мире живет их папочка. Нет. Они должны быть сытыми.

Я вдруг увидел лицо Мэй, скорченное от смущения и ужаса. Слова, которые я буквально вылил на ее мать, эхом звучали в моих ушах.

Малыши не должны знать.

Как я мог забыть об этом?

* * *

Пока мы шли по дорожке к дому Энджи, Тимоти Данн дважды полоснул нас лучом своего фонарика.

Он осторожно перешел улицу и подошел к нам. Это был худощавый паренек с широким, открытым лицом, прикрытым темно-синей фуражкой. Такие лица бывают у крестьянских мальчишек или у тех, кого матери с детства готовят к посвящению в духовный сан.

Его фуражка была покрыта водонепроницаемым пластиком, а тяжелый черный плащ блестел от дождя. Он приподнял фуражку, когда мы подошли к парадной двери.

— Мистер Кензи, мисс Дженнаро, я — сержант Тимоти Данн. Как вам погодка?

— Бывает и лучше, — сказала Энджи.

— Да, мэм, я слышал.

— Мисс, — поправила его Энджи.

— Простите?

— Пожалуйста, зовите меня «мисс» или просто Энджи. Слово «мэм» намекает, что я гожусь вам в матери. — Она пристально посмотрела на него сквозь морось. — Это ведь не так, правда?

Он застенчиво улыбнулся.

— Конечно нет, мисс.

— Сколько вам лет?

— Двадцать четыре.

— О-оо!

— А вам? — спросил он.

Она хихикнула.

— Никогда не спрашивайте у женщины ее вес и возраст, сержант Данн.

Он кивнул.

— И в том, и в другом отношении бог очень щедр к вам, мисс.

Я закатил глаза.

Она немного отпрянула и вновь посмотрела на него.

— Далеко пойдете, сержант Данн.

— Благодарю вас, мисс. Мне все это говорят.

— Верьте людям, — сказала она.

Он посмотрел вниз, переступил ногами, затем потянул себя за правую мочку уха, этот жест, видимо, был машинальным.

Он прочистил горло.

— Сержант Амронклин сказал, что из ФБР пришлют подкрепление, как только окончательно окружат их на Саут Шор. Он сказал, около двух или трех утра. Я так понял, что парадная и задняя дверь на сигнализации, а задняя часть дома под охраной.

Энджи кивнула.

— Я все же хотел бы проверить.

— Прошу вас.

Данн снова приложился к фуражке и пошел вокруг дома, а мы стояли на крыльце и прислушивались к скрипу его шагов по замерзшей траве.

— Интересно, где Девин раздобыл этого мальчишку? — спросила Энджи. — В хоре для мальчиков?

— Может, племянник, — сказал я.

— Девина? — Она покачала головой. — Не может быть.

— Может. У Девина восемь сестер, и половина из них монашки. Серьезно. Вторая половина замужем за типами, уверенными, что они — правая рука Иисуса.

— Каким образом Девин вылез из этого родового болота?

— Тайна, покрытая мраком.

— Этот юнец так невинен и искренен, — сказала она.

— Он слишком молод для тебя.

— Каждому юноше нужна опытная совратительница, — ответила она.

— И ты как раз подходишь.

— Конечно, тупица. Ты же видел, как ерзают его бедра в этих узеньких брючках?

Я вздохнул.

Луч фонарика возвестил о возвращении Тимоти Данна — его осторожные шаги послышались с другой стороны дома.

— Все чисто, — сказал он, когда мы снова вышли на крыльцо.

— Благодарю вас, сержант.

Он встретился с ней глазами, его зрачки вспыхнули, но он отвел взгляд вправо.

— Тим, — сказал он. — Зовите меня просто Тим, мисс.

— Тогда вы меня — Энджи. А это Патрик.

Тим кивнул, и, когда взглянул на меня, в его глазах появилось выражение легкой вины.

— Ну, — сказал он.

— Ну, — повторила Энджи.

— Ну, я буду в машине. Если решу подойти к дому, сначала позвоню. Сержант Амронклин дал мне ваш номер.

— А если будет занято? — спросил я.

Он предусмотрел и это.

— Три вспышки моего фонаря вот в это окно. — Он указал на гостиную. — Я знаком с планом дома, свет будет видно в любой комнате, за исключением кухни и ванной. Верно?

— Да.

— И наконец, если вы будете спать или не увидите, я позвоню в звонок. Два коротких звонка. Ясно?

— Кристально, — сказал я.

— Все под контролем, — пожелал нам Тим.

Энджи кивнула.

— Спасибо, Тим.

Он ответил кивком, но не глядя ей в глаза. Он пошел обратно, пересек улицу и, дойдя до машины, забрался внутрь.

Я скривился и пропел:

— «Тим!»

— Заткнись ты.

* * *

— Они все забудут, — сказала Энджи.

Мы сидели в столовой, беседуя о Грейс и Мэй. Отсюда мне была видна красная пульсирующая точка сигнализации на входной двери. Вместо успокоения она подчеркивала нашу уязвимость.

— Нет, не забудут.

— Если они любят тебя, то поймут, что ты потерял самообладание под влиянием стресса. Грубо, конечно, но не более того.

Я покачал головой.

— Грейс права. Я привел ужас в ее дом. И сам в него обратился. Я испугал ее ребенка, Энджи.

— Дети отходчивы, — сказала она.

— Если бы ты была Грейс, и я разыграл бы перед тобой такой спектакль, а твоего ребенка на месяц погрузил в ночные кошмары, что бы ты сделала?

— Я не Грейс.

— А если бы была ею?

Страницы: «« « ... 1920212223242526 » »»