Лунный блюз Вавикин Виталий
Бежать! Это было первое, о чем подумала Нина, когда увидела свое новое лицо. Вернуться в Селену, найти старых друзей. Нет. Она не чувствовал презрения к той жизни, которой жила последние двадцать лет, по крайней мере презрения не стало больше, после того, как ей вернули прежнюю красоту. Она просто не могла себя представить в этом городе. Рон любит ее, но, увидев новое лицо жены, начнет сходить с ума от ревности и подозрений. Подруги тоже, скорее всего, отсеются, испугавшись, что она уведет у них совершенно не нужных ей мужей. На работе будут шептаться за спиной, сплетничать. Дочь и та, вероятно, начнет завидовать, потому что она как две капли воды похожа на отца. Нет. Всего этого Нина вынести не могла. По крайней мере не так сразу. Не за один день. Нина оделась и ушла из дома раньше, чем Рон вернулся с работы.
– Здравствуйте, – сказала она пожилой соседке.
Та не ответила. Лишь смерила ее осудительным взглядом и покачала головой, решив, наверное, что это любовница Рона.
– Ну, началось, – буркнула себе под нос Нина.
Она шла по городу и радовалась, что не встречает знакомых лиц. Она не бежала от перемен, она просто хотела выиграть время и немного подумать.
– Бутылку пива, – сказала она молодому бармену.
Он улыбнулся и долго не соглашался с тем, что такая красивая женщина будет пить пиво прямо из бутылки.
– Просто сделай то, о чем я тебя прошу и все, – отрезала Нина.
Отшив бармена, она просидела за стойкой около часа, а когда в бар начали набиваться люди, перебралась за свободный столик. Какой-то мужчина подсел к ней и на лад бармена, начал говорить, что она слишком красива, чтобы пить пиво. Он не нравился Нине, и она долго подбирала слова, чтобы избавиться от него.
– Филипп! – обрадовалась она, увидев знакомое лицо.
– Мы знакомы? – удивился он.
– Ну, конечно. – Нина вспомнила о переменах и соврала, что они познакомились год назад, но она уже не помнит где и при каких обстоятельствах. – Я и запомнила только имя и лицо…
– А это кто? – хмуро спросил Филипп, указывая на надоедливого мужчину за столиком Нины.
– Понятия не имею, – призналась она.
Надоедливый незнакомец ретировался. Они заказали еще пива.
– Давно не слышала комплиментов в свой адрес, – сказала Нина.
– Быть такого не может.
– Еще как может! – Она вспомнила свое прежнее лицо и передернула плечами. – Ты не поверишь, но я так долго была дурнушкой, что успела забыть, что такое мужское внимание.
– Я и не верю. – Филипп окинул ее внимательным взглядом. – Признайся, ты же не из нашего города.
– Скажем так, я родилась здесь. – Она весело рассмеялась. Выпитое пиво вскружило голову. – А если честно, то я жена Рона, ты его знаешь, вы работали вместе год назад.
Филипп нахмурился и наотрез отказался верить в это.
– Если бы у Рона была такая жена, то я бы ее точно запомнил!
– А вот я тебя запомнила. – Нина помрачнела. – Но ты даже не посмотрел на меня тогда.
– Не понимаю, где были мои глаза?!
– Да. – Ей захотелось ударить его, сделать ему больно. – Скажи, ты бы хотел сейчас заняться со мной любовью?
– Прямо здесь?
– Ну, почему здесь. Можно у тебя. Ты ведь все еще живешь один?
– Не знаю, откуда ты знаешь обо мне так много, но…
– Я же сказала…
– Перестань! Я вспомнил жену Рона. Никакая косметика и никакой наряд не превратят это чудовище в такую, как ты.
– Ты так думаешь? – Нина сжала зубы.
– Уверен. – Филипп поднялся из-за стола. – Так ты все еще хочешь уйти?
Ангер остановил машину возле дома Деллавейн Смит.
– Подождешь меня здесь, ладно? – сказал ему Говард.
Ангер кивнул. Говард открыл зеленую калитку, постучал в дверь.
– Папа пришел! – закричала Хэйли и потянула его в дом.
– Это надолго, – недовольно буркнул Ангер.
– Как ты? – спросила Говарда Делл.
Майкл сидел на ковре в гостиной и играл с куклами Хэйли.
– Как у себя дома, – сказал Говард, беря сына на руки.
– Ты извини, что я его забрала, просто…
– Ничего страшного, – успокоил бывшую жену Говард.
– А как же Джинджер?
– Думаю, она не будет против.
– Вот как? – Делл взбила непослушные волосы. – Хэйли, принеси одежду Майкла…
– Не нужно, – остановил ее Говард.
– На улице холодно.
– Я предпочел бы, чтобы ты оставила сына у себя на ночь, – сказал Говард, играя с Майклом. – Если, конечно, ты не против.
– Вот здорово! – обрадовалась Хэйли.
– Джинджер оставят на ночь в больнице, а мне нужно кое-что уладить на работе, – пояснил бывшей жене Говард.
– Она… – Делл посмотрела на дочь.
– Врачи сказали, что с ней все в порядке, – Говард позвал Хэйли. – Возьми его в свою комнату, и поиграйте, нам с мамой надо поговорить.
Хэйли улыбнулась и смущенно поджала губы, словно застала родителей за чем-то непристойным.
– В больнице все в шоке, – сказал Говард, когда они с Делл остались наедине. – Понятия не имею, откуда ты узнала, что это поможет, но спасибо. – Он обнял ее. Прижался губами к ее щеке.
– Что ты делаешь? – спросила Делл.
– Ничего, – Говард обнял ее за талию, запустил руки под свитер. – Пойдем в спальню.
– Не стоит.
– Я просто хочу тебя отблагодарить.
– Нет.
– Ты такая горячая.
– Я сказала, нет! – Делл оттолкнула его от себя. – Что на тебя нашло? – Говард смотрел на нее, и губы его улыбались отдельно от глаз. – Уходи, – велела Делл. – Уходи сейчас же! А завтра, вместо того, чтобы приходить, позвони. Я сама привезу тебе Майкла. Понял?
– Понял. – Говард пожал плечами. – Знаешь, я никогда не понимал тебя…
– Уходи!
– Никогда не понимал…
Филипп спал. Нина смотрела на него и не могла понять, что переполняет ее больше: злоба или разочарование. Все эти комплименты и оскорбления – непонятный, необъяснимый оксиморон. Филипп говорил, как она красива. Филипп говорил, как она уродлива. Она была женой Рона. Она не была женой Рона. «Все это неважно», – услышала Нина голос в своей голове. «Что мне теперь делать?» – тихо спросила она себя. «Ничего не нужно делать, – сказал голос. – Возвращайся домой и продолжай жить своей жизнью». «Но я не могу. Они не примут меня такой!». «Примут, – пообещал голос. – Скоро они все станут такими, как ты». «А какая я?» – спросила Нина, вспоминая себя красивую и себя уродливую. «Теперь ты счастливая, – сказал голос. – Теперь у тебя есть все, о чем ты мечтала». «Но у меня все это уже было. И даже больше». «Но мир отнял у тебя это». «Да». «Жестокий мир». «Да». «Несовершенный». «Да». «Скоро это изменится. Ты хочешь, чтобы это изменилось?». «Да». – Нина наклонилась и поцеловала Филиппа. Он открыл глаза.
– С кем ты разговариваешь? – сонно спросил он.
– С тобой. – Она улыбнулась и встала с кровати. – Разве ты не слышишь?
– Что я должен слышать?
– Голос. Он в твоей голове. Слышишь?
– Я не знаю. – Филипп тупо оглядывался по сторонам. – Здесь есть кто-то еще?
– Только мы, – снова улыбнулась ему Нина, застегивая бюстгальтер. – Только мы и голос внутри нас.
Филипп поднялся с кровати и, пошатываясь, пошел в ванную.
– Мне нужно умыться, – сказал он, закрывая за собой дверь.
Лампа дневного света моргнула несколько раз и осветила ванную. «Все меняется, Филипп», – сказал ему голос.
– Кто здесь? – Он затравлено огляделся по сторонам. Что он пил сегодня?
«Это всего лишь ты сам».
– Нет. Я ничего не слышу! Ничего… – Он замолчал, услышав, как хлопнула входная дверь. Выглянул из ванной. Комната была пуста. Нина ушла, бросила его, оставила один на один с безумием.
«Не нужно бояться, Филипп».
– Какого черта? – заорал он. – Что со мной происходит? – Схватив телефон, Филипп набрал номер городской больницы. – Какой позор. Боже. Какой позор! – Он бросил трубку, подошел к окну.
В соседском доме горел свет. «Она очень красива», – сказал голос. Филипп закрыл глаза, вспоминая Нину, сравнивая с Делл. «Нина, правда, жена Рона?» – спросил он голос в своей голове. «Он очень счастливый мужчина». «Я обидел ее». «Она простила тебя». «Я обидел Рона». «Он тоже скоро простит тебя». «Почему?» «Потому что все вы скоро станете братьями, Филипп. Все». В соседнем доме Делл подошла к окну и задернула шторы. «И даже она, – сказал Филиппу голос. – Нужно лишь подождать». «Я готов ждать». – Филипп вспомнил качели во дворе Делл и представил, как их общие дети смеются, качаясь на них.
– Я готов ждать, – сказал он, отходя от окна. – Готов…
Часть четвертая
Глава первая
Восстание было стихийным. Оно охватило Иях, разделило семьи и друзей.
– Они убивают друг друга, – сказал Моргану Харр. – Организация торговцев, которую возглавляет Доминик Крисп, спонсирует повстанцев. Во главе у них стоит некий Маню Гомиш, который некогда работал начальником местной полиции и после самоубийства действующего начальника снова занял его место. Без выборов, без одобрения из вышестоящих органов. Большинство служащих примкнули к нему, другие к последователям Барриса.
– Какое нам дело до Ияха, Харр? – устало произнес Морган. – У нас и в Селене проблем по горло.
– Подобные восстания вспыхивают повсюду. Мои агенты все еще сдерживают СМИ, но люди все равно узнают о Маню и Криспе, бросают все и отправляются в Иях, чтобы получить указания и действовать. И подобное происходит во всех крупных городах. Страшно подумать, что могло бы случиться, если пять лет назад мы приняли закон о свободной продаже оружия.
– Помнится мне, ты сам голосовал за принятие этого закона.
– Я был не прав, – отчеканил Харр.
– Отстранить бы тебя от занимаемой должности, вручить водяной пулемет и отправить на улицы разгонять толпы, – проворчал Морган. – Да вот только кого я поставлю на твое место? Правительство и то разбежалось кто куда.
– Не думаю, что сейчас подходящее время для того, чтобы бороться за власть.
– И что ты предлагаешь?
– Объявить военное положение.
– Я спрашиваю, что ты предлагаешь в отношении себя?
– Вы собираетесь судить меня за то, что было пять лет назад?
– Почему бы и нет? Сколько прошло времени, а ты так и не устранил Эпплтона. Твои агенты переходят на его сторону. Беспорядки усиливаются, а ты лишь докладываешь и докладываешь. Может быть, ты с самого начала был не снами?
– Простите за своеволие, но я не отдам приказ убрать Эпплтона до тех пор, пока мы не сможем взять ситуацию под контроль. Повстанцы сильны, как никогда, и Эпплтон, неважно, на чьей он стороне, хоть как-то сдерживает эту силу. Без него организация торговцев ринется в бой. Она сметет все на своем пути и захватит власть.
– Так убери тогда Маню и Криспа. Хоть это ты можешь сделать?!
– Боюсь, вы не отдаете себе отчет в происходящем, судья. – Харр вытянулся в струну. – Эпплтон и организация торговцев хоть как-то контролирует народные массы. Даже если убрать их всех, мы лишь усугубим ситуацию. Начнется хаос, с которым мы не сможем бороться.
– Так иди и придумай, как с этим справиться, – сказал Морган, массируя пульсирующие виски. Головная боль резала сознание. – Ступай, Харр. Ступай. А у меня мигрень. И не забудь о том, что тебя ждет, когда все это закончится. Не забудь… Как же болит голова…
Харр осторожно прикрыл за собой дверь в кабинет судьи.
– Не спеши уходить, – сказала Клея Райт.
Свет в приемной был выключен. Она сидела за столом секретарши, прячась в рваных тенях и отблесках зимнего солнца, пробивавшегося сквозь грязное окно.
– Нам нужно поговорить с тобой, Харр.
– Я обо всем уже рассказал Моргану.
– Морган сломлен и не способен принимать решения.
– Что? – опешил Харр.
– Он связался с Землей и теперь ждет, когда они решат нашу судьбу.
– Какое им дело до тех, кто живет в четырехстах тысячах километров от них?
– Никакого, – согласилась Райт. – Если, конечно, они не решат, что из этого можно извлечь выгоду. Помнишь, как они впервые прилетели к нам? Сколько денег они потратили на эти экспедиции? И все ради чего? Лишь бы узнать, нет ли у нас чего-нибудь полезного для них. Но у нас ничего не было! И что в итоге? Лишь пара спутников, да непрерывная связь посредством которой они обменивают получаемые нами данные с телескопов на обратной стороне Луны, на устаревшие разработки, которые у них уже гроша ломанного не стоят! Да что говорить! Они даже на своей планете готовы устроить десяток войн лишь бы повысить стоимость барреля нефти или упрочить свое политическое влияние!
– Но, что им делать здесь?
– Может быть, захотят сохранить телескопы. Может быть, привести к власти своего человека, который национализирует все наши земли, а затем продаст лучшие из них Земным миллионерам, которых можно будет на старости лет отправить сюда и прибрать к рукам их власть на Земле. Или же сами переберутся сюда и устроят Третью Мировую Войну на родной планете. Все будет зависеть от количества прибылей. – Клея закурила. – Ты знал, что Морган велел провести анализы всех задержанных тобой последователей Эпплтона?
– Да.
– А ты знал, что все результаты он отправил на Землю?
– Разве у нас мало своих ученых, способных разобраться в этом?
– А ты видел эти результаты?
– Я военный, а не ученый.
– А я, по-твоему, всего лишь шлюха, которая сменила не один десяток постелей, чтобы добиться этой должности?
– Я не…
– Да, ладно, Харр. Я знаю, что у тебя есть личное дело на каждого из нас. Но знаешь что, мне это нравится. Не нужно притворяться и изображать добродетель.
– Куда ты клонишь?
– Давай, пройдем в мой офис.
– Я хочу знать, чего ты хочешь.
– Все чего-то хотят. – Клея встала из-за стола и поманила Харра за собой.
Огни города остались позади. «Ну, и черт с ним!», – подумала Биатрис Каплан, разгоняя свой «Форд» до ста пятидесяти километров в час. Четырех полосная дорога была ровной. Фары выхватывали из темноты четкие полосы дорожной разметки. «До Ияха триста километров», – сообщил дорожный указатель. Не снижая скорость, Бэт достала из бардачка бумажную карту. За последний месяц она поняла одно: ничему и никому уже нельзя доверять, даже дорожным указателям. Ты нужен до тех пор, пока нужен, а потом тебя либо выбрасывают на улицу, либо в подвалы и тюрьмы, где ты медленно гниешь, наслаждаясь своими знаниями, за которые ты и оказался там. Был еще и третий способ – убийство, но он казался слишком простым. Смерть не ломает твою жизнь, она лишь прерывает ее, а людям, которые стоят у власти этого всегда мало. Поэтому Бэт и бежала. Чемодан с бумагами лежал на заднем сиденье. Если она сможет добраться до Ияха, если сможет добиться встречи с Маню или Криспом, если они поверят ей… «Черт!» – Бэт засмеялась над собой. Столько «если» и ничего стабильного. Еще три месяца назад она была обыкновенным врачом с ремаркой «подающая надежды». Ей было двадцать семь, и жизнь, казалось, только начинается. Хорошая работа, хороший город, хороший дом… Даже любовник и тот был хорошим во всех смыслах этого слова.
– Лет через пять я добьюсь, чтобы ты возглавила одну из больниц Селены, – пообещал он, когда они только начали встречаться и, судя по тому, как быстро карьера Бэт пошла в гору, не собирался отказываться от этих слов. С политиками всегда так – либо свиньи, либо влюбленные идиоты…
Бэт закурила. Снизила скорость. Теперь торопиться было уже некуда. До Ияха оставалось меньше двух сот километров…
Представь себя в шкуре Харра. Теперь войди в кабинет Клео и закрой дверь.
– На ключ», – говорит она и предлагает выпить.
– Я на работе.
– Уже нет. – Клео улыбается и откупоривает бутылку дорого коньяка. – Закуривай.
Клея разливает коньяк по стаканам, достает из сейфа листок бумаги.
Что это? – спрашиваешь ты.
– Приказ о твоем аресте, – говорит она.
Ты вырываешь листок у нее из рук. Читаешь. Подписано самим Морганом.
– Здесь нет даты, – говоришь ты.
– Именно, – говорит она и забирает у тебя листок. – Понимаешь, что это значит?
Ты молчишь. Берешь стакан с коньяком.
– Все мы у кого-то на крючке, Харр. Выпей. Достань сигарету и закури.
– Ты за этим меня сюда позвала?
Она качает головой, подходит к тебе и говорит, что хочет занять место Моргана.
– Это что, какая-то проверка? – спрашиваешь ты.
– Нет, – говорит она. – И не волнуйся, за прослушку в этом здании отвечаю я.
– Если я сейчас развернусь и уйду отсюда…
– То тебя арестуют, а все остальное представь сам.
– И что мне делать?
– Мы можем обвинить Моргана в измене, бездействии, в пособничестве Земле…
– Так они все-таки вылетают?
– А я не сказала? – Клея улыбается. – Их, видишь ли, очень заинтересовали результаты анализов задержанных твоими агентами людей. Они что-то нашли у них в крови, и хотят лично принять участие в исследованиях.
– Они знают о беспорядках?
– Думаешь, им есть до этого дело?
Ты пожимаешь плечами, а Клея спрашивает тебя:
– Ты знал, что у всех задержанных одна группа крови? Очень редкая группа…
– И что это значит?
– Не знаю. По-моему, ученые считают, что это какой-то вирус. Он проникает в кровеносную систему, подчиняет сознание…
Спроси ее:
– Почему же тогда не заразились мы?
– Может для этого нужно время или физический контакт? Ты слышал, как правительство Земли боролось с наркоманией и проституцией?
– ВИЧ?
– Именно.
– Думаешь, они собираются использовать нашу беду в своих целях?
– Почему бы и нет. Это же идеальное оружие, если, конечно, научиться контролировать его.
– И ты считаешь, что это возможно?
– Нет! – Клея рассмеялась. – Это идиот Морган, верит во всю эту чепуху. Земляне просто прилетят сюда, воспользуются ситуацией и придумают какое-нибудь временное правительство, сделав нас своей колонией! Представляешь, каких-нибудь четыре человека прилетят и перечеркнут все, чем мы жили последние столетия?
– Ты говорила об этом с Морганом?
– Да. Я сказала, что это ты сообщил мне об этом. Вот он и выписал приказ о твоем аресте.
– Ты знаешь кто ты после этого?
– И даже хуже, – улыбается она и говорит, что у тебя теперь только два пути. – Либо в тюрьму, либо к звездам.
– Я, пожалуй, еще выпью, – говоришь ты, а она рассказывает, что механизм уже запущен.
– Я выбрала одну сучку из группы ученых, проводивших анализы. Биатрис Каплан. Ничего личного, сам знаешь, как это бывает… Обвинила ее любовника в предательстве и шпионаже. Выдала приказ на его арест. Мои люди арестовали сначала его, затем Бэт. Промыли ей как следует мозги и отпустили под подписку о невыезде. А через пару дней она нашла дипломат своего, уже покойного, любовника, в котором было все: результаты анализов, переговоры Моргана с Землей, договоры о сотрудничестве… И к тому моменту, ее мозги были уже настолько промыты, что единственно верным решением, чтобы спасти свою жизнь, она видела лишь вариант отправиться к Криспу и Маню и променять эту информацию на обещание защиты и убежища. Так что, думаю, Земляне нас не побеспокоят в ближайшее время, а вот Морган… – она замолкает ненадолго, смотрит тебе в глаза. – А потом мы объединимся с торговцами и совместными усилиями подавим восстание Эпплтона. В результате торговцы получат деньги и полную экономическую свободу, а мы власть и всю эту планету.
– И ты думаешь, что у нас получится?
– Хочешь знать, что я думаю? – Она отходит назад, садится на стол, сбрасывая на пол кипы бумаг. – Я думаю, что офисный стол должен выдерживать как минимум двух человек…
Так ты становишься еще одним из того не первого десятка (или сотни?), которых сменила Клея, и чувство такое, что это не ты, а она трахает тебя…
– Хочешь еще выпить, дорогой?
– Пожалуй.
Морган.
Головная боль становится невыносимой. Ты уже чувствуешь ее не только физически, но и где-то глубже, намного глубже. Твой город, твоя страна… Все катится в пропасть, и ты вместе с ним. Где же твой преданный пес, которого у тебя никогда не было? С кем поговорить, когда вокруг лишь те, кто ждет, когда ты оступишься, когда твоя слабость даст им возможность свергнуть тебя? И все ради чего? Ради кресла, на котором ты сидишь? Ради этого кабинета? Всего лишь дерево и гвозди! Нет. Оденься в черное и неброское, натренируй отсутствующий взгляд, натяни на голову вязаную шапочку и выйди вечером в город. Пешком, без охраны. Слейся с толпой. Иди по мокрым улица, заглядывая прохожим в глаза. Что видишь ты в них, кроме пустоты? А, может, эта пустота внутри тебя? Ничего не осталось. Годы выжгли сердце, превратив в бездушный мускул, который умеет лишь сокращаться. Тело здорово, но больна душа. Смотри глубже, слушай в себя. Маленькие черные черви, копошатся в твоей душе, неустанно пожирая ее несуществующую плоть. Как и твоя собака, которой никогда не было, бежит к своему хозяину, виляя хвостом. Никто не поймет тебя лучше, чем она. Видишь? Она садится рядом с твоим креслом и молчит. Положи руку на ее большую голову. Чувствуешь? Ты такой же, как и она – верный и одинокий в своем служении. И дорога эта, извиваясь, уходит за горизонт. Считай шаги до падения. Даже звезды срываются с неба. «Успел загадать желание? Нет? Очень жаль». Но это всего лишь метеоры, которые сгорают в слоях атмосферы. Звезды загораются и гаснут, но никогда не падают. Им некуда падать в «большом космическом ничто». И нет смысла: успел ты загадать желание или нет. Оно лишь плод твоей веры, продукт твоей жизнедеятельности, и чем больше желаний, тем сочнее кажется жизнь. «Короткая счастливая жизнь коричневого тапка», в которой куда интереснее, чем занимаются в кустах ожившие туфелька и тапочек, чем важность эксперимента по их оживлению. «Положи голову мне на колени, верный пес!» А за окном снова идет снег. Кружит, залетая в разбитые окна, и тает на дорогих коврах, превращаясь в грязь. Неужели в конце и есть начало? Кто выбрал тебя править этим миром иллюзий: Господь, народ или ты сам? И почему перемены страшат больше, чем бездействие? Может быть, сложить с себя полномочия, и позволить другим писать историю этой жизни? Но что тогда останется у тебя, кроме сердечной мышцы и червей в душе? Все отдано этой книге, в которой тысячи историй, принесено в жертву. Столько лет ты писал эту сагу, а в результате сага написала тебя. И вот ты сидишь и гладишь собаку, которой нет. Одинокий, старый и нет сил, чтобы позвать стекольщиков и заделать разбитые окна. И горизонт все ближе и ближе. И ты считаешь шаги, уходя в закат. Ты и твоя верная собака, которой нет, но которая для тебя сейчас самая настоящая из всего, что тебя окружает. И ты готов бросить все, что у тебя есть, лишь бы она осталась с тобой. И солнце садится. И ваши тени, молча, ползут за вашими спинами… Нет. Звезды не падают. Они лишь загораются и гаснут, а все остальное мы придумываем сами, чтобы разнообразить свою жизнь. И не считать шагов до горизонта. Не считать шагов…
– Знаешь, что меня поражает больше всего? – спросил Крисп, вглядываясь в глаза Биатрис Каплан. – Что мы люди, не смотря ни на что, продолжаем верить в человеческую тупость.
– Я просто хочу выжить, – сказала усталая женщина.
– И ты думаешь, деньги смогут тебе что-то гарантировать?
Она не ответила. Крисп снял трубку и велел Сиду зайти к нему.
– Отвези ее в закрытую часть Ияха и сдай людям Эпплтона, – сказал он помощнику Маню. Бэт обессилено уронила голову на грудь. – Все еще не хочешь сказать мне, кто тебя послал? – спросил Крисп.
– Я уже сказала все, что могла сказать.
Сид вывез ее из укрепленного офиса Криспа ночью. Вооруженные люди патрулировали пустынные улицы города, освещенные редкими фонарями.
– Не знаю, чего ты добиваешься, – сказал он женщине, – но там, куда я тебя отвезу, у тебя не будет не единого шанса уцелеть. Они обратят тебя в свою веру, и ты уже никогда не будешь той, кем ты являешься сейчас. – Он помолчал, давая время обдумать услышанное. Ее лицо ничего не выражало. Красивое, бледное лицо с отсутствующим взглядом. – Я не пойму, ты этого хочешь что ли? – не выдержав, заорал Сид.
– Я уже ничего не хочу, – тихо сказала женщина.
– Как ты не поймешь? – не сдавался Сид. – Это же война! Здесь нельзя вот так… Нужно определиться, выбрать, на чьей ты стороне!
– Какая теперь разница?
– Чертова дура! – процедил сквозь зубы Сид.
Фонарных столбов стало меньше. Желтые пятна света скромно освещали небольшие участки, отдавая большую часть улиц на растерзание ночи. Когда рабочих фонарей и вовсе не осталось, Сид остановил машину.
– Вылезай, – сказал он, не стараясь смотреть женщине в глаза. Она подчинилась. – И дипломат свой забери! Мы и без тебя все это знали…
Он уехал. Бэт шла по улице и слушала царившую вокруг тишину. Редкие снежинки падали с неба, украшая голые ветви деревьев. Далекий бело-голубой диск Земли висел высоко в небе. «Здесь все заражено, – думала Бэт. – Абсолютно все». Но страха не было. Он кончился незадолго до этого, и теперь на его месте оставалась лишь пустота. Небольшой фонтанчик возле стеклянной витрины цветочного магазина был завален снегом. Бэт набрала пригоршню холодной воды и сполоснула лицо. Ничего. Совсем ничего. Она наклонилась и сделала несколько глотков. И снова лишь тишина. «Может быть, это сон? – подумала Бэт. – Долгий красочный сон, в котором я брожу по тихим, спокойным улицам города своей мечты и пытаюсь найти дом, в котором останусь на всю свою жизнь?» Она выбрала дом, который ей понравился больше всего, и постучала в закрытую дверь. Открыли почти сразу.
– Кто вы? – спросил высокий темноволосый мужчина. Его голубые глаза были совсем не такими, как у Сида, и уж точно не такими, как у ее бывшего любовника. – Почему вы здесь? – спросил он Бэт.
– Я не знаю, – призналась она, подумала и решила рассказать, о своем сне.
– Это не сон, – сказал мужчина и отошел в сторону, пропуская ее в дом. В дом ее мечты…
Квартира Харра.
Выключи в детской свет и закрой дверь. Сын спит, и ты думаешь, что у него будет лучшее будущее. Думаешь и радуешься тому, что он еще слишком мал, чтобы понимать весь ужас настоящего, в котором вы сейчас живете. Служебная квартира расположена на восемнадцатом этаже хорошо охраняемого дома. Внизу вооруженные люди, в коридорах камеры наблюдения, в подвале автономный генератор, на случай отключения электропитания, вода, поступающая в водопровод дома, проверяется и фильтруется снова и снова…
– Ты пил? – спрашивает жена, когда ты ложишься в кровать.
– Немного, – признаешься ты, лежишь и смотришь в потолок, думая о том, что произошло сегодня днем в кабинете Клеи Райт.
– Хочешь, я приласкаю тебя? – спрашивает жена.
Читать бесплатно другие книги:
